Майкл Лекс
Альтернатива
8
Бусинки чуть слышно ударялись друг о друга, издавая неприятное звяканье. Настя заранее зажгла фонарь – первозданный вид тьмы она уже не сможет перенести.
Девушка лежала на кровати и перебирала деревянные колечки на своем браслете. При малейшем движении ноги, боль отзывалась гулким эхом в сознании и так измученной девушки. С визита Данила прошло уже больше двух часов, в течение которых Настя находилась в комнате в полном одиночестве. Наедине с собой и своими, далеко не радостными мыслями.
Но теперь она будто ждала чего-то. Или кого-то. В ее глазах сверкали капельки волнения и горести, но девушка уже не предавала этому особого внимания. За два последних часа Настя оставила свежую запись в дневнике, недолго поглядела в мутное, из-за капелек дождя, окошко и помолилась. Как бы она ни старалась, но вспомнить события прошлой ночи девушке не удалось. Быть может, оно и к лучшему.
Послышался стук. Дождь вновь начал в своей бесцеремонной манере барабанить по окну. Даже погода стала нагнетать уныние.
Но стук послышался снова, на этот раз, еще сильнее. Нет, это не только дождь. Стучались в дверь комнаты.
Настя опустила голову, собирая всю оставшуюся волю в кулак. Она попыталась пригласить войти, но звуки вылетали с ее уст бесшумно. Лишь на третьей попытке девушке удалось громко выговорить такие не заветные для нее слова.
В комнату вошел Евгений. Его тяжелая поступь перебивала шум дождя, а тень в свете фонаря превращала его в оборотня. Плохо освещенная фигура парня остановилась у порога. Настя слышала даже его дыхание. Неровное и беспокойное.
–Прости, что задержался. Нужно было побыть одному. Как себя чувствуешь?
–Неплохо… – выдавила из себя Настя, после чего добавила. – Присаживайся.
Женя не стал спорить с хозяйкой комнаты и присел. Стул издал обреченный скрип, такой, будто его пытались расплющить.
–Как тебе погодка? – Спросил парень, для вида взглянув на окно.
–Не нравится.
Настя отпускала свои слова с трудом, чуть слышно их говоря. Она не смотрела на своего гостя – взгляд ее потерялся в отражении темной и холодной глуши.
–Мне тоже.
Девушка кивнула. Женя вздохнул.
–Видел Данила недавно. Хм. Вид у него не самый лучший. Падает на ровном месте.
–На Данила много всего обрушилось. И я виновата. Совсем бестактной стала.
–А ты в чем виновата? Я думал, он убивается из-за Веры.
Настя сверкнула молнией ненависти к сидящему напротив невозмутимому убийце. Левая рука, находящаяся под подушкой с силой сжалась на ручке ножа.
–Да. Но нам с ним не стоило разговаривать. Просто слегка не так выразилась…
–А мне показалось, ты совсем не так выразилась. Как можно было перепутать такое?
–Не твое дело! – В отчаянии крикнула Настя.
–Да брось, все наши дела уже давно общие. И грехи почти одинаковы, – расплывающийся в тени силуэт потрогал шею, будто его мучило удушье. – Мне просто интересно, ты так сказала… А насчет Веры…
–Как… как ты мог так поступить?!
Настя уже начала сдаваться. Ее тело дрожало, руки замерзли, а сердце стучало перебоями. И лишь возмущению и печали в ее душе не было предела.
Настин знакомый встал. Чуть подумав, он начал расхаживать от угла до угла, точными шагами измеряя расстояние. Или время.
–Я сам об этом задумывался. И мне тяжело такое осознавать. Но я не жалею. Совсем… А все потому, что она дьявол. Эта она убила моего брата. А такое я простить никому не в силах! Ты меня не поймешь… Хотя, я припомнил наш с тобой прошлый разговор. Тогда я сказал точно также и оказался неправ. А может, ты тоже, как и я, можешь убить человека? И поводом поставить ту же самую месть за любимого… Льва или Веру, не суть. Скажи мне. Разве у тебя не возникали такие мысли?..
Настя не отвечала. Глаза ее застыли на одеяле, пальцы руки продолжали подергивать бусинки, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться. Щеки девушки горели алым пламенем.
–Чего же ты молчишь? Неужели я прав?! О, Настя, видимо я буду разочаровываться в этом мире бесконечно… Неужели даже ты поступила бы также… Печально, очень печально. А насчет Веры, разве я не прав? Ведь каждый человек получает по заслугам. Что посеет, то и пожнет, не так ли? Уж кому-кому, а тебе это известно лучше всего. Именно она прикончила моего брата. Ты ведь, кстати, думаешь также.
Настя крутанула головой, опустив ее еще ниже. Все ее жесты кричали: Нет, это неправда. Все об этом говорило. Все, кроме глаз. Кроме светлых и чистых голубых глаз.
–Отчасти, этим я помогла тебе… Видно, это и мой грех. И достойна я тех же наказаний, что и ты…
Тень остановилась и впилась взглядом в парализованную девушку.
–Ты сама это признала и заслуживаешь уважения. Знаешь, из всех кто остался, да и кто был здесь с самого начала, для меня ты была самым чистым человеком. До этого, такой душевной красоты я не встречал. В тебе есть что-то… притягивающее людей и отталкивающее злые силы. Ты не должна была сюда попасть.
Настя заплакала. Грудь разрывалась от напряжения, кислорода нужно было все больше. Девушке пришлось дышать ртом. В ответ она еле произнесла лишь два слова:
–Сколько время?
Темного человека кольнула это простейшая фраза. Он мельком глянул на часы.
–21.50. Ты права, стоит уже уходить. Скоро отключат свет. Хотя этот черт достанет приговоренного везде, я уже в этом не сомневаюсь.
Настя молчала.
–Настя, ну зачем ты так. Я же объяснился. Я просто не мог иначе. Разве это полностью моя вина?.. Прости меня. Я не хочу, чтобы мы с тобой находились в ссоре, ты для меня… многое значишь. И прости еще раз за ту попытку… Это был не я. Кто-то другой. Но не я.
Голос парня начал дрожать. Казалось, он вот-вот заплачет.
–Мне ведь тоже тяжело, знаешь. Так тяжело. Столько потерь, вечная опасность, и эти… ужасные и глупые поступки. Но с другой стороны, мне нет оправдания, в этом всем виноват я сам, и никто больше, я это знаю. Что ж, пускай будет так.
Человек развел руками. Лицо его было измазано потом и слезами. Он поднял глаза и посмотрел на девушку.
Та, в свою очередь, тоже смотрела на него. Только на этот раз, она стала совсем другой. Настя больше не тряслась, не плакала, казалось, даже не дышала. Обе руки на этот раз лежали на одеяле.
–Не стоит так, это неправда. Ты хороший человек, я это знаю. Подойди, я тебя обниму, – обреченным голосом промолвила Настя.
После этих слов фигура человека будто застыла. Она стояла в оцепенении порядком минуты и только потом бесшумной поступью подошла к Насте.
Они обнялись. Женя стоял выше нее, обнимая нежную шею и голову. Взгляд девушки коснулся окна. Мелкие капельки стекали по стеклу, прокладывая легкие дорожки из своего существа, а потом растворялись в небытие, полностью отдавши себя жизни.
Дышать стало тяжелее. Почувствовалось неприятное ощущение у шеи, и давление все нарастало. Девушка вдохнула в свой последний раз. Воздух больше не попадал в легкие – шею терзал захват удава. У Насти даже не возникло мысли потянуться к спасительному клинку, она просто ждала. Лишь глаза и сердце еще пытались зацепиться за жизнь, но попытки оказались тщетны. Тело девушки расслабилось. Ни стуков сердца, ни дрожи тела, ни попыток дыхания больше не было. Голова девушки аккуратно опустилась на подушку, залитую слезами двух человек.
22.00
В доме раздался треск погасших ламп. А после полное безмолвие.
Убийца сунул руки под подушку. Совсем скоро, он держал нож и небольшую белую записку, в которой Настя написала нужное имя. Имя сегодняшней жертвы. И, видимо, не ошиблась.
“Настя” – аккуратным почерком различил убийца.
9
Слова, сказанные Настей никак не могли выйти у Данила из головы. Второй сквозящий удар в сердце.
Проснулся он в том же месте, где и заснул, и главное: жив и почти невредим. Свой недолгий сон Данил вспомнить не сумел.
23.00
За это небольшое время парень все же сумел слегка отдохнуть и придти в себя. Однако он проспал. Давно нужно было идти и караулить Настину жизнь. Все его существо удерживало от того, чтобы встать, спуститься на целый этаж и, наконец, подойти именно к Настиной двери. Он не представлял, как снова увидит эту девушку. Но что еще оставалось делать? Данил и так опоздал на целый час. Наверняка, самый опасный час.
На ощупь, разгребая руками кромешную тьму, Данил спустился на первый этаж, после чего мерцание забытой зажигалки помогло найти путь до Настиной комнаты. Теперь все осталось позади. Все, кроме самого главного – первого взгляда и томительного пребывания в адской кузне.
Стук в дверь. Данил не стал ждать ответа и повернул ручку, ведь Настя могла давно заснуть.
Перед Данилом предстала девушка, в неестественной позе развалившаяся на своем ложе. Она даже не услышала, что к ней пришли.
Парень осторожно опустился на стул напротив кровати. Фонарь в комнате нравился ему гораздо больше, чем огонек зажигалки. Теперь ему придется караулить это место всю ночь. Пистолет отозвался гулким стуком, когда слегка ударился о стол.
На краю стола лежала тетрадь. Дневник Насти. Он был открыт на последней исписанной странице №28.
Поэт не смог удержаться: сейчас каждая мелочь, каждая подобная штука вызывала неподдельный интерес. Ведь введение в курс некоторых дел могло стоить спасенной жизни.
На странице оказалась совсем немного слов, и Данил решил прочесть именно их, и уже после приступить к самому началу.
Но к началу дневника Данилу перейти было не суждено – ему с лихвой хватило того, что всплыло перед глазами:
Дневник Насти
День 5
Наконец, время пришло. Я много думала о подобном моменте, но до конца не могла предугадать, как же я поступлю. Что ж, я это сделала.
Я плачу. Я трясусь. Я не хочу. Но я это сделала. Я написала свое имя.
Видно, это не мой мир: он слишком сложен и страшен. Вера (Религия) спасет меня, я знаю. Хотя бы от грядущей сущности небытия.
А есть ли разница? Рано или поздно я умру в этом доме. И самое ужасное, если меня убьет один из нас… А ведь даже такое уже возможно.
Но я верю, вы спасетесь, вы сможете. Помните, главное оружие против вас – это ваша вражда и появившаяся ненависть друг к другу. Прошу, прекратите! Хотя бы ради меня. Хотя бы во имя еще одной павшей жертвы…
Стр. 28
Дочитав последние строки, Данил бросился к телу своей подруги. Он уже все прекрасно понял. Сколько бы парень ни прижимал к себе уже остывшее тело, а жизнь от этого не воскресала. На полу, рядом с ножкой кровати, Данил увидел ту самую записку. Вот только написано там не имя любимой Данила. А имя “Настя”.
Жажда выворачивала горло, ноги вновь подкосились, а голова шла кругом. Он опустился на пол, а после и вовсе упал. Сознание помутилось, и парень вновь погрузился в сон. Но, на этот раз, в бессознательный, обморочный сон.
День №7
1
Ноги еле несли обессиленного паренька по бесконечным ступеням спасения. Но спастись он пока мог лишь от жажды. В Настиной комнате Данил закинул в себя все знакомые таблетки, лишь бы что-то подействовало. Пока он хотел одного – наконец выпить заветный стакан.
Бескрайняя пустота раздирала сплошным беспокойством. Оно и понятно: количество жильцов сократилось втрое. И, наверняка, это далеко не предел.
Данил доковылял до заветного прохода на кухню, попутно молясь о том, чтобы не встретить никого из оставшихся в мире живых. Но реальность иногда не идет даже на такие малые уступки – в конце комнаты сидел Никита с каменным выражением лица и мертвым взглядом, отпивая из чашки, из которой валил ароматный дымок. При встрече с ним Данил потерялся, но быстро пришел в себя. Все-таки это не Женя…
Мучаемый жаждой парень приблизился к крану и влил в себя два наполненных до краев стакана, после чего свалился на пол. Подъем по лестнице вызвал у него такую отдышку, будто он курил по десять сигарет в день на протяжении шестидесяти лет.
–А тебе, я вижу, вообще наплевать, да? Подумаешь, нас осталось трое из девяти. Подумаешь, происходит полная хрень вокруг. Подумаешь, умер последний хороший человек в этом доме. Но это же не так важно, да?
Никита погрузился в свои мысли и будто не слышал товарища. Лишь через минуту абсолютного молчания он соизволил ответить:
–Так почему же ты ее не сберег? Данил, жизнь этой девочки полностью зависела от тебя. Я противостоять как Жене, так и тому, кто все это затеял просто физически не в силах. Я надеялся, что ты сможешь. Тем более, с оружием. Особенно после потери Веры.
Данил понурил голову, так ничего и не ответив.
–Что произошло с Настей? – Продолжил Никита.
–Мне нужно было ее оставить… по личным причинам. Но я вернулся, потом. После Жениного караула прошел час. Но, я не успел…
–Личным причинам? Ты серьезно…
–Она сказала, что убила Веру…
–И ты поверил?
–Да…
Данил сам до сих пор не мог понять простую вещь – как он мог поверить в эту чушь?
–Веру убил Женя. И Настю убил тоже Женя. Только это я и могу сказать.
Пронзительный взгляд начал сверлить спокойного донельзя Никиту.
–Я… только сегодня об этом догадался. Точнее, я предполагал, что это сделал он. Но Настя посеяла во мне сомнения. Дурак я! Самый настоящий.
Никита отодвинул от себя пустую чашку. Ему пришлось усадить ворочающегося непонятно от чего Данила на стул.
–Мне тоже их жаль… Но, как получилось, так получилось. Не волнуйся. Сегодня утром я нашел на полу одну любопытную вещицу. Если дотянем до ночи, Женя поплатиться за свои поступки. Ты видел его сегодня?
–Нет. – Данил взял Никиту за грудки кофты. – Я сам прикончу эту мразь, сам, слышишь? Не дай Бог он попадется мне на глаза… А точнее, я пойду его искать, я его найду! Он получит пули во все части тела и будет корчиться, словно пристреленная дичь на охоте.
Никита как можно осторожнее убрал руки Данила от своей шеи.
–Скажи, тебе вообще приходила эта… Ну, записка.
–Нет.
–А ты замешан хоть в одном убийстве?
–Не… – поэт опешил. – Я… Никита, я…
Вопросительный взгляд Никиты упал на потерянного парня.
–Я убил… Марго. Это в тот вечер сделал я. Мне… ничего не оставалось, – голос парня сделался жалостливым, слезы покатились из красных уставших глаз. – Просто у меня не было другого выбора. Я тогда подумал, что записка у Марго. Были намеки. И мне пришлось. Я боялся за Веру. Боялся, что ее закажут. Прости…
Голова упала на стол, Данил начал бить о дерево кулаками. Звуки эти стали похожи на удары колокола, изгоняющие Люцифера с небес.
Никита удерживал свою голову рукой, но, как и Данил, он побледнел и расстроился. Однако на этом, чувства, вызванные потрясением, закончились.
Он похлопал товарища по плечу и остановил его руки.
–Хватит, перестань. Может, оно и правильно. Марго… любит играть с людьми. Я знал, что рано или поздно это ее погубит.
–Я ведь тоже ее любил. Когда-то. Она… хорошая, на самом деле.
–Все верно.
Оба погрузились в свои мысли, совершенно забыв о реальности. Оба в последние дни стали напоминать Костю – они стали жить в настоящем одними урывками.
В конце концов, Никита продолжил:
–Слушай, я все понимаю, но выкинь из головы эти мысли. Женя так и так погибнет, нужно только подождать. Не забывай – этот тип опасен. Даже очень. Не рискуй так, да оно тебе и не надо. Еще одно убийство брать на душу… Оставь, сейчас нужно просто разойтись по комнатам и по возможности ждать ночи. Если ситуация выйдет из-под контроля, то там уже ничего не остается. Но сейчас…
–Все, перестань, я не буду это слушать! Я не могу, Никита, не могу. Эти девушки были мне почти самыми родными на Земле… и в их смерти во многом, хоть и не во всем, виноват Женя. Виноват и я. Кто-то должен за это ответить, и он – в первую очередь. А твое оружие будет запасным планом. Чтоб уж наверняка. Да и тем более, неужели ты не веришь, что я справлюсь с ним, имея при себе пистолет?!
–Я говорю, не стоит. Не вмешивайся. Мы и так уже все звери, так еще и личные расправы учинять. Мы не выживем, если не будем достойны продолжать жизнь. А с таким подходом достойны мы, увы, не будем…
–Я подумаю.
–Данил. Не подумаешь. А сделаешь так. Так, как я говорю.
Впервые за встречу, они встретились глазами. Оба смотрелись, словно в зеркало – их взгляды были так похожи и выражали почти одно и то же. И все-таки оставалось различие: мысли и чувства, которые остались в приоритете у каждого из них. Именно этим они кардинально отличались.
Данил кивнул, или наоборот, покачал головой. Совсем непонятное движение.
–Выживет только один, как я помню… Что будем делать дальше, когда останемся вдвоем?
Никита также покачал головой.
–Не буду врать: я не знаю. Все будет зависеть от тебя. Записка и пистолет дадут тебе слишком много, если не наделаешь глупостей.
–Тогда почему ты так спокоен? И почему так безразличен к этому?!
–И здесь я тоже не знаю. Знаю лишь одно – я тоже дурак. И идиот. Но не убийца. Разве что человек, помогающий восторжествовать справедливости. Наверно. И еще одно. Вчерашняя записка пришла Насте?
–Да. Она написала свое имя.
–Хорошо. Да покоится она с миром.
–Аминь.
Никита с каплей удивления уставился на Даню. Но совсем скоро приятно улыбнулся и громко вздохнул.
–Я не хочу здесь надолго задерживаться, ты уж не обижайся. Постарайся не встречаться с Женей. И удачи. Может, свидимся еще.
–Свидимся, не сомневайся. И вместе вылезем из этой гребанной дыры.
–Обязательно.
Походка тени с надетым капюшоном – и Никита исчез из комнаты. Данил же улегся на стол, додумывая строчки своего самого откровенного стихотворения и выцарапывая их огарком фитиля по качественной древесине.
2
Очередной адский день подходил к концу. Хотя, на этот раз все оказалось как никогда спокойно. Но ведь скоро придет ночь. А в такое время всякое можно ожидать.
Никита стоял у двери к той самой разгадке. Настя должна была стоять на этом же месте прошлой ночью.
В памяти парня промелькнула последняя встреча с Настей:
Никита протянул обещанную к возврату иконку Насте.
–…там ты найдешь это место. Но будь очень осторожен, он может оказаться в своем логове. – Настя говорила шепотом на ухо своему знакомому. – Я сломала монитор, но он мог наладить доступ. Камеры стоят повсюду, они есть почти в каждой комнате, поэтому скрыться от него в доме невозможно. На тумбочке я видела много патронов, может, найдешь и оружие. Оно лишним не будет. Может, найдешь еще что-то. Я нашла дневник. Это ты его взял?
–Я.
–Хорошо. Мне все равно некогда его читать. Да и нет сил. Будь осторожнее и иди ближе к вечеру. Часов в 8-9 его не должно быть там. Я верю в вас. Все будет хорошо.
–Настя, еще вопрос… Записка у тебя?
–Да. Что я написала, оставлю в секрете, если ты не против. Это не так важно.
Никита опечаленно кивнул. Он и так понимал, что там написано.
–Все будет хорошо.
Настя выдавила искреннюю улыбку. Она молилась об исполнении этих слов. Жаль только, что просто слабо в них верила.
Маленькая деревянная дверца с кусочками мха. Слабые лучи света просачивались сквозь отверстия. Все так, как и описывала Настя.
Никита не стал ждать. Взяв в ладонь увесистый камень, он резким ударом вломился в землянку, после чего всмотрелся в темноту.
Никого.
Почувствовав заметное облегчение, Никита запер дверь. И только после этого понял, что не досмотрел – на постели лежал человек…
Ошарашенный своей невнимательностью парень уже хотел бросить свое единственное оружие в противника, как в последний момент остановился. Пары шагов хватило, чтобы подойти вплотную, а мгновения оказалось достаточно, чтобы узнать спящего.
На кровати лежал Костя.
Никита не мог в это поверить. Неужели Костя – тот, кто устроил это все?
Но состояние бедного паренька сразу бросалось в глаза: бледная кожа, еле слышимое дыхание и те же полумертвые глаза. Нет, он все еще в коме. Видимо, его просто сюда кто-то перенес. Но зачем?
Костя был укрыт одеялом, а на ближайшей тумбочке лежали лекарства и шприцы. Убивать его явно пока не собирались. Все скорее говорит об обратном – о нем заботятся.
Никита вспомнил о времени. Надолго задерживаться в логове не стоит. Костя жив – и это уже хорошо. Значит, их все еще четверо.
Патроны обрамляли тумбочку. Первая, вторая, третья полка… Ничего стоящего. В других углах и шкафчиках Никита обнаружил гору шмотья и пару ножей.
На столе стоял небольшой ноутбук. Черно белые изображения мелькали на экране. Да, это они. Камеры.
Как и говорила Настя, видно было абсолютно все. Только уставшие глаза упали на крайнее угловое изображение, как Никита выругался:
–Вот черт! Да что же это такое!
Картинки, мелькающие в серых тонах и в плохом качестве, дали понять, что все плохо как никогда. Нужно торопиться обратно, а времени в обрез.
Но совсем некстати, Никите вспомнилось правило с записки: выживет только один. Костя все еще жив. Никита понимал, что если уйдет, то вернуться в это место уже не сможет. А значит, его будет ждать печальная участь.
Парень, облаченный в черный плащ и держащий в одной руке фонарь, застыл над кроватью. Его глаза впились в Костю. В его друга. В лучшего друга. Он продолжал неподвижно стоять, а время продолжало сжигать драгоценные секунды присутствия.
Наконец, Никита потянулся к карману. Долго промешкав, он все же достал заветный предмет, после чего взял руку Кости.
Доделав все необходимое за минуту и забыв обо всем, парень выбежал из подземной комнатушки. Совсем скоро он вспомнил о Косте. Как реакция: тяжелый вздох и мокрые глаза. Дождь хлестал затылок, а Никита продолжил свой путь до проклятого прибежища.
Костя же так и продолжил лежать на постели, неслышно дыша. Правая рука его слабо сжимала кусочек бумажки с молитвой, написанной рукой Никиты.