Айя Сафина
Падальщики. Книга 2. Восстание
– У меня есть Джитэк пятьсот – это полностью укомплектованный ноутбук военного назначения, производительность у него высокая, он может собирать данные с различных информационных устройств. Думаю, из него получится неплохой прототип переносной электронной платформы Фелин, что спецотряды носят в рюкзаке, – вставил Кейн.
– Он подойдет! – воскликнул Йонас и даже потер руки от предстоящего удовольствия ковыряться в железе.
– Ну и остается последняя, но самая важная задача. Нам надо поймать зараженную особь, – заключила Тесса.
На минуту все замолкли. Вот он – роковой момент. Все, что обсуждалось и делалось ранее, медленно готовило нас к нему. Поймать зараженного не так просто, как теперь кажется, потому что я понятия не имею, с чего начать. Только подойдя к проблеме вплотную, не имея больше никаких преград, мы осознали, насколько неосуществимым кажется план. С другой стороны, когда я смотрел на Аякс, меня тоже мало, что уверяло в успехе, кроме напора Тессы.
Вот и сейчас я посмотрел на мою боевую сестренку: единственная оставшаяся после ожогов бровь нахмурена, губы поджаты, мускулы играют на ярко разрисованном плече, она медленно обводит нас пристальным взглядом, точно измеряя степень нашей решительности. И этот боевой настрой, и твердая самоуверенность вновь заражали дерзостью бросить вызов непреодолимому препятствию. Я все больше понимал, почему командиры Падальщиков кажутся богами в глазах солдат. Потому что их сила и бесстрашие поднимали боевой дух, точно наркотик, впрыскивающий адреналин в кровь и делающий тебя неуязвимым. Таковым я считал себя сейчас, глядя на мою отважную сестренку, заставляющую нас поверить в то, что мы станем героями.
– Что скажешь, Кейн? У тебя есть какие-нибудь… предпочтения? – спросила Тесса и нахмурилась, ожидая его ответа.
Он поначалу не понял вопроса, но потом осмотрел нас, выпучивших на него глаза и ожидающих его решения, и ответил:
– Здесь не магазин. Мне подойдет любой.
Как бы цинично ни прозвучал вопрос Тессы, он имел основание: зараженные хоть и выглядят одинаково, но есть среди них и женщины, и мужчины, и китайцы, и негры, есть высокие, есть пониже. А мы не знаем критерии отбора, тут можно много разных факторов учитывать. Например, я бы рад поймать зараженного ребенка, ведь это гораздо проще. Но дело в том, что вирус тоже не дурак. Он не хочет оставлять слабых мест в своей армии, и учитывая то, что взрослая особь обладает гораздо более разрушительным потенциалом, чем детская, неудивительно, что зараженные наносят детям слишком глубокие травмы – несовместимые с жизнью. Вирус не оставляет себе слабых звеньев.
– Хорошо, тогда следующий вопрос: как обезвредить зараженного? – спросила Тесса, оглядывая нас.
– У меня есть транквилизаторы с ветеринарным ружьем. Если всадить в зараженного десять доз, у нас будет, около трех минут, чтобы обездвижить его, – предложил Кейн.
– И чем будем обездвиживать? – Куки задала следующий логичный вопрос.
– Хорошо бы его в какой-нибудь прочный контейнер закинуть, а потом уже тащить в Аякс, – размышлял Фабио.
– Контейнер размером с человека еле унесем, да еще найти такой нужно, – выразила скепсис Перчинка.
– Гобелен – плотная и прочная ткань. У нас на первом этаже из него шторы сшиты. Я могла бы сделать мешок размером с человека, – предложила Хайдрун.
– Это же не похищение невесты тебе, чтобы в мешок его пихать! – Ульрих закатил глаза.
– Это скорее не мешок, а конвертик для новорожденного! – фыркнула Хайдрун. – Только в нашем случае для чудовищно-уродливого новорождённого.
«Слушай, а это мысль!» – Миша замахал руками. – «Закатаем его трубочкой в ковер и обвяжем сверху тросами, как блинчик Свена с яблочной начинкой!»
– Точно! Закатаем!
– По рукам и ногам, а потом завернем! Легко!
– В десять рук быстро управимся!
– В Аяксе закрепим его к багажным крюкам!
Ребята соглашались и кивали, а Тесса озадаченная склонилась ко мне и спросила:
– Я еще не в совершенстве владею языком жестов, но, по-моему, он что-то сказал про блинчик с начинкой?
Я объяснил ей идею Миши.
– Ну что ж, по-моему, блинчик с начинкой – это лучшее, что у нас есть на данный момент, – согласилась она, потирая переносицу.
Я чувствовал ее неудовлетворенность от работы с нами, потому что она привыкла к солдатской выправке и четким приказам. Мы же были далеки от уровня военных. Мы были на уровне блинчика с начинкой.
– Тогда куда идем? Выходим в лес и отстреливаем их? – предложил Фабио.
– Не успеем и шагу сделать, как на нас набросятся в ответ. Тут надо хитрый план охоты придумать, – Зелибоба нахмурился, как и его сестра, сразу было видно, что им привычно над тактиками нападения размышлять – это их среда.
– Арси, ты следишь за картами. Какие у них позиции? – спросила Тесса.
Арси тут же запустила голографическое изображение карты, снятое со спутника уже много десятков лет назад. На снимке просматривались заснеженные горы, плотные леса, реки и озера, деревни и небольшие города.
– Они держатся группами от трех до шести особей, – объясняла Арси и накладывала на карту сетку из красных точек, которые представляли собой зараженные. – В принципе, они раскиданы по всему периметру окружающих лесов. Выходи в любую сторону, везде будет примерно одна и та же картина. Они все в спячке.
Мы рассматривали карту, пытаясь вычленить выгодную позицию атаки. Тесса крутила голограмму, приближала определенное место, оценивала, потом отбрасывала и искала новое.
– Они выйдут из нее, если почуют угрозу одному из них? – спросила Куки.
– Без понятия. Но я бы не рисковал, – ответил Малик.
– Ближайшие точно выйдут, – уверенно заявил Зелибоба.
Он знает это лучше остальных, потому что частенько натыкался на них в лесах во время стандартных разведок и рассказывал, что зараженные всегда негативно реагируют на любую форму агрессии. Пусть даже просто нож в руке держишь.
– В любом случае, пытаться схватить зараженного рядом с другими зараженными – суицидный план, – поддержал Кейн.
– Надо загнать одинокого зверя! – воскликнул Свен.
– Посреди леса это невозможно. Вся местность открытая, они набегут со всех сторон. Нужен какой-то лабиринт, ходы которого мы будем знать. Тогда можно загнать зараженного именно туда, куда нам надо, – я размышлял с позиции инженера.
– Да! Сделать ловушку!
– Но для начала их надо разделить, – Фабио и Ульрих быстро подхватывали мои идеи.
За восемь лет жизни и работы бок о бок мы подстроились под одинаковые методы мышления и иногда даже мысли друг друга читали.
– Где бы найти такой лабиринт, чтобы куча препятствий была и много ходов, где можно их запутать и оторвать друг от друга? – размышляла Перчинка.
– Мы говорим о городе. Нам надо ехать в город.
– Ты с ума сошел? – возразила Куки Малику.
– Там зданий куча! Чем тебе не препятствия? А подземные парковки всякие и магазины, чем тебе не лабиринт?
– Да там плотность зараженных на один квадратный метр в десять раз больше, чем в лесу! Нас сразу в клочья порвут!
– Охотиться в лесу тоже не вариант, слишком много открытых сторон, – сказал Кейн.
– То есть я вас правильно понимаю: нам нужно какое-то место, в котором зараженный может запутаться и заблудиться, а потом оторваться от своих собратьев, и это место должно быть где-то на границе между лесом и городом? – подытожил Свен, окидывая нас хмурым взглядом.
Мы дружно закивали. А потом проявили чудеса единомыслия, когда тяжело вздохнули в унисон. Мы понимали, насколько малы наши шансы найти нечто подобное.
Но тут Свен вдруг произнес:
– Ребята, мне на ум приходит лишь одно место…
Свен вдруг резко поник, взгляд выражал чрезвычайную обеспокоенность, словно он собирался залезть в пасть чудовища. Мысли об опасном таинственном месте нагоняли на него ужас.
– Есть такое место, в создании которого виновата моя родина. Мне до сих пор стыдно за это. Еще до Вспышки люди рассказывали ужасные истории о том, как они теряли друг друга в запутанных лабиринтах. Помню, мой дед рассказывал: «Ты можешь блуждать там целыми часами, а выход так и не найти! Ты хочешь срезать путь, видишь проход, идешь туда, следуешь по стрелкам на полу, желая найти выход, но они будто с Дьяволом сговорились – заведомо обманывают тебя, и бам! Ты снова оказываешься там же, где был десять минут назад!
В лаборатории наступило гнетущее молчание, мы напряглись, а Свен продолжал нагонять ужас.
– Это гиблое место, ребята! – Свен замотал головой, не желая отправляться туда даже в воображении.
Мы обеспокоенно переглянулись. Как бы нам не хотелось это признавать, вывод напрашивался сам: из всего того, что было предложено за этим столом, безнадежное таинственное злобное место из описаний Свена годилось больше остального.
– Что это за место? —Тесса нарушила молчание, снова поведя нас по неизведанному пути во мраке неизвестного.
Мы затаили дыхание, ожидая ответа Свена.
– Никогда не забуду это страшное название.
Свен поднял на нас глаза полные слез, и печально произнес:
– Икеа.
9 января 2071 года. 11:00
Тормунд
Я ворвался в казарму сержантов, где остальной наш тайный кружок уже собрался. Все командиры и их сержанты бурно дискутировали о чем-то, но тотчас же подпрыгнули от моего резкого появления.
– Ну что? Доигрались, сосунки? – пародировал я Триггера.
Обожаю их так пугать! Прям аттракцион страха каждый раз!
Но никто не зааплодировал моей гениальной игре. Наверное, потому что все были подавлены последними новостями, спустившимися на нас сверху, как конфетти из какашек Генерала. Моя Тамагочи-Акира тоже заболела этим утром, словно долбанный Генералитет и до нее добрался своими удушающими токсичными газами. Но если генеральское дерьмо буду расхлебывать я лично, то за Акиру волноваться стоит двум Шишкам, которые теперь у меня в услужении.
После веселенького переезда на базу Каришку сразу определили на общую инженерно-аграрную подготовку. Я и не удивился. Учитывая ее прошлую жизнь в деревне, грядки копать для нее призвание и максимально возможный подъем по карьерной лестнице. Маришка еще в носу сопли ковыряет, но я знаю, что она пойдет по стопам сестры, если только я не воспользуюсь хрупкостью ее детского мозга и не вобью туда драгоценную и распрекраснейшую мысль о том, что рубить кишки зомбакам прикольнее, нежели лопаткой в песочнице ковыряться.
К сожалению, родители Шишек остались в деревне, а значит им кранты. Причем довольно кровавые кранты, расчлененные даже. Но девчонки держатся молодцами, тем более Долбалания всех сирот распределила по взрослым кураторам, которым удалось выбраться из деревни. Шишки попали к самой Долбалании под узурпаторство, но у той нет времени им попки подтирать, потому что эта старушенция вовсю мятеж организовывает. Честно сказать, не ожидал я такой резкой перемены личности от хлюпенькой бабуси, вчера она по Тиграну ревела так, что слюни в разные стороны брызгали, а сегодня организовывает незаконные информационные коридоры по всей базе. Она прям в глазах моих выросла и вдруг стала сексапильной. Как представлю ее во главе стола бунтовщиков в старческих обвисших панталонах под туникой, сразу ширинку распирает. Надо бы Вьетнаму достать такие. Может, где-нибудь в медицинском блоке подохла старушенция, у которой можно забрать парочку. В общем, Шишки остались без присмотра, а потому я с радостью взялся за их воспитание. Все свое свободное время после учебы они проводят у меня. Я нахожу им разнообразные развивающие детскую логику занятия: постирать мне одежду, заштопать носки, начищать винтовку, отжаться тридцать раз за вечер. Я был бы идеальным отцом!
– Генерал издал приказ, запрещающий Падальщикам покидать базу. Триггер сообщил, что приказ не имеет срока, – озвучила О– ля-ляжка, будто мы и без нее этого не знали. Командир О-ля-чевидность.
Потому мы и объявили срочный тайный сбор нашего мятежного кружка. Хотя тайным его уже не назовешь. Генералитет в открытую вставляет нам палки в колеса, и мы в открытую стали собираться в казарме посреди бела дня. Противоборство вышло на новый уровень, Генерал сделал первый ход.
Наши опасения начали сбываться. После инцидента с деревней Генерал решил предпринять жесткие меры по обеспечению безопасности, и первое, что пришло в голову этому гению – законсервировать базу. Трухина говорит о больших мигрирующих толпах зараженных, разбуженных какой-то причиной или объектом. Будто они раньше не мигрировали, а паиньками в сугробиках спали! Кого вы решили обмануть? Падальщики больше вашего рыскают по поверхности и прекрасно знают, что зараженные никогда на месте не стоят, ими всегда что-то движет! Списать все на массовые разборки в деревне показалось Генералу лучшей идеей и даже послужило отличным поводом. Его Отдел пропаганды выбрал самые сочные видеокадры с наших камер, на которых людей раздирают заживо целыми толпами, кровищи хлещет так, что объективы камер заливает, а самую яркую картинку того, как жертвой массовой атаки зомби становится Аякс, вообще поставили на заставку к каждому утреннему выпуску новостей!
Ублюдки за свои старые задницы трясутся так, словно у них вся жизнь впереди. Старики решают, как нам лучше жить, устанавливают порядки, а потом дохнут через пять лет и всю эту кровавую вонючую кашу оставляют разгребать нам! Грань между защитниками подземного обитания и борцами за поверхность стала глубже и четче. Чем дальше развивается конфликт интересов, тем больше людей делают выбор в пользу одной из сторон. Чем чернее пропасть между двумя лагерями, тем агрессивнее взаимоотношения людей на базе. Идея мирных переговоров уже лопнула, как мочевой пузырь, пораженный циститом, мы скоро вооружимся лезвиями да ломами и начнем кровопролитие прямо в коридорах Желявы. Был бы я Генералом, я бы так и довел людей до безумия, чтобы они сами начали кишки друг другу пускать. Это сэкономит огнестрельные ресурсы и сократит человеческие – цель будет достигнута.
– В приказе не написано, что он бессрочный, – подозрительно указал Легавый.
– А Генерал такое и не напишет, он не идиот. Понимает, что мы сразу ринемся к его дверям за объяснениями, вооруженные отнюдь не березовыми вениками! – ответил я.
– Триггер сообщил, что в Зоне Браво уже начался первый этап консервации базы. Он происходит негласно, на устных договоренностях и в условиях чрезвычайной секретности, – сообщил Калеб – главная шлюшка Триггера.
Пусть он и стал первым помощником Полковника, я горд тем, что стою в истоках бунта среди Падальщиков! Ни Калеб, ни Триггер, ни Тесса – никто из них не смог самого главного – вычленить из ровных рядов солдат бунтарей и объединить их под своим именем. Это сделал я!
Я! Я! Я!
Триггер понял, что мы готовы действовать именно после нашей репетиции мятежа в деревне, которую организовал я!
Я! Я! Я!
Изначально нас было всего четверо: я, Вьетнам, Ляжка, Антенна. Теперь же кружок объединил все действующие отряды специального назначения, а это порядка пятидесяти человек! И главное доказательство моего успеха – присутствие всех командиров и сержантов в этой казарме в данный момент.
А заручившись поддержкой Триггера, который оказался нормальным мужиком и которого я по-прежнему считаю трахальщиком страшилы Тессы, мы получили лазейку к креслу Генерала в буквальном смысле. Осталось только пнуть его хорошенько, чтоб покатился с него колбаской к своему пупсику-Крайслеру.
– Ну и что мы будем с этим делать? – спросил Буддист.
– А что ты предлагаешь? – ответил Антенна вопросом на вопрос.
Никто не желал первым произнести слова, витающие в воздухе, как рой назойливых мух. Тишина, наступившая после этого вопроса, раздражала до зуда в заднице. Как же я ненавижу их за эту трусость перед словом МЯТЕЖ! Словно это имя какого-то демона, которое нельзя произносить, иначе явиться во плоти. Но мы же все вроде бы его и ждем? Эх, я бы хотел жить во времена пиратства, я бы работал главным в бюро объявлений и кричал во всю глотку: «НА АБОРДАЖ!». Когда-нибудь настанет подходящий момент, и я клянусь, я выкрикну эту фразу!
– Можем продолжать задницы греть, но мы все понимаем, что случится дальше! – сказала Вьетнам.
– Нас расформируют за ненадобностью.
– У нас отберут оружие.
– И тогда уж точно хрена лысого мы сможем сделать!
Друг за другом констатировали Бесы. Им вторили кивки остальных Падальщиков. Ближайшее будущее ярко рисовалось перед глазами.
– Короче, у меня единственного хватает пороха в заднице открыто заявить, что мы тут о восстании говорим! – наконец ткнул я пальцем в факт.
– Я не хочу, чтобы Генеральский режим загнобил меня под землей, – произнес Электролюкс.
Все тут же закивали, высказывая общее согласие с тем, который сделан с умом.
– У нас осталось меньше недели на то, чтобы действовать. Триггер больше не сможет сдерживать напор на Падальщиков. Нам необходимо что-то предпринять до того, как Крайслер заявится сюда с приказом сдать оружие, – сообщил шлюшка-Калеб.
– Предпринять, говоришь. И как вы себе представляете эту затею? Мы ворвемся в штаб Генерала и всех на колени поставим? – спросила Ляжка.
– Именно так мы и сделаем. Если он не хочет идти с нами на переговоры мирным путем, мы его заставим, – ответил Буддист в несвойственной ему агрессивной манере.
Видимо, даже праведники иногда с нервных катушек слетают.
– А кто-нибудь из вас бывал в генеральском штабе? Там охраны и дверей с кодами напичкано, как в сокровищнице!
– Хумус дело говорит, – согласился Лосяш с сержантом Бодхи. – Глупо лезть в нору, в которой мы не были ни разу.
– Но это не должно нас останавливать! – возразила Вьетнам.
– Коды на дверях остановят тебя, несмотря на всю твою решительность, – также возражала Ляжка.
– Эй! Новая подстилка Триггера! Что он там нашептал тебе?
– Я тебя прикончу, Фунчоза!
– Да! Хорош уже, Фунчоза, не смешно!
– Надоели твои пошлые шутки.
– Калеб, вмажь ему еще раз!
– Ладно! Ладно! Чего вы так взъелись?!
Я поднял руки в воздух, удивляясь тому, как резко им разонравились мои гениальные шутки! Они словно объединились разумами и стали резко ненавидеть меня. Видимо, это все последствия нашей с Калебом драки, из которой вроде бы и не вышло победителя, но покромсало меня больше, чем его. Он-то вышел почти невредимым, инженера ему за два дня руку обратно вставили. А у меня титановая пластина на ключице и синяк на пол лица из-за его бионического кулака. Козел! Отрубить что ли и себе руку, чтоб заменили на бионическую, тогда у нас с Калебом равные шансы будут. А для эффекта неожиданности я себе и яйца сделаю стальными, так чтобы у меня вообще слабых мест не осталось!
Но один трофей я после той драки себе добыл – гёдза моей Вьетнамской Звездочки теперь носит кольцо, которое я у себя с брови снял! Мы почти сыграли свадьбу, и я подарил ей частичку себя!
– Господин Пипин Короткий, что там нашептал этот старый пердун? – неохотно перефразировал я.
Калеб закатил глаза. А черта с два я тебя в покое оставлю! Я и Тессу не оставил, а ведь она подохла! Она трахалась с Триггером, и я буду на этом настаивать! И пусть ее труп вращается, как балерина на батарейке, от упоминания ее имени.
– Триггер сообщил, что коды на дверях в Зону Браво меняют каждые двенадцать часов. Помимо главных ворот, есть ворота в генеральский отсек. Триггер достанет коды.
Калеб замолк, но никто не ответил. Потому что напряжение от предстоящей заварушки уже витало в воздухе вместе с роем идейных мух, как будто Генералитет дерьма наваляли прямо на столе перед нами.
– Не нравится мне это, – вдруг вымолвил Раф.
Я даже удивился. Моя Рафаэлка вообще-то не разговорчивая, но, если он решился высказаться, да еще и первым, это означало дерьмо, в котором не хочет участвовать даже тупоголовый!
– Что именно, конфетка наша? – спросила Вьетнам.
– Что Триггер нас подначивает.
– Он не подначивает, он открывает нам путь, – ответила Жижа.
– А выглядит так, будто он хочет в сторонке постоять, пока мы все уладим, – я даже удивился столь обильному словосложению и идейной верности Рафаэлки. Кажется, он отращивает себе мозги.
– Триггер – трус! Он не может пойти против Генерала в открытую! Вот и хочет, чтобы мы всю работу выполнили, – вставил Антенна.
– Тем более Генерал пасет его денно и нощно, – добавил Муха – сержант Буддиста.
– Ну хорошо. Предположим, что сместим Генерала с кресла. Дальше что? Туда сядет Триггер? – задал резонный вопрос Легавый.
– Черта с два! Больше не будет одного кресла в управлении базой!
– Об авторитаризме речи быть не может! – добавил Буддист
Я понятия не имею, что значит это слово, но ребята воодушевленно соглашаются, и поэтому я тоже киваю с серьезным лицом.
– Каждый блок должен избрать лидера от себя, – сказал Хумус.
– Мы через это проходили тридцать лет назад при создании базы. Тогда кучка лидеров ни хрена поделить не смогли, и мы бы так и сдохли, не родившись! – напомнила Вьетнам.
– Это было тридцать лет назад! Сегодня ситуация изменилась! – спорила Жижа.
– Чем?
– Тем, что мы вымираем здесь! И люди об это знают!
– А что предлагаешь делать? Отправиться на поверхность, как было с деревней? – Вьетнам выражала логичный скепсис.
– И тут и там нас ждет только смерть в муках. Выбора-то особо у нас нет.
– Выбор есть всегда.
– Ой, заткнись Буддист! Не до твоей эзотерики сейчас!
– Давайте все заткнемся и подведем итог! – громко озвучил Калеб, чувствуя, что спор уходит от намеченной темы. – Мы все понимаем план Генерала затягивать удавки на шеях людей. Как только базу запечатают, остро встанет вопрос нехватки ресурсов, потому что поддерживать пятнадцатитысячное население без добычи ресурсов с поверхности невозможно! Без выхода на поверхность мы начнем вымирать интенсивнее от болезней и голода.
– Кабеля, электросхемы, топливо, металлолом, ископаемые минералы – без всего этого невозможно обновлять фильтры в системах вентиляции и водоснабжения, менять аккумуляторы в солнечных панелях, заделывать протекающие щели, аграрники нуждаются в удобрениях, – подхватила Жижа.
– Генерал начнет запечатывать отсек за отсеком, жертвуя большинством ради выживания меньшинства. Он намеренно сократит состав населения, – добавил Антенна.
– Жертвами станут те, кто вносит наименьший вклад в поддержание жизнедеятельности базы, – вставил Буддист.
– Но как это измерить? Убьем поваров, а компьютерщиков оставим? – фыркнула Ляжка.
– Да как вообще можно сделать подобный выбор? – сокрушенно произнесла Жижа.
Внезапно все замолчали. И я понимал, почему. Большинство из нас хоть и сироты, но имеют родственников и друзей в других блоках. Как я сообщу Шишкам о том, что их надо умертвить ради того, чтобы пара солдат осталась в живых? Попадет ли за спасительную границу сумасшедший отец Вьетнама, которого я просто обожаю? А мать Легавого? А секси-бабуся Долбалания? Кто будет это решать? И смогу ли я жить с осознанием того, что мое молчание, моя бездеятельность стала причиной их смерти?
Мы – Падальщики – ярче остальных видим руины цивилизации, которая руководствовалась аналогичным принципом: истребляла группы людей, ради благополучия остальных. И чем это закончилось? Полным поражением! Убийство, как метод, никогда не будет эффективным, оно лишь продлевает твое проклятье, которое запирает тебя в петле последствий. Приведите мне положительный результат массового истребления! Евреи ожили и захватили целую страну, бездомные собаки плодились интенсивнее. Устроить геноцид всегда просто – взял ружье и пошел мочить всех налево и направо, а вот найти выход из кризиса требует гениальных идей, которые в примитивных мозгах солдат не родятся, но сверкают в умах инженеров и ученых – как раз тех, ряды которых вскоре начнут редеть в такт кровавых брызг.
– Генерал наделит военных приоритетом, но этот факт меня нисколько не радует, – заявила Вьетнам полушепотом.
– Я могу человеку шею свернуть одними руками – это, безусловно, полезный навык. Но без ученых и исследователей мы себя точно заживо закопаем и никогда не выберемся из этой могилы! – Лосяш высказал нашу общую мысль.
– Надземные части базы в тех проектах многообещающи, – произнес Вольт – новый сержант у Антенны вместо погибшего Перуна, и еще один мускулистый красавчик в прямоугольных очках и с львиной гривой каштановых волос. Весь отряд Тесла развивает во мне комплекс неполноценности!
– В них недочеты, но довести их до ума, сидя здесь под землей, невозможно, – добавил Электролюкс.
Мы все ознакомились с теми чертежами, схемами, вычислениями, полными непонятных закорючек. И мы хотим попробовать их реализовать! Я, конечно, особо ничего там не понял, но мне достаточно солидного взвешенного и авторитетного мнения умалишенного Лина, чтобы рискнуть чужими жизнями. Ведь все, что нам нужно в качестве прочного фундамента для начала восстания – это уверенность шизофреника в успехе. НА АБОРДАЖ!
– Прежде, чем мы пойдем в наших обсуждениях дальше, я хочу быть уверенным в том, что мы все понимаем необходимость жестких мер, – произнес Калеб, окидывая нас взглядом.
Тут и пялиться на нас не надо! Всем давно стало ясно, что мятеж неизбежен, вопрос стоял лишь в сроках, и они наконец поджали хвосты и уже стоят перед нами на задних лапках. Каждый командир кивнул. Ему вторили его сержанты. Даже Рафаэлка не напутал ничего и тоже кивнул.
– Хорошо. Тогда я привел человека, который расскажет нам о Совете лидеров блоков, который мы установим после свержения Генерала.
Мы все удивленно уставились на Калеба. А он соображает! Все-таки неплохой из него командир, дальновидный, с планом в голове, стратег! Пока мы тут терки перетирали, он по другим блокам шастал и искал для нас помощника в других концах базы. Может, я его недооцени…
Нет! Нет! Нет! Только не она!
– Нет! Только не Долбалания! – застонал я, увидев, как из одной из сержантских комнат выходит до боли в висках знакомый мне человек.
– Держи свой грязный язык за зубами, молодой человек! Что за непристойные прозвища?
Ее знакомый хриплый голос взорвал в моей голове опухоль, и теперь та стекала гноем по мозгам.
– Ну почему? Почему всегда везде должна быть какая-нибудь жопа? – стонал я.
Долбалания все это время сидела за перегородкой и ждала наших верных клятв, чтобы проводить на новую ступень плана. Признаюсь, я по ней все же скучал. Она по-прежнему носила свои широкие хлопковые брюки и тунику, которые они шили себе сами в деревне. Она не желала расставаться со своей одеждой, которая явственно выделяла ее на фоне жителей Желявы, оставаясь верной деревне, поверхности, миру далекому отсюда. Ее седые волосы заплетены в длинную косу, а на сухом морщинистом лице отпечаталась усталость. Желява все же наложила на нее характерный для здешней обстановки угрюмый след.
Я попытался разглядеть сквозь одежды размер ее панталонов, пока она устраивалась за нашим широким металлическим столом.
– Послушала я вас. Хорошие у вас намерения, – начала она. – Но вот план до жути глупый! Вы как маленькие дети, которые жалуются маме на то, что им каша не нравится, а самим встать и приготовить то, что хочешь, ни силенок, ни мозгов не хватает! Тормунд, хватит меня передразнивать!
Я тут же перестал корчить рожи. Что со мной? Почему ее приказы я выполняю рефлекторно? Она что, ведьма? Сжечь ее!
– Алания, мы не лидеры. Мы солдаты. Для этого ты здесь, – попросил Калеб.
Вечный подъюбник.
– На ваше счастье претенденты на генеральские стулья готовы.
– Откуда ты их знаешь? Ты тут и месяца не провела! Как ты можешь быть уверена в их надежности?
– А я слушаю, Тормунд! Слушаю всех везде и всегда. Мудрых людей издалека заметно. Обожаемых лидеров сразу видно. Обожаемые тупые лидеры еще громче и виднее!
– А чего ты при этом на меня смотришь?
– Так ты сведешь нас с ними? – Антенна перебил нашу перебранку.
– Нет времени. Да и нужды особой не вижу. Я доверяю Алании, – Калеб ответил за престарелую амазонку в панталонах.
– Маркус Лебовски и Фидель Гарро представят инженеров и исследователей. У них долгая история сопротивления Генералу, а потому и сторонников больше, чем у кого-либо. К тому же идеи у них неплохие, вы сами видели десятки их разработок, чертежей и моделей.
Ребята закивали. Более того, надежность этих разработок одобрил сам сумасшедший отец Вьетнама! Куда уж еще прочнее?
– Но главное, они искренне верят в вашу избранность, – Долбалания обвела нас всех изможденным взглядом. – Совет не будет распускать Падальщиков и даже готов дать вам отдельный стул за столом. Никто так не осознает важность деятельности ваших отрядов, как жители Желявы.
– К сожалению, этого осознания не хватает Генералу, – фыркнул Антенна.
– Он напуган. И он должен быть таким. Он из того поколения, которое собственными глазами лицезрело ужасы Вспышки. Мне было десять лет, когда все началось. Но даже я – ребенок – понимала творящийся хаос, видела в нем конец мира, осознавала болезненную смерть мира. Генерал же был солдатом примерно вашего возраста. В те дни их отправляли на заставы и эвакуационные посты, не до конца сообщая о масштабах эпидемии, потому что правительство боялось дезертирства. Наверняка Генерал потерял все: семью, родителей, детей, любовь всей жизни.
«Петуха», – подумалось мне, и я с горечью похлопал по карману брюк, где пряталось мое желтое яйцо Тамагочи-Акира. Позавчера она из гориллы Шанель переродилась в петуха Энрике.
– Такие трагедии безвозвратно меняют людей, если не убивают. Генерал пытается защитить нас единственным, как ему кажется, способом. И то, что большая часть населения против, всего лишь результат неизменного хода времени: вы выросли в этих условиях, и теперь они вам кажутся недостаточными. Но для Генерала, для меня оказаться в безопасном месте с толстыми неприступными глухими стенами было единственным способом остаться в живых.
– Но ведь ты выбралась на поверхность! Ты дала ей шанс, – возразила Жижа.
– Только благодаря Тиграну. Это он нашел меня и показал, что там наверху можно выживать. Он заставил меня поверить в то, что мир еще можно вернуть, надо просто перестать бояться. К этому я и веду. Вашему Генералу просто нужен человек, который заставит его поверить в то, что поверхность не так опасна, как рисует ее воображение, подпитываемое картинками из прошлого. Вспышка была жуткой безумной кровавой. Но она давно закончилась. И вы, отправляющиеся в десятки миссий на поверхность, тому доказательство.
– Может, нам бы и удалось завоевать доверие людей, но население запугано Отделом пропаганды! – вставила Ляжка.
Мы дружно закивали. Мы больше остальных знали, как Отдел пропаганды может переиначить правду и затуманить мозги, потому что Падальщики находятся посередине между базой и внешним миром. Мы видим реальность, и она далеко не столь чудовищна, как показывает новостной экран.
– Вы их недооцениваете, – поспорила ведьма. – Ваши жители уже находятся на грани, они измотаны пустыми обещаниями и готовы взять свое силой. Или вы думали, что пятнадцать тысяч человек живут здесь, как слепые котята, и ждут, когда вы им вкусности принесете? Человек не паразит. Человек сидеть на месте не будет. Это единственный вид на земле, которого охватывает стремление изменить привычную обстановку, убежать от знакомого, пресытиться единообразием. Мы – творцы, созидатели! И этот дух на Желяве силен, как нигде! Сама нужда толкает население Желявы придумывать изощренные методы выживания! Потенциал Желявы огромен, благодаря людям и ресурсам. Вам необходимо защитить его любой ценой, чтобы направить в верное русло.
