Виталий Аркадьевич Надыршин
Ошибка императора. Война
Но вот последние аккорды затихли. Командир встрепенулся, поблагодарил пианиста и попросил внимания:
– Время позднее, господа. – Изыльметьев показал на иллюминатор, в котором в свете кормовых огней виднелись слабые очертания иностранных кораблей, полукольцом охвативших рейд. – Смотрите, господа, как обложили… Стерегут. Вряд ли они дадут нам уйти!..
Командир немного помолчал, опять посмотрел в иллюминатор и продолжил:
– Я не знаю, что делают эти англосаксы здесь, в порту, и куда они потом отправятся, но точно знаю, что не сегодня-завтра наши союзники превратятся в наших противников, подлых и жестоких. Не зря же «Форте» перешвартовался к нам под борт, совсем не зря.
Выход один: тянуть более нельзя, не сегодня-завтра прибудет их почтовый корабль «Вираго». Не сомневаюсь, война с англо-французами, если не началась, то не за горами. Предлагаю, господа офицеры, завтра под утро сняться с якоря и уходить. И прощаться надобно тихо и незаметно, как принято говорить, «по-английски». Не скрою, риск в этом есть, и немалый. Коль французы проснутся, беды не миновать.
Командир на какое-то время задумался. И, словно оправдываясь перед подчинёнными, добавил:
– Нет у нас, господа, другого выхода, нет. Не выпустят союзники «Аврору» без боя. А коль догадаются о нашей затее, бой начнут прямо на месте. Со всех сторон полетят ядра. И я не думаю, что сражение будет в нашу пользу.
– Не догадаются, Иван Николаевич, это точно, – подал голос судовой врач Вильчковский. – Я давеча, как вы приказали, обошёл все иностранные суда в поисках хинина. Никто не дал. Теперь они точно думают, что у нас половина команды при смерти и некому ставить паруса. Нет, ну каково, господа? Не помочь больным?!.. Что за люди?..
– У нас хватит смелости и мужества достойно постоять за себя, Иван Николаевич, – подал голос недавний пианист князь Максутов. – Офицеры с «Ла Форта» болтали в кофейне, мол, часть экипажей с кораблей отправилась по железной дороге в столицу, Лиму, развлечься. Всё полегче будет, ежели что.
Изыльметьев скептически посмотрел на лейтенанта, усмехнулся, затем встал.
Его массивная фигура нависла над столом, отбросив крупную тень на переборку. Показав рукой на иллюминатор, в котором виднелись якорные огни иностранных кораблей, он произнёс:
– Давайте, господа, без этого «ежели что»! Не сомневаюсь, лейтенант, в смелости экипажа. Да, погибнуть – дело нехитрое. Но нам нужна удача. Вся надежда на ночной и утренний туман… А бой… Долго ли продержимся?.. Ждут нас, господа, на Дальнем Востоке, очень ждут.
Вы, Михаил Петрович[69], – обратился он к старшему помощнику, – лично проверьте, чтобы смазаны были все блоки. Якорь следует поднимать медленно, не дай бог где-нибудь скрипнет. Сами знаете: на милю при утренней тишине слышно будет. Того же прошу и при спуске шлюпок. Команды отдавать шёпотом. Пресной воды и прочего хватит до ближайшего порта?
Старпом утвердительно кивнул:
– Пару дней назад забункеровались под жвак, Иван Николаевич.
– Лимонов нагрузили, свежего мяса, огородной зелени, какие были медикаменты, – тоже, – вставил доктор. – Даже перуанский бальзам, как вы, Иван Николаевич, советовали, с собой взяли. Белья нижнего для матросов с достатком запаслись. Но эта сырость на корабле… Неужели нельзя создать на «Авроре» хоть один сухой уголок? – в отчаянии закончил доктор.
– А… – встрепенулся священник и в упор уставился на старпома.
– Бочки загрузили в должном количестве. Не переживайте, батюшка, вина хватит, – усмехнулся Тироль.
– Не можно без того. Грех это! – довольный ответом, пробормотал Иона.
– Хорошо! – произнёс командир. – Дорога длинная, 9000 миль впереди. Всё, господа офицеры, спать. В три – подъём. Завтра, – Изыльметьев обвёл взглядом подчинённых, – непростой день. Коль надо будет, умрём, но флаг свой не опозорим. Да поможет нам Бог! А по поводу сухого уголка, доктор, потерпите.
Иеромонах Иона трижды перекрестился. Затем назидательно произнёс:
– Умрём?!.. Бог дарит человеку жизнь, господа! И потому человек не вправе расстаться с подарком божьим, не имея на то уважительной причины. Но перст божий указывает нам, грешным, – иеромонах поднял указательный палец левой руки вверх, – коль того требуют интересы высшего порядка во спасение душ чад своих, Господь примет оную смерть без порицания.
Священник помолчал, потом добавил:
– На всё воля Божья! Аминь!
Иона опять перекрестился и шумно выдохнул. Перекрестились и присутствующие.
Ночь прошла тревожно.
Туман на следующий день не подвёл. Влажная липкая пепельно-серая пелена опустилась на рейд, скрыв очертания соседних судов. Стояла тишина.
Неслышно ступая босиком по деревянной палубе, матросы и офицеры разошлись по отведённым ранее местам.
Стоя на юте с бесполезной подзорной трубой, командир шёпотом приказал помощнику вахтенного офицера гардемарину Григорию Аниканову:
– Передайте боцману, Аниканов, приказ: «Спустить шлюпки. Якорь поднять».
Аниканов стремглав слетел по трапу вниз, но на палубе споткнулся, зацепившись ногой за комингс.
– Аниканов, мать твою, так и башку сломать можно! – недовольно прошипел старший помощник. – Что за молодёжь пошла… Спешить надо медленно… Пора бы традиции морские знать, чай, не впервой на море.
С борта тихо спустили все шлюпки. По штормтрапам в них ловко сошли матросы и офицеры. Шлюпки взяли фрегат на буксир приготовленными ранее канатами.
Через несколько минут якорь пополз вверх. Его лапы, увешанные водорослями и морским илом, медленно вползли в якорный клюз. Почувствовав свободу, «Аврора» слегка вздрогнула и легла в дрейф[70].
В предрассветной мгле в полной тишине матросы налегли на обмотанные ветошью вёсла и, не разворачивая судно кормой, медленно потянули фрегат на внешний рейд.
Всё прошло спокойно.
Забрезжил рассвет. Корвет оделся в паруса. В них упёрся упругий тропический муссон, и вот серая гористая перуанская земля поплыла назад. «Аврора» взяла курс на северо-запад к восточным берегам России, к проливу Де-Кастри.
Фрегат «Аврора» избежал позорного плена или героической гибели. Через несколько дней в Кальяо прибыло посыльное судно с известием о начале войны Англии и Франции с Россией.
Дорогой читатель! В середине XIX века ещё не было Интернета, мобильной связи и радио. В крупных городах Европы только-только вводился телеграф, который всё больше приобретал популярность. А пока средствами передачи информации были железная дорога, почтовые кареты, морские корабли… Это и спасло корвет «Аврора».
Английский адмирал Дэвид Прайс был в гневе:
– Вы, адмирал, – выговаривал он своему коллеге-французу, – упустили лёгкую добычу. Где эту «Аврору» теперь искать?
Не знали они оба, что в августе этого же 1854 года англо-французская эскадра опять встретится с этим русским фрегатом, но будет это за много тысяч миль от Кальяо, в Петропавловске. И оба адмирала очень пожалеют, что упустили «Аврору». Английский адмирал Прайс погибнет от одного из залпов береговой батареи Петропавловска. И роковой для адмирала залп будет произведён из пушек, снятых с фрегата «Аврора». Но всё это произойдёт позже…
…«Аврора» вышла на просторы Тихого океана… Однако оставим на время наш фрегат. До места назначения ему плыть очень долго, и мы ещё вернёмся к нему.
А в это время в мире происходили события, на первый взгляд, не связанные между собой, но, как потом оказалось, они были предтечей главного события – войны с Россией.
Официально войну на этот период времени объявила только Турция, остальные страны Европы решили пока не рисковать, зная, чем обычно заканчивались их войны с Россией. «Пока нейтралитет, а там видно будет… – рассуждали лидеры Пруссии, Австрии и других стран. – В случае успеха Великобритании, Франции и Турции поддержать союзников мы всегда успеем…»
Заседание совета Адмиралтейства
Одиннадцатого февраля 1854 года по вызову первого лорда сэра Джеймса Грэхема адмирал Чарльз Нейпир прибыл в здание Адмиралтейства. Новость, которую сообщил лорд, для адмирала была неожиданной. Она заключалась в том, что Кабинет её величества королевы Виктории назначил его, Нейпира, главнокомандующим английскими морскими силами, предназначенными действовать на Балтийском море против русских.
Седьмого марта в одном из самых фешенебельных политических клубов Лондона, «Клуб Реформы», Нейпиру был дан прощальный банкет, на который были приглашены лорды Адмиралтейства, некоторые министры, представители двора и аристократии.
Банкет проходил шумно и весело. Среди желающих пожелать адмиралу успехов выступил один из гостей, в речи которого прозвучали слова уверенности, что английская эскадра с божьей помощью через три недели возьмет Петербург. Из зала раздались скептические возгласы. «Ну, по крайней мере, – согласился выступающий, – сильно разрушит его бомбардировкой».
Март 1854 года. Лондон.
Старинное трёхэтажное здание английского Адмиралтейства, построенное почти сто тридцать лет назад по проекту архитектора Томаса Рипли, своими наружными стенами из бледно-жёлтого кирпича напоминало стиль классической старины в духе архитектуры итальянца Андреа Палладио. И именно это обстоятельство часто привлекало любопытных, желавших на время окунуться в ту далёкую эпоху английской старины. Здание тянулось вдоль Уайтхолла и являлось центральным в комплексе строений, осуществлявших управление всем громадным флотом Британской империи.
Ближе к десяти утра двери зала заседаний Адмиралтейства открылись. В зал вошли двое слуг: один – смуглый совсем молодой и низкого роста, он держал в руках ведро с водой и корзину с принадлежностями для уборки; второй – статный высокий старик с пышными бакенбардами, больше похожий на лорда, чем на слугу. Старик шёл налегке и что-то недовольно выговаривал на ходу своему напарнику. Тот с виноватым видом молчал. Он с тоской разглядывал зал, заполненные мусорные корзины, толстый ковёр под ногами, который надо, если уж не вытряхивать (ой, не дай Бог), то хотя бы как следует вычистить, а ещё освободить большой стол от бумаг, газет и просыпанного пепла от курительных трубок… И пыль кругом протереть…
«Час, как минимум, на этот чёртов ковёр… Мусорные корзины… Пыль… – прикидывал молодой слуга. – Как успеть к полудню?..»
В зале было довольно прохладно, однако запах табака не выветрился.
Высокий старик принюхался, брезгливо поморщился и недовольно произнёс: – Ну и накурили вчера наши адмиралы!.. – и уже совсем раздражённо продолжил: – Вот так, Серадж, ещё раз повторится такое, тебе придётся искать новую работу. Сказано же было вчера: после вечернего заседания совета проветрить и прибраться. А ты?..
– Так это… – пытался что-то сказать Серадж, но старик его не слушал. Он быстрым шагом направился к окнам.
Даже сквозь стёкла с улицы доносилось завывание ветра, который крутил в воздухе остатки влажных прошлогодних пожухлых листьев и с силой припечатывал их снаружи к окнам.
Прежде чем впустить свежий воздух, старик на минуту задумался, для верности ещё раз принюхался, опять поморщился и затем решительно приподнял одну из рам. Помещение сразу наполнилось шумом разгулявшейся непогоды, а проникший внутрь помещения ветер тут же сдул со стола совещаний деловые бумаги, за которыми вчера допоздна заседали члены многочисленных комитетов Адмиралтейства.
– Собирай, Серадж! Чего стоишь? – заорал старик. И сам бросился поспешно ловить запорхавшие по всему залу листы. – Дверь, дверь закрой, не видишь, сквозняк.
– Так это… – закрыв дверь, ползая по ковру, с небольшим акцентом опять повторил второй слуга. – Сказать хочу: не было меня вчера, простудился, меня домой отпустили… Я всю неделю чуть ли не каждый вечер, на ночь глядя убирался в этом зале. Какой день господа допоздна не расходились. Сколько свечей извели… Жуть…
– Не было, говоришь… Хм… Ну ладно, извини. Разберусь попозже.
Серадж поёжился от холода:
– Как вы, англичане, живёте в таком холоде? У нас в Индии всегда тепло, солнце… А у вас вечные дожди и сырость… Брр…
– Ну и жил бы в своей Индии…Чего приехал?!
– Не я, родители. Их привез в свой дом один английский полковник, что служил там. Я тогда маленьким был.
– Понятно, почему индусам не нравится наша пасмурная погода. Зато мы, англичане, как никто, умеем радоваться солнечному свету. В такие дни, – старик грустно посмотрел в окно, – стихает ветер, исчезает серость, а в воздухе царит спокойствие. Разве вы, иностранцы, это поймёте? Это у вас там солнечные дни круглый год…
Старик вздохнул. Оба слуги на какое-то время замолчали. Индиец продолжал ползать по ковру, вычищая его, а высокий старик складывал пойманные документы в стопки, придавливая их, чтобы опять не разлетелись, тяжёлым бронзовым колокольчиком.
Воздух в зале посвежел, запах табака исчез. В открытое окно стали залетать редкие капли начинающегося дождя. Старик опустил окно.
– А что теперь допоздна господа сидят, – верно. Слышал, на заседаниях говорили о войне с русскими, а это дело непростое. Недавно вот контр-адмиралу Нейпиру морской совет звание вице-адмирала присвоил. Лорд Паркер[71], оказывается, с ним одного года рождения, обоим по шестьдесят восемь лет, и служили они где-то вместе… А я с адмиралом Нейпиром из одного графства, даже из одного города, – похвастал старик. – Возможно, мальцами-то где-нибудь и встречались. Сидел мой адмирал во время заседания совета в приёмной весь в орденах, очень волновался. Оно и понятно… Я в тот день как раз разносил чай господам, так они спорили, кого назначить командующим эскадрой, идущей в Балтийское море к русским берегам.
Старик сделал паузу, внимательно посмотрел на камин и сказал:
– Ты, Серадж, протри-ка камин сверху, оно вроде бы пыли особо не видно, да мало ли… Так вот, решили адмиралы моего земляка командующим назначить. Сэр Грэхем[72] скривился, правда, но спорить не стал. Он политик, а не моряк, чего ему спорить?.. Ты вот что, Серадж, отвлекись. Сходи за свечами. Я их сам вставлю в канделябры. Вдруг и сегодня до вечера сидеть будут. Первый лорд ох как не любит, когда огрызки торчат.
– Есть же керосиновые лампы… Газовые, в конце концов. Уйма денег на эти свечи уходит… – направляясь к двери, пробурчал молодой слуга.
– Да, так-то оно так, да адмиралы – народ пожилой, не признают эти модные нынче штучки. Запах отвратительный, говорят. Им стеариновые свечи подавай… – старик огляделся по сторонам и, заметив, что напарник уже вышел, добавил: – А что дорого… не свои же тратят…
Зал заседаний Британского адмиралтейства со времени строительства претерпел мало изменений: те же большие окна, стены и потолок с отделкой в нежно-голубых тонах, длинный рабочий стол, стулья с высокими спинками вокруг стола, посередине одной из стен – камин, который весьма редко использовался по назначению, вот, пожалуй, и всё… Хотя нет… на полу лежал ковёр, толстый, с витиеватыми узорами и, конечно, под цвет морской волны. В отличие от других помещений морского ведомства, ни напольных, ни настенных светильников, утыканных свечами, в зале заседаний не было. Когда совещания морских лордов вдруг затягивались, а в последнее время это происходило весьма часто, слуги ставили канделябры с зажженными свечами на стол, не забывая при этом подстилать под них специальные небольшие коврики: не дай бог, воск накапает на стол.
Через какое-то время появился напарник. В руках он держал связку свечей. Положив их на стол, он продолжил уборку. Высокий старик тут же принялся вытаскивать из канделябров обгоревшие свечи и ставить на их место новые. Закончив, он произнёс:
– Продолжай уборку, а я распоряжусь по поводу чая, да и молоко подогреть надо. Лорд Паркер не любит ни холодный, ни горячий чай. А по мне, так только горячий. Тёплый – какой же это чай?
Вскоре в зал вошёл один из секретарей совета. В руках он держал пачку документов, свёрнутую в рулон карту и деревянную указку. Секретарь недовольно посмотрел на слугу, вытряхивающего мусор изкорзины, и хмуро сделал замечание:
– Поторопись, чего копаешься?.. Лорд Грэхем уже прибыл, скоро здесь появится.
Затем секретарь направился к стойке, стоявшей в углу, поднёс её ближе к столу и повесил на неё большую карту с нанесёнными значками разного цвета, после чего на столе напротив каждого стула разложил документы. Уже собравшись покинуть зал заседаний, он бросил подозрительный взгляд на слугу, на секунду задумался и, махнув рукой, ни слова не говоря, удалился.
В полдень в зал стали заходить члены совета, за ними – приглашённые: секретари, руководители подкомитетов, рядовые сотрудники. Последними шли главный секретарь совета и адмирал Нейпир. Они о чём-то оживлённо шептались.
Адмирал Нейпир был одет не по рангу. Судя по одному галуну на белых обшлагах кителя и эполетам на плечах с одной восьмилучевой звездой, из-за большой занятости, связанной с подготовкой эскадры к выходу в море, адмирал ещё не успел обзавестись формой, подобающей вице-адмиралу флота её королевского величества. Китель контр-адмирала, пошитый восемь лет назад, сейчас сидел на нём мешковато, обшлага – затёртые, хоть и белого цвета, одна из пуговиц на кителе болталась, и, казалось, вот-вот оторвётся. Нейпир почувствовал на себе осуждающий взгляд адмирала Паркера и, садясь на своё место, настороженно взглянул на первого морского лорда. Паркер укоризненно покачал головой, но промолчал.
Когда все расселись по местам, первый лорд Адмиралтейства, шестидесятидвухлетний сэр Джеймс Грэхем, откашлявшись, поздоровался:
– Рад видеть вас, господа!
Члены совета молча кивнули и стали сосредоточенно просматривать лежавшие перед ними документы. Адмирал Нейпир тихо, но явно возмущённо, стал что-то шептать на ухо руководителю подкомитета по снабжению. Снабженец слушал адмирала рассеяно и лишь хмуро кивал в сторону сидящего напротив морского лорда казначейства. А тот сидел с невозмутимым видом, листая принесённые с собой документы. Грэхем уловил обрывки фраз адмирала о чрезмерной экономии в обеспечении его эскадры.
В зале стоял лёгкий шум, нарушаемый шуршанием бумаги и перешёптыванием между собой присутствующих.
Давая время для ознакомления с документами, первый лорд, политик малосведущий в тонкостях морского дела и традиций, вытащил из кармана принадлежности для курения и аккуратно разложил их перед собой. Затем не спеша стал ёршиком чистить курительную трубку. Закончив чистку, он аккуратно набил трубку табаком, но не закурил. Минуты через три, заметив, что члены совета подняли головы, он отложил трубку в сторону и своим низким натренированным в бесконечных политических дебатах в парламенте и на заседаниях в правительстве, хорошо поставленным голосом произнёс:
– Начнём, пожалуй, господа.
Взглянув на Нейпира, лорд сделал замечание:
– Вы, сэр Нейпир, не торопитесь, ещё успеете высказать претензии своему визави.
Адмирал замолчал.
– Господа, на днях я имел разговор с премьер-министром графом Абердином[73]. Мы обсуждали, какое политическое значение имеет поход нашей эскадры на Балтику. Не секрет, что граф как-то по молодости, возвращаясь на корабле из путешествия, посетил Россию. Так что премьер-министр не понаслышке знает трудности морского пути по северным морям.
– Когда это было, сэр… С тех пор… Россия давно изменилась, – вставил адмирал Нейпир.
– Понятно, почему наш премьер так вяло поддерживает поход на Россию в отличие от министра внутренних дел лорда Палмерстона, – послышался с дальнего края стола голос одного из гражданских членов совета.
– Не думаю, что ваша реплика, милорд, уместна в данном случае. Господа! Должен вам заметить, что некоторые разногласия нашего премьер-министра с лордом Палмерстоном никак не влияют на весь ход кампании, тем более, после сражения у Синопа русских с турками, – парировал первый лорд Адмиралтейства. – Правительство её величества в целом поддерживает план лорда по ослаблению России. Я могу его напомнить.
– Хотелось бы…– пробурчал Нейпир.
– На первый взгляд, план фантастичен, однако… только на первый взгляд… Вот, к примеру… Аландские острова и Финляндию лорд Палмерстон предлагает вернуть Швеции; российский прибалтийский край отдать Пруссии; королевство Польское должно быть самостоятельным государством, как барьер между Россией и Европой. Молдавия, Валахия и всё устье Дуная, по плану лорда Палмерстона, отходят Австрии, а Ломбардия и Венеция от Австрии передаётся Сардинскому королевству; Крым и Кавказ отбираются у России и отходят к Турции, причём на Кавказе Черкессия выходит из юрисдикции османов и становится самостоятельной территорией. Безусловно, заманчивый план. Нет, конечно, это всё кулуарные разговоры… Но, зная лорда Палмерстона, не уверен, что так не думает правительство. По крайней мере большая его часть.
– Сэр, – произнёс один из членов совета, – даже если эти планы просто разговоры, я что-то не слышу в них о выгоде Великобритании… Альтруизм не лучшая черта в подобных делах.
– Не торопитесь, господа, делать выводы. Повторюсь: это пока только желание лорда Палмерстона, не более. План, конечно, фантастический, но он необходим нам, чтобы привлечь на первых порах дополнительных союзников против России. Как будет на самом деле – время покажет.
Грэхем многозначительно усмехнулся.
– Наша дипломатическая служба, – вставил адмирал Паркер, – доносит, что Турция, прямо скажу, терпит неудачи на своих фронтах с Россией.
– Вот-вот. Вы правы, милорд. Как сами понимаете, господа, ослабления османов, тем более краха Турции, мы не должны позволить. Как говорят некоторые наши политики, если допустить невероятное, к примеру, захват русскими войсками Константинополя, то приступать к спасению Турции будет уже поздно, а это весьма ослабит влияние Великобритании в том регионе. Император Николай мгновенно увеличит количество своих кораблей в несколько раз, он станет обладателем прекрасных территорий в Средиземноморье, которые в настоящее время занимают турки.
Именно сейчас, господа, мы должны выступить жёстко, чтобы поддерживать нашу собственную позицию. Население Англии, как мы видим, одобряет наши действия. Пресса постаралась на славу. Огромные массы восторженных англичан провожают из портов наши корабли на борьбу с русскими. Мы не должны огорчить свой народ…
– Вы бы видели, сэр, – перебил первый секретарь, – что делается на железнодорожных станциях при отправке войск на войну с русскими… Толпы, толпы людей, хоть по головам ходи. Подданные королевы настолько возбуждены, что похожи на безумцев. И не мудрено…
Секретарь развернул газету:
– Вот, господа, у меня в руках газета The Times за 24 августа 1853 года. В ней говорится, да вы, наверное, помните, что в конце июля того года на Спитхедском рейде нашим доблестным флотом была проведена показательная антирусская демонстрация: на маневрах условный «русский» флот был «разгромлен» английской паровой эскадрой в присутствии нашей королевы и всех иностранных послов. Кстати, там присутствовал и русский посол, господин Бруннов. Я с ним имел беседу после маневров. Посол был огорчён не самими маневрами, а присутствием на них королевы.
Джеймс Грэхем недовольно поморщился, но делать замечание секретарю не стал: два десятка глаз внимательно смотрели на него.
В зале установилась такая тишина, что слабый звук бьющих в окна под напором ветра листьев казался эхом ружейной пальбы.
Первый лорд Адмиралтейства строго посмотрел на перебившего его речь первого секретаря, демонстративно покачал головой и продолжил:
– Скажу откровенно, господа, Великобритания и Франция – на пороге официального объявления войны России. И граф Абердин, несмотря на то, что он является представителем партии тори, настаивающей на достижении компромисса с Россией в Восточном вопросе путём переговоров, всё же согласился на активные действия против неё.
– Да кто ж против, сэр? Мы и без объявления войны уже ввязались в конфликт, – натужно произнёс первый морской лорд вице-адмирал Паркер.
Адмирал, как обратил внимание Джеймс Грэхем, видимо, чувствовал себя не совсем хорошо. Паркер с трудом произнёс эту фразу и при этом скривился от боли.
– Милорд, как вы себя чувствуете? – участливо спросил Грейам.
– Спасибо, сэр, терпимо, – пробурчал Паркер. Он расстегнул крючок стоячего воротничка и немного помассировал шею. – Я вот всё думаю. Совсем недавно мы были с французами заклятыми врагами, а теперь – союзники! Куда мир катится…
– Россия, её поведение не оставляют нам выбора, – буркнул Грэхем. – Коль надо, и с чёртом подружимся. Как говорит королева, Англия превыше всего.
Паркер пожал плечами и прошептал:
– Что уж такого плохого для Англии делают русские?..
Первый лорд Адмиралтейства не расслышал сказанное Паркером и произнёс:
– Если вас не затруднит, адмирал Паркер, доложите нам обстановку с расстановкой флота. И сколько по времени, на ваш взгляд, может занять поход эскадры? Не думаю, что сей поход затянется…
Паркер вытащил платок, вытер им лоб, затем откашлялся и немного хриплым голосом сказал:
– Господа, война с русскими не партия в крикет, где проигравшие в ближайшем пабе выставят пиво победителям… Вся их потеря составит… ну, пару фунтов, не более. Но мы же знаем, что русские воюют не по правилам. Морское сражение при Синопе не свидетельство ли этому?.. Порой тактика ведения морских сражений, их рискованность поражают. Каким надо быть дилетантом, чтобы рискнуть завести свои корабли под залпы береговых батарей в Синопской бухте… Грубейшее нарушение правил морских боёв…
Лорд Грэхем не совсем учтиво пробурчал:
– Но русский адмирал Нахимов это сделал и… выиграл, потопив весь турецкий флот. И это был полный разгром. Наш советник Адольфус Слейд едва унёс ноги на единственном спасшемся пароходе «Таиф». С его слов, он советовал туркам не группировать весь флот в узкой бухте.
– Лучше бы этот Слейд советовал, как конницей управлять, по примеру своего отца-кавалериста. Пользы было бы больше, – недовольно вставил морской казначей. – Не пришлось бы нам опустошать свою казну на помощь османам.
– Да не виноват Слейд, господа! Не виноват… Русским просто повезло в том бою. И ветер дул в нужном направлении, и погода была явно на их стороне плюс турки, разгильдяи, не были готовы… Всё как-то неудачно сложилось для Осман-паши, да ещё и в плен угодил, – вступился за английского советника адмирал Нейпир.
– Хотел бы я, чтобы нам так везло! Однако дело прошлое, господа, – продолжил Паркер. – О делах наших насущных думать надо. – Он обвёл взглядом присутствующих и продолжил: – Всё идёт по плану, сэр Джеймс. Мы берём Россию в клещи с трёх сторон. Как сообщил командующий Тихоокеанским флотом контр-адмирал Дэвид Прайс, его эскадра благополучно добралась до Кальяо, где соединилась с кораблями наших союзников, французами.
Лорд, как обычно, хотел произнести что-то язвительное в адрес французов, вынужденных союзников, при этом хотел удержаться от высказываний, но не сдержался и тихо, больше для себя, произнёс:
– Та же Times, господа, совсем недавно осуждала Наполеона III и его окружение, как сборище паразитов и сводников, а теперь активно превозносит французов…
Присутствующие сделали вид, что не расслышали первого морского лорда совета, хотя многие в душе были с ним согласны. Паркер вздохнул и продолжил доклад:
– Адмирал Прайс ждёт благоприятных ветров и нашего сообщения о начале военных действий с Россией. После чего его корабли направятся на Камчатку, сэр. Территория в том районе России необжитая, и я не думаю, что у нас будут большие проблемы с ее захватом.
– Простите милорд, – перебил Паркера Джеймс Грэхем, – я, как человек штатский, не участвовал в назначении сэра Прайса на должность командующего. Он опытный моряк?
– Весьма, сэр. Ему шестьдесят два года. Он ещё юнгой начал морскую карьеру и успешно воевал и с французами, и с русскими. Совет полностью доверяет его опыту.
Ответ адмирала удовлетворил первого лорда Адмиралтейства.
– Продолжайте, адмирал, – произнёс он и оглянулся на скрип открываемой двери.
Двое слуг внесли в зал два больших подноса с чайными принадлежностями. Не обращая внимания на присутствующих, они молча расставляли чашки. По краям стола высокий слуга поставил по большому фарфоровому чайнику с горячим чаем и небольшому – с молоком. Затем оба слуги, так же молча, удалились. За столом возникло некоторое оживление.
Выждав, когда за слугами закроется дверь, адмирал Паркер продолжил свою речь:
– Как вы знаете, господа, наш флот под руководством вице-адмирала Нейпира на днях покидает Портсмут и берёт курс в Балтийское море. По пути к нему присоединится французский стопушечный корабль «Аустерлиц». В настоящий момент Франция не готова к полномасштабному участию в Балтийской операции. Её эскадра в составе нашего флота под флагом адмирала Гамелена находится в Средиземном море, а для создания ещё одной полноценной эскадры французам нужно время. По заверению морского министра Франции, в скором времени новая эскадра будет собрана и соединится с кораблями адмирала Нейпира. Нам уже даже известны командующие: адмиралы Парсеваль-Дешен и Пено. Хочу напомнить, господа: время выхода нашей эскадры выбрано не совсем удачно, так как погода в марте не самая благоприятная.
– Так зачем же торопиться, сэр? Дождались бы французов, а там и погода бы поутихла… Мы второпях вербуем так называемых добровольцев, рыщем, как голодные волки, по всей Европе… Берём кого попало… Зачем?.. А эскадра потом будет отстаиваться в ожидании погоды… – визгливым и раздражённым голосом вопрошал второй секретарь совета, курирующий подкомитет по комплектованию экипажей кораблей.
Первый морской лорд Паркер удивлённо посмотрел на недовольного секретаря и хотел было приказать ему помолчать и не лезть с вопросами не своей компетенции, но, взглянув на Джеймса Грэхема, который явно ждал ответа на вопрос, решил ответить этому чиновнику-нахалу:
– Видимо, не все присутствующие знают о докладе нашего уважаемого вице-адмирала Нейпира графу Абердину. Адмирал обратил внимание правительства на слабость береговых укреплений Великобритании. Любой неприятель легко высадится на её территорию с моря. Конечно, под потенциальным противником адмирал Нейпир имел в виду русский флот на Балтике, насчитывающий, по нашим сведениям, около тридцати только линейных кораблей и множества других, классом поменьше. Как понимаете, господа, есть реальная угроза нашим практически беззащитным сухопутным границам. Почему?.. Основная часть британских военно-морских сил отправлена в Средиземное море и на Восток. Вскоре уйдёт и флотилия адмирала Нейпира. Совет Адмиралтейства согласен с мнением сэра Нейпира, о чём и было доложено премьер-министру графу Абердину. Помимо прочего, стало известно, что русские приступили к восстановлению ряда крепостей на Аландских островах, в частности форта Бомарзунд. Чем не угроза Англии?!..
