Майкл Лекс
Альтернатива
3
Тучи не оставили небу и капли свободного пространства, поместив часть несправедливого мирка под купол, прошитый листами ржавого железа. Капли безжалостно расстреливали дом, будто пытаясь его уничтожить.
Жене совсем не хотелось выходить. До сего момента он просто валялся возле своей кровати, ведя себя подобно зомби. Опустошенному зомби, которым движет только голод и полу жизнь. Его распирало изнутри, нужно было избавиться от скопившейся дряни. Парень проблевался. Не помогло…
Горло окончательно пересохло. В этом доме жажда раскрыла себя во всей своей красе. Пить хотелось от волнения, страха, усталости, сонливости…
Хотелось успокоиться, взбодриться, очиститься. Женя нашел в себе силы дойти до кухни, а после нетерпеливо бросил три пакетика чая в кружку, залив кипятком. Только звуки плескающейся воды затихли, как сзади послышались чьи-то шаги. Женя поперхнулся, и чуть было не свел концы с концами.
–Вкусно? – Наивно спросил Данил, облокотившись о стенку проема.
Женя быстро обернулся и начал, словно помешанный, кивать головой.
–То есть вкусно? Да, я сегодня тоже выпил кружечку. Бодрит.
–Все верно. Я бы с удовольствием поговорил, но, мне пора… – только заикающийся Женя приблизился к выходу, как на него, помимо ненавистного взгляда Данила, стало смотреть еще и дуло смертельного орудия.
–Да, много важных дел. Я понимаю. Однако тебе придется немного задержаться, не обесуть. Присаживайся. Поговорим.
Крупные капли пота стекали по вискам Евгения. Он явно не был настроен на беседу, но противиться Данилу сейчас оказалось бы самоубийством.
Стул обрадовался, что, наконец, за последнее время стал кому-то нужен. Оба парня вдруг подумали об электрическом стуле. Только один пожалел, что его нет, а другой был этому несметно рад.
–Ты Никиту не видел? У меня для него важные новости, – спросил Женя.
Паника стала охватывать его все сильнее.
–Видел. Он тоже просил передать тебе послание. Жаль, что не такое оптимистичное, какое бы тебе хотелось. Так знаешь, что он сказал? Ты следующий труп… Да, Женя, ТЫ. Правда, должен попросить прощения – у тебя должно было остаться еще пара часиков жизни, но… Я решил отнять их. Не обижаешься?
Женя сидел с опущенной головой, обхватив ноги, будто вновь попал в материнскую утробу. Мысли, словно фейерверки, танцевали беспорядочным, но безобразным танцем в его голове. Смешалось все: сожаления, воспоминания, мечты, даже эмоции.
–Что, пить хочешь? Ну, ты отпивай, не стесняйся. Все же свои, не так ли? – Данил выглядел так, будто за последние дни в его жизни ровным счетом ничего не произошло. Безмятежное смирение читалось на его лице, движения же были плавны и логичны. Только вот рукоять пистолета сжималась с колоссальной силой.
–Впрочем, ты знаешь, что Настя вчера умерла? – Данил подержал небольшую паузу. По его телу пробежала еле заметная дрожь. – Ты хотя бы успел с ней поговорить?
Целую минуту Женя пытался выдавить из себя слегка щекочущие воздух слова.
–Да… Недолгий, разговор, вышел.
–А слово? Слово видел?!
–К-к-какое слово?..
Данил ненадолго отключился от реальности. Взгляд его устремлялся на вещи, не имеющие в данный момент никакой ценности. После нелепого пробега, его глаза опустились на ладонь. На линии ладони. Он все пытался вспомнить слова, сказанные ему когда-то очень давно Барсовой Маргаритой. Про линию жизни.
–Вот такое вот слово. Ну, как объяснить? Имя. Вот, подходящее слово, я рад. Имя. Видел имя?
Глоток малюсенькой порции слюны раздался на всю столовую.
–Видел.
Данил многозначительно кивнул, уставившись в пол. Стальную рукоять переполняли энергия и тепло. Только вот, она стала уж слишком скользкой от пота.
–И как? Мне не нравится, Жень. Я, значит, стараюсь поговорить с тобой, а ты… Ты видимо не разделяешь моего энтузиазма?..
–Она… Если же ты видел имя, тогда скажи… Есть ли разница? Она так и так погибла бы, – сказанная фраза стоила Жене огромных усилий.
–Да, да, ты прав, ты абсолютно прав. Теперь я задам вопрос. Слушай внимательно, потому что нужно обязательно ответить. Зачем, тебе, сукиному сыну, нужно было жить эти три бесполезных дня, если ты все равно сдохнешь? И людей бы меньше погибло, и тебе бы пришлось меньше плакать из-за смерти своего мягкотельного братишки… Этого Дауна.
Женя сжал кулаки до посинения. В голове по реакции стали всплывать удары: быстрые, жестокие, смертельно опасные…
–Эта она… Это твоя шлюшка убила моего брата!
–Заткнись! – Взорвался Данил. – Закрой свой поганый рот! Твоего брата убил монстр, а не Вера!
–Ты до сих пор в это веришь? Что ж, мне тебя жаль. Да, Веру заказал я. Но я сделал это лишь потому, что не мог оставить все это безнаказанным. Она не заслужила права жить.
Сердце Данила требовало немедленного перерыва. Даже притом, что ему долго отдыхать вообще не положено. С таким трудом удерживаемые чувства просыпалось, да еще настолько быстро, что развязка казалась обоим парням совсем близкой.
–Нет, ты ошибаешься. Единственный, кто недостоин жизни, так это неразумный и такой напуганный мальчик, который сидит сейчас передо мной. Как можно?! Лишить жизни двух девушек… Пусть Вера перед тобой провинилась!!! Но Настя, Настя то как попала в твои сучьи лапы?!
Женя долго молчал, пытаясь найти нужные слова. Вскоре, слова нашлись, правда, далеко не самые нужные.
–Будто я один виноват, да? Из нас девятерых многие убивали. И знаешь, они это делали, скрепя сердце, болезненно, тяжело и нежеланно. А ты? Кто собственноручно убил Марго в тот вечер?
Данилу надоел спектакль двух дипломатов: рука выпрямилась, дуло смотрело прямо в сердце ненавистному ему человеку. Потом он передумал. Дуло опустилось на уровень ног. Один патрон он потратил на Настину стену, осталось еще шесть… Два в руки, два в ноги, один в туловище.... И еще один можно оставить. Хотя, в тумбе есть запасной магазин.
–Да, это я… Марго сама выкопала эту яму и стала жертвой собственных интриг. Но, своей вины я не отрицаю. И я готов убить себя за это, что я и сделаю. Однако есть еще одно дело, ведь так? – С этими словами Данил начал подходить ближе.
Женя отвернулся. Он уже сдался. Ему так и не хватало дистанции, чтобы помешать выстрелу. А переубедить Данила уже невозможно.
–Ты будешь страдать столько, сколько я захочу. Ведь заслужил, а? А я полюбуюсь. Поэты любят страдания, ты же знаешь. – Данил пожал плечами. Гори в аду…
Палец судорожно нажал на курок. Механизм щелкнул, но не прозвучало даже звука выстрела. Произошла осечка.
Данил в недоумении перезарядил ствол, пока Женя даже не сообразил, что произошло, и выстрелил еще раз. Но и на этот раз безрезультатно.
Ноги подкосились, тело полностью парализовало. Большой палец еле нажал на кнопку рукоятки – из нее вылетел пустой магазин и стукнулся о пол.
Женя встал с места.
–Страдания говоришь, – рассмеялся он. – Действительно, самое время.
Данил же судорожно завел руку за спину и нащупал рукоятку Настиного ножа. Женя же, будто неистовый носорог, бросился на легкую для него добычу.
4
Плащ сдавался под бесконечным напором грозы: вода давно нашла пару слабых мест в накидке, через которые и замочила всю оставшуюся одежду.
Если вначале это придавало бодрости и сил, то сейчас одежда давила на Никиту с удвоенной тяжестью, все тело окончательно промокло. Хотелось поскорей выбраться из этого влажного ада. Наконец, впереди показался дом.
Только вот в доме этом ад намного правдоподобнее. Только подойдя к входной двери, Никита понял, что лучше бы умер от холода и голода здесь, чем пошел бы туда…
Но все же стоит поторопиться. Весь путь Никита негодовал: его терзали угрызения совести, отчаяние, печаль. Он же говорил Данилу не встречаться с Женей…
Последнее, что он видел в логове – разговор Данила с сидящим на стуле, скорчившимся Женей. Вот только момент этот происходил минут двадцать назад. Никита торопился, он спешил, как мог. Но все-таки, он прекрасно понимал, что разговор между ненавистниками вряд ли продлится столько времени.
Сцена двухдневной давности продолжала стоять перед глазами. Зачем же той ночью, Никита украл патроны из пистолета Данила в открытой комнате. Видно, остался один патрон в заряженном стволе. В тот раз он сделал это для всеобщей безопасности. Но сегодня их можно было отдать…
Входная дверь потихоньку отворилась.
21.35
До десяти оставалось каких-то полчаса.
Никита оглядывал каждый угол, даже потолок не остался без его внимания. Страх нарастал.
Везде пусто. В доме стояла гробовая тишина. Не к добру.
Никита уже никуда не торопился, он понимал: развязка наверняка наступила. И, к сожалению, он предполагал, какая именно.
Зловещие лампы освещали коридор, но так тускло… Или же это мутило в глазах у Никиты. Очень некстати, ведь сейчас главное – не пропустить что-то важное. С каждым пройденным шагом становилось все страшнее, сердце давно срывалось с поводка. Абсолютное безмолвие висело в этой пустоте, так что слух мгновенно отреагирует на любую мелочь.
Первый поворот коридора пройден, а дальше много развилок. Никита неслышно выдохнул и продолжил.
Лестница. Всего-навсего лестница, а за поворотом комната, которая откроет истину.
Первая же ступенька отозвалась неприятным скрипом. Никита словно услышал похоронную песню. Он вспомнил, что некоторые ступеньки отзывались, но какие именно, он не знал.
Следующие две ступеньки были пройдены за раз. Все в порядке. Еще две ступеньки. Одна. Две. Одна.
Лестница оказалась почти пройдена. Никита наступил на предпоследнюю ступеньку и скрип очередным умоляющим визгом взревел в пустоте. На этот раз услышать его из столовой было раз плюнуть.
Тянуть более смысла нет. Если там кто-то есть, он знает о пришедшем госте. Последняя ступенька, поворот и заветный проем. Только стоило Никите зайти туда, как он с отвращением опустил взгляд.
На полу лежал мертвый обезображенный человек. Кровь виднелась везде, но лицу повезло больше всего – красное обезображенное нечто. В теле до сих пор кровоточили множество ножевых ранений, одно из которых находилось прямо напротив сердца.
Никита не смог сдержать хлынувшие с невероятной силой слезы. Он подошел ближе и еще раз глянул на товарища.
–Данил, Данил… Я же тебе говорил. Зачем… – прошептал расстроенный парень.
Сердце в груди жертвы не билось. Никита опустил руки в карманы убитого, достав оттуда две бумажки.
Первой оказалась последняя страница Настиного дневника, последней – клочок картины Вероники.
Вдруг со стороны входа послышался едва различимый звук. Никита оглядел проем – пусто. Ни звука, ни тени, ни движений. Скорее всего, показалось. А может быть и нет.
Часы показывали 21.45
Раз Данил мертв, оставалось лишь дождаться десяти… Только сейчас Никита заметил кровавые пятна, тянущиеся от тела к выходу. Что-то подсказывало парню, что это кровь самого Жени. Кровь из его раны.
Орудие пыток валялось в углу столовой – окрашенный в цвет крови нож.
Никита не стал его поднимать.
Теперь нужно было просто закрыться в своей комнате и ждать наступление десяти. Но…
Ведь Никита полностью уверен, что Женя ранен. Желание увидеть парня и напоследок поговорить с ним разгорелось пылким задором. Глаза Никиты загорелись.
Нет, он не пойдет прятаться. По крайней мере, пока…
Наконец, убрав руку с плеча безжизненного тела и поднявшись на ноги, Никита приблизился к проему.
“Там никого нет. Совсем никого.” – Внушал он себе.
Окончательно решившись, парень вынырнул наружу. Испуганные глаза увидели одни только темнеющие стены, которых вскоре и вовсе не станет видно – свет отключат через 10 минут.
Но он успеет. Он найдет этого зверя…Нужно всего-то идти по следу.
Очередной спуск вниз. Последнюю лестницу Никита старался преодолеть особенно осторожно, постоянно оглядываясь по сторонам. В одном из проходов Никита увидел Настину комнату. Дверь, на которой виднелся кровавый след.
Он там. Если только знакомая фигура не скрывалась где-то в закоулках прохода или проема, ведущего к люку.
Времени уже не оставалось, нужно что-то делать. Рискнуть или спрятаться.
Инстинкты долго не могли согласиться с выбранным решением, но скоро все же сдались. Никита быстрым шагом начал спускаться.
Место за лестницей – чисто.
Коридор – пуст.
Проем… тоже никого.
Рука дотронулась до двери, слабый толчок, и она распахнулась. Никита оказался прав: посередине Настиной комнаты лежал человек и жадно глотал губами воздух. На полу в беспорядке валялись таблетки, бинты и разные лекарства с аптечки Льва.
Никита вошел, но дверь не закрыл.
Они увидели друг друга, но до последнего молчали. Женя выглядел уж слишком жалким. В голове Никиты сразу отозвалось: “Он больше не опасен”.
–Кто бы мог подумать, что мы все погибнем. Вначале так я вообще хотел над всем этим посмеяться. Но шутка оказалась слишком смешная… – начал Никита.
–Сколько время? – Отрезал Женя чуть слышно.
–Почти десять. Я не хотел никого туда писать, но на тебе слишком много смертей. Смертей наших друзей… Зачем? Зачем ты это сделал?
–Подойди. Подай мне шприц, накачаю его обезболивающим. Неужели я даже этого недостоин?
Никита, потеряв всякий страх, прошел по комнате, взял шприц и хотел кинуть его Жене на пол, будто собаке. Но удержался. Парень протянул ладонь с желаемым своему знакомому.
Секунды хватило, чтобы Никита повалился на пол. Женя весил на добрых двадцать килограммов больше него. Исход этой борьбы, несмотря на ранение, был почти предрешен.
Крепкий замок обхватил шею только что стоявшего парня. Рука убийцы давила все сильнее. Остались считанные секунды до потери сознания и смерти. Никита попытался вырваться, открыть руки Жени – но напрасно. Это оказалось бесполезной затеей.
В глазах начало темнеть. Скоро кислород полностью перестанет поступать в мозг…
Слабая мысль мелькнула в голове Никиты, после чего его рука коснулась живота противника. Почти сразу он нащупал ранение…
Собрав все свои силы, Никита надавил на рану. Послышался дикий вопль, и руки Жени разжались.
Выпав из смертельных объятий, Никита пополз к выходу. Вскоре ему удалось встать на ноги и побежать. Женя же быстро пришел в себя и тоже поднялся. Он бросился добивать жертву.
Никита пулей влетел в свою комнату, захлопнул ее и закрыл на ключ. Град ударов посыпался на дверь, отчего та задрожала. Казалось, она не выдержит такого давления.
–Выходи, куда же ты?! Разве так делают мужчины?!
Вдруг с кухни послышался долгожданный звук часов, предвещающих наступление 22.00. Свет погас. Воцарилась беспросветная темнота. Женя замер. Он… испугался.
Рана его кровоточила и отзывалась едкой болью, но он был уверен, что она не смертельна. В данный момент его пугало другое.
Тишину нарушили шаги. Чуть слышные, еле различимые, но настоящие. Женю затрясло. Он лишился оставшейся части рассудка.
А шаги становились все ближе и громче.
Женя рассмеялся в ответ.
–Ты вправду думаешь, что сможешь меня убить?! Меня?! – Он развернулся. – Я размажу твою башку о стену, только осмелься подойти!
Женя встал в стойку. Резкие движения, удары в пустоту, и постоянные повороты и шаги. Казалось, даже сейчас он способен убить кого угодно.
–Ну, выходи! Или испугался? Какая жалость! Иди сюда, сукин ты сын, давно хотел с тобой расквитаться. За то, что убил моих друзей, – орал Женя. – Льва, Германа, Настю…
Будто по щелчку пальцев, Женя остановился. Всего в одно мгновение его запал окончательно растворился, сменившись абсолютным страхом и отчаянием.
–Данила, Веру… Это, это ты их убил! Ха-ха, – истерически продолжил он. – Ты во всем виноват! Это ты! А не я…
Кулаки все еще находились у подбородка, но слезы задушили парня. Вскоре он упал на колени и затрясся.
–Это не я! Я их не убивал! Я не хотел… Правда! Настя, Вера, Данил…
Чья-то холодная рука опустилась на Женино плечо. Но ему уже было все равно. Он полностью ушел в себя. Или полностью смирился.
–Простите меня…
Последние слова Жени эхом отозвались в мрачных стенах коридора, после чего он упал с перерезанным горлом.
5
Как только крики Жени стихли, Никита окаменел. Он стоял и с ужасающим любопытством смотрел на дверь вот уже третью минуту.
Никита не знал, что и думать, но на уме вертелось только одно объяснение. Видимо, он остался в этом доме один. Единственный человек.
Послышался звук с другой стороны двери и взгляд Никиты мгновенно замер на чуть дрогнувшей ручке. Дверь комнаты была заперта на ключ.
Но на деле, этот факт оказался слабым утешением – в замок сразу вставили другой ключ, извне. Поворот, за ним второй, и дверь отворилась.
На входе показался незнакомый человек. Спокойно, совсем не торопясь, он вошел и прикрыл за собой дверь. Никита ошибся: он все-таки знал этого человека, ведь когда-то давно много раз его видел.
–Погодка сегодня грустная, не правда ли? – Спросил черный человек.
–Крови перебор, – попробовал невозмутимо откашляться Никита.
Он даже и представить себе не мог, что будет дальше: останется ли он в живых или присоединится к своим друзьям в бесконечном пути. Но как бы то ни случилось – он должен узнать правду. Хотя бы пресловутое объяснение, но он должен услышать.
–Крови перебор?.. Это так, но она была необходима. А ты все еще боишься?
–А ты не боишься? – Прошептал Никита.
Человек напротив залился истерическим смехом.
–Мне? Чего же мне бояться? Чего бы ты боялся, если бы был на моем месте?
–Бога.
Воцарилось молчание. Только сейчас Никита хорошо рассмотрел лицо вошедшего.
–Ты меня узнал? Начнем, пожалуй, с простого.
–Узнал. Тебя-то не узнаешь. Лучше бы ты тогда умер. – Никита знал, что говоря такое, сильно рискует, но сдерживаться он был не в силах.
–Я тоже об этом думал. Я видел, ты читал мои записи, а значит должен понимать. Ваши родители не просто погибли. Их убили. Всех до единого. Первой об этом догадалась одна из ваших девушек. Как там ее… Вероника.
Никита опустил глаза. Злоба и горечь переполнили бокал его души желчью. Но нельзя все это выпускать. Не сейчас.
–Но просто послушай меня, прошу тебя. Ситуация такая… В общем просто не оставалось выбора. Кислорода на всех там просто не хватило бы. Будет лучше, если выживет хотя бы один, чем никто, ведь так? Тем более, у меня была семья.
Никиту передернуло.
–Семья была у каждого из них.
–Но каждый все равно бы погиб… Ты так и не уловил сути, – поспешил оправдаться человек в темных одеждах. – И вообще, их пришлось убить пещерному духу. Он забил их камнями, а после собрал в кучу и завалил обломками. Я сказал тогда, что они скончались от обрушения, и лишь я оказался в безопасной зоне. Полиция трясла недолго, и все обошлось. Им было не до этого. Хотя, разве я виноват… Если духу угодно, он заберет того, кого требуется…
Рассказывая про духа, темный силуэт, будто сам впадал в недоумение. Казалось, что он и сам не верит в придуманную им же сказку.
–Не злись, кара нашла своего заказчика – теперь и мне незачем жить. Я так боялся. За Наташу, за Алису. Как бы они выжили без меня? Нам и так еле хватало на жизнь. Алису нужно было лечить – и все получалось. Но всего на чуть-чуть запустить болезнь, оставить все это, и она может стать инвалидом до конца своих дней. Или умереть вовсе. Этим беспомощным, совершенно беспомощным существом… Нельзя! Я не мог с этим смериться! Я дал обещание, что никогда не оставлю дочь, буду с ней всегда, и вместе мы справимся. Но не сдержал слова… А ведь во всем виноват этот ваш злосчастный докторишка! Кто просил его самовольничать! Скорая наверняка бы успела. Наверное. Алиса попала в деревню после того, как мать госпитализировали после аварии на “Златокаменской”.
–Лев?..
–Да, именно он. Тебя ведь до сих пор мучает вопрос, имеет ли он ко всему отношение, верно? Началось все с того, что после аварии я все равно слег в больницу, где восстанавливался несколько месяцев. Мою жену тоже пришлось положить. Волнения, переживания при слабой сердечнососудистой системе и пороках сердца, оно и понятно. Дочь же отправили в деревню к моей матери, пока все не уляжется.
И вроде все обошлось: я и жена шли на поправку, дочь спокойно коротала дни в деревне. Все до той жуткой операции. Он все сделал хорошо, он удалил аппендикс, здесь не придраться. Но сука, после всего этого у нее началось заражение крови. А в деревне этого не заметили, думали, горячка. В больницу она попала слишком поздно…
Умерла.
Жену смерть Алисы окончательно подкосила, и она отправилась вслед… С инфарктом. В итоге, я остался ни с кем.
–Зачем ты мне все рассказываешь? – Спросил Никита.
Ему стало противно слушать такие речи и, тем более, проникаться сочувствием к этой твари.
–После этого у меня не осталось семьи. То, для чего я пытался спастись. То, за благополучие чего я боролся всю осознанную жизнь… Бог отобрал у меня смысл. Цель. И спасенье. А меня оставил здесь… Остроумное наказание, не находишь?
И ведь получается, все было сделано зря. Семь человек погибли зря. И у каждого семья, дети, как и у меня. По ночам я не спал. Все мысли об одном и том же. Но хуже всего, что меня беспокоит даже такая мелочь, как сделанный выбор. Просто сам факт. Неужели я один бы так поступил…
А другие? Кто-нибудь поступил бы так же, будь он на моем месте? Понимаешь, к чему я?
Никита едва заметно кивнул.
–Неужели я во всем этом виноват? Совершенно во всем?
Я утонул в этой мысли. Неужели это я, только я разрушил восемь семей, убил семь человек, загубил своих близких…
Конечно, есть убийцы более жестокие. И жертв у них больше. Но они этого хотели. Желали. А разве я этого хотел?.. Это, просто, случайность. Потому что, это просто случайность! А сейчас, исправить ничего нельзя. Абсолютно! Все, точка!!!
Долго думал и понял только одно. Оно никогда не отпустит. Который раз дуло пистолета касается виска, но палец не нажимает. Всегда не хватает одного легкого касания! Идиотство! Слишком страшно. Особенно, после таких грехов.
“Я сделаю это, обязательно, без сомнения.” – думал тогда я. Но для начала, мне нужно было понять, как на моем месте поступили бы другие. Ведь точно так же? Наверняка.
На ум пришла лишь одна идея: я создам похожие условия, когда нужно будет выбрать между собой и другим. Под страхом собственной смерти или даже чего-то более. Время и деньги были.
Но это ведь будут совсем другие люди! Если бы я мог на это место поставить своих бывших товарищей…
Вот что не давало мне покоя! Пока меня опять не посетила мысль – ведь у каждого из погибших есть ребенок. Даже у меня остался сын. Дети, конечно же! Дети есть отражение родителей, их неявные копии. Выбор именно этих людей будет схож с выбором тех. Правда, придется опять убивать. Но, блять, разве есть разница? Что семь человек, что пятнадцать – дорога в ад наверняка уже обеспечена…
–А сыном твоим был Костя, которого ты так жестоко бросил, – перебил Никита. – И ведь ты знал, где твой сын. Но даже не захотел встретиться с ним.
–Это неважно. На то были причины.
Он недолго помолчал, но после продолжил.
–Оставалось только хорошо все продумать и молиться на череду удачных совпадений. Настал момент, когда я смог немного работать и уже тогда я принялся за дело. Этот дом оказался идеальным местом – вдали от цивилизации, без доступа к связи и опасный, дикий лес вокруг. Дом принадлежит одному господину, который погиб в автокатастрофе со своей женой. Сын, которому достался этот домишко, с удовольствием, неофициально, продал его мне. Кстати, довольно дешево. Я перевез все необходимые вещи и обустроил все как надо.
Но как следить за вами и находиться близко, но при этом в недосягаемости, я не знал. Тогда просто выбрал стандартные варианты. Мое убежище ты сам видел, найти его было невозможно, тут уж ваш Лев постарался… Видно специально для вас протащил этого волчару до убежища… Почти во всех комнатах стоят камеры, об этом ты тоже должен помнить. Все получилось устроить как можно более незаметно. В любом случае, в укрытых местах находилась еще и прослушка. Свет в доме я вырубал по расписанию, перемещаться для вас было слишком опасно. Вдобавок, комнаты в это время слегка наполнялись газом. Там были совсем малые дозы, чтобы появлялась сонливость. А если пустить чуть больше – вырубала.
–В столовой никто не проснулся из-за этого, да? И Герман… А ты, я смотрю, не только руду научился добывать…
–О, нет, это был не я. Работа вашего дружка, хоть и задумка лично моя.
–Лев? Неправда… – неуверенно ответил Никита.
–После того, как он убил мою девочку, я серьезно с ним поговорил. Я понимал, что он все равно не жилец, но для этого дела он сделал немало. Ты не думай, он не злодей какой-то. Просто я поставил ему ультиматум: или он помогает мне убивать вас, либо я убиваю его родных. Тех, кто остался…
Защитить он их никак не мог, пришлось плясать под мою дудку. Мне терять было нечего, и он прекрасно это понимал. В течение полугода он познакомился с детьми оставшихся горняков и втерся к вам в доверие. Помог согнать всех в дом. Стащить у всех ключи от машин. И много всего полезного. Правда, в первой же записке написали его имя. Убивать я его пока не собирался, и ему пришлось скрываться в тайной комнате. Мне было не особо важно, откроет ее кто-то или нет.
Так и продолжали, пока дело не зашло слишком далеко. Если Костя и Герман были для него практически никем, то вот Настя, Вера, Данил… Когда очередь стала постепенно подходить к ним, он все недовольнее выполнял указания. Ему было очень тяжело наблюдать, как убивается по нему Настя. Видал он ее через камеры пару раз. И в какой-то момент, когда мы находились в подвале, он отказался. Еще и попытался меня убить, смельчак какой. У него почти получилось отобрать ствол, но я воспользовался удачной секундой. Я убил его пулей в сердце. Пролил совсем немного крови, но до вашего прихода сделать почти все успел: перетащил труп и закрыл дверь в тайной комнате, прежде чем вы успели спуститься. Потом я смотрел на камеры, за этим было интересно наблюдать.
Был и интересный момент с вашим поэтом, когда он полностью пьяный, напичканный газом и ЛСД, увидел кота с картины своей девушки. Я видал всю эту милую сцену по камерам. Ему показалось, будто кот поцарапал ему руку, и он вправду в это поверил. Он орал что-то про кота и жалостно смотрел на руку… В конце концов, я решил воплотить сказку в реальность, и сделал ему такой порез на руке, пока он спал. Правда, похоже, я перепутал руку, но да не суть. И, как оказалось, этот порез пришелся очень кстати. Все это спасло мое инкогнито при ваших разборках в подвале. Единственным возможным объяснением оказался Данил.
Записки вам вылетали из-под половицы со специальным спусковым механизмом. Я установил такой в каждой комнате. Стоило мне нажать на кнопку, и бумажонка окажется прямо у вас под ногами. А дальше уже дело техники. Хотя, скажу я тебе, вы избавили меня от доброй половины работы. Убивать друг друга. Хотя я предполагал, что до этого дойдет.
Наконец, он остановился и задумался. Никита воспользовался паузой и промямлил то, что посчитал нужным:
–Дошло… У тебя ведь есть список, кто кого заказал?
–А ты действительно хочешь это знать?
Никита не ответил, но темный человек все равно кинул ему под ноги листочек. Парень поднял его, и быстро пробежался глазами:
Герман – Лев
Вера – Герман
Костя – …
Женя – Вера (Данил – Марго)
Настя – … (Женя – Настя)
Никита – Женя (Женя – Данил)
–В скобках записаны настоящие убийства, сделанные не по воле записки. А если быть точнее, руками упомянутых людей. Думаю, ты и так обо всех пунктах давно догадался. Но знаешь, несмотря на все это, я доволен. Эксперимент удался, и вот он результат. Не один я такой. Этому я безмерно рад.
Ярость и ненависть вдруг переросли в спокойствие. Никита плавными движениями скомкал листочек и кинул его обратно в ноги темному человеку.
–Нет, это было совсем по-другому. По идиотски. И сравниваешь ты совершенно разные ситуации…
Никита опустил голову. Темный человек уставился на него.
–Да неужели? Может, объяснишь!
–Нет уж, разбирайся сам. В этом я тебе не помощник. Ну и для своей правдоподобной теории, посмотри еще раз на список.
Разумеется, тот не удосужился даже наклониться за скомканной бумажкой.
–И что я должен там увидеть?!
–Ничего. Всего лишь своего сына, который имея выбор из шести ненужных для него людей, выбрал себя. И это сын того человека, который убил семерых ради себя. Что-то не сходится, не так ли? Я даю гарантию, что ни один из наших отцов не поступил бы так, как ты. Как последнее, трясущееся от страха животное.
Темный человек уставился на Никиту горящими от злости глазами, но, по итогу, сказал лишь три слова:
–Что ж, справедливо.
–И что будет дальше? – Спросил Никита, уже догадываясь о смертельной участи.
–Дальше? Хм… – темный человек не торопясь подошел к углу комнаты и достал из сокрытого места тумбочки баллон. – Говоришь, выбрал Женю исключительно из справедливости? А еще раз также сможешь?..
Один щелчок, и газ, издавая характерный звук, стал вылетать на долгожданную свободу.
–Скоро он заполнит комнату, и мы умрем. У тебя есть немного времени подумать, – кухонный, уже хорошо знакомый Никите нож упал на стол. – Чтобы выйти, тебе придется воспользоваться этим. Если не воспользуешься, то умрешь. Поверь, напичканный газом и успокоительным, потрясенный стрессом мальчишка отключится раньше опытного горняка.
–И в чем суть? Если я возьму нож, то… просто убью тебя?
–Если доберешься до него первым.
Только сейчас Никита заметил, что стол стоит ближе к темному человеку. Придется делать два лишних шага. А это очень много.
–То есть, я лишь выбираю, каким способом умру, да? Ты ведь тоже бросишься за ножом?
На это темный человек лишь пожал плечами. Никита ухмыльнулся и ответил:
–А ты все так же боишься умереть. Мне тебя жаль.
–Не забывай, время идет. А ты слабеешь с каждой секундой.
Как он мог подумать, что уйдет отсюда живым? Так, потешить свое сердце, не более. Что бы Никита ни сделал, он в любом случае погибает. Только он один…
Никита почти смирился – он больше не хотел оставаться в живых. Но мысль о том, что этот мерзавец, погубивший столько хороших людей, останется жить не давала ему покоя. Он непременно должен что-то предпринять. Но как обойти эту глупую схему?..
Вспомнились все друзья. Никита вспомнил день, когда все радостные, переполненные энтузиазмом и любовью, ехали сюда, в надежде на недельку убежать от городской суеты и этого вездесущего зла. Но, видно, нельзя убежать от того, что сокрыто в тебе самом. От этого не убежишь, и если ЭТО в тебе есть, то ты станешь его рабом. И попытаешься поработить других этой ужасной субстанцией.
Никита взглянул на своего визави. Тот стоял, улыбался и трясся. Нервно и судорожно. От гнева, от холода, от страха… От всего вместе взятого.
Никите внезапно стало его жаль. Жаль больше, чем другого погибшего в доме. Он не мог это объяснить, хотя объяснение здесь было совсем не нужно.