полная версия

Анатолий Васильевич Молчанов
Население Земли как растущая иерархическая сеть

В той же программе «У Корзуна», где Марков объяснил причины, по которым не посвятил себя писательской карьере, он заявил, что его мнение в вопросе о том, что печатать, а что нет – зачастую имеет решающее значение.

Иначе говоря, неудавшийся писатель, ничем не примечательный ученый и посредственный популяризатор науки Марков сам решает, что научно, а что нет, сам определяет несомненную научную ценность своих «произведений», сам с помощью Коротаева пускает их в тираж, сам называет их лучшими книгами года…

В статье «Антидарвинизм как симптом интеллектуальной деградации» Марков пытается всячески очернить имя Ю.В. Чайковского, называя его «маргиналом от науки»:

«…Многих присутствующих неприятно поразили выступления ведущего научного сотрудника Института истории естествознания и техники РАН Ю.В. Чайковского, автора «альтернативной» эволюционной теории…»

Эта статья была необходима Маркову для того, чтобы в очередной раз продемонстрировать свою безграничную преданность дарвинистскому большинству, тем самым показав, что имя настоящего ученого и популяризатора науки он носит не зря и, как следствие, обеспечить себе доступ к «кормушке» еще большего размера.

Кроме того, эта злобная статья Маркова представляет, по сути, призыв (точнее требование) к единомыслию, а значит к застою и гниению в науке и атаку на инакомыслящих, тогда как науку во все времена, как это показывают многочисленные исторические примеры, зачастую двигали именно дилетанты и «маргиналы от науки», которых сжигали, ломали им жизнь, подвергали остракизму, отстраняли от работы…

«Если одномоментно рассматривается только одна теория, мы, вероятно, попадаем в интеллектуальную ловушку, созданную этой теорией. Единственный способ выбраться из нее – иметь различные теории, которые соревнуются в объяснении одних и тех же данных. Фейерабенд доказывал, что даже в тех случаях, когда имеется широко признанная теория, которая согласуется со всеми фактами, все равно необходимо придумывать конкурирующие теории, чтобы обеспечить прогресс науки… Следовательно, настаивал Фейерабенд, ученые никогда не должны быть согласны, хотя и стремиться к консенсусу…

Так что вопрос в следующем: хотим ли мы, чтобы ученые пришли к согласию, поскольку каждый из них хочет выглядеть как нечто блестящее в глазах других ученых, или поскольку каждый из них стремится разделить мнение большинства, или поскольку каждый из них хочет быть в победившей команде? Большинство людей склоняются к согласию с другими людьми именно по таким мотивам. Нет причин, по которым ученые имели бы иммунитет против этого, оставаясь, как-никак, людьми.

Однако мы должны бороться с такими побуждениями, если хотим поддерживать жизнеспособность науки. Мы должны поощрять противоположности, которые приводят к несогласию настолько, насколько позволяют факты. Понимая, насколько люди нуждаются в том, чтобы выглядеть как часть, чтобы войти в часть, чтобы быть частью победившей команды, мы должны прояснить, что когда мы уступаем таким потребностям, – мы губим науку.

Имеется и другая причина, по которой здоровье научного сообщества должно поощрять несогласие. Наука движется вперед, когда мы пытаемся согласиться с чем-то неожиданным. Если мы думаем, что знаем ответ, то будем пытаться встроить каждый новый результат в заранее представленную схему. Это расходится с тем, что поддерживает жизнеспособность науки, тормозит ее движение.

В атмосфере, наполненной спорами между соперничающими взглядами, социологических сил недостаточно, чтобы привести людей к согласию. Так что в тех редких случаях, когда мы приходим к консенсусу по какому-либо поводу, это происходит потому, что у нас нет выбора. Факты заставляют нас сделать это, даже если они нам не нравятся. Именно поэтому прогресс науки реален» [35].

Можно понять академиков РАН, которые построили всю свою научную карьеру на теории Дарвина, не видящих и не желающих видеть никаких альтернатив. Можно понять и молчание рядовых ученых, зарплаты и премии которых, а значит и благополучие их семей, могут напрямую зависеть от публично высказанной точки зрения.

Но нельзя ни понять, ни простить «популяризаторской» деятельности Маркова, который позиционирует себя чуть ли не главным популяризатором науки в стране и который зарабатывает себе на жизнь продвижением давно изжившей себя эволюционной теории.

Марков любит давать интервью и выступать на камеру, вероятно, после долгих тренировок перед зеркалом, при этом безапелляционным тоном изрекает всегда непреложные истины. При полном отсутствии чувства юмора (а еще хотел стать писателем!), что хорошо видно по его многочисленным выступлениям, и непомерной спеси – такой кандидат никак не подходит на роль популяризатора науки.

Двойной обман С.В. Циреля

Служил я верно господину, горбатил в меру скромных сил…

Цигель А.Л. Поэма «Холуй»

Если А.В. Коротаев «всего лишь» осуществляет подмену понятий закон – тренд, то С.В. Цирель в своей тяжелой для восприятия, наукообразной статье, написанной для сборника, посвященного универсальной и глобальной истории, с неправильным названием: «Скорость эволюции: пульсирующая, замедляющаяся, ускоряющаяся», идет на прямой обман. Точность, полученная Фёрстером для своих констант, для него, как и для Коротаева, как кость в горле (авторская орфография сохранена):

«Дальнейшие исследования (Kremer 1993; Коротаев 2006; Цирель 2008) показали, что сама пропорциональность выполняется не столь жестко, что показатель степени в знаменателе не обязательно равен единице и не обязательно неизменен в течение всей истории человечества, поэтому предопределенность, заданная уравнением (1), существенно преувеличена.

Более того, учитывая падение точности данных и рост отклонений от гиперболы с удалением вглубь истории, уже в палеолитические времена трудно говорить о какой-либо предопределенности (Рис. 3). Но тем не менее оглушающий эффект уравнения (1) до сих пор действует на многих читателей (судя по обсуждениям на форумах Интернета) и вызывает различные толкования»^[264].

Так как, по мнению Циреля, показатель степенной функции в формуле Фёрстера «необязательно равен единице и необязательно неизменен в течение всей истории человечества» и, кроме того, поскольку «рост отклонений от гиперболы с удалением вглубь истории растет» – то человечество, очевидно, никогда и не росло по закону гиперболы. Иначе говоря, гиперболы мирового демографического роста, гиперболы Фёрстера, описывающей рост численности населения Земли на протяжении последних двух тысячелетий, – попросту не существует.

В чем же истинная причина столь странного утверждения? В том, что модели Коротаева и Циреля, построенные на таких понятиях, как: гиперболический тренд, надэкспоненциальный рост, положительная обратная связь второго порядка, режим с обострением… – не в состоянии объяснить точность, с которой была определена гипербола мирового демографического роста. На самом же деле показатель степенной функции в знаменателе закона Фёрстера, вопреки утверждению Циреля, как мы это показали ранее, должен быть в точности равен единице.

Заметим, прежде всего, что из приведенной выдержки с полной очевидностью следует то, что свою статью по гиперболическому росту, а также «труды» Коротаева, Цирель ставит неизмеримо выше всех прочих по этой теме, и это тем более касается Интернет-исследований. Но откуда такая уверенность в собственной правоте? Ответ прост: все дело в иллюзии превосходства печатного слова над электронным. Ведь в глазах обывателя, да и не только (все мы в той или иной мере рабы стереотипов), если что-то напечатали – значит это и есть истина в последней инстанции.

Но в наше время, когда тоннами печатается всякая галиматья, все это выглядит как полный анахронизм. Что же касается настоящей науки, то, если в прежние времена любая научная или научно-популярная книга до своего поступления в печать должна была пройти целый ряд фильтров, то в наше время может быть напечатано все, что пожелает левая нога мало кому известного историка-востоковеда Коротаева^[1][263].

* * *

Попытка Циреля дискредитировать работу Фёрстера и его коллег сделана с единственной целью: ввести читателя в заблуждение и мы здесь это докажем.

Поскольку точность, полученная Фёрстером и его коллегами для своих постоянных, которую никто кроме Циреля никогда под сомнение не ставил, имеет для понимания явления гиперболического роста определяющее значение, попробуем представить, как немецкий инженер австрийского происхождения Хейнц фон Фёрстер (Фёрстер) сделал свое замечательное открытие.

Имея большой объем данных по численности населения Земли от Р.Х. до 1960 года, он подыскивал простую аналитическую зависимость, которая могла бы послужить неплохим приближением для имеющихся у него демографических данных.

Прежде всего, он, вероятно, предположил, что численность населения Земли, т. е. «популяции» Homo sapiens, как и всякой другой популяции, в благоприятных условиях росла экспоненциально. По этому простому закону, когда при удвоении численности удваивается и естественный прирост, растет все живое. Зависимость логарифма численности от времени должна быть в таком случае линейной.

Когда он нанес данные на координатную плоскость, его ожидал сюрприз: график аппроксимирующей зависимости не укладывался на прямую; рост логарифма численности от времени по непонятной причине оказался круче линейного, и гипотеза экспоненциального роста должна была быть отброшена.

Это довольно неожиданный результат, хотя, возможно, и не слишком, ведь если вдуматься, рост численности человечества, как системы высшей степени сложности, подверженной кризисам, войнам и эпидемиям, вряд ли должен подчиняться столь простому аналитическому закону. Если руководствоваться здравым смыслом, то вообще трудно себе представить, что этот закон может быть описан с помощью какой-то простой формулы. Априори представляется, что здесь должна быть справедлива гипотеза близкая к нулевой.

Известно, что рост этот происходил без спадов (возможно, за редкими исключениями) и скорость его тоже почти всегда росла – по крайней мере в среднем. Тогда зависимость численности от времени, очевидно, можно считать монотонной или «почти» монотонной функцией. Но какой-то простой формулы, описывающей эту зависимость, – не существует.

Такой рост можно представить как суммарный рост слабо связанных подсистем: этносов, стран или народов, т. е. считать его случайным процессом, и нет никакого смысла искать глобальный закон роста справедливый для общей численности населения планеты, действовавший на протяжении двадцати столетий.

Для каждого этапа такого, вообще говоря, случайного роста, для всех его взлетов и падений историки, социологи и демографы нашли бы, конечно, какое-нибудь естественное объяснение, и всякая математика была бы здесь бесполезна.

Возможно, так полагал и Фёрстер, потерпев неудачу с гипотезой экспоненциального роста. Каким должен был стать его следующий шаг, что мог бы предпринять любой другой исследователь, попавший в подобное положение? Можно было бы попытаться подобрать полином, хорошо аппроксимирующий демографические данные, но такой полином, достаточно высокой степени, всегда можно найти и в этом нет никакого достижения…

Можно попробовать в качестве кандидата степенную функцию: N = C(t₀ – t)ⁿ, ведь проще нее, кажется, вообще ничего нет. Собственно, так он и поступил, совершенно не задумываясь о том, какие причины могли вызывать такой рост, подчиненный нелинейному степенному закону.

Важно понимать, что это предположение, расходящееся со здравым смыслом, представляется совершенно фантастическим, если не безумным. Результат точно должен был получиться отрицательным, т. е. точность для значений n и t₀ должна была оказаться очень небольшой.

Но совершилось чудо: эта точность, с которой определились постоянные Фёрстера, совершенно неожиданно оказалась чрезвычайно высокой, можно даже сказать невозможно высокой, делающей гиперболу мирового демографического роста, по сути, предзаданной: N = C(t₀– t)ⁿ ; C = 179 ± 14 млрд; t₀= 2027 ± 5; n = -0.99 ± 0.009. Нужно заметить, что сам Фёрстер, хотя и шутил на эту тему, но так и не понял ни причины, ни значения открытого им аномального гиперболического роста.

* * *

Согласно заявлению Циреля он и Коротаев, а до них еще и Кремер, показали, что «показатель степени в знаменателе формулы Фёрстера необязательно равен единице», что нужно понимать, очевидно, единственным образом: все они по очереди, не доверяя Фёрстеру, повторили его исследование и получили для n значительно меньшую точность.

Причем Цирель, очевидно, не счел возможным довериться не только вычислениям Фёрстера, но также результатам Кремера и Коротаева и пересчитал все заново! Но результаты, полученные американским инженером Фёрстером, никто и никогда под сомнение не ставил. (Немецкий физик Хорнер расширил время действия закона до неолита, подключив дополнительные данные, что несколько увеличило постоянную Фёрстера С и оставило практически без изменения n и t₀. [1])

В таком случае утверждение Циреля о том, что показатель n необязательно равен минус единице можно интерпретировать как обвинение Фёрстера в фальсификации. Действительно, если Цирель повторил исследование Фёрстера и его коллег и получил значительно меньшую точность для n, то работа Фёрстера была, очевидно, всего лишь подгонкой.

Это легко понять, т. к. как в случае простого повторения, так и с привлечением новой информации, точность, полученную Фёрстером для своих постоянных, с учетом значительности объема демографических данных, которые он использовал, можно только увеличить, но никак нельзя уменьшить. (При том условии, конечно, что Фёрстер ничего не подгонял.)

* * *

На самом деле Цирель, конечно же, не повторял работы Фёрстера и его коллег, а его утверждение о том, что он что-то такое якобы «показал» – всего лишь попытка ввести читателя в заблуждение. При вычислении n по методу наименьших квадратов могло быть получено любое действительное число, например, n = -0,78 или n = -1.16, но вышло, что n = -1 с точностью до одного процента, т. е. простейший целочисленный показатель.

И этот факт никак не соответствует утверждению Циреля о том, что показатель n случайным образом менялся в процессе роста, т. к. в таком случае целочисленность результата является всего лишь случайным совпадением. Конечно, такое совпадение возможно, но, очевидно, весьма маловероятно, что показывает степень правдоподобия надуманного объяснения, данного Цирелем.

Само утверждение о том, что показатель n «необязательно неизменен в течение всей истории человечества» есть не что иное, как обман, рассчитанный на читателя далекого от математики. Действительно, n, как и две другие постоянные, есть результат осреднения по всем демографическим данным, имеющимся за последние двадцать столетий.

Иначе говоря, Фёрстером подыскивалась степенная функция, наилучшим образом подходящая для описания роста на всей шкале этого роста. Т. е. речь здесь идет об интегральном, среднестатистическом показателе, описывающем весь рост, и говорить о том, что он как-то менялся с течением времени – абсурд.

Цирель, конечно же, хорошо это понимает, поэтому его утверждения и есть намеренное введение в заблуждение. На самом деле им здесь подразумевается причинный динамический закон аналогичный закону квадратичного роста dN/dt = αN² с показателем лишь приблизительно равным двойке и случайно меняющемся в процессе роста.

В таком случае гиперболический рост не может быть получен по той простой причине, что дифференциальное уравнение, описывающее такой рост, не имеет устойчивых решений. Это справедливо для неизменной в своих границах Мир-системы и не меняющегося в течение всей эпохи гиперболического роста причинного динамического закона квадратичного роста.

Это будет справедливо и для растущей «коротаевской» Мир-системы с неизменным законом роста, и это тем более будет справедливо для растущей Мир-системы со случайно меняющимся причинным динамическим законом роста.

Утверждая, что «рост N является гиперэкспоненциальным и неплохо описывается (хотя бы на отдельных крупных участках) гиперболическими уравнениями, сходящимися в сингулярной точке», Цирель снова идет на откровенный обман, т. к. совершенно очевидно, и это легко доказать, что куски гипербол, описывающие рост на отдельных участках, не могут иметь общей точки сингулярности. И такая «кусочно-гиперболическая» кривая никак не может быть аппроксимирована гиперболой Фёрстера.

* * *

Собственная модель гиперболического роста населения Земли С.В. Циреля отмечена теми же пороками, что и изобретательская теория Коротаева. Гиперболический рост любой популяции, как и всякий другой рост численности, описываемый нелинейным дифференциальным причинным законом роста, происходит за счет системности популяции, которая должна найти в любой предлагаемой модели адекватное объяснение.

Утверждение Циреля о том, что рост «неплохо описывается на некоторых отдельных участках гиперболическими уравнениями» означает, что эта необходимая системность, объясняющая гиперболический рост, то появлялась в процессе роста, то исчезала.

Что говорит о его полном непонимании феномена гиперболического роста, который, по мнению С.П. Капицы, и есть выражение этой глобальной системности растущего человечества. [1]

С.В. Цирель, вероятно, считает себя экспертом в вопросах гиперболического роста и демографического перехода. Первая его работа на эту тему появилась в 2004 году. Но за годы, прошедшие с тех пор, как показывает эта статья, он так ничему и не научился. Его модель, модель первого типа по нашей классификации, основана на причинном дифференциальном законе роста.

Иначе говоря, система дифференциальных уравнений, описывающих рост, происходит из его головы, а соответствие теории демографическим данным проверяется близостью теоретических результатов гиперболе Фёрстера, т. е. гладкой монотонной кривой.

Что не является, конечно, сколько-нибудь серьезной проверкой на истинность, иначе не расплодилось бы в количестве уже около десятка подобных однопричинных моделей, основанных на той или иной форме императива от демографического до информационного.

При этом автор не имеет никакого представления о том, как его модель может быть расширена с учетом экспансии растущей популяции в пространстве. Здесь как минимум должен быть поставлен вопрос об учете запаздывания распространения информации, обеспечивающей глобальную системность растущей популяции в том нелинейном дифференциальном законе роста, на котором она основана.

Учет такого запаздывания приводит к уравнениям с запаздыванием, и если запаздывание значительно, то для такой растущей популяции возможны колебания численности и даже резонансы: колебания с нарастающей амплитудой.

* * *

Отсутствие каузального анализа изучаемых связей – еще один грубый просчет, допущенный Цирелем. (Модель Циреля основана на причинном дифференциальном законе.) Нами представлено десять (!) аргументов, говорящих о том, что закон квадратичного роста dN/dt = αN², к которому должен сводиться любой закон роста численности человечества, в том числе и предложенный Цирелем, всего лишь сопутствующая связь и причинным законом считаться не может.

Можно только удивляться тому, что С.В. Цирель совершенно не интересуется проблемой устойчивости, несомненную важность которой отмечают все серьезные исследователи гиперболического роста. А ведь система дифференциальных уравнений, описывающих рост в его модели, устойчивых решений не имеет.

Цирель единственный из всех авторов, кто даже не пытается объяснить причину глобальной системности растущей популяции Homo sapiens, с необходимостью вытекающей из факта нелинейности закона квадратичного роста dN/dt = αN².

Он просто записывает дифференциальный закон, называет его гиперэкспоненциальным и совершенно не интересуется тем, как такой закон как рекуррентное соотношение мог выполняться шаг за шагом в пространстве и во времени на протяжении двадцати столетий для растущей Мир-системы с учетом всего сказанного выше. Т. е. демонстрирует совершенно БЕЗДУМНОЕ, чисто формальное, техническое применение математики. Что характерно и для других работ С.В. Циреля.

На самом же деле все обстоит гораздо хуже: невежество Циреля в вопросах, связанных с ростом численности населения Земли, переходит все мыслимые пределы. Так, он не понял главного в работе Фёрстера и исследованиях С.П. Капицы: глобальности гиперболического роста населения Земли; роста, справедливого только для всего человечества в ЦЕЛОМ, и считает, что естественный прирост и показатели развития малых человеческих сообществ при их слиянии в большие империи возрастают по закону квадратичного роста:

«Однако объединение малых сообществ в большие империи в полном соответствии с формулой dN/dt ~ N² дает резкий толчок техническому и общественному прогрессу (например, успехи ханьского Китая, эллинистических государств, Римской республики и ранней империи)»^[264].

Средняя скорость роста населения большой империи, численность населения N которой составляет всего лишь часть населения Земли, не может быть пропорциональна квадрату этой численности: dN/dt ≠ αN², т. к. по этому закону растет ВСЕ население Земли, а квадрат суммы приростов, при прочих равных условиях, не равен сумме их квадратов.

Следовательно, рост численности населения любого государства мог быть временами экспоненциальным (США в период освоения территорий по Мальтусу), циклическим (демографические циклы древнего Китая), примерно нулевым (Франция 1850–1950-е гг., первая прошедшая демографический переход), отрицательным (депопуляция коренного населения стран южной и северной Америки 1500–1900 гг.), каким-то иным.

Если же сложить население всех стран мира по годам и проанализировать динамику такого общего роста, что, собственно, и сделал Фёрстер, то вот такая суммарная средняя скорость роста будет уже пропорциональна квадрату общей численности, и рост этой общей численности будет гиперболическим.

* * *

Уже в самом названии статьи С.В. Циреля «Скорость эволюции: пульсирующая, замедляющаяся, ускоряющаяся» содержится две ошибки. Первая ошибка связана с неразличением автором двух близких по смыслу понятий: «эволюция» («темп эволюции», «пульс эволюции») и «скорость эволюции».

Пульсировать, ускоряться и замедляться может процесс, но никак не его количественная характеристика. Так, например, говоря о движении, мы называем его (а не его скорость!) равномерным, ускоренным, замедленным, колебательным.

Мы говорим движение ускорилось, а не скорость ускорилась, следовательно, правильно будет, например, так: «Темп эволюции: пульсирующий, замедляющийся, ускоряющийся» или даже просто: «Эволюция: пульсирующая, замедляющаяся, ускоряющаяся». Назови Цирель свое «сочинение» так, в его названии была бы «всего лишь» одна ошибка.

Вторая ошибка состоит в неразличении Цирелем понятия «развитие» (или понятия «эволюция», употребляемого в обычной речи, околонаучной литературе и беллетристике), как такого движения, в процессе которого с системой происходят необратимые качественные изменения, возникают новые свойства, которые не являются, однако, уникальными для Мира в целом.

Неразличение с понятием «универсальная эволюция», невыделение этой генеральной линии эволюции мира, ее супермагистрали от вируса к человеку, под которой понимаются процессы, приводящие к росту сложности эволюционирующей системы: ядра́, атома, молекулы, планетарной системы, клетки, организма, популяции, социума, биосферы в целом и высшей стадии ее развития – ноосферы; появлению в каждой из этих систем принципиально новых для Мира в целом, уникальных качеств, свойств, которыми она не обладала ранее.

Универсальная история (универсальная эволюция, глобальная эволюция) – это новое междисциплинарное направление, рассматривающее физическую, химическую, биологическую и социальную эволюцию от Большого взрыва до наших дней как единый непрерывный процесс.

Для нового направления существуют разные названия, которые обозначают, по сути, одно и тоже. Это универсальный эволюционизм (Н. Моисеев, Россия), Космическая эволюция (Cosmic Evolution), Универсальная или Большая история (Big History) (англоязычная литература), История мироздания (Weltallgeschichte) (германоязычная литература), Мегаистория (Mega-historia) (испаноязычная литература).

Читая статью Циреля, не понимаешь какую эволюцию описывает автор: геологическую, языка С, эволюцию гоминид или «эволюцию Борна». Его работа включена в сборник, посвященный универсальной и глобальной истории, и писать он должен был в первую очередь об универсальной эволюции.

В таком случае его утверждение о том, что универсальная эволюция – это эволюция «пульсирующая, замедляющаяся, ускоряющаяся», является ошибочным. Ведь то, что справедливо для развития, эволюции, в обычном понимании смысла этого слова, может оказаться совершенно неприемлемым при описании универсальной эволюции.

Так, закон Седова, на который опирается Цирель в своих чисто умозрительных построениях, описывает эволюцию иерархических систем и не подходит для описания систем высшей степени сложности, таких, например, как биосфера в целом. Не пригоден он также и для описания Большой истории.

Для описания универсальной эволюции наиболее всего, на наш взгляд, подходит понятие авангардной системы эволюции петербургского философа Александра Болдачева. Авангардная система эволюции – это вид, клетка, нуклеиновые кислоты, ядра атомов, элементарные частицы… Т. е. та система, которая эволюционирует в данную эпоху, и в качестве которой в настоящее время выступает человеческий социум:

«В каждый момент времени движения Мира эволюционирующей системой является верхняя, последняя по времени формирования, высшая по уровню развитию ступень в иерархической лестнице… Для подчёркивания уникальности, выделенности эволюционирующей системы я ввёл термин «авангардная система» или «авангард эволюции». «…»

«Не появлялись новые физические взаимодействия, новые химические элементы (а если и можно говорить о таких явлениях, то только как о продуктах деятельности вышестоящей авангардной эволюционной системы). Биологическая эволюция осуществлялась исключительно за счет прироста новых, высших по уровню классов, а не как непрерывная модификация имеющихся видов. Все биологические классы, виды, возникнув в момент своего нахождения на верхней ступени эволюции, в дальнейшем уже не претерпевали принципиальных (не адаптивных) модификаций. Все изменения видов происходили и происходят сейчас либо в рамках уровня, определенного на момент их появления, либо вообще в направлении деградации (атрофирование органов, утеря некоторых способностей и т. д.)» А. Болдачев «Новации. Суждения в русле эволюционной парадигмы» Изд. СПб. Университета 2007 г.

Ускорялась или замедлялась универсальная эволюция от Большого взрыва до того момента, когда появилась жизнь? Существуют различные мнения на этот счет. Но нет сомнения в том, что эволюция авангардных систем биологической и социальной эволюции, т. е. клетки, позвоночных, млекопитающих, гоминид, рода Homo, человеческого социума от неолита до наших дней как единый, многоэтапный процесс – всегда только ускорялась.

Не отличая качественно универсальную эволюцию от эволюции, например, геологической, которая может замедляться, поскольку давно перестала быть авангардной системой, Цирель описывает и универсальную эволюцию как «пульсирующую, замедляющуюся, ускоряющуюся». Ускорение развития человечества, последней по времени авангардной системы универсальной эволюции, ни у кого в наше время сомнения не вызывает.

Об ускорении истории пишет историк И.М. Дьяконов в своей книге «Пути истории», где говорится о сокращении периодов исторического развития. С.П. Капица отмечает во всех своих работах ускорение, и только ускорение, исторического времени по закону прогрессии со знаменателем примерно равным трем.

Ю.В. Яковец в своей книге «История цивилизаций. М., 1997» показал, что длительность существования мировых цивилизаций сокращалась по закону прогрессии с коэффициентом ускорения примерно равным двум. В нашей работе была сделана попытка обобщить все эти исследования.

* * *

С.П. Капица был первым, кто обнаружил связь гиперболического роста населения Земли с циклическим, по закону прогрессии, сокращением исторического времени. Он был первым, кто связал концы с концами и показал, что оба эти процесса, длившиеся тысячелетиями и напрямую никак не связанные, завершаются одновременно во второй половине XX века.

Он первым показал, что все мы живем в эпоху, по сути, исторической сингулярности, когда историческое время сжалось до предела, когда на наших глазах происходит коренная ломка всех установившихся в течение тысячелетий законов развития:

«Мировой демографический переход продолжается всего 84 года. Однако за это время, составляющее всего 1/50000 истории человечества, происходит коренное изменение характера нашего развития… Острота перехода в значительной мере связана с синхронизацией процессов развития…» [1].

Цирель же, не только безосновательно дискредитирует исследование Фёрстера, но также пытается перечеркнуть все достижения теоретической демографии С.П. Капицы. Поэтому это сочинение техника Циреля на тему эволюции представляется чрезвычайно вредным для любого читателя. (Еще вчера С.В. Цирель делил напряжение в балке на модуль Юнга и получал сжатие опорной конструкции. Сегодня же он пишет статьи по демографии, экономике, политологии, теории эволюции… Какой, однако, многостаночник!)

Никакой явной критики работ именитого автора его статья, конечно, не содержит, но все, что он пишет полностью противоречит основным положениям «Общей теории роста человечества» С.П. Капицы. Это, во-первых, относится к антимальтузианскому принципу демографического императива Капицы, согласно которому рост численности человечества во все времена не зависел ни от каких ресурсов, а определялся развитием и зависел лишь от внутренних свойств системы и, прежде всего, от самой этой численности.

Эта основополагающая, чрезвычайно простая и в то же время очень емкая идея С.П. Капицы состоит в том, что для «популяции» Homo sapiens, единственной «популяции» в природе, представители которой обладают сознанием, такие ресурсы необходимые для продолжения роста и развития всегда могли быть найдены и использованы:

«Развитый в модели системный подход опровергает неомальтузианские концепции Медоуза, представленные в «Пределах роста». В компьютерных моделях группы Медоуза была сделана попытка связать между собой основные факторы, определяющие развитие человечества. Однако при таком pедукционистском подходе в моделях практически не учитывалось влияние всех этих факторов на динамику роста населения, которая независимо вносилась в модель.

Развитие за последние 30 лет показало несостоятельность этих расчетов, несмотря на то, что в свое время они привлекли всеобщее внимание. По существу, был повторен подход Мальтуса, который также полагал независимым экспоненциальный рост населения. И в недавней книге тех же авторов со странным постоянством делается исключительный упор на экспоненциальный рост и не принимается во внимание то, что мы имеем дело с развитием сложной нелинейной взаимосвязанной системы. Поэтому неудивительно, что последняя книга Медоузов вообще не получила поддержки Римского клуба». «…»

«Модель предложенная нами парадоксально указывает на глобальную, в течение всей истории, независимость развития от внешних параметров, при которой темп роста населения определялся внутренними свойствами системы. Это обстоятельство позволяет сформулировать принцип демографического императива, в отличие от популяционного принципа Мальтуса, утверждавшего, что именно ресурсы определяют скорость роста населения и его предел» [1].

Этот принцип, который можно по-разному трактовать, представляет одно из главных и неоспоримых достижений его феноменологической теории, получившей в России широкое признание. Модель гиперболического роста самого Циреля, а также конкурирующая с ней изобретательская теория Коротаева, которую он по «непонятным» причинам усердно защищает, построены в соответствии с теорией Мальтуса. Согласно которой рост численности человечества, так же как рост микроорганизмов в чашке Петри, полностью определяется имеющимися ресурсами. Т. е. находятся в антагонистическом противоречии с принципом демографического императива Капицы.