полная версия

Игорь Колынин
Божественная трагедия

– Но не три! – возразил Барт. – Три Готтемских мудреца в миске. Трое в лодке, не говоря ничего о собаке. Вы же слышали о психологических экспериментах над космонавтами?!

Марлен улыбнулась одной из самых своих милых улыбок:

– Много. Я психолог. Вы правы. Тройственность не очень устойчивая композиция, но и мы здесь не месяцы заперты.

– Барт, правда, – поддержал Марлен Макс. – Поделись соображениями.

– Сначала директор мне мозг рассказами выносил, теперь вместо того чтобы думать, я буду делиться соображениями! – взбеленился Барт.

Шаг 20. Вопросы-шмапросы

Ссоры не получилась, так как пришла СМС. Барт посмотрел на экран айфона.

– Тьфу ты ну ты! Не дадут поработать! Пойдем наверх. Виктор приехал.

Марлен в это время тоже пришла СМС. Так бы Марлен, возможно, и «куснула» бы Барта. А может быть и успокоила, в конце концов она не должна выступать дестабилизирующим компонентом компании. Она, конечно ждала этого сообщения, но это как обычно было неожиданно.

«Привет! Тебя беспокоит Ангел»

«Привет!!! – радостно отозвалась она. – Куда пропал, Ангел?!!»

Хоря радость и накрыла ее, но в голове не укладывалась мысль о том, что он уже знает ее телефон. Что он еще знает??? Но она успокоила себя: он на то и Ангел, чтобы все знать.

«Сотрудничай с Бартом и Максом».

«Даже если это против планов Виктора?»

«Даже так. И сообщи им осторожно, что надо искать внутри».

«Не поняла. Как внутри?»

«Внутри двора».

«Сразу возникнут вопросы!»

«Можешь сообщить им о том, что я существую, о том что я тебе подсказал. О том, что Ангел тоже с вами».

«И как мне это объяснить?»

Молчание.

«Ангел!»

«Ангел!»

«Ангел!»

СМС оставались без ответа. Она внесла номер в записную книжку.

В комнате, которую им выделили, на старом полуразваленном стуле сидел Виктор.

– Ну, какое впечатление-шмечатление? Ты уже что-то нашел? – вопрошал он.

Макс был ошарашен, хотя и не показывал виду. Барт был спокоен:

– Виктор, не беспокойтесь все под контролем, – улыбнулся он. – Когда я вас подводил? Впечатления обычные, сейчас я их обдумываю, но я в предвкушении находки!

Виктор брезгливо посмотрел на стул и не стал садиться.

– Ну, вроде ничего здесь устроились-шмустроились я смотрю.

– Спасибо, Виктор, замечательно, – улыбнулся Барт. – Только бара не хватает.

Виктор показал Барту кулак.

– Во! Понял!

– Зря вы так, – поджал губы Барт. – вы же знаете у меня прозрения наступают под этим делом, после того, как благородный выдержанный в дубовых бочках нектар проникает в клетки мозга

– Наступают-шмаступают, только девяносто процентов времени ты жрешь без прозрения зазрения.

– Согласен, – кивнул Барт. – бывает.

– Смотрите за ним, Марлен. Это еще тот хрен, – заявил Виктор. – Ладно, я на минутку заскочил. Проезжал здесь мимо… Славик, накапай мне коньячку!

Один из слонопотамов, сопровождающих Виктора, достал фляжку с двуглавым орлом, но в центре орла в круге располагался символ, очень похожий на свастику.

– А мне? – скособочил лицо Барт.

– А тебе вот, – и Виктор показал дулю.

Большой палец высовывался из дули далеко вперед и загибался вверх.

– Коньячок в подземельях найди! Он рыцарями охраняется, – добавил Виктор.

– Герб Византии? – спросил Барт, указывая на фляжку.

– Да, Палеологов, – коротко ответил Виктор.

– Палеологи – последняя правящая династия Византии, – пояснил Барт, видя недоуменные глаза Макса. – София Палеолог, сестра последнего императора, стала женой Ивана Третьего. А Москва, с тех пор, третий Рим, не так ли? – мстительно ухмыльнулся Барт, не получивший коньяка.

– Что вы, американцы, в этом понимаете? – почти зло ответил Виктор. – У вас своей истории 200 лет. А Россия – наследница Рима по праву, от Палеологов перешедшему.

– У вас есть два дня на всё, – обвел всех взглядом Виктор. – Директор-шмиректор выставляет нас вон, какие-то у него проверки из министерства-мигреньстерства.

– Mother fucker! – воскликнул Барт. – Только что клялся нам в вечной любви.

– Два дня, – повторил Виктор. – Время пошло.

Шаг 21. Размышления об очевидном

Барт витиевато выругался, потом улыбнулся.

– Опять гонки со временем! Только время оказывается впереди.

– Я правильно понимаю, – промурлыкала Марлен, – нас выставляют в самом начале?

– Как ни странно, ты поняла правильно, – отозвался Барт.

Марлен пропустила колкость мимо ушей.

– Но что можно найти за два дня? – спросила она.

– Марлен, ты знаешь сколько длилась самая короткая война?

– Два дня.

– Тридцать восемь минут.

– Я думаю ты дольше ищешь колготки без стрелочки! – усмехнулся Барт.

– У меня нет таких, – Марлен обворожительно улыбнулась, пытаясь установить нарушенное равновесие.

– Так, девочки, не ссорьтесь! – сказал Макс. – С первой зарплаты я куплю вам колготочки. В такой болтовне мы точно ничего не найдем.

Барт шумно выдохнул.

– Здесь главное понять для чего! – Барт воткнул палец в воздух.

– Чтобы спрятать сокровища, – пожала плечами Марлен.

– Э нет, – возразил Барт.

– Для того, чтобы что-то спрятать нужен небольшой тайник, – проговорил Макс.

– Вот-вот! И вы начинайте думать, – засмеялся Барт. – Важно понять логику! Павел мог преследовать несколько целей. Согласен, что городить подземелье только для схрона – совершенно не обязательно! Эти помещения были созданы для убежища членов Мальтийского ордена или неких иных тайных собраний. Вряд ли официальная православная церковь признавала увлечение Павла инородной религией, ведь прежде всего рыцарские ордена были проводниками католицизма.

– Но они же могли иметь и свои цели, – встрял Макс.

– Так и есть, – кивнул Барт. Но есть и другое. Любое помещение имеет вход и выход. И эти подземелья могли служить первой ступенькой для выхода из замка.

– Подземные ходы, задумчиво проговорила Марлен.

– Да! – возликовал Барт. – И не только для спешного отхода Павла, но и для проникновения членов ордена в тайные комнаты, эвакуации сокровищ в случае чего. В Петербурге существует множество подземных ходов.

– Да ну! – Марлен улыбнулась, – неужели за столько лет никто не обнаружил их. Хотя бы случайно.

– Этим мало занимались, но занимались и поэтому я кое-что об этом знаю. Все говорят, что Петербург построен на болотах, но о тайной жизни болот говорят мало. А тайная жизнь болот – это подземные ходы.

– Барт, по-моему ты несешь бред! – усмехнулся Макс.

– Бред? Может быть. Зато очень красивый бред. Но подойдем с другой стороны бреда. Петербург начинался, как крепость. А крепость и подземный ход – это синонимы.

– Если следовать твоей логике, то Петербург начинается на букву «П» и подземный начинается на ту же букву. Следовательно, в Петербурге есть подземные ходы.

– Петербург начинается на букву «С» – он Санкт-Петербург, это говорит о нем, как о сакральном городе и, возможно, взаимосвязанным с сюрреализмом, – улыбнулся Барт, перешутить и перебредить он мог кого угодно. – Потайные ходы для высадки десанта за пределы Петропавловской крепости были запланированы с самого начала.

– И где теперь эти ходы? – поинтересовался Макс.

Барт с изумлением посмотрел на Макса.

– Ты же петербуржец, я думал ты знаешь.

– Что я должен об этом знать?

– К трехсотлетию города они открыты для посещения.

– Против таких аргументов, сложно что либо противопоставить, – сказала Марлен.

– Легенды говорит будто бы под замком в Гатчине, выполненным по проекту Антонио Ренальди, расположилось множество подземных ходов, – продолжил экскурсию Барт. – Сейчас, правда, известен только один. Раньше спустится в подземный ход, длинной порядка 130 метров, можно было прямо из залов. В нише стены парадной опочивальни имелась потайная дверь, ведущая на темную узкую винтовую лестницу. По ней можно было добраться до подземного хода.

В Летнем саду по указанию Петра I был вырыт тайный ход, он вел из самого центра парка в Летний дворец императора. Долгое время считалось, что петровские подземные ходы были уничтожены. Но 1924 году строители нашли кирпичный тоннель, он привел их в сводчатый тайник, обложенный камнем. От него шли ходы в сторону Марсова поля и на противоположную сторону реки Фонтанки. Но пройти по обоим ходам удалось немного, так как путь преграждали массивные железные решетки. Говорят, что В 1925 году тоннель был заложен камнем и засыпан грунтом. На территории усадьбы Кушелева-Безбородко в середине 90-х годов 20 века был обнаружен подземный ход. Произошло это во время прокладывания новой теплотрассы. Несмотря на близость реки, подвал был сухим. Рабочие вскрыли пол и обнаружили подземелье. Ход вел в обратную от реки сторону, но пройти по нему удалось метров 10, дальше оказался завал. До недавнего времени в бывшей усадьбе был еще один ход, но в ходе реконструкции Свердловской набережной ход этот был засыпан, а в оставленном открытым гроте появилась свалка из мусора. Александро-Невская Лавра. Подземелья лавры представляет собой лабиринт из небольших помещений, соединенных между собой узкими переходами. До сих пор неисследованной остается северная часть подземелий, поскольку проходы туда полностью затоплены водами Монастырки. Там может находиться ценное имущество петербургской знати, спрятанное в революцию.

– Чешет, будто из интернета читает! – восхитился Макс.

– Площадь Труда, – продолжал Барт. – Под площадью Труда, Благовещенской площадью, находится подземная часть Крюкова канала, спрятанная в гигантскую трубу еще в начале 1840-х годов. Ход из Невы в канал заделали в 1870-х, а выход из подземелья в Крюков канал закрыли решеткой. Когда в 1990-х на площади Труда сооружали подземный переход, строители наткнулись на остатки труб-тоннелей. Эти реликвии сохранили – их можно увидеть в подземном переходе и сегодня.

– Хватит! Хватит! – взмолился Макс. – Убедил!

– Но к чему этот подробный экскурс? – поинтересовалась Марлен.

– Да к тому, – отозвался Барт. – Что Инженерный замок – это прежде всего замок. А замок и подземный ход – это синонимы.

– И что это нам дает? – спросил Макс.

– А то! Что попадание в подземелья должны быть простыми и удобными, как дверь. Ими нужно было легко и свободно пользоваться, если хотите с удобством!

– Как войти и выйти из камина, – уточнил Макс.

– Но это нас не приближает к хранилищу, – заметила Марлен.

– Но понимание этого дает места, где были «дороги». А на дороге вряд ли кто-то будет зырывать чемодан с деньгами. У дороги – возможно, – покивал Макс.

– Да где-то там у дороги должен быть схрон. Только добраться до него будет сложнее.

– Макс, а тебе не кажется, что длина и ширина этой комнаты разная?

– Но вообще кажется, – Макс смерил взглядом комнату. – Но возможно, это иллюзия.

А Барт принялся мерить шагами комнату.

– Надо составить более подробный план с размерами, – заметил он, Барт по обыкновению обкатывал пальцы.

Они лазили по подвалу с электронной рулеткой, составляя план и занося размеры. Комнаты оказались квадратными.

Барт размышлаял.

– Знаешь, Барт,мы тщательно исследовали внешнюю стену, а ведь и во дворе замка могут быть подземелья.

– Я тоже об этом думаю. Надо понять логику.

–Ты ее понимаешь, понимаешь, а понять не можешь.

–Всему свое время, – бросил Барт.

– Есть и продолжение этих слов, – сказала Марлен, она похоже старалась молчать, чтобы не раздражать Барта. – и время всякой вещи под небом

на сей раз замечание Марлен прошло без злобных размахиваний клинком.

– Всему свое время, и время всякой вещи под небом. – процитировал Макс, он недавно натыкался на этот кусок. – Время рождаться, и время умирать; время насаждать, и время вырывать посаженное; время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время раздирать, и время сшивать; время молчать, и время говорить; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру.

– Близко к тексту, – сказал Барт. – Книга Екклесиаста. Но мне ближе Шекспир. Time is the nurse and breeder of all good. Время – сиделка и кормилица всего хорошего. По крайней мере, оптимистично.

Шаг 22. Иллюзион

– Надо искать в центре, – улыбнулась Марлен.

– Это мы и так знаем! – вспылил Барт. – Моя чугунная голова создана не для того, чтобы бить об нее бутылки своего звонкого голоса.

Марлен посмотрела на Барта с некоторым изумлением

Она перешла на шепот, – Так лучше? Без боя стекла?

– Комнат 88. Это нам что-то дает?– спросил Макс

– 88 число командорств Ордена. Хотя кавалеров было больше чем 88. Если вычислять 88 комнату… Но мы не знаем с какой начинать… Может есть какой знак?

– Восьмерка – бесконечность! Пересечение бесконечностей – путь в вечность! – вспомнил Макс надпись на коробке.

– Надо искать внутри двора, – снова твердо произнесла Марлен.

– Откуда такая уверенность? – прищурился Макс.

– Интуиция, – улыбнулась Марлен со всей очаровательностью.

И тут Макса осенило!

– Знак! Знак где? Где орден?

Барт тут же извлек фотографии из недр памяти айфона. Макс глядел на фотки.

У него четко совместились план инженерного замка и изображение ордена.

Этот квадрат – тот подвал по которому мы сейчас бродим.

– Ну-ка покажи мне обратную сторону ордена!

Барт нашел нужное фото. А Макс всмотрелся.

– Увеличь!

Нечеткие насечки давали полное представление о карте подземелья. Насечки обозначали стены. Четырехлистник был вписан в квадратную полосу и лепестки его исходили из квадрата. Макс был уверен, что четырехлистник – это помещения.

– Этот квадрат внешнее подземелье в котором мы находимся… Карта! Это карта подвала! Внутри еще должны быть помещения! В четырехлистнике.

– Он похож на перекрещенные бесконечности… – кивнула Марлен.

– Четырехлистник – символ удачи! – на всех мальтийских орденах – лилии. Я сразу заметил это отличие и размышлял о нем.

– Так мы это уже выяснили, – буркнул Макс.

– Второй уровень карты! – это насечки на другой стороне ордена. На любом таком изделии ничего похожего нет!

Макс снова склонился над экраном и вглядывался в насечки:

– И здесь на внешнем квадрате можно насчитать 88 комнат, если знать, что считать. А проходы, судя по-всему здесь, здесь и здесь!

Барт густо выдохнул: Эх, выпить бы!

– Там чертова уйма проходов, – сказал Макс. – Вот на фото же видно. А в натуре – стена, рыцарь стоит. Ну и чего?

– Сезам откройся, – проговорила Марлен.

Барт встал перед рыцарем.

– Больше света!

Марлен и Макс направили фонари ему на нос.

– Здесь должен быть какой-то знак или примета. Возможно, дверь открывается механизмом!

– Если и был механизм, то за столько лет он мог прийти в негодность, – возразил Макс.

– И в те времена существовали замечательные механики, которые делали долговечные вещи, – сказал задумчиво Барт. – И долговечнее, чем сейчас. Либо должны быть люди обслуживающие эти механизмы. Мальтийский орден, как организация, существует и сейчас. Якобы благотворительная организация, а какие ее истинные цели не знает никто.

Барт говорил и обнюхивал рыцаря миллиметр за миллиметром.

– Возможно в рыцарях механизм открытия, – говорил он и притрагивался к частям доспехов.

– Вот! Вот здесь должен быть проход! – Макс зашел за постамент с рыцарем и исчез. – Вот, черт! Мы ходили мимо и не видели! – появился из-за постамента Макс.

Это было сродни волшебству, Макс просто исчез и появился.

– Не понял… – протянул Барт.

– Это фокусы! – воскликнул Макс. – Пока не упрешься, не поймешь.

Барт шагнул за постамент и тоже исчез.

– Иллюзия, хорошо сделанная иллюзия! Как все просто и изящно! – послышался его приглушенный голос.

Он вынырнул из-за постамента.

– Никаких зеркал. Как это работает? – восхищался Барт.

У ничего не понимающей Марлен приоткрылся ротик, если бы фраза относилась не к ней, то можно было бы сказать «отвисла челюсть».

Марлен подошла почти вплотную к стене, когда увидела небольшой проход, в который мог пройти один человек. Отступив на шаг эта прореха терялась. Действительно иллюзион.

– Мы искали тайники, двери, а проходы вот они! На самом видном месте! Так и должно быть! Ведь пользоваться дверьми должно быть удобно!

Барт скользил вдоль внутренней стены помещения:

– Вот еще один! Да здесь чертова уйма проходов! Bingo!!! Никому ничего не говорим! ходим в каменных масках. радости никакой нет, будто мы ничего не нашли! – воскликнул Барт и тут же успокоился. – Никому – ничего не говорим! Я сигнализирую Виктору. Доложим о подробностях. Марлен, ты играешь в покер? – неожиданно спросил Барт.

– Играю, мистер, но умение управлять лицом выработала еще до этого умения, – холодно ответила Марлен. – Я же женщина.

– М-м… Да. И это восхитительно! – воскликнул с широченной улыбкой Барт.

Макс скользнул взглядом по лицу Марлен. На ум прыгнуло слово «проницательность» и каталось на мыслях, блестя гранями. Но мысль так и не оформилась, только чувство близкое к восхищению щекотало у сердца.

За иллюзорным проходом резко шло вниз. В остальном подземелье мало отличались от подвалов замка. Проходы соединялись все вместе и в плане плане представлялись британским флагом. Были еще ответвления, но новоявленные спелеологи далеко уходить не стали, эти блуждания могли завести их куда угодно и отъесть весомую часть драгоценного времени. Один ход уходил из восточного внешнего выроста, то есть не из двора замка, как и предполагали. Барт трепался, что это сеть подземных ходов. Он многословно изложил свои знания о сети подземелий под Петербургом.

– Есть данные, что Инженерный замок и Воронцовский дворец связаны, – говорил он. – Так же при реставрации Летнего сада находили вход в подземелье. Данных о том, что это кто-то исследовал – нет. Эта история замялась. У меня есть две версии, что либо кто-то прикрыл эти исследования, либо по причине обычного русского разгильдяйства махнули рукой.

Не размениваясь на хождение по тоннелям они кружили вокруг четырехлистника.

Вначале Барт весело трещал:

– В западной традиции существует поверье, что четырехлистник приносит удачу нашедшему, в особенности если он был найден случайно.Мы конечно не случайно нашли этот четырехлистник, но удача все-равно нам гарантирована! По легенде каждая из пластинок четырёхпластинчатого листа представляет что-то конкретное: первая – надежду, вторая – веру, третья – любовь, а четвёртая – удачу. Вообще, растения клевера могут иметь и большее количество пластинок в листьях: рекордное зафиксированное количество равняется двадцати одному

Скоро Барт устал и заткнулся, подземелья не отдавали тайны проходов. Они были четко обозначены на картах, но находились на некоторой высоте и были загорожены решетками. Барт ругался по поводу этого недоразумения.

Марлен после десятка красноречивых поглядываний на часы, засобиралась.

– Ладно, мальчики, успешных находок. Прощаюсь с вами до завтра.

– Ээээ, Марлен, я думал, ты нас никогда не покинешь?

– И где я буду спать? на стульчике?

– А Виктор? Он разве не приставил следить за каждым нашим шагом?

– Не думаю, что к утру вы успеете сильно наследить, – парировала Марлен. – И к тому же я не склонна исполнять инструкцию побуквенно. И если вы не доложите Виктору, о моем исчезновении, может он и простит мне мою отлучку.

– Я думаю, здесь будет кому доложить, – усмехнулся Макс. – Давай, мы скажем Виктору, что насильно отправили тебя домой. Ты сопротивлялась и угрожала расправой.

– Прекрасная мысль, тем более, что так оно и было. Спасибо, мальчики!

– Марлен, я провожу, – подхватился Макс, ему надоело подземелье и хотелось просторов, хотелось двигаться, да и почему бы не проводить прелестную девушку?

Барт задорно подмигнул.

– Спасибо, не стоит, я недалеко живу, хотелось бы прогуляться.

– Тем более, – расплылся в улыбке Макс.

– Мне надо пройтись по магазинам, это неинтересно – раз. А, во-вторых, на кофе можешь не надеяться.

– А чай?

– Чай, какао, сок, бурбон… Всё мимо! Не угощаю, – улыбка Марлен была притягательная в противовес отталкивающему смыслу.

– Ладно, – пожал плечами Макс.

Марлен вышла.

– Ты не очень-то настойчив, – заметил Барт.

Макс подождал пару минут и пошел.

– Настойчив, – донеслось резюме Барта.

Макс проскочил мимо слоноподобного охранника, проводившего его глазами…

Шаг 23. Лица улицы

Макс особо не скрывался, просто шел поодаль. Если бы Марлен оглянулась, то она скорее всего Макса бы заметила. А Марлен была беспечна, как впрочем и любой гражданин спешащий домой по Садовой. Видимо стремление к дому было не важнее чувства голода. Марлен заскочила в ресторанчик на углу Садовой и Невскго. И здесь Макс заметил, что у Марлен есть хвост!

«Вот бестия!» – выругался про себя Макс, сам-то самоуверенно не оглядывался.

Хвост выглядел как высокий статный человек в сером костюме и широкополой шляпе..

«Кто он? – подумал Макс. – Пациент? Поклонник? Вряд ли. Они не стали бы тащится за ней, подошли бы сразу».

Макс видел уже этого человека но не обратил внимания. Серошляпый несколько раз перекрывал обзор. А теперь зашел в ресторанчик, следуя за Марлен.

Марлен закажет какой-нибудь овощной салатик, – подумал Макс. – А серошляпый кофеек возьмет.

Через огромное витринное окно было прекрасно видно внутренности ресторана.

Макс взглядом просканировал улицу. У него-то не нарисовался хвост? Никого подозрительного.

Макс лишился шоколадки. Он загадал, что купит шоколадный батончик, если Марлен закажет салат. Марлен заказала какую-то рыбу. А серошляпый действительно заказал кофе, но он уже сидел за столиком Марлен и говорил, говорил.

Марлен мило улыбалась и наверное говорила в свойственной манере нечто остренькое.

Человек оставил деньги за кофе и вышел из кафе. Однако не ушел, остановился недалеко от входа.

Марлен не стала долго рассиживаться, заплатила и пошла по Невскому к Восстания и дальше дальше. За Максом, похоже, никто не следил.

Серошляпый, не попадаясь Марлен на глаза, проводил до дома.

Макс был у этого дома совсем недавно. Это настолько поразило его воображение, что завис и потерял из вида серошляпого. И теперь тот вырос перед ним.

– Здравствуйте, Максим.

– Здрасть, коли не шутите.

– Какие же шутки? – и человек захихикал.

Макс пытался найти человека в своем прошлом, но таких костюмов и шляп, да и образа в целом не было. Он не видел его раньше. Макс теперь рассмотрел его хорошо.

– Чем обязан?

– Я могу предложить вам сделку.

– У меня почасовая оплата, – прикинулся старым башмаком Макс.

Человек подхихикнул. Макса раздражали такие скользкие люди с боковыми подхихиками.

– Часов в работы немного, но оплата достойная, – человек смотрел на него не моргая.

Серые глаза. Веки почти без ресниц.

– Каждый час тысячу.

– Рублей?

– Обижаете, – скривился незнакомец, – долларов.

– В золотых слитках пожалуйста!

– Любая валюта, – опять хихикнул человек в шляпе.

«Врезать ему по хихикалке что ли?» – беззлобно подумал Макс.

– И что от меня нужно?

– Я вижу вы деловой человек, – натянуто улыбнулся серокостюмный. – Серьезный.

– Я не давал согласия, – отрезал Макс. – Спрашиваю в рамках любопытства.

– Вы будете сообщать мне о ходе поисков в инженерном замке. За плату… которой мы договорились. И причем это не час, а минуты, секунды округленные до часов. Одна информация – тысяча евро, еще одна – еще тысяча.

Незнакомец говорил тихо и невнятно, хотя людей рядом не было. Макс едва угадывал произнесенные фразы.

– Можно вашу визиточку, я устрою тендер.

Человек хихикнул.

– У вас прекрасное чувство юмора!.. Вам не нужна визиточка, я сам вас найду.

– Я подумаю.

– Подумайте, Максим, подумайте… Но сомневаюсь, что Виктор вам заплатит больше и что он заплатит вам сто тысяч евро за шкатулку, владельцем которой вы являетесь.

– Не понимаю о чем вы, – отозвался Макс.

– Вы взвесьте всё.

– Интересное предложение, – произнес Макс. – Надо обдумать.

В Максе закипала злоба, ему хотелось придавить этого хихикающего типа, заставить сожрать шляпу, чтобы с отрыжкой получить нужную информацию, но он понимал, что появится такой же серошляпый и неизвестно еще как сложится разговор.

– Подумайте, подумайте.

Серошляпый пошел прочь и тут же затерся в толпу.

Макс тут же успокоился. Если бы он прижал этого безресничного, то вряд ли вообще чего-нибудь добился. Хотя двинуть очень хотелось.

Теперь он знал, что находка их стоит очень дорого, если предлагают такие деньги.

Только шкатулка хранилась в сейфе банка. И информацией надо было делиться с Бартом. Марлен серошляпый тоже похоже предлагал сотрудничество.

Кстати, это могла быть и проверка на вшивость от Виктора.

Макс попытался вспомнить лицо человека, но образ не рисовался: серость какая-то.