Айя Сафина
Падальщики. Книга 2. Восстание
Томас нажал кнопку открытия погрузочных ворот склада и запрыгнул внутрь Аякса последним. Мы закрыли люки, врубили фильтры в системе кондиционирования и Зелибоба вжал педаль газа в пол.
Зелибоба управлял лихо, получая наслаждение от такой мощи под задницей. Я помню, еще во времена нашей совместной службы он всегда хотел быть водителем, но его комплекция идеально подходила для пехотинца. Теперь же, по причине нашей малочисленности и отсутствия профессионалов, Зелибоба может быть всем: водителем, стрелком, грузчиком, посудомойкой.
Когда мы выехали на шоссе, зараженная начала приходить в себя. Четыре десятка шприцев с наркозом хватило всего на десять минут. Было одновременно и смешно, и страшно наблюдать за «свирепым мешком», но поделать мы уже ничего не могли. Транквилизаторы закончились и придется терпеть истошные вопли и рычания трофея до конца поездки.
Я подошла к Зелибобе, который отныне был главным водителем Аякса, рядом с ним в кресле стрелка сидела его верная сестра Перчинка. Я обоим пожала плечи – высшая похвала от командира. Они взглянули на меня и кивнули улыбкой, принимая награду. Этот поощрительный солдатский ритуал остался без внимания других пассажиров, которые хранили гробовое молчание. Ребята ловили ртом воздух, смотрели друг на друга большими глазами. То ли устали, то ли до сих пор в шоке от испуга, то ли рычащая зараженная так угнетающе действует на них.
– Бегут за нами? – спросила я у Арси, следящей за мониторами, куда поступали изображения с наружных видеокамер.
– Нет. Все чисто!
Арси даже сама с облегчением выдохнула.
И в этот момент раздался радостный вопль Хайдрун.
– Мы сделали это!
Заорали все. Но не от радости, а от очередного испуга.
– Хайдрун, твою мать!
– Да чтоб тебя!
– Дурун, я убью тебя!
А потом все рассмеялись, атмосфера перестала быть напряженной. Ребята стали обниматься, пожимать друг другу руки и истерично хохотать.
– Черт возьми, как же они быстро бегают!
– Когда они врезались в дверь, я думал, они стекло пробьют!
– А как он подлетел, когда Арси ему шкафом врезала! Прямо как мячик! Пиу!
Они наперебой пересказывали друг другу события и переживания, хотя все наблюдали за происходящим через дисплеи на шлемах и мониторах Аякса. Но все равно каждый с интересом слушал друга, пока тот делился своими ощущениями от погони и стрельбы.
На фоне оглушающего галдежа и смеха от пересказов событий, которые из раза в раз обрастали новыми деталями, в дальнем углу машины посреди ящиков с вазами, половниками и скатертями с пледами Малик сидел рядом с Куки и очень эффектно признавался в любви. Он протянул Куки ту самую сову, которую, точно пещерный человек, добыл прямо посреди охоты. Без слов, без горделивых объявлений, без хвастовства перед избранницей. Куки смущенно улыбнулась и прижала сову к сердцу, также без слов взаимно принимая любовь парня.
Это было мило. Я отвела глаза, не желая нарушать интимный момент этих двоих, которые вдруг показались мне такими смелыми – впустить любовь в сердца, живя в безумном мире, который так быстро и так беспощадно отбирает у тебя любимых. Малик и Куки напомнили мне о том, что я тоже испытывала подобное чувство, просто в один момент закрылась от него, ведь так было проще. Это был мой выбор, и у меня были на то причины.
Перед глазами возникла рука с носовым платком. Я подняла глаза.
– У тебя кровь на лбу, – произнес Кейн.
– О! Это не моя! – вспомнила я упавшие на меня капли крови, но приняла заботливый жест и взяла предложенный платок.
Мы смотрели друг на друга дольше приличного, и я, смутившись, улыбнулась. А когда он улыбнулся в ответ, я захотела остановить Аякс и выпрыгнуть подальше от неловкого момента. Пусть меня даже сожрут заживо. Кажется, мы стали понимать друг друга больше, чем нужно.
Сравнивая нашу первую встречу с нынешними отношениями, я отчетливо заметила, как стремительно они меняются. Он перестал думать обо мне, как о тупоголовом солдафоне и понял, что мои навыки полезны. Я же, в свою очередь, увидела смысл в его исследованиях и решила поставить свою жизнь на его теорию. А это, так к сведению, стоит гораздо больше, чем носовой платок. Пусть даже с именной вышивкой. Черт! У него платок с вышитыми инициалами! Вот же аристократ чокнутый!
Я приложила платок ко лбу и снова вернулась к Арси, изображая вид чересчур занятого командира, на деле же просто хотела избежать сентиментального момента.
Я по привычке бегло просмотрела изображения с каждой из видеокамер, чтобы в сотый раз удостовериться, что нас никто не преследовал. Скорее всего, зараженные не могут оторваться от той кровяной лужи на складском полу, вылизывая каждую драгоценную каплю и не смея тратить интерес на уезжающую машину, в гонке с которой им не потягаться.
Я отняла платок ото лба и взглянула на пятна крови на клетчатой ткани с инициалами Кейна. И тут внезапно у меня сработал мощный слюноотделительный рефлекс во рту, как если бы я увидела зеленое яблоко и представила его кислую сочность. Меня резко бросило в жар, сердце упало вниз, из легких вышел весь воздух, а ноздри заполонил тяжелый металлический аромат крови, который вдруг показался мне… вкусным.
Я быстро сглотнула нахлынувшую массу слюней и спрятала платок в карман брюк, пытаясь успокоить возбудившийся организм, но так и застыла в этом пугающем моменте, вспомнив про зудящее плечо и теперь взглянув на него по-новому.
И тут, словно безжалостная судьба желала еще больше усугубить мое положение, нечто странное и жуткое на экране монитора привлекло мой взор.
На фоне уходящего за горизонт тусклого зимнего солнца отчетливо виднелись три человеческих силуэта на крыше гипермаркета. Зараженные неподвижно застыли с головами, обращенными в нашу сторону. Их позы недвусмысленно давали понять, что они смотрят прямиком на нас.
Меня снова посетило мое необъяснимое чутье, которое я все больше ненавижу.
Мне показалось, что они следят за нами.
12 января 2072 года. 19:00
Малик
Лилит – так мы назвали нашу пойманную особь. В честь первой жены Адама, как сказал Закария.
А потом Тесса убила ее.
И происходило это так.
В лаборатории Кейна уже давно стоит и ждет своей участи герметичный бокс из плексигласа размером с мини-комнату, куда нам необходимо было доставить Лилит. Разумеется, сделать это необходимо максимально быстро потому, что она источает сигнальные запахи для своих товарищей «Эй! Я здесь! Вытащите меня отсюда!». Поэтому, как только дверь Аякса открылась, мы бросились со всех ног в лабораторию, неся в двадцать рук блинчик с начинкой.
Транквилизаторы закончились, Кейн не рассчитал их количество. В итоге, Лилит так истошно ревела, что никаких запахов не нужно, чтобы понять, что в этом здании происходит нечто чудовищное. Разумеется, мы все нервничали, были на пределе.
Мы целой толпой тащили Лилит в ковре, который она прокусила своими мощными клыкастыми челюстями и уже пыталась протащить в эту дыру свою страшную морду. Прямо кадр из фильма «Чужой». Арси бежала за нами следом с ноутбуком в руках и наводила еще больше паники:
– Они задвигались! Все в радиусе пятидесяти километров начали двигаться! Ребята, скорее!
– Деточка, пожалуйста, перестань кричать, вонять или чем ты там их зовешь?! – причитала Куки, бегущая рядом.
Наконец мы занесли Лилит в бокс посреди лаборатории, сшибая все на своем пути. Кейн даже не заметил, как мы разбили пару его миксеров. Время поджимало со всех сторон: и с лесов, откуда к нам двигалась армия зараженных сородичей Лилит, и от самой Лилит, которая уже не только вылезла мордой с огромной зубастой пастью из блинчика, но уже и руки освободила и пыталась с нами драться. Нас вокруг нее было шестнадцать человек, и мы не могли с ней справиться!
Бокс был сделан из пуленепробиваемого плексигласа с арматурными укреплениями. Не знаю как, но Кейн его из своей стокгольмской лаборатории привез. Бокс был герметичным и очень прочным. В таких они сорок лет назад и держали первых свихнувшихся людей. Спустя пару минут после закрытия дверей бокса Арси, оставшаяся снаружи, успокоила нас, сообщив, что миграция зараженных остановилась.
И вроде бы мы должны вздохнуть с облегчением, вот только тут у нас было неконтролируемое голодное озверевшее чудовище, желающее разорвать нас в клочья. Напряжение и паника продолжали расти.
Мы уложили ее на стол с ремнями и пытались привязать.
– Хайдрун, держи ее руку!
– Она вырывается!
– Черт, она лягается! Я не могу удержать ее ногу!
На каждую конечность Лилит приходилось по три человека, и все равно мы справлялись с трудом.
А как она ревела! Так истошно, и громко, и остервенело, будто ее расчленяли заживо!
Тесса запрыгнула на Лилит и села той на грудь.
– Кейн, сделай что-нибудь! Вколи хоть мышьяк! – орала она, прижимая коленями рычащее чудовище к столу.
– Я вколю ей золетил с ксилазином, попробую ввести в наркоз!
– Да хоть ртуть коли! Выруби ее!
Мы все были на пределе возможностей, мы выдохлись после забега, адреналин съел остатки сил, а Лилит, как на вечной батарейке, брыкалась все с той же мощностью и нисколько не уставала.
Пока Кейн готовил шприцы, предел нашей усталости был достигнут. Лилит вырвалась из пут Фабио, Ульриха и Хайдрун и резко взмахнула когтистой рукой, наградив троицу глубокими порезами прямо на лицах. Все трое тотчас же схватились за кровоточащие раны, Лилит воспользовалась ослабевшей хваткой и столкнула с себя Тессу с такой силой, что та отлетела в противоположный угол. Пока оставшиеся ребята пытались перегруппироваться, чтобы снова взять Лилит под контроль, она умудрилась увернуться и вцепиться пастью в запястье Томаса. Послышался хруст ломающихся костей.
Томас заорал.
Я заорал.
И мы все заорали!
Потому что сработал рефлекс! Нас всех с детства учили, что, если зараженный укусил тебя, ты не жилец. Почему-то тот факт, что мы уже давно зараженные, всплыл в наших зараженных мозгах гораздо позже инстинктивного животного страха перед укусом. Вот тебе и психологические установки, внушенные в детстве!
Из-за нашего совместного психоза хватка ослабла критически, и Лилит скинула с себя всех.
Я думаю, что в Тессе тоже сработал рефлекс. Только иного рода – сестринский. Все произошло в одну секунду: Лилит укусила Томаса, тот заорал, мы растерялись, и Тесса подскочила к Лилит, обхватила ее голову и резко крутанула.
Этот смачный хруст я никогда не забуду!
В ту же секунду тело Лилит обмякло, и вокруг стало непривычно тихо.
А через три секунды до всех дошел смысл произошедшего.
– Какого хрена ты натворила?! – первой не сдержалась Божена.
– Ну уж извините! Я вот так решаю проблемы! – огрызнулась Тесса, растерянно поглядывая на обмякшее тело Лилит.
– Она же умерла! Все наши усилия…
– Она еще не умерла! Кейн! Сделай что-нибудь! – кричала Тесса.
Ей тоже стало страшно оттого, что весь наш грандиозный план по поимке особи пал крахом.
Кейн так и застыл со шприцами в руках, не зная, как быть. Было видно, как он судорожно соображал, адаптируясь к новым условиям задачи с таймером.
Кейн тут же подскочил к Лилит.
– Переверните ее! – скомандовал он.
А потом выгнал всех из бокса, кроме меня и Божены, потому что там вообще было не продохнуть.
Следующие пять минут ребята стояли за стеклом, наблюдая за нашими манипуляциями, я физически чувствовал на себе их молящие взгляды. Звук сюда проходил очень глухой, но я слышал, как Тесса ругалась с братом, пока Зелибоба накладывал ему шину на сломанное запястье, а Перчинка клеила пластыри на лица еще троих жертв. Даже сражаясь с болью, Томас все же нашел силы винить Тессу в поспешности, хотя на его месте это было гораздо менее оправданным, ведь он пострадал больше остальных. Но это ярче всего демонстрировало, насколько глупо Тесса рискнула всеми нашими усилиями последних четырех дней. В самом деле, глупо получилось бы, если бы мы сами уничтожили пойманную с таким трудом особь!
Тесса же, в свою очередь, была уверена, что это был единственный выход нам всем остаться невредимыми и аргументировала свое поспешное решение не только сломанным запястьем Томаса, но и троицей красавцев с кровавыми ранами от когтей на лицах.
Короче, сложно было найти в этой ситуации правых. Но все же Тесса оказалась права в том, что свернутая шея не убила Лилит. Даже человек еще пару минут остается в живых, а причиной смерти становится нехватка кислорода, что давало времени Кейну вернуть Лилит с полпути на тот свет.
– Малик, зажми этот сосуд, – Кейн руководил экстренной операцией.
Мы ковырялись в шее Лилит, разрезанной вплоть до лопаток, и пытались восстановить нормальное положение позвонков.
– Божена, начинай переливание крови!
Божена тут же открыла капельницу с животворящей жидкостью.
Фактически мы возвращали первозданный вид поврежденному спинному мозгу, очень надеясь на способность к быстрой регенерации. И план сработал. Уже через пять минут мы поняли, что к Лилит возвращаются силы. Поразительно, насколько мощно человеческая кровь влияет на организм зараженного! Восстановление спинного мозга буквально происходило на моих глазах клетка за клеткой!
Разумеется, Кейн не мог не воспользоваться этой возможностью, он поставил зажим на спинной мозг в области шейных позвонков, вызвав безопасный контролируемый искусственный паралич, отделив голову от остальной части тела.
– Кажется, закончили, – произнес он.
Мы осторожно перевернули Лилит обратно на спину. Вне ковра она оказалась гораздо легче, чем я представлял.
– Ну что? – спросила Тесса, стоявшая все это время возле стеклянной стены и следившая за каждым нашим движением.
– Я отделил ей голову так, чтобы она не могла управлять телом, – ответил Кейн.
– Но она жива? – Тесса и впрямь была обеспокоена тем, что едва не загубила все наши совместные старания.
В ту же секунду голова Лилит дернулась, и она привычно зарычала.
– Да чтоб тебя! – Кейн со страху отпрыгнул и врезался спиной к стене.
Лилит снова клацала зубами и рыкала, но ее тело оставалось неподвижным.
– Жива… черт меня чуть инфаркт не стукнул!
Мы переглянулись. Было неожиданно увидеть в Кейне эмоцию, он ведь всегда такой ровный и бесстрастный. А тут даже попытался пошутить! Похоже, сегодня день, когда все переродились.
– Ну и жуткое это зрелище! – произнес Зелибоба с отвращением.
Мы все были с ним согласны. Как-то мерзко было наблюдать за тем, как лысая голова дергается и рычит, голубые глаза Лилит пристально следят за нами, а зубастая пасть клацает и оттуда вырывается сиплое дыхание мертвеца, словно она обещает нас всех убить. Но в то же время бледное сухое исхудавшее тело с длинными когтями на руках и ногах, источающее гнилостный запах от застрявших на ее одежде разлагающихся частичек плоти, неподвижно лежит на кушетке, точно труп.
Впоследствии Кейн даже сделал вывод, что так работать с Лилит гораздо удобнее, ведь ему как раз и надо было изучать ее мозг. А как ее зафиксировать, когда мы даже в составе шестнадцати человек не можем с ней справиться?
В итоге, не до конца продуманный план снова привел нас к удачной импровизации.
И вот сейчас мы сидим в холле первого этажа вокруг согревающего наши души горящего камина, в котором трескается полено и рядом с которым стоит подставка Брэда под ноутбук, и просто всей компанией молча отдыхаем от приключений. Даже Закария и наши хакеры присоединились, а эти трое – самые редкие посетители вечерних посиделок.
После семи лет размеренной жизни, когда мы занимались глупой рутиной, просто чтобы убить время, мы наконец обрели четкую ясную цель, которая объединила нас значимым смыслом. Мы жили каждый своей жизнью, порознь искали стимул просыпаться по утрам, зная, что у Кейна есть некая теория, которая в будущем спасет человечество. Но все это было призрачным и каким-то недосягаемым, существовало в наших умах далеко от реальности.
Теперь же все изменилось. Я испытывал глубочайшее самоудовлетворение от собственных усилий, приложенных ради построения тропы в то далекое будущее, которое еще пару недель назад витало где-то в параллельном мире далеко в облаках и казалось не важнее нынешнего ковыряния в пробирке. Меня охватила настолько безграничная и сладостная эйфория от претворения идеи и теории в реальность, что я даже чувствовал легкое покалывание по всему телу, как если бы мой дух светился радостью.
По лицам остальных ребят я вижу, что их охватило схожее самодовольство и гордость за самих себя оттого, что мы наконец вырвались из пут монотонного времени и наконец начали что-то предпринимать. И не просто что-то! Меньше, чем за месяц, нам удалось одолеть сразу два важнейших этапа на пути к созданию антивирусной терапии: мы отвоевали у земли бронированную герметичную клетку и поймали опаснейшего хищника. Мы наконец стали частью чего-то очень значимого, и эта наша миссия избранных, которых природа наградила спасительной мутацией, стартовала исполнять свое предназначение.
– Мне кажется спустя две недели подражания гномам, выкапывающим алмазы ради Белоснежки, я могу все! Я как непобедимая женщина Халк! – произнесла Куки, лежа на мне в широком уютном кресле, толстый розовый плед укрывал нас от враждебного мира.
Ребята посмеялись.
– Вы бы видели, как я бежала! – по возвращении Куки не переставала говорить о своем олимпийском забеге.
Говорю же, мы все невероятно гордимся самими собой. Я уже давно такого чувства не испытывал.
– Мы видели, как ты рыдала, – сказала Божена.
– Да иди к черту! Свою часть плана я выполнила безупречно!
– А видели, как Зелибоба голыми руками завалил Лилит? Я глазам не поверила! – Арси стукнула сидящего рядом Зелибобу кулаком в плечо.
– У меня ж не было ружья, как у этих троих наверху, – смущался Зелибоба.
– Фабио, ты стреляешь классно! Был бы ты солдатом, то в отряде стал бы первым стрелком! – похвалила Перчинка.
А она знает толк в военном деле.
– Это Тесса меня тренировала, – отмахивался краснеющий Фабио.
И тут мы все замерли. Главной зачинщицы переполоха, который начался месяц назад, не было среди нас.
И снова мы проявили чудеса единомыслия, когда осознали, что средоточием всех наших сил, стремлений и талантов, стала Тесса. Она словно объединила бесформенную биомассу, которая проживала в этой гостинице свои бессчётные размеренные и бесполезные дни, вычленила в каждом сильные стороны, заставила их ярко сверкать и направила на достижение единой цели. Тесса стала ядром нашей команды, стала нашим светочем, а ведь на Желяве она была изгоем. Это лишний раз доказывает, что там на базе исковерканные приоритеты направляют людей не в ту сторону, подвергают остракизму правильных лидеров, устанавливают ложные надежды, которые ведут к смерти.
– Мне кажется, Тессе все ни по чем! Черт возьми, Томас, почему ты ее раньше не привел? – спросила Хайдрун, завернутая в один из сотни пледов, что она вывезла из Икеа, и попивая какао из большой прозрачной кружки оттуда же.
Томас заулыбался. Было видно, как он гордился своей сестрой. Нам и вправду не хватало жесткого командирского голоса, который собрал в кучу наши расхлябанные тела и придал им подобие чего-то стоящего. Если бы не Тесса, я бы никогда не решился играть роль наживки для зараженного! Именно ее напористость и самоуверенность придавали нам всем веры в то, что план Кейна сработает, и мы наконец найдем способ остановить действие проклятого вируса. Тесса поверила в теорию Кейна. А вместе с ней поверили и мы.
Куки засыпала на моем плече, обнимая игрушечную сову, и мой довольный дух засиял ярче от чувств, которые заставляли верить в неизбежность победы.
12 января 2072 года. 20:00
Тесса
Я чуть не оплошала.
Честно скажу, рефлекс сработал, ведь эта зубастая сучка решила поквитаться с моим братом! Не на ту напала, дрянь! Но я бесконечно рада, что Кейн со своим Чип и Дейлом исправили мою промашку. Даже представить не могу, как бы мы вернулись в начало.
Горячие струи душа не только согревали, но и лечили мое избитое тело от чрезмерной усталости, которую я никогда в жизни еще не испытывала! Мы работали без перерыва и отдыха, переходя от одной части плана к следующей. Помню, как после возвращения из деревни на Аяксе, Хайдрун пожаловалась:
– Мы что даже денька не передохнем?
Тогда я ничего не ответила, снова разозлившись на ее нытье, но сейчас я бы согласилась с ее возмущением! К сожалению, спасение человечества выходных не терпит, это работа на круглосуточную ставку.
Я обязана отдать ребятам должное. Оба наших плана были идиотскими с неизбежной необходимостью импровизировать в конце, но ведь все получилось. Пусть на соплях и еле-еле, но для ребят далеких от боевых миссий они справились очень даже неплохо, учитывая, что результат достигнут.
Я благодарна тому, что ребята стараются пресекать свое нытье и делать то, что велено, даже если им это не нравится. Кто знает, может, через пару месяцев я сделаю из них подобие боевого отряда и установлю-таки военную диктатуру в этом отеле посреди гор. Мое изнывающее тело просто молит о пощаде и напоминает о прекрасных деньках на Желяве, когда рядовые делали за меня всю работу, пока я семечки грызла. Чтобы я сама взяла лопату в руки и начала копать мерзлую землю? Чтобы я сама сделала себя наживкой для зараженного? Не в эпоху моего командирства уж точно!
Ребята – экземпляры стоящие, немного военной шлифовки и дисциплинарной муштры и станут нормальными людьми. Кроме Хайдрун, наверное, эту хиппи ничто не исправит!
Теперь, когда голова освободилась от озабоченности, связанной с восстановлением Аякса и поимкой подопытного образца, когда на горизонте пока не замаячила новая цель, я смогла погрузиться не только под горячий душ, но и во все размышления, которые меня тревожили.
В первую очередь, не выходили у меня из головы те три силуэта на крыше гипермаркета. Странные они были. Неестественные. Обычно зараженных видишь в двух вариантах: они либо несутся на тебя остервенелые и голодные, либо стоят с закрытыми глазами, пребывая в спячке. Те трое не принадлежали ни к одной из групп. Они точно не спали, они точно не гнались за нами. И честно признаться, их поведение показалось мне знакомым: восемь лет назад во время прорыва базы группа зараженных гналась по коридорам за мной и Калебом, а потом они вдруг резко замерли на одном месте, объединенные общим интеллектом, а затем и вовсе свернули в другую сторону. Спустя несколько минут я поняла, что они каким-то образом нашли более короткий путь и прибежали к нам наперерез. Если бы не взорвалась канистра с керосином, нас с Калебом растерзали бы в клочья.
Память рисовала перед глазами их застывшие посреди коридора тела, наблюдающие за тем, как мы удаляемся от них. Прямо как сегодня те трое зараженных на крыше.
Теперь я знаю, что значат эти застывшие позы, наблюдающие за бегством добычи. Они вычисляют, планируют, прогнозируют. Потрясающе, да? Разве примитивные животные, какими их считают на базе, на такое способны? Определенно нет! У зараженных четко наблюдается иерархия: они вычленяют сильных и следуют за ними. Есть зараженные, которые несутся за добычей, сломя голову. Есть те, кто продумывают целый план по ее поимке. И те, и другие смертельно опасны, как бешенный зверь и разведчик. Вот только если бешенного зверя можно пристрелить, разведчика еще надо поймать.
Я намыливала тело каким-то сладким ароматом ягод, завидуя самой себе из-за диковинного душистого мыла. Но в то же время мысли мои были с теми тремя наблюдателями. О чем они думали? Понимали ли, что мы похитили одного из них? Аяксы герметичны, запах Лилит они точно не могли почувствовать. Но способны ли они заметить пустоту в их рядах? Если они выделяют лидеров среди своих, то почему бы им не различать друг друга? Зрительно, по запаху – неважно. Но если они охотились в группе из четырех особей, то логично предположить, что пропажа товарища не останется незамеченной.
Я резко тряхнула головой, чтобы взболтать коктейль мыслей, снова вспоминая слова своего инструктора по стрельбе о том, что я слишком много думаю. Просто жми курок и хватит уже воду тратить. Я сполоснулась, закрыла кран и вышла из кабины. От воды сразу полегчало, но усталость не исчезла, мне необходим долгий и желательно коматозный сон. Постоянное воодушевление нытиков истощило силы, скоростной забег отнял мышцы на ногах. Надо поскорее здесь военный режим устраивать, а то скоро кони двину.
И в то же время я осознавала, что моя разбитость нетипична, словно увеличена искусственно, как если бы я болела простудой и все тело ломило от повышенной температуры. Я-то понимала, что физическая нагрузка последних недель так сказываться не должна, она не была сверх человеческих способностей, да и потом, где чудесные темпы регенерации, обещанные Кейном?
Я взглянула на себя в зеркало. Синие мешки под глазами, выпирающие скулы, болезненная бледность. И хотя я заметила, как шрамы на лице стали разглаживаться и морщинистые складки обожженной кожи утягивались, физически я была далека от энергичной свежести ребят. Они в деревне каждое утро просыпались посреди грязного хлама немытые и голодные, но все равно полны сил. Я же вставала с трудом.
«Потому что я болею».
Сердце остановилось, когда в мозгу родилась эта мысль, но в то же время признать его было логично.
Я не здорова. И причина не в физической нагрузке.
Память в сотый раз унесла меня в Аякс, где я сглотнула массу слюней, что мой организм выделил рефлексом при виде капли крови на платке Кейна. Я попыталась спрятаться от правды за деятельностью, но она никуда не делась, стояла возле мозга и терпеливо ждала, когда я наконец признаю ее существование.
И я признала.
Я никогда так резко не чувствовала запах крови, а я знаю, как она пахнет, я ее уже восемь лет нюхаю на миссиях. Но сейчас запах стал другим, более интенсивным, назойливым и даже вездесущим. Мне кажется, я даже сейчас чую запах тех изорванных в клочья пакетов с кровью. А ведь мы в сотнях километрах от Икеи. Что со мной происходит?
Правда уже открыла дверь в мозг и вытирала ноги о коврик с надписью «Добро пожаловать».
– Ты слишком много думаешь, – сказала я собственному отражению в зеркале над умывальником, копируя слова инструктора по стрельбе.
Я вздохнула глубокой грудью и снова произнесла:
– Выбери самую видимую цель.
Так он учил меня не путаться посреди кучи зараженных-голограмм, которые атаковали на симуляторе с разных сторон. В противостоянии с ними работало одно правило: стреляй по первому, кого видишь, не ищи самых опасных или самых крупных среди них; опасен тот, кто подберется ближе остальных.
Так я и сделала – выбрала самую видимую и самую яркую цель, которая и развеяла все сомнения.
– Плечо, – сказала я своему отражению, как если бы оно было моим инструктором. – Мне не нравится мое правое плечо.
Отражение развернулось спиной, и я увидела укус. На этот раз я изучала его пристально и детально. Вот же широкие у них пасти – до лопатки прокусил! Следы от острых зубов, похожие на полумесяцы, очерчивают ровный полукруг от шеи до плеча. Ранки до сих пор красноватые, как если бы были свежими, хотя я вижу, что они затянулись толстым слоем дермы. А в середине полукруга из отметин я увидела проступающие на поверхности кожи синие вены, словно они вылезли из глубины тела и поднялись к самой границе кожных покровов, тянув за собой всю остальную сетку кровеносных сосудов. Именно этот пятачок неприятно зудел.
Я тяжело вздохнула. Мне не нравится мой шрам.
Я пытаюсь быть оптимистом и все списать на загадки ДНК. Что там говорил Кейн? Мы тут все мутировали по-разному? Может, я зря беспокоюсь и у меня непохожий на остальных переходный период? Но это гребаное чутье не обманешь, хотелось бы мне его вырезать и сжечь. Чутье говорило мне, даже нет, не говорило, а как обезьянка в костюме в красную полоску с тарелками в руках, било мне в ухо азбукой Морзе: «Шрам не должен так долго заживать!».
Я вгляделась в отметины от укуса уже в сотый раз, потрогала, помяла, но мартышка не затыкалась. Я умею различать боли в мышцах, суставах, неврологические боли, но этот странный ноющий зуд от всплывших на лопатке вен я объяснить не могла.
«Покажись Кейну!»
Заткнись, гребанная мартышка! Тебя вообще не существует!
Но мысль уже была заложена и теперь я ее думала. Я понимаю, что глупо пытаться утаить от Кейна мои странные метаморфозы, ведь так все и началось сорок лет назад. Президенты и руководители фармкомпаний побоялись рассказать правду народным массам, предпочли умолчать о том, что лечение не прошло проверку на эффективность. Они боялись потерять авторитет, свое прибыльное место, свою драгоценную комфортную жизнь. А потом мы потеряли целый мир.
Я понимала, что могу еще много часов стоять так перед зеркалом и разглядывать шрам, но это не поможет ему затянуться. Тем более решение я уже приняла, и я все равно к нему приду рано или поздно. А как я уже сказала, спасение человечества не терпит отсрочек, а потому мне надо показаться Кейну немедленно. Он единственный во всем мире может сказать, что со мной происходит. И если вдруг моя тайна станет моим палачом, так тому и быть. Я не посмею посягнуть на шанс спасти человечеств из-за страха за собственную жизнь.
Кейн – трудоголик, и мне нравится это. Томас сказал, что у Кейна даже спальня находится между лабораториями, поэтому мы его видим очень редко. А вообще он удобно тут все для себя устроил. Лаборатории занимают целое отдельное крыло в несколько этажей. Он сделал отдельные винтовые лестницы между ними, так что и в коридоры выходить нет нужды. У него тут даже есть мини-кухня, куда он таскает еду из ресторана в периоды, когда мы его особенно бесим и он не хочет видеть наши раздражающие морды.
Я нашла его сидящим в боксе с Лилит. Он уже нацепил на нее смешную шапку с проводами и пристально изучал энцефалограмму. Разноцветные линии рисовали монотонный ритм мозговой активности Лилит, пока она привычно ворчала и рыкала. Жалкое зрелище.
Я закрыла дверь лаборатории. Не хочу, чтобы кто-нибудь ворвался в неподходящий момент, например Божена. Она же меня исполосует своими наманикюренными когтями!
Кейн увидел меня сразу же, я попыталась улыбнуться в ответ на его взгляд, сама не знаю, зачем.
– Как успехи? – спросила я, подойдя вплотную к прозрачной стене бокса.
– Пока изучаю влияние разных раздражителей на ее мозг: человеческая кровь, слюна, урина.
– Прекрасное занятие.
– Завтра будем изучать работу мозга через магнитно-резонансную томографию. Еще у меня есть ПЭТ– сканер, но думаю, к нему мы перейдем через пару дней.
– А нельзя ей просто вскрыть мозг и глянуть, что там внутри?
Кейн взглянул на меня тем самым взором, которым он одаривает тупых солдафонов.
– Мы ее не калечить хотим, и уж тем более не убивать. Мы хотим ее изучить.
