Крюк
Экскременты космических лосей
Глава 13: Бродячая жизнь
К счастью для ребят, им хватило денег добраться до сектора Ада-Лайлейс. Оказавшись на месте, друзья ахнули: здание триста пятьдесят два по улице Хеди-Ламарр было небоскрёбом. Его окружала высокая кованая изгородь. На входе стояла гуманоидная фигура в экзоскелете. Смутившись, елдыринцы даже поздоровались, однако это оказался всего лишь декоративный муляж. Дюндель вытащил из кармана заветную визитку; дрожащими руками он приложил её к сканирующему устройству на голове манекена. Послышался негромкий щелчок – и механические ворота, украшенные какими-то гербами, стали медленно разъезжаться в стороны.
Сердце Дюнделя зашлось от радости: оказавшись во дворе, он ощутил себя частью того мира, о котором знал только понаслышке. У входа бил фонтан. По обе стороны от него располагались густые стриженные газоны. Тропинка, ведущая к зданию, была выложена из какой-то горной породы. Приблизившись, ребята увидели вращающуюся дверь. Они попытались войти, однако механизм «вертушки» не двигался.
– Что ещё за подстава? – воскликнул Антоха.
Дюндель осмотрелся и заметил сбоку от двери сенсорный таблоид. На мониторе яркими буквами светилось меню: «Студия звукозаписи», «Концертный зал», «Кинозал»… Пунктов было много, и среди них елдыринец увидел надпись «Регистрация на прослушивание». Он тронул её рукой, и указатель мгновенно изменился на «Приложите входную карту». Не мешкая ни минуты, Дюндель снова полез в карман, достал оттуда визитку и сделал то, что требовал дроид. Послышался щелчок – и механические двери слегка двинулись по кругу. На экране возникло приветливое «Добро пожаловать!», которое тут же уточнилось более подробным «Холл на первом этаже».
В холле сидела красивая зумбулянка с большими чёрными глазами и голубоватой кожей.
– На прослушивание? – спросила она, оглядев гостей.
Дюндель кивнул. Стены огромного помещения были выложены солидным белым камнем, и от этого оно казалось ещё больше. Потолок уходил неимоверно высоко; по ходу он дополнялся балконами, образовывая что-то наподобие амфитеатра. Было почти безлюдно; двое качкоидов беседовали где-то поодаль, а из лифтовых кабин время от времени выходили незаметные господа, которые тут же исчезали за дверью.
– Скажите мне ваши имена, фамилии и название коллектива, – буднично проговорила зумбулянка.
Сперва ребята даже не поняли, о каком коллективе идёт речь. Антоха насупленно молчал: он всегда терялся, когда попадал в торжественную обстановку. Дюндель сообразил, что девушка приняла их за небольшую группу. Боясь, что Антоху выгонят, он поспешно произнёс:
– Наш коллектив называется «Суровая Мошонка».
Зумбулянка внесла их данные в голографический бланк. Дюнделю показалось, что он уже видел её ранее. Возможно, она была одной из тех, за кем пытался ухаживать неумелый Фридрих – как раз тогда, когда они вчетвером ходили в «Золотую клетку».
– Давайте сюда ваши радужки.
С этими словами зумбулянка встала и взяла со стола иридосканер – продолговатый предмет на толстой рукоятке. Каждый из ребят по очереди подставил ей оба глаза.
– Теперь верните мне визитку маэстро Харальдюфа, – сказала она после всех необходимых процедур.
– А как же мы попадём на прослушивание? – испуганно спросил Дюндель.
– Не волнуйтесь, вас пустят по данным сканирования, – улыбнулась зумбулянка. – Прослушивание состоится четвёртого шопенгауэра в пятнадцать часов шестьдесят пять минут.
– Это же через целых три дня! – возмутился елдыринец. – А раньше нельзя прослушаться?
Зумбулянка снова улыбнулась: до чего же забавный парень.
– Ну и календарь у этих мундиморийцев, – мрачно заметил Антоха, когда они с Дюнделем вышли из здания. – Шопенгауэра какого-то придумали – еле выговоришь. То ли дело у нас на Кривоцыце: теплыбрь, дождибрь, депрессябрь, морозябрь…
– Ага, – согласился Дюндель. – В дождибрь хорошо грибы собирать …
Сердце Антохи сжалось от невольного воспоминания: в дождибрь его мать всегда закатывала разносолы. А ещё приходил дядя Кеша: в доме у Гоблиновича было нетоплено, и иногда он ночевал у сестры. Тогда Антоха украдкой носил в гараж солёные вешенки, и они с друзьями закусывали ими «Саню Бумера». Играла душевная музыка – шансон или рэпчик; на улице было слякотно и мерзко, а у ребят – сухо и тепло. Домой возвращались через пустырь, поэтому в гараже всегда стояла лишняя пара резиновых сапог. Она, наверное, до сих пор там стоит – в гараже…
Пытаясь побороть невыносимую горечь, Антоха зашагал быстрее. Дюндель невольно засеменил следом. Трое суток им предстояло бродяжничать, скитаясь по чужому городу. Сектор Ада-Лавлейс выглядел ещё наряднее того места, где жил Фридрих. Где-то высоко – между небоскрёбами – проходила аэротрасса; повсюду были офисные здания, кафе, рестораны, дорогие бутики. Местные новости вещали с огромных мониторов; иногда они прерывались на социальную рекламу. «Муж-добытчик, жена-домработница – идеальная семья!» – провозглашали электронные плакаты. Многие дома были украшены лепниной и одновременно имели аэропарковки. Их то и дело сменяли зеркальные строения в стиле позднего постмодернизма, и на каждом этаже красовались цветущие террасы.
– Да уж, – усмехнулся Антоха, – в таком райончике бомжам не рады…
Ребята шли по дороге и таращились на всё подряд. Мимо проносились остроносые автомобили, громоздкие аккубусы и ещё какие-то продолговатые фургоны. Глядя на них, друзья рассуждали, как работают эти штуки.
– Народ здесь пафосный, – заметил Дюндель. – Сразу видно, зарплаты хорошие.
– А по-моему, все они на гомиков похожи, – брезгливо отозвался Антоха.
Прохожие пестрели разнообразием нарядов: мундиморийцы в строгих костюмах, зумбуляне в ярких кедах, ириасцы в шароварах с громоздкими цепями… Особый интерес ребят вызывали, конечно, девушки. Это было настоящее пиршество для глаз – почти как в «Золотой клетке»: изящные платья, открытые ноги, витые локоны, богатые кружева, мудрёные ботинки… Иногда попадались такие же красивые и элегантные женщины, как Марго и Фрида. На них друзья не смотрели: слишком живо было воспоминание о недавнем фиаско.
Весь день прошёл в праздном шатании. Оба елдыринца устали и проголодались. Денег было в обрез; ребята экономили их на тот случай, если прослушивание пройдёт неудачно. Тогда они планировали ехать в консульство. Чтобы добыть себе ужин, друзья решились выступать возле остановки: Дюндель читал рэп, а Антоха собирал деньги в полимерный стаканчик. Это было довольно унизительно. «Ничего, зато мать не узнает», – успокаивал себя елдыринец. Оказалось, что в Каролин-Порко живут высокомерные снобы, среди которых нет-нет да и попадётся добрая душа. Собрав немного денег, ребята зашли в лавку и купили себе поесть.
Темнело, и улицы города становились ещё красивее. Насытившись, елдыринцы бродили в поисках ночлега.
– Слышь, Дюндель, я вот что думаю, – говорил Антоха. – Вот станем звёздами – а вдруг нас генерал тогда выследит?
– Мы Харальдюфа попросим помочь, – отвечал Дюндель. – Харальдюф – большая шишка и наверняка может всё что угодно.
Воздух уже не пьянил, а потрясения сгладились. Привыкая к шумной жизни оживлённого мегаполиса, ребята замечали то, чего не видели раньше. К примеру, внимание Дюнделя привлёк автомат с напитками.
– Посмотрим, что за ерундовина? – предложил он другу.
Ребята много раз видели подобные автоматы на улице, но никогда ими не пользовались. Штука выглядела крайне любопытно. Подойдя ближе, друзья принялись рассматривать красочную жестянку со множеством ярких символов. Меню, впрочем, было довольно стандартное: стесняшки, горячий кофечай и сладкая вода.
– Ух ты не фига ж себе! – возмутился Антоха, увидев цену. – «Всё по двадцать пять космотугриков» – они что, сдурели?
– Смотри, здесь ещё сказано «Товар можно приобрести за один карло-саган чистого энтузиазма»…
Переглянувшись, друзья продолжали пялиться на яркие буквы. О чистом энтузиазме они уже слышали на борту корабля Хельмимиры, однако это воспоминание было напрочь забито последующими невзгодами. Ни в одном из фильмов или сериалов елдыринцам не попадалось ничего подобного. Помимо платёжного сканера и терминала для наличных, на панели машины была ещё одна ячейка с указателем «Вставьте палец руки»… Недолго думая, Дюндель подошёл и засунул туда мизинец: его, если что, было не жаль.
Раздался негромкий звук, и на экране автомата появилась надпись «Выберите товар». От неожиданности ребята слегка вздрогнули, однако Антоха не растерялся и выбрал сладкую воду. Внезапно что-то схватило Дюнделя за мизинец, и он как будто оказался в каучуковых тисках… Несчастный громко вскрикнул и попытался освободиться, однако автомат зажал его ещё сильнее.
– Отпусти меня, сволочь! – испуганно вопил Дюндель, бессмысленно дёргая пойманную руку.
Пытаясь помочь, Антоха несколько раз ударил проклятую машину. Внезапно Дюндель почувствовал, как у него потемнело в глазах… В одно мгновение хватка ослабла. Автомат буднично загудел, а внутри него послышалось негромкое журчание сладкой воды.
– Что это, мать его, было?! – воскликнул Дюндель, рассматривая покрасневший палец.
Антоха таращился на него ошарашенным взглядом. Заметив, что внутри автомата появился какой-то предмет, он аккуратно отодвинул заслонку…
– Не лезь туда, идиот! – закричал Дюндель. – Оно сожрать меня пыталось!
В камере автомата стоял обычный стакан со сладкой водой. Мучаясь от любопытства, Антоха быстро схватил его – так, чтобы чёртова машина не успела оттяпать ему руку. Заслонка, впрочем, не думала падать. Поднеся лимонад к носу, елдыринец задумчиво принюхался… Лимонад как лимонад – ничего особенного.
– Брось его! – посоветовал Дюндель.
Несмотря на предостережение, Антоха всё же попробовал воду губами, а затем и сделал глоток. Дюндель напряжённо стоял, ожидая вердикта. В глазах его застыло негодование.
– Слышь, – обратился к нему Антоха, – они нам, походу, лимонад нахаляву дали.
Мизинец Дюнделя перестал болеть почти сразу. Весь остаток вечера елдыринцы обсуждали странный случай, дивясь необыкновенной щедрости имперских властей. «Вот бы и у нас так было!» – мечтали друзья. Они решили хорошенько выспаться в сквере, а утром исследовать окрестности. Тогда, возможно, повезёт найти другие автоматы, в которых будет продаваться что-нибудь посытнее.
Ночная прохлада окутала город своим приятным дыханием. В сквере было тихо – несмотря на то, что совсем недалеко проходила дорога. Высокомерная Ада-Лавлейс в конечном итоге оказалась гостеприимной хозяйкой: она дала измождённым путникам и еду, и ночлег. Отыскав подходящую лавочку, друзья решили спать по очереди, чтобы не попасться патрульным. Сперва прилёг Антоха. Его товарищ расстелил толстовку прямо на земле и, опершись о ножку скамьи, погрузился в свои мысли. Иногда мимо него проходили запоздавшие конторщики и влюблённые пары. Дюндель почему-то стеснялся их взглядов и не мог спокойно спать, зная, что кто-то бродит поблизости. К тому же, он всегда считал, что под утро спится лучше.
«Интересно, – рассуждал елдыринец, – а что такое «чистый энтузиазм» и почему он измеряется в карло-саганах? Если за него мне дали целый стакан лимонада, то он у меня точно есть… Что же у меня есть такое, о чём я не знаю? Может, в каком-нибудь кафе или ресторане нас опять покормят за чистый энтузиазм?»
Понемногу на Дюнделя начала накатывать усталость. Глаза слипались, а мысли становились всё более спутанными. Ему до смерти хотелось перечитать стихи, однако он знал, что на этой планете поэзия запрещена. «А ведь было бы так хорошо, – мечтательно усмехнулся Дюндель. – Тёплая ночь, тихий парк, душевные стихи… А рядом – Гвендельфина Куколка».
Прохожих становилось всё меньше. Как-то незаметно для себя Дюндель уснул. Проваливаясь в пустоту, он пробовал зацепиться за край реальности – и потерпел неудачу. Сон был тяжёлый и тёмный, как пасмурное утро: вокруг стоял холодный старокозлищенский депрессябрь, листья давно осыпались с деревьев, а стёкла домов то и дело дрожали от ветра. Дюндель сидел на лавочке возле своего дома и вдруг увидел, как из соседнего подъезда вышел Готфрид. «Странно, – подумал Дюндель, – ведь уже давно не сезон собирать грибы… Может, остались ещё какие-нибудь поздние депрессята?» Внезапно мундимориец повернул голову и направился в сторону Дюнделя. Готфрид двигался коряво – как в замедленной съёмке – но эта нелепость придавала его походке нечто ужасающее. Задыхаясь от страха, Дюндель бросился бежать, а Готфрид смеялся и что-то кричал ему вдогонку… «Ощущается чутким хребтом! Оживает бесплотный фантом!» – доносилось до сознания Дюнделя, но это, наверное, был просто шум оживлённой улицы…
– Вставай, скотина! – услышал Дюндель откуда-то издалека. – Просыпайся, кому говорят!
Сильный удар заставил его очнуться. Открыв глаза, елдыринец увидел вокруг скамейки пятерых гуманоидов. Двое из них стащили Антоху на землю. Матерясь, он попытался встать, но его снова сбили. Не понимая, что происходит, Дюндель поднял голову – и тут же сполз ещё ниже… Перед ним стоял никто иной, как Джо Стальной Хрен.
– Вот так встреча, – нехорошо улыбнулся метис. – Попались, голубки!
От испуга Дюндель безотчётно затрепыхался, но его тут же вернули на место ударом в грудь. На самом деле – то есть по документам – Джо Стального Хрена звали Агафен Портянкин. В будние дни он работал на добыче ценного камня. Это была довольно прибыльная и абсолютно не романтичная профессия. Зато выходные были для Джо настоящей отдушиной. Представляя себя крутым, опасным бандитом, он пропивал все деньги, которые оставались у него после выплаты алиментов. Однако, соблазняясь криминальной романтикой, он время от времени позволял себе мелкое хулиганство. Полгода назад его даже посадили на несколько суток, и теперь он хвастался этим при каждом удобном случае.
Сегодня Джо со своими «хоммиз» выпили по большому стакану пива и отправились на поиски приключений. Проходя через парк, они обнаружили там два тела. Оказавшись рядом с ними, Джо не поверил своему счастью: на земле спал тот самый умник, что выиграл у него в «Золотой клетке»! Он был абсолютно беззащитен, и это позволяло отыграться.
– Я думал, жмурики, – намешливо сказал Джо, оглядывая Дюнделя сверху. – Ну, и что нам теперь с вами делать?
– Мужики… – робко попросил Дюндель. – Отпустите, а? Будьте людьми…
Гуманоиды рассмеялись. Антоха посмотрел на друга со злостью. Банда состояла из двух метисов, двух ириасцев и одного качкоида. Последний даже не догадывался о том, что Стальной Хрен втайне считает его своим телохранителем.
– Отпустить, говоришь? – издевательски скалился Джо. – Почему это я должен тебя отпускать?
Дюндель молчал, пытаясь выдумать причину. В это время Джо размышлял о том, каким же способом лучше унизить выскочек. Ему хотелось бы сделать это жёстко – и в то же время совсем не хотелось угодить за решётку. То есть, это конечно круто – быть реальным бандитом… но только так, чтобы оставаться при этом на свободе и в безопасности. Понимая, что должен вести себя, как в бандитских фильмах, Джо пафосно произнёс:
– Ты кем, сука, себя возомнил? Ты, падла, и впрямь считаешь, что твой рэп круче моего?!
Дюндель смотрел, недоуменно хлопая глазами.
– Наверное, нет, – ответил елдыринец. – Ты ведь не хуже меня тогда выступил… Я даже был уверен, что ты выиграешь.
От такого нехитрого ответа Джо Стальной Хрен смутился.
– А ты, вижу, сволочь языкастая, – произнёс он, решив, что Дюндель попросту издевается. – Зубы острить не мешают?
– Вроде, не мешают, – отозвался Дюндель, пожав плечами.
«Бандиты» опять рассмеялись.
– Это ж просто дурак малохольный, – сказал один из них, обращаясь к Джо. – Оставь ты его в покое.
– Этот дурак мне канистру пива должен, – сердито ответил Стальной Хрен, не отрывая взгляда от елдыринцев. – А ну гони сюда мою канистру!
– Нет её… – вздохнул Дюндель. – Выпили…
Приятели Джо в очередной раз покатились от хохота. Никто, кроме самого Стального Хрена, не воспринимал ситуацию всерьёз. Антоха умудрился подняться и теперь сидел прямо на земле перед скамейкой. Всё это время он с отвращением следил за разговором Дюнделя и Джо, ожидая расправы. Однако с расправой «бандиты» не торопились; вместо неё было одно только гадкое издевательство. В этот момент Антоха стыдился своего друга: безобидные реплики только усугубляли его злобу. Сжав челюсти, он терпел – терпел, ненавидя своё тошное бессилие.
– Коммуникатор есть? – спросил Джо.
– Нету, – ответил Дюндель.
– А если найду?
Дюнделю вспомнилось, как перед самым отлётом с Кривоцыцы они точно так же отобрали коммуникатор у одного «лоха» – тощего студента-первокурсника. Это был первый раз, когда елдыринский рэпер участвовал в ограблении. Говорил в основном Антоха; Дюндель же выполнял роль молчаливого подельника. Невезучий паренёк – видно, из какой-то деревни – безропотно отдал свой новенький гаджет. Вспоминая об этом, Дюндель чувствовал смутный стыд. Уже тогда ему было немного не по себе, но приходилось подавлять смущение: он, как-никак, «реальный бандит». Теперь же, когда он стоял перед пятью накаченными гуманоидами, от крутизны не осталось и следа.
– А ну выворачивайте карманы! – скомандовал Джо.
Не говоря ни слова, Дюндель запустил руки в толстовку и вытащил оттуда всё, что было там ценного… На ладони лежали книги – стихи древних поэтов.
– Это что ещё такое? – спросил Джо, хватая добычу.
Он активировал одну из голограмм и пролистал её до середины.
– Это, по-моему, запрещёнка, – заметил второй метис.
– А ты откуда знаешь? – резко спросил Джо, оборачиваясь.
– Знаю потому что знаю, – сказал собеседник. – А ещё знаю, где эту хрень можно загнать.
Оглядев обоих елдыринцев, Джо ехидно ухмыльнулся.
– Что, правда? – с издёвкой произнёс он. – Может, лучше проводим наших друзей в комиссариат?
Антоха похолодел от ужаса: угодить за решётку в чужой стране ему не хотелось. Был, разумеется, крохотный шанс, что их с Дюнделем депортируют. Воспоминание о гараже и дядьке больно резануло память: если он отправится домой, то всё будет кончено.
– Ну, голубки, – измывался Джо, – хотите в исправительное учреждение?
– Ты б ещё в Тайный Комитет с ними сволочился, – неожиданно произнёс качкоид, который стоял немного поодаль. – Серьёзно, парни, мне охота поскорее нажраться, а не торчать здесь с двумя имбецилами.
Его поддержал ириасец. Чувствуя бунт на корабле, Джо стал продумывать суровый и пафосный способ оставить несчастных в покое.
– Повезло вам, голуби, что у меня нет времени на мелкую шпану вроде вас, – произнёс он крутым и брутальным тоном. – Катитесь отсюда и больше не попадайтесь мне на глаза, а иначе…
Понимая, что от него отстанут, Антоха вздохнул с облегчением. Дюндель слушал, хлопая ресницами. Он всё ещё не мог принять утрату стихов – так, будто они были его ключом к спасению. Если бы он мог, то отдал бы Джо Стальному Хрену любой коммуникатор – только бы получить книги обратно. Однако, увы, коммуникатора у елдыринцев не было.
– … переломаю вам все кости, понятно? – говорил Стальной Хрен, увлечённый собственной крутостью. – Пожалеете, обсоски, что вообще родились…
– А что это там, вдалеке? – неожиданно спросил Дюндель.
Обернувшись, Джо и его друзья увидели вертикальный луч света. Начинался он где-то над кронами деревьев, а заканчивался в густой листве. Медленно двигаясь, он становился всё ближе.
– Вашу ж мать! – выругался тот самый ириасец, который хотел поскорее убраться из сквера. – Только патрульного дрона здесь не хватало!
– И что? – бесстрашно заявил Джо Стальной Хрен. – Мы ничего не нарушаем!
– По-моему, ребята, надо валить, – констатировал метис – тот самый, что разбирался в запрещённой литературе.
Несколько гуманоидов молча повернулись и, как ни в чём не бывало, пошли по аллее самым беззаботным, прогулочным шагом. Делать было нечего; сердито посмотрев на Дюнделя в последний раз, Джо поплёлся за ними. «Не фартануло, – грустно подумал елдыринец. – С другой стороны, хорошо, что со мной не было визитки Харальдюфа».
Тем временем, луч приближался. Сначала ребята не знали, что делать, но потом поняли: генерал может искать их различными способами. «Если попадёмся на камеру этой дуры – всё, пиши пропало: придут за нами наши мордовороты», – сказал Антоха. Ребята свернули на газон и быстро зашагали прочь.
Прятаться было негде: повсюду стояли карликовые деревья, за которыми виднелась полоса дороги. Через некоторое время Антоха обернулся и заметил, что беспилотник значительно ускорил движение. Аппарат, похоже, видел их спины.
– Вот дерьмо! – в сердцах выругался Антоха. – Сработали какие-то датчики!
– Зря мы с тобой на газон полезли, – с досадой отозвался Дюндель.
Инстинкт подсказывал ребятам уносить ноги от «мусоров». Не оглядываясь, друзья побежали. По счастью, забора не было; когда закончился сквер, елдыринцы оказались у дороги.
– Быстрее, в переход! – крикнул Антоха, заметив значок подземки.
Дюндель обернулся.
– Смотри, – неожиданно произнёс он, остановившись. – Дура, похоже, отстала…
Приблизившись к окраине сквера, беспилоник повернул на девяносто градусов, после чего принялся «ощупывать» следующий квадрат своей территории. Он, похоже, не был запрограммирован её покидать. Подобные дроны выпускались не для того, чтобы ловить настоящих преступников, а скорее для распугивания мелкого хулиганья. Данные камер поступали к дежурному; иногда по ним определяли тех, кто неправильно припарковался. Если удавалось засечь что-то подозрительное в каком-либо участке, туда немедленно отправляли патруль.
Оказавшись на противоположной стороне дороги, елдыринцы всё ещё старались идти быстрым шагом. Иногда они смотрели назад, боясь увидеть там очередной дрон. Лишь спустя несколько кварталов им удалось немного успокоиться. Друзья не заметили, как снова оказались в центре ночной жизни: повсюду были открыты нарядные террасы местных заведений. Сонливости как не бывало; елдыринцы шли по городу и вспоминали «Золотую клетку»… Теперь, однако, это воспоминание было омрачено горьким осадком недавнего позора.
Они долго бродили по городу, не зная, где провести остаток ночи. «Богемный» район сменился спальным. Антоха предложил заглянуть в какой-нибудь двор, но жилые комплексы были ограждены и хорошо охранялись. Ночевать на остановке было также нельзя: туда пускали только по билету. «Понастроили, – сетовал Антоха. – Нормальным пацанам и приткнуться негде».
В конце концов друзья вышли на набережную. По дороге им повезло встретить автомат и взять там по стакану горячего кофечая. Спустившись к воде, они уселись на корточки – прямо под каменным парапетом. Озеро Ада-Лавлейс, закованное в глыбы цивилизации, было неподвижно-гладким. На противоположной стороне подсвечивалось огромное здание шикарной гостиницы.
– Слышь, Антоха… – негромко произнёс Дюндель.
– Чё? – равнодушно отозвался Антоха, уставившись в пустоту.
– Мы, получается, лохи теперь, да? Нас вроде как поимели…
Антоха горько усмехнулся.
– Ты, главное, никому об этом не рассказывай, – посоветовал он. – Скажи спасибо, что бабки при нас и морды целы.
– Это точно… – согласился Дюндель, вспомнив, что послезавтра ему придётся торговать лицом на прослушивании у известного продюссера. Преребирая тексты своих песен, Дюндель устыдился. Теперь, наконец было ясно, что вся его бравада на самом деле не стоит абсолютно ничего.
– Антоха… – снова позвал Дюндель, кидая мелкий камешек в пустой стакан.
– Чё? – всё так же безразлично отозвался Антоха.
– А как думаешь, наши мордовороты поимели бы Джо, например, или того ириасца?
– Ясное дело, поимели бы, – с уверенностью произнёс Антоха. – Они ж военные. Их, видать, в специальных лагерях обучают.
– А есть во вселенной тот, кто поимел бы мордоворотов? – не унимался Дюндель.
– Понятно, что есть. Когда мы с тобой сбежали, генерал их точно поимел как надо.
– Ну, а самого генерала кто имеет? Император?
– Скорее всего, он. Больше некому.
– А императора тогда кто?
Антоха задумался.
– Ну, императора, выходит, никто, – произнёс он после паузы. – Разве что сама жизнь… Она всех имеет, без разбору…
– Да нет же! Я говорю, если б император оказался у нас на районе, и никто бы не знал, что он император…
– А, – понимающе потянул Антоха. – Тогда и мы с пацанами его поимели бы. Долго, что ль?
Круг замкнулся. Над ним, как водится, стояла сама Жизнь.
– Антоха, я вот что думаю, – тихо произнёс Дюндель. – Вот скажи мне: чего стоит крутизна, если обязательно найдётся тот, кто тебя поимеет?
– Ну ты дурень! – рассмеялся Антоха. – Смысл не в том, кто тебя поимеет. Смысл в том, чтоб сам ты мог поиметь хоть кого-нибудь.
– Хорошо, допустим… Но мы ведь поимели того лоха в Старокозлищенске. И разве нам от этого легче, когда поимели нас самих?
Стояла глубокая ночь. На озеро опустилась лёгкая дымка. Под парапетом было довольно прохладно, и всё же это место вполне годилось для ночлега. Не опасаясь простудиться, ребята легли на песок – туда, куда не добрался камень. Подложив под голову свою толстовку, Дюндель думал о том, чего же на самом деле стоит пацанская крутизна. Если она так сильно зависит от обстоятельств, то, может, вообще не следует возводить её в культ? И, если всё так относительно – тогда зачем делать её смыслом жизни и творчества?
Утро согрело набережную – а с нею и несчастных елдыринцев. Открыв глаза, Дюндель услыхал шаги первых пешеходов и звуки транспорта. Боясь, как бы их не обнаружили, он разбудил Антоху. Друзья решили позавтракать – благо, счастливый автомат был совсем рядом. Сидя на лавочке, ребята пили кофечай, ели конфеты и смотрели на прохожих. При свете дня, в центре оживлённой улицы ночное происшествие казалось Дюнделю дурным сном, который следует забыть поскорее. О нём напоминала разве что печальная пустота в карманах. Благо, некоторые стихи он знал наизусть – и это, пожалуй, было настоящим сокровищем.
Довольно скоро елдыринцы опять проголодались. Антоха предожил пойти и поискать ещё автоматы: возможно, среди них нийдутся те, что продают несладкие закуски к пиву. Внезапно Дюндель вспомнил вчерашние размышления в парке.
– А что, – предложил он другу, – если нас с тобой за этот чистый энтузиазм в какой-нибудь харчевне покормят? Хрен его знает, что это такое, но, может, попробуем?
Антоха задумался.
– Ну ты, конечно, голова, – произнёс он, помолчав. – Давай, попробуем.
Сказать по правде, ребята давно мечтали попать в харчевню: яркие вывески и ароматные запахи манили своей недоступной прелестью, а денег было в обрез. Открытие волшебного автомата перевернуло уличную жизнь Антохи и Дюнделя. Мечтая о вкусной снеди, елдыринцы отправились на поиски приличного заведения. Многие кафе были всё ещё закрыты, однако некоторые уже распахнули свои двери для посетителей. Антоха и Дюндель очень трепетно подошли к выбору харчевни. Туда, где было слишком пафосно, они заходить боялись; в иные же места заходить было попросту неприятно. В конце концов друзья остановили свой выбор на маленьком ресторане, который назывался «Жемчужина Грушевки».
Оказавшись на входе, ребята немного оробели. «Стремновато», – усмехнулся Дюндель, кивая на тяжёлую старомодную дверь. Осмелев, Антоха взялся за ручку и потянул её на себя. Та, поддавшись, неохотно заскрипела, и оба елдыринца оказались в тёмном полуподвальном помещении, обитом деревянными досками. Навстречу вышел молодой парень – официант или администратор.
– Добро пожаловать в «Жемчужину Грушевки», – проговорил он дежурным тоном. – Вы заказывали?
Не зная, что сказать, елдыринцы стушевались. Было прохладно, и отдавало сыростью – несмотря на чистые полы и сухие, белоснежные салфетки из грубой ткани. Почти такими же Дюндель представлял себе портовые кабаки из детских книжек о приключениях.
– Мы эта… – произнёс, наконец, Антоха, – поесть у вас хотим…
– Выбирайте столик, – лаконично отозвался администратор. – Вам всё меню или только первый завтрак?
Елдыринцы присели у окна. Меню им подали с претензией на «солидное заведение» – в виде голограмм. «Странные они, – заметил Дюндель. – Тут у них и «первый завтрак», и «второй обед», и «ночная трапеза»… Нет, чтобы просто пожрать». Названия блюд были приведены на общегуманоидном, однако иногда среди них попадались такие символы, которых не было в Единой Системе Письменности. Благо, картинки говорили красноречивее слов, и от этого слюна текла по подбородку. Еда выглядела потрясающе, а с кухни доносились не менее потрясающие запахи. Спустя некоторое время оттуда снова вышел тот парень, что встретил друзей на входе.
– Уже выбрали? – спросил он, приблизившись к столику.
– Ну, в общем-то, да… – неуверенно произнёс Антоха и, смущаясь, добавил: – Скажите, а здесь у вас только деньгами рассчитываются?
Официант посмотрел на него с удивлением – так, будто елдыринец предложил ему что-то неприличное.
– Мы принимаем имперские космотугрики, – сказал он, помолчав.
– Ясно… – проговорил Антоха. – А за чистый энтузиазм у вас не обслуживают?
На мгновение глаза молодого человека округлились: фраза, очевидно, его ошарашила.
– Не знаю, что сказать, ребята, – произнёс он с какой-то настороженной жалостью. – Вообще, у нас немного не то заведение… Вам, скорее всего, в столовую для нищих.
«Столовыми для нищих» назывались пункты, где кормили за чистый энтузиазм. В каждой зоне Мундиморы, кроме Беатрис-Тинслей, существовало два или три подобных заведения. Обычно туда приходили те, кто страдал наркозависимостью, или просто опустившиеся гуманоиды. Елдыринцы, конечно, не догадывались о том, что такие места существуют, и даже приняли фразу официанта за оскорбление.
– Каких ещё нищих?! – воскликнул Антоха. – Ты что, пацан, совсем охренел?
Официант смотрел на него с насмешкой. От обоих ребят воняло.
– А где находится эта столовая? – внезапно спросил Дюндель. – Сами мы не из ваших краёв, и денег у нас действительно немного.
Антоха кинул на Дюнделя взгляд, полный стыда и негодования. Официант, который только что готов был позвать охрану, внезапно смягчился.
– Ладно, ребята, – произнёс он снисходительно. – Подождите, я поговорю с хозяйкой.
Через пару минут из кухни вышла крупная женщина – представительница расы качкоидов. Она, очевидно, успела снять поварской колпак, но не успела снять фартук. Вытирая руки полотенцем, дама неторопливо подошла к столику и, оглядев гостей, властно спросила:
– Чего хотели?
Присмирев, елдыринцы озвучили ей просьбу покормить их за чистый энтузиазм.
– Двадцать пять карло-саганов, с каждого, – нахально заявила она в ответ. – Или выметайтесь отсюда.
Елдыринцы переглянулись: они совсем не понимали, сколько это – двадцать пять карло-саганов – однако фраза звучала жёстко и угрожающе. Тем не менее, обратной дороги не было, и друзья согласились.