Крюк
Экскременты космических лосей
Глава 26: Интегральное уравнение и феерическое шоу
Точное время начала операции стало известно Зугарду за час. Он тут же связался с Визулиндой; та уже знала, что делать. На корабле, заправленном фекалиями лосей, принцесса отправилась в систему Бернарда-Шоу. Там, спрятанный на многочисленных спутниках, базировался флот космических партизан, ожидая сигнала с Джоселин-Белл-Бернелл.
Тем временем Зугард сел в свой телекоптер и направил его на военную базу, с которой должны были выступать его силы. Был месяц хайнлайн; в дворцовой зоне Беатрис-Тинслей и её окрестностях стояло ясное холодное утро. Тогда, на борту «Фёдор-Михалыча», Зугарду казалось, что всё решено; теперь же он понимал, как сильно ошибался. «То были ещё цветочки, – думал Зугард, невесело усмехаясь. – А вот сейчас обратного пути и вправду нет!» В какой-то момент мундимориец испытал сильный страх – так, словно бы протрезвел от пьянящего наваждения. До него вдруг отчётливо дошло, что всё это никакая не игра, и этот день может оказаться последним для него или принцессы. В голове невольно промелькнула мысль о том, что он мог бы сойтись с Визулиндой и без всякого переворота; тогда он продолжал бы жить в безопасности, подхалимстве и лицемерии, а Визулинда лечила бы людей разве что втайне. И вместе они смотрели бы на то, как тупеет общество, как откатывается назад прогресс человеческой мысли, как торжествуют ультраправые с их устаревшими ценностями и харальдюфы с их жаждой наживы…
«Ну уж нет, сволочи! – подумал Зугард. – Ничего у вас не выйдет!
Генерал прибавил скорости. Беатрис-Тинслей и Каролин-Порко остались позади; аппарат мчался вдоль аэротрассы между высотками. В зоне Эллен-Своллоу-Ричардс погода была чуть похуже: стоял небольшой туман; однако путь генералу освещали сигнальные огни. Приблизившись к базе, Зугард связался с диспетчером. Купол, который защищал посадочную площадку, отодвинулся и позволил аппарату приземлиться. Зугард вышел; его встретил начальник базы. Это был кряжистый, лысый мундимориец по фамилии Циммерман; он участвовал в перевороте на стороне Трисберта и был закоренелым консерватором. Зугард снова подумал, что союз с ультраправыми – это всё-таки удобно.
– Корабли готовы, – сказал Циммерман, и оба военнослужащих направились к ангару.
Зугарду было известно, что рано утром Циммерман пустил на корабли заговорщиков из ближайшего гарнизона. Там было много верных Зугарду людей. «Бедняга даже не понимает, что делает!» – весело подумал Зугард. По дороге к ангару генерал не к месту вспомнил одну сходку ультраправых, на которой Циммерман поносил Брандомонда за недостаточную решимость.
«Увы дружище, – думал Зугард, следуя за блестящей лысиной начальника базы. – Не Брандомонд виноват, что человечество развивается. Не Брандомонд виноват, что простолюдины стали жить лучше и требуют политических прав. И уж точно не он виноват в том, что женщины теперь могут не рожать каждый год, а поэтому хотят равноправия с мужчинами…»
Наконец, оба офицера оказались перед большим военным крейсером – тёмно-серой махиной шарообразной формы; трап был опущен. Циммерман отдал Зугарду честь; тот едва заметно кивнул и быстрым шагом направился к входному шлюзу, где его уже ждал адъютант. Вместе они прошли в кабину, где генерал занял командный пункт. Операция началась.
Для того, чтобы совершить переворот, необходимо было захватить дворец, императора и ключевые административные объекты. Каждый из мятежных командиров знал свою задачу. Зугарду досталась очень скромная цель: главный комиссариат. Мундимориец понимал, что Трисберт не доверит ему ничего серьёзного. Сам же лидер ультраправых собирался лично штурмовать дворцовую зону, чтобы арестовать императора; в это время его ближайший соратник Ильмимор должен был держать над дворцом поле белиберды. Трисберт приказал не снимать поле до тех пор, пока Брандомонд не отречётся от престола. После этого ультраправые готовились праздновать победу. Однако у Зугарда были совсем другие планы.
Мундимориец знал: в то самое время, пока он готовился к наступлению, в воздух поднялись ещё два крейсера, которые находились на территории гарнизона. Ими управляли Готфрид и Фридрих. Они должны были захватить лагерь для военнопленных и инакомыслящих. Узников, с которыми работала Визулинда, необходимо было вооружить за счёт охраны и раздать им пайки.
Главный комиссариат находился на границе Беатрис-Тинслей и Каролин-Порко. По дороге с генералом пытались связаться те диспетчеры, что были не в курсе переворота. Зугард игнорировал их сигналы; корабль летел над жилыми районами, выше аэротрассы, и сбить его решился бы не каждый.
Здание комиссариата представляло собой многоэтажную постройку с острым шпилем и несколькими посадочными площадками. Генерал намеревался захватить противника врасплох, однако не тут-то было: все посадочные площадки были закрыты, защитки на окнах опущены.
– Немедленно откройте ворота! – приказал Зугард, связавшись с главным комиссаром по радиосвязи.
Ответа не последовало. «Возможно, они уже знают о штурме генштаба», – догадался Зугард.
– Генерал, сообщение для всех кораблей, – сказал генералу его помощник. – Эрмеон арестован, люди Трисберта захватили генштаб.
– Что вы творите?! – донеслось, наконец, из осаждённого здания по радиосвязи. – Вы все пойдёте под трибунал!
– Приготовить беспилотники! – воскликнул Зугард, обращаясь к подчинённым. – Огонь по воротам посадочных площадок!
Спустя несколько секунд боевые дроны вышли из ангара крейсера, устремились к зданию и принялись обстреливать защитные ограждения. Открылись бронированные защитки на окнах комиссариата – и оттуда вылетели дроны противника. Зугард наблюдал воздушное побоище через мониторы внешних камер. Диспетчеры следили за радарами. Подбитые, дроны падали вниз, на территорию комиссариата и близлежащие улицы.
«Такими темпами мы тут всё разнесём, – с досадой подумал Зугард. – Какие недальновидные, несговорчивые комиссары…»
– Прекратите стрельбу! – закричал генерал, вновь обращаясь в комиссариат по радиосвязи. – Сопротивление бесполезно!
– Трисберт объявил себя главнокомандующим, – доложил Зугарду подчинённый.
– К чёрту его, – пробормотал Зугард, которому в этот момент было вовсе не до Трисберта.
Вражеский дрон сумел подобраться ближе и выстрелил прямо по кораблю. Корабль встряхнуло; Зугард пошатнулся и едва не упал.
– Генерал, произошла разгерметизация! – воскликнул один из пилотов.
– Включить генераторы кислорода! – приказал генерал. – Какие системы повреждены?
– Системы в норме, – отозвался подчинённый. – Включаю генераторы кислорода.
На место поломки отправился специальный дроид. «Уйдёт же, сволочь, наземным транспортом», – думал Зугард, имея в виду главного комиссара. Одно только радовало: вражеских беспилотников становилось всё меньше.
– Генерал, к зданию комиссариата движется наземное подкрепление, – доложил адъютант.
– Проклятье, – пробормотал Зугард и тут же обратился к одному из пилотов: – Свяжите меня с комиссарами.
Пилот немедленно установил связь.
– Вы окружены! – угрожающе заявил генерал. – Каждый, кто попытается бежать, будет застрелен! Сдавайтесь немедленно!
– Генерал, неприятельские дроны уничтожены, – сказал, наконец, один из пилотов.
– Отлично, – проговорил Зугард. – Верните дроны. Десантируемся на площадки.
Корабль немного снизился – и вот из ангара показалась специальная капсула, откуда один за другим на посадочные площадки спускались десантники в бронескафандрах с двигателями. Им предстояло зачистить входы в комиссариат; среди них также были сапёры. Когда генералу доложили, что всё чисто, он приказал своим людям занимать здание.
Повстанцы спускались на площадки в шаттлах, а корабль продолжал висеть над комиссариатом. Каждую минуту Зугарду докладывали о том, что зачищен очередной этаж. Многие из чиновников скрылись наземным транспортом; тех, кто остался, повстанцы брали в заложники. Зугарду повезло: главный комиссар не успел бежать, и его доставили в каюту для военнопленных.
Там, внизу, комиссариат был окружён военной техникой. Зугард понимал: нужно готовиться к обороне. Ещё спустя некоторое время с генералом связался Готфрид.
– Задача выполнена, – сказал он. – Ждём указаний.
Зугард понял: его подручные захватили лагерь для военнопленных и инакомыслящих, раздали узникам оружие, пайки и посадили их на корабли.
– Флагман, двигайтесь в направлении сектора Конская Голова, – сказал Зугард. – Верный, двигайтесь на Млечный Путь.
Это означало следующее: Зугард приказал кораблю Готфрида двигаться к зданию комиссариата, а кораблю Фридриха – штурмовать космодром «Андреа-Гез».
Тем временем внизу было тихо: сторонники императора, которые должны были атаковать здание комиссариата, бездействовали, смятённые сообщением Трисберта. «Хорошо, хорошо! – думал Зугард. – Мы выигрываем время!»
– Генерал, сообщение для всех кораблей, – вновь доложили Зугарду.
– Что ещё за сообщение?! – удивился тот.
– Внимание, патриоты! – донеслось из динамика. – Гнусная хунта генерала Трисберта захватила главнокомандующего и посягает на священную власть императора. Я, генерал Брономар Хеннинг фон Герсдорф, беру на себя командование войсками Его Величества…
Брономар был единственным из всех генералов империи, с которым Зугард водил хоть какое-то подобие дружбы. Время от времени оба генерала встречались, чтобы вместе пострелять по отдалённым мишеням и обсудить новости. Услышав речь Брономара, Зугард усмехнулся: ему вдруг вспомнились их осторожные беседы, в которых Брономар выдавал «брожение ума». Зугард понимал, что его приятелю не нравилась Программа Культурной Доступности – и всё же он не смел выступить против неё открыто. «Хорошо всё-таки, что я не позвал тебя в свой заговор, – подумал Зугард, мысленно обращаясь к Брономару. – Слишком уж ты порядочный, нам таких не надо». Зугард понимал: Брономар выступает на стороне императора не потому, что поддерживает его политику, а потому, что присягал ему на верность.
– Генерал, – сообщили Зугарду, – противник штурмует здание.
– Приготовить дроны! – приказал Зугард. – Огонь по технике противника!
Вновь из ангара вышли боевые беспилотники; Зугард наблюдал за тем, как они ринулись вниз. Там, куда полетели дроны, сверкнули вспышки выстрелов.
– Генерал, на подходе Флагман, – произнёс адъютант.
«Флагман» был позывной Готфрида.
– Готовьтесь к стыковке, – произнёс генерал. – Как дела с повреждением?
– Почти запаяли.
– Сколько времени ещё нужно?
– Пять минут.
– Хорошо.
Вскоре корабль, на котором двигался Готфрид, приблизился к зданию; Зугард подождал, пока дроид закончит починку, а потом приказал пилотам снова набрать высоту. Ещё немного – и Готфрид на небольшом шаттле вошёл в ангар корабля. Узнав об этом, Зугард поспешил к нему.
– Передаю тебе командование, – произнёс генерал, когда они пересеклись в ангаре. – Держите оборону. Бойцы готовы?
– Да. Я вооружил их за счёт охраны лагеря. Они ждут приказа.
Зугард пересел в тот же шаттл, на котором прибыл Готфрид, и направился на борт его корабля.
«Трисберт, наверное, уже штурмует дворцовую зону, – думал Зугард, занимая командный пункт. – А Ильмимор, должно быть, уже покрыл её белибердой…»
Корабль, на котором теперь находился Зугард, всё ещё висел над комиссариатом вместе с кораблём Готфрида. Генерал отправил разведывательный дрон в Беатрис-Тинслей. Он также приказал связистам слушать все радиопереговоры, которые только они сумеют поймать. Связь то прерывалась, то возвращалась. Ни повстанцы, ни сторонники императора не могли контролировать все средства связи.
Наконец, пилоты поймали сообщение об измене: эстер-ледербергский гарнизон, который прибыл на подмогу императору, атаковал военную базу. «Хельмимира!» – пронеслось в голове у Зугарда.
– Генерал, прибыли данные разведывательного дрона, – доложил ему подчинённый. – Дворцовая зона окружена полем белиберды. Вокруг неё происходят стычки ультраправых и сторонников императора.
– Двигайтесь в направлении дворца! – приказал Зугард пилотам.
Небо было чистое; корабль генерала вновь двигался чуть выше аэротрассы; иногда Зугард замечал внизу военные крейсера и беспилотники. Это было довольно необычное зрелище: боевые корабли над апартаментами знати.
– …на орбите неизвестный флот, нужно подкрепление… – звучали из динамиков чужие переговоры.
«Хорошо, хорошо!» – думал Зугард.
Генерал неотрывно смотрел на мониторы, куда поступала информация от внешних камер. Вдали на фоне ясного неба показался желтоватый купол белиберды. Вокруг него, словно огромные чёрные насекомые, летали дроны. Иногда генерал видел вспышки – и тогда какой-нибудь дрон падал вниз. Несколько раз на глаза ганералу попались военные крейсера. Скорее всего, там находилось командование, лояльное к императору – возможно, даже Брономар.
– Снизить ход, – приказал Зугард. – Слушайте, о чём говорят Ильмимор и Трисберт.
– Генерал, радары засекли эскадрилью неизвестных аппаратов, – сообщил генералу его помощник. – Она приближается со стороны космодрома «Андреа-Гез».
«Это Хельмимира! – догадался Зугард. – Ну, или Брономар…»
Всё шло по плану. Силы Зугарда и Хельмимиры должны были объединиться над Беатрис-Тинслей и ждать, пока Брандомонд откажется от престола, а Ильмимор снимет белиберду. Тогда Зугард и Хельмимира напали бы на дворец и захватили бы его. После этого Визулинда, которая должна была находиться на корабле Хельмимиры, объявила бы себя императрицей.
– Генерал, эскадрилья на подходе.
– «Рядовой Пупкин», я «Баба-Яга», – донёсся из динамика чей-то бас.
Это был позывной Хельмимиры. «Она, должно быть, попросила кого-то из подчинённых сказать приветствие, – подумал Зугард. – Иначе её выдал бы прокуренный голос видавшей виды женщины».
– «Баба-Яга», я «Рядовой Пупкин», – произнёс генерал, приблизившись к микрофону. – Ждите инструкций.
Зугард приказал пилотам остановиться за несколько эклов от корабля Ильмимора; со стороны «Андреа-Гез» туда подтягивались партизаны. Мысленно смеясь, Зугард представлял, как же сильно удивится Ильмимор, когда увидит всё это сборище.
– Генерал, мы расшифровали сообщение из дворцовой зоны, – внезапно проговорил главный связист.
– Что там? – взволнованно спросил Зугард.
– «Совсем грустно, плевать на дичь».
Фраза была мудрёная, однако генерал догадался: при всём своём скудоумии ультраправые могли обозвать «дичью» только Брандомонда. «Они там что, прибили этого несчастного?!» – с ужасом подумал Зугард.
– Сообщение для всех кораблей, – сказал пилот.
– Внимание, воины! – раздался голос Трисберта. – Я, Трисберт Адольф Байерлейн, главнокомандующий армией Мундиморы, объявляю себя военным правителем. Отныне все, кто не подчинится моим приказам, считаются врагами империи и подлежат расстрелу. Тот, кто перейдёт на сторону правды, получит помилование…
«Где, мать его, Брандомонд?! – пронеслось у Зугарда в голове. – Где, мать его, отречение от престола?»
– Ну уж нет! – внезапно донёсся в радиоэфире женский голос. – Генерал Трисберт никакой не правитель, а самозванец!
Зугарда будто током прошибло: это была Визулинда.
– Я, Визулинда Гепатия, урождённая Гордетольф, – продолжала принцесса, – объявляю себя наместницей моего брата, императора Брандомонда. Я призываю каждого солдата и офицера – всех, у кого ещё остались честь и совесть – защитить империю от посягательств гнусной хунты. Главнокомандующим назначаю генерала Зугарда. Нам помогут наши союзники. В атаку, патриоты!
Зугард не мог поверить собственным ушам; сердце его зашлось от волнения.
– Зугард, – послышался голос Трисберта, – что мать, твою, происходит?
– Происходит то, что я теперь главнокомандующий, – отозвался Зугард. – А вы сдавайтесь или будете уничтожены!
На несколько секунд в радиоэфире установилась изумлённая тишина. Зугард представил себе разъярённое лицо Трисберта – и тут же пожалел, что не может увидеть его воочию.
– Ты крыса! – завопил Трисберт.
Зугард усмехнулся: и как только его не называли! И «крысой», и «блатным щенком»…
– Вы окружены, – сказал Зугард и тут же добавил, обращаясь к Ильмимору: – Немедленно уберите белиберду – и вас помилуют. Говорю это как главнокомандующий.
– Никакой ты не главнокомандующий! – снова заорал Трисберт.
– Ещё как главнокомандующий! – отозвался Зугард.
– Заткнитесь оба, я главнокомандующая! – внезапно послышался прокуренный женский голос.
В радиоэфире вновь возникла пауза.
– Что это за шлюха? – заорал Трисберт. – Уберите отсюда баб!
– Да пошёл ты на хрен, – ответила Хельмимира. – Здесь все подряд главнокомандующие – значит, и мне можно.
– Внимание, патриоты! – раздался в радиоэфире четвёртый голос, и Зугард узнал Брономара. – Я, Брономар Хеннинг фон Герсдорф, всё ещё ваш главнокомандующий!
– А вам не кажется, что у нас как-то много главнокомандующих на квадратный экл? – спросил Зугард. – Вы не слышали, что сказала императрица?
– Нет никакой императрицы! – воскликнул Брономар. – Его Величество жив, здоров и находится в безопасном месте. Так что немедленно прекратите эту игру в государственный переворот!
Зугард был обескуражен. Украдкой он даже пожалел, что ультраправые не успели прибить Брандомонда. План Визулинды переманить монархистов на свою сторону, что называется, «накрылся».
– Огонь по кораблю с белибердой! – приказала Хельмимира.
Несколько партизанских аппаратов приблизились к кораблю, на котором находился Ильмимор, и принялись палить по нему из всех орудий. Беспилотники тут же открыли ответный огонь. Внезапно Зугард увидел дроны, которые приближались откуда-то с поверхности. «Уничтожьте их!» – приказал генерал пилотам, и тут же его ослепила яркая вспышка.
Корабль встряхнуло. В эту же секунду мундимориец упал на пол и почувствовал резкую боль от удара головой; в глазах у него потемнело. Ему показалось, что на некоторое время он потерял сознание.
– Генерал, приближаются космические лоси! – сообщил пилот.
Зугард мгновенно открыл глаза и поднялся. Голова гудела, однако мундимориец старался не обращать на неё внимания. Взволнованный, он устремил свой взгляд на мониторы – и тут же увидел на фоне голубого неба стадо космических лосей. Животные двигались ровным косяком, размахивая в воздухе копытами. «Что за нахрен? – понеслось у Зугарда в голове. – Откуда здесь лоси?!»
– Немедленно свяжитесь с Хельмимирой! – приказал он, бросаясь к динамику.
– Связь установлена, – отозвался пилот.
– «Баба-Яга», я «Рядовой Пупкин»! – воскликнул генерал. – Что вы творите?! Зачем вы привезли сюда лосей?!
– «Рядовой Пупкин», я «Баба-Яга», – послышался из динамика голос Хельмимиры. – Необходимо призвать Ю-Ю.
– Долбаные сектанты! – вскричал мундимориец. – Вы всё испортили!
– Что происходит? – спрашивал изумлённый Брономар.
– Вы все крысы! – вопил Трисберт.
Тем временем лоси приблизились – и Зугард снова чуть было не свалился на пол: на спине одного из лосей действительно сидел Ю-Ю. Он выглядел точь-в-точь как на канонических изображениях: очки, борода и гитара.
– Я главнокомандующий! – восклицал Ю-Ю, гарцуя и красуясь на фоне белиберды. – Мама, это рок-н-ролл!
– Генерал, прикажете открыть огонь по Ю-Ю? – спросил Зугарда его адъютант.
– А, хрен с ним, – бессильно отозвался мундимориец. – Одним говнокомандующим больше, одним меньше – какая разница?
… Когда Зугард пришёл в себя, он находился там же, на полу в кабине. Над ним возился бортовой медик. Мигали аварийные лампочки; оглушительная сирена извещала экипаж о том, что повреждены ключевые системы корабля.
– У нас, мать его, две минуты! – кричал пилот, обращаясь к кому-то по радиосвязи. – Освобождайте посадочное гнездо!
Зугард хотел приподняться, но почувствовал невыносимую боль в голове и невольно выругался.
– Не двигайтесь и постарайтесь не говорить, – сказал медик. – Если мы сядем, то вам окажут помощь.
– Где лоси? – едва сумел произнести генерал. – Где Ю-Ю?
Медик промолчал. Зугард снова впал в полуобморок. Будто бы издалека, он видел и чувствовал, как садится аппарат, как открываются двери, как в кабину заходят какие-то люди и кладут его на носилки.
– Четверо контуженных, – сказал кому-то бортовой медик. – Генерал в тяжёлом состоянии, бредит какими-то лосями…
– Нужно сообщить Хельмимире, – произнёс кто-то из партизан, и Зугарда унесли из кабины.
– Где мы? – тихо спросил мундимориец, обращаясь к одному из санитаров.
– На космодроме «Андреа Гез», – отозвался тот.
Зугард видел над собой поочерёдно то потолок корабля, то купол ангара, то ясное небо и, наконец, потолок зоны ожидания, где партизаны организовали полевой госпиталь. Время от времени мундимориец пробовал подняться, но не мог. «Проклятье, мне нужно вернуться в Беатрис-Тинслей!» – пульсировало у него в голове, и тут же он понимал, что ему больно даже думать.
Партизаны занесли Зугарда в отдельную комнату с мягкими сидениями, обитыми вельветом. Потолок там был с лепниной.
– Это вип-зона ожидания, – объяснил санитар, пока они с напарником размещали носилки на полу. – Как раз для генералов.
Пол был мраморный и очень холодный. «Спасибо, вашу мать!» – подумал Зугард. В ушах гудело; к невыносимой головной боли прибавилась ещё и тошнота. Но всё это было неважно; генерал мучился не столько физически, сколько от осознания собственной беспомощности. «Неужели всё кончено? – спрашивал себя мундимориец. – Они ведь без меня проиграют!» Вскоре он услышал приближающиеся шаги; к нему подошли трое: зумбулянин, зумбулянка и качкоид, который нёс увесистый чемоданчик.
– Ну-с, Ваше Сиятельство, – бодро произнёс зумбулянин, – давайте-ка вас осмотрим.
С этими словами он принялся светить Зугарду в глаза небольшим фонариком; зумбулянка установила у генерала на запястье аппарат для измерения давления, а качкоид бесцеремонно стянул с правой ноги мундиморийца сапог и носок.
– Нистагма нет, – констатировал зумбулянин. – Как давление?
– Давление в норме, – ответила зумбулянка.
«Сволочи, сволочи, – неустанно крутилось у Зугарда в голове. – Отпустите меня обратно!» Внезапно он ощутил что-то наподобие щекотки: качкоид водил чем-то холодным по краю его стопы. «Что он творит?!» – возмущённо подумал Зугард. Большой палец его правой ноги сам собой оттопырился.
– Рефлекс Бабинского положительный, – проговорил качкоид.
– Нет у него контузии, – уверенно сказала зумбулянка. – Обычное сотрясение.
– Может сотрясение, а может и нет, – ворчливо произнёс зумбулянин. – Его бы в нормальную больничку, на МРТ…
– Дадим ему кафки два куба, – рассудил качкоид. – Пускай отдыхает.
«Не надо, только не кафка!» – мысленно взмолился Зугард, однако было поздно: зумбулянка освободила его руку от кителя, качкоид развёл препарат и начал вводить его прямо в вену…
– Шприц побольше взял, генеральский, – довольно заметил качкоид.
Зумбулянка хихикнула; зумбулянин хмыкнул. Генералу хотелось встать и дать кому-нибудь по морде. Зугард уже сделал небольшое движение – но его вернули на пол чьи-то руки.
– Лежите смирно, – сказала зумбулянка.
Медики сделали свою работу, собрали инструменты в чемодан и ушли. Ещё некоторое время Зугард мучился от нечеловеческой боли. Потом, наконец, она стала понемногу стихать. «Вот вы и попались!» – торжествующе подумал мундимориец. Он приподнялся: партизан было не видно. «Глупцы! – обрадовался Зугард. – Разве вы не знали, что пациентов нельзя оставлять одних?» Осторожно, чтобы не шуметь, Зугард прошёл ко входу и выглянул из-за колонны. Снаружи находился общий зал ожидания: на полу лежали раненные и контуженные, рядом с ними – на креслах – располагались те, кто мог сидеть. Между рядами кресел ходили медики. Все они были в масках и спецодежде. Двигаясь от пациента к пациенту, медики измеряли жизненные параметры и делали уколы.
«Где бы достать амуницию?» – думал Зугард.
Он вернулся и снова оглядел вип-зону. Его внимание привлекла одна деталь, которую он не заметил ранее: на противоположной стороне комнаты была небольшая дверь. То и дело оглядываясь, генерал быстрым шагом направился к ней. На счастье, она была открыта. Зугард нащупал и нажал кнопку выключателя; комната за дверью оказалась бытовкой, где хранились уборочные машины и ветошь.
Сперва генерал ощутил небольшое разочарование: ему хотелось, чтобы в кладовой находились медицинские маски и чепчики. Однако вскоре он обнаружил, что и из ветоши можно соорудить вполне себе пристойную амуницию. Генерал схватил большую тряпку и порвал её на две; из одной части он сделал себе маску, а из другой – врачебный колпак. На глаза генералу также попались резиновые перчатки; для пущего сходства он надел и их. После всех приготовлений мундимориец выключил свет, закрыл бытовку и направился к большому зеркалу, которое висело на стене вип-зала.
«Настоящий военный врач! – подумал мундимориец, оглядывая себя. – Генеральный медик!»
Довольный собой, Зугард направился в общий зал ожидания. Он изо всех сил старался придать своим движениям уверенности – так, чтобы медики и вправду приняли его за своего. Однако время от времени он всё же ловил на себе изумлённые взгляды; так, например, знакомая зумбулянка, увидев его, отвлеклась от пациента и даже привстала с колен.
– Два куба кафки для этого господина! – важно сказал Зугард, указывая на какого-то беднягу.
Надеясь, что произвёл нужное впечатление, мундимориец ускорил шаг. Впереди виднелся выход; приближаясь к нему, генерал уже было обрадовался, что вот-вот окажется на свободе – как вдруг услышал позади себя истошный вопль: «Хватайте генерала! Он сбежал!»
Не оборачиваясь, мундимориец устремился к выходу со всех ног. Он слышал, что за ним началась погоня. Распихивая всех, кто оказывался на его пути, Зугард бежал вперёд – и, наконец, оказался во дворе космопорта. Ангар находился в ста миллиэклах от него. Словно оголтелый, генерал бросился туда; партизаны не отставали. Когда Зугард очутился у ворот, его селезёнка уже болела.
– Я генерал Зугард! – вскричал мундимориец, обращаясь к вооружённым охранникам. – Впустите меня немедленно!
Оказавшись внутри, Зугард снова огляделся. Корабли стояли ровными рядами, каждый в своём гнезде. Некоторые из них были полуразобраны, а рядом трудились огромные дроиды. В торце ангара находился диспетчерский пункт; за пультом управления сидела большеглазая баба-качкоид. Зугард немедленно бросился к ней.
– Мне нужен корабль с экипажем, – без всяких церемоний произнёс мундимориец, приблизившись.
Огромные глаза бабы сделались ещё больше. Наверное, не каждый день она видела генерала в уборочных перчатках и с тряпкой на голове.
– Стойте! – раздался крик откуда-то сзади. – Это неадекватный генерал! Он под кафкой!
Вне себя от ярости, Зугард обернулся: у входа в ангар стояли медики: зумбулянка, зумбулянин и качкоид.
– Отставить! – воскликнул Зугард, срывая маску со своего лица. – Я здесь генерал!
– Чтобы взять корабль, нужно разрешение начальника базы, – испуганно проговорила женщина-качкоид.
Зугард вспомнил, что теперь на космодроме заправляет его подчинённый Фридрих.
– Свяжитесь с ним, да побыстрее, – произнёс мундимориец. – Скажите, что это я приказываю дать мне корабль.
– Так вот же сам начальник, – ответила баба, кивая в сторону выхода.
Зугард снова обернулся: через весь ангар к нему шёл Фридрих. Позади следовали медики. «Слава фундаментальным взаимодействиям!» – пронеслось в голове у генерала.
– Выдай мне корабль, – сказал Зугард, как только Фридрих приблизился. – Мне нужно вернуться в Беатрис-Тинслей.
– Медики говорят, вам нельзя, – неуверенно проговорил Фридрих. – Вы как бы под кафкой…
– Делай, что говорю! – вскричал Зугард, хватая подчинённого за грудки. – Какая нахрен кафка?! Ты понимаешь, что на кону судьба империи?!
Фридрих продолжал изумлённо пялиться, хлопая глазами. Наконец, Зугард ослабил хватку. Фридрих освободился и с достоинством поправил свой китель.
– Какие из крейсеров готовы к бою? – спросил он, обращаясь к бабе-механику.
Смутившись, баба назвала несколько моделей и номеров.
– Выдайте генералу К-209 и откройте купол, – приказал Фридрих.
– Сорок пятое гнездо, – покладисто отозвалась баба и разблокировала посадочную ячейку.
Зугард бросился к кораблям и нашёл место номер сорок пять. Двери на борт были открыты, трап опущен. Зугард вбежал внутрь и через пару минут оказался в кабине. Он решил не дожидаться экипажа.
«Вспомню старые навыки!» – подумал генерал.
Он оказался у панели управления и нажал на кнопку герметизации; прошло всего несколько секунд – и на вспомогательном экране появилась надпись, что судно герметично закрыто. Зугард включил двигатели и принялся ждать; в это время отъехал купол ангара. Наконец, всё было готово к полёту; генерал проверил системы жизнеобеспечения и взялся за штурвал…
«Поехали!» – произнёс он вслух.
Послушный генеральской воле, корабль аккуратно вышел из ангара и направился в дворцовую зону. Приближаясь, мундимориец ожидал увидеть купол белиберды и попутно слушал радиопереговоры. В эфире было подозрительно тихо. Наконец, генерал оказался ровно над дворцом и начал снижаться. Мундимориец изо всех сил всматривался в мониторы внешних камер, стараясь разглядеть дворцовые шпили.
«Почему такая плохая видимость? – недоумевал Зугард, глядя на густые облака внизу. – С утра ведь было ясно!»
Сердце генерала сжалось от мучительного предчувствия беды. Мундимориец ещё немного снизился, но шпили так и не увидел.
«Проклятье! – выругался Зугард. – Буду снижаться, пока они не появятся!»
Он решительно направил корабль вниз. Облака всё расступались; наконец, внизу появилась поверхность – и тут несчастный Зугард едва не поседел: вместо дворцовой зоны зияла воронка. Разрушения простирались на много эклов вокруг.
Впервые в жизни генерал почувствовал, как к горлу его подступили слёзы. «Только не это снова! – пронеслось у него в голове. – Что же я опять натворил?!» Он тут же понял, что случилось: партизаны подстрелили корабль с белибердой, и он упал на дворец… Возможно, падали и другие корабли. Внезапно сердце Зугарда снова сжалось: что, если Визулинда мертва?
Генерала охватила паника; в одно мгновение он почувствовал, как лоб его покрылся испариной. «Где все? У кого узнать правду?» – мучительно думал Зугард. Он продолжал в отчаянии кружить над Беатрис-Тинслей. Внезапно раздался сигнал радиосвязи; содрогаясь от волнения, Зугард включил динамик и услышал голос Брономара.
– Внимание, патриоты! – говорил Брономар. – Отечество в опасности! Ведьма Хельмимира призвала в наш мир Ю-Ю; он объявил себя императором вселенной и провозгласил, что он есть рок! Кроме того, он похитил принцессу Визулинду. Тот, кто сразится с Ю-Ю и спасёт принцессу, станет величайшим героем всех времён и народов…