Юрий Валерьевич Литвин
Психоделика. Книга для мертвых
Но главное – она была жива и уже держала флакон в левой руке. Я схватил ее за руку и спросил, где тут можно напиться. Одновременно ногой я отшвырнул уже готового наброситься на нее воина в бронзовой маске. Хвала Господу, Гарольд уже раскрутил свой двуручник над головой и воин, быстро вскочивший на ноги, попал аккурат под его карающий удар.
Она удивилась лишь на короткий миг и непроизвольно схватилась свободной рукой свой медальон. Она поняла, что и я понял. Улыбнулась, и даже немного смутилась, вы когда-нибудь видели как краснеют мавританки? Я да. Сердцем увидел.
Ох, и задали же мы им жару! Сначала ножами и всем, что попадалось нам под руки, потом Франциско и Пьетро разжились широкими кривыми саблями, а я шестопером. Против этих големов, а как их еще назвать, он оказался весьма эффективен. Особенно когда Руфия крикнула мне, чтобы я чаще бил этих демонов по ногам. Под шестопером они ломались словно прутья, словно глиняные, а их хозяева валились на землю и становились беспомощны и неуклюжи. Нет смысла описывать эту бойню. Противников было чертовски много. А наших союзников слишком мало, но Эсперо и Гарольд были просто великолепны. Двуручник в руках германца работал, словно настоящая мельница смерти. Он рубил, он колол, он отбивал…Человеческой крови в них не было, из отрубленных конечностей текла странная черная жидкость. Чем это объяснить я не знал, нов ходе боя я заметил, что намного быстрее самых быстрых из них и это давало огромное преимущество.
Когда чаша весов качнулась в сторону нашей победы, наши противники даже не делали попытки спастись бегством и полегли здесь все до единого. Не знаю кто были их командиры, но наверное они их чертовски боялись, иначе что двигало ими? Или големы ничего не боятся, а просто не имеют мозгов?
Когда все закончилось, я отнес рыцаря Руфию в наспех поставленный шатер. Она нуждалась в заботе, так как правя рука ее сильно кровоточила. Спустя некоторое время к нам присоединился Франциско. Убедившись, что с Руфией все в порядке, он устало присел на коврик.
– Кто эти дьяволы? – спросил я, – Может, наконец, расскажешь?
– Их называют Чина, – негромко сказал монах, – Они поклоняются Дракону и носят железные головы. Они из далекого царства на Востоке. Как оказались тут мне неведомо, похоже, они пришли, либо их перенесли в эти земли задолго да нас. У бедуинов есть предание, что в давние времена в Аравию приплывали гигантские корабли неведомых и сильных богов, и эти боги сеяли странные семена, называемые зубы дракона, из которых через тысячу лет должны были вырасти неуязвимые воины.
– Что за странная легенда?
– Это не легенда, это Закладка, и хвала Господу не слишком большая, да к тому же воины эти были разбужены совсем недавно и потому были не совсем…– пояснила Руфия, разглядывая свою рану, – быстры… и еще я слышала, что их император запретил морские путешествия. Но толи не все согласились с императором, толи не было никакого запрета. Они снова здесь и выступают в конфликте Саладина и христиан на своей стороне.
– Что? – Франциско был явно обескуражен, я не помню, чтобы он когда-нибудь был таким растерянным, наш железный воин. Куда этим чинам сражаться с Франциско. У них только головы железные, а наш легионер полностью выкован из железа
Тут до меня стало доходить, я вспомнил наш странный разговор в Святом Городе и ляпнул:
– Это те воины из твоего видения?
Руфия скромно опустила глаза, надо же она и так умеет!
– Знайте, рыцари, что на Востоке есть умение создавать бесстрашных воинов, замораживать их, ввергать в состояние покоя, на многие века, и они будут спать, до той поры пока не наступит великая битва. Тогда они проснуться.
– То самое Проникновение?
– Да и, похоже, оно началось…
Я внутренне содрогнулся и опрометью бросился из шатра наружу. Я думал, мне показалось. Похоже, что нет. Я осматривал трупы воинов, лежащих на песке и то, что я видел, ввергало меня в оцепенения. Сама сущность моя отвергала увиденное. Я ощупывал застывшие, словно каменные мышцы этих странных воинов. Осматривал их доспехи, Но, увы, увы. Вот глаза у этого лучника. Как он мог целиться? Зашитые суровыми нитками веки, а у другого поверх век были нарисованы краской искусственные глаза, вот у отрубленной звенящей медью головы полностью отсутствует нос, словно у статуи, когда он отваливается от времени. Мы действительно сражались с мертвецами. Мертвецами, которые двигались.
Подошел Франциско.
– Драконово семя… – только и сказал он.
А что тут еще скажешь? Помолчали. Пьетро и Паоло веселились неподалеку. Близнеца неимоверно тешил наряд брата.
– Здесь нам придется разделиться. Первоначальный план не сработал, будем готовы, что теперь нас будут встречать повсюду.
– И что ты предлагаешь?
– Пусть Руфия с мальцами следует в порт, налегке. Они уже навоевались, а мы втроем с Часами двинемся на север, на побережье, там собирается христианское войско, а слухи о падающих с неба рыцарях отвлекут внимание от каравана.
– И слава наша будет идти впереди нас?
– Где-то так…
– Думаешь, так у нее будет больше шансов?
– С нами их совсем не будет. Я уверен, что эти… – он немного замялся, – ты называешь их големы?
– Как-то же надо было их называть…
– Они оповещают друг друга о случившемся.
– Откуда ты знаешь?
– Они все вместе одно. Как пчелиная семья. Эти закладки… Они словно ульи.
– И собирают кровавый урожай подобно меду?
– Пусть так. Я думаю, они настроены на Реликвию.
–Как?
– Настроены. Тут что-то со временем, может пока Часы были в Небесном Доме, все оставалось прежним, но теперь, когда Реликвия в нашем мире…Они чувствуют ее. Эти закладки могут быть, где угодно, и по мере того как мы будем двигаться, они станут оживать при нашем появлении. Не думаю, что они разбросаны слишком часто, и тем более одну мы только что уничтожили. Все равно будет лучше, если рядом окажется войско. Тем более, что Паоло говорит, что Реликвией теперь нельзя будет воспользоваться лет сорок.
– Откуда он знает?
– У него свой Дар… Он чует суть некоторых вещей, которые простые люди назвали бы волшебными.
– Скорее колдовскими.
– Ну да, тебе виднее, ты же у нас с ангелами разговаривал.
– Хорошее дело! Я был кормом для них!
– Один раз в сорок лет, можно и потерпеть, – усмехнулся Франциско, – Знаешь можно было наверное найти Часам более весомое применение, чем возврат нескольких жизней и думаю мои … – он кротко указал куда-то в небо, – будут недовольны нашим самоуправством, но думаю оно того стоило.
– Еще бы. Тем более мы еще очень далеко от цели.
Помолчали. Я наблюдал за тем, как воспрянувшие охранники тщательно исследуют тела поверженных, цокают языками, яростно жестикулируют и бормочут что-то о полном отсутствии карманов на трупах.
– И что ты теперь обо всем этом думаешь? – спросил монах, вынимая четки.
– Хм… Серьезная штука и отношения к себе требует серьезного. Вообще я слышал, что на Реликвии положено молиться, а использовать их нехорошо как-то.
Франциско кивнул и задумчиво произнес странные слова:
– Клемент, я подозреваю, что теперь нам придется расплатиться за то, что мы сделали.
– Что?
– Со временем, знаешь ли, надо осторожно…
Об этом я вообще не думал. Ччерт. Тут и Гарольд подошел.
– Вот и наш славный германец! – приветствовал его Эсперо. – Ты славно бился!
Германец скромно потупился и дернул себя за бороду.
– Я тут меч неплохой нашел. И кое-какой доспех. На мой размер конечно не оказалось, а вам пригодится… Только скажи Франциско, как думаешь, а эти ульи пчелиные, за морем они тоже есть?
– Надеюсь, что нет, – ответил наш боевой монах, однако без прежней уверенности в голосе.
Потом вытащил из-под одежды очередную карту. Сколько их там у него.
– Тут недалеко есть оазис.
– И?
– И там должны быть верблюды. Взамен павших.
– Двугорбые?
– Не уточнял, но думаю, пощипав их хозяев, мы это узнаем.
– Пощипав? – Гарольд тоже присоединился к нам, он был непривычно задумчив, и стоял, подобно воинам древности опираясь на воткнутый в песок высокий щит. В стороне от него молились выжившие сарацины.
Франциско развел руками:
– Иначе они нам их не отдадут.
– Стражники волнуются, – сообщил Гарольд, – они не могут понять, откуда мы появились.
– Скажи, что Исса послал нас.
– Я плохо знаю их язык…
– Клемент?
Я вздохнул:
– Проповедник из меня так себе.
Франциско тяжело вздохнул:
– Опять все самому…
Германец встрепенулся:
– Так чего же мы стоим! Надо готовиться к представлению. Бог услыхал мои молитвы. Теперь сражаемся по нескольку раз в день! Это благое дело, наказать одних неверных, чтобы было неповадно другим!
– В смысле?
– Ну… – германец замялся и снова взялся за бороду, – Если…
Франциско слегка подмигнул мне. Незаметно. Я кивнул.
– Сие дело угодное Богу! – Гарольд погрозил нам пальцем и наконец, улыбнулся. – Укажи нам путь, брат!
– Да будет так! – возвестил Франциско и указал путь, а после пошел утешать сарацин, поглядывавших на нас с откровенным страхом.
Потом было короткое прощание. Руфия была еще очень слаба. Мы ничего не сказали друг другу, она только сунула незаметно мне свой медальон.
Миг, и мы уже уходили. Не оглядываясь.
х х х
Глава XXXVI
Pink Fairies “Whenʼs The Fun Begin”
Явь
В моих сновидения стали появляться некоторые лакуны. Не знаю, связано ли это с попыткой покушения или нет. Но это факт. В реальности пока все спокойно, новых попыток покушения не было. Пью от страха.
Страх появился неожиданно, и теперь он повсюду со мной. Его природа животна и идет откуда-то из темного средневековья. Или от снов. Не знаю пока. Не могу сказать, но как-то так.
Сегодня, правда, ничего особенного со мной не происходило. И то хорошо. Надоело все, покушения эти. Чем я кому не угодил, не пойму. Не трогают и ладно. Не фиг меня трогать. Как говаривает наш Жека, покакал и хорошо.
Сегодня отправили на разгрузку. Или погрузку, кому как нравится. На склад завезли трубу, а кто ее будет разгружать? Правильно сантехники. Ну и поехали, благо погодка была просто песня.
Склад находился в депо. Вернее нам была выделена специально огороженная территория, а на ней здания, составляющие целую систему складов.
Прибыли вовремя, уселись под воротами, благо кладовщик к нам не спешил, а нам его торопить тоже понятно никакого резона. Закурили, хотя предупреждающий плакат, ясно говорил: «Не курить».
Покурили по первой, ничего не случилось. Самые заядлые тут же закурили по второй, и что бы вы думали? Снова ничего не случилось. Вот и верь после этого предупреждающим плакатам!
Посмеялись над смешным дворником, который ругался с местной лохматой собачонкой, причем побеждало четвероногое, ибо дворника облаяло. Обсудили вчерашние парламентские новости. Хотели уже по третьей закуривать, когда, наконец, появился его высочество Князь Складской с документами и хмурым водилой, и дал добро на начало разгрузки.
И понеслось…
Часа через два все было кончено, как говорят авторы военных романов, описывая великие битвы титанов. Титаны устало попадали на задницы в траву на газончике и с бешено вытаращенными глазами хватали, кто кислород, а кто табачный дымок.
– Да, выебло нас знатно… – это было общее мнение высказанное Петровичем.
– Теперь не грех и по-маленькой,– это тоже было более мнение высказанное мной.
– Ага, сейчас, а деньги есть?
– Для такого дела найдем без проблем.
– Ну-ну…
У народа резко поднялось настроение и мы стали собираться в обратный путь. В смысле встали на ноги. Потом поплелись по дорожке. Солнышко ласково светило с небес и озаряла нам два пути. Я задумался.
– Зайдем до Зины?
– Да лучше с собой возьмем, так выгодней и сердитей.
– Уже и жратиньки захотелось…
– Да, не помешало бы.
– Так, а время сколько? Опять на обед не успели, а говорят – распорядок дня, распорядок дня.
– Одно хорошо, что не каждый день такие подарки.
– Да.
Так разговаривая ни о чем, мы добрались к цивилизации.
– Теперь все по-другому… – опрокинув пластиковый стаканчик вовнутрь себя, сказал Петя-слесарь с другого участка, немолодой вислощекий мужичек с кругленьким животиком под полосатым свитером.
– Всегда все по-другому, это только в немецкой порнухе все одинаково, – я попробовал пошутить.
– Не скажи,– степенно вступил в беседу, строго глядя на нас сквозь очки, работающий пенсионер Силантьич, разворачивая конфетку синими пальцами,– не скажи…
Он сунул конфетку в рот, причмокнул и погрозил нам пальцем.
– Ну да, ну да,– рассеянно отозвался Витя-электрик, все время куда-то торопящийся, в своей призвезденной кожаной кепочке над хитрыми узенькими и вдобавок голубенькими глазками.
Силантьич откашлялся и произнес:
– Желает ли многоуважаемая публика, чтобы я развлек ее анекдотом?
– Желает,– отозвался я, больше никто не возражал.
– Так вот. Приходит как-то до попа одна старушка. Набожная…
Я отключил мозг и закурил, ловя момент кайфа от первых ста граммов прошедших по пищеводу. Анекдоты Силантьича были притчей во языцех, ибо рассказывать их он не умел, но любил, и подолгу со смаком и только ему ведомым садизмом. Причем все они были не смешные.
Включил мозг я только тогда, когда пришлось заказывать по второй, каждый платил за себя, потому что в нашей сборной команде грузчиков все были в основном с разных участков и угощать никто никого не собирался. Я тоже не был исключением, чай не премия и не получка.
Когда я снова включился в реальность, народ вокруг вежливо хихикал, наверное, из-за анекдота. Я тоже милостиво скривил губы в подобии усмешки и похлопав Силантьича по плечу сказал:
– Ну, Силантьич уж как расскажет, так расскажет. Повторяем и разбегаемся?
– А то.
Так и сделали. Попустило на время…
х х х
Сон
Теперь мы снова ехали по пустыне. Пейзаж был довольно однообразен. Погода стояла знойная.
Мы двигались по направлению к Тиру. Франциско определял направление по солнцу и звездам, и мы ему верили. Во время короткой битвы при безымянном оазисе, Гарольду удалось поймать несколько сарацинских лошадей, с хозяевами, от последних пришлось отказаться и теперь у нас появились сменные кони. Все-таки к верблюду я так и не привык. Там же мы вдоволь напились и пополнили запас воды.
Странные Чина не появлялись, хотя я до рези в глазах всматривался в песок в ожидании того, как воины с драконами на доспехе станут выпрыгивать на нас из-под земли. Но ничего такого не происходило, и мы беспрепятственно продвигались вперед.
Наконец, ближе к вечеру нам встретился христианский патруль. Он представлял собой небольшой отряд из пяти всадников, судя по флажку, прицепленному к одной из пик, это были французы, и мы объяснили соотечественникам, что движемся из Иерусалима, куда совершили паломничество вместе с монахами, но прослышав о том, что христианские монархи затевают крестовый поход, желаем теперь примкнуть к объединенному войску и поучаствовать в нем, дабы освободить Гроб Господень из рук неверных.
Командир выслушал нас и представился как Люк де Грасси, мы наконец-то попали к друзьям. Француз любезно предложил нам сопровождение, и мы не менее любезно согласились.
Спустя какое-то время впереди показался военный лагерь. Здесь вовсю готовились выступить в поход. Если бы мы ехали через эту местность немного позже, то наверняка никого бы здесь уже не застали. До недавнего времени французы патрулировали этот район, занимаясь охраной паломников и грузов, а теперь получив известие о том, что король Ги собирает разрозненные войска и направляется к Тиру чтобы навестить засевшего там Конрада де Монферра собирались выдвинуться на соединение с основным войском.
Я переглянулся со старшим из Эсперо и тот успокаивающе кивнул головой.
Лагерь был не огражден и представлял собой, по сути, палаточный городок, десяток рыцарей и полсотни слуг и оруженосцев. Не скажу, чтобы наше появление кого-нибудь сильно впечатлило, тем не менее, к нам подошел обвешанный оружием воин и поприветствовал де Грасси, одновременно нас с любопытством разглядывая.
– Мы уже заждались вас де Грасси, – произнес он гулким голосом большого церковного колокола.
– Вот, у нас пополнение…
Мы представились, я назвался Клементом Португальским, Франциско – Антонием Ассирийским, а Гарольд не долго думая брякнул Гарольд из Любека… Все трое искатели лучшей доли борцы за дело Господне и проще говоря наемники. Внимательно осмотрев наши приятные бородатые лица, барон остался доволен и даже предложил экипироваться, так как лишнего железа у них было в достатке. Отряд время от времени нес потери в стычках с разбойниками, но в этих же сражениях получал и некоторые трофеи, так большая часть этих стычек оканчивалась в пользу франков.
– Барон де Лузиньяк командует здесь, – пояснил де Грасси, – это его люди.
– Гасконец?
– Разумеется, – сверкнул зубами рыцарь, – мы все здесь гасконцы в той или иной степени…Мммм… Почти.
Однако, найти посреди пустыни человека с неплохим чувством юмора – это ли не Чудо Господне?
– Не доводилось ли вам де Грасси знавать достойного Обраньяка из Менга…
– О да! Вы знакомы?
– Когда-то я чуть было не женился на его племяннице. Но не успел. Принял обет безбрачия…
Де Грасси помолчал немного, а потом прыснул в кулак и хлопнул меня по плечу.
– Де Вольт! – на призыв откликнулся длиннющий носатый и давно нестриженный парень в кожаной расстегнутой на груди куртке. – Этот человек знает старика Обраньяка.
Тот, кого назвали Девольтом, хищно раздул волосатые ноздри и довольно покрутил гигантским носом своим. Одновременно он салютовал нам железной своей шляпой.
– Пойдемте друзья, у меня припрятана пара галлонов анжуйского для особого случая, небольшой подарочек с последнего каравана, а так как мы выступаем сегодня, и приняли в наш скромный отряд такое пополнение, не вижу повода не распить их…
– Во славу Господа! – теребя бороду, вставил Гарольд,– это была единственная знакомая ему французская фраза, но вставлял он ее всегда ко времени, как и на сей раз.
– Спроси у него, немцев здесь нет? – на всякий случай поинтересовался германец.
Я спросил.
– Нет, – отвечал де Грасси.
– Жаль, – тут же погрустнел он.
– Гарольд…
Германец шумно выпустил воздух и насупился.
– Обидно, что и говорить, но твои соотечественники уже наверняка под Акрой или под Арсуфом, правда, брести нам туда еще несколько дней.
Гарольд кивнул и ничего не сказал.
К вечеру мы выступили. По мере продвижения, к нам присоединялись еще люди, небольшими отрядами и группами. Я насчитал два таких же патруля как у де Грасси, десяток горластых фанатиков вооруженных длинными рогатинами и несколькими мусульманскими клинками не особо хорошими надо отметить, и с огромной хоругвью, которую они перли, как выяснилось от самого Иерусалима. Брели они на своих двоих, питались неизвестно чем, но приложившись к святым мощам, воспылали теперь страстью немедленно вступить в бой с неверными. И преуспели в этом, потому что продемонстрировали пяток обритых сарацинских голов, от которых невыносимо смердело, и которые фанатики тащили с собой в мешке. Я видел, что барон поморщился, осматривая эти трофеи, и даже поставил условие предать останки земле и только тогда позволил присоединиться к своему отряду. Думаю тела поверженных противников они сьели. А что, и такое бывало. Подобные этим представителям рода человечьего, неверных за людей не считали вовсе, а с другой стороны чем-то же они питались во время своих скитаниях? Новенький костяной нож за поясом предводителя только подтверждал мою догадку.
Главарь фанатиков посмотрел на барона недобрым глазом, но приказ выполнил. При этом, я был просто уверен, в случае чего он немедленно обвинит барона в недостаточной преданности Делу Христову при первом удобном случае.
Я поделился своими предположениями с де Грасси, с которым у меня быстро установились самые дружеские отношения и гасконец со мной согласился, но отметил, что на сегодняшний день нам особо выбирать-то не приходится, а вот десяток головорезов лишними никак не будут И это было вполне резонно.
Потом мы догнали когда-то шикарного, но теперь изрядно поизносившегося рыцаря с двумя слугами, занятыми похоронами третьего слуги. На лбу рыцаря был прилеплен кусок пергамента, видимо с просьбой для нашего Владыки, чтоб тому было удобнее читать. Рыцарь как раз возносил молитву, а двое несчастных копали могилу при виде нашего приближения, хозяин несчастных, я так его про себя и назвал Хозяин Несчастных, бурно и радостно приветствовал нас и возжелал немедленно присоединиться, как он выразился: «Во славу Господню к Великому войску Христианскому!»
Он явно был немного не в себе, но Бог услыхал его молитвы и послал нас ему навстречу. Так мы и комплектовались.
Вот и сейчас отряд, состоящий из пары десятков несчастных, изможденных и пыльных приближался к нам. Точнее будет сказать, что это мы к ним приближались, ибо большей частью воины сии лежали и сидели вповалку среди припорошенных пылью бревен невнятного назначения, и только одинокая лошадь бродила меж ними. Я представил, как они тащили все это по пустыне, и мне стало плохо.
Нас увидели и по мере того, как мы приблизились, одно из тел при помощи двух других все-таки взгромоздилось в седло и приняло начальственный вид.
Отряд состоял из двадцати пяти десятков душ, довольно износившихся и по всему видавших виды. На солдат они не походили вовсе. Типичные фламандские крестьяне, в основном высокие и светловолосые, но вялые какие-то. Без блеска в глазах. Это и понятно, если учитывать их длительное скитание по здешним местам.
Я подъехал поближе и сумел получше рассмотреть их предводителя, державшегося, как и подобает истинному фламандскому рыцарю надменно, несмотря на немалые страдания, доставшиеся на его долю. Сквозь зубы он поучал одного из своих подчиненных и тот смиренно слушал, опустив голову. По всему было видно, что процесс этот ни тому ни другому особой радости не доставляет, более того и тот и другой выглядели одинаково измученными.
Мое появление в компании рыцарей Девольта, осуществлявшего прием всех этих разрозненных военных объединений и сдружившегося со мной Де Грасси отвлекло сего достойнейшего предводителя крестьянства от нравоучения и освободившийся вассал расправив плечи побрел к кучке своих соплеменников борющихся с бревном. Во всяком случае, их возня с этим предметом более всего напоминала борьбу, причем в партере были крестьяне, а бревно решительно наседало. Я усмехнулся своим мыслям и тут же заметил, что моя улыбка рыцарю не понравилась, очевидно, он принял ее на свой счет, так уже бывало.
Мы учтиво поприветствовал его и он, несколько помедлив, ответил. Взгляд у него был нехороший, неприятный совсем..
Услыхав наши имена и титулы, сей достойный рыцарь прокашлялся, снова помедлил, но все-таки произнес:
– Барон де Луаре.
«Ого! Целый барон, а войско-то где? Тем более не похоже, чтоб они уже побывали в серьезном бою и понесли потери. Захудалый ты у нас барон, а спеси-то спеси!»
Все это я успел продумать за ту секунду, что я рассматривал барона и делал выводы.
– Как добрались, барон? Не беспокоили ли вас неверные?
– Пусть только сунутся! Они боятся приближаться на длину клинка, постреливают издали – барон сжал кулак,– но ничего де Луаре покажет им …
Что именно покажет им де Луаре, осталось загадкой, потому что кучка крестьян бросилась вдруг в рассыпную, и освободившееся бревно радостно плюхнулось на землю подняв облако пыли. Я заметил, что из него торчит свежевыпущенная стрела. Очевидно, летучий разъезд хорезмийцев, шутя выпустил стрелу, чтобы повеселить новичков. С юмором у этих ребят в отличие от фламандцев все было в полном порядке. Зато я понял почему фламандцы не бросили свои бревна, видимо они за ними прятались, по крайней мере, они это выполнили довольно шустро, по мере появления стрелы.
Еще краем глаза я заметил, что де Грасси как-то хитро ухмыляется при этом ухмылку свою, пряча от барона.
– Сарацины, шалят,– любезно пояснил ваш покорный слуга. Барон витиевато выругался. И вынув кнут, грозно стал надвигаться на своих подопечных. Те нехотя потянулись к бревну.
– С прибытием, – сказал я, переглянувшись с де Грасси, – когда обустроитесь, разумеется.
– О, Фландрия! Страна чудес… – прошептал де Грасси и фыркнул.
– Что? – не разобрав, обернул на нас свой багровый лик де Луаре.
– Вам нужна помощь? – с невинным видом поинтересовался рыцарь.
– Справимся! Разве что немного воды… Эти свиньи выхлебали всю.
– Присоединяйтесь и скоро мы доберемся до источника, с водой тут как вы заметили проблемы…
– Уж заметил, так заметил. Шевелитесь свиньи!
Кнут врезался в спину сразу двух бойцов, де Луаре владел им в совершенстве. Думаю, своего предводителя фламандцы боялись более, чем неведомых сарацин. Мне стало вдруг тошно глядеть на это.
– Позвольте дать вам совет…
– Я в советах не нуждаюсь, – кнут рассек воздух,– Свиньи! Грязные свиньи!
– Барон де Луаре! – четко проговорил я, и снова барон обернулся.
– Барон вы вступаете в объединенное войско трех королей, и у нас тут не принято издеваться над солдатами без причины. Ваши люди вымотаны, а нам еще предстоит немало боев..
– Эти свиньи!
– Эти люди сейчас получат воду, и займут свое место в колонне. Похоже, они вас не любят, и это плохо.
– Мне не нужна их любовь,– процедил барон,– мне иногда могут понадобиться их жизни. Только и всего.
– Только и всего… Действительно, забавно. А вам никогда не приходило в голову, что когда-нибудь и ваша жизнь может понадобиться солдатам?
– Что? – глаза барона быстро наливались кровью, было в нем все-таки что-то испанское…
Рыцарь снова злобно сверкнул на меня глазами:
– Бунт? Они слишком тупы для этого. Эти грязные свиньи знают твердо только одну вещь, о том, что их брюхо должно быть постоянно набито. Служба в армии дает им это, зачем им бунтовать?
– Действительно,– восхитился я, одновременно обратив свой взгляд на двух замызганных по уши в грязи доходяг куда-то тащивших две огромные охапки хвороста, едва не падая от усталости, – а не слишком ли они у вас перекормленные?
– В самый раз, – процедил сквозь зубы рыцарь,– они мне нужны максимум до завтрашнего вечера, а там пусть убираются к дьяволу. Если сумеют…
Какое-то время мы внимательно рассматривали друг друга, потом барон скрипнул зубами, но взглянув в безмятежные глаза и де Грасси и окинув суровый лик Девольта, прикинул шансы и последствия, соизмерил их со своими возможностями и взгляд отвел.
– Прошу вас следовать за нами, представиться командору и отобедать, да угодно сие будет Господу нашему… – предложил Девольт.
Барон нехотя подчинился, чего бы это ему не стоило…
– Откуда такое богатство? – поинтересовался Де Грасси указывая на бревна и меняя тему опасной беседы.
– Мы волокли все это от самого побережья, та жалкая посудина на которой мы плыли, имела несчастье перевернуться у самого берега, а объединенное командование испытывает недостаток в строительных материалах, а здесь…
– Барон – вы герой! – улыбнулся де Грасси, я уже изучил эту улыбку и ждал продолжения. Барон подбоченился и что-то буркнул.
– Треклятые неверные, – из-за них я уже потерял половину отряда и две осадные машины, – можно сделать крюк в пару десятков лье и мы подберем, их они понадобятся потом…
– К сожалению мы не можем сейчас сворачивать и дробить силы, – Вздохнул Де Грасси, – но помилуйте барон, вы шли от самого побережья Неаполя и я полагаю к Тиру?
– Да.
– Но как вы очутились здесь?
– Чертовы местные названия, я все время их путаю, – покраснел барон, и потом добавил, – к тому же мы немного заблудились…
Ловить тут было нечего, я уже с трудом сдерживал смех и потому, быстро кивнув дворянам, поспешил прочь, развернув коня, успев услышать продолжение этой милой беседы.
– Что означает ваш герб? – поинтересовался Де Грасси, заметив стоящего в стороне со щитом оруженосца, либо лицо осуществляющее сии обязанности. Впрочем, рисунок на нем был выполнен довольно небрежно и как по мне мог обозначать все что угодно.
– Кнут, разбивающий пряник,– ответствовал рыцарь.
– О1 Элегант! – восхитился де Грасси.
«Хм, солдаты вас точно не любят, обладатель такого забавного герба забавно,– подумал я..
х х х
Глава XXXVII
Aphrodite’s Child “End Of The Word”
явь
Курили тут изрядно и как-то все одновременно, чтобы не выделяться, я тоже с удовольствием закурил.
– Давай!
– За здравие!
Чокнулись. Выпили. Хорошо. Собеседник медленно исчезал в сизых клубах сигаретного дыма, обволакивающих его со всех сторон. Музыка орала из темноты, но это было даже хорошо, можно было вырубиться и из разговора и из реальности, и этого никто бы не заметил, и не услышал.
– Ты учти, что проблемы жидомасонов, это проблемы самих жидомасонов! – мозолистый палец медленно поднялся и завис на уровне моих глаз, я инстинктивно отпрянул.
– Америке скоро пиздец,– донеслось слева, – причем полный и окончательный.
– Самый полный!
– Это подтверждено самыми точными математическими выкладками.
Палец покинул опасную зону, и я вернул голову в исходное состояние, над столом, на руке. Жутко захотелось спать.
– А как понять, жидомасон человек, или нет? – вместо этого спросил я.
– Это просто, если бабки есть, много, значит, жидомасон, а если нет…
Против воли я заинтересовался такой постановкой вопроса:
– Значит и этот, миллиардер, который русский…
–Тоже жидомасон,– безапелляционно ответил мне клуб дыма с противоположной стороны стола.
– И кто бы мог подумать, ай-яй-яй.
– Не юродствуй, это закон бытия. А все законы создали они.
– Жидомасоны? – на всякий случай я уточнил.
– Обязательно, кха-кха-кху! Пойду отолью… Кха!
Я уронил голову на руки. Мрачная картина бытия сначала тяжко нависла, а потом сомкнулась надо мной и я уснул.
Кто-то еще добавил:
«А в недрах инета сидит под сервером инопланетная тварь, и таращится…»
А вот и еще одна странность. Это у меня вечно с утра, если не выспался, подобная дребедень в голову лезет. Сна не помню, как такового, а такое ощущение, что не спал, а где-то лес валил. Устал, что называется…
Нет, вчера, конечно, приняли, как положено, ну не то чтобы сильно, а так, ну, как положено, короче…
Эх, чегой-то я заговариваться стал, словами паразитами. Так о чем это я? Ага. Сны, сны… Лес валил. Хрен с ним, не вспомнить все равно. Вот что там сегодня снилось? Думаете, помню? Фига, чего там я помню.
А еще, вот… Допустим сновидения большей частью рыцарские, и если предположить, что все это отзвуки моих предыдущих жизней, то что ж получается, сколько это я лет-то живу? В смысле душа моя. Где-то я читал, что четырнадцать перерождений допускается, выходит, что больше? Прикол.
А с другой стороны, ну больше и больше, какая в хера разница. Другое непонятно, Вот я, допустим, людей там убивал, мечом рубил и копьем колол, а сейчас почему от крови то мутит? Не порядок. Курицы за свою жизнь не зарезал, даже, извините, представить себе этого не могу, как можно животную жизни лишить, притом, что рыбу чищу вполне нормально, даже живую. И ем и тех и других тоже абсолютно спокойно.
