Гален
Сочинения. Том 3
2.5.73. Итак, здесь сам Хрисипп согласился с тем, что звук может посылаться из груди через глотку, притом что источником действующей силы для находящихся там частей тела является голова.
2.5.74. Однако не следует принимать это в качестве доказательного рассуждения, как это делает большинство стоиков. Все это рассуждение, как я уже говорил, основано на близости местоположения, почему и следует признать, что для того, чтобы быть доказательным рассуждением, доводам Зенона недостает заданных посылок.
2.5.75. Это могло быть обнаружено с большей очевидностью, если бы посылки были заменены на более ясные, после чего рассуждение получило бы следующий вид: «Звуки речи посылаются через глотку. Если бы они посылались из головного мозга, то посылались бы не через глотку. Откуда исходит речь, оттуда посылается и звук. Речь посылается из сознания. Поэтому сознание не находится в головном мозге».
2.5.76. Итак, первая посылка относится к тем, что очевидны на основании данных органов чувств, поэтому в ее доказательстве нет нужды. Все, что дано в ощущении, верно само по себе. Вторая же не относится ни к очевидным из ощущений, ни к очевидным из рассуждения, поскольку не основана на изначальных и очевидных положениях. Однако если предполагалось начинать с очевидных и доказательных, то следовало сформулировать проблему таким образом:
2.5.77. «Звук посылается через глотку. Все, посылаемое через что-то, посылается из смежных с этим органов. Головной мозг не смежен с глоткой, следовательно, звук посылается не из головного мозга».
2.5.78. После этого рассуждения опять следовало бы сделать другое умозаключение, примерно такое: «Откуда посылается звук, оттуда и значащий что-то звук, то есть речь. Речь посылается из сознания, но не из головного мозга, стало быть, сознание находится не в головном мозге».
2.5.79. Зенону следовало бы формулировать умозаключения именно таким образом, не пропуская одни посылки и не отводя слишком много места другим. Можно сформулировать то же самое короче, соединив оба рассуждения:
2.5.80. «Речь посылается через глотку. Все, посылаемое через что-то, посылается из смежных с этим органов. Поэтому и речь посылается из смежных с глоткой органов. Головной мозг не смежен с глоткой, следовательно, речь посылается не из головного мозга. Но речь посылается из сознания; стало быть, сознание находится не в головном мозге».
2.5.81. Конечно, вместо «сознание» можно сказать «господствующее начало», или же «руководящее», «ведущее», «правящее», «властвующее», «начальствующее», «мыслящее», «постигающее» и «ощущающее»; я полагаю, не важно, кто как будет называть эту сущность, сохраняя смысл.
2.5.82. Если бы все они формулировали свои рассуждения таким образом, не пропуская самую существенную посылку – что все, через что-то посылаемое, посылается из органов, смежных с этим «чем-то», – и не добавляли к этому ненужных посылок, то стало бы очевидным, что это умозаключение, если в нем употребить предлог «от» (ἀπό), ничего не доказывает.
2.5.83. Если же в посылке: «Речь посылается из сознания» использовать предлог «из» (ἐξ), она окажется ложной. Ведь речь посылается не «из сознания», а сознанием.
2.5.84. Если же мы считаем, что предлог ἀπό означает то же, что ὑπό, то посылка будет выглядеть так: «Речь посылается сознанием». Здесь мы скажем, что посылка истинна, а вывод сомнителен, поскольку посылки сформулированы по-разному: в одной употреблен предлог ἐξ, в другой – ὑπό.
2.5.85. Попробуем сформулировать обе посылки с одним и тем же предлогом. Тогда, если употребить в обеих предлог ἐξ, первая посылка окажется ложной. Если же использовать предлог ὑπό, первая посылка будет истинной, однако общая посылка, которую они пропустили, будет ложной, как и частный вывод.
2.5.86. Ведь общая посылка будет звучать так: «Все, посылаемое через что-то, посылается посредством органов, смежных с этим», а частная – так: «Речь посылается посредством органов, смежных с глоткой». Оба высказывания были бы истинными, если бы было сказано не «посредством (ὑπό) смежных органов», а «из (ἐκ) смежных органов».
2.5.87. Но из сказанного уже ясно, что они пренебрегли самым главным в посылках, то ли сознательно, на манер софистов, то ли невольно, из-за неискушенности в научном методе.
2.5.88. Таким вот образом они сбивают с толку слушателя, который не может точно различить, какая из посылок истинна: составленная с предлогом ἐξ или с предлогом ὑπό? Ведь сначала они не формулируют общую послыку, а затем ведут доказательство так, как будто бы она сформулирована.
2.5.89. Ведь именно в силу того, что пропущена средняя посылка, кажется истинным следующее утверждение: «Если бы речь посылалась от головного мозга, она не могла бы посылаться через глотку».
2.5.90. Итак, в рассуждении Зенона можно видеть все перечисленные мной ошибки, относящиеся ко второй посылке. Во-первых, он использовал предлог ἀπό там, где следовало использовать ἐξ или ὑπό. Во-вторых, он пропустил, не сформулировав, самое главное – общую посылку: «Все, посылаемое через что-то, посылается органами, смежными с этим», а в частной посылке – то, что звук и речь должны посылаться из смежных с глоткой органов.
2.5.91. Ведь если сформулировать все таким образом, то получится, что если бы посылки были составлены с предлогом «из» (ἐξ), то было бы ложно положение: «Речь посылается из сознания (ἐκ τῆς διανοίας)», а если с предлогом «посредством» (ὑπό), то будет ложной и только что упомянутая мной общая посылка: «Все, посылаемое через что-то, посылается посредством (ὑπό) органов, смежных с этим», и частная посылка: «Речь посылается посредством (ὑπό) смежных с глоткой органов».
2.5.92. Если же посылки будут составлены по-разному, то есть в одной будет употреблен предлог ἐξ, а в другой – ὑπό, как в высказывании: «Речь посылается сознанием», то мы не будем критиковать ни одну из посылок, но скажем, что все рассуждение не доказательно, поскольку посылки умозаключения не согласованы друг с другом.
2.5.93. Одна из посылок гласит: «Речь посылается посредством (ὑπό) сознания», а другая: «Речь не посылается из (ἐξ) головного мозга». Следовало бы, чтобы обе были составлены или с предлогом ὑπό, или с предлогом ἐξ, тогда из них корректно было бы делать общий вывод.
2.5.94. Я бы мог еще многое сказать о недостатках этого рассуждения, но Хрисипп сам обнаружил его абсурдность и отразил это в рассуждении, мною ранее приведенном. Он утверждает, что даже если согласиться с тем, что речь исходит из груди, а начало ее движения расположено в голове, так как из нее исходят все нервы, то это не мешает помещать источник силы, ими управляющей, в сердце.
2.5.95. Здесь Хрисипп рассуждает верно, и именно поэтому он достоин еще большего порицания, ведь, видя истину, он не пользуется ею. А неправильно то, что он прибегает к аргументации, исходящей из местоположения. Тем более неправильно подкреплять это свидетельствами поэтов или ссылками на мнение большинства, этимологией и подобными вещами.
2.5.96. Лучше бы ему придерживаться научно обоснованных посылок, рассматривая предмет и рассуждая о нем, и сверять полученный результат с данными восприятия.
2.5.97. Он же, кажется, высказал истину не благодаря использованию научного метода, но случайно, а затем сам отошел от нее и обратился к свидетельствам поэтов.
2.6.1. Добавим к этому еще одно – то, что Хрисипп рассмотрел, но не изучил тщательно.
2.6.2. Можно предположить, что сердце посылает силу ощущений и выбора головному мозгу, из которого исходят все нервы. Тогда точно так же возможно, что начало движения речи находится в мозге, несмотря на то что речь исходит из груди. Остается определить, передается ли некая сила между мозгом и сердцем.
2.6.3. Исследовать это можно следующим образом. Надлежит, вскрывая животных, внимательно рассмотреть характер и число соединений сердца с головой, затем каждое из них рассечь, перевязать или пережать, наблюдая за производимым эффектом.
2.6.4. Соединяют сердце с головным мозгом три рода сосудов, которые являются общими для всего тела: вены, артерии и нервы; вены называются яремными, артерии – сонными, нервы залегают подле артерий.
2.6.5. Не следует прямо разрезать яремные вены или сонные артерии, как мы поступаем с нервом, ведь животное тотчас погибнет из-за стремительного кровотечения. Лучше, перехватив сначала верхнюю и нижнюю их части надежными лигатурами, рассечь их посередине, чтобы не последовало никакого кровотечения.
2.6.6. Если ты хочешь разрушить нервы, перехватив их лигатурами или пальцами, или рассечь их, за этими действиями последует одно: животное тотчас потеряет голос, но ни одна из других функций не окажется нарушенной ни в момент эксперимента, ни впоследствии.
2.6.7. Если же артерии перехвачены лигатурами или рассечены, животное не утратит голос и не заснет, как неверно полагают большинство последователей Гиппократа, но полностью утратит пульс выше места пересечения.
2.6.8. Пересекая лигатурами или перерезая описанным способом вены, ты не увидишь явного прекращения каких-либо функций.
2.6.9. Наблюдая все это, можно прийти к заключению, что сердце не нуждается в мозге для поддержания пульса, а мозг – в сердце для того, чтобы животное чувствовало и совершало произвольные движения.
2.6.10. То, что сердце для своего движения не нуждается в мозге, следует из того, что после перевязывания вен, артерий и нервов лигатурами сердце и другие артерии продолжают сокращаться. Ведь утрачивает пульс только часть артерии выше места пересечения. Та ее часть, что остается нетронутой, сокращается и дальше.
2.6.11. То, что сердце получает начало движения не из мозга, следует из того обстоятельства, что при рассечении или перехватывании лигатурами всех перечисленных нервов животное лишается голоса, однако дышит беспрепятственно, вдыхая и выдыхая обоими описанными выше способами, двигает всеми четырьмя конечностями, слышит и видит, сохраняя всю полноту чувств.
2.6.12. Ведь, как было сказано, при рассечении нервов, пролегающих вдоль артерий, животное теряет только голос.
2.6.13. Многие из врачей и философов думали, что животное лишается чувств из-за того, что упомянутые артерии рассечены или перевязаны лигатурами. Из этого они заключали, что сердце передает головному мозгу чувства и движения. Им следует возразить, что они ошиблись в интерпретации наблюдаемого явления и что они ясно увидели именно то, что следует из их гипотезы.
2.6.14. Ведь если животное впадает в ступор – а это слово обозначает бесчувственное и обездвиженное состояние, – то можно заключить, что именно сердце посылает головному мозгу первое начало ощущения и движение, которые тот передает через нервы по всему телу, словно являясь неким вторым, но точно не первым началом – подобно наместнику великого царя.
2.6.15. Ведь ранее было доказано, что сердце есть начало артерий, а головной мозг – нервов. Из этого следует, что если бы то, что они говорят, было верно, это означало бы, что сердце снабжает головной мозг психической силой через артерии.
2.6.16. Но это не так: они исказили факты, полученные при вскрытиях. Ведь животное не впадает в ступор ни при рассечении нервов, ни при рассечении артерий. При повреждении нервов оно утрачивает голос, чего не происходит при повреждении артерий и тем более – при повреждении вен.
2.6.17. Однако большинство врачей и философов, видя, как животное теряет голос при перехвате лигатурами одновременно артерий и нервов, ошибочно связали этот эффект с состоянием артерий. Они неверно назвали его «ступором», если только этим словом они не хотели назвать потерю голоса. Если это так, то они всего лишь ошиблись в названии. Если же они считали, что животное из-за повреждения артерий впадает в состояние ступора, то они заблуждались относительно самой сути дела.
2.7.1. Как мне кажется, я вполне исполнил совет Хрисиппа, исследовав возможность передачи некой силы от сердца к мозгу или от мозга к сердцу.
2.7.2. Сам же Хрисипп, как мы видим, небрежно произвел исследование этого вопроса: он видел путь, на котором следует обрести искомое, но не воспользовался им.
2.7.3. Я порицаю его вследствие того, что в одной и той же книге он имел наглость говорить противоположное в отрывках, недалеко отстоящих друг от друга: написав, что рассуждение Зенона является доказательным, в дальнейшем он привел его опровержение.
2.7.4. Я обнаружил, что Хрисипп допустил и некоторые другие противоречия в том же самом рассуждении о руководящей силе души.
2.7.5. Ведь сначала он говорит, что если в определении местоположения остальных частей души все единодушны, то вопрос о том, где находится руководящая часть души, остается открытым, так как эта часть не может ощущаться с помощью органов чувств и у нее нет никакого заметного признака. Немного позже он, напротив, рассуждает об этой части как об обнаруживаемой посредством явных признаков.
2.7.6. Речь же его строится следующим образом: «Таким образом, место явно ускользает от нас, раз у нас не возникает ясного ощущения о нем (как возникло о других частях) и не находится никаких знаков, на основании которых можно было бы вывести об этом заключение. В противном случае не возникло бы такого большого расхождения среди врачей и философов»[226].
2.7.7. Сказав это, Хрисипп далее утверждает, что все люди ощущают страдания разумной части души в грудной клетке и сердце.
2.7.8. Вновь я цитирую его: «На мой взгляд, большинство пришло к этому убеждению постольку, поскольку сложилась своего рода уверенность в том, что их внутренние переживания возникают в груди и ближе всего к области сердца. Это в особенности очевидно в случае скорби и страха, а также в случае гнева и более всего в случае ярости»[227].
2.7.9. Вот в эту фразу он вставил небольшое уточнение – «своего рода уверенность», не решаясь прямо сказать, что люди чувствуют страдания разумной части души в области груди, он говорит: «своего рода уверенность».
2.7.10. Но чуть позже он избавляется от слов «своего рода» и пишет так: «Ведь душевное расстройство, возникающее при каждом переживании, ощущается в груди»[228].
2.7.11. Затем: «Поскольку гнев возникает здесь, то разумно предположить, что и остальные влечения находятся здесь же»[229]. Далее: «Переживания гневающихся людей, как это ясно, возникают в груди, и то же самое касается влюбленных»[230]. И далее без передышки рассуждает о том, что страсти рождаются в грудной клетке и в области сердца.
2.7.12. Удивляюсь этому человеку: как же он не вычеркнул написанное им самим вначале, где он говорит, что руководяящая часть души не может ощущаться с помощью органов чувств и у нее нет никакого заметного признака, иначе не было бы таких споров среди врачей и философов в вопросе определения ее местоположения?
2.7.13. Или, если он продолжает считать свое прежнее утверждение верным, то как он не стыдится обосновывать свое мнение чувственным восприятием и говорить «кажется»?
2.7.14. Думаю, что я вновь должен сделать то же самое, что делал ранее: выбрать из противоречащих друг другу высказываний Хрисиппа то, которое ближе к истине.
2.7.15. У нас ведь на самом деле нет никакого чувственного восприятия присутствия руководящей части души, которое ощущается в сердце или в груди. Поэтому я хвалю первое заявление Хрисиппа и считаю его истинным и отвергаю второе, в котором он сообщает не соответствующие действительности вещи о восприятии.
2.7.16. В своих доказательствах он допускает не одну, а целых две больше ошибки. Во-первых, хотя под влиянием душевных страстей меняется все тело – то бледнеет, холодеет и дрожит в страхе, то краснеет, нагревается и напрягается в гневе, – он не упоминает ни одной части тела, кроме области грудной клетки.
2.7.17. Во-вторых, даже согласившись, что сердце в страхе, печали, скорби, гневе и других страстях отклоняется от своего естественного состояния больше других частей тела, отметим, что это свидетельствует не о местоположении разумной части души, а скорее о местоположении части яростной или вожделеющей. Поэтому его аргументы ведут нас к иному заключению, чем то, к которому он сам хочет прийти.
2.7.18. Ведь мы не наблюдаем никакого особенного движения в области сердца, когда размышляем, учимся и учим. Однако оно отчетливо обнаруживается при всех страстях, отчего мне кажется очевидным, что в сердце находится не разумная, а неразумная, страстная часть души. А поскольку он говорит, что разумное начало находится там же, где и яростное, то получается, что он берет как готовое то, что вначале объявил предметом поисков.
2.7.19. Лучше бы он вместо того, чтобы с самого начала брать то, что требуется доказать, как уже доказанное, предложил нам хоть какие-нибудь подтверждения своего мнения. Но ни в первой книге «О душе», ни в книге «О страстях» он никак не доказывает, что разумное начало обязательно расположено там же, где и неразумное: все ответы он предлагает сразу, без обоснований. Платон, однако, в четвертой книге «Государства» и позднее в «Тимее» приводит некоторые доказательства. Все они будут разобраны мной в дальнейших книгах.
2.7.20. Теперь же я никоим образом не собираюсь доказывать это: я взялся доказывать другое, то, что разумная часть души, которую сам Хрисипп называет «руководящей», а также «сознанием» и «главной частью», находится в головном мозге.
2.7.21. Ведь когда это будет доказано, если выяснится, что какая-то иная сила находится в сердце и не сообщается ему извне, то мы будем точно знать местоположение уже двух начал, а далее подобным же образом определим и местоположение третьего. Пусть же это подождет до следующей книги.
2.7.22. Вернемся к рассуждению, с которого ранее начали: к тому, что Хрисипп совершенно не чувствует, что противоречит сам себе и в рассуждениях о речи, и в том, что сначала говорит, что мы не ощущаем, где содержится руководящая часть души, а далее – что ее местоположение может ощущаться. Я не собираюсь это теперь особо доказывать, но коснусь этого лишь вскользь.
2.8.1. В качестве темы этой книги с самого начала было заявлено обсуждение четырех разновидностей посылок.
2.8.2. Я называл первую их разновидность научной и аподиктической, вторую – полезной для обучения (это та, которую Аристотель называет диалектической), третью – убеждающей и риторической, четвертую – софистической. Я показал, что научными посылками являются те, что берутся от свойств, относящихся к самой сути исследуемого вопроса. Те, что берутся от прочих свойств, – диалектические; те, что от внешних свидетельств, – риторические; те, что коварно используют какие-либо совпадения звучания слов или фигуры речи, – софистические.
2.8.3. Научные посылки для каждого отдельного предмета исследования немногочисленны, и их легко перечислить, полезные для обучения весьма многочисленны, так как происходят из всевозможных свойств различных вещей.
2.8.4. Я показал, что таково рассуждение об источниках речи, основанное на положении частей тела. То же относится и к рассуждению, основанному на механизме вдоха и выдоха. То же самое можно сказать и о рассуждениях о боли, сопровождающей чувство тоски и скорби: ее жало явным образом находится в устье желудка, а они относят ее к сердцу.
2.8.5. Если они делают это, исходя из того, что сердце находится близко к устью желудка, и, следовательно, она происходит оттуда, то они рассуждают, исходя из местоположения.
Если же они думают, что при этом состоянии болит именно сердце, то весьма заблуждаются.
2.8.6. Ведь боль локализуется в области грудной клетки ниже хряща грудины, сердце же расположено в середине грудной клетки, и никто никогда не чувствовал в состоянии скорби или иного душевного страдания, чтобы болело само сердце.
2.8.7. Термин «кардиалгия» не указывает на заболевание сердца, находящегося в грудной клетке. Это лишь совпадение названий, и это понимают все, кто знаком с сочинениями древних врачей.
2.8.8. Древние называли «сердцем» не только известный нам орган в груди, но и устье желудка, и этим названием они пользовались довольно часто.
2.8.9. Я приведу два или три примера, чтобы точно показать значения этого термина.
2.8.10. Никандр сказал вот как:
«Сердцем желудка одни, а другие вратами желудка
Это зовут…»[231].
2.8.11. Фукидид пишет так: «Когда же болезнь проникала в брюшную полость и устье желудка, то начинались тошнота и выделение желчи всех разновидностей, известных врачам»[232].
2.8.12. Гиппократ писал: «Одна женщина страдала кардиалгией, и ничто не могло ее облегчить; она приправила сок граната крупитчатой ячменной мукой, ела только раз в день, и у нее не было рвот, какие были у Хариона»[233].
2.8.13. Все это свиделетьствует о том, что устье желудка часто называют сердцем. Кардиалгия в этом случае означает болезнь именно этого «сердца», а никак не того органа, который мы исследуем на предмет возможного содержания в нем руководящей части души: с последним такая болезнь не приключается никогда.
2.8.14. И не всякую боль в устье желудка называют «кардиалгией», а только ту, которая возникает вследствие уязвления и раздражения едкой жидкостью.
2.8.15. Это происходит и в скорби, поэтому у людей, пребывающих в скорби, бывает рвота желчью. Иногда желчь опускается ниже, и тогда желудок извергает экскременты с желчью.
2.8.16. Воспаление устья желудка наблюдается не только при скорби, но и при чрезмерном голодании, особенно если больной не поел после значительной физической нагрузки или упражнений.
2.8.17. У пребывающих в скорби или чрезмерно упражняющихся в желудке в большом количестве скапливается желтая желчь, потому и развивается кардиалгия.
2.8.18. В данном сочинении нет необходимости рассуждать о причине, по которой это происходит. Здесь всего лишь нужно показать, что кардиалгия не является болезнью сердца как внутреннего органа и боль, испытываемая при скорби, не является сердечной болью. Это симптом, относящийся к устью желудка, и в качестве аргумента в нашем споре выводится из близости местоположения. Этот аргумент нельзя считать научным, как и то, что сердце сильно бьется от страха, так как это аргумент от случайного свойства.
2.8.19. А если бы кто-то и посчитал его научным, то он свидетельствовал бы не в пользу стоиков и перипатетиков, а в пользу Гиппократа и Платона. То же самое касается описания Хрисиппом ощущений, возникающих при чувстве гнева в области грудной клетки и в сердце.
2.8.20. Они не могут показать, что с сердцем происходит что-либо, когда душа учится, обучает или совершает какое-либо иное действие, связанное с познанием, но описывают, что с ним происходит в состояниях, связанных с сильными эмоциями. Таким образом, они не только не опровергают, но и подтверждают учение древних.
2.8.21. Аргументы подобного рода относятся ко второму типу посылок, как, я думаю, и утверждение, что из всех органов живого существа первым формируется сердце.
2.8.22. Оно указывает не на начало силы, с которой мы пытаемся разобраться, а только на начало возникновения. О том же, чем отличаются различные начала, подробно сказано в предыдущей книге.
2.8.23. Конечно, то, что сердце начинает двигаться первым из всех органов животного и останавливается последним, относится к научным аргументам.
2.8.24. Таким образом можно доказать, что оно есть начало движения, но не всякого, а только движения пульса, а это движение относится к иному роду, чем произвольные движения. Однако невозможно доказать, что сердце первым начинает производить произвольные движения и последним заканчивает их.
2.8.25. Эта посылка позволяет нам заключить, что начало произвольного движения расположено в голове, сердце же – источник движения иного, непроизвольного, то есть подтвердить мнение Платона и Гиппократа, а не Аристотеля и Хрисиппа.
2.8.26. Хотя и этого достаточно для доказательства заявленного положения, однако, желая рассмотреть в этой книге все аргументы, исходящие из свойств сердца, я добавлю остальные, прежде чем ее закончу.
2.8.27. Среди них – касающаяся свойств сердца посылка Аристотеля, о которой я упомянул в конце первой книги: он говорит, что в сердце обнаруживается большое количество нервов.
2.8.28. Мы обратили внимание на наличие в сердце неких образований, сходных с нервами, каковые не есть нервы, а лишь подобны им по форме, но не по функции. Подобие же или различие органов в своей сущности определяется как раз их действием и функцией.
2.8.29. Поскольку нет необходимости повторять то же самое еще раз, я перейду к оставшимся аргументам, которые использовали все, кто полагал, что в сердце живых существ – начало всех их сил.
2.8.30. Ведь они говорят, что разумная часть души живого существа должна находиться там же, где и источник питающей силы; источник питающей силы находится в сердце, поэтому в нем находятся также мыслящее и разумное начало. И при этом они заблуждаются в обеих посылках.
2.8.31. Ведь мы не можем согласиться с тем, что в сердце находится источник питающей силы живых существ, – но это есть один из вопросов, определенных к рассмотрению в этом труде, и не следует подлежащее доказательству принимать за уже доказанное; как и с тем, что у обеих сил имеется одно и то же начало. Более того, мы беремся доказать противоположное утверждение.
2.8.32. Поэтому я и здесь удивляюсь этим людям, с легкостью принимающим обе сомнительные посылки, не приводя для них ни одного доказательства.
2.8.33. Сходным образом они поступают, когда говорят, что начало питания тела находится там же, где его руководящее начало, прибавляя, что начало питания находится в сердце.
2.8.34. Ведь и первая посылка неверна, поскольку, как говорит Гиппократ, «начало питания, и влажного, и сухого, – это рот, глотка и желудок». И даже если бы она была верна, было бы вовсе не очевидно, что разумное начало находится там же, где источник питающей силы, поскольку это положение само нуждается в доказательстве.
2.8.35. Посылка, не исходящая из существа исследуемого вопроса, заведомо ошибочна. Первый источник питания – «рот, глотка, желудок», второй – вены, пролегающие из печени в желудок, в которых пища претворяется в кровь, третий – сама печень, четвертый – полая вена, в которой кровь становится чистой от выделений. А уже от полой вены питание получает, наряду с прочими частями тела, и сердце.
2.8.36. Не следует соглашаться с ними также, когда они говорят, что откуда доставляется пневма, там находится и руководящее начало души, когда затем прибавляют к этому, что пневма доставляется из сердца.
2.8.37. Тут снова, говоря, что душевная пневма берет начало в сердце, они берут в качестве одной из посылок то, что само требуется доказать. Если же они говорят о жизненной пневме, то можно возразить, что вовсе не обязательно оба вида пневмы исходят из одного источника.
2.8.38. Так, Эрасистрат, подходя к исследуемому не прямо, как они, но с многословными уловками, говорит, что душевная пневма берет начало из головы, а жизненная пневма – из сердца.
2.8.39. Если же они скажут, что не имеют в виду ни тот, ни другой вид пневмы, но животную пневму, которая названа питанием по аналогии с питанием твердым и жидким, то обратимся к Гиппократу: «Начало питания пневмой – рот, нос, дыхательное горло, легкие и другие воздухоносные пути».
2.8.40. Все эти положения слабы, как и то, что утверждает Диоген: «Ведущее начало помещается в том органе, который первым получает доступ к питанию и пневме; а органом, который первым получает доступ к питанию и пневме, является сердце»[234].
2.8.41. Надо выяснить, в каком смысле он употребляет слово «первый». Если под «первым» он подразумевает первую часть тела, получающую питание, то его получает первым не сердце, но в случае с пищей – «рот, горло, желудок», а в случае с воздухом – «рот, нос, дыхательное горло, легкие».
2.8.42. Если же «первое» означает источник движения частей тела, через которые поступает питание, то первая посылка верна. На вторую же мы сразу возразим, указав, что и здесь доказательство производится через то, что требует доказательства.
2.8.43. Мы считаем, что начало действия посылается от головы, когда мы хотим есть, или пить, или дышать. Диоген, приняв свою вторую посылку без доказательства, пришел к противоречию. Таким же образом он обратил собственные аргументы против себя.
2.8.44. Он говорит: «То, что позволяет человеку совершать произвольные движения, – это некое душевное испарение; но всякое испарение исходит от питания; отсюда неизбежно следует, что первопричина наших произвольных движений и то, что нас питает, – это одно и то же»[235].
2.8.45. Сейчас мы никак не будем возражать сказанному Диогеном, будто сущность души есть испарение, происходящее или из питания, или из пневмы: у нас сейчас спор не об этом, а совсем расстраивать этого человека нам не хочется. Однако возразим тому, что одно и то же начало питает тело и управляет произвольными движениями.
2.8.46. Напротив, напрашивается вывод, противоположный его рассуждениям: мы согласимся, что из крови…[236]
2.8.47. Он же, забывая собственное учение, утверждает, вслед за Эмпедоклом и Критием, что душа есть кровь.
2.8.48. Если он следует Клеанфу, Хрисиппу и Зенону, которые говорят, что душа питается из крови, а сущность ее есть пневма, то как он может утверждать, что питающее и движущее являются одним и тем же, коль скоро выходит, что питает кровь, а движет пневма?
2.8.49. Поэтому мнение Диогена не только содержит множество нелепостей, но и недоказательно. Он делает заключения, которые не обязательно следуют из посылок.
2.8.50. Его рассуждения мы разберем подробнее в дальнейшем. Сейчас же, мне кажется, следует закончить эту книгу.
2.8.51. Я пообещал рассказать в этом сочинении о явлениях, которые можно наблюдать в сердце, к чему же вспоминать здесь о рассуждениях, основанных не на результатах вскрытий, а на теоретических посылках?
