Крюк
Экскременты космических лосей
Дюндель почувствовал невольную обиду. Они ведь были так счастливы вместе!
– Неужели ты не помнишь ничего хорошего из нашей прошлой жизни? – тихо спросил елдыринец. – Я был крутым гангстером, ты была моей девочкой. А мир вокруг нас напоминал сериальчик на канале Харальдюфа, где полным-полно красивых шмоток и нет ни боли, ни смерти…
– Ни смысла, – добавила Стефания. – Смысла там тоже нет.
Дюндель умолк, мысленно соглашаясь.
– Знаешь, – продолжала Стефания, – меня тошнит от таких сериальчиков. В реальной жизни красивая девочка может иметь сильную волю и хороший мозг. В реальной жизни крутые парни иногда болеют, нищают и проигрывают. Неуязвимых нет. Мы все иногда бываем унижены и неправы. А люди всё продолжают гоняться за романтикой, которая, по сути, нежизнеспособна. Они пытаются строить свою судьбу по фальшивым схемам – а потом удивляются, почему вселенная к ним жестока… И вот их – эти кривые, фальшивые схемы, эту ложную романтику – Гвендельфина Куколка транслировала молодым женщинам. Теперь ты понимаешь, почему она должна была сдохнуть?
Дюндель смотрел на любимую. В её глазах застыло бессильное страдание.
– Прости её, – внезапно произнёс елдыринец.
Стефания замерла, уставившись на него. Безнадёжная тоска сменилась удивлением.
– Знаешь, я тоже совершил много плохого, – продолжал Дюндель. – Помнишь мои старые композиции? Это же ужас! Удивляюсь, как вы меня ещё не расстреляли …
Стефания слабо улыбнулась.
– Я и сам сожалею о многом, – признался рэпер. – Но разве можно казнить себя за то, что не родился идеальным? Я был глуп, а с тобой случилось несчастье. Теперь нужно просто двигаться дальше, чтобы исправить свои ошибки. Кстати, как раз об этом я и хотел с тобой поговорить…
Стефания слушала, не перебивая. Дюндель заметил, что лицо её немного просветлело.
– Так вот, – произнёс елдыринец, собравшись с мыслями. – Я много думал и решил стать космическим партизаном.
Глаза Стефании, которые и без того напоминала огромные тёмные вишни, расширились ещё больше.
– Ты это серьёзно? – переспросила она. – Это… из-за меня?
– Я люблю тебя, – ответил рэпер, – но совсем не поэтому хотел бы пойти в отряд. Мне не нравится то, что происходит – и здесь, и у меня на родине. Я скучаю по старой жизни, по дворовым пацанам – но понимаю, что больше не разделяю их ценности. Мне нечего делать в родном городе. А если бы я мог вернуться на Джоселин и дальше работать на Харальдюфа, то стал бы ещё несчастнее… Единственное, чего я по-настоящему хочу – это начать новую жизнь. Я готов бороться. Вы примете меня?
Несколько секунд Стефания молча смотрела на Дюнделя. Теперь её лицо выражало нечаянную, неуверенную радость – и одновременно было что-то тревожное в её облике.
– Послушай, – произнесла она, подвигаясь ближе к Дюнделю и беря его руку, – всё может быть не так просто…
– В чём дело? – изумился Дюндель.
– Хельмимира думает, что тебя и твоего друга отупили в лагере. Только поэтому она позволила мне привезти вас на базу.
– А мы скажем, что я не сильно отупел…
– Не выйдет. Она слышала твою «Тачку, жрачку, колбасу».
Дюндель выругался так цензурно, как только мог.
– Что же делать? – произнёс он в отчаянии.
– Мы могли бы сказать, что тебе помогла запрещённая литература, которую ты покупал у Фернандо Карендо, – предложила Стефания. – Не факт, что это сработает. Но попробовать стоит.
Вместе они отправились в командный центр базы, который находился на том же корабле. Как и всегда, Хельмимира заняла помещение недалеко от кабины, однако теперь это была намного более светлая и просторная каюта. Рабочий стол располагался в самом центре; в углу стояла койка. На потолке, ничем не прикрытые, виднелись элементы системы воздухоотвода. Чуть ниже, на стене, был расположен клапан для кислорода с фильтром. Влюблённые застали Хельмимиру за изучением космических карт.
– Ты что-то хотела? – спросила мундиморийка, завидев Стефанию.
Оробев, Дюндель остановился у входа.
– Хельмимира, – произнесла Стефания, – нам нужно поговорить…
Хельмимира оторвалась от голограмм и окинула её вопросительным взглядом.
– Это Витя, – продолжала Стефания, указывая на елдыринца. – И он хотел бы стать одним из нас.
Наступила пауза. Хельмимира, которая до этого разговаривала исключительно со Стефанией, посмотрела на Дюнделя с надменным любопытством.
– Ты ведь знаешь, что идиот хуже предателя? – спросила Хельмимира. – Зачем нам в отряде тупой?
– Затем, что я хотела бы помочь ему, – ответила Стефания.
– Как можно помочь ему без препарата?
– С помощью литературы. Ему намного лучше после того, что он покупал у Фернандо – и я намерена продолжать.
– Подарим ему лайку, пусть лечится дома.
– Ему близки наши идеи. Он может быть полезен, когда выздоровеет.
– С чего ты вообще взяла, что он выздоровеет?
– Когда-нибудь мы снова наладим производство препарата.
– Вряд ли это произойдёт в ближайшее время. Визулинда, скорее всего, арестована. И её люди тоже.
Стефания обескураженно умолкла. Хельмимира смотрела на неё, прищурившись и слегка наклонив голову.
– Виктор – мой близкий человек, – сказала девушка после паузы.
– Разумеется, близкий, – произнесла мундиморийка. – Но есть вещи поважнее, чем твои романтические отношения.
Лицо Стефании исказила гримаса обиды. Её губы болезненно сжались.
– Я доказала тебе свою преданность! – запальчиво проговорила она. – Я доказала, что готова умереть за идеалы партизанского движения!
– И теперь будешь этим спекулировать? – невозмутимо отозвалась Хельмимира.
– Не был я ни в каком лагере, – внезапно произнёс Дюндель.
Обе женщины устремили взгляды в его сторону. Стефания едва не издала испуганный возглас, а Хельмимира лишь усмехнулась – так, будто фраза елдыринца вовсе не была для неё новостью.
– Я расскажу вам правду, – продолжал рэпер. – Никто не отуплял меня. Я соврал про лагерь, потому что хотел попасть в отряд.
Не упуская подробностей, Дюндель признался Хельмимире в том, что они с Антохой просили помощи у имперцев. Он описал беседу в кабинете генерала, жизнь в Каролин-Порко и побег к Харальдюфу. Хельмимира слушала с большим вниманием; Дюнделю казалось, что каждую секунду она пытается подловить его на какой-нибудь незначительной лжи. Елдыринец старался быть как можно более честным – и всё же не хотел подставлять друзей. Пришлось, например сказать, что Антоху отупили, когда тот поссорился с «вертухаями».
– А как насчёт Стефании? – спросила Хельмимира. – С каких пор вы в сговоре?
– Ни с каких, – упрямо произнёс Дюндель, потупившись. – Она ничего не знала до этого момента.
Хельмимира уничижительно рассмеялась, и Дюндель почувствовал себя идиотом.
– Вы что, и вправду подумали, что можете обвести меня вокруг пальца? – проговорила Хельмимира, и в голосе её послышалась странная весёлость.
Стефания стояла, опустив глаза. Сердце Дюнделя сжалось от невыносимого ощущения обиды и несправедливости: как смеет эта мундиморийка осуждать его возлюбленную?! Внезапно Дюндель понял, что больше не боится ни Хельмимиру, ни её телохранителей.
– Мадам! – заявил он, глядя в глаза Хельмимиры. – Я рассказал вам правду, и я ни в чём перед вами не виновен. Возможно, я навредил вам, спасаю свою шкуру – а возможно и нет. Но я действительно не знаю, кто привёл на вашу базу войска генерала Зугарда. Однако вы можете расстрелять меня – если вам угодно расстреливать людей за то, что они не идеальны.
Хельмимира смотрела на елдыринца надменно и насмешливо – однако он видел, что его смелость произвела на неё впечатление.
– Пошли вон с глаз моих, оба, – беззлобно приказала Хельмимира.
Влюблённые отправились в каюту Стефании. А через пару часов Хельмимира вновь вызвала их к себе и объявила, что принимает Дюнделя в отряд.
Глава 19: Антоха в стране чудес
Гараж находился на одной из партизанских баз далеко за пределами «ядра» империи. Сначала его пытались разобрать в поисках таинственной технологии. Потом елдыринцы рассказали Хельмимире секрет лосиных фекалий, и она потеряла к гаражу всякий интерес. Детали полуразобранного аппарата погрузили в специальный контейнер. Долгое время он стоял в ангаре «Фёдор-Михалыча». Когда же «Фёдор Михалыча» стали готовить к операции на спутнике Генриетты-Ливитт, контейнер переместили на борт другого грузового корабля – «Александра Островского».
В то время, когда елдыринцы вновь оказались на базе, «Островский» находился в составе литературной пивной «Градус неадеквата». Хельмимира собиралась лететь туда, чтобы встретиться с Исааком.
– Я возьму твоего племянника с собой, – сказала она Иннокентию. – Его корабль соберут в ремонтном ангаре. Потом твой племянник отправится домой вместе с экспедицией на Пищимуху.
Узнав, что Дюндель остаётся в отряде, Антоха даже не удивился. Прощаясь, рэпер попросил товарища передать письмо своим родителям и вручил ему голографическую лайку. Гоблинович обнял племянника и пожелал ему хорошей дороги. Было больно покидать близких, но мысль о гараже делала Антоху счастливым.
Сидя на борту «Мэри Шелли» между двумя качкоидами, Антоха думал о своём невероятном приключении. За штурвалом была Хельмимира. «Никогда ещё не видел таких баб, – рассуждал Антоха. – Ну, разве что маман и директрису школы… И пловчиху Катьку по прозвищу «амазонка»…» Антоха всё ещё чувствовал раздражение по поводу того, как это мужики позволяют женщине быть командиром. Однако он видел Хельмимиру в действии – и у него не оставалось сомнений в том, что она умеет руководить. Зато теперь его удивляло другое: как ясноглазая принцесса умудрилась создать новый препарат?
Ещё одним удивительным событием стал для Антохи поступок Гвендельфины-Стефании. Антоха всегда считал, что бабы трусливы и мелочны, и у них не может быть иных принципов, кроме сомнительной «девичьей чести». То, что произошло в кабине «Фёдор-Михалыча», потрясло Антоху до глубины души. Это касалось не только отношения к женщинам. Рушились схемы, по которым он жил. Всё началось с одного памятного разговора возле озера Ада-Лавлейс. И теперь елдыринец сомневался во многом, чему его учили «пацаны с района».
База, куда везли Антоху, находилась на астероиде. Узнав, как она называется, елдыринец едва не рассмеялся. Наконец, «Мэри Шелли» вошла в шлюз «Островского». Вместе с другими охранниками её встречал Исаак. Те, кто прибыл на базу, стали спускаться по трапу – и Антоха заметил, как изменилось выражение лица Исаака. Он едва сдерживал счастливую улыбку. Не погибшая, не плененная, Хельмимира шла ему навстречу.
Мундиморийка приказала отвести Антоху в ремонтный ангар. Это было огромное помещение, которое занимало почти половину верхнего уровня. Следуя за своим провожатым, елдыринец глазел по сторонам. Вдоль стены стояли контейнеры, а с другой стороны в специальных гнёздах находились полуразобранные корабли. Возле каждого из них были дроиды: огромные многорукие чудовища. Они состояли из «коробки» для процессора и «конечностей», которыми орудовали, когда получали приказ. Отсек напоминал густую чащу леса: там не было прямой дороги, и приходилось идти зигзагами. Посредине было огромное пустое пространство. Перед ним находился пульт управления, а позади него – ещё один огромный металлический ящик.
– Настасья! – позвал провожатый.
«Ну и погоняло у чувака», – подумал Антоха. Внезапно он вспомнил, что у одного парня из соседнего дома была кличка «Маня». Откуда-то из недр отсека вышла женщина-качкоид – большегрудая, большеглазая, с приятными чертами лица.
– Чего хотели? – спросила она, поставив руки на пояс.
Провожатый объяснил, что необходимо собрать тот корабль, который привезли с «Фёдор Михалыча». На секунду Настасья задумалась.
– Раритет, что ли? – уточнила она.
– Ага, – ответил партизан.
– Ну так не вопрос, – весело сказала женщина. – Сделаем.
Антоха долго не мог понять, что происходит. Елдыринец всё ждал, когда же появится механик. Внезапно его окатило страшным прозрением. «Механик – баба?!» – с ужасом думал Антоха, надеясь, что ошибся. Его охватило отчаяние: как может баба собрать гараж? Вдруг она что-нибудь перепутает? «Дайте мне механика нормального пола!» – хотел прокричать Антоха, покрываясь холодной испариной. Однако его проводник уже скрылся за кораблями, оставив беднягу… с ней.
– Подходи сюда, парень, – дружелюбно сказала Настасья, усаживаясь за пульт.
Женщина установила связь одним из роботов и принялась работать какими-то манипуляторами. Внезапно один из дроидов «ожил». Передвигаясь на четырёх конечностях, он двинулся к контейнерам и взял один из них. После этого робот повернулся и зашагал обратно. Оказавшись в центре пустого пространства перед пультом, он аккуратно опустил контейнер на пол и замер на месте.
– Вот так, – сказала Настасья и пересела за другой манипулятор.
Она снова установила связь – только уже с другим роботом. Это был маленький летательный аппарат с отвёрткой. Летая в воздухе, как диковинная муха, он открутил крепежи, которые держали крышку контейнера. Потом Настасья вернулась на прежнее место и снова принялась действовать роботом-тяжеловесом. Он снял крышку контейнера и принялся доставать детали гаража. Антоха наблюдал это зрелище с замиранием сердца: вот появилась часть приборной панели, вот монитор, вот внешняя камера… «Только бы не уронила!» – волновался елдыринец. Однако Настасья цепко брала детали. Стол, диван и всё, что относилось к «СТО гараж автозапчасти», пришлось отсортировать и уложить отдельно. Внезапно какой-то ящик за спиной Антохи подсветился изнутри.
– Что это? – спросил Антоха.
– Сканер, – ответила Настасья. – У меня в базе нет голограммы деталей. Такие аппараты, как твой, у нас не встретишь.
Робот начал носить и помещать внутрь сканера по одной детали. «Слава яйцам, гараж разобран только наполовину», – думал Антоха. Информация передавалась в виде файлов на главный компьютер – и вскоре перед Настасьей появились голографические копии составных частей гаража. Женщина принялась крутить их перед собой, разглядывая со всех сторон.
– Ну, здесь всё легко, – рассуждала она. – Топливные баки, двигатели… У тебя аппаратный отсек сбоку располагался? В отдельной камере?
Антоха подтвердил, что так оно и было. Он внимательно смотрел, как Настасья «примеряла» детали друг к другу. Иногда она увеличивала изображение и соединял детали между собой, не упуская ни одной мелочи. Антоха боялся, что баба вдруг начнёт творить ерунду. В любой момент он готовился спасать гараж. Внезапно елдыринец понял, что и сам не знает, как сделать лучше неё.
– Парень, – сказала Настасья, нахмурившись. – У тебя дичевтиратель сломан.
Антоха, конечно, знал об этом давно.
– И что делать? – спросил он.
– Поищу, чем заменить.
Настасья открыла другой файл и стала листать модели дичевтирателей. Во всей базе данных не было ни единой подходящей.
– Да ладно, – безразлично произнёс Антоха. – Дома поставлю.
– Погоди! – воскликнула Настасья. – Давай-ка посмотрим…
Она приблизила изображение елдыринского дичевтирателя и снова покрутила его перед собой. Потом открыла одну модель из базы.
– Попробую напечатать переходник, – сказала Настасья.
Она присоединила дичевтиратель из базы на место неисправного и стала смотреть, как бы лучше включить его в систему. Потом активировала графический модуль и создала деталь, которая подходила и к новой модели, и к гаражу.
– Ну вот, – произнесла Настасья, сохраняя своё изобретение на лайку.
Они с Антохой отправились в помещение, где располагался объёмный принтер. Спустя некоторое время переходник был готов. Антоха держал его в руках, не веря своим глазам. Он состоял из устойчивого полимера.
– Его ещё нужно отсканировать, – улыбнулась Настасья.
Работа продолжалась. Антоха заметно расслабился. Теперь он не следил за женщиной испуганным взглядом, каждую минуту ища подвох. Елдыринцу даже стало как-то скучно – и он ненадолго вышел в тамбур между отсеками. Вернувшись, Антоха увидел, что перед Настасьей красуется голографический макет гаража – и сердце его растаяло от нежности.
– Готово, – сказала Настасья. – Теперь сохраним и отправим на дроидов.
Она снова установила связь с несколькими роботами. Они получили подробную схему для сборки и могли действовать сами, без манипуляторов. Антоха смотрел на то, как дроиды собирают гараж, и едва не задыхался от счастья. Вот платформа, вот система шлюзов к топливным бакам, вот сами баки, вот двигатели… «Давай, давай!» – волновался Антоха. Настасья, в отличие от него, наблюдала сборку со спокойным удовлетворением.
Наконец, гараж был собран – и, забыв про стыд, Антоха бросился к нему, как оголтелый… Сердце Антохи едва не выпрыгивало из груди, когда он ощупывал каждую клавишу приборной панели, каждую деталь в аппаратном отсеке… Антоха проверил работу камер, связался с командным центром по радиосвязи. Внешне всё выглядело прекрасно. Однако елдыринец ждал подвоха. «Что, если не полетит?» – думал он с трепетом. Настасья была хороша в своём деле, но всё же баба – поэтому ей нельзя было доверять. Наконец, Антоха решился: «Опробую в космосе! Если что не так – меня партизаны спасут». Елдыринец помчался аппаратный отсек «Островского» за перзюзием и оксикуркулем. К счастью, у партизан были разные виды топлива.
– Думала, уже тебя не дождусь, – сказала Настасья, когда Антоха вернулся в ангар.
– Можно вывести его на орбиту? – спросил Антоха.
– Можно, – разрешила Настасья. – Но используй только те двигатели, которые на перзюзии, чтобы аккуратно выйти из шлюза. Иначе пробьёшь нам корабль. И да, нужно предупредить командование.
Вскоре всё было готово к старту. Настасья открыла первые ворота. От волнения Антоха задрожал. Наконец, открылся сам шлюз, и елдыринец вывел свой аппарат в космическое пространство. «Невероятно!» – с восторгом думал Антоха. Гараж ещё никогда не был таким послушным. Ближайшая звезда тускло мерцала на расстоянии десяти миллиардов эклов. Не веря, что снова оказался посреди Вечной Пустоты, Антоха ощутил странную свободу. Все системы работали отлично: в гараже была комфортная температура, кислорода хватало. Елдыринец решился обогнуть астероид. Он проделал это несколько раз – и внезапно с ним связались по радиосвязи.
– Немедленно возвращайтесь на базу! – сердито произнёс незнакомый голос. – Не привлекайте к себя внимание!
Вновь оказавшись в ангаре, Антоха плавно посадил гараж туда, где он стоял ранее. Настасья предусмотрительно убрала всех дроидов и теперь ждала Антоху у приборной панели. Антоха разгерметизировал выход, открыл двери и направился к ней. Его охватил такой приступ радости, что он готов был расцеловать Настасью, забыв о недоверии.
– Спасибо тебе! – воскликнул елдыринец, приблизившись.
– Рада помочь, – ответила Настасья. – Мне тут сказали, вы скоро на Пищимуху летите …
– Точно, – подтвердил Антоха. – А я дальше, на Кривоцыцу, домой к себе полечу.
Настасья смотрела на него добродушным, чуть хитроватым взглядом.
– Приглянулся ты мне, парень, – с улыбкой произнесла она. – Приходи перед отбоем в мою каптёрку… Я тебя кофечаем с баранками угощу.
Настасья была уже не молода, но всё же сохранила гладкость кожи, свежесть щёк и блеск в глазах. Несмотря на это, Антоха обомлел от предложения попить с ней кофечаю. Вроде, видная баба – но чтоб так сразу… К таким поворотам жизнь его не готовила.
– Эта… – смущённо проговорил Антоха, почёсывая затылок.
– Ты не бойся, я женщина опытная, – успокоила его Настасья. – А, вообще, как знаешь…
– Короче, приду, – пообещал елдыринец. Была ни была!
«Каптёркой» называлось помещение, которое прилегало к ремонтному ангару. Там жила Настасья – а ещё хранились некоторые детали. Сразу после трапезы Антохе дали таймер.
– В ангар нужно явиться через восемь джоселинских часов, – объяснил ему командир экспедиции на Пищимуху.
Не теряя времени, елдыринец отправился на верхний уровень. Настасья объяснила, как быстрее попасть в каптёрку. Пройдя мимо контейнеров, Антоха повернул в небольшой коридорчик и очутился у двери в каюту. «Вроде, здесь», – подумал он, стучась. Внезапно Антоха заметил, что дверь не заблокирована, и заглянул внутрь. Настасья ждала его с горячим перколятором и целой тарелкой баранок.
– Проходи, – улыбнулась она. – Не стесняйся.
Антоха смущённо опустился на койку рядом с ней. На столе была скатерть в цветочек. «Ну и ну!» – усмехнулся елдыринец. Настасья поставила перед ним биополимерный стакан с кофечаем. Сперва беседа не клеилась, но потом, когда начали обсуждать недавнюю сборку, Антоха оживился. Слово за слово – и вот уже они общались, как старые знакомые.
– А как ты оказалась в отряде? – спросил Антоха.
Настасья рассказала ему свою историю. Сама она была родом с планеты Лиза-Мейтнер. Её муж держал мастерскую по ремонту небольших аппаратов – капсул и телекоптеров. Увы, он погиб, оставив ей маленького сына. Сначала Настасья думала продать мастерскую, а потом решила: что, если попробовать изучить профессию мужа? В мастерской остался работать его напарник. Настасья пошла учиться на курсы механиков, где была единственной женщиной. Над ней часто подшучивали. Тем временем, напарник мужа попытался отобрать мастерскую. Настасья бросилась судиться с ним и выиграла.
– Ну, и что ты надеешься заработать? – сказал он ей на прощание. – Ты баба и всё равно не сможешь заниматься этим сама. У тебя мозги неподходящие. А твои работники будут обворовывать тебя на каждом шагу.
Сначала дела шли из рук вон плохо. Увидев, что мастер – женщина, многие клиенты разворачивались и уходили. Настасья наняла себе в помощь молодого парня. Тяжёлым трудом она зарабатывала себе хорошую репутацию.
– Я всегда рада помочь, – говорила она девушкам, которые доверяли ей свои телекоптеры. – Но и ты учись хоть немного понимать, как работают эти штуки.
– Я не смогу, – отвечала какая-нибудь трусиха. – Говорят, у девочек мозги неподходящие…
– Ещё как подходящие! Ты просто не ленись.
К тому времени, когда началось восстание Кермунда, сын Настасьи уже учился на инженера. Планета оказалась в руках повстанцев, и он проникся идеями просвещения. Молодой качкоид стал добровольцем и помогал издавать книги. Так продолжалось до тех пор, пока Лизу-Мейтнер вновь не захватили имперцы. Войска мятежников теперь отступали обратно к Ву-Цзяньсюн. Однажды вечером домой к Настасье пришли с обыском – и, разумеется, нашли запрещённую литературу. Не раздумывая, Настасья взяла всю вину на себя. За день до этого она узнала о том, что её будущая невестка беременна.
Несколько суток Настасья провела в следственном изоляторе. Потом была комиссия, которая назначила ей пребывание в лагере для инакомыслящих. Бараки на Лизе-Мейтнер были забиты до отказа, и новую партию заключённых решили везти на Виви-Уоррен, в соседнюю звёздную систему. По дороге на конвой напали партизаны и отбили пленников.
– Такие дела, – заключила Настасья. – С тех пор, вот, чиню корабли на «Островском». А что тут такого? Я сначала тоже думала: баба, не пойму ничего. А потом пробовала. Оказалось, моё. Ты пей, пей, не стесняйся…
Она расспрашивала Антоху о его семье. Тот рассказывал неохотно. Да и что было рассказывать? Вырос без отца, мать вкалывала день и ночь, дядька иногда помогал ей…
– А почему ты с этим кораблём так носишься? – внезапно спросила Настасья.
– В смысле? – удивился Антоха.
– Ну, как с писаной торбой. Думаешь, не видно?
Антоха ощутил приступ болезненного стыда.
– Я его мамане вернуть должен, – признался елдыринец. – А то она билась-билась, а я нормальным человеком так и не стал…
В порыве откровенности он рассказал ей про отжатый коммуникатор. Настасья слушала с недоумением.
– И зачем тебе это было надо? – произнесла она, наконец. – Жрать, что ли, не на что?
Антоха задумался. Ему всегда было на что жрать, покупать себе вещи и развлекаться. И вовсе не нужда толкнула его на преступление. Они с Дюнделем отжали коммуникатор лишь потому, что крутые парни обязаны доминировать. Сильный подавляет слабого. А если ты никого не подавляешь, то слабый – это ты сам…
– Мне сейчас как-то гадко от всего этого, – неожиданно для себя сказал Антоха.
В каюте было довольно тепло, даже жарко. Антохе казалось, что и от Настасьи веяло чем-то жгучим. К тому же, елдыринца разморил горячий напиток. Близость случилась сама собой. У Настасьи были мягкие губы и такая шикарная грудь, что Антоха едва не отказался лететь с экспедицией. «Вот так баба! – восхищался елдыринец. – И приласкает, и корабль починит, и на районе с ней не страшно… ».
За час до отлёта Настасья вернула Антохе всё его СТО и «ласточку». Прощаясь, она дала ему пакет с баранками.
Гараж вышел из ремонтного ангара, чтобы стыковаться с кораблём экспедиции. На борту находились те партизаны, что были не в розыске. Им удалось достать карты пребывания Елдыринской Губернии. По легенде, они везли гараж на выставку раритетных аппаратов. Антоху посадили в скрытую каюту, куда выходила одна из ветвей системы подачи кислорода. Вытяжка была хитро припрятана между трубами сверху от входа, который тут же запаяли. Было немного страшно оказаться замурованным в одиночестве, и Антоха даже ощутил что-то наподобие приступа клаустрофобии. Время от времени ему приходилось включать вытяжной вентилятор.
Оставшись наедине с собой, елдыринец ещё долго обмусоливал воспоминания о Настасье. Он больше ни разу не усомнился в том, что гараж будет ходить, как новенький. На душе у елдыринца было невероятно светло – так, что он и сам дивился этому чувству. «Наверное, из-за секса», – думал Антоха, развалившись на койке. Он мог лишь подсознательно догадываться о том, что примирился с той частью энергии Вселенной, которую до этого отрицал. Внезапно ему стало понятно многое. Мать растила его одна – и, тем не менее, в их доме всегда были вкусная еда и удобная мебель. Всё это время он злился на мать – за то, что выгнала отца и никогда не просила у него помощи. Антоха знал, что сыновья без отцов вырастают соплежуями. Чтобы этого не произошло, он старался вести себя, «как мужик». Свои представления о мужественности он черпал из дворовых понятий. Что может быть более «пацанского», чем избить очкарика из параллельного класса? За это мать ругала его, и в семье случались скандалы. Антоха всегда оказывался подавлен железной волей маман – и злился ещё больше. Потом он выходил во двор и строил из себя альфа-мачо со стальными яйцами… А мачо, как известно, презирают баб.
Осознавая всё, как есть, Антоха чувствовал болезненные уколы совести. Теперь он думал про дядьку. Гоблинович никогда не был для него авторитетом. Какой, спрашивается, авторитет из интеллигента-неудачника? Именно поэтому Антоха отбрасывал всё, что предлагал ему Иннокентий. Какой смысл в книгах, которые учат человечности? На районе за человечность и побить могут. Антоха даже не был особенно благодарен дядьке за то, что тот его вырастил. Оно ведь само собой разумеется – к чему лишние сопли? И ни разу, ни разу в жизни Антоха не попытался вытащить Иннокентия из пьянства – так, будто его алкоголизм был чем-то естественным.
Осознавая свои ошибки, Антоха чувствовал глубокое сожаление. «Каким же я был идиотом!» – сокрушался елдыринец. Ноги сами собой поднесли его к единственной тумбочке, которая была в каюте. Он открыл ящик – и увидел несколько лаек. За то время, пока они с Дюнделем жили в Мундиморе, Антоха научился читать голограммы. Он уселся за стол в углу и активировал носитель. Там, разумеется, были книги партизан. Антоха принялся листать страницы. Ему даже сделалось немного стыдно: читает книжку, как какой-то ботаник… Видели бы его сейчас пацаны с района!
И всё-таки он продолжал перелистывать голограмму, будто какая-то неведомая сила приковывала его взгляд. Ему попадались различные названия; некоторые из них были непонятны. Что означает, к примеру, слово «мизантроп»? Антоху привлекли рассказы одного автора по фамилии Горький. «Ну и дела! – усмехнулся елдыринец. – Если есть Горький – то должен быть и Сладкий… Фу, гадость какая!»
Он и сам не заметил, как провёл за чтением уйму времени. Одни истории были интересные, а другие – не очень. Антоха не пожалел, что взял книгу в руки. «Занятная штука, – рассуждал он. – Это как кино, только здесь всё самому представлять надо». И всё-таки за множеством символов скрывалась неведомая магия. Героям книг Антоха сопереживал гораздо больше, чем персонажам фильмов. А в тех геройских боевиках, которые они с пацанами смотрели у Дюнделя дома, вообще было некому сопереживать.
Антоха съел свой паёк, провёл некоторое время в санитарной комнате и лёг поспать. «Интересно, – думал он, – где мы сейчас находился? Уже добрались до Свободных Художников?» Елдыринец закрыл глаза – и вновь увидел голограммы. Он знал: если долго заниматься чем-то однообразным, оно потом видится. Однако заснуть удалось довольно легко. Во сне Антоха вновь пытался убежать из какой-то тюрьмы – и непременно попадал обратно в лапы имперцев. «Плебеи, – говорил Зугард. – Вы что, сбежать нормально не можете?» И внезапно генерала съедал огромный космический лось…
Антоха проснулся от того, что прямо возле его каюты послышались чьи-то голоса.
– Не может это быть частью вентиляции! – сердито говорил какой-то гуманоид.
– Ну, по документам-то оно так, – невозмутимо отвечал командир отряда. – За что купил – за то продаю.
– Оставь их в покое, – сказал кто-то третий. – Здесь всё чисто.
Осознав, что происходит, Антоха замер. «Патрульные!» – пронеслось у него в голове. Елдыринец слышал, как один из них стучал по корпусу его каюты. Едва дыша, Антоха вжался в койку. Попутно он понял, что звук идёт из вытяжного отверстия.
– Почему тут запаяно? – снова спросил патрульный.
– А я откуда знаю? – отозвался партизан. – У бывшего хозяина надо спрашивать.
– Пойдём, ничего у них нет, – раздался голос «доброго полицейского».
– Пускай предъявят мне акт о покупке.
– Предъявим, не вопрос!
– Тебе что, заняться нечем?
– И да, забыл посмотреть документы на аппарат в ангаре…
Наступила пауза. Антоха чувствовал, как потеет.
– Аппарат в ангаре – модель для выставки, – нагловато заявил командир отряда. – И не предназначен для полётов. Мы, если хотите знать, его сами сделали, из старых деталей.
– Ишь, реконструкторы! А если проверю, как ходит?
– Да пойдём уже отсюда…
– Не трогайте наш экспонат! – подала голос какая-то партизанка. – Мы вашему начальству пожалуемся!
Её слова, кажется, достигли нужного эффекта. Вскоре Антоха услышал удаляющиеся шаги. «Неужели пронесло?» – с надеждой подумал он. Некоторое время елдыринец продолжал прислушиваться: вдруг патрульные снова придут его «распаковывать»? Однако всё было тихо. Судя по времени, патруль остановил их уже на окраине Мундиморы, и теперь корабль должен был оказаться в космическом пространстве Свободных Художников. Ещё немного – и они достигнут Мурластой Галактики, в которой располагается и Елдыринская Губерния. Там, на окраине Свободных Художников, есть жерло пространства-времени, через которое они попадут в окрестности Кривоцицы.