полная версия

Андрей Соболев
Защищая горизонт. Том 2

– Зачем ты сейчас завёл этот разговор?

– Я?! Это не я его завёл, а ты, когда опять начала причитать о том, как мы с ним спелись. Выставляешь меня дураком перед этими людьми.

– Ты и сам прекрасно с этим справляешься, – грубо ответила Фина.

– Если бы не эти люди, если бы я не был за рулём… – сквозь зубы процедил парень, источая ненависть.

– Если бы да кабы, я бы тебе шею свернула. Веди давай, не отвлекайся, а то сейчас поворот пропустишь, – смело и без капли сомнений приструнила своего брата Фина.

– Я знаю, – пробубнил он себе под нос уже покорным голосом.

Почти сразу после этого наш грузовичок взял крутой вираж и резко ушёл влево по едва заметной колее в песке, где иногда ходили машины. В иных обстоятельствах и при других условиях её можно было счесть за просёлочную дорогу, если это слово вообще применимо к пустыне. Фина нисколько не смутилась после грубого разговора со своим братом, где она явно ощущала свою доминантную позицию. С улыбкой победителя она повернулась к нам и ухмыльнулась, увидев наши потерянные взгляды.

– Не волнуйтесь, мы часто так ссоримся, миримся, потом снова ссоримся, даже дерёмся, обычная семейная жизнь. Никто никого ещё не убил за всё время. Я имею в виду, никого из нас. Как бы я к нему ни относилась, он мой брат и единственное, что у меня ещё осталось.

Ким ворчливо фыркнул за рулём, но промолчал.

– Да-да, ещё отец. На самом деле, я благодарна ему, и без его заботы мы бы точно не выжили. Просто, понимаете, трудно с ним… Вам такое наверняка неведомо, но иногда в семье так бывает, что кто-то из родственников… того, ну вы поняли. – Фина покрутила пальцем у виска.

– Финка! – всё ещё шипел на сестру Ким.

– Да ладно тебе, братец, ты чего? Можешь сколько угодно обижаться, но в душе ты со мной согласен, пусть и не полностью.

– Не согласен.

– Согласен-согласен. Я понимаю, он тебе дорог… нам дорог, но даже ты не будешь отрицать очевидное, скорее просто боишься признаться самому себе. Я вот тоже люблю его, но иногда так тяжко становится с его этими заскоками, что руки опускаются. Порой мне кажется, что он приютил нас именно для этого, чтобы мы помогали в его поисках. Как давно он нас взял? Лет десять уже, наверное, прошло, да, Ким?

– Да, около того, сразу после смерти матери.

– Ага, мне тринадцать всего было, когда… когда эти корпоративные сволочи убили её, запытали до смерти. По крайней мере, так нам рассказывал отец. Он когда-то работал на них.

– А кто на них не работал? Или не работает? Эти сволочи всё под себя подмяли: землю, собственность, промышленность и даже воду. Оставив таких людей, как мы, дохнуть с голода в этой пустыне, без возможности сбыть добытую воду, чтобы найти себе пропитание. А какой выбор дали взамен? Бросить всё, свой дом, ферму, чтобы пойти работать на их заводы за гроши, на которые даже семью не прокормить? Или даже стать лабораторной крысой для их опытов, сварить суп из своих мозгов или ещё хуже – убирать дерьмо за этими богачами в комнатах депр… депривации чего-то там? Ну уж нет! Лучше сдохнуть здесь, вырезая им глотки одному за другим. – Последние слова Ким пробормотал вполголоса, словно стыдясь их дерзости.

– Да, Ким прав, почти все работают на них. Наши родители, настоящие родители и наш новый отец. Он говорил, что видел нашу мать перед самой её смертью и обещал, что позаботится о нас, но никогда не рассказывал подробностей. Говорит, что стремится таким образом защитить нас. Но от чего? От корпорации? Ха! Да мы уже давно в аду, вы посмотрите только. Смерть здесь скорее будет избавлением, чем наказанием.

– По крайней мере, он обещал нам, что мы сможем отомстить.

– Да, обещал, бредил своими идеями о чуде, которое даст нам оружие против корпорации, что вот-вот, нужно только его отыскать – и у-у-ух, вот мы на вершине мира. Купол, вроде так он его называл?

– Да, Купол, – почему-то расстроился Ким.

– Он ведь купил эту чёртову ферму посреди пустыни, и, знаете, для чего? Всё ради этого Купола. Мы были ещё детьми и не особо вникали в его бредни, да и он не спешил всё рассказывать. Тогда нас заботило лишь выживание, а продавший нам эту водяную ферму прохиндей обещал, что под её землёй сокрыты целые залежи чистой воды, прямо подарок судьбы, а не покупка. Смешно… правда смешно и немного грустно. Отец ведь специально купил эту ферму только за то, что она была рядом с его проклятым Куполом. По крайней мере, он верил в это и плевать хотел на то, как будет содержать двоих детей.

– Но Купол-то был!

– Был, и вода была, правда не в том количестве и качестве, что было обещано, но была. Только эти крохи оказались никому не нужны, корпорация давно подмяла под себя весь рынок. В их руках монополия, власть, отличные очистные заводы, превращающие реки дерьма из канализации в питьевую воду для наших детей. Ну а Купол… Всё, что мы тогда нашли, – это кусок бетона с дверью. Какой-то бункер времён войны или типа того. Сплошные разочарования…

– По крайней мере, ты теперь точно знаешь, что отец нам не врал и Купол существует.

– Да брось ты, какой Купол? Он обещал нам оружие, решение всех проблем, шанс поквитаться за смерть мамы, но пока всё, что мы видели, – это заброшенный, старый военный объект где-то глубоко под землёй. Это не то чудо, что было обещано, Ким! Мы даже не знаем, как попасть внутрь. Хотя несколько лет назад я не верила в вероятность даже такой находки. Помню, как однажды отец прибежал домой, весь светящийся от счастья. «Я нашёл, я нашёл его!» – кричал он как сумасшедший. Это было забавно. По крайней мере, тогда он действительно был счастлив.

– Разве это плохо, что отец счастлив?

– Плохо врать людям, давать им ложную надежду, потакать их… наивности, их фантазиям.

– Ты ведь никогда в него не верила?

– Я ни во что не верю, Ким, ни во что. Зато ты всегда в него верил, всегда помогал. – Фина бросила на нас заговорщический взгляд и кивнула в сторону брата. – Они часто ходили откапывать этот… бункер, а я в это время горбатилась на ферме, находила покупателей, перевозчиков, пыталась наладить хоть какой-то быт в этом богом забытом уголке планеты. Меня больше заботит жизнь сегодня, здесь и сейчас, вместо глупых фантазий. Нет, я не простила корпорации смерть своих родителей и никогда не прощу, я буду сражаться с этими отбросами до самого конца. Скорее я… повзрослела и смирилась с неизбежностью. Хоть кто-то из нас должен был это сделать, так ведь?

– Почему глупые фантазии?! Фина?! А то, что отец безошибочно обнаружил этих двоих, и то, что за ними охотилась корпорация? Да ты только посмотри на них? Разве это не доказывает, что отец был прав? Купол существует, и, похоже, он действительно открылся!

– Ничего это не доказывает. Эти… и правда странные, но кто знает, какие опыты и изуверства на них ставили. Ты же видел у них нейроинтерфейсы? Это может быть что угодно, просто ты видишь то, что хочешь видеть. Только и всего.

– Ну и что? У отца тоже был такой когда-то. Хорошо, пусть он сам разбирается, – недовольно ответил Ким.

– Да… пусть разбирается. Он просил им помочь – мы помогли. Отвезём их, а потом вы можете взять лопаты и снова отправиться к вашему излюбленному месту. – Фина недоверчиво всмотрелась в моё лицо. – Вы ведь не из Купола, да?

– Конечно, они из Купола! Ты всё прекрасно видела, – с воодушевлением воскликнул Ким. – Ну вот, мы и дома!

Не сговариваясь, мы решили проигнорировать противоречивый вопрос незнакомки и сделали вид, что всё ещё находимся под действием связывающих сознание препаратов, поэтому смотрели на неё пустыми непонимающими взглядами. Судя по её расстроенному виду, нам удалось их провести. Я уже давно почувствовал, что могу свободно вращать языком, оцепенение полностью покинуло моё тело, но я решил не прерывать их милую беседу. Если ваш потенциальный враг желает высказаться, то не мешайте ему в этом. Много ножей он вложит в ваши руки своим бескостным языком, а затем вы воткнёте их в его спину, когда он будет меньше всего этого ожидать. Во время поездки вглубь пустыни мы много раз украдкой переглядывались с Кирой, делали многозначительные жесты глазами, и даже начинало казаться, что она хочет мне что-то сказать или намекнуть о чём-то, но эти моменты были настолько скоротечны из-за излишней наблюдательности и открытости наших «спасителей», что я так и не смог понять её намерений. В какой-то мере эти двое, так удачно появившиеся на нашем в пути в самую трудную минуту, действительно спасли нас из лап кровожадных военных и людей корпорации, о ком мы уже столько наслышаны. Если весь водопад их пугающей многословности хоть на процент окажется правдой, то нас избавили от участи пострашнее смерти. Но мы не спешили радоваться и никогда не верили в удачу или в судьбу. Если ради вас убивают, рискуют жизнью и своим будущим, подставляют под удар всю семью, то ждите беды. Незнакомцы делают подобное не ради благой цели, а ради выгоды, способной перевесить такие мелкие неурядицы на другой чаше весов. Эти двое совсем не внушали мне доверия, какими бы сладостными ни были их речи, в чём бы они ни клялись или пытались казаться открытыми и дружелюбными. За свою, пусть и недолгую, но насыщенную жизнь я понял, что не стоит доверять тем, кто со спокойствием в глазах убивает несколько человек, включая невинных свидетелей их преступления, потом сжигает их тела, а через минуту уже шутя и балагуря, несёт поток своего сознания неизвестным людям. Все их милые рассказы о жизни и тяжёлом детстве, весь этот миролюбивый образ святых мучеников лишь ширма, чтобы прикрыть внутреннее уродство, психического монстра, взращённого жизнью вне Купола. Меньше всего мне хотелось в такой момент предаваться спокойствию и терять бдительность, никто не знает, куда нас везут и с какой целью. Но если судить по их рассказам, то ими управляет некий отец, который знает о том, что мы покинули Купол. Получается, Кира была права: мы идём по верному пути и непременно должны встретиться с этим таинственным человеком. Неужели это и есть Кукольник?

Машина постепенно сбавляла ход, приближаясь к одинокому безликому строению посреди песчаного моря. Тут не было ни заборов, ни ворот, а дорога, по которой мы приехали, просто упиралась в каменный двухэтажный домик из белого кирпича. Среднего размера здание квадратной формы имело совсем уж потрёпанный и печальный вид. Его стены обтёрлись, грани кое-где осыпались, а редкие окна полностью покрылись грязью и песчаным налётом. Когда мы подъехали ближе, я понял, что это та самая водяная ферма из рассказов незнакомки по имени Фина. Неподалёку я смог разглядеть три больших каменных гаража с широкими железными дверями, и перед одним из них стоял такой же грузовик с цистерной, но выглядел он ещё хуже нашего. Хотя в наступивших сумерках уже тяжело было разобрать мелкие детали. Чуть поодаль от дома расположились несколько высоких насосных станций, которые должны качать воду из-под земли, но их очертания были совсем смутные и тонули в опустившемся полумраке. Единственное, что можно сказать при беглом осмотре, что ферма явно не процветала или не работала уже очень давно. Она погрузилась в тишину и забвение окружившей её мёртвой земли, и это место умирало вслед за ней, довершая общую картину безнадёжности и упадка человеческого мира.

Грузовичок остановился рядом с входом в здание, и Фина скомандовала всем на выход. Но как только наши ноги коснулись земли, у меня сразу закружилась голова, всё тело пробил озноб, а в животе разразилась настоящая буря. Я согнулся от боли, и из меня выпрыгнул весь обед, съеденный в той придорожной забегаловке, тлеющей теперь где-то там вдали. Последнее напоминание о Максиме и его вкусной пище, но, судя по виду сбежавших продуктов, они не собирались перевариваться. Сразу за мной я услышал зовы другого обеда, также убегающего наружу от моей напарницы.

– Фина, кажется, наши гости сейчас помрут, – совершенно спокойно сказал Ким, стоя немного в сторонке и с отвращением наблюдая за происходящим. – Думаешь, реакция на блокаторы?

– Ой, не думаю. – Фина подскочила ко мне и бегло осмотрела с головы до ног. – Что же вы наделали?! Если вы действительно «купольники», то вам же нельзя сразу притрагиваться к еде, ваши желудки давно отвыкли переваривать нормальную пищу. Вы чего, совсем… на тот свет спешите? Ким, у нас ещё остались стимуляторы?

– Да, вроде были, глянь в сумке.

Фина метнулась в сторону машины, опять порылась в той самой сумке, откуда однажды уже извлекла пару шприцов, и вернулась к нам ещё с одними, но уже голубого цвета.

– Вот, отличные стимуляторы, дорогие, отцу колем, когда ему становится плохо, – разъяснила Фина, снова поднося к моей шее страшный агрегат и делая укол. – Здесь весь комплект необходимых вам веществ и парочка убойных стимуляторов. Должно немного завести ваши организмы и придать сил. Но, повторюсь, есть вам пока нельзя. У вас же там должна быть какая-то диета или что-то такое, разве нет?

Затем она подошла к Кире, заглянула в её внимательные, осторожные и полные ненависти глаза и на миг растерялась. Потом всё-таки поднесла к её шее шприц.

– Всё нормально, это должно помочь, – будто успокаивая бешеного пса, произнесла Фина, но, сделав укол, быстро отскочила в сторону. – Боже, надеюсь, вы стоите того, – пробормотала она себе под нос.

Вечер уже клонился к ночи. Солнце совсем потерялось за горизонтом, испуская последний багровый румянец на фоне безжизненных песчаных барханов. Температура воздуха начала быстро снижаться, а на почерневшем восточном небе уже виднелись первые яркие звёзды. В Системе бывали яркие и тёплые дни, ночи, полные звёзд и романтической тишины глубокого виртуального космоса, но это было так давно, где-то там, за рубежом иной жизни. В моей памяти совсем истёрлись и истлели воспоминания о тех безмятежных днях, ненаполненных до краёв смрадным сырым воздухом и тяжёлыми от холодной грусти каплями дождя, мне начинало казаться, что я вообще не видел ничего, кроме бесконечного ливня и смерти на каждом шагу. Я стоял, высоко задрав голову, и смотрел на восток, где первые скромные вспышки далёких звёзд начинали пробиваться сквозь закатный туман заходящего солнца. Как же меня манила эта бескрайняя пустота! Мне захотелось оставить все проблемы, эту глупую войну и всех людей, а потом оторваться от земли и взмыть наверх, и лететь, лететь… навстречу бесконечности. Мы живём в Системе и пытаемся играть в реальный мир, при этом молча принимаем её правила и законы, но всё равно каждый день ощущаем искусственность всего, что нас окружает, нереальность нашей жизни и Системы в целом. Мы знаем, что не существует яркого солнца и далёких звёзд на придуманном небе, а за этой вычурной рукотворной красотой не скрывается натуральной глубины и величия настоящего мира. Мы не способны как следует оценить свою и чужие жизни, не сможем понять всю красоту Вселенной, пока она будет восприниматься как плоская картинка из учебника, как нечто неживое, не дышащее, без движения и развития. Застывшая во времени картина давно ушедших художников. Только сейчас, всматриваясь в подмигивающие мне с неба точки, я внезапно осознал, насколько огромен мир за стенами Купола, насколько он прекрасен и бесконечен в своей истинной природной форме. От толчеи подобных мыслей голова начинала кружиться ещё сильнее. Я даже испугался, что на самом деле вот-вот воспарю, отрину все законы притяжения и упаду в эту неприветливую, но прекрасную черноту космоса. Или, может, это из-за действия стимуляторов, которыми меня напичкала незнакомка?

– Ким, глайдер рядом, – внезапно раздался обеспокоенный голос Фины.

После этих слов я действительно услышал знакомый, но всё ещё слабый гул в воздухе от необычных двигателей глайдера. К сожалению, эти машины имели превосходную маскировку, полностью поглощающую любой свет, и поэтому невидимые в ночное время суток. Хотя, судя по звуку, машина была достаточно далеко от нас.

– Не волнуйся, он ещё далеко, – подтвердил мои догадки Ким, разглядывая почерневшее небо.

– Они будут очень недовольны смертью своего командира.

– Само собой, но это же оловянные солдатики корпорации, у них все соображения такие же тупые и прямые, как их извилины. Вряд ли они догадаются искать нас прямо под своим носом, скорее подумают, что мы бежали в город, чем вернулись назад за их спины. Так что, сестрёнка, не волнуйся, я сжёг автомобиль и тела дотла, никаких следов не осталось. Пока они сообразят, что вообще произошло… в общем, не думай об этом. Пойду сообщу отцу, что мы привезли его «купольцев», хех…

Напоследок Ким одарил нас очередным подозрительным взглядом и пропал внутри дома, открыв совершенно не запертую деревянную дверь с иссохшей от времени голубой краской. Оставшись с нами наедине, Фина ещё раз посмотрела на юг, где отчаянно гудела одинокая летающая машина, грустно вздохнула и подошла к нам.

– Вам уже лучше? Язык отпустило? Говорить сможете?

– Уже лучше, – решил я нарушить обет молчания.

– Ну, наконец-то я слышу твой голос. На секунду я даже подумала, что у вас мозги спеклись напрочь. Вы ведь правда из этого бункера, как говорит отец?

– Из Купола, – уточнил я.

– Господи, неужели он оказался прав? Голова идёт кругом… надеюсь, вы оправдаете его и наши ожидания. Не хотелось бы думать, что мы так подставляемся из-за прихоти спятившего старика. Пойдёмте в дом, не будем терять время, там всё расскажете.

Фина поманила нас за собой и пошла к входу в здание. Кира тем временем подошла ко мне, сильно ткнула в бок и неодобрительно покачала головой. Когда мы были уже у двери, незнакомка неожиданно остановилась, повернулась к нам и с некоторой долей смущения, несвойственной людям с такой натурой, как у неё, тихо произнесла:

– Должна предупредить, отцу не сладко пришлось, пока он был в руках корпорации. Он сильно пострадал и временами… как бы так сказать, немного чудит. Понимаете? Из-за повреждения мозга у него бывают провалы в памяти, проблемы со вниманием и способностью выражать мысли. Ким не хочет этого замечать, думает, что это особенность его натуры, но это просто старый больной человек. – Фина замолчала и хотела уже продолжить движение, но тут снова обратилась к нам: – И да, если вы хоть на мгновение позволите в вас сомневаться, в ваших целях, словах или действиях, если вздумаете обманывать отца или нас, то я убью вас без промедления.

Последние слова прозвучали из её уст очень угрожающе. Ни на одну секунду мы не сомневались в способностях этих людей убивать без раздумий и сожалений. Поэтому я молча переглянулся с Кирой, но она без тени испуга наигранно закатила глаза, а затем мы дружно последовали за Финой внутрь старого дома.

Интерьер этого здания произвёл не менее удручающее впечатление, как и вся ферма в целом. Всё тот же налёт отстранённости, ненужности этому миру, эхо из прошлого, которое отчаянно хваталось за жизнь, задыхаясь под слоем пыли и душного смрада уходящей эпохи. Тёплый и нежный свет струился из люстры на высоком потолке. Он плотной воздушной вуалью окутывал каменные стены и старую деревянную мебель грубой отделки. Здесь царило прошлое, целый мир, застывший во времени. Он не желал меняться, он сопротивлялся, боролся и погибал, но держался до последнего за те воспоминания давно минувших лет, когда это место цвело жизнью, комнаты наполнял детский смех и отзвук размеренной жизни фермерской семьи. Это место могло рассказать о многом, оно могло поведать целую историю семьи, жившей здесь до того, как пришли эти люди. Хорошую историю, но грустную. Они любили этот дом. Вот здесь, справа от входа, была общая кухня, где заботливая жена и опора трудолюбивому фермеру готовила ужин для всей семьи. Огромный дубовый стол вмещал всех многочисленных жителей большого дома, которые собирались по утрам на завтрак, чтобы потом дружно отправиться на добычу воды из ближайших скважин. Их не заботили трудности и не волновал песчаный пейзаж за окном, это был осколок настоящей человеческой жизни на теле умирающей планеты, той самой жизни, за которой мы и пошли под защиту Купола. Слева от входа виднелась гостиная с большим и широким диваном, журнальный столик и ещё пара мягких и глубоких кресел. Здесь они отдыхали по вечерам, общались и играли, а затем разбредались по спальням, находившимся, скорее всего, на втором этаже, вверх по крутой лестнице, прямо напротив нас. Они любили это место и стремились до последнего сохранить его в первозданном виде, в каком оно приносило им счастье и вызывало подлинные чувства и эмоции. Куда ушли эти люди и что с ними случилось, остаётся только догадываться. Теперь это обитель скорби, юдоль печали для озлобленных и чёрствых людей, хранящих в своих сердцах лишь ненависть ко всему живому и к этому миру. При этом они не тронули обстановку прошлых хозяев. Возможно, чьё-то чужое счастье давало им надежду, внушало уверенность, а может, они просто питались остатками чужих жизней и их историей. Они как вампиры впитывали в себя заряд энергии, оставленный другими людьми, чем была пропитана каждая вещь в этом доме, но теперь она почти исчерпана. Вещи остались на своих местах, потускнели, а краски чужой жизни выветрились, иссякли и растворились, оставив нам лишь удручающую композицию, которая теперь венчает этот умирающий мир.

Озираясь по сторонам, мы осторожно вошли вслед за Финой и остановились в центре небольшого зала. Несмотря на то, что снаружи ещё угасали последние угольки жары, внутри дома оказалось прохладно и комфортно. Почти сразу, как мы вошли, со второго этажа послышались судорожные, частые шаги и негромкое бормотание. На лестнице показались чьи-то ноги, а затем мы увидели рослую мужскую фигуру, которая быстро спускалась, не сводя с нас пристального взгляда. На миг я перестал дышать и приготовился к любым неожиданностям, даже к встрече с самим Кукольником в его реальном обличии. Но это оказался неизвестный нам мужчина в тёмно-коричневом строгом костюме, выцветшем на солнце и впитавшем в себя не один слой пыли. Человек спешил и быстро перебирал ногами по ступенькам, на ходу застёгивая пуговицы на неряшливом пиджаке.

Фина заметила своего отца, улыбнулась и спросила с шутливым удивлением на лице:

– Папа, ты чего разоделся, как на парад?

Но мужчина не ответил. Он остановился почти в самом низу лестницы, внимательно всматриваясь в наши лица, и его взгляд озарился лучом надежды.

– Это вы? Неужели это и правда вы? – усталым и мягким голосом спросил мужчина в пиджаке. – Боже мой, я ждал вас так долго…

Он полностью спустился к нам и подошёл чуть ближе, но ступал так неуверенно, словно сдерживаясь от того, чтобы не сорваться и не броситься нас обнимать. Природа явно не пощадила его, выставляя напоказ все ужасы, выпавшие на его долю. Он с грустью смотрел на нас измученным взглядом на высушенном лице, испещрённом глубокими морщинами, и источал столько эмоций, что воздух вокруг будто всколыхнулся от потока человеческих чувств, некогда покинувших этот дом. Его волосы оказались обширно подёрнуты сединой, да и весь образ говорил о том, что перед нами человек весьма почтенного возраста. Он через многое прошёл и пережил, но я был уверен, что где-то под слоем боли, склонившего его к земле, прятался ещё молодой мужчина, которому не стукнуло даже полвека, но почему-то так рано постаревший. Он стоял в нерешительности, всё время удерживая перед собой руки, неловко согнутые в локтях, и перебирал пальцами в воздухе, будто нёс перед собой невидимый поднос с угощениями. Следом за отцом с верхнего этажа спустился Ким и расположился неподалёку от нас.

– Мы привели их, пап, – полебезила Фина доброжелательно. – Всё было так, как ты и сказал. Представляешь, они умудрились сбить один глайдер, пока спасались от людей корпорации.

– Это и, правда, они, – продолжал бормотать себе под нос странный мужчина.

Он подошёл ещё ближе, обошёл нас вокруг, как музейные экспонаты, осмотрел наши головы, начисто лишённые волос, и даже протянул руку к моему затылку, но быстро одёрнул её, встретившись лицом к лицу с испепеляющим взглядом Киры.

– Интересно, неужели у него получилось? – задумчиво произнёс мужчина, но внезапно отскочил от нас, будто спасаясь от потока кипятка, и попеременно стал смотреть на своих детей: – Ким, Финка, а где остальные?

– Остальные? – хором спросили они и переглянулись.

– Только эти двое… других не было, – неуверенно ответил Ким.

– Только они, да, – подтвердила Фина.

Мужчина подскочил к нам и крепко схватил меня за плечи, а потом начал слабо трясти.

– Юноша, ответь мне, вы ведь из Купола? Я не ошибся? Скажи мне, что я не ошибся!

– Д-да, из Купола, – неуверенно ответил я и переглянулся с Кирой, взгляд которой оказался очень сосредоточенным и напряжённым.

– Тогда где остальные? Почему вы одни?

– Как где? Внутри…

– Боже мой, что же вы наделали! – Мужчина немного отстранился и схватился за голову. – Вы же обрекли их! Обрекли!

– Папа? – испуганно позвала его Фина. – Что случилось?

– Так, дети, срочно готовьте мой автомобиль, нам нужно отправиться к Куполу. Он открыт, и у нас есть шанс.

Тут уже вмешался Ким:

– Но, отец, нам сейчас нельзя там показываться. Корпорация прочёсывает район, они наверняка заблокировали все дороги. Тем более мы… – сказал он и посмотрел на свою сестру. – Мы убили командира их отряда. Уверен, что это им не сильно понравится.

– Вы… что сделали? – воскликнул мужчина и вцепился пальцами в свои волосы. – Вы совсем спятили? Нам нельзя привлекать излишнее внимание, только не сейчас, боже, только не сейчас! Я же вам велел сделать всё как можно тише! Я ждал этого момента столько лет.

– Так получилось… – пропищала Фина.

– Всё равно, готовьте машину и инструменты, выдвинемся на восходе солнца, а пока я провожу наших гостей в свой кабинет и узнаю всё необходимое.

– Отец, не пойми меня неправильно, – озадаченно начал Ким, – но, может, с тобой останется кто-то из нас? Я не очень доверяю этим…

– Я сказал, быстро собрали инструменты! Нет времени играть в эти игры, – рявкнул на своих детей мужчина и закашлялся. – Вперёд!

Ким и Фина вопросительно посмотрели друг на друга и неуверенно направились к выходу, постоянно озираясь, а мужчина повёл нас к лестнице. Наверху оказалось всего несколько комнат, одна из которых была занята рабочим кабинетом таинственного обитателя пустошей. Маленькое полупустое помещение со спартанской обстановкой и удушливой атмосферой одинокого человека, проводившего в своей обители долгое время. Небольшая кровать в углу комнаты с лампой для чтения над изголовьем, шкаф с множеством книг и большой стол у окна, на котором была свалена огромная куча всевозможных проводов, самодельных устройств и весело подмигивающей аппаратуры, – это всё, чем нас встретило логово нашего злейшего врага. Свободная стена напротив входа оказалась увешена всевозможными чертежами, графиками, таблицами и исписана вычислениями. Там даже нашлось место для множества карт, с отмеченными точками и с плохо читаемыми надписями, сделанными от руки. Обитатель кабинета был явно помешан на Куполе и на всём, что с ним связано, это читалось даже отсюда, с другого конца комнаты, но это не совсем то, на что мы рассчитывали. Ни тебе подпольных лабораторий и центров с множеством взломщиков, ни самодельных капсул для проникновения в Систему, ничего, что мы ожидали, пускаясь в это опасное путешествие. Только пустота и разрушения, только дикие и необузданные люди, оставшиеся наедине с умирающим миром. Кира же всё время молчала, с подозрением и вниманием разглядывая всё вокруг. Она с плохо скрываемой ненавистью смотрела на незнакомцев и на мужчину в старом костюме, как дикая кошка, готовая к прыжку в любом момент. Она часто заглядывала мне в глаза, будто пыталась что-то сказать, передать какую-то мысль или, наоборот, найти в них ответы, но при этом не подавала никаких явных сигналов. Просто настойчивый и суровый взгляд исподлобья, пронизывающий меня насквозь.

Стоило неизвестному мужчине прикрыть за нами дверь в свой кабинет, как Кира внезапно ожила, оставшись с ним наедине.

– Кто ты? – неожиданно и крайне настойчиво спросила Кира.

– Что? – не понял мужчина, явно не ожидавший такого напора.

– Кто ты? – повторила она всё с той же настойчивостью.

– Ой, простите, я ведь не представился… – Мужчина почесал в затылке. – Да, неловко вышло. Вы, наверное, запутались, но моё настоящее имя вам ничего не скажет. Скорее, я вам буду известен под именем Унис…

Услышав заветное имя, мы даже подскочили на месте, но потом я заметил, что Кира совсем помрачнела и сжала кулаки, как будто готовясь к нападению.

– Унис?! Не может быть… – угрожающе прошипела она.

– Спокойнее, прошу, не нужно горячиться. – Мужчина замахал перед собой руками. – Вероятно, вам рассказывали про меня много гадостей и устрашающих историй, но, уверяю вас, я не тот, за кого вы меня принимаете. Я вовсе не…

– Убийца, учинивший террор по всей Системе. Самый коварный и жестокий Отступник за всю историю, погубивший не одну сотню жизней, в том числе десятки Стражей, юных, ни в чём не повинных Наблюдателей и Техников. За кого мы должны вас принимать, господин Унис? – словно змея, плюющаяся ядом, произнесла сквозь стиснутые зубы Кира.

– Ох, – закрыв глаза и приложив руку ко лбу, выдохнул Унис. – Да, я понимаю, что это всё звучит очень страшно и отчасти правда…

– Отчасти!? – взревела Кира.

– Кира… – попытался я успокоить напарницу и сделал шаг в её сторону.

– Заткнись, Стил! – она немного отстранилась, чётко давая понять, что не хочет подпускать меня ближе. – Прошу тебя, не начинай, только не сейчас, просто заткнись. Твоя работа окончена…

– В каком смысле окончена? – удивился я, но меня уже не услышали.

– Так что значит отчасти? Ты признаёшь, что совершил всё, что тебе инкриминируют? – снова взялась за своё Кира.

– Послушайте, я понимаю, что вы сейчас чувствуете. Я был там… в Системе. Я знаю, каково это – покинуть капсулу, и понимаю, что вам сейчас плохо, мозг ещё не способен адаптироваться…

– Хватит морочить мне голову! Стилу вы, может, и промыли мозги, но мне не смейте, слышите, вы, шайка доморощенных кукловодов!

– Мисс, прошу, успокойтесь, а то вас могут услышать мои дети и я не смогу их остановить. Выслушайте меня, на кону жизни ваших людей.

Кира ещё сильнее напряглась и смотрела на Униса так, будто мечтала прожечь его взглядом насквозь, но в этот раз просто промолчала, выжидая момента или нужного слова. Меня в это время разрывало между долгом, верной напарницей и разъедающим изнутри любопытством. Мысленно я молил Киру дать ему высказаться, возможно, это наш последний шанс найти хоть что-то, хоть единую зацепку. Кто, как не Унис, тот великий злодей из страшных сказок башни Стражей, сможет пролить свет на всю историю с Кукольником и на то, что случилось пятьдесят лет назад по меркам Системы, в тот роковой день инцидента под номером ноль, когда всё это началось? Унис дал старт этой истории, он её должен и закончить. Однако я ощущал, как внутри Киры зреет буря, неистовая и неудержимая, она разрывает её моральные оковы и жаждет крови, она клокочет внутри её груди при виде долгожданной добычи, той самой, что желали все Стражи и ждали так долго. Если меня сейчас распирало от любопытства, то Кира сдерживала себя из последних сил, чтобы не поддаться программе Стражей, плотно засевшей в её голове. Где-то в глубинах этой бури всё ещё теплился огонёк рациональности и понимания, что от её выдержки зависит судьба всей Системы.