Елена Черкашина
Жизнь на гранях миров
…Он выходил из комнаты, нарядный, в предвкушении праздника, когда к нему подбежала Сили. Привстав на носочки, она что-то шепнула врачу прямо в ухо.
– Что ты говоришь? Кровотечение? Где она?
– У себя в спальне.
– Веди немедленно.
Сильвена едва поспевала за его стремительным шагом.
– Как давно? – на ходу спрашивал Игорь.
– Началось ещё вечером.
– Почему же никого не позвали?
– Она думала, что это скоро закончится, а утром, когда ей стало хуже, оказалось, что все готовятся к празднику.
– Как её зовут?
– Леди Ла-Маан. Она жена архитектора. Я прислуживаю ей, пока вас нет.
– На будущее, Сили: в таких случаях надо сразу вызывать врача. Ты поняла? – он строго взглянул на девушку.
– Да, – ответила Сили, указывая на очередной поворот: – Сюда.
Войдя в покои больной, Игорь разогнал слуг, столпившихся возле кровати, и склонился над леди Ла-Маан. Это была немолодая женщина с бледным и тонким лицом, осунувшимся от боли.
– Меня зовут Игорь, – учтиво представился он.
Больная попыталась улыбнуться:
– Я знаю вас. Все во дворце вас знают.
– Тем лучше. Я должен вас осмотреть.
Но женщина, вдруг испугавшись, вцепилась обеими руками в край одеяла и сдавленным голосом ответила:
– Нет!
– Леди Ла-Маан, – спокойно отреагировал Игорь, – вы позвали меня для того, чтобы я услышал «нет»? Или позволите мне помочь вам?
Секунда, другая, ужас не сходит с её лица.
– Я – врач, – мягко продолжил он, – и для вас нет ничего постыдного в том, чтобы я вас осмотрел.
Её глаза остановились на слугах.
– Выйдите все, – приказал Игорь. – Все, Сили, – повторил он девушке, замершей посреди комнаты. – Впрочем, постой. Кто ваш лечащий врач? – повернулся он к женщине.
– Доктор Ливьен, – тихо сказала больная, – обычно он лечит нашу семью.
– Отлично. Сили, найди доктора Ливьена и попроси срочно прийти сюда.
– Я не знаю его! – прошептала Сильвена.
– Так приложи все усилия к тому, чтобы узнать! Скажи, что я прошу его.
Сили исчезла. Игорь взял руку больной и внимательно прислушался к пульсу.
– Расскажите, что случилось.
– Мне больно, очень больно… Это как схватки: то наплывает, то отступает.
Он осторожно обследовал женщину.
– У вас есть дети?
– Да, трое.
– Это ваши дети? – на всякий случай уточнил он. – То есть, вы их мать?
– Да, я родила всех троих.
И она замерла, пережидая подступившую боль. Игорь помолчал.
– Сколько вам лет?
– Пятьдесят четыре.
«Период менопаузы, – подумал он. – Теперь я должен узнать о наличии у неё менструального цикла, но боюсь, что этот простой вопрос, на который земная женщина ответила бы с лёгкостью, поставит эту даму высшего света в крайне неудобное положение».
– Леди Ла-Маан, мне нужно задать вам несколько вопросов интимного характера, а вы постарайтесь ответить со всей искренностью и серьёзностью.
– Спрашивайте…
Следующие десять минут превратились для врача в сущую пытку. Ему пришлось облекать в деликатную форму каждое слово, каждый вопросительный знак. Женщина алела и прикрывала глаза рукой. Когда же они дошли до предположения о возможной беременности, грустно улыбнулась:
– Мой муж давно потерял ко мне интерес.
Подошедшему доктору Ливьену Игорь был несказанно рад. Он отвёл его к окну и поделился своими худшими опасениями:
– Я почти уверен, что причина кровотечения – разросшаяся миома. При двуручном обследовании видно, что матка увеличена, её размеры соответствуют сроку беременности в 15–16 недель, а пациентка тем временем утверждает, что не живёт супружеской жизнью около пяти лет.
– Миома? – Ливьен нахмурился и бросил быстрый взгляд на женщину. – Если так, нам не остановить кровотечение.
– Экстренное удаление матки спасёт ей жизнь.
– Вы способны сделать такую операцию?
– При наличии хорошего ассистента, – улыбнулся Игорь.
– Тогда вам нужен доктор Амнон. Я немедленно пошлю за ним.
– И готовьте операционную.
Несколько часов спустя, выйдя на балкон, Игорь увидел, как разъезжаются гости. «Всё пропустил, – подумал, но тут же поправил себя: – Да нет, как раз наоборот: успел самое главное, для чего и прихожу в этот мир». Он хотел отправиться в свою комнату и уснуть, – Света ждёт, пора возвращаться, – но деликатное покашливание за спиной прервало его мысли. Обернулся: слуга Ласоро стоял неподалёку и не решался побеспокоить.
– Император хотел видеть вас, господин.
– Где он?
– Отдыхает в своих покоях.
– Нелёгкий выдался день? – спросил Игорь с улыбкой, входя и видя, как слуги разоблачают Ласоро, снимая с него тяжёлое праздничное одеяние: накидку, браслеты и другие знаки императорского величия.
– Да уж, непростой, – отозвался Ласоро. – А твоё кресло всё время оставалось пустым.
– Я оперировал, – коротко ответил Игорь.
– Благополучно?
– Вполне. Как прошла церемония?
– Отлично. Мне преподнесли в подарок невиданного зверя.
– Как он выглядит?
– Стройный, гибкий и очень красивый.
– Хочу посмотреть.
Ласоро кивнул слуге:
– Приведите и поставьте под окнами.
Пока на императоре меняли одежду, Игорь прогуливался по комнате.
– Останешься обедать? – спросил Ласоро.
– Нет, ты же знаешь: обещал Свете вернуться.
– Не хочу отпускать тебя голодным.
– Легче лететь, – негромко ответил врач.
Ласоро улыбнулся и покосился на слуг.
– Я буду навещать тебя, когда смогу.
– Конечно. Но не злоупотребляй этим. Делай лишь тогда, когда действительно необходимо.
В эту минуту под окнами раздалось звонкое конское ржание. Игорь вышел на балкон.
– Это – невиданный зверь? – смеясь, спросил он, глядя на отличного чёрного жеребца. – И как ты его назовёшь?
– Пока не знаю.
– Тогда назови его «лошадь»!
…Света крепко спала, Машенька – тоже, только Саша покряхтывал в своей кроватке. Игорь взял его, подержал, пока тот не уснул, и осторожно положил на бочок. «Ему тоже нужно тепло. Ребенок успокаивается, потому что тепло отцовских рук сообщает ему безопасность». Игорь взглянул на часы: пять. Спать не хотелось. Он чувствовал себя отдохнувшим и бодрым. Прошёл на кухню, сварил кофе. Хотел выйти во двор, но в эту минуту проснулась Света.
– Чем закончился обед с придворными дамами? – спросила она, выходя из спальни и улыбаясь.
– Обед с придворными дамами? – смеясь, переспросил муж. – Тем, что одной из них пришлось срочно делать гистерэктомию.
– Ты оперировал?
– Да.
Жена покачала головой:
– Вот так тебя отпускать: мне хотелось, чтобы ты отдохнул, а ты работал.
Он засмеялся и привлек её к себе. Провёл рукой по тонкой коже, прикрытой шёлком халата, и вдруг почувствовал, как соскучился…
Света склонилась и целовала его голову. Он поднял глаза. «Ты – мой дом, – хотел он сказать, – мой настоящий и единственный дом». Но промолчал и только обнял ещё крепче.
Часть 2. Переход
Игорь спит очень крепко. Это один из тех невесомых снов, когда сознание растворено, а тело отдыхает. Мир, наполнивший его радостью, далеко-далеко, и хрупкие врата сомкнулись, будто говоря: «Отдыхай, отдыхай, ты заслужил».
Но что-то чёрное, смутное поднимается из глубин, и уже не радость, а тревога глухой тенью касается его дремлющего «я». Он беспокойно ворочается и, будто от незримого толчка, пробуждается.
Опасность в воздухе, она нависла над домом, расползается по комнатам, словно страшное, скользкое пятно. Игорь мгновенно сбрасывает с себя сон. «Опять этот ужас. Я становлюсь параноиком. Что это? Глубинные игры моего подсознания? Или реальность, о которой мне ничего не известно, но которая посылает сигналы из возможного будущего? Что скрыто за этими волнами, подступающими с поразительной ритмичностью? Ведь это не в первый раз…»
Он встаёт. Та реальность, которая окружает его сейчас, спокойная, ясная, возвращает ему равновесие, страх отползает, прячется по углам. Но сигнал получен, и игнорировать его бесполезно.
Но только как понять то, что скрыто от разума? Как обезопасить себя, если не знаешь, с какой стороны ожидать удар? Никакой анализ не поможет увидеть то, что скрыто плотной ширмой времени. «У меня две слабые точки, – думает Игорь, – Света и дети – одна; Ласоро и Юсан-Аминах – другая. Я готов потерять что угодно, даже способность проходить по мирам, но только не их.
Опять это слово – терять. Я чувствую его касание. Мой страшный миф, пята Ахиллеса. Неужели мы и в самом деле притягиваем то, чего опасаемся? Строим мысленные «страшилки», а затем сами их и получаем? Я не должен бояться. Должен верить, что будущее надёжно и прочно. И гнать этот страх».
Он ходит по комнате, рассеянно перекладывает предметы на письменном столе, несёт в кухню забытую Светой бутылочку, прислушивается к тишине. Семья спит. За последние месяцы его дети подросли, это уже не те беспомощные малыши, которых принесли из роддома. Саша всё время пытается сесть, он активен, Машенька спокойнее, но оба очень общительны. Спят хорошо, и ночи не так тяжелы, как раньше. А потому Игорь всё чаще и чаще поднимается в свой мир. Света не возражает: ей нравится, когда муж бодр и радостен, а после короткой ночи, проведенной «наверху», он особенно весел.
– Этот мир дает тебе силы, – улыбается она.
– Не только силы, но и особый духовный подъём. Я мог бы взять отпуск и укатить на Багамы – и не получить того, что получаю там всего за несколько часов.
Она прижимается к нему головой. Он понимает:
– Не грусти, девочка, ты тоже скоро поднимешься.
– У меня свои Багамы, – смеётся она, – пищат в два голоса!
А на улице – осень, прозрачные ветра срывают увядшие листья. Небо сереет всё больше, и глубокие затяжные дожди тихо идут за окном. Игорь спокоен, и лишь иногда предчувствие неведомой опасности накрывает его глухой волной. Мир колеблется под ногами, когда это происходит, но противоядие – в полном контроле над собой и уверенности, что, сколько бы тяжёлых моментов ни готовило будущее, ему удастся всему противостоять и, в конце концов, всё преодолеть.
– Ласоро! Держи спину ровнее! Ты император, а не тефтелька!
Ласоро смеётся: урок верховой езды даётся ему с трудом, к тому же Игорь очень требователен и добивается от ученика особой грации и умения держаться в седле. Жеребец под ним – бойкий, весёлый, он всё время пританцовывает, а порою норовит встать на дыбы, и тут нужно держать ухо востро. Это не ахис с его спокойным характером и мерной тяжеловесной поступью, где, чтобы добиться послушания, достаточно лишь взмахнуть кнутом. В трепете ноздрей коня – едва сдерживаемое желание лететь, покрывая милю за милей, но Ласоро пока не готов: он не воин, и каждое резкое движение животного заставляет его напряжённо пригибаться к шее.
– Осанка, Ваше Величество, осанка, прежде всего, – подшучивает Игорь и невольно думает о том, что Гастан справился бы намного лучше. Но и Ласоро молодец: без страха сел на едва объезженного жеребца и держится удивительно стойко.
– Как могло случиться, – интересуется Игорь, – что ты был в моём мире и не видел лошадей?
– Видел на картинке в энциклопедии. Там было написано: «лошадь Пржевальского» и маленький такой коник с мохнатыми ногами. Ты думаешь, я мог представить его истинные размеры?
– Ну, а по телевизору? Ты же смотрел исторические фильмы?
– Не смотрел: мне больше нравилось читать.
Наконец, всадник и конь начинают немного понимать друг друга, и дальнейший урок проходит ровнее.
– Откуда тебе его привезли? – спрашивает врач.
– За теми горами, – показывает рукой Ласоро, – простираются равнины, и там пасутся целые стада этих животных.
– Тогда почему только один? Привезли бы парочку, а то и с десяток, – для твоих телохранителей. Да и Гастан был бы не против.
Император смеётся:
– У этих животных слишком бойкий нрав, охотникам пришлось изрядно изловчиться, чтобы поймать одного. И потом, они не так выносливы, как ахисы, и поклажу на них не погрузишь.
– Это верно. Но они стремительны, как ветер, и незаменимы в бою.
Игорь просит Ласоро освободить седло и, вскочив на коня, летит по полю. Почувствовав опытного всадника, конь разгорячается, набирает темп, и Ласоро невольно любуется им и той лёгкостью, с которой друг управляет животным. «Я понимаю, почему мама так смотрит на него, – думает юноша об Игоре, – он красив во всём, что бы ни делал».
Когда врач возвращается, конь под ним хрипит и поводит взмыленными боками.
– А теперь нужно дать ему остыть и ни в коем случае не поить сразу, иначе погубите. Научи этому слуг. А в прохладный день непременно накрыть попоной.
Игорь наклоняется и внимательно осматривает ноги коня.
– Я покажу тебе, как правильно подгонять подковы.
– Откуда ты столько знаешь? – удивляется Ласоро. – Ведь в твоем доме нет лошадей!
Игорь поднимает глаза и долго смотрит на юношу. В его взгляде – целая вереница лет, проведённых в далёком мире, куда ему уже не вернуться, чудесные дни рядом с надёжным и тёплым другом, суровые ночи в синих горах, шелест тонких стен лазарета. Печаль наплывает волной. Но отвечает с улыбкой:
– Когда тебе исполнится пятьдесят, ты будешь знать больше.
Но Ласоро почувствовал настроение друга. Вглядывается пристально, глубоко и понимает, что несмотря на открытость, Игорь – тайна из тайн, и нужна целая длинная жизнь, чтобы понять этого человека.
Они садятся на ахисов и возвращаются в город. Вдалеке возвышается дворец, отстроенный заново, ещё более красивый, чем прежде. Здесь нет и следов недавней войны. Здесь – нет, но на окраинах, знает Игорь, люди ютятся в полуразрушенных лачугах.
– Как дела в управлении государством? – интересуется он.
– Не очень, – честно признаётся Ласоро, – так много всего, что не знаю, с чего начать.
– Выдели главные задачи, – советует Игорь, – по степени важности. Основные и второстепенные. Например, одна из основных задач – поднять страну из руин, наладить торговлю, укрепить армию. Задачи поменьше – начать строительство городов, школ, больниц. Опирайся на помощников, ищи мудрых, честных людей, которые трудятся не для личных целей.
– Таких, как ты?
– Вот уж не нужно меня идеализировать!
– Но ты даже жалованье не берёшь!
– А зачем оно мне? Я сыт, одет, обут, этого ли недостаточно?
Ласоро задумался.
– Мне хотелось бы хоть немного походить на тебя.
Игорь бросил на него быстрый взгляд:
– Будь собой, это самое лучшее. Кстати, а как та девушка, о которой ты мне говорил?
– Какая девушка?
– С которой тебя обручили при рождении.
Император весело пожал плечами:
– Пока мне о ней никто не напоминал.
– А если напомнят?
– Тогда и посмотрим!
– Надеюсь, тебя не заставят жениться насильно?
– Конечно, нет, но для отказа должны быть веские причины.
– Какая из причин в твоем мире считается наиболее веской? Нежелание одной из сторон – это причина?
– Не знаю. Мама лучше разбирается в этих вещах, поговори с ней.
– Ласоро! – твёрдо сказал Игорь. – Это твой брак! Твой выбор!
– Я об этом не думал.
– Так подумай! Если она будет глупа или окажется пустышкой, тебе придётся мучиться всю жизнь!
Ласоро смотрит вдаль, лицо его становится серьёзным. Игорь тоже смолкает. «Не стоит так давить, – думает он, – пусть сам принимает решения». Но сердце тревожится за юношу: рано, ох, как рано тот стал императором!
Спустя несколько дней Игорь входит к Ласоро и застаёт того с открытым письмом в руках.
– Как странно, – удивляется юноша, – что ты заговорил об этом в тот момент, когда письмо было по дороге ко мне…
– Заговорил – о чём?
– О девушке. Её зовут принцесса Ронель, она средняя дочь императора Роу.
– Это тот, что на западе?
– Да, наши страны очень дружны, и когда началась война, то они немало помогли нам.
– Что же теперь?
– В письме меня спрашивают, в весьма вежливой форме, не соизволил бы я познакомиться с будущей женой.
– Ну что же, моя прозорливость здесь ни при чём. Они понимают, что, раз ты теперь император, настало время.
Ласоро задумчив.
– Я отвечу, что буду рад её визиту, и что девушка может приехать в любое, удобное ей время.
Игорь согласно качает головой.
– Кстати, а где твой брат? – спрашивает он, уходя. – Я не видел его целый месяц.
– На севере, со своими солдатами: формирует новые части, укрепляет гарнизоны.
– Всё правильно.
– Он тебе нужен?
– Хочу представить ему «невиданного зверя». Уверен: Гастан не откажется от прогулки верхом.
– Да уж, – улыбается Ласоро, – ему это ближе, чем мне.
И опять задумывается над письмом.
…Гастан вернулся спустя две недели, и Игорь увидел, что мечта юноши сбылась: шевелюра, которую он хотел отрастить, превзошла все ожидания.
– Не пора ли подстричься? – смеялся врач, обнимая парня и чувствуя стальную упругость его рук. – Помягче, помягче, медведь, задушишь!
Принц показал ладони:
– Строили стены, сам таскал камни.
– Правильно, лучший пример – это собственный.
Весь вечер Гастан, в окружении близких, рассказывал о поездке. А врач, пристально наблюдавший за ним, с удовлетворением отмечал: принц ни секунды не жалеет, что отдал престол брату, напротив, он наслаждается каждой секундой свободы. «Армия, крепости, укрепления», – слетало с его губ. Глаза горели умом и отвагой. «Он на своём месте, – думал Игорь, – и делает то, что близко и нравится ему».
Утром врач повёл принца в конюшню, где в специально отведённом ему стойле стоял единственный жеребец. По сравнению с тяжёлыми ахисами он выглядел забавной игрушкой, но Игорь угадал: Гастану лошадь понравилась. Он долго ощупывал мускулистое тело, осматривал ноги, а затем осторожно проехался верхом.
– Как странно, что я поначалу не обратил внимания на это животное. Он не только красив, но и очень силён.
– Он быстр, это его главное достоинство.
– Нужно приказать доставить мне пару таких красавцев, – задумчиво сказал Гастан.
– Пусть привезут кобылу и жеребца: у нас будут свои жеребята.
Не прошло и недели, как в стойле появились ещё три лошади: сильные, красивые животные, в каждой клеточке которых чувствовалась мощь бескрайних равнин. Игорь осмотрел всех и объяснил конюхам, как ухаживать за ними. Теперь каждый вечер они с Гастаном выезжали на прогулку: тренировали лошадей, да и сами отдыхали от суеты дворца. Принц рассказывал о походах, о тех забавных маленьких моментах, которые ему довелось пережить, а Игорь внимательно слушал, а порою просто молчал. Ему нравились эти вечерние часы, тихий шелест ветра по степи, ровная поступь лошадей. Душа отдыхала. Возвращались с наступлением сумерек, а то и при свете звёзд – в те редкие дни, когда, он знал, не нужно спешить домой.
– С тобой хорошо, – улыбался Гастан, – редкие люди умеют мудро говорить и мудро молчать.
– Мудрое молчание даётся мне куда лучше, – смеялся Игорь.
…Они подъезжали ко дворцу, когда увидели необычное оживление: слуги разгружали только что прибывший караван и уводили утомлённых ахисов в стойло. Несколько женщин стояли, разминая ноги после долгого путешествия, и одна из них, живая, бойкая девушка лет семнадцати с любопытством посмотрела на Игоря и Гастана. Вид неизвестных животных привел её в веселое изумление, она прыснула в ладошку и отвернулась, скрывая смех.
– В чём дело, леди? – слегка задетый, отозвался Гастан. – Вид моей лошади заставил вас смеяться?
– Ах, так это животное называется лошадью? Вот уж не знала! Она не пригибается к земле под весом всадника?
Принц улыбнулся, снисходительно прощая насмешнице её остроту:
– Это животное смелее и быстрее любого ахиса!
– Неужели? Так не устроить ли нам гонки?
– Мне будет неловко оставить вас далеко позади: такой поворот событий сотрёт улыбку с вашего лица, а она вам очень идёт!
Услышав комплимент, девушка стала серьёзнее. В эту минуту слуга, принявший повод у Гастана, что-то шепнул ему. Принц поднял брови.
– Принцесса Ронель? – и повернулся к девушке. – Простите, леди, я не представился: принц Гастан, старший брат императора.
Юная леди вспыхнула и покосилась на слуг. Но живость характера одержала верх над смущением, и она встряхнула золотистыми волосами:
– Мне будет лестно, принц, если вы продемонстрируете достоинства этой вашей лошади!
Подхватила платье и пошла вверх по лестнице.
– Непременно, – усмехнулся Гастан, провожая девушку взглядом.
Игорь следил за обоими. «Эти двое, – подумалось ему, – определённо заметили друг друга. Не получится ли, что выразительная красота Гастана окажется сильнее, чем обаяние самого императора?»
Света склонилась над малышами и пристально смотрит то на одного, то на другого. Они спят так глубоко, что дыхание едва ли заметно. Это особенный сон: в этот момент личико ребёнка бледнеет, и некоторые мамы пугаются. Но всё хорошо, организм отдыхает. Она поднимает голову и смотрит на пустую кровать. «Игорь, Игорь…» Муж опять потерялся в своём сказочном мире, где пытается решить какую-то проблему, кажется, связанную с Ласоро и принцем Гастаном. Он рассказывал ей… Ах, да: Гастан влюбился в девушку, которая предназначена в жёны Ласоро, только, к удивлению Игоря, этого никто не замечает. Ну да ничего, разберутся…
Она опять смотрит на малышей – и любуется: светлые личики похорошели, черты очень разные, как, впрочем, и характеры. Осторожно выходит из комнаты: это затишье можно использовать, чтобы сделать основные дела.
Всё утро у Игоря занято: в медицинской части – бесконечная вереница хлопот. Юсан-Аминах отдала в его руки бразды правления и, хотя он отчаянно сопротивлялся, ссылаясь на недостаток времени, настояла на том, чтобы именно Игорь командовал всем.
– Я часто отлучаюсь, надолго, вы же видели.
– Оставьте помощника.
– А если не справлюсь – голову долой?
– Вы не справитесь? – улыбнулась она и так посмотрела…
Игорь засмеялся:
– Ну, если наказывать не будете, пожалуй, возьмусь.
И – взялся: опять всё перевернул по-своему, всё перестроил, обновил. Врачи стонали, но работали, никто не разбежался. А больные… Ну что ж, больные поправлялись. Пациентов становилось всё больше, вся знать города лечилась во дворце. Только Игорю это не нравилось: он не оставлял мысли построить больницу для бедных.
– Я готова, – отозвалась Юсан-Аминах, когда он пришёл к ней с этим вопросом. – Мы опять сделаем план и наймём рабочих.
– Школу для медиков нужно строить параллельно больнице.
– А врачи, расположенные преподавать?
– Все готовы немного пожертвовать временем. Я беседовал с персоналом.
– Вы зажигаете их, – задумчиво сказала Юсан-Аминах. – Они движимы вашим личным примером.
Игорь не ответил, отвернулся к окну и увидел то, что видел каждое утро: принцесса Ронель в окружении Гастана и его друзей беспечно купается в прудах. Он прекрасно слышал её бойкий, веселый голос.
– Что-то случилось? – Юсан-Аминах подошла ближе.
Игорь молчал. Она взглянула на него, затем на пруды и всё поняла.
– Не волнуйтесь, – тихо сказала, – на Гастана можно положиться.
– А на юную девушку? Вам знаком хоть один человек, который умел бы управлять своим сердцем? Чувствами, возникающими ниоткуда? Этим ветром влюблённости, всё сметающим, будто шквал? Или вы хотите, чтобы у Ласоро была жена, которая его не любит?
Юсан-Аминах не ответила, по лицу пробежала тень.
– Может быть, нужно поговорить? – наконец, спросила она.
– С кем? С нею? Или с вашими сыновьями?
– Не знаю, – растерянно прошептала женщина.
– Подождите, – тоном приказа сказал Игорь, – я сам поговорю с принцем и с императором, как мужчина с мужчинами. Если вы, разумеется, разрешите.
– Конечно! – ответила Юсан-Аминах. – А я постараюсь больше внимания уделять принцессе.
– Вот это правильно!
Во время обеда, сидя за императорским столом, Игорь ещё раз проверил свою догадку. Для этого ему было достаточно бросить несколько внимательных взглядов на девушку и Гастана. Те старались не смотреть друг на друга, но именно по тому, как напряжённо юноша глядел в свою тарелку, а принцесса рассеянно скользила глазами по всем лицам, кроме его, Игорь понял, что прав.
Наконец, их взгляды столкнулись; губы девушки дрогнули, принц же, напротив, остался предельно равнодушным, но сколько скрытой страсти почувствовал врач за этой маской притворного спокойствия! Он почти явственно ощутил, как у молодого мужчины бешено участился пульс, а адреналин струёй хлынул в кровь! Гастан мгновенно отвёл взгляд, устремив его на Ласоро, который в эту минуту что-то говорил матери, и Игорь, повинуясь какому-то насмешливому чувству, начал считать: «Один, два, три… Сколько секунд он выдержит, чтобы не смотреть на неё?» Семь! Всего семь! На восьмой секунде глаза Ронель и Гастана опять встретились. «Их магнитом тянет друг к другу, – подумал Игорь, – а вот когда она смотрит на Ласоро, взгляд тут же становится пустым…»
Больше он не смотрел: хватит, видел достаточно. Склонился над своей котлетой из зелени, поковырял: «А я, как всегда, остался голодным. Хоть бы кусочек мяса!»
Игорь выбрал удобный момент, когда он и Гастан выехали на прогулку и не спеша отдалялись от города. Вечернее солнце согревало долину, горы на горизонте погружались во мрак. Редкие деревья со смятой под ними травой бросали длинные голубые тени, а небо всё больше и больше становилось похожим на огненное море пурпурно-розовых красок. Гастан смотрел вверх. На его лице отражался свет облаков, делая и без того яркий облик принца ещё живописнее.
«Хорошо, что она не видит его, – подумалось Игорю, – сразу бы побежала к Ласоро: отдай меня за своего брата!» Ему стало грустно. Ещё минуту назад полагавший призвать принца к контролю над чувствами, он вдруг резко переменил намерение. «Поздно. Теперь ситуацию нужно решать по-другому».
– Гастан, – сказал он, приостанавливая коня, – что ты собираешься делать?
Принц тоже остановился. Помолчал, напряжённо вглядываясь в лицо врача: что тот имеет в виду?
– Я о Ронель.
Лицо молодого мужчины мгновенно приняло непроницаемый вид. Игорь усмехнулся, легко тронул повод:
– Что ж, молчи, молчи. Только я расскажу тебе, чем это закончится. Ласоро, ни о чём не подозревая, женится на девушке, которая его не любит, и всю жизнь будет думать: что не так с моим браком? Вместо нежной и милой жены он получит холодную супругу, которая с трудом терпит его ласки. Возможно, он никогда и не догадается, куда смотрит его жена! А смотрит она за плечо мужа, туда, где всегда будет маячить тень его старшего брата, которого она действительно любит и за которого готова отдать всё.
Гастан слушал с бледным лицом, а конь под ним горячился всё больше и больше, словно чувствуя страшное напряжение всадника.
– Мне продолжать? – сурово спросил Игорь. – Тогда я расскажу о тебе. Ты возненавидишь Ласоро, потому что он заберёт ту, которой тебе хотелось обладать. Твоя неутолённая страсть будет жечь тебя изнутри день за днём, год за годом, и ни друзья, ни походы, ни даже другие женщины – ничто не поможет тебе.
Наконец, Гастан разжал губы.
– Что я могу сделать?! – и столько боли услышал врач в этом простом вопросе!
– Просто сказать правду, – ответил он.
Принц отвернулся.
– Согласен, – продолжил Игорь, – говорить правду не всегда легко. Но промолчать в этой ситуации – хуже всякой мерзкой лжи. Подумай об этом.
И резко пустил коня.
Гастан остался далеко позади и, видел Игорь, не спешил догонять его. «Подумай, подумай», – прошептал врач, будто принц мог услышать. Спешился, лёг и лежал, пока не стемнело. Возвращаясь, подъехал к Гастану: тот сидел на траве, лошадь мирно паслась рядом. Протянул руку. Но принц, внезапно вскочив, резко схватил ладонь друга и, рывком вырвав его из седла, поверг на землю.
– Ты всё видел! – со смехом крикнул он. – С самого начала всё знал и ничего не сказал!
Игорь отбивался:
– Гастан, что за дикие штучки! Ты меня всего извалял – и требуешь ответа! Да, всё видел! На вас же написано: «Ах, милый принц, вы такой симпатичный!» – «Ах, драгоценная леди, без вас мне не жить!»
Они посмеялись, затем отряхнулись и опять сели в сёдла.
– Ну, решился? – полюбопытствовал Игорь.
– Ты прав, – ответил Гастан. – Сказать правду – лучше всего.
Игорь уже засыпал, когда в дверь деликатно постучали. В коридоре, едва освещённом светом ламп, стоял Ласоро. Вид у императора был озадаченный.
– Судя по тому, как ты хмуришься, – улыбнулся врач, – Гастан успел побывать у тебя.
– Да не хмурюсь я, – Ласоро вошёл, – просто думаю, как обойти все острые углы отношений с её отцом.
– Садись. Подумаем вместе.
– Какие у тебя неудобные стулья, – пробормотал Ласоро, выбирая стул полегче, и оседлал его, как коня. – Конечно, мы их поженим. Я, должен признаться, этому рад: не чувствую себя готовым к такому шагу. Да и девушка оставила меня равнодушным. Не то, что… – он замолчал. – Там было совсем по-другому: я на крыльях летал…
– А здесь летает Гастан.
– Хорошо, что летает, – серьёзно ответил Ласоро. – Но её отец…
– Он, конечно, рассчитывал на императорский престол для дочери, – заметил Игорь.
– Думаю, да.
– Считаешь, что воспротивится? Что собственного величия ему недостаточно?
– Трудно сказать, – император задумался. – Во всяком случае, объяснение предстоит непростое. Мне нужен человек, которого я мог бы послать к её отцу, – и бросил на Игоря выразительный взгляд.
– Нет, нет, Ласоро, – запротестовал врач, – только не я! Я ни обычаев ваших не знаю, ни дипломатических бесед вести не умею. У тебя столько сановников! Выбери из них.
– Нужен кто-то особенный, умный, гибкий и мягкий.
Минуту оба молчали, сосредоточенно размышляя, и вдруг почти одновременно подняли головы.
– Мама! – тихо воскликнул юноша.
– Я тоже подумал о ней.
– Отец девушки будет польщён, если сама императрица приедет просить руки его дочери для старшего сына.
– Несомненно. Как долго туда добираться?
– Пять дней пути.
– Тогда я еду с ней, – решительно произнёс Игорь.
Ласоро тонко улыбнулся – и тут же опустил взгляд: «я и не сомневался…»
Караван стоял под окном, готовый к отправке. Ахисы, увенчанные тяжёлыми тюками с поклажей, неторопливо били себя хвостами по спинам; погонщики собрались в группки и негромко переговаривались. Наконец, Юсан-Аминах спустилась по ступенькам дворца и заняла своё место.
– Мама, мира и света, – напутствовал Ласоро.
– Хватит ли охраны? – беспокойно осматривая сотню пеших воинов, спросил Гастан.
– Никто никогда не нападал на императорский караван, – ответил Ласоро. – Успокойся, брат.
Игорь ликовал. Переход по пустыне – это всегда интересно, такое приключение вносит свежую струю в бесконечную череду монотонных дней. Он любил жить, передвигаясь с места на место, а потому неделя кочевой жизни сулила приятные изменения. Миссия, которую Ласоро возложил на плечи матери, казалась ему почётной, да и сама Юсан-Аминах с радостью взялась за неё. Одно смущало Игоря: почему Гастан не поехал с ними? Но тут уж он промолчал: деликатный вопрос – кто едет, а кто остаётся, императорская семья решала самостоятельно.
Врач взял на себя ответственность за здоровье всех отъезжающих, а также за судьбу самой Юсан-Аминах.
Первые два дня двигались по равнине, тут и там встречая деревни и небольшие одиночные поселения. Крестьяне, завидев их, бросали работу и сбегались посмотреть на величественный караван. На третье утро вдали показались горы.
