Игорь Колынин
Божественная трагедия
Шаг 10. Полный засвет
Макс проснулся на новом месте рано. Еще раз оглядел комнату Барта. Снова заснуть не получалось. Он не знал куда себя деть и сел за комп.
Барт проснулся от того, что Макс мастерски и изощренно матерился.
– Что ещё хорошего? – протянул Барт.
– Светка на форуме устроила обсуждение с названием «Ой, а что это за шкатулочка?» Понимаешь, о какой шкатулке идет речь?
Барт подскочил с кровати.
– И что пишут?
– Всякое. Но к шкатулке это имеет мало отношения. Народ развлекается. Пишут, что это ларец Клеопатры, в которой она змею хранила, и что змея эта еще жива, поэтому открывать опасно.
– Змею, 2000 лет, – задумался Барт.
– Мы ей сейчас еще накидаем дизинформейшен… Как говорит один мой приятель из Штатов, – Макс хищно улыбнулся.
– У тебя есть приятель из Америки?
– Да, – ответил Макс. – Бартом зовут.
– Как и меня, – нахмурился Барт. – Да ты шутишь, – Барт хлопнул Макса по плечу. Никогда не поймешь вас русских когда вы шутите, когда серьезно говорите.
Макс колдовал над компом.
– Дай-ка я! – хотел вклиниться Барт.
– Погоди сначала я сам
– Только не от своего ника, – забеспокоился Барт.
– Знаю, – отрезал Макс и написал сообщение: «Это шкатулка персидского царя Кира. В ней мощи коня, который утонул в реке Диале, после чего река была казнена».
Барт потер руки и заулыбался:
– Смешно. И толково… А ты знаешь, кто жил до тебя в комнате?
– Слесарь депо, вроде. Иванчук, – вспомнил Макс.
– А жена знает об этом?
– Знает.
Барт сел за комп.
– Погоди, – сказал Макс. – Нельзя.
– Это почему ещё?
– Надо ай-пи адрес сменить, а-то нас мигом вычислят
– Как у вас говорят, не учи ученого? – сделал гримасу Барт. – У меня нужная программка имеется.
Барт запустил программку, вошел под другим ником и написал:
«Это шкатулочка слесаря Иванчука. В ней антисоветская переписка. Шкатулку сам смастерил. Найдена при работах на чердаке дома на Невском. Чуть не прибила гражданина Максима Минина».
И Барт продолжил писать:
«…Если бы не этот забавный случай, даже в новости бы не попала. Исторической ценности не представляет. Телевизор слушать надо, радио смотреть!»
Макс усмехнулся:
– Для лошков потянет.
– А что? – нахмурился Барт. – Хорошая легенда.
Макс хлопнул Барта по плечу.
– Не обижайся. Хорошая.
– И еще. Я уже организовал путёвки твоей маман, жене и сыну. Пусть уедут из города.
Тут же позвонила мама:
– Максимушка, мне начальник звонил, что я выиграла путёвку в Сочи.
– Правда? – Макс разыграл удивление. – Как это получилось?
– Розыгрыш среди работников нашего НПО БОР ЭЛЕМЕНТ и мне достались путевки. Представляешь!
Мама была счастлива, Макс пожалел, что так мало радовал маму. А ведь это было так просто сделать.
– И на сколько?
– На месяц… Только ты не мечтай, я Свете предложу с Пашей.
– Я тебе то же самое хотел сказать.
– Да?
– Да, – улыбнулся Макс. – Если тебе будет комфортно.
– А с чего это мне может быть некомфортно с невесткой и внуком?
– Мам, я рад за вас. Мне-то по-любому никак, я вроде работу присмотрел подходящую
– Ну, слава Богу! – радость прямо сочилась из трубки. – Столько всего в один день! Как ты там?
– Да, нормально, мам, – Макс отключился и посмотрел на Барта.
На лице американца явно было написано «Ноу проблем! Видишь, как всё просто!»
Ему понравилась с какой легкостью Барт уладил дело с путевками, как в фантастических фильмах.
– Я тоже кое-что выяснил, – сказал Макс, – Про Иванчука. С этим Иванчуком был интересный инцидент. Он пробил дыру к соседям снизу. Вызывали милицию и рабочих для ремонта перекрытия.
– Да, интересно. Такси уже ждет. Есть работа, – сообщил Барт.
– Прямо сейчас?
– Не прямо здесь, но прямо сейчас. Есть один человечек, который находится в вечной погоне за всякими раритетами.
– Это как-то связано с…
– Вряд ли, но он может выступить, как покупатель. Целевой покупатель.
– Хорошо. Только нам сейчас не до этого.
– Ааааа, – отмахнулся Барт. – Он появляется почему-то в моей жизни всегда вовремя. И сейчас, возможно, это нам на руку. Съездим узнаем и решим по обстоятельствам.
– Ладно. А если впрягаться в его работу, то что надо делать?
– Обычно он дает инфу и просит раздобыть какую-нибудь вещь. Выступишь, как мой компаньон.
– Не вопрос, компаньон. Впрочем, мы и заняты этим сейчас, – усмехнулся Макс. – В русском языке есть такая пословица: за двумя зайцами погонишься…
– Ни одного не поймаешь, – подхватил Барт. – Но все зависит от условий задачи. Зайцев два, нас два. Справимся.
Шаг 11. Работа липнет
В первый день на новой работе Марлен ждал сюрприз.
Марлен сразу узнала этих двух. Именно они приходили к ней после ночи общения с Ангелом. «Может, Ангел – один из них?» – мелькнула мысль. Зачем они приходили?
А сейчас они появились в кабинете у Виктора. Прутик уверенно шествовал впереди. Оглобля – за ним.
Марлен назвала кабинет овальным, посередине стоял овальный стол, за ним сидел Виктор. В лице его не хватало некоторой овальности, так бы вообще все было гармонично. Повел себя Виктор несколько эксцентрично и угловато.
Вместо приветствия запустил в Прутика карандашом. Как получилось что Оглобля оказался впереди и перехватил карандаш, Марлен не поняла.
– Охранник? – поинтересовался Виктор.
– Компаньон, – улыбнулся высокий, перехвативший карандаш. Он положил карандаш на край стола.
– Друг. Соратник, помощник, – подтвердил щуплый.
– А мог бы быть хорошим охранником, – заметил Виктор. – По крайней мере карандаши-шмарандаши ловит очень хорошо. Барт, но ты же знаешь, что у нас деловые отношения, в которые посвящать кого бы то ни было не хотелось бы. Даже если это твоя мама, даже если это твой друг. Я конечно уважаю твоих родителей, работал с тобой, но его я не знаю.
Барт пожал плечам.
Высокий усмехнулся.
– Меня зовут Макс.
Виктор недоуменно посмотрел на говорившего, затем усмехнулся.
– Сразу видно – хороший парень.
– Теперь мы работаем вместе.
– И вы будете работать в два раза быстрее?
– Возможно, – Барт был серьезен. – Если, конечно, нас заинтересует ваша история. Я теперь работаю в команде, и прошу людям моим доверять как и мне.
– Допустим, но зачем мне увеличивать сумму гонорара?
– Пока это и не требуется. Ваши расходы увеличатся только в размере необходимых трат. А сумма останется прежней.
Виктор откинулся в кресле и даже задел флаг, висящий за его спиной, бордового цвета с желтым крестом по центру и четырьмя буквами «В» в четырёх углах. Флаг Византии, как потом рассказал Барт.
– Только Барт, давай без алкоголя. Ты жрешь коньяки, как обкурившийся слон.
Барт недовольно выдохнул.
– Мне это помогает думать.
– Теперь тебе Макс помогает думать, – Виктор подмигнул. – Я устал уже от твоих запоев.
Виктор был капризен, как модельер перед показом.
– Я же нахожу тебе артефакты, – Барт нахохлился.
– А я оплачиваю эти поиски и весьма исправно.
– Ладно, повременю с коньяками, – отмахнулся Барт.
Марлен увидела, что согласился он только внешне и достроила его фразу: «Повременю с коньяками, на время и водка подойдет».
Виктор откинулся в кресле.
– Ну что ж. Посмотрим.
Барт и Макс сели напротив.
– Сейчас я ищу… – Виктор спохватился. – Очень важную вещь
– А когда это было по-другому? – спросил Барт.
– Ну да! А я узнал что меня пытались наколоть, сливали информацию.
Барт усмехнулся.
– Поэтому мы здесь. Нужно было сразу ко мне обратиться.
– Надо-шнадо… Я просто предупреждаю.
– Принято, – кивнул Макс. – В чем суть вопроса?
Виктор долго, оценивающе смотрел на Макса.
– Чай? Кофе? Может, закусить? – предложил Виктор.
– Рюмку коньяку и закусить, – Барт широко улыбнулся, как ни в чем не бывало и потер руки.
– Кофе, – попросил Макс.
– Воды, – произнесла Марлен, когда взгляд ее нового босса упал на нее.
Виктор нажал кнопку на приборе, напоминающим маленькую летающую тарелку с обтекаемыми динамиками, стоящем на столе, и проговорил заказ. Для себя также попросил воду Perrier.
– Я сейчас, вернусь, – сказал, вставая, Виктор, сразу же после того, как закончил говорить с настольным НЛО.
Марлен вышла с ним.
– Что ты о нем думаешь? – спросил он за дверью.
– Спокойный, уравновешенный, не трепло, если Вы о Максе. Друзья… Вполне может быть. Хотя, скорее «приятели», – выдала Марлен.
– Приятели-вредители, все кругом враги!
Виктор покивал в такт своим мыслям и пошел, кинув:
– То-то меня и смущает, что спокойный, уравновешенный, мне легче иметь дело с такими придурками, как Барт. Ты иди к ним, я сейчас подойду.
Марлен зашла в кабинет.
Макс был ей симпатичен, он остро напомнил ей Алекса.
Макс был будто выточен из глыбы красного гранита скульптором талантливым но немного небрежным. Местами скульптура была идеальна, куски отшлифованы, а где-то обточена абсолютно топорно. Улавливался некий диссонанс в пропорциях, но уловить, что не так было невозможно. Макс был высок, статен и лицом очень приятен. Спелые полные губы, правильный нос, соломенная челка, и яркие глаза, светло-светло коричневые, почти желтые. В ярком свете они такими и казались. Марлен почувствовала, что он очень притягателен для женщин. По крайней мере, если бы ее сердце было свободно, то притяжение бы состоялось.
Когда Виктор вернулся, Макс потягивал кофе, а Барт игрался с пустой рюмкой.
Марлен развлекала Макса и Барта пустячными разговорами.
Виктор расположился в кресле.
– Итак. Есть работа. Не зависимо от того согласитесь вы или нет – информация должна остаться закрытой.
– Так и будет, Виктор, – кивнул Макс.
– Мне в руки попал знак эпохи Павла Первого с некоторыми пояснениями.
– Знак? – заинтересовался Барт.
– Мальтийский орден.
– Судя по всему, это связано со слухами, что орден перевез свои сокровища в Россию… – предположил Барт.
– Да. Я рад, что ты рубишь фишку, – усмехнулся Виктор. – Эти сокровища должны быть найдены.
– Можно посмотреть знак? – попросил Барт. – И еще рюмку коньяка…
Виктор нажал кнопку:
– Светочка, принеси еще коньячка и попроси ко мне Хаят с фото.
Барт и Макс обернулись, следуя взгляду Виктора. Уставились на тяжелые двери темного дуба. Двери плавно разошлись и абсолютная красота вплыла в овальный зал. Помещение перестало существовать, все перестало существовать. Макс с Батром забыли как дышать. Вроде обычная женщина немного восточного образа, но в зале будто стало светлее и запахло розами. Ее фигура и лицо были настолько идеальны, что казалось сам всевышний был ее скульптором. Она была высока, чуть ли не выше Макса, на шпильках, открытое красное платье, так скрывало линии тела, как облака не могут скрыть прелесть восхода. Очень стройная, но тончайшая талия, при ее росте, придавала ей изящество, грацию и сходство с высоким и узким бокалом для шампанского из стекла, на прозрачной длинной ножке.
Вошедшая следом Светочка с бутылкой коньяка и рюмками, казалась просто еще одной деталью интерьера.
Хаят оставила фото и присела в кресло.
Барт облизнулся. Налил себе коньяка, тут же пригубил, не отрывая взгляда от женщины.
Марлен захлестнули чувства. В первый момент она тоже восхитилась ей, но почувствовав себя обыденно, одернула себя. Марлен не привыкла быть тусклой. Она быстро протрезвела от этого наваждения и улыбнулась. Улыбайся, как победительница в любых условиях, – это был ее принцип.
– Вкусный… коньяк, – сказал Барт.
Макс был сдержан, но легкий отсвет зари лег и на его щеки.
Виктор был доволен эффектом произведенным Хаят. Вид у него был хозяина Мира, будто он управляет всеми прекрасными закатами и восходами вселенной.
Барт наконец взялся за фотки, увидел их и сразу рухнул в колодец истории. В воздухе запахло озоном, чувствовалось, как сгустились и искрились его мысли.
– М-м… Несколько необычный знак… А есть наработки?
– В некотором здании мы нашли подвал, – сообщил Виктор.
– Как странно, что у здания есть подвал, – Макс хлебнул кофе.
– Это еще один этаж, разбитый на комнаты.
– Судя по всему речь идет об инженерном замке, – Барт глянул на Виктора и понял, что угадал. – Подземные ходы?
– Неважно, о каком здании идет речь. Остальная информация потом. После согласия-шмагласия.
– Что в комнатах?
– Рыцарские доспехи. Это уже огромный шаг, – Виктор откинулся на спинку кресла. – Находка мирового значения. Но есть мнение, что подвал этот скрывает нечто большее.
–
Это все? Все что у вас есть?
–
А тебе этого мало? – ухмыльнулся Виктор. – Ключ к тайне, умный человек, может отыскать в своих знаниях. Ты же умный?
–
Ignorance
is
the
curse
of
God
;
knowledge
is
the
wing
wherewith
we
fly
to
heaven
, – произнесла Хаят на английском, и далее перешла на русский с сильным акцентом, – вы же понимаете о чем я.
–
Вы о книге или о библиотеке? – спросил Барт и внимательно посмотрел на нее.
–
Книги пишут люди, – ответила Хаят и улыбнулась, явив всем белоснежные зубы, эффектно контрастирующие со смуглой кожей.
– Хорошо. Надеюсь у нас есть время подумать? – спросил Барт вставая. – Скажем, сутки.
Виктор кинул на стол пачку фотографий с рыцарями на постаментах.
– Подумай, подумай, – кивнул Виктор.
Барт перекладывал фото, взгляд его играл, как начищенные доспехи на солнце.
– У меня просьба, Виктор, – отложил фотографии Барт, – можно я покажу Максу музей? Он очень хотел посмотреть.
Виктор расплылся в улыбке, он стал похож на кота, которому чешут за ушком.
– Покажи, Марлен тоже будет интересно. Я не пойду с вами, у меня еще встреча. Вас потом проводят. Он нажал кнопку селектора: «Света, проводи гостей в музей»
Шаг 12. История карты
– А почему ты не согласился сразу? – поинтересовался Макс, когда они ехали на такси домой.
– Не надо проявлять излишнюю заинтересованность, – пожал плечами Барт. – Согласимся завтра.
– Обратил внимание на эту Марлен?
– Что понравилась? – Барт пихнул Макса. – Не рано ли ты снова захотел жениться? Меня больше заинтересовала Хаят. Вот это женщина! От нее какой-то свет исходит.
– И свет и тьма. Она прекрасна, но у меня к ней двойственное чувство. Свет с червоточиной какой-то.
«Если возникла в душе эта настороженность, значит, что-то не так, значит, сближаться нельзя», – додумал он уже не проговаривая вслух.
–
Кстати, что она говорила? – спросил он.
–
Эта цитата из Шекспира висит в здании библиотеки Конгресса. Про то, что знанье – свет, а незнанье – тьма.
Макс думал о Марлен. Ему вдруг захотелось поглотить её. Почувствовать до последней клеточки. Чтобы она стала им. Это было новое чувство, новоприобретение. Он чувствовал себя огнем, хотел пищи. Чтобы стать сильнее, ярче. Но разум говорил: не нужно. Вместе с тем обостренная человечность кричала: ты сожжешь ее – останется пепел. И потрескивали мысли, что может так и нужно. Может, ей нужно сгореть.
«Стерва, похоже, еще та, в моем вкусе, – про себя усмехнулся Макс, а вслух произнес:
– Думаю, Марлен будет за нами приставлена, если нам вообще надо соглашаться на эту работу.
– Обычная практика. Не верь, не бойся, не проси, – Эта фраза с английским акцентом звучала особенно впечатляюще. – Виктор никому не доверяет. Его принцип надзор над надзором и контроль верхнего надзора.
– Ты вообще планируешь соглашаться?
– Один час утром стоит двух вечером..
– Утро вечера мудренее? так что ли? Интерпретация?
– Ага, – отозвался Барт.
– Ты с Виктором работал?
– Да, у него большой бизнес здесь. В начале двухтысячных вложил удачно в растущие бизнесы, тогда у вас все росло как на дрожжах. И в Америке тоже проинвестировал пару стартапов. Чистая удача. Потому что он в IT-технологиях практически не разбирается. Виктор больше по истории, частный коллекционер, причем коллекционер до дрожи в пальцах. Некоторые экспонаты добыл ему я. Например, карту. Обратил внимание?
– Ничего примечательного… – сказал Макс,
– Я из-за карты устроил эту экскурсию! Хотел, чтобы ты посмотрел.
– Это не та карта, о которой ты говорил? Типа волшебная.
– Именно! – Барт чуть подпрыгнул от раздирающих его эмоций. – Только Виктор знает не обо всех ее свойствах. Карта мистична, волшебна. Если ты заметил, то на карте пятна. Они появляются и исчезают с течением времени. И наше событие отпечаталось на карте, я внимательно посмотрел след этого события и в нашем доме и том доме, куда мы пошли!
– Я подумал, когда ты потащил меня на Староневский, что у тебя крыша едет.
– Многие так думают, – со всей серьезностью произнес Барт.
Они ехали, а Барт рассказывал:
– Невский, как искривленное зеркало, где прошлое и настоящее сходятся в одной точке – точке излома. Невский должен был быть идеально прямым, строители немного промахнулись. А из-за этой ошибки и получился такой эффект.
– Это предположение?
– Предположение – только то, что причиной искривления строители. Каждое событие на Невском проспекте имеет свое отражение – это факт. В котором мы могли убедиться. Я сам проверял не раз эту теорию, – говорил Барт. – ты обратил внимание на особенность карты?
– Не обратил, обычная старая карта.
– Невский на ней идеально ровный! Это копия карты проекта Невского проспекта. Подобных карт больше нет в мире!
– Ты знаешь, я не все знаю, – усмехнулся Макс.
– Кстати, мне попалась в руки шведская карта века так двенадцатого. Там место, где проходит сейчас невский называется Чертов Берег.
– В приятном месте мы живем. Не зря Петербургу столько мистики приписывают.
– Собственно, участниками одного события стали и мы, это отразила карта, – улыбнулся Барт. – У меня есть десяток документально подтвержденных фактов из прошлого. В шестидесятых, в отеле Невский Палас, тогда он назывался гостиница Балтийская, останавливается некий иностранец, требующий определенный номер. У иностранца этого как потом выясняется были сведения о кладе. Он ночью вскрывает пол своего номера и находит металлическую коробочку, до утра он пытается ее выковырять, а она оказывается креплением люстры в номере снизу. Люстра благополучно рухнула, ухлопала двух постояльцев. В этот же день на Староневском проспекте, дом тебе сейчас не скажу, а врать не буду, с потолка обрушивается золотой дождь. Непонятным образом вскрывается тайник, обогащая жильцов квартиры. Они заявили о находке, об этом писали в газетах. А в соседнем доме с Паласом была похожая история, но более прозаичная. Хотя тоже связанная с находкой огромных денег.
– Как ты-то связался с этой картой?
– Я наткнулся на эту карту случайно. Сначала я узнал о свойствах карты у бывшего владельца, который испугался обладать таким артефактом и продал ее. А я выкупил эту карту у антиквара и не без выгоды для себя продал Виктору. Так, кстати, мы с Виктором и познакомились. Он заказал анализ карты. Экспертиза подтвердила, что карта восемнадцатого века. А пятна ничего особенного не представляют. Старение бумаги и воздействие влаги. Такая вот история. Но с тех пор меня неотрывно преследует мысль, что любое событие зеркально. Что бы мы не делали, за нами это кто-то повторяет.
– Это твоя тень повторяет все за тобой.
– Мечта любой тени – отбрасывать собственную тень, – глубокомысленно изрек Барт.
– А куда мы едем? – поинтересовался Макс, понимая по пролетающим пейзажам, что едут они не к Невскому.
Водитель занервничал и назвал адрес на Крестовском острове.
Макс недоуменно взглянул на Барта.
– Мы едем ко мне, – заявил Барт. – Нам больше нечего делать на Невском.
– Дружище, – сказал Макс шоферу, – сначала заезжаем на Невский, ты нас подождешь пять минут.
Барт хлопнул себя ладонью по лбу, видимо, он забыл про ларец абсолютно.
Водитель очень сильно занервничал. Видимо, он не раз уже ждал так и не дожидался своих денег.
– Барт, заплати ему на сколько договаривались, остальное и чаевые – потом.
Барт расплатился. Водитель тут же успокоился.
– Вот память, – посетовал Барт. – Видимо в кабаке уснула.
Шаг 13. Вызов любимого
Марлен скучала. Её скука была особого рода: она скучала по Алексу. Всё чаще и чаще она видела его фигуру, лицо в толпе. Ей хотелось его окликнуть, но тут она вспоминала, что Алекса давно нет. А он приходил к ней во снах, и спрашивал: «Ты меня забыла? Что ты меня не окликнула? Ведь это был я». Марлен просыпалась с надеждой, что это правда. Но рядом никого. Только глаз неба – луна смотрит в окно. Вернее, не глаз, а лицо неба. И в этом светлом круге она видела любимые черты.
Марлен пыталась отвлечься, думала о работе, вспоминала Макса, чем-то зацепил ее этот парень, но входил Алекс, садился напротив кровати, закуривал и говорил: «Наконец-то я вернулся!» Будто он не разбился на мотоцикле. Его смерть и жизнь все больше обрастали слухами. От друзей приходили странные вести. Говорили, что у него было много женщин, что он искал смерти, что он знал о своей погибели.
Как было бы просто, сесть на кровати и поговорить… Но морок исчезал.
Марлен так было нужно было с ним поговорить. Ей казалось, что несколько его слов сделают жизнь легче. Отпустят воспоминания. Хуже все равно быть не могло.
И тут Марлен вспомнила о своей бабке ведунье. От нее остались теплые воспоминания о проведенных летах детства на хуторе и сундук, который стоял в коридоре под вешалкой. Марлен туда заглянула лишь раз, когда его привезла.
Марлен приехала к бабушке перед самой ее смертью. Долго-долго не была и вдруг сорвалась без предупреждения и приехала. Бабушка Ядвига ждала ее у калитки.
– Здравствуй, Мари, – улыбнулась бабка, – хорошо, что приехала, повидаемся хоть в последний раз.
– Да, что ты бабушка, – Марлен расцеловала старушку. – Ты еще огого!
– Ох, внучка, я знаю, кому и сколько отпущено, – сказала бабушка, – пойдем в дом. Дом я тебе отписала, ты присматривай за ним. А сундук этот забери, здесь мелочи всякие, потом настанет время, разберешься.
– Бабушка, что за разговоры! – воскликнула Марлен. – Даже слушать не хочу.
Бабка только отмахнулась, но на лице у нее было написано: «Я-то знаю»
Они пили чай.
Бабка Ядвига была худенькой, маленькой женщиной, но сила чувствовалась во всём, что она делала. Она не была никогда хрупкой. Не стала дряхлой. Под сетью морщин угадывалось прекрасное лицо. А если специально затуманить взор, то морщины разглаживались, и перед Марлен сидела ровесница. Хоть на дискотеку иди. Выдавал голос надтреснутый.
Про бабку разное говорили. Говорили, что она ведьма. Говорили, что поизвела нехороших людей в тяжелые времена своим колдовством. Но как что-то случалось в посёлке сплетни откидывали и бежали к ней за советом.
В дом она редко кого пускала, только самых близких. А ходока встречала у калитки, выслушивала молча и советом одаривала.
И всё по ее слову выходило.
Плохо ли, хорошо, но так и случалось.
Многие к ней за здоровьем ходили. Между доктором и бабушкой выбирали бабушку.
Некоторые, правда, и туда и туда ходили, подстраховывались.
А она снабдит какой-то травкой или порошочком, так доктора потом удивляются, потеряв симптомы болезни.
Все называли ее баба Яга. Кто со злобой (хотя зла она односельчанам не делала, правду говорила, да, но зла не делала), кто с опаской, кто ласково-ласково, словно родную мамку кликал.
Сейчас, правда, обращались все реже, да и слухи поутихли. Старики поумирали. Молодежь разъехалась, а новые обособленно как-то живут. И не интересует их ничего.
Чай был ароматным-ароматным, даже дурманящим каким-то.
– Ты Мари, береги себя. По женской части нелады у тебя могут быть. Но все хорошо будет. И Алекса, попридержала бы ты рядышком, а-то резвый он у тебя.
– Как же я удержу, бабушка, – улыбнулась Марлен. – Это все равно, что ветер сачком ловить.
– Я тебе травку дам. Ты не бойся, это не любовное снадобье. Он тебя и так любит. Просто притихнет немного на короткое время. Тяжелые времена у него сейчас.
– Не надо, бабушка, сами справимся.
– Не надо – так не надо. Моё дело предложить… Я ж вижу, как ты по нему сохнешь.
– Ай да бабушка! Как ты все видишь, все знаешь!
– Жила долго, вот и знаю.
К вечеру посыпались звонки по работе и в ночь Марлен укатила.
А через две недели поехала на похороны.
Бабка ушла тихо. Позвала соседку, та пришла через полчаса, а бабка Ядвига на кровати лежит во всем чистом, и не дышит уже.
Домом теперь занимался товарищ детства, он жил в том же поселке, подправлял, если что надо. И сдавал жильцам. Марлен постоянно получала от него денежные переводы. Сама-то не ездила. Далеко слишком, да и Тайланд привлекал больше, чем Латгалия.
А сундук забрала. Во-первых, вещь старинная, красивая, Марлен нравились такие вещи, она и прихожую сделала под старину.
Что-то она упустила в прошлый раз открывая сундук. Чему-то не придала значения. Да и растерянно она как-то возилась с вещами. Сейчас надо быть внимательнее. Бабка Ядвига ничего просто так не говорила.
И теперь, похоже, настало время открыть сундук. Крышка поднялась легко, без скрипов и взвизгиваний. Из глубины пахнуло не затхлостью, а травками и благовониями. Огромное количество тряпичных мешочков, сверточков. Сверху толстая тетрадь в клеенчатом переплете.
Марлен в первый раз наткнулась на этот фолиант, хотя вынимала из сундука всё. Как это получилось? Колдовство? Ох, бабка Ядвига.
Марлен бережно взяла и открыла тетрадь – бабушкин аккуратный округлый подчерк, крупные буквы. «Приворот» прочитала Марлен. Пролистнула еще несколько пожелтевших страниц, «заговор зубной боли», дальше… «Вызов умершего человека». Марлен застыла, будто тело ее вдруг стало на миг каменным, потом прохладное дыхание вывело ее из ступора. Из тетрадки выпал листок.
«Здравствуй, Мари! Рано или поздно ты откроешь этот сундук. Из любопытства или обстоятельства толкнут тебя на это. Я не говорила тебе ничего о заклинаниях и обрядах. Ты должна сама прийти к этому. Возможно, не ты, а твоя внучка почувствует необходимость в этих вещах. Чужим не передавай эти вещи. Многие заклинания опасны. И надо слушать себя. В тетради многое объяснено, но, главное, в тебе. Слушай себя. Если ты будешь делать не так, окружающее проявит себя по-другому. Будь осторожна, внучка! И слушай вглубь»
Марлен перечитывала и перечитывала эти строки. Тетрадь по-прежнему оставалась открытой на странице «Вызов умершего человека».
Слёзы хлынули ручьями. Разговор о детях звучал насмешкой. Ей было так больно! Потерять любимого, потерять возможность родить. Она нажала до боли на слезотоки и смахнула ручьи. И окунулась в прочтение тетради.