Игорь Колынин
Божественная трагедия
Шаг 28. Шумеры без меры
Барт надавил кнопку звонка у знакомой обшарпанной двери.
Раздалось шевеление и обычное «кто там?»
– Бартоломью, – сообщил Барт.
Дверь распахнулась.
Александр Леонидович все в том же полотняном костюме, опираясь на палочку, с несколько виноватым видом сообщил:
– Простите, у меня гости…
– Извините, что помешали, мы ненадолго? – чуть наклонил голову Барт.
– Что вы, что вы! Мы уже договорили! – сообщил старик. Он вышел на кухню и что-то невнятно проговорил.
Из кухни появились два мужика неопрятного вида.
– Иван Иванович Печугин, – представил старик, – и Петр Петрович Молодой.
Мужикам было неловко, они застыли, затем прошмыгнули мимо ребят, выронив слово «здрасьте» и унося початую бутылку водки.
– Проходите, проходите, Варфоломей Михайлович, Максим Владимирович и вы, сударыня…
– Марлен…
– Чудесное имя, – старик непринужденно-галантно приложился губами к протянутой руке девушки. – Приятно… Приятно познакомиться. Проходите.
Старик провел компанию на кухню и засуетился, убирая со стола.
– Будем пить чай! Суп, к сожалению, кончился… – Александр Леонидович неловко схватил со стола глубокие тарелки и рюмки.
– Давайте я вам помогу, – встрепенулась Марлен.
– Сидите, сидите, вы же гостья, – возразил старик.
Но Марлен мягко улыбнулась и принялась помогать, составила посуду в раковину, протерла стол.
– Мы здесь кое-что принесли к чаю, и Барт достал бутылку водки и бутылку вина.
– Ох, – выдохнул старик.
– А кто эти… Иван Иванович с Петром Петровичем? – поинтересовался Барт. – Они вроде, м-м не вашего круга?
– Зря вы так, Варфоломей Михайлович – укоризненно посмотрел на Барта дед. – В рождении и смерти мы равны, только обстоятельства жизни делают нас неравными… Они хорошие люди. Одинокие. Иван Иванович в прошлом классный инженер-механик, а Петр Петрович – филолог, тоже в прошлом. В их среде общения нет разговоров на такие темы, вот и приходят они спасаться разговором ко мне. А вы, Марлен, тоже увлекаетесь историей, как и молодые люди?
– Я психолог, – ответила Марлен. – Но история мне интересна. И мне кажется, многие исторические загадки можно решить через психологию, через знание личностей участвующих в истории.
– Да-да, вы совершенно правы! Иногда натыкаешься на исторический факт и понимаешь, что не мог так сделать герой этого факта.
– Александр Леонидович, а нет ли у вас соображений о тех фотографиях? – поинтересовался Макс.
– Соображений практически нет, – улыбнулся старик. – Домыслы и догадки. Я начну с письменных памятников, которые дошли до нас. Вот кусочек из гимна Инанны.
И Александр Леонидович приподнял бородку, прикрыл глаза и на память начал зачитывать историю про путешествие Инанны в подземное царство.
Макс подумал, что это достаточно мутный текст. Выстроенный высокопарными словами. Но тут же перечисление ее тайных сил повернули его мысли в другое русло. Старик назвал семь предметов. Макс думал о том, что как предметы могут быть и тайными силами?
А когда старик сказал: «Прикрыты груди сеткой»
И многозначительно посмотрел на них.
Макс понял что Алекснадр Леонидович говорит об их находке.
Мозг Макса стал раскаленным углем. Как можно соотнеси путешествие шумерской богини и реальную вещь!
Может миф, это не всегда миф? Ведь у любого сказания есть реальная подоплека!
«И далее там есть такой кусок», – продолжил Александр Леонидович, его спокойный уверенный голос связывал прошлое и настоящее, вымысел и быль.
Он говорил про поход Инанны в подземный мир. Как просто ее пропустили, как распахивались семь страшных врат подземного мира. И про то, что за каждый шаг приходилось расплачиваться. Про строгого стража, впустившего Иннану, но отобравшего у нее все амулеты бывшие с ней. И венец Эдена, и налобная лента, и лазурное ожерелье, и двойную подвеску, и золотые запястья, и сетка прикрывающая груди, и повязка с бедер.
С некоторым недоумением, но Смиренно отдала Инанна свои сокровища, подчиняясь царящим здесь законам. Ведь она даже голая обладала жизнью. И желанием. И она предстала перед сестрой Эрештегаль – владычицей подземного царства.
И здесь похолодела Марлен. Она не понимала зачем вообще они притащились к старику, как это связано с поисками в Инженерном замке. Но в момент это стало неважно. Несколько слов заслонили остальное существование. Она слушала про подземный мир. Недавние события мелькнули и затуманили сознание. Неужели снова совпадение? Ей вновь пригрезился Алекс.
А старик продолжал.
– Переводы шумерского текста этой истории вы спокойно можете найти в своем Интьер-нете. На мой взгляд на шкатулке изложено путешествие некоторой вещи.
– Какой именно? – спросил Макс.
– Вещи, фотопортретом которой я любовался с вашей подачи. Вернее, малой частью этой вещи. Вот вам записочка, в ней я изложил более подробно, что я думаю по этому поводу.
Дед отдал Барту листок тетрадной бумаги сложенный вчетверо и замолчал.
– Да-а-а, – выдохнул Макс, – догадочки.
– А вот меня всегда интересовало, – произнес Барт, как бы меняя тему, – все эти тайные знаки, послания и прочее. Существовали ли способы передать какую-то информацию так, чтобы кто не в курсе не понял бы что это шифр. А догадался и прочитал только тот, кто в теме.
– Не очень вас понимаю, – проговорил старик.
– Ну, например, я не знаю того, кому направляю послание, не знаю где он его прочитает, когда тоже не знаю. В общем, ничего не знаю. Но очень хочу, чтобы меня поняли. И поняли не все, а только избранные.
– Ну голубчик мой, вы говорите о литературе как таковой. Даже скорее философии. Там тоже все выглядит как текст, но понять его может далеко не каждый, – старик улыбнулся.
– Вот-вот, о литературе. Были ли случаи, когда в произведениях зашивался какой-либо шифр.
– Конечно, и очень много. Вот, например Штильмарк зашифровал в своем «Наследнике из Калькутты» фразу «лжеписатель, вор, плагиатор» по первым буквам каждого второго слова в одном абзаце, имея ввиду своего лагерного начальника Василевского, который собирался присвоить книгу своему авторству.
– А говорящие имена? Это же тоже шифр, – включалась Марлен. – Мы когда иностранную литературу проходили, Достоевского читали, «Преступление и наказание», то преподавательница рассказывала, что Раскольников Родион Романович – зашифрованное послание Раскол Родины Романовых.
– Девушка совершенно права, – подхватил Александр Леонидович. – И таких примеров масса не только в русской литературе.
– В английской тоже? – спросил Барт
– Ну, конечно, мой дорогой американский друг, – покровительственным тоном произнес Александр Леонидович. – Вот Вильям наш, Шекспир, например, описал в Гамлете неких Гильденштерна и Розенкранца. Большинство исследователей согласны, что это указание на некое тайное общество. Имена слишком говорящие. Золотая звезда и роза на кресте – это символы алхимии. А их сочетание вместе было сделано не случайно. Все указывает на орден Розенкрейзеров.
– Но орден Розенкрейцеров появился позже Шекспира. Уже после его смерти, – недоуменно произнес Барт, и Марлен заметила чрезмерное наигранное недоумение, а старик не заметил:
– Авторство манифестов Христиана Розенкрейца многие приписывают Фрэнсису Бэкону, которого вдохновил личный астролог Елизаветы Английской Джон Ди своей «Иероглифической монадой».
Макс при этих словах не смог удержать смешка.
– Что вы смеетесь, молодой человек, – строго спросил старик. – Джон Ди и Бэкон были знакомы. А Бэкона также многие называют вдохновителем произведений Шекспира.
– У этого Бэкона тоже была какая-то выдающаяся монада? – спросил Макс улыбаясь, но кроме него в комнате эта изысканная игра слов не была понятна никому.
– Вы не поняли, – терпеливо продолжил Александр Леонидович, – «Иероглифическая монада» принадлежит руке Джона Ди, он был астрологом и математиком. А Бэкон – был политиком и философом. Варфоломей, – обратился он к Барту, – помогите же мне.
– Макс, по-моему, все понял. А вот я нет. Зачем Шекспиру писать про Розенкранца?
– Ну, например, некоторые считают что не Шекспир написал все свои произведения, так как нет доказательств, что он вообще владел грамотой. При его жизни существовало даже несколько разных написаний его фамилии. И некоторые отдают авторство некоему образованному аристократу, которому было стыдно писать под своим именем пьески для черни. Но я, лично, в это не верю. Хотя связь между мудрейшим человеком Англии и самым популярным писателем того времени, безусловно существовала.
Макс вообще не понимал к чему этот разговор, понятно Барт сменил тему увел внимание Марлен от шкатулки, но зачем такое полное погружение? Макс уже несколько раз глянул на часы, но Барт не обращал внимания. А старик продолжал:
– Например, Бэкон решил, просто попросить Шекспира дать двум героям имена, которые на что-то укажут, и посмотреть реакцию. Прочтет ли его послание. Поймет ли его кто. Такой интеллектуальный маятник. Один интеллектуал пишет книгу и зашифровывает какое-то послание. Другой читает, и переписывает шифр, даже добавляя что-то свое. Как маятник Фуко, качается, но новый след остается рядом с предыдущим.
– Ну да, – задумался Барт. – Спасибо, понятно, – Барт был чему-то чрезвычайно рад. – Интересный экономичный шифр получается. Эко-шифр.
Макс снова весомо посмотрел на часы.
Полшага из. Абзу
Ладья была медлительна, а выход из подземного океана Абзу на небо – далеко, Черный подземный океан сильно отличался от морей на поверхности. Ни волн, ни ветерка. Инанне приходилось воображать ветер, чтобы наполнять паруса и двигаться быстрее. Ниншубуру спокойно стояла рядом, но ее облик из смиренной девушки преображался. Она становилась выше ростом, плечи ширились. Служанка чувствовала в спокойствие черных вод и мертвой тишине таящуюся угрозу.
Инанна понимала, что Энки не долго пробудет в хмельном сне. Что он очнется и пожалеет о том, что позволил взять священные знания, ибо не зря он скрывал их от людей и богов все это время. Скорее бы плыла ладья, пока Энки не проснулся, не протрезвел.
Вдалеке, в черноте вод и черноте земного свода появилась голубая точка. Точка медленно росла, и Инанна уверилась, что скоро покинет мрачное царство Энки. Но чернота нагнала и накрыла ее. Исимуд преградил путь.
Из приветливого, лицо его стало строгим, рассерженным.
– Мой господин Великой Энки повелевает тебе продолжать путь в Урук без ладьи. Он опечален тем, что ты увозишь священные знания. Я послан вернуть их. Его слово закон.
– Я вижу, каков закон его слов. Его воля была, передать мне законы Ме.
– Теперь его воля другая. А ты, Инанна, может покинуть пределы Абзу.
– Законы мои! – яростно закричала богиня. – Я тебе их не отдам!
Лицо Исимуда в мгновенье преобразилось, почти потеряв человеческие черты. Изо рта торчали огромные клыки, ноздри по бычьи расширились, глаза горели красным светом.
Из воды с шумом и пеной вылетели огромные щупальца и схватили ладью, а вслед за щупальцами показались и два великана. Их руки, извивались как у осьминогов. Они потащили ладью обратно, туда, откуда она приплыла. Великаны, напоминавшие стоглазых и сторуких осьминогов тащили ладью, не заботясь о том, что Инанна и Ниншубуру повалились на дно ладьи. Служанка очнулась первая. Она стала величиной с мачту, на которой беспомощно болтался парус. Кожаные доспехи не могли скрыть рельеф ее тела-воина. В руках она держала огромную железную цепь. Страшный свист заглушил рев чудовищ и шум воды. Цепь Ниншубуры пела грозную песнь, предвосхищая страшный удар, раскроивший огромного великана надвое. Его щупальца ослабли и чудовищный всплеск возвестил, что куски безобразного тела рухнули в воду. Второй великан, бросил ладью и протянул все свои руки с безобразными присосками к Ниншубуру. Ее тело вмиг оказалось сдавлено щупальцами, каждое из которых было толще ее тела. Она беспомощно барахталась, пытаясь вырваться из смертельного захвата. Но тщетно.
Исимуд, наблюдавший за побоищем со стороны, зловеще расхохотался. К этому моменту очнулась Инанна. Видя, что ее верную служанку ждет гибель, она в одно мгновенье сорвала с бедер сетку и подбросила ее вверх. Время для великана замерло. Он застыл на месте, ослабив хватку и беспомощно и злобно мигал сотнями глаз, глядя как в воздухе плавно висит набедренная сетка богини, не давая ему пошевелиться. Как из выбирается Ниншубуру, с громкими хлопками отрывая каждую присоску от своего тела, как воительница подбирает цепь, как медленно она приближается нему, как она накидывает цепь на его голову, нелепо без шеи приделанную к туловищу, и как она сдавливает цепь. Дальше его глаза не могли ничего увидеть, поскольку они разом лопнули и из них вырвалась сотня фонтанов зеленой слизи.
Инанна протянула руку и сетка плавно вернулась к ней, лег подле ее ног. Гладя на Исимуда, она произнесла:
– Законы Ме мои, я их не отдам.
Глаза Исимуда вспыхнули молниями и парус загорелся. В эту же секунду океан заволокло зеленым туманом. Инанна, стоя рядом с огромной Ниншубурой, срывавшей горящий парус, едва различала ее силуэт. Туман вокруг ладьи стал формироваться в некую форму. Форму человеческих лиц. Сотен, тысяч лиц. Они облепили все пространство, окружив ладью со всех сторон. Женские, мужские, детские. Ни одного повторяющегося. Лица шептали: «верни Ме, верни Ме». Инанна только расхохоталась:
– Ты всерьез вздумал запугать меня этим, Исимуд? Я не отдам законы Ме.
– Верни Ме. Верни Ме, – бесконечно повторяли лица единых хором зловещего шепота.
Верная Ниншубуру, погасила пламя, водрузив дырявый парус на место и принялась размахивать цепью. Безрезультатно. Метал свободно проходил сквозь сотканных из тумана лиц, не разгоняя его.
– Верни Ме. Верни МЕ,– в тысячный раз повторяли лица.
– Прекрати Исимуд, – воскликнула Инанна. – Хоть я тебя и не вижу, знаю, что ты рядом. Лучше придумай что-нибудь получше.
От тысячеголосого шепота ее голова наполнилась болью, в ее сознании больше не оставалось места ни для чего кроме этих слов «Верни Ме». Он взглянула на Ниншубуру. Ее защитница уменьшилась в размерах, та держалась руками за голову, а на лице отображалась мука.
– Я не могу это больше слышать, – едва проговорила она и упала без чувств.
Инанна тоже стала терять силы. Ее тело переставало слушаться, а голоса проникали в каждую часть ее божественного сознания. Из последних сил она сняла с шеи гранатовое ожерелье. Камни запульсировали в ее руке. Богиня высоко подняла нить со вспыхивающими ярким светом гранатами. С каждым всполохом красных лучей голоса стихали, сбивался ритм, лица стали терять форму. Туман отступил. Инанна бросилась к Ниншубуру, но та не шевелилась.
К ладье подступил Исимуд:
– Ты ведь не хочешь увидеть мое другое лицо, – проревел он. – Верни Ме.
Инанна похолодела. От отца Нанна, бога Луны, она слышала, что все, кто видел другое лицо Исимуда, никогда об этом не рассказывали. Потому что их никто не видел. Инанна вспомнила о Думузи, о его обещании, о его любви, о жизни.
– Мне все равно, – твердо произнесла она. – Я исполню волю Энки. А его воля – отдать законы Ме мне.
Исимуд повернул шеей, словно отворачиваясь. Но там, где должен был появиться затылок, Инанна явственно стала различать щеку. Но если у первого лица Исимуда, несмотря на клыки, лицо можно было хоть как-то назвать человеческим, то тот маленьких кусочек второго лица, был совсем иным. Зеленые чешуйки одна за одной стали показываться и разрез глаз огромного ящера стали заметны с этого угла зрения.
Она бросила бесполезное ожерелье из рубинов к своим ногам и сорвала с груди подвеску из желтых камней и повернувшись в сторону носа ладью, держала свое одеяние двумя вытянутыми вперед руками. Каждый камень выбросил вперед солнечный луч. Свет достигнув горизонта, будто крепкая толстая веревка, прилип к сводам, окружавшим подземный океан. Ладья рванулась, будто-то ее кто-то тянул за эти лучи с огромной скоростью вперед. Исимуд остался далеко позади. Инанна не смотрела в его сторону, ибо победить слугу Великого Энки, такого же древнего как и ее дед, не было никакой возможности. Можно было только сбежать из стен, где он обладал силой.
Но Исимуд гнался за ней. Уже слышалось его свирепое дыхание, даже сквозь оглушающий шум воды, рассекаемой несущейся вперед ладьей.
– Верни Ме, Инанна, – ревел двуликий великан.
Богиня видела стремительно увеличивающийся выход. Но когтистая рука почти достала до кормы, ладья вылетела на солнечный свет и поплыла по реке Бурануну, вытекающей из подземного океана. Исимуд не двинулся за пределы. Инанна не оборачивалась, но знала, что чем дальше от чертогов Энки, тем слабее его сила. Она нагнулась к Ниншубуру. Та стал приходить в себя.
– Простите, госпожа, я не смогла вам помочь, – пролепетала она смиренно
– Что ты! Ты спасла меня, – ласково ответила богиня, помогая все еще слабой служанке встать.
Инанна, стоя на носу, смотрела вперед. Там, все еще вдалеке, бы ее город, город, где живет Думузи. Когда из мутных вод в ладью поползли огромные крабы, посланные Исимудом, она даже не двинулась. Ниншубуру, вновь ставшую воительницей с легкостью выбрасывала из за борт сильными руками, даже не беря в руки свою смертоносную цепь.
Последнего краба защитница мощным пинком отправила туда, откуда он выполз.
Инанна не обернулась, и когда неугомонный Исимуд наслал на ладью полчища ос. Ниншубуру, обернулась сотней птиц в бронзовом оперенье, и птицы склевали зловредных насекомых. После, птицы собрались вместе и обернулись скромной хрупкой девушкой, покторая покорно за спиной богини, чуть склоня голову.
Инанна смотрела вперед, за каждым изгибом реки желая увидеть город УР, прекрасно зная, что до него еще далеко.
Шаг 29. Четырехлистник удачи
Когда подъехали к инженерному замку директора подводили к скорой. Руки у него были прикрыты тряпкой.
– Вот, ребятушки, кхе-кхе – виновато сказал он. – Руки ошпарил кхе-кхе. Чайник словно взбесился. Набросился кхе-кхе, так сказать, на меня.
– Выздоравливайте, Павел Петрович, – чуть поклонился Барт.
– И что делать будем? – спросил Барт спускаясь в подземелья. – Сутки – это не о чем. Ладно, хоть этот хрен не будет под ногами болтаться. Хотя коньячок его вкусен.
– А может, и о чем, – Макс достал ночные зарисовки. – Я здесь набросал кое-что ночью.
Барт с удивлением уставился на рисунок.
– Есть и еще кое-что, но нам нужно в первую очередь начать с этого, – и Макс обвел на плане четырехлистник.
– Эх опохмелиться бы! Башка совсем не варит! – нахмурился Барт.
– Я тебе сейчас такое покажу –это снимет твою зависимость напрочь, – пообещал Макс.
Барт усмехнулся.
Макс провел их ко второму уровню и дернул башмак рыцаря. Так, как это делал директор, так как это делал ночью он. Надо было видеть глаза спутников, когда он опустил решетку, открыв проход.
– И ты молчал?! – воскликнул Барт.
– Не хотел радовать раньше, перед посещением Виктора. Лучше иметь фору.
– Мистер – Туз в рукаве, – проговорила Марлен. – Теперь тебя можно называть так.
– Это еще не всё, это мне все директор показал, сам того не зная. Он ночью здесь шарился. А ещё на внешнем выходе стоят гидроподъемники.
– Это значит, что механизмы обслуживают, что за подземельями следят, как мы и предполагали.
– Это значит, вот ваше доверие? – с иронией спросила Марлен.
– Марлен, ты решила поиграть в жену? – так же иронично спросил Макс.
– Вообще-то мы тебе показали тузы в рукавах, – нахмурился Барт. – А ты? Где твои тузы?
Марлен встряхнула рукавами.
– Ладно, девочки, не ссорьтесь, у нас тяжелый день, – примирительно буркнул Макс. – Пойдем!
И они вошли во второй уровень.
С четырех диагональных сторон можно было попасть в каждый из лепестков четырехлистника. Это пространство также было разделено на соединенные между собой комнаты. Абсолютно пустые. Только у основания лепестка стояла одинокий рыцарь.
– Не думаю, чтобы они слишком мудрили с механикой, скорее всего проход к сокровищам открывается так же, как и проход сюда, – заметил Макс.
– Можно пока взять это за рабочую гипотезу, но не факт, – заявил Барт.
– Здесь восемьдесят четыре комнаты, – подсчитал Макс, когда они прошли по всем четырем лепесткам. И четыре рыцаря.
– Не хватает четырех комнат, если следовать логике восьмерок и бесконечностей, – выдохнул Барт, ему было все хуже и хуже, давило похмелье.
Марлен вынула фляжку и протянула ему.
– Что это? Яд?
– Яд, – улыбнулась Марлен. – В виде абсента.
Барт с благодарностью сделал большой глоток.
– Но это не избавляет тебя от моих подозрений.
– Быстро отдал фляжку, – отчеканила Марлен.
Барт выхлебал содержимое, фляжечка была миниатюрной и отдал.
– Ну и пожалуйста!
– Проходы снаружи. Так на карте помечено. Там и решетки и листы прикрывающие стену такие же, как и при входе сюда, – Макс был напряжен, он чувствовал, что до момента обострения событий осталось чуть-чуть, вернее события уже обострились, остриё ищет их.
– Давай, придерживаясь твоей теории, пощупаем рыцарей. Может, действительно, механизм открытия внутренних комнат схож?
– Следуя механике, механизмы где-то рядом с острием лепестка.
Макс методично поворачивал стопу, прислушиваясь.
– Похоже, что положений у этой стопы восемь. Хорошо не восемьдесят восемь.
– Можно я ? – и Марлен аккуратно стала поворачивать ступню. – Опля! Там что-то хрустнуло.
– Я пойду, посмотрю на решетки, – сказал Макс.
– Это моё открытие, значит, я и смотрю, – заявила Марлен.
– Не заблудишься? – спросил Макс.
– Если что, ты меня отыщешь? – в ответ спросила Марлен.
– Всегда.
Марлен внимательно посмотрела на Макса и вышла.
– Если хочет прогуляться, пусть прогуляется. Все равно она ничего не увидит.
– Почему? – поинтересовался Барт и тут же догадался, – Аааааааа… Если следовать логике предыдущих открытий, то нужно некоторое механическое усилие чтобы решетка опустилась.
Барт усмехнулся.
– Да тебе собеседник не нужен, – усмехнулся Макс. – Сам спрашивает, сам отвечает.
– А ты уверен, что она сейчас не отправит кому-то сообщение? Ангелу, например, – спросил Барт.
Макс молчал.
– Чего молчишь-то?
– Я думал ты сам ответишь.
– В данном случае я жду ответа.
– Отправить СМС можно с первого уровня, – задумчиво сказал Макс. – И в принципе она может это сделать…
– И?
– И ничего. Пусть отправляет хоть Господу Богу. Мы не нашли еще ничего стоящего.
– Знаешь, может, мы не будем женится на ней?
– Не понял?
– На хрена кобыле пятая нога?! нужен ли нам этот балласт?
– Знаешь, Барт, пока она член нашей команды. И она будет с нами, пока положение вещей не изменится.
– Что-то у меня сомнения…
– Похоже, все мы плаваем в одной миске, и каша которую нам готовят очень крутая, если будем выбираться, то вместе.
Барт хлопнул Макса по плечу.
– Хорошие слова.
Марлен вернулась быстро.
– Решетки на месте.
– Ты во всех четырех проходах посмотрела.
– Нееет, – нахмурилась Марлен. – Но открыться по логике должна в одном.
– Ты знаешь в каком? – удивился Барт.
– Если я правильно сориентировалась по сторонам света, то да. В том же стороне, что и проход на внешней стороне первого уровня.
– Так и есть, – но я проверю, и Макс почти выбежал.
– А у тебя нет еще… м-м-м… пойла? – спросил Барт.
– Ты думаешь, у меня везде фляжечки припрятаны? – улыбнулась Марлен.
– Да удивил он меня, когда нас сюда провел на второй уровень. А как думаешь, у Макса еще тузы есть? – искоса глянул Барт.
– Ты на меня фонарем не свети, не просветишь, – засмеялась Марлен.
– А все-таки? – настаивал Барт.
– Пока тузы в нашу пользу играли, – пожала плечами Марлен.
– В вашу? – с подтекстом спросил Барт.
– В нашу, троичную пользу, – твёрдо сказала Марлен.
– Мы же все работаем на Виктора, ты его не считаешь? – допытывался Барт.
– Здесь мы работаем втроем. Я рада, что вы показали мне карту. А Виктор знает об ее свойствах? – спросила Марлен.
– Не обо всех, – усмехнулся Барт. – Для него это просто исторический артефакт, один из многих в его коллекции.
– Нет, все решетки на месте, – сообщил вернувшийся Макс.
– А знаешь, что спрашивал у меня Барт? – обратилась к Максу Марлен.
– Нет ли у тебя еще выпить, – усмехнулся Макс.
– Кроме этого… Нет ли у тебя еще тузов в рукавах, – сказала Марлен.
Макс глянул на Барта.
– Ребята, нам сейчас раздоры не нужны, – заверил Макс. – Давайте жить дружно!
Барт поставил наместо стопу.
– Давайте… Давайте, обследуем остальные лепестки.
Во всех четырех лепестках у каждого из рыцарей оказались поворотные стопы, но сколько их не разворачивали, ничего не происходило.