Крюк
Экскременты космических лосей
В один прекрасный день командование узнало о том, что в Ву-Цзяньсюн вспыхнуло новое восстание. Часть макнамарского гарнизона была уничтожена, а часть присоединилась к мятежникам. Орбиту планеты заняли партизанские корабли. «Силы империи, которые подошли с соседних регионов, не могут с ними справиться. – доложили Эрмеону в секретном донесении. – Хельмимира призывает ву-цзяньсюнцев к борьбе, а местное население вооружается за счёт князей».
Через час после того, как стало известно о восстании, Эрмеон вызвал Зугарда к себе. Не зная о том, что случилось, Зугард поспешно поднялся в его кабинет – и внезапно, ещё не войдя, услышал из-за двери голос Трисберта.
– … ситуация серьёзная, – говорил Трисберт, – и нужно опытное руководство. Разрешите мне возглавить операцию.
– Нет, – ответил Эрмеон. – Подавлять мятеж отправится Зугард.
Наступила пауза. Зугард смущённо остановился у двери, не зная, войти или ждать.
– Вы хоть понимаете, что на кону целостность империи? – продолжал Трисберт. – Понимаете, чем обернётся неудача?
– Не вижу причины не верить в успех, – заявил Эрмеон. – К тому же, это воля императора.
– Вы можете заставить императора поменять решение.
– В этом нет необходимости.
Трисберт снова умолк. Зугарду представилось, как от злости сжались его зубы.
– Грустно, когда из-за мелких разногласий со мной император доверяет серьёзные операции кому попало, – сказал Трисберт после короткого молчания. – Блатных щенков можно продвигать и при штабе.
Не дожидаясь, пока Трисберт выйдет из кабинета, Зугард быстрым шагом направился прочь. Двое охранных дроидов невозмутимо смотрели ему вслед. «Вот же гнида», – думал Зугард. Его злила не столько подлость конкурента, сколько его неимоверная глупость.
Он спустился этажом ниже и остановился в коридоре. Из всех офицеров высшего командного состава Зугард и Трисберт отлично подходили для того, чтобы подавить восстание на Макнамаре. Большинство генералов были в почтенном возрасте. Брономар находился на Розалинд-Франклин, а Эрмеон не мог оставить столицу. Ни один из полковников генштаба не имел такого высокого статуса, как Зугард. Оба – он и Трисберт – получили опыт войны в Ву-Цзяньсюн. У Трисберта было больше заслуг – но и больше амбиций. Император явно опасался его популярности. Поэтому он и выбрал Зугарда – скромного монархиста с хорошим послужным списком. Его репутацию могла испортить разве что интрижка с Визулиндой – но кого это волновало?
Немного погодя Зугард снова направился в кабинет Эрмеона. В дверях он встретил Трисберта, чьё смуглое лицо сделалось ещё темнее от досады. Зугард почтительно поклонился ему – так, будто не слышал разговора. Трисберт пронёсся мимо. Зугард украдкой посмотрел ему вслед. «Ничего, – подумал он со странным наслаждением, – когда-нибудь я тебя уничтожу».
Разговор с Эрмеоном получился кратким и содержательным. Задача была ясна. «Мне нужен «Потрошитель галактик», – сказал Зугард, осмелев. Прямо перед отлётом он отправил короткое сообщение Визулинде. «Я вынужден отбыть из столицы по срочному делу, – написал он. – Свяжусь с вами, как только вернусь».
Глава 23: История Зугарда. Часть 4
По дороге полковник изучал документы. С ним было два гаргрифа, которые состояли из авиационно-космических, разведывательных, десантных, пехотных батальонов и бригад техников. Позже, на планете Виви-Уоррен, он взял с собой ещё четыре гаргрифа. Судя по данным разведки, этих сил должно было хватить для того, чтобы подавить восстание.
Орбиту Макнамары занимали корабли партизан. Зугарду стоило огромных усилий взять её под контроль. Далее нужно было десантироваться на планету. Зугард понимал, что эта задача не из лёгких. Вся поверхность Макнамары была покрыта единым городом. «Тот ещё котёл, – досадовал Зугард. – В каждом окне по снайперу».
Вскоре пришли данные разведки. На Макнамаре находилось ещё столько же кораблей противника, сколько удалось уничтожить в битве за её орбиту. Зугард отправил туда бомбардировочные дроны. Многие из них были уничтожены. В итоге тяжёлая авиация не выполнила свою задачу. Спустя какое-то время полковника ждал ещё один сюрприз. Ему доложили о том, что со стороны Забархан-Шахада к Макнамаре движется флот наёмников.
Полковник едва не выругался вслух. «Если покинем орбиту, её снова захватят партизаны», – сказал он своему помощнику. – А если останемся здесь, они атакуют нас отовсюду одновременно».
Можно было вызвать подкрепление с ближайшей планеты – Иды-Ноддак. Однако там тоже назревало восстание. Зугард понимал: если взять оттуда часть войска, то партизаны могут напасть на оставшийся гарнизон. А подкрепление с дальних планет едва успело бы явиться вовремя. Кто-то из офицеров советовал Зугарду оставить часть кораблей на орбите Макнамары и двигаться навстречу наёмникам. Но дробить свой флот полковник не хотел. В его распоряжении было девять генераторов белиберды. Этого бы хватило, чтобы держать Макнамару закрытой в течение получаса. Зугард не был уверен, что успеет одолеть наёмников за это время.
Судьба предлагала Зугарду ещё один неаппетитный выбор – и каждый раз полковник пытался отмести его подальше. По мере того, как схемы рушились, этот выбор всё более настойчиво лез в голову. Зугард понимал, что должен победить любой ценой. Теперь он видел, что гнусная возможность «Потрошителя» – кратчайший путь к победе. «А план-то хорош, – думал Зугард. – Если вычесть из него моральную составляющую…» Вместо того, чтобы стрелять по мирным жителям, он хотел бы пальнуть по вражескому флоту – но, увы, плазма на поверхности кораблей не пропускала отупляющее излучение.
В тот момент, когда наёмники были уже на подходе, Зугард приказал использовать отупляющий лазер против Макнамары. «Вот и всё», – сказал себе полковник, – теперь я официально сволочь».
Чтобы охватить всю территорию планеты, пришлось облучать её с нескольких сторон. После этого Зугард приказал немедленно десантироваться. Имперцы захватили все важные объекты на Макнамаре и вражеские корабли. Повстанцы встречали их фразами наподобие «Волк не волк, если друзья не в падике, брат». Они были настолько бесполезны, что их даже не пришлось брать в плен.
Импеские войска уничтожили флот наёмников. Когда Макнамара оказалась под контролем, Зугард отправил на Джоселин сообщение о победе. Необходимо было дождаться ответа и навести порядок на захваченной территории.
Зугард распорядился готовить свой командный шаттл, чтобы спуститься. Теперь, когда бой был окончен, его охватила смутная тревога. Беспокойство нарастало с каждой минутой. Зугарду совсем не хотелось оказаться среди жертв отупляющего лазера. «Ну уж нет! – думал он, издеваясь над самим собой. – Пора увидеть последствия своих решений!»
Пролетая над городом, он смотрел на острые шпили и причудливые купола макнамарских дворцов. Огромный мегаполис казался буднично-спокойным. Это немного подбодрило Зугарда. «Что такое, в сущности, интеллект? – рассуждал он, пока его шаттл садился на крышу Правления Макнамары. – Всего лишь то, что заставляет нас излишне мучится смыслами…»
Полковник занял кабинет губернатора, а остальной имперский штаб расположился в других комнатах. Высших чиновников планеты, которые были организаторами восстания, повели на допрос. Зугард видел, как солдаты выгоняли отупевших гуманоидов из здания администрации. «Волк волку брат, а брат брату не волк, – твердил какой-то парень в деловом костюме. – Мужики, а что здесь за маски-шоу?»
Кабинет губернатора обыскали – и нашли много интересной информации. Зугард сел за стол и принялся изучать документы. Иногда за окном возникали короткие вспышки: отупевшие гуманоиды не могли управляться со сложной техникой. Солдаты, которые охраняли штаб, даже подстрелили несколько таких камикадзе. Вскоре полковнику доложили о том, что уровень интеллекта некоторых гражданских несовместим с жизнью.
– Они настолько отупели, что уничтожают себя, – говорил Зугарду его адъютант. – Лезут металлической арматурой к оголённым проводам, снимают видео за рулём, высовывают свои задницы из аэрокоптеров…
– Проклятье, – выругался полковник.
– Среди пленных повстанцев тоже есть случаи крайней идиотии, – продолжал адъютант. – Один из них, к примеру, пытался выбраться из тюрьмы по кабелю…
Не зная, как справиться со стадом, Зугард был в замешательстве. «Может, ввести комендантский час? – думал он. – Сказать им, что любой гражданский телекоптер будет сбит, а наземный транспорт – расстрелян?» Внезапно в его мозгу возникла необычная идея: а что, если придумать для отупевших гуманоидов понятную доктрину?
– Сделайте вот что, – сказал Зугард, – возьмите «Потрошителя» и облетите на нём всю Макнамару – так, чтобы его увидели как можно больше гражданских. Потом пройдитесь по больницам и найдите там людей, которых недавно вытащили с того света – человек восемь-десять, не больше. Это будут наши «пророки», их необходимо завербовать. Одновременно с этим объявите во всех СМИ, что враги империи из тайного измерения богатых и красивых облучили технику, из-за чего она стала одержима…
Адъютант смотрел на командира ошарашенными глазами: он, вероятно, решил, что полковник свихнулся.
– Я понятно объясняю? – уточнил Зугард.
Адъютант кивнул.
– Так вот, – продолжал Зугард, – народу нужно донести следующее: во-первых, садиться за руль или штурвал – большой грех. Мужчины от этого станут импотентами, а женщины потеряют свою… ну, как бы это сказать? Внутреннюю энергию?
– Внутреннюю Вагину, – подсказал адъютант.
– Точно! – воскликнул Зугард. – Внутреннюю Вагину! Во-вторых, нужно составить список остальных грехов: например, не лезть металлической арматурой к оголённым проводам, не бросать электроприборы в работающее джакузи и так далее. Души грешников будет забирать к себе Ужасная Вундервафля, которая летает в космическом пространстве над планетой, а праведники попадут в измерение богатых и красивых…
– Тогда зачем богатые и красивые облучили нашу технику? – робко спросил адъютант.
– Как это зачем? Чтобы не было перенаселения! Меньше народу – больше кислороду. А измерение богатых и красивых не резиновое.
Адъютант ушёл исполнять приказ, а Зугард решил немного поспать прямо в кабинете. Он был доволен тем, как ловко придумал «выгодную» теорию.
Откинувшись в кресле, Зугард приготовился отдохнуть, но внезапно раздался сигнал коммуникатора. Звонил его второй помощник, майор Цейт.
– Что у вас? – раздражённо спросил Зугард.
– Возникла проблема, – ответил майор. – Нам до сих пор не удаётся получить никаких данных от лидеров мятежа.
– Что значит «не удаётся»?! Вас что, учить надо?
– Вы не понимаете… Это нужно видеть.
Пленников допрашивали на территории гарнизона. Зугард примчался туда так скоро, как только смог. По прибытии его встретили старшие офицеры.
– Что здесь происходит? – нетерпеливо спросил Зугард.
– Командир, ситуация критическая, – произнёс майор Цейт, собравшись с духом. – Мои лучшие дознаватели работают уже много часов без перерыва. За это время им не удалось добиться ни одного разумного слова от лидеров мятежа.
– Вы применяли нестандартные методы дознания?
– Боюсь, это не поможет. Мы имеем дело с чем-то воистину ужасным. Один из моих людей не выдержал… Сейчас он в медпункте.
Зугард ошарашенно умолк. Невозможно было представить кошмар, способный поломать психику опытного разведчика.
– Я должен это видеть, – произнёс он, побледнев.
Его повели на гауптвахту – в тот сектор, где находились камеры для допроса.
– В каждой из них идёт видеонаблюдение, – пояснил Цейт. – Мы можем остаться в комнате охраны и наблюдать.
– Допрос ещё продолжается?
– Я сказал ребятам сделать перерыв.
– Мне нужно посмотреть видео с начала. Все по порядку. Начнём с губернатора.
– Как скажете, командир.
Дежурный выбрал нужный файл и включил запись. Всё начиналось, как обычно: губернатор – плотный загорелый ву-цзяньсюнец – сидел в наручниках; дознаватель находился напротив.
– Силы повстанцев уничтожены, – говорил дознаватель, – так что советую сотрудничать. Назовите имена тех, кто готовит восстания на других планетах.
Губернатор смотрел на него тупым, непонимающим взглядом.
– Не надо играть в молчанку, – продолжал дознаватель. – Иначе мы вытащим из вас информацию совсем другими способами… Лучше скажите всё, что знаете.
Ву-цзяньсюнец усмехнулся и посмотрел на него с какой-то шальной хитринкой.
– Иногда тот, кто молчит, знает больше, чем тот, кто говорит, – сказал он, наконец.
Дознаватель смутился.
– Не стройте из себя идиота, – произнёс он. – Вы ведь были в бункере, когда всё произошло… Учтите, ваша семья тоже арестована.
– Семья для пацана – это его братва, – ответил губернатор. – Братва – это те, кто рядом, когда ты с голым задом.
– Что он несёт? – спросил Зугард, не веря своим ушам.
– Отлично, – усмехнулся дознаватель. – Приведите сюда его жену и сына.
Спустя некоторое время в камеру вошли женщина и молодой парень. «Папа, расскажи им всё, прошу, расскажи им!» – плакал мальчишка. Его мать, наоборот, оставалась спокойной. Выражение бесконечной тупости в её глазах напоминало взгляд супруга.
– Лучше сын-гей, чем дочь-шалава, – философски заметил губернатор.
– Папа, что ты такое говоришь?! – кричал юноша. – Что они с тобой сделали?!
– Парнишка устойчив к действию лазера, – отметил Цейт.
– Хотите увидеть их живыми и здоровыми? – спросил дознаватель. – Тогда вы расскажете нам, зачем летали на Виви-Уоррен перед началом восстания. Учтите: мы знаем, с кем вы общались…
– Общаюсь со многими, сплю с одной, – произнёс губернатор.
– Да что это, мать твою, значит?! – не выдержал дознаватель.
– За мать – порву, за отца – пристрелю, – продолжал губернатор своим жвачным тоном. – За тётку – придушу, за её собаку – убью…
– А за сына? – с надеждой спросил дознаватель. – За сына расскажешь, о чём вы говорили с промышленником Козобрюховым?
– С теми, кто вырос на районе, всегда есть о чём поговорить. У нас нет образования – но улица учила нас жить…
– А конкретнее?! Кому он поставляет оружие? Колись, негодяй!
– Оружие пацана – это сила духа, брат…
– Не могу понять: откуда лезет это плебейство? – спросил Зугард. – Вы читали его досье?
– Читал, – отозвался Цейт. – Он из благородной семьи.
– Тогда откуда все эти неандертальские ценности?
– Я говорил об этом с военными медиками. В его подкорке сохранились рефлексы, которые достались гуманоидам от примитивного предка. Они активны, когда серое вещество погибает.
Зугард старался сохранять самообладание. Каждая фраза губернатора убивала и его нервные клетки. «Это всего лишь одна из форм идиотии, – успокаивал себя Зугард. – Не все гуманоиды переносят облучение так болезненно».
– Здесь можно промотать, – подсказал Цейт. – Никакой полезной информации.
Под конец записи дознаватель стал проявлять симптомы нервного срыва.
– Что ты несёшь, мать твою?! – кричал он, уже не сдерживаясь в ответ на очередную гениальную цитату. – Что это вообще может значить?!
– Братва – это не те, с кем ты бухаешь и трахаешься, – говорил губернатор. – Братва – это те, кто ради тебя готов на бутылку сесть…
– Замолкни! Замолкни, тварь!
– Любить своих пацанов – это характер, брат…
– Какой, мать его, характер?! Любить пацанов – это ориентация!
– Меня сложно найти, легко потерять и невозможно забыть…
Внезапно дознаватель бросился на губернатора с кулаками, и коллеги силой вывели его из камеры. На этом видео заканчивалось.
– Похоже, он не прикидывается, – сказал Зугард. – Невозможно прикинуться таким тупым.
– Боюсь, мы вряд ли что-либо узнаем от него.
– А что насчёт остальных?
– Они пострадали так же сильно.
– Насколько пострадали их дознаватели?
– У одного случился приступ эпилепсии…
Дознаватель, с которым случился приступ эпилепсии, допрашивал женщину. Она занималась делами крупного завода, где тайно производили детали боевых дронов. «Приготовься увидеть изощрённое безумие», – сказал себе полковник. Совсем скоро он понял, что не ошибся.
– Я предлагаю вам сделку, – говорил дознаватель. – Вы называете мне имена тех, кто поддерживает восстание на Виви-Уоррен, а я обеспечиваю вашу безопасность среди других пленников.
– Сделку? – усмехнулась женщина. – Как это грубо! Настоящий мужчина не требует ничего взамен своей помощи.
– Мы не на свидании, мадам.
– На свидания хожу только с достойными!
– Очень хорошо. А теперь представьте, что сделают с вами в камере… Всё ещё не хотите вспомнить имена?
Женщина смотрела на него стеклянными глазами – и в какую-то минуту полковнику показалось, что она просто биодроид.
– Чего не помню – то не прощаю, – заявила она.
Дознаватель на минуту умолк: он явно был озадачен. Мадам сидела, закатив глаза и вытянув нижнюю губу.
– Ваша статья – измена Родине, – объяснил дознаватель. – Ваше имущество конфисковано, и всё, что вас ждёт – это смертная казнь. Однако вы можете это исправить.
– Измену исправить нельзя, – сказала дама. – Волк не изменит своей волчице. А если изменил – то это уже не волк.
– Но вы сами изменили!
– Подумай, прежде чем упрекнуть женщину в измене. Возможно, она просто пыталась заставить тебя ревновать.
– Какой, мать его, бред! Вы что, вообще не понимаете, что происходит?
– Мужчины и женщины слишком разные, и мне не обязательно ничего понимать… Главное – это чувствовать, что ты рядом.
– Как же это тупо, – тихо проговорил Зугард, содрогаясь от ужаса перед Великим Непостижимым.
– Распад нейронных связей, – констатировал Цейт. – Абсолютная тупость.
– Есть в эти несколько часов что-нибудь интересное?
– Нет.
– Тогда давайте пропустим.
Запись промотали вперёд.
– Понимаешь, я женщина, – говорила мадам, в то время как дознаватель нервно ходил из угла в угол. – И меня не нужно ни о чём спрашивать. Я просто хочу, чтобы ты взял меня и сказал, что теперь ты больше никогда меня не отпустишь…
– Говори, где базы, тупая сука! – заорал дознаватель. – Говори, мать твою, кто поставляет вам оружие!
– Главное оружие женщины – это её слабость, – сказала мадам, покручивая локон на пальце. Изо рта у неё стекала тоненькая струйка слюны.
– Ты что, доконать меня решила?!
– Решает всегда мужчина. А если мужчина не решает – это не твой мужчина.
Внезапно шея дознавателя болезненно изогнулась; конвульсивно дрожа, он упал прямо на пол. Коллеги мгновенно бросились к нему на помощь.
– Не твоя – вот и бесишься, – равнодушно сказала мадам.
Зугард нажал на паузу: у него не было сил больше смотреть на это жалкое зрелище.
– Он жив? – спросил Зугард.
– Да, оправляется в медпункте. Желаете посмотреть другие записи?
– Нет. Но придётся.
Полковник решил посмотреть все видео сразу, хоть и опасался за своё психическое здоровье. Однако в глубине души он понимал, что заслужил эту пытку. «Любишь на «Потрошителе» кататься – люби и последствия вывозить», – сказал себе Зугард.
Когда просмотр был окончен, Зугард приказал отправить видео в архив и присвоить ему статус «Совершенно секретно».
– Эти записи уже сами по себе оружие, – сказал он Цейту.
На этом проблемы не закончились. Полковнику докладывали о ситуации в городе. Солдаты, которые имели контакт с отупевшими, испытывали сильный шок. Зугард побывал в нескольких госпиталях. Особенно запомнился ему один молодой боец, который охранял камеру с повстанцами и водил их на допросы. «Парню досталось, – говорил о нём врач. – Можете себе представить, чего он от них наслушался!» Солдат был бледен, его руки дрожали. Когда Зугард и остальные офицеры вошли в палату, он даже не обратил на них внимания.
– Мы не знаем, что это такое, – твердил боец, раскачиваясь и глядя в одну точку. – Если бы мы знали, что это такое! Но мы не знаем, что это такое…
– Лучше б мы просто воевали, чем видеть всё это, – сказал его сосед, обращаясь к полковнику. В голосе солдата слышался упрёк. И Зугард понимал, что создал весь этот кошмар своими руками.
Ко всему прочему добавились и другие несчастья. К вечеру следующего дня Зугард узнал, что последователи его доктрины разделились на три враждующих лагеря. Они спорили, чья вера в Ужасную Вундервафлю более правильная. К тому времени, когда на Макнамару прибыли чиновники с Джоселин, экономика почти погибла. Люди не могли и не хотели работать.
«Мы созданы для любви и красоты, а мужчина должен обеспечивать!» – говорили женщины.
«Для того, чтобы жить хорошо, нужно не работать, а зарабатывать!» – говорили мужчины.
«Организовать бы кормушки для этих леммингов, а то с голодухи перемрут», – говорил Зугард.
Когда продовольствие на Макнамаре закончилось, пайки подвозили с соседних планет. Но что бы ни делал Зугард, всё было бесполезно. Ничто не могло исправить того разрушения, которое он причинил.
Понимая свою вину, Зугард пытался оправдать себя. Он знал, что люди отупеют от лазера – но не представлял, насколько сильно. В отчётах, которые Зугард отправлял начальству, он заметно преуменьшал масштабы идиотии. Однако он знал, что когда-нибудь правда всплывёт наружу. В погоне за тем, чтобы получить звание генерала и утереть нос Трисберту, он едва ли не добился обратного эффекта. «Не знаю, будет ли император терпеть у себя на службе военного преступника, – думал он с горечью. – Это название я заслужил».
Тем не менее, на Джоселин-Белл-Бернелл были в восторге от его доблести. За успешную операцию Зугарда повысили. Либеральная пресса ругала его последними словами – зато консерваторы называли его «спасителем Отечества». А ещё он знал, что Визулинда будет в ярости от его поступка.
Как бы сильно ни хотелось увидеть принцессу, Зугард решил сначала дать ей успокоиться. Поэтому он явился к ней не сразу, а только спустя пару дней после того, как прилетел с Макнамары. «Главное, чтобы она не начала кидать в меня канцелярские принадлежности», – рассуждал Зугард.
Служба безопасности принцессы не хотела пропускать Зугарда в здание лаборатории. В конце концов, охранник всё же позволил Зугарду приземлиться на стоянку. На входе его спросили о том, куда он направляется, и даже попытались обыскать. «Тёплый приём, однако, – усмехнулся Зугард. – Наверное, Визулинда ждёт меня в эротическом белье и с бутылкой шампанского».
Увы, надежды не оправдались. Вместо того, чтобы броситься Зугарду на шею, Визулинда смотрела на него со злостью и презрением.
– И у вас ещё хватило наглости явиться сюда? – спросила она без всяких церемоний. – Убирайтесь. Видеть вас не могу.
Зугард молча двинулся вперёд, желая подойти ближе.
– Не подходите ко мне, отморозок! – воскликнула Визулинда, вставая с места.
– Успокойтесь и сядьте, – строго сказал Зугард. – Вы должны меня выслушать.
Желая отрезвить принцессу, он позволил себе командные интонации. Однако принцесса разозлилась ещё больше.
– Приказывать вы будете у себя на работе! – воскликнула она. – А меня больше не трогайте, понятно? Ваш поступок омерзителен, и я больше не хочу иметь с вами ничего общего!
– Вы не понимаете, что несёте, – хладнокровно проговорил Зугард. – Когда вы успокоитесь, то пожалеете о своих словах.
– Очаровательная самонадеянность! – воскликнула принцесса. – Ну уж нет, полковник, я жалею только о том, что с вами связалась!
– Не полковник, а генерал. Поздравить не хотите?
– Идите вон со своими грязными званиями!
– А я думал, вы теперь меня ещё больше полюбите… Генералы на дороге не валяются.
– И как только я умудрилась с вами связаться? Военный, консерватор, монархист, помощник Альдагора… Что хорошего я могла ждать? Чем я думала? Хотя понятно, чем…
– Видели глазки, что брали. Теперь не нойте.
– А знаете, я ведь усмотрела в вас – как бы это сказать получше? Интеллектуальный тип. Но нет, вы все одинаковые. Что папаша, что Альдагор, что вы… На протяжении всей истории вы только убивали, грабили, насиловали и издевались. Ненавижу вас. Убирайтесь вон из моей жизни.
Это уже не лезло ни в какие ворота. Зугард понимал, что теряет самообладание.
– То есть вы обвиняете меня в том, что творили мужчины до того, как я родился? – спросил он.
– Ещё неизвестно, что творили ваши солдаты на Макнамаре! Вы показали своё истинное лицо. И это только вопрос времени, когда вы проявите агрессию ко мне или к моему потомству. А чтобы мне потом не слышать «сама виновата», «не того выбрала» – просто уходите и не звоните мне больше.
Содрогаясь от обиды, Зугард молчал. Он вот-вот готов был рассердиться – но внезапно гнев переплавился в горечь.
– Можете припомнить, когда я обидел вас хоть словом? – спросил Зугард.
Ничего подобного Визулинда припомнить не могла.
– Убирайтесь, – коротко сказала она, и губы её задрожали.
Зугарду хотелось подойти и обнять её под видом ложного утешения. «Жалкая, жалкая надежда!» – подумал он, презирая себя самого.
– Прощайте, Ваше Высочество, – произнёс генерал и вышел из кабинета.
Двое суток после этого прошли как в бреду. «Она одумается, одумается», – твердил себе Зугард. С каждым часом его хладнокровие таяло. Наконец, ужасная истина опустилась на него, словно огромный металлический купол: принцессу было не вернуть.
Так потянулись мрачные, злобно-тоскливые дни. Просыпаться каждый раз было уже своего рода пыткой. Проклиная реальность, в которой нельзя было вернуть себе Визулинду, Зугард летел в генеральный штаб – и там срывался на подчинённых. Он не мог быть один – и в то же время не терпел ничьей компании. Иногда, отдыхая в каком-нибудь мюзик-холле, или модном салоне, или гостиной, где собирались аристократы, Зугард примечал хорошенькую женщину – и тут же понимал, насколько занято его сердце. Возвращаясь к себе в апартаменты, он ходил из угла в угол. Однажды, будучи нетрезвым, он опрокинул массивный стол в одной из комнат.
Когда отчаяние доходило до высшей точки, его разум помутнялся. Тогда ему хотелось насильно умыкнуть Визулинду и вновь добиться её любви. «Ничего, принцесса, вы ещё узнаете, на что я способен! – думал Зугард. – Что вы скажете, когда я стану главнокомандующим? Я ведь далеко не Эрмеон – и уж тем более не Альдагор… Что вы скажете, когда я начну диктовать свою волю императору? Вы, древнее зло в хрупком теле, будете сами виноваты во всём, что случится!»
Зугард понимал, что сходит с ума – и не мог ничего поделать. То, что случилось на Макнамаре, могло пошатнуть любую психику. «Впрочем, я всегда был немного ненормальный. Я что, дурак – быть нормальным?» Совсем скоро он и сам стал давать волю своему упоительному безумию. Например, ему нравилось мучить себя фантазиями о сопернике. «Должно быть, она уже нашла мне замену. Меня позвала – и другого позовёт». Зугард представлял, как убивает соперника и овладевает принцессой прямо в кабинете. Однажды ему это приснилось. Только вместо того, чтобы отдаться победителю, Визулинда сказала: «Чего от вас ещё ждать? Убирайтесь вон из моей жизни!» И Зугард не посмел двинуться, не посмел заговорить с ней – пока не проснулся.
Обладая безумной, алчной душой, Зугард всё же умел вести себя на людях. Ни коллеги, ни придворные не замечали того, что с ним творилось. Однажды он решился на поступок, о котором будет вспоминать со стыдом. Генерал заказал биодроида, точь-в-точь похожего на Визулинду. Черты лица искусственной принцессы напоминали черты настоящей. Только глаза выглядели ненатурально. Тело робота покрывала синтетическая кожа, которая была идентична коже гуманоида. Остальные части тела состояли из микросхем и полимеров.
Зугард был рад покупке – в основном тогда, когда отпускал свой рассудок подальше. Но совсем скоро, когда страсти улеглись, перед ним предстала абсолютная фальшивка.
– Где же ваши насмешки, принцесса? – говорил Зугард, печально улыбаясь. – Где ясный взгляд, в котором отражается моя погибель?
– Я всего лишь женщина, и не знаю таких умных слов, – отвечала кукла, вытянув губы. – Давай лучше займёмся сексом.
То, что имитировало Визулинду, не было ею даже отчасти. Искусственная принцесса не так двигалась, не так говорила. Она не прижималась к Зугарду всем телом, когда была особенно счастлива; она не критиковала его произведений. Она не спорила о том, что многие великие писатели были неправы. Она не вздыхала, когда Зугард ласкал её, не подавала ему чашку так, будто это был запретный плод… Она не говорила о науке, не вдохновляла создавать миры.
– Скажите мне, Ваше Псевдовысочество, – говорил Зугард, – мечтаете ли вы, дроиды, об электроовцах?
Лжепринцесса молчала, загружаясь.
– Ты супермачо, – сказала она, наконец. – Я хочу немедленно заняться с тобой сексом.
– Спасибо, я знаю. И всё же, снятся вам, биодроидам, такие маленькие барашки?
Кукла вновь молчала. Это был слишком сложный вопрос для неё. Секс-роботам не полагается интеллект – пусть даже искусственный. Вскоре Зугард выключил свою подружку и впредь пользовался ею только по назначению. Каждый раз после этого ему становилось гадко.
Когда он снова полетел в командировку, то даже не взял биодроида с собой. Необходимо было зачистить одну далёкую систему от космических партизан. Генерал и его люди долго готовили эту операцию. На базе, которую собирались атаковать военные, могла находиться сама Хельмимира.
Однако, увы, операция провалилась. Флот противника понёс потери, но Хельмимира скрылась. На обратном пути Зугард попытался вычислить, с какой скоростью двигался её корабль. Результат не поддавался логике: выходило так, что скорость была аномальной.
«Наверное, я просто устал, – подумал Зугард. – Пересчитаю позже». До прибытия на Джоселин оставалось ещё много времени, и он решил отдохнуть у себя в кабинете. Однако не ту-то было. Стоило только расслабиться – как пришёл адъютант и доложил о каких-то информаторах: молодые мужчины, истинно люди, документов при себе не имеют…
– Ладно, веди их сюда, – приказал Зугард.
«Информаторами» оказались двое придурковатых елдыринцев. Один из них – долговязый, неотёсанный молодчик – нёс полную ахинею про какого-то деда с технологией. Однако многое из того, что он сказал, совпало с данными расчётов. «Буду идиот, если поверю, – думал Зугард. – Или останусь в дураках, если упущу такую возможность…»
В конце концов, генерал решился рискнуть. «Ну что, в сущности, будет стоить прокормить двух елдыринцев? – рассудил он. – Зато, если эти клоуны не врут, я смогу переманить учёного на свою сторону. Тогда посмотрим, кто станет главнокомандующим! Или – чем чёрт не шутит? – военным диктатором…»
Профессора необходимо было найти как можно скорее. Чтобы придурки не сбежали, Зугард посадил их под замок. Для этого он обратился к Готфриду. Пришлось оформить ему и Фридриху документы о командировке. Люди Зугарда распространили слух о том, что елдыринцы попали в лагерь для военнопленных. Сначала всё шло хорошо. Генерал энергично занялся поимкой старика или хоть кого-нибудь из партизанской верхушки. Увы, поиски не приносили успеха. На захваченных кораблях не находили ничего особенного, а допросы были бесполезны. Тогда Зугард начал подозревать, что елдыринцы не так уж просты.