Игорь Колынин
Божественная трагедия
Шаг 12. Ванна для Геракла
На немецких автобанах нет ограничений. Черный субарбан мчался под 250 по почти пустой дороге. Марлен иногда посматривала в зеркало заднего вида, в котором отражалось лицо водителя. Лицо Макса было зверское, напряженное, желваки играли во внутренний пинпонг, подбородок синел двухдневной небритостью. Это жесткое лицо воина вызывало восхищение. У ног Марлен храпел Барт. Но она не обращала на него никакого внимания, что-то вроде песика заснувшего в ногах. А сила, поселившаяся в Максе, делала его невероятно привлекательным.
Вдруг Марлен показалось, что это не Макс, а Алекс сидит за рулем автомобиля. Что в машине они вдвоем. Ведь он так и несся в никуда… И это было где-то в Германии. Где же? Где? Название не приходило. Она смотрела на своего Алекса, ей хотелось обнять его, почувствовать его тепло. Она протянула руку и почувствовала сначала просто тепло тела, а затем будто током дернуло. Она поняла, что они несутся навстречу смерти.
– Алекс! Алекс! – заголосила она. – Останови! – и, опомнившись, добавила уже спокойно:
– Макс, чуть помедленнее.
– Не могу, – отозвался Макс, но скорость чуть сбросил.
Марлен показался и голос похожим на голос Алекса.
– И останови на ближайшей заправке.
Точкой во фразе белый спортивный автомобильчик впереди резко ушел влево, развернулся и запрыгал по трассе теннисным мячиком. Макс ушел от столкновения чуть изменив курс.
– Мать твою, – сказал он по-русски, глядя в зеркальце заднего вида, смотря как стремительно скачет по дороге смерть.
Ранним утром машину бросили не далеко от границы со Швейцарией во Фрайбурге – не хотелось связываться с таможней, да и наверняка на ней стояли какие-нибудь маячки. Там же сняли наличные с карточек, все равно этот пункт в их перемещениях раскрыт, купили новые телефоны.
– Куда дальше едем? – поинтересовалась Марлен, когда они пришли на железнодорожный вокзал.
– На юг, – весело сказал Барт. – Я все больше и больше думаю, что Константин отправил одну часть в Рим. И Шекспир об этом же…
– Все-таки Ромео и Джульетта?
– И не только, – и с видом заговорщика он отправился к автомату по продаже билетов.
Несколько часов и три пересадки, и они въехали в Рим.
Вечный и прекрасный город встретил их тепло. После промозглой Германии, Максу захотелось нырнуть в густое голубое небо. Вечернее солнце заставило их скинуть верхнюю одежду, и Макс с удовольствием оценил узкое бежевое платье из атласной ткани на Марлен, едва доходящее до колен. И то, что обозначалось под платьем.
«Прекрасна, как Хаят», – проговорил про себя Макс.
Барт действительно, бывал в Риме много раз, знал и любил этот город. Отель на площади Навона подошел бы и наследному принцу, путешествующему инкогнито. Скромный снаружи, но зато с балконом и джакузи на открытой мансарде. Макс вышел, стянул футболку и подставил грудь майскому солнцу, страстному и обжигающему. Он прыгнул в джакузи, усталость и напряжение последних дней стали покидать его с каждым пузырьком. Боковым зрением он заметил движение около его ванны. Конечно, Макс понимал, что Марлен остановилась в другом номере, но итальянское солнце так возбуждало фантазии!
В джакузи плюхнулся Барт. Макс поморщился. Сидят как два педика. Но Барта, вероятно, это не смущало. Он громко стонал, выражая свое полнейшее удовлетворение происходящим: Римом, солнцем и бурлящей теплой водой.
– Где будем искать? – спросил Макс, чтобы деловой разговор компенсировал двусмысленность принятия ванны двух мужчин.
По дороге они почти не разговаривали – в машине было опасно, а в поездах – сон вырубил.
– Хороший вопрос, – хохотнул Барт, отхлебывая коньяк из широкого бокала. – В Риме часть нашего амулета, спрятал Константин. Больше некому. Значит надо искать места, непосредственно связанные с ним. В Риме таких мест несколько. Наверняка, там все уже перерыто: и Триумфальная арка, и мавзолей Елены, и статуя Константина на Капитолийском холме.
– Ну так что же?
– На Форум, конечно, на Капитолийский холм.
– Так там же все перерыто – не ты ли это только что сказал?
– А Шекспир?
– Вы путаетесь в показаниях, господин… Ты про Шекспира и этот Капитолийский холм уже рассказывал тем, в Берлине. Только что-то они не сильно довольны были.
– Так я же им не все рассказал. Шекспир, как раз, все правильно указал. Но не только в «Ромео и Джульетте». У него есть еще одна пьеса про Рим и Капитолийский форум, – Барт многозначительно замолчал. Но Макс продолжал не двигаясь смотреть на римские крыши.
– «Юлий Цезарь», – продолжил Барт, не дождавшись вопроса собеседника. – Шекспир все время там пишет про статуи и про льва. Конечно, львом он называет Цезаря. Но если подумать, статуи… лев… Ну…
– Че ну, – буркнул Макс, ему начинала надоедать это позерство Барта.
– А то, что в музее Капитолийского холма стоит статуя Геракла, который, как всем известно, изображается в шкуре льва, – важно проговорил Барт.
– Чего же раньше не отыскали? – язвительно спросил Макс.
– Хороший вопрос. Не знаю, не все там так просто. Может кто и нашел. Но вот как и кто, куда перепрятал. Много вопросов. Надо идти – смотреть.
Барт, наконец замолчал, припав к бокалу и айфону.
– Святое дерьмо! – воскликнул Барт.
– Ну, чем еще порадуешь? – тут же откликнулась Макс.
– Ограблен Инженерный замок, – процитировал Барт с экрана, – из постоянной экспозиции ничего не пропало комментирует директор музея, пропали несколько рыцарских доспехов из хранилищ замка. Полиция подозревает работников. О размере ущерба не сообщают.
– Не удивлюсь, что пропали все доспехи, – усмехнулся Макс.
– А в России все так говорится, – засмеялся Барт. – Пропало колесо, и не говорится, что с этим колесом пропало несколько вагонов и тепловоз. Это философия такая.
Макс растворился в небе, крышах и шуме площади Навона.
Он вновь ощущал свои силы, несмотря на то, что амулеты были в сейфе гостиничного номера.
Шаг 13. Лестница в Царство Мертвых
Марлен тоже отмокала в джакузи с бутылкой вина. Ей всегда нравился Рим, но отели, в которых она обычно останавливалась, не могли дать ей такое наслаждение городом. Вот так просто, сидеть в теплых водяных ключах, слышать как в ресторанах на площади ужинают люди, обмениваясь впечатлениями за день, смотреть на виднеющийся купол Пантеона, видеть вершину «праздничного торта» на площади Венеции. Ватикана с этой стороны не видно, но от этого восторга меньше не становилось. Чудесное супертоскана, пилось медленно как густой мед – Марлен хотелось прочувствовать каждый оттенок из тысячи вкусов Мерло, выращенного в Кьянти. Вначале Марлен думала о предстоящем шопинге, надо же было иметь хоть какой-то гардероб. Потом мысли, обогащенные вином, стали восстанавливать все новые и новые впечатления.
Завязалась беседа. Марлен смотрела на город и говорила как бы с собой, но обращаясь к крышам и куполам.
«Макс. Интересно, даже имя почти такое же. Добавь, одну и поменяй другую, получится Алекс».
«Нет. Алекс был совсем не такой. Он был, он был…»
«Вот именно, что не такой. Он разве мог вот так спасти? В Алексе не было такого запаса надежности. Иначе он бы не умер. Макс словно кот с девятью жизнями. У него такое лицо»…
«Да что лицо! Груда мышц и на лице тоже».
Мерло, все глубже проникало во все движения и мысли Марлен.
«Эта история про богиню, чьи амулеты мы ищем. Интересно, а они правда помогают спуститься в мир мертвых? В мир мертвых. Алекс. Алекс, наверное, заждался. Нужно собрать все части этого амулета и тогда…»
Марлен резко вскочила на ноги и вылезла из джакузи. Надев гостиничный халат на голое тело она почти выбежала в коридор и стала стучать в дверь номера Барта и Макса.
Ей никто долго не открывал. Наконец она услышала вопрос, заданный на английском с жутким, но таким брутальным русским акцентом «Кто там?»
– Открывай, Макс, – это я.
На пороге стоял мокрый Макс в полотенце, обмотанным вокруг бедер. На плече висел купол парашута и надпись «Никто кроме нас».
Но Марлен лишь мельком взглянула на творчество художника по телу.
– Я хочу взглянуть на них, – быстро проговорила она.
– На кого? – удивился Макс.
– На амулеты, конечно, – и она рванула в середину комнаты, где в таком же халате, стоял Барт.
Макс молча закрыл дверь, открыл сейф и достал косметичку. Он осторожно стал извлекать камешки и класть на стол, приставленный к стене.
Марлен почувствовала жар, исходящий от этих черных камней. Кое-где черный налет не полностью закрывал темно-охристую поверхность камня. Когда-то, много тысяч лет назад, эти камни, наверняка, горели ярко-желтым огнем. Но сейчас огонь прорывался сквозь черную окисленную поверхность в виде теплового излучения. Марлен чувствовала его на своей коже.
– Неужели, с этими амулетами Инанна спускалась в царство мертвых?
– Кто знает, – уклончиво ответил Барт. – Но Александр Леонидович никогда ничего не говорит просто так. Он, конечно, мистификатор… Но его слова всегда стоят на фундаменте. Существовала ли эта богиня вообще? Вот в чем вопрос.
– Богини существуют и сейчас, – гордо ответила Марлен.
Она дотронулась до камней и тут же одернула руку. Тут же услышала голос Барта:
– У меня также. Не могу до них дотрагиваться. Словно раскаленные угли.
Марлен попыталась еще раз. То же самое. Ее пальцы полоснул огонь.
– А я могу их брать спокойно, – Макс начал перекладывать амулеты голыми руками. Что ты хочешь с ними сделать?
– Дайте полотенце, – приказала Марлен.
Макс, замешкавшись на секунду, посмотрев вниз, вернулся из ванной с маленьким полотенцем для рук. Марлен почти выхватила его, и обернув руку, стала двигать камешки.
– Через полотенце жжет, но не так сильно, – объявила она. – Смотрите, одна часть раза в два больше чем две другие. Большую ведь нашли в Трире?
– Да, эта часть оттуда. А маленькие из квартиры Макса и Инженерного замка, – подтвердил Барт.
– Если это подвеска, прикрывающая грудь, то скорее всего, нам надо найти еще две части. Если их, конечно, никто не разделил, как в Петербурге.
– У Барта есть план, – воодушевленно сказал Макс. – А сегодня нам надо выспаться.
– А я забираю свою вещь, – Марлен взяла со стола свою косметичку.
Макс сложил все в гостиничный пакет для вещей в прачечную, и подошел к сейфу. Марлен, словно не желая расставаться с амулетами, встала за спиной Макса. Макс набрал код и сейф зажужжал, возвещая, что теперь содержимое надежно закрыто.
– Ладно, мальчики, – весело сказала Марлен. – Вам приятных снов, надеюсь, что никто из вас не храпит,
– Здесь толстые стен, тебе это не помешает.
– А вы не помешайте друг другу храпом, на кровати-то звукоизоляционных переборок нет.
Она зашла в свой номер и тут же наполнила бокал до краев и схватила телефон. Невзирая на все предупреждения Барта о безопасности, она зашла в месседжер и набрала сообщение Ангелу «поговори со мной».
Ангел ответил через пол минуты, словно ждал ее письма.
«Это небезопасно. Я сам к тебе постучусь. Выходи из аккаунта».
Марлен послушалась и удалила приложение. Через минуту она получила сообщение по мессенджеру.
«Этот номер никто еще не знает. Что ты хочешь узнать?»
«То что мне ты писал. В Петербурге. Про детей. Откуда ты узнал?»
«Узнал что?»
«Что у меня не может быть детей.»
«Это не правда. У тебя будут дети.»
«Но как ты узнал?»
« Элементарно. Я о тебе выяснил все. Взломать сервер клиники и посмотреть диагноз – пара пустяков. С такими диагнозами у нас в Лос Анджелесе женщины рожают. Заработаешь денег – и врачи тебе помогут».
«Но почему ты изучал меня? Ведь ты же работал с Бартом. А мы с Бартом еще не были знакомы к этому времени. Да и с Виктором тоже.»
«Я следил за Виктором. Знал, что он ищет вместе с Гетцем артефакт. Раз он в Питере оказался, и Барт там же, то рано или поздно Виктор позовет Барта. И про тебя все элементарно. Виктор, прежде чем брать человека на работу, изучает его полностью. Я знал, что он тебя собирается нанять. И тоже, кое-что выяснил».
«А Инанна, правда, спускалась в подземный мир с этими амулетами», – неожиданно написала Марлен.
«В те времена серверов не существовало. Нечего взламывать»
Марлен допила бокал и сон одолел ее. Телефон так и остался в ее руке, будто она что-то хотела написать в ответ, но не успела.
Шаг 14. Без глаз
Рачовски очнулся от резкого стука в стекло. Он обнаружил себя сидящим за рулем. Кто-то аккуратно посадил его в его субарбан. В окно машины стучал полицейский. Рачовски мысленно пробрался через мощный треск от удара в голову и вспомнил, как открывается окно.
– Sie können nicht in das Auto rutscht
– Ja, ja, – Рачовски, хоть и не знал немецкого, понял, что ему лучше убираться отсюда.
Он завел машину и посмотрел на сидения. На них пристегнутыми располагались тела агентов. Рачовски проверил пульс на горле у того, кто сидел на пассажирском справа от него. Бьется. Ну и зря, мистер … В следующий раз вам так не повезет.
Рачовский быстро отъехал, чтобы полицейский не стал задавать вопросы, с чего вдруг в большой черной машине заснули четыре человека. Он остановился в паркинге. В машине у него было еще трое. Те, кто оставался на улице. Видимо, Макс, чтобы не привлекать внимание полиции, посадил всех в машину. Так, а где же остальные? Последний раз он видел изображение с их камер, когда они болтались в подземелье. Надо их освободить. Энди, конечно, совсем не хотелось освобождать Умника, но… Энди растолкал сидящего справа Волтентена. Тот застонал, открыл глаза и тупо уставился на него.
– Идти можешь? – резко спросил Рачовски.
– А… – ответил он и вырубился.
Подал голос Волтентен:
– Я пойду.
Идти и самому Энди было сложно. Болело все тело, хотя били по голове. Ну да ладно, не привыкать. Чувство было как от наркоза. В голове мутно, а глазах телевизионные помехи. Вкололи ему что ли какую-то гадость? Они медленно добрались до Базилики. Полицейского не было. Спустились вниз, благо двери оставались незапертыми. Лабиринт арок и сводов был в полнейшей темноте, но с помощью фонаря агенты в конце концов нашли нужную камеру. Тела висели подвешенные к потолку. Рачовски глянул на часы. Они висят так пару часов. Если б они провели всю ночь, то его ребята бы умерли. Кровь приливает к мозгу, и человек умирает от сердечной недостаточности. Макс ответит за это. Хотя, Рачовский вдруг вспомнил, что перед тем, как разбить камеры, тела были сняты. «Вероятно, чтобы получше связать», – подумал он. А потом снова подвесил. Садист. Рачовски сделал шаг вперед и распластался в липкой луже. Он подсветил фонарем – вся камера была залита полу-запекшейся кровью.
Он подсветил тела еще раз. На месте глаз зияли огромные кровавые дыры. «Что за черт!», – ужаснулся Рачовский. Походить к телам не имело никакого смысла, все документы и бумаги по операции из карманов всегда изымались, Энди лично проверял каждого. Так что эта информация навести на их след не может, если полиция доберется до этого глухого подвала раньше группы зачистки. А пока тела, как ни прискорбно в память о товарищах, но придется оставить здесь, висящими вниз головами. Всех четверых, если считать и Гетца. И главное, не наследить. Не оставить даже волоска. А вот убийцы тут явно наследили. И когда их интерпол отыщет, тут можно напрячь связи и заполучить все найденные амулеты. Он осмотрелся.
Поднявшись из подвала, Рачовски набрал номер: «Команду зачистки! – резко произнес он, – Трир. Базилика».
Только сейчас до него вдруг разом дошел весь ужас ситуации. Он не терял ребят со времен операций в Сирии. Но там были другие задачи, другая обстановка, другое руководство, другая страна. А здесь, прямо в центре Европы, вот так разом потерять трех бойцов и еще одного консультанта. Да еще эти выколотые глаза!
Он запросил записи уличных камер. Ответ его службы тех поддержки не удивил. Камеры были выключены, как только Макс вышел из Базилики.
«Кто ты такой, Макс?»
Шаг 15. Кресты и шпаги
Макс поглощал десятый кусок прошутто за завтраком, когда появилась Марлен. Он с удовольствием смотрел на ее фигуру в узких голубых джинсах и короткой курточке с каким-то крестом из блестящих кристаллов.
«Прекраснее Хаят», – подумалось Максу.
Кофе на открытой веранде прямо на площади Навона, превращал все прошлые события в дурной сон, не из этой жизни. Вбежал испуганный Барт, в его трясущихся руках трепыхалась красный конверт.
– Нас нашли! Они знают где мы! – и он бросил бумагу на стол.
Макс нарочито медленно повернул голову и лишь скосил глаз на конверт сочного алого цвета, на котором в правом верхнем углу красовался белый восьмиугольный крест. «Опять этот крест!» – про себя выругался Макс. Он медленно протянул руку к конверту и вынул оттуда лист белой бумаги.В правом верхнем углу изображен красный щит с белым крестом. Красивым шрифтом, будто выведено гусиным пером и чернилами, значилось:
«Дорогие друзья, прошу прощения за беспокойство, которое могло доставить вам сие послание, но обстоятельства заставляют меня потревожить ваш отдых в Вечном городе. А также прошу меня извинить за полуофициальный тон данного письма, он также обусловлен теми же самыми обстоятельствами.
Позвольте представится, Эдвард Лингфилд, Почтенный Бальи Ордена Мальты, и ваш добрый друг по совместительству.
Ввиду последних событий, имевших место приключиться с вами в последние дни, я искренне рекомендую не отказывать мне в просьбе встретиться с вами и прояснить сложившуюся ситуацию.
Смею вас уверить, что данная встреча будет вам крайне полезна.
Я надеюсь, что не утомил вас старомодным обращением на бумаге, мне просто хотелось показать вам свою расположенность, близкое участие и неусыпное внимание (слова «близкое» и «неусыпное» были подчеркнуты).
Буду счастлив вас видеть всех в полном составе в ресторане «Osteria Gabriello» на via Vittoria сегодня в 19.00
До этих пор, наслаждайтесь Римом, Вечным городом.
P.S. Смею порекомендовать вам замечательный маршрут по Форуму от арки Константина до Капитолийского холма, почувствуйте дух великих Цезарей.
«Они за нами следят и все слушают. Мы как на арене цирка под прицелом тысяч глаз», – Макс передал бумагу Марлен.
Та отстранённо взяла листок и через минуту небрежно бросила на стол. Во всей этой сцене Барт совершенно выбивался, подпрыгивая и дергаясь от нетерпения. Он вглядывался в глаза читающих, стараясь разгадать эмоции и найти компаньона по панике.
– Вы вчера говорили о Капитолийском холме? – почти равнодушно спросила Марлен, и не дожидаясь ответа безапелляционно заявила: – Мои планы меняются, мне в ресторан не в чем идти, я иду по магазинам. Как я понимаю, идти туда, куда вы собирались не имеет никакого смысла, так что я не много потеряю. А идти в приличное место в джинсах не собираюсь.
– Э-э, – промычал Барт.
– Да, и еще. Мне нужны деньги. Раз мы работаем вместе, я бы попросила представительские. Я же должна выглядеть представительно, – настойчиво произнесла она.
– Э-э-э, – снова замычал Барт. – Хорошо, – и он, покопавшись в кошельке протянул ей несколько фиолетовых бумажек.
Марлен мрачно посмотрела на них, потом холодно заявила:
– В Риме может и хватит, звоните мне, когда надоест бесцельно бродить по развалинам под присмотром почтеннейших бальи, – встала и отправилась по площади.
От созерцания ее плавной походки Макса отвлек Барт градом вопросом.
– Почему они нас не накрыли? Это люди Рачовски? Что будем делать?
– Сегодня вечером все узнаем. Успокойся! Если не накрыли, значит не накроют и сейчас. Значит пока в безопасности. И мы и амулеты. – Макс был спокоен, как медный ангел на Александровской колонне, римских ангелов Макс еще не успел узнать, – Что-то я раньше этого англичанина не слышал. Кто это?
– Ну, – Барт начинал потихоньку приходить в себя, – он представился Почтненный Бальи Орден Мальты. У них, госпитальеров, сейчас и великий гроссмейстер тоже англичанин, сын британского фельдмаршала.
– То есть, нам мало гамадрилов Рачовски, так еще и Джеймс Бонд со шпагой и крестом на пузе. Хорошенькая компания у нас подобралась, Барт. Эти то, покруче будут. Смотри, знают где мы живем, что собираемся делать. Молодцы! Странно, что амулеты сами не нашли.
– Здесь на завтрак коньяк подают? – засуетился Барт.
– Подожди, успеешь, – остановил его Макс. – Нам еще на Капитолий идти.
– Зачем? Не вижу смысла.
– Ну во-первых, я там никогда не был. Во-вторых, Бальи старался буковки выписывал, может в этом есть какой-то смысл?
– Но ведь это же издевка!
– Это совет. Все кому не лень вокруг этих ворот Иштар круги наматывали. И про Трир знали. А ты нашел. Так что стоит сходить и посмотреть. К тому же будет о чем за ужином поговорить.