Елена Черкашина
Жизнь на гранях миров
– И таким образом приобретает намного больше?
– Несравненно! И, хотя порой душа его скорбит много лет, он поднимается выше и выше, а ведь именно в этом суть всякого движения по спирали!
Часть 2. Юсан-Аминах
Сильвена сидит в уголке и пристально смотрит на дверь. Он не входил и не выходил, знает она, комната пуста: ей пришлось убедиться в этом, наблюдая за дверью в течение трёх часов. Три часа! Но она терпелива: когда-нибудь он появится. Уже ночь, дворец затихает, удивлённые слуги снуют мимо и бросают на неё насмешливые взгляды: новый врач не принял Сильвену, вместо того, чтобы находиться в его покоях, она сидит у порога. Но девушка настойчива и любопытна: «куда он пропал?» Ей нечего делать, мать императора приказала услужить врачу, быть для него тем, кем он захочет, – эрис, служанкой, рабыней, кем угодно! Но его просто нет…
Она тихонько сворачивается на уютном диванчике и смежает веки. Когда он придёт, она не пропустит его.
– Сили! – слышит негромкий голос. – Ты что тут делаешь? Уж не меня ли караулишь?
Игорь склонился и легко касается её плеча. Девушка озирается и понимает, что наступило утро. Она проспала здесь всю ночь, и понятно, отчего так затекла шея! Вскакивает, обиженно говорит:
– Конечно! Я ждала тебя весь вечер!
– Вечер, ночь и немного утра…
Игорь весел и совершенно спокоен. Она не видит, что он скрывает изумление: неужели ей пришлось из-за него сидеть здесь, под дверями, и спать, подобно собачонке, ожидающей хозяина?!
– Ну-ка, пойдём…
Он заводит её в комнату и наливает воды из кувшина. Сили смачивает лицо и немного оживает.
– Скажи мне, что происходит? – спрашивает Игорь.
– Я должна быть с тобой, прислуживать тебе, помогать. Но тебя нет! – она по-детски разводит руками.
– Чьё это приказание?
– Юсан-Аминах.
Игорь задумчив. Как найти верный подход к обычаям дворца, не меняя своих привычек? Девушка становится для него обузой, мужчина в роли слуги был бы куда более кстати! Но Игорю жалко Сильвену: если он откажется от неё, девушке придется покинуть дворец, и кто знает, как сложится её жизнь вне его уютных стен? Он думает минуту и даёт ей несколько простых поручений. Сильвена убегает, окрылённая. Врач смотрит ей вслед и качает головой: «Мне придется всё это объяснить Светлане…»
В этот день он вместе с Ласоро прошёл в медицинскую часть и с удовлетворением обнаружил, что медицина дворца находилась на должном уровне. Он увидел не только врачей в чистых халатах, но и целый комплекс: зал для собраний и лекций, изоляторы, приёмные кабинеты и даже небольшую операционную. «У них всё хорошо поставлено», – думал он. Заметив напряжённые взгляды, – «что за чужака привел младший принц?» – отложил знакомства на более позднее время. А возвращаясь в свои апартаменты, снова встретил мать императора. Она гуляла в сопровождении слуг, посмотрела на врача ровным, спокойным взором и, заметив, что тот не спешит склонять голову, отвела взгляд. Игорь, погружённый в свои мысли, не сразу понял, что опять нарушил этикет, и опомнился лишь после того, как женщина скрылась за поворотом. Остановился, нахмурился, пожал плечами. «Что за глупость придумали!» – фыркнул про себя и зашагал дальше…
Утром, дождавшись пробуждения Светы, сразу рассказал ей о Сильвене. И о первом визите, и о последнем разговоре. Ожидал, что жена начнет ревновать, но Светлану его рассказ неожиданно привёл в весёлое настроение.
– Тебе привели наложницу? – смеялась она. – Что же ты печалишься? Любой другой мужчина был бы только рад!
– Ещё чего! И как потом объясняться с женой? Что не мог устоять перед обычаями дворца?
– Что не мог устоять перед обычаями мужской природы.
– Неправда. Мужчине не нужно много женщин. Достаточно одной, любимой, – и привлекает к себе.
Тишина. Игорь не целует, он только обнимает, но в этом объятии – и теплота, и глубина, и то, что невозможно передать словами, но что незримо льётся от сердца к сердцу. Наконец, Света поднимает лицо:
– Ты можешь привлечь её к своей работе.
– Сделать из неё новую Шалиян?
– Конечно.
– Ты знаешь, сколько на это времени уйдет?
– Я помогу.
– Если я правильно понял, – догадывается он, – это один из вариантов фразы «возьми меня с собой!»
Она ластится к мужу:
– Ну, пожалуйста! Ты же убедился, что там безопасно? А значит, пришло время и мне подняться!
– Не спеши, девочка. Всё не так просто. Внешнее благополучие ни о чём не говорит. Могут быть подводные камни.
– Например?
– Интриги. Заговоры. Дворцовые перевороты.
– Нет, нет! – вскричала Света. – Знаю я тебя: что ни слово, то пророчество!
– Не пророчество, моя хорошая, не пророчество, – жизненный опыт.
– Похоже, ты говоришь серьёзно.
– Вполне. А потому, пока я не буду абсолютно уверен, что тебе там ничто не грозит, ты со мной не пойдёшь.
– Похоже, мне ничего не остаётся, как только смириться.
– Смирение – главная добродетель женщины…
– Игорь! – смеётся Светлана и укоризненно качает головой.
– Что? Что не так? – отвечает муж.
– А почему ты сразу не рассказал про наложницу? – вдруг спрашивает она.
Он молчит. Улыбается:
– А поставь себя на моё место.
Жена лукаво щурится:
– Да, пожалуй, ты поступил мудро.
– Я поступил бы мудрее, если бы вообще отказался от её услуг.
– Оставь её, – вдруг говорит Светлана, – пусть заботится о тебе, пока меня нет: убирает, приносит еду. А то ведь ты и поесть забудешь, если никто не напомнит.
– Бывает и такое.
– Вас, мужчин, нельзя оставлять одних.
– Юсан-Аминах тоже так считает…
– Ах, ты… – восклицает Света со смехом. – Всё, никуда не пойдёшь!
– Пойду, непременно пойду!
– Не обижай девушку!
– Не обижу…
Игорь шёл по коридору и увидел мать императора: в окружении свиты она совершала обход по палатам дворца. «Мы что, каждое утро будем встречаться?!» Хотел быстро свернуть в одну из ниш, но та оказалась недостаточно глубока, чтобы скрыть его. «Не буду кланяться!» – упрямо, как мальчишка, подумал он. Процессия приближалась. Завидев непреклонную фигуру врача, придворные оживились и с видимым удовольствием приготовились высказаться в его адрес весьма неблагожелательно. Но Игорь уже занял оборонительную позицию.
Наконец, свита поравнялась с ним. Пожилой министр отделился от группы и сделал шаг в сторону врача.
– Мать императора, Юсан-Аминах, – сказал он преувеличенно вежливо, – желает знать, почему вы не склоняете головы и так дерзко смотрите ей в лицо?
Игорь раздумывал ровно секунду.
– Потому что там, где родился и воспитывался я, ценность человеческой жизни измеряется не положением в обществе, а той пользой, которую человек приносит обществу.
Министр озадаченно нахмурил бровь и вернулся к императрице. Та выслушала ответ, отстранила слугу и приблизилась к Игорю.
– И чем вы оцениваете свою жизнь? – спросила спокойно.
– Моё место весьма скромно,– отвечал Игорь. – Я – врач.
– А я – мать, – тихо произнесла она.
Одно мгновение они смотрели прямо в глаза друг другу. И Игорь прочёл то, чего не знал до сих пор: и её безразличие к условностям этикета, и то, что никаким образом его «поклон» или «не поклон» не задевают её достоинство, и даже то, что смотрит она на него не свысока, а как на равного. Как он понял это? Трудно сказать. Но иногда одного взгляда достаточно, чтобы понять, что перед нами – друг, друг надёжный и верный, без колебаний и сомнений. Он испытал странное чувство: ему захотелось поклониться, но только ей одной, всё равно, что сказать: «Я понял тебя, и твою игру, и насколько ты выше условностей. И я – такой же».
– Я склоняю голову перед матерью, – негромко ответил он.
И поклонился: сдержанно, с достоинством. Улыбнулся и зашагал дальше.
– Мира и света! – услышал тихо у себя за спиной.
Юсан-Аминах продолжила путь. Её сердце билось сильно, горячо; только бы не выдать этого жара! Да, она не ошиблась: этот человек был равным ей, равным и по уму, и по сердцу. Но только как же? Ах, нужно бы вернуться к Ласоро, поговорить с этим врачом, узнать его больше… Однако без предлога это неудобно, некрасиво. И с досадой поморщилась: опять эти условности! «Нельзя, неудобно!» Кто-то из вельмож обратился к ней, она ответила, но мысль тут же вернулась к врачу. «Завтра всё, всё расспрошу у Ласоро: и кто, и откуда, и отчего в нём это достоинство. И почему рядом с ним я чувствую себя не матерью императора, а неопытной девушкой, хотя он не бросил на меня ни одного нескромного взгляда. А может быть, именно поэтому? Что он и не замечает меня, совсем безразличен? Пусть, пусть, разве это меня должно волновать?»
Она устыдилась собственных мыслей и постаралась больше не думать о враче: в эту минуту процессия подходила к покоям среднего сына. Юсан-Аминах остановилась перед дверью, сделала над собой усилие и, улыбаясь, – чего стоила ей эта улыбка! – переступила порог полутёмной спальни больного Гастана.
Едва войдя в комнату принца, Игорь попросил Ласоро провести этот день на воздухе. У него было много вопросов, и, кроме того, после встречи с Юсан-Аминах он чувствовал смущение и никак не желал снова попасть в положение, где ему придётся решать: кланяться ей или нет. «Ну почему я такой упрямый?! – думал с недовольством на себя самого. – Это всего лишь условность дворца, так не проще ли подчиниться?» И сам себе не мог объяснить, что происходит.
Ласоро с радостью согласился, только спросил, любит ли врач прогулки верхом.
– Конечно, – ответил Игорь. Но в следующую секунду засомневался, потому что, приказывая слуге запрягать, принц произнёс неизвестное слово «ахисы».
– Кто такие «ахисы»? – спросил врач.
– Наши животные, – Ласоро улыбнулся: – Ты таких, конечно, не видел.
– А простых лошадей нет?
Принц озадаченно смотрел на друга. Это слово он слышал впервые. Игорь давно понял, что если на чужой планете нет однозначного понятия, то звучит незнакомое слово.
– Ну что ж, ахисы, так ахисы.
Когда через десять-пятнадцать минут они вышли наружу, его ждал сюрприз. Ахисы напоминали слонов. Но только чуть поменьше ростом и – помягче, попроще. Однако всё равно мощные и крепкие. Он внимательно рассматривал их:
– Любопытно, а как они питаются? Шеи недостаточно гибкие. Как они достают себе корм?
Ласоро тут же пояснил:
– Действительно, на их шеях большие складки, но они прекрасно склоняются.
«В отличие от меня, – с улыбкой подумал Игорь. – И шея гибкая, и голова лёгкая, а склоняться не хочет!»
Они устроились в удобных сиденьях и в сопровождении небольшой группы слуг выехали из дворца. Игоря всё привлекало, всё было интересно. Сразу за пределами города простиралась равнина. Их кортеж двинулся навстречу холмам, голубеющим вдали.
– Там есть вода и прекрасные оазисы, мы хорошо отдохнем, – сказал Ласоро.
День выдался не особенно жарким; мягкий климат этой местности напомнил Игорю приморские города, где с одной стороны воздух наполнялся свежестью веяния гор, а с другой – смягчался тёплым дыханием моря. Игорь не торопился начинать серьёзный разговор и пока спрашивал о том, что их окружало. Принц поразил его глубиной познаний.
– У нас не бывает снега, – рассказывал юноша, – почва не успевает пропитываться водой, а потому рождает мало растительности. Но в горах, а они недалеко отсюда, в трёх днях пути, снег выпадает обильный, чистый, и вот там очень красиво.
Он рассказывал о птицах и цветах, называя каждый вид новым, непонятным Игорю словом. Когда, примерно через час, они приблизились к холмам, врач услышал, по крайней мере, с десяток незнакомых названий. «Но меня интересует другое, – думал он, – совершенно другое. Хотя, конечно, прекрасно, что будущий император знает так много».
Внезапно он остановился. Какая странная мысль! С чего это он взял, что Ласоро будет императором? Насколько известно, его старший брат молод, обладает отличным здоровьем и не собирается передавать бразды правления в другие руки. Игорь удивился, решил, что мысль случайна, и не придал ей значения. А напрасно. Потому что именно в тот момент особый воздух планеты начал действовать в нём, обостряя все чувства, интуицию, способность знать и предвидеть. Но об этом он догадается позже, намного позже.
А пока они достигли холмов и, найдя восхитительный оазис, полный зелени и цветов, расположились на отдых.
Игорь с трудом дождался, пока слуги расстелют покрывала, расставят еду и удалятся. Ласоро уже понял, что друг хочет спросить о чем-то важном, и устроился напротив в позе человека, готового к серьёзному разговору.
– Откуда у тебя эти способности? – наконец, задал врач свой вопрос. – С рождения?
– Мама говорит, что да. Но мне кажется, это потому, что я с самого раннего детства пью воду скалистых озёр.
– Что за озёра? Расскажи!
Игорь удобно сел.
– В горах, очень высоко, среди скал, есть озёра. Добраться до них тяжело, но, тем не менее, есть несколько дней в году, когда караваны из самых дальних мест прибывают туда, чтобы стать свидетелями чуда.
Принц сделал паузу. Взгляд его вопрошал: «Ты веришь в чудо?»
– Продолжай, – спокойно ответил Игорь.
Он не признался бы себе сам, но внутри вдруг всё напряглось и тонко затрепетало: он почувствовал, что стоит на пороге необычайного. Но – не двинулся, ничем не выдал волнения.
– В яркую весеннюю ночь, когда горы едва освободились от снега, прямо с неба в воду входит прекраснейшее существо. Оно не похоже на человека, оно во много раз красивее, чем человек! Оно окунается в воду, разбрызгивает искры, и вода делается волшебной! Потом существо исчезает…
– Куда?
– Оно опять поднимается в небо. А люди бросаются к озеру и начинают пить эту воду, окунать в неё руки, набирать в бутыли и тюки: кто куда может и кто сколько хочет. Одного нельзя делать: входить в озеро и купаться в нём. Потому что стоит хотя бы одному человеку броситься в воду, как вся его целебная сила исчезает. Человек забирает её!
– Подожди! Тот, кто сходит в воду, – Ангел?
– Этого мы не знаем.
– Но он похож на Ангела?
– Никто никогда не говорил с ним, никто не знает, на кого он похож.
– А ты его видел?
– Много раз! – в голосе Ласоро слышалось торжество. – Наш двор каждый год приезжает к озёрам, чтобы увидеть это. Но слушай дальше. Если никто не заберёт силу озера, то она сохраняется целую ночь. Важно набрать воду сразу, как можно быстрее. А потом мы все целый год пьём её понемногу, и часто становимся здоровыми, если болели. Но если хотя бы один человек прыгнет в озеро, то оно тут же гаснет, а вот человек… – принц опять сделал паузу: кажется, ему нравилось, что он мог чем-то потрясти своего друга.
– Я знаю, – вдруг сказал Игорь охрипшим голосом. – Он выздоравливает, какой бы ни был одержим болезнью.
– Ты знал?! – разочарованно протянул Ласоро.
Игорь провёл рукой по лицу. Ладонь осталась мокрой.
– Никогда не думал, что такое может происходить в реальности. То есть, я верил, но…
Юноша не понимал. Врач поднял глаза:
– Мне приходилось читать об этом в одной очень древней книге на Земле. Но там был небольшой водоём прямо посреди города. Святого города, – прибавил он тихо.
Ласоро видел, что друг потрясён, и ликовал.
– Слушай дальше, – продолжал он вдохновенно. – Так продолжается целую неделю. Озёр – семь, и каждую ночь это чудесное существо нисходит в воду. Никто не знает, где он появится в первую ночь, а где – во вторую. Поэтому в первые ночи люди окружают берега всех озёр, а вот в последнюю…
Игорь улыбнулся:
– Представляю, что творится в последнюю ночь у этого озера!
– Да! Его все ждут! Те, кто не смог увидеть раньше, переходят к этому озеру, и берег напоминает собой город, но если бы ты знал, как тихо кругом, и как трепетно люди дожидаются чуда! Стражники стоят вокруг, охраняя воду, чтобы никто не вздумал броситься в неё. Дети, женщины, пожилые люди – все затихают. А когда он, наконец, спускается, все плачут…
Голос Ласоро прервался. Принц с трудом овладел собой.
– Это нужно увидеть самому, – сказал негромко.
– Когда? – спросил Игорь. Он уже знал, что поедет, и знал, что сделает всё возможное, чтобы набрать воды собственными руками.
– Весной. Скоро.
– А какое время года сейчас?
– Середина зимы.
– Это – зима?! – Игорь глянул вокруг: всё цветёт, зелень пенится на деревьях.
– Да, зима. Говорят, раньше озёр было двенадцать, но потом вода из пяти ушла под землю, и есть предание, что она обогатила собой все источники на планете, все реки, пруды. Поэтому у нас так принято купаться в водоемах.
– Я видел, как ты любишь купаться.
– Очень люблю, – засмеялся принц и потрогал шрам на лбу.
После необременительной трапезы они продолжили разговор.
– Во дворце есть особая комната, – рассказывал Ласоро, – там хранятся бутыли с водой. Она сохраняет свежесть долгое время. Я покажу тебе эту комнату, когда мы вернемся.
– Было бы неплохо…
«Взять воды на анализ? Удастся ли пронести? А если там окажутся новые, неизвестные нам элементы, как объяснить? – Игорь задумался. – Пожалуй, нет, – решил он, – разве этого я хочу: разложить воду на составы, понять, какие микроэлементы её наполняют? Нужно смотреть, наблюдать, анализировать: каким образом она воздействует на людей, что меняет в их состоянии. Ласоро сказал, что она делает его чувствительнее, то есть, утончает природу. Значит, основное воздействие – духовное. Вот что важно! А когда появится Светлана, то можно будет попросить немного и для исследования».
Он был взволнован. Новый мир представал перед ним в неожиданном свете: своей тонкой духовностью он превосходил мир Земли, и Игорь чувствовал некий таинственный трепет. Как будто отзвук необычайного коснулся его души. Он поднял голову и крепко вдохнул свежий воздух. Что за странное ощущение! Он осознал это только сейчас: здесь нет напряжения, нет такого давления, как на Земле. Всё словно мягче. «Может быть, дело в мыслях? – думал он. – Наша планета перенаселена людьми. У каждого – свои мысли, они бьются, сталкиваются в пространстве, противоречат друг другу. Пространство кишит, болеет, если хотите. А сколько мыслей ненависти, агрессии, страха! Здесь же – спокойно. Их едва ли миллион на всю планету, и от этого дышится так легко…»
Ласоро расслабился и задумчиво смотрел вверх. Но вопросы Игоря ещё не закончились.
– Расскажи мне о своем видении. Как это происходит?
Принц поднял голову:
– Я просто вижу картины. Иногда отчётливые, порою тусклые.
– Они статичны? Или динамичны?
Юноша наморщил лоб.
– Прости. Эта привычка умничать, – улыбнулся Игорь. – Твои картины движутся?
– Конечно! И движутся, и говорят.
– И сбываются? Всегда?
– Многие я забываю, но некоторые остаются в памяти надолго. Да, сбываются. Я стал лучше запоминать их, когда начал рисовать.
– Ты – отличный художник, – признался врач. – Такое ощущение, что ты рисуешь, играя.
Принц засмеялся:
– Просто у меня были хорошие учителя. Лучшие во всей стране. У таких учителей стыдно плохо учиться.
«Скромность, – с удовольствием отметил Игорь, – хорошая черта для того, кто будет править страной». И опять: стоп! Это пришло неожиданно! Вот теперь он не мог не заметить этой мысли. Усмехнулся, покачал головой. И невольно задумался. Над их головами ветер гнал облака, солнце пряталось, бросая приятную тень, неподалёку посапывали эти странные животные, ахисы, тихо переговаривались слуги. Ласоро откинулся на подушки и устремил взгляд в небо. «Как он чувствует будущее? – продолжал размышлять Игорь. – Какие органы воспринимают его? Мозг? Нервы? Или тончайшие духовные струны? И что отличает этого юношу от других, что дает ему силы видеть?»
– Когда ты воспринимаешь картины, устаёшь? – спросил он, наконец.
– Нет, нисколько. Напротив, мне кажется, что становлюсь легче. Будто меня касается нечто тонкое, едва осязаемое.
– Твои близкие знают об этом?
– Конечно. Я никогда не скрывал.
– И как они относятся ко всему?
Ласоро приподнялся на локте:
– Ты думаешь, я странный?
Врач рассмеялся:
– Ты – особенный. Надеюсь, ты понимаешь, что это дар, талант? В моём мире тебя окружили бы вниманием и почётом, и многие хотели бы поговорить, пообщаться с тобой…
– Зачем?
– Чтобы узнать что-то о себе, о своём будущем.
– Но я же – не игрушка!
Последние слова Ласоро сказал неожиданно тихо, и Игорь понял, что, несмотря на юность, принц относится к своему дару очень серьёзно. Врач замолчал и, скользя взглядом по всему облику принца, внимательно всмотрелся в него.
Что придаёт очарование человеческому лицу? Не только черты, но и то, что незримо лежит внутри человека, его глубинное «я». Красивое лицо – это не всегда правильные формы, это – красивая душа. Как часто мы видим, что гордыня, высокомерие, превосходство над другими делают отталкивающим самое совершенное творение природы! И – наоборот: прекрасные свойства духа смягчают неправильные линии и сообщают самому простому лицу привлекательность.
Лицо принца, по-юношески неоформленное, будто художник ещё не окончил свою работу, дышало чистотой. Она отражалась в ярко-синих глазах, в улыбке, немного несмелой, смущённой, будто спрашивающей: «ты принимаешь меня таким, какой я есть?» И в этой несмелости Игорь видел особую притягательность, обаяние принца, незапятнанность и незагрязнённость его души. И вместе с тем лицо Ласоро обещало стать мужественным и красивым, – чуть позже, когда кисть Того, Кто творит, нанесёт последние штрихи… Так думал Игорь, наблюдая за юношей и тем, как тот опять устремил взгляд в небо.
– Расскажи мне о братьях, – попросил врач.
Ласоро устроился удобнее:
– Аминасар – старший, сильный, бесстрашный. По-моему, идеальный император, хотя многие думают, что он слишком молод. Ему двадцать пять.
– Твоя мама выглядит очень юной для такого взрослого сына. Сколько же лет ей было?
– Пятнадцать.
– Бедняжка! Она даже в куклы не поиграла!
Ласоро засмеялся:
– Да, у нас выдают замуж очень рано. А императорские браки вообще заключаются с рождения.
– То есть, не успел ты родиться, а тебе уже выбрали невесту?
– Это так.
Игорь с улыбкой посмотрел на Ласоро. Тот понял – и сразу покраснел.
– Я ещё не видел её, – быстро произнёс он, – но говорят, что она очень умна.
Игорь хотел поднять бровь, но резко оборвал себя: «Остановись. Высказывать свои представления о браке в данный момент неуместно».
– А Гастан? – спросил он вслух. – Ты говорил, что он болен?
Юноша умолк. Видимо, разговор о брате был тяжёл для него.
– Никто не знает, чем он болеет…
Игорь привстал:
– Никто не знает? А симптомы? Что происходит с ним?
– Он слабеет, будто что-то подтачивает его изнутри.
– Как давно это продолжается?
– Месяцев семь, восемь.
– Я должен его осмотреть. Ласоро, мы с тобой начали не с того, – серьезно сказал Игорь. – Начинать следовало с визита к Гастану, а не с верховой прогулки. Впрочем, это я виноват.
– Я думал, у Гастана достаточно врачей, – извинялся Ласоро и после паузы тихо прибавил: – И не хотел ни с кем тебя делить.
Игорь улыбнулся простоте и детскости, с которой принц признался в своём грехе.
– Ласоро, дружок, я буду рядом с тобой большую часть времени. Но лечить – это моя профессия. Возвращаемся?
– Возвращаемся.
Обратный путь проделали быстро. Игорь увидел чёткую цель – и тут же забыл о своих вопросах, раздумьях, сомнениях. «Расслабился, – корил он себя, – забыл, кто ты и для чего здесь».
Войдя во дворец, сменил одежду, наскоро выпил стакан сока и в сопровождении принца стремительно зашагал к покоям Гастана. Уже у самых дверей столкнулся с Юсан-Аминах.
– Мне нужно осмотреть вашего сына, – сказал он решительно, отогнав мысль о поклоне.
– Конечно, – тихо согласилась она. – Входите, прошу вас, – и первой открыла дверь.
«Как поменялись наши роли, – мельком подумал врач, глянув на растерянное лицо матери императора. – Такое ощущение, будто теперь она сама готова поклониться». И тут же забыл о ней, устремив глаза на больного.
Перед ним лежал жёлтый, донельзя исхудавший молодой человек со старческим лицом. Неестественно редкие волосы, сухая кожа, большие костлявые руки. «Этому парню – двадцать два года. Что съедает его изнутри?» Игорь попросил раздеть принца и внимательнейшим образом, вдумчиво, не торопясь осмотрел его. Мать стояла рядом, помогала, переворачивала больного. Движения её были нежными, бережными. Затем оба отошли к окну.
– Мне нужен полный рассказ, всё, начиная с того момента, когда он родился и до сегодняшнего дня, – и Игорь, совершенно забыв о субординации, придвинул ей стул.
Они сидели друг напротив друга, и Юсан-Аминах сбивчиво, слегка волнуясь, рассказывала о принце. Но чем больше она говорила, тем труднее становилось Игорю. Есть случаи, в которых клиническая картина ясна сразу, а есть такие, в которых всё запутанно, симптомы не дополняют, а противоречат друг другу. И если на руках нет результатов дополнительных обследований, – лабораторных анализов, рентгенографии, – то сказать что-либо определённое вообще невозможно.
– Хорошо, всё хорошо…
Он бросил взгляд на больного: «Мне нужна кровь на анализ. Если у них есть шприцы…»
– Вы сможете познакомить меня с его лечащим врачом?
– Доктор Роста. Только, боюсь, он не очень дружелюбен, – Юсан-Аминах замялась. – Слух о вас уже прошёл по дворцу, и многие говорят, что принять врача, не зная, кто он и откуда, ошибка. Простите, – растерянно сказала она.
Лицо её говорило: но я вам верю!
– Ошибка, говорите? – Игорь едва заметно усмехнулся. – Ну что ж, может быть, они и правы в том, что нельзя допускать к целительству незнакомцев. Пусть устроят мне экзамен, – сухо добавил он. – Теоретический, практический. Какой угодно. Пусть проверят меня на профессиональную пригодность. Вы сможете это устроить?
– Да, – тихо ответила Юсан-Аминах.
– Тогда быстрее. Этому юноше нужна помощь, – немедленно!
Он встал. Следом вскочила Юсан-Аминах. Игорь чуть не улыбнулся: «Мы действительно поменялись ролями». И, попрощавшись, вышел из комнаты.
«Что это может быть? – думал он, лёжа в тишине своей спальни. – Опухоль? Лейкоз? Он будто старится, рассыпается на глазах. Организм словно отравлен. О нет, только не это! – мысль о том, что принца Гастана отравили, показалась ему дикой и смешной. – Ну конечно, раз дворец, то обязательно интриги. Аминасар на престоле, кому помешал средний брат?» Он переключился на клиническую картину и попытался проанализировать детали. И совершенно не заметил, как крепко уснул.
– Света, ты мне нужна, – сказал он утром, едва открыв глаза.
– Как, уже нужна? – улыбнулась она. – Ты же сказал, что поначалу меня не возьмёшь.
– Правильно, и не взял бы. Но брат Ласоро, Гастан, серьёзно болен, а анализ крови они пока делать не умеют.
– Поэтому тебе понадобилась твоя маленькая жена с большой пробиркой в кармане?
– Не только. Одноразовый шприц тоже не помешает.
– А в придачу…
– В придачу весь комплекс услуг для лабораторного анализа крови.
– Ты думаешь, у меня получится?
– У тебя получится.
Она внимательно смотрела на него:
– Сегодня же пойду с тобой. И возьму всё, что нужно.
– Умница моя. Не боишься?
– Нет. Хочу попробовать синюю запеканку.
При воспоминании о запеканке Игоря передёрнуло.
– Ты не представляешь, как трудно заставить себя проглотить нечто настолько нечленораздельное! А вот белый мусс мне понравился!
С минуту они обсуждали гастрономические особенности дворцовой кухни, но затем Света снова вернулась к Гастану:
– Что с ним?
– Пока не знаю. Очень слаб, почти не ест. Лимфатические узлы и печень увеличены, кожа сухая, волос почти не осталось. Такое ощущение, что организм исчерпал все ресурсы в борьбе с болезнью. Только вот с чем он борется? Налицо признаки хронической интоксикации. Подожди-подожди, – вдруг напрягся Игорь, – мне нужно кое-что посмотреть.
Он встал и сразу же направился к полке с книгами. Достал справочник и открыл раздел «Интоксикация». Внимательно, не спеша, прочёл несколько глав. «Неужели всё-таки… Но зачем? И самое главное – как?» Он задумался. В голове не укладывалась мысль, что кто-то захотел отравить Гастана. Хотя, конечно, история знает немало примеров, когда таким образом избавлялись от нежелательных претендентов на престол или отцовское наследство.
Но – слишком пошло, слишком тривиально. Игорь поморщился. Всё это попахивает каким-то детским детективом: цари, дворцы, интриги, заговоры. Однако, поскольку симптомы совпадают, не будем отбрасывать и такую возможность. В любом случае, лабораторный анализ покажет изменения. Только сделать его нужно так, чтобы никто ничего не понял.
…Утро началось неожиданно: Света не прошла. Игорь удивлённо ощупал кровать, даже заглянул под неё: не спит ли жена там? Но её не оказалось.
«Итак, что-то не сработало. Первая попытка безуспешна. Или эта планета вообще закрыта для неё? Вот был бы сюрприз! Пренеприятнейший!» Он полежал, обдумывая ситуацию, затем решительно встал и направился к Ласоро.
В коридоре, спохватившись, вспомнил, что сейчас самое время столкнуться с Юсан-Аминах. Но сегодня встреча с ней не предвещала никаких неудобств: отношения уже перешли в другую плоскость. Он подходил к покоям принца, когда увидел смеющуюся мать, которая закрывала дверь в комнату сына. Лицо её приняло другое выражение, когда она увидела врача: нежной приветливости, затаённой теплоты.
– Мира и света, – сказала она и протянула руку. Но не так, как это делают для крепкого мужского пожатия, а словно Игорь был давним другом, близким, доверенным лицом.
Он так и принял эту руку: тепло, бережно, прикрыл её обеими ладонями, мгновение подержал.
– Мира и света матери императора! – и тихо добавил: – Мне нужно с вами поговорить.
Она тут же повела его в нишу и, отогнав свиту как можно дальше, усадила в кресло. Игорь не начал сразу и в лоб делиться опасениями, а зашёл издалека: с вопросов о том, с кем дружен и с кем не дружен Гастан. Но Юсан-Аминах мгновенно поняла его мысль и ответила:
– Мы предполагали даже самое худшее, а потому оградили принца от любой возможности быть отравленным. Кухня охраняется, за приготовлением блюд наблюдают, и потом, когда слуга Гастана приходит за пищей, он набирает еду из общих чаш. И лишь зайдя в его спальню, измельчает её.
– А слуга?
– Это хороший, добрый человек. Его все любят. Ласоро его любит.
– Ласоро – лакмусовая бумажка?
Юсан-Аминах изумлённо глянула на врача. Он улыбнулся:
– Индикатор, тот, кто определяет.
– Просто он тонко чувствует людей.
И она рассказала историю о визите посла из Васаны. Игорь внимательно слушал. Ему нравилось слушать её: в спокойных интонациях Юсан-Аминах угадывался мягкий характер, тёплое отношение к людям, незлобивость, сердечность. Только теперь Игорь понял, как они с сыном похожи: от обоих исходил нежный свет духовности, которую он ощутил, к которой потянулся. «Эта женщина удивительно чиста, чиста и мудра. В ней нет ничего чувственного, плотского, будто из рода фей. Но была замужем и имеет трёх сыновей. Возможно, именно поэтому рядом с ней не испытываешь вожделения: слишком утончённа. Как в саду на рассвете, – умиротворение и покой».
