Игорь Колынин
Божественная трагедия
Шаг 24. Орден проявляет себя
– Что-то ты быстро вернулся, – Барт мерил шагами предоставленную им комнатуху – Я ждал тебя к утру.
Макс промолчал.
– Ну, рассказывай, как проводил.
– Я не подошел к ней, – сообщил Макс
– А чего? С приятной дамой можно провести приятный вечер, даже не один.
– Мне показалось странным, что она отнекивается от провожатых.
– Действительно странно, ведь ты неотразим, – усмехнулся Барт.
Макс пропустил подкол.
– Знаешь где она живет? – спросил Макс.
– Удиви меня.
– Она живет, куда мы с тобой приходили. На Староневском.
– Мммммм…
И тут Макс заметил, что Барт хорош. За ним стелился шлейф коньячного аромата.
– Ты чего? – удивился Макс.
– Я хожу, думаю, – заявил Барт.
– А чего напился? – спросил Макс, он подумал, что возможно разговоры с Бартом сейчас бесполезны. Вряд ли он вспомнит хоть десятую часть информации.
– Хороший человек угощал, – сообщил Барт. – Директор фонда коньяком поил. Я вот хожу, брожу, чтобы не заснуть, тебя жду. Он зашел, говорит, пойдем. Коньячок достал. Думал напоить меня, простая душа.
– И ведь напоил, – усмехнулся Макс.
– Он в кабинете спит. Барта не так просто напоить. У тебя нет, кстати, выпить? Ах, да… Ты же не пьешь. Значит, тебя жизнь не клюнула!
– Тебя сильно уклевала, – хохотнул Макс.
Барт трезво посмотрел на Макса:
– Директор прощупывал нас. Что у него за интересы я понять не могу. Пудрит мне мозг. Позвал показать результаты исследований. Посмотрел я бумаги, получается доспехи натуральные, очень-очень-очень древние.
И Барт окунул палец в стакан с минералкой и написал на столешнице «Bull Shit».
– Артефакты 18 века, – громким шепотом произнес Барт. – А директор утверждает, что они проверили практически все вещи. Врет.
– А… – хотел спросить Макс.
– А знаешь, за сегодняшний день на здание нашего банка не только напали. Там еще и пожар случился.
Макс заерзал.
– Это связано со шкатулкой?
– Не уверен.
– Может, забрать ее оттуда?
– Однозначно. Завтра. Меня волнует другое: Мы не нашли ни намека на сокровища, ни на схрон.
– Не все же сразу, – поджал губы Макс. – Меня больше волнует другое: столько времени прошло, а такое ощущение, что в помещениях убирались.
– Ты хочешь сказать, что помещения обжитые? Я тоже обратил на это внимание, но как-то не додумал эту мысль.
– Кто-то присматривает за помещениями. Это дает шанс, что механизмы работают, если они там есть. Либо сокровища где-то замурованы. А все это сделано, как метод бегства, как ты и предполагал. Этот орден…
– Мальтийский орден. Он существует и поныне, как якобы благотворительная организация, но чем они занимаются кроме этого – вопрос.
– Надо резко находить то, что там запрятано.
– Согласен. Я об этом размышляю.
– Есть ощущение, что директор причастен ко всему этому. Это было бы очень удобно, для того же Ордена, если они опекают… тайну. Как бы они не задергались и не перепрятали. Надо изучить куда идут подземные ходы…
– Ты вообще понимаешь, что мы нашли?
– Ты говорил, что Павел готовил себе путь для бегства.
– Да! Но выход, может служить и входом! Его убийцы могли прийти из подземелий. Это уже дает другую окраску истории.
– Меня больше волнует история сегодня…
– Какая проза!
– Ты заметил, что Марлен настойчиво указывала искать внутри.
– Да, и что? Умница девочка. Догадалась.
– Если бы догадалась, она бы высказывала это в виде предположения. Она же говорила об этом достаточно категорично.
– Ей кто-то подсказал? – нахмурился Барт. – Бред! Кто?
– Не знаю, – Макс улыбнулся. – Будем пытать?
– Еще бы у кого выпытать как попасть в Четырехлистник.
– Это же помещения! если посмотреть на нашу медальку, там обозначены и проходы и комнаты.
– Да,– икнул Барт, – светлая голова. Думаешь, там такой же иллюзион?
– Вряд ли. Я уже проверил. Во-первых там не подобраться – высоко и стоят эти решетчатые украшения с гербами.
– А тебя не удивляет технический прогресс? – ни с того ни сего просил Барт.
– Меня он радует, многие вещи теперь проще сделать.
Барт бухнулся на диван.
– Но многие сложнее, у меня постоянное впечатление, что за мной наблюдают. Здесь глаз телевизора там ухо радио, компьютер, ведь у ноутбуков встроенная камера Где уверенность, что она включается когда ты ее включаешь?
– Уверенности нет.
– Вот представь себе, ты копаешься в Интернете, а на тебя смотрит любопытный взгляд веб-камеры, и транслирует тебя в прямой эфир помимо твоего желания, ведь ты не… как называются те, которые любят предъявлять свои телеса?
– Эксгибиционист, – вспомнил Макс. – Только причем здесь эксгибиционисты? Ты же не голый перед компьютером сидишь?
– По разному бывает. А эксгибиционист – слово смешное… Ведь ты не знаешь, работает в данный момент твоя веб-камера или нет! А мобильный? – Барт закинул голову, на спинку дивана, Макс подумал, что разговор окончен, но Барт продолжил. – Нет никакой уверенности, что линия не прослушивается, что никто не читает твои СМС. И по мобильному так легко найти твое положение. Тотальна слежка.
– Но ведь это можно использовать и в своих целях! – заартачился Макс, хотя как он представлял слабо.
Барт захрапел, прямо так – сидя. Не меняя позы. Макс легко толкнул его в плечо и Барт тряпичной куклой завалился на диван. Макс стянул с него ботинки, закинул ноги, накрыл покрывалом.
Если бы Марлен осталась пришлось бы спать по очереди. Или вместе, что в принципе Макса устраивало.
Макс прошелся по комнате, он всматривался в каждый предмет. Любой из них мог быть доносчиком. При всеобщей минимизации, устройство звукопередачи или видеопередачи могло быть не больше ногтя на мизинце. И провода часто и не требовались. Микрофоны были чудовищной чувствительности, можно с улицы улавливать шепот. Мы на крючке? Надо иметь ввиду. Макс почувствовал себя червяком, ладно рыбы пока не видно…
Шаг 25. Эротика открытий
Макс прилег на кровать. Он здорово вымотался за этот день. Прилег и увидел огонь. Он сам был огонь. Потом он огляделся, паника холодной водой накрыла сознание – каменный мешок. Огонь зашипел и вновь заиграл с новой силой. Паника струей пара взвизгнула, взвилась и исчезла. Макс понял силу огня. Он протянул огненную руку и камни его застенка покраснели, как застенчивая девушка, затем стекли помидорным соком, он вырвался хлопком наружу под яркое небо и стал огненным великаном.
Макс проснулся, но ощущение запредельного могущества распирало его. Барт храпел. Сна не было ни в одном глазу.
Макс взял план, электронную рулетку и спустился вниз. Раз не спится, надо поработать, решил он – наметить направления, куда идут подземные рукава.
Если отмечать угол ответвления от основного перехода, и углы преломления пути с длинной пути, можно набросать план и сопоставить его с картой города.
Пятно фонаря лапало кирпичные стены, низкие кирпичные своды, кирпичный пол. Низко, узко, голова едва не задевала сводчатый потолок, два человека едва бы разошлись в этой кишке. Темнота впереди, темнота сзади. Гулко отдаются шаги, звук будто живет отдельной жизнью, вылетает из-под ноги, прилипает к невидимому скороходу и бежит дальше.
Красный глаз рулетки щупал темноту, выбрасывая на экран цифры. Почти сразу Макс столкнулся с тем, что прямой проход длиннее 200 метров предела измерения рулетки. Возвращаться не хотелось. Он снял ботинок, поставил посередине коридора, как метку. Отмерил 200 метров. Снял второй ботинок. Кирпичи холодили ноги, но Макс не замечал этого, продолжал двигаться, увлеченный работой.
Ругался про себя, что не сообразил о такой краткости измерения рулетки.
«Хорошо, хоть не метровая», – хохотнул он.
Километр восемьсот пятьдесят метров и препятствие – решетка. Кованые прутья уходили в стены и потолок. Никаких замков, устройств. За решеткой ступени вверх. Макс внимательно осмотрел стены. Ничего.
«Ладно, вернусь позже», – решил Макс и вернулся к «британскому флагу».
Следующая нора была не ухожена и быстро закончилась завалом.
Еще один ход был метров двести с небольшим и утыкался в решетку. За решеткой виднелась дверь. Макс прикинул, что ход ведет куда-то в район Инженерной улицы.
Макс решил проверить еще ход на внешней стороне первого лабиринта комнат.
Но перед этим он постоял на площадке перед выходом. Вниз вели ступени к диагональному ходу, справа и слева на некоторой высоте плотные решетки с гербами. Не дотянутся, но именно здесь был проход во второй уровень комнат, если верить карте на ордене. На решетки невидяще смотрели с некоторого отдаления все те же рыцари. За решеткой скрывал кирпич стены лист черненного металла, так что ели проход и был видно его не было. И проход мог скрываться за любой из решеток.
Хотя нет – за одной не мог, она из решеток стояла сдернутая, вместе с листом. Видимо, кто-то из исследователей применил метод разрушающих исследований, причем карты при этом не имел.
Они тоже могли применить такой метод, тем более карта у них была. Но Барт врядли на это пойдет.
«Не может же быть, что люди, использовавшие эти комнаты, приходили с лестницей», – подумал Макс и вышел в первый уровень.
Быстро нашел место выхода и нырнул внутрь. Скоро ход уперся в решетку и за решеткой Макс увидел ступени упирающиеся в темную плиту, по бокам плиты были гидроподъемники, насколько он разбирался в механизмах. Судя по всему выход был где-то в районе памятника Петру Великому.
«Ни фига себе! Вот тебе и Мальтийский орден!» – подумал Макс, значит, он был прав, что за подземельями следят, что они ухожены. Это могло обернуться проблемами. Либо несчастными случаями для них, если они что-то обнаружат, либо их просто попрут отсюда. Что собственно уже происходило. Директор просто не ожидал такой резвости от них. Иначе, бы выставил.
«Странно, что нас вообще пустили сюда! Были уверены, в своей мудрости, в том, что они ничего не найдут».
Макс шлепал босиком, тело горело, обуваться не хотелось, ботинки связанные за шнурки перекинуты через плечо. Макс вынырнул из хода и услышал шаги. Он замер. Неужели Барт проснулся. Затем характерное покашливание. Директор? Макс вырубил фонарь. Здесь на этом уровне было светло, проведенный свет не выключили.
Директор мелькнул мимо Макса вдоль внутренней стены, неся за собой флаг коньячного перегара и пошатываясь.
«Как же он попал сюда? Либо есть еще один спуск, либо воспользовался подземными ходами. Вот жук!» – Максу захотелось его прижучить. Но делать он этого не стал, жук мог забыть человеческий язык, если на него надавить. А карта перемещений директора могла сказать о многом.
Макс прокрался за ним. Директор включил фонарь, юркнул в иллюзионный диагональный выход, откуда и пришел только что Макс. Макс стоял почти за ним, стараясь не дышать. Человек покашливал и насвистывал витиеватую мелодию, – классика это или состояние мозга понять было трудно. Директор взялся за левую ступню доспехов и повернул наружу, градусов на сорок. Что-то хрустнуло. Павел Петрович подошел к решетке справа и потянул ее на себя. Решетка стала опускаться, удобно легла, образовав мостик между площадкой и открывшимся проходом во второй уровень комнат. Металлический черненый лист служила удобным покрытием.
Макс не шевелился. Директор прошел по мостику и исчез.
Пока Макс размышлял соваться ли в «теру инкогнита» или нет, директор появился, вернул ступню рыцаря в исходное положение, мостик поднялся, и когда Макс готовился треснуть кашлюна – уйти он уже не успевал, директор пошел по ступеням вниз.
«Твою мать! Ни забрало, ни оружие… Ступня! – тупо перебирал слова Макс, мягко перебирал ногами, не теряя из вида директора. – Старый, хитрый жук! Еще на экскурсию нас водил!»
Макс осторожно шел за ним, босиком он передвигался почти бесшумно, а директор, сам того не зная, мог показать, как открываются решетки. Так и получилось. Не доходя до решетки метра два директор ткнул в стену, подошел к решетке легко отодвинул ее, прошел, закрыл за собой, через пару шагов снова ткнул в стену, почти у самого пола. Шаги его стихли.
Макс стоял облепленный темнотой, в глазах плавали огненные круги, то ли отблески исчезнувшего фонаря, то ли вселенные внутреннего мира. Тишина уплотняла темноту еще больше. Если бы не тактильные ощущения ног, Макс еще вытянул руку, прикоснувшись к стене, то можно было бы сойти с ума.
Наконец, он включил фонарь и почти ослеп, быстро содранная темнота повисла куполом. Снова кружились яркие пятна в глазах. Когда зрение вернулось, Макс подошел к месту, где директор коснулся стены. Этот кирпич он нашел почти сразу. Подошел к решетке, отодвинул, закрыл. Вторичное нажатие кирпича блокировало решетку.
Макс снова нажал кирпич, и пошел дальше.
За дверью, открывшейся с некоторым усилием, но не запертой была металлическая лесенка. Поднявшись по ступеням, Макс попал в обыкновенную комнату, через жалюзи пробивался свет. Макс глянул в окно в некотором освещении кремово сиял подсвеченный Инженерный замок.
Макс вернулся, закрыл решетку и прошел по ходу. Ему не терпелось пощекотать стопы рыцарям.
Он повернул левую стопу, как это делал директор, до щелчка. Он почувствовал механический толчок. Макс взялся за решетку, та практически без усилия опустилась, как мост. Видимо, управлялась противовесами. Макс посмотрел на ладони – свежее машинное масло.
«Славно, когда механизмы обслуживают», – подумал он.
За проходом был лабиринт из комнат. Вернее, один большой зал в виде лепестка четырехлистника с крестами колонн, которые условно делили лепесток на 21 часть. У самого основания лепестка стоял одинокий рыцарь. Голые кирпичные стены. Ни решето, ни чего. Макс на удачу повернул стопу рыцаря. Ничего не произошло. И судя по плану проходы были не здесь, а снаружи.
Макс проверил и остальные лепестки, они были похожи на первый.
Четырехлистник открылся. Где-то в его сердцевине должна быть удача.
Шаг 26. Пузырьки яда в бокале интуиции
Когда Макс поднялся наверх, уже расцвело. Барт продолжал храпеть, источая жестокий перегар.
«Как тебе сегодня будет, Барт?» – подумал Макс.
Макс так и не смог заснуть, мысли разрывали голову. Он думал обо всем сразу, как огонь пожирает множество дров так и он охватывал сразу все мысли: о маме, о жене, вообще о женщинах – конкретных и неконтретных. Думал о сыне, о подземельях, о древних богах, о смерти Павла, о Викторе, о жуке директоре, о ларце, о драке с Серегой, о поломанной ноге Сереги, о поломанное его судьбе, о войне.
Ровно за минуту до пиликанья будильника Барт перестал храпеть и чмокать, поднял голову и хрипло спросил:
– Опохмелиться есть?
– Спросил колбасы у собаки!
– Я Виктору вчера звонил. Он просил заехать.
– Нам делать больше нечего, чем разъезжать.
– Виктор сказал, что не может сам появиться. Но очень ждет новостей. Я подумал, что можно навестить нашего старичка.
– Тому виднее, у кого нос длиннее, – отозвался Макс.
Он не хотел рассказывать о ночных находках. Он много бы отдал за визуальное наблюдение за удивлением Барта.
– Нос? – Барт недоуменно почесал кончик носа.
– Это поговорка такая.
– Fuck! Похмелиться бы!
Тут же на пороге появился директор.
«Вот у кого длинный нос», – подумал Макс.
– Здравствуйте, кхе-кхе, здравствуйте! Как у вас успехи?
– Паршиво, – ответил Макс. – Опохмелится человеку требуется.
Директор потер руки.
– Сейчас сделаем, у меня завалялась бутылочка.
Завалявшееся бутылочка оказалась армянским коньяком пятнадцатилетней выдержки.
Директор наполнил стаканчики.
– Я вообще о другом спрашивал, как ваши поиски? Не обогатится ли наука и музей новыми находками в ближайшее время?
Барт к этому времени умылся и привел себя в порядок, насколько это было возможно.
Он аккуратно тряхнул головой:
– Обязательно обогатиться, но не сегодня точно. Этот чертов лабиринт из комнат не хочет отдавать свои тайны. Может, ему тоже коньячку плеснуть?
– Прошу вас, Максим, присоединяйтесь! – пригласил директор.
Макс отмахнулся.
– За руль сейчас. Мы хотели по городу покататься.
Барт хлопнул стаканчик, лицо его из синевы плохого самочувствия достало румянец.
– Я вообще комнаты имел ввиду, может, им налить?
Директор вскинул голову и задорно забулькал смехом.
– Э-э-эх! А вы думали так сразу, наскоком… – заговорил директор. – История часто не хочет отдавать свои секреты. Знаете, во скольких экспедициях я был, и только одна увенчалась мало-мальски значимой находкой.
– Да, – согласился Барт. – Все это непросто.
Кончился коньяк очень быстро. За пустой болтовней кончается быстро не только коньяк, но и жизнь. Или скажем, шоколад. Директор тут же засобирался за второй.
– Нет, – с сожалением отказался Барт. – Мы бы с удовольствием, но пора. Поедем, проветримся.
– Жаль, кхе-кхе, жаль, – директор якобы огорчился, Макса это улыбнуло. – Ну, удачи вам, покататься (кхе-кхе!) наславу.
Тут же раздался звонок Марлен.
– Макс я на углу Садовой и Невского.
– Через пять минут будем, – сообщил Макс.
Марлен в распахнутую Бартом дверцу села на заднее сидение. Максу бы тоже хотелось оказаться рядом с ней, но кто бы тогда повел машину? Вообще Максу захотелось спать. Он мощно тряхнул головой. На мгновение это сняло приступ слабости.
Барт же перегнулся через сидение благоухая коньяком и благодушием.
– Марлен, как приятно тебя снова видеть! Позволь, я забыл облобызать твою руку.
– Потерпи немного, – улыбнулась Марлен, – сейчас отстегну протез, облобызаешь.
– Ну вот женщины, вечно у вас пузырек яда в сумочке, – возмутился Барт. – Я же искренне, по-дружески, в знак почитания и доверия…
Макс спокойно и уверенно наматывал дорогу на спидометр, пробок на удивление не было.
– Выходной что ли? – уточнил Макс.
– Воскресенье.
– Да, кстати, насчет доверия… – заговорил он. – Марлен, а откуда информация про поиски внутри диаметра.
Макс внимательно следил за реакцией девушки в зеркало заднего вида.
– Не поняла, – Марлен наклонила голову.
Что-то в лице ее изменилось.
– А что непонятного? Ты несколько раз настойчиво говорила, что искать нужно внутри. Откуда эта информация? Виктор? Нет. Он бы напрямую сказал. Значит, есть еще кто-то кто снабдил тебя этим знанием.
– Интуиция, – пожала плечами Марлен, она решила держаться пока, хотя Ангел и говорил о возможности такого разговора.
– Интуиция говорит «возможно», «может быть». Сведения ее не точны, – возразил Макс. – Так откуда?
– А почему вы, мальчики, пришли ко мне еще до знакомства у Виктора? – Марлен решила вскрыть сразу все карты, она тоже внимательно смотрела в зеркало дальнего вида.
– Интуиция, – парировал Макс. – Я расскажу эту смешную историю, в обмен на твою. Девушки вперед.
– Ничего интересного в этом нет. Я переписывалась с человеком. Он меня сам нашел.
– Что за человек? Вы лично знакомы? – возник Барт.
– Нет. Я знаю только ник. Он написал, что искать нужно внутри периметра и что вам можно доверять.
– Охренеть! – выдохнул Барт. – Все всё знают. Все обо всём молчат! Почему было сразу не сказать?
– Мне это показалось странным. Так что там с вашим первым явлением?
– В нашем доме взорвалась квартира, – ответил Макс. – Барт – мистически настроенный товарищ, как ты знаешь, сказал, что Невский – мистическое место и согласно некоторой карте событие, происходящее в одной части Невского, отображается зеркально в другой. Так мы оказались у тебя. Вот такая смешная история.
– Бред какой-то! Кому вы парите мозг, мальчики?
– Эту карту ты видела, – обернулся Барт. – В коллекции Виктора. Ты и сегодня можешь ее увидеть, там эти события отобразились некоторыми пятнышками. Что у тебя случилось в эту ночь?
Марлен вспомнила, что хотела свести счеты с жизнью. Поток воспоминаний окатил ее, пресек на секунду дыхание, она медленно выдохнула.
– Это личное, – тихо сказала она, – именно в ту ночь мне написал тот человек.
– Ребята, есть у меня ощущение, что нас затягивает в воронку событий, события эти могут быть и неприятными, и опасными, – проговорил Макс, взвешивая каждое слово. – Давайте доверять друг другу. Давайте делится информацией.
– И, кстати, как ник того человека? – продолжил Барт, обращаясь уже к Марлен.
– Ангел.
– Оригинально, – усмехнулся Барт.
– Да, хранит нас ангел, – выдохнул Макс.
Шаг 27. Пупковое свидание
Их встретила восхитительная Хаят в платье-футляр до колен ярко бирюзового цвета. Глаза, аккуратно подкрашенные подводкой, подчеркивали восточные резкие и яркие черты лица. Черные блестящие волосы собраны в конский хвост. Она смотрела прямо, открыто, без вызова, но и без тени смущения. Макс с Бартом замерли, да и Марлен была поражена.
– Такую красоту только в музей, – пробурчал Барт.
–Да, – улыбнулась Марлен, – в музее под стеклом ей самое место.
Виктор был хмур и неприветлив, вместо «здрасте», прозвучала только вторя часть «шмасти».
Барт начал рассказывать о продвижениях.
– И это всё? – спросил Виктор.
– Это немало, – заметил Макс. – Есть предположение, что четырехлистник – тоже комнаты. И проходы уже понятно где.
– У вас есть время до завтрашнего утра. Это все что я смог выторговать. – обвел всех взглядом Виктор. – Директор-шмиректор выставляет нас вон, какие-то у него проверки из министерства-мигреньстерства.
– Вот хмырь! – воскликнул Барт. – Только что клялся нам в вечной любви.
– До утра, – повторил Виктор.
– Виктор, можно мы быстро глянем на одну вещь из вашего музея?
– За работу! – отрезал Виктор.
– Пять минут, вы же знаете, если я прошу, то в этом есть необходимость.
– У вас есть минута, – смилостивился Виктор.
Барт провел ребят к карте.
– Вот мой дом, – сказал Макс, – Вот твой. Если ты посмотришься, то и там и там небольшие пятнышки.
Марлен с удивлением посмотрела на Макса.
– Я тоже был удивлен. Вообще, странно, что Виктор вытащил нас при таком лимите времени.
– А чего странного, – откликнулся Барт. – Он считает себя пупом земли. У нас сейчас состоялось пупковое свидание.