Андрей Емелин
Зов Пятиликого. Эхо грядущей бури
– Рейтан, – Авена убрала с плеча мою руку. – Как ты можешь говорить об этом так равнодушно? Я не желаю, чтобы из-за меня кто-то погибал! Проклятие и так уже стоило многим жизни.
– Ты не понимаешь. Случись команде наткнуться на тело, тут же примутся искать и убийцу. Но даже если нам повезет, тебя могут заметить по прибытии во Льхон. Что тогда? Перебить целый корабль в одиночку мне не удастся, сама ты защититься не сможешь, а Каскад и вовсе не станет нам помогать.
Иномирец лишь развел руками.
– Полагаю, самый надежный способ избежать лишнего внимания, – продолжил я. – Это позвать кого-то из нильдхеймов сюда, под вымышленным предлогом. А после оставить его в одной из свободных кают.
– Но ведь без магии разума это могут быть совершенно обычные люди, Рейтан! Вспомни самого себя, – скорбно произнесла Авена, поднявшись с кровати. Она выглядела так, словно собственноручно выносила кому-то приговор, не желая этого всем сердцем. На мгновенье даже восхитился сохранившейся чистоте ее души. Чертовски красива и ангельски, до наивности, добра. Готова рискнуть собственной жизнью, лишь бы не навредить другому. Только что поделать, если судьба послала ей защитником меня, лишенного черт мессии, о котором грезила девушка?
– Я очень хорошо себя помню, Авена, а вот ты, похоже, позабыла, как оставил тебя во дворце, собираясь сперва разобраться, кто же теперь скрывается под черной мантией – Рейтан, Пятиликий или все-таки нильдхейм. Желаешь найти достойного смерти, но, быть может, самый достойный из таковых давно стал частью моего разума. Даже не представляешь, сколько всякого дерьма Гурн успел сотворить в жизни, а не усыпи ты его в горах Альвази, скорее всего, изнасиловал бы тебя и убил. И все же, именно он помог освободиться от браслета с ядом. Так и что я теперь, по-твоему, должен делать? Бродить по судну, испрошая о грехах и добродетелях? А после догадаться, не принесет ли найденный подонок пользы добрым людям? Нет уж, предоставь мне возможность помогать тебе так, как считаю нужным.
Я поднялся, собираясь выйти, но не смог отвести глаз от девушки, готовой теперь разрыдаться. Так мы и стояли с полминуты, вперив друг в друга взгляды, пока Каскад деликатно не покашлял, привлекая к себе внимание.
– Я, конечно, прошу прощения за то, что вмешиваюсь в вашу ссору. К тому же рискую разрушить образ злобного иномирца. Но отчего бы вам просто не взять вина у мага на корабле?
– Какого мага? – спросили мы одновременно с Авеной.
– Целителя, полагаю. Едет вместе с нами в Суурмаран. Солдат сегодня за обедом рассказывал о нем занятные сплетни.
– А это выход, – кивнул я. – Надо только узнать, где он держит вино. Сомневаюсь, что оно хранится в трюме между бочек с пивом и мешками зерна.
– Может в самом лазарете? – предположила Авена. Как и от моей упрямой злости, от обиды девушки в миг не осталось и следа. – Когда пробиралась на корабль, наткнулась на людей, заносивших туда много вещей.
– Я схожу это проверить.
– Но тебя не пустят просто так.
– Придется притвориться серьезно раненым, благо даже глубокие порезы и уколы заживают на мне достаточно быстро.
– Рейтан, – Авена подошла ко мне, да крепко обняла, заставив ненадолго позабыть и об усталости, и обо всех нависших на нами опасностях разом. – Не сердись на меня, прошу. Может, мои слова и кажутся тебе глупыми, но я просто не хочу сделать этот мир еще хуже, чем он есть. Понимаешь?
– Понимаю, – мне пришлось приложить над собой усилие, чтобы добровольно отпрянуть.
– Каскад, – обратился я к иномирцу. – Спасибо за наводку.
– Да брось, – отмахнулся он. – Ты сделал для меня гораздо больше. Я все еще твой должник. Вот только… – он опустил взгляд, словно раздумывал, стоит ли говорить что-то еще. – Поосторожнее там. В разведке.
Выглянув в коридор, я убедился в отсутствии посторонних и вышел из каюты. Весь путь до лазарета удалось проделать незамеченным, так что вскоре уже прикидывал, какая часть тела в большей степени подойдет для кровавого маскарада.
Выбор пал на левую руку, однако сперва освободился от ножен. Рядом стояла пустая бочка, за которую я решил спрятать оружие, перед тем как отправляться к лекарю, а перстень и Шепот убрал в карман поясной сумки.
Знания Тамора, хорошо знакомого с врачеванием и анатомией, подсказали, как порезать предплечье, чтобы зацепить артерию, однако задуманное удалось лишь со второго раза. Все же колоть и рубить противников не в пример легче, чем наносить самому себе раны.
Как только ярко-красная кровь брызнула струей, я зажал рану и постучал сапогом в дверь. В последний момент подумал, как же выйдет нелепо, если внутри никого не окажется, однако быстрые шаркающие шаги возвестили о скорой встречи с лекарем.
Скрип проржавевших петель вторил открывшейся двери, и я увидел перед собой очень худого мужчину, застрявшего возрастом где-то между пятьюдесятью годами и целым веком. Несмотря на полумрак, его кожа отдавала мертвенной бледностью, а темные круги под глазами, создавали впечатление, будто он сам тяжко болен.
– Что тебе? – начал было он, но заметив рану, прервался на полуслове. Взгляд серых глаз, в первый миг показавшийся мне холодным и безучастным, блеснул сдержанным интересом.
– Я упал на палубе из-за качки. Поранился о какой-то крюк.
– Светлая, – кивнул он на капли крови. – У тебя перебита артерия, нильдхейм. Боюсь, здесь уже ничем не помочь.
– Но Вы ведь маг?
Он усмехнулся и приглашающе махнул рукой, впуская меня внутрь.
– Черт с тобой, проходи.
В лазарете оказалось немногим светлее, чем в помещении перед ним. Несколько свечей выхватывали из темноты два стола, на одном из которых лежало нечто бесформенное, накрытое грязным от запекшейся крови полотном, массивное кресло возле стены и длинный буфет, заставленный множеством разномастных бутылок да неизвестных мне лекарских приспособлений.
– Вот сюда, – указал лекарь пальцем на кресло. – Твой капитан уже знает о случившемся?
Поколебавшись секунду, я решил солгать.
– Да. Он меня к Вам и направил.
– Вот как? Приятно это слышать. А ты воспринимаешь меня как одного из тех, кого следует слушаться?
– Капитан велел не причинять никому вреда на корабле.
– Это тоже вполне подходит.
Лекарь взял с неприметной полки несколько кожаных ремней и принялся фиксировать мою поврежденную руку возле запястья.
– Теперь вторую.
– Но я зажимаю ей рану.
– Не беспокойся. Это для безопасности.
Я позволил пристегнуть себя к подлокотникам, заметив, что кровь уже почти остановилась.
– Да я не беспокоюсь. Похоже, что все не так страшно.
– А я говорил и не о тебе, – лекарь присел рядом, рассматривая порез. – Тонкий, ровные края, – хмыкнув, пробормотал он себе под нос. – Кто-то из солдат решил посмотреть, что у тебя внутри?
Я не ответил, а маг принялся пережимать мне руку ремнем возле локтя.
– Должно быть, у Вас недостает заряда?
– Отнюдь. Вполне достаточно. Но энергию Истока я трачу на людей благородных. Мало ли какому важному человеку прилетит в горло стрела? Или он подцепит сифилис от шлюхи, – закончив манипуляции с ремнем, лекарь отошел к буфету и достал оттуда пустую бутылку, да тонкую гибкую трубку.
– Неужели член благородного важнее жизни нильдхейма?
– Не только нильдхейма, но и много кого еще, – холодно усмехнулся мужчина.
– Так вы здесь совсем один? – следя за его действиями, произнес я. – Думал у вас целая ватага ассистентов.
– Корабль делает короткие рейсы до Льхона и обратно. Собственный целитель им без надобности. Я же обычно предпочитаю ассистенток. Но в таких тяжелых условиях, – он нарочито досадливо глянул на стол, накрытый грязным полотном. – Их хватает ненадолго.
Поставив возле меня бутылку, лекарь опустил в нее один конец трубки, а второй поднес к ране, успевшей затянуться, за время нашей беседы.
– Как это любопытно. У тебя поразительная регенерация. Другой бы на твоем месте уже готовился проверить, есть ли хоть толика правды во всевозможных байках о загробном мире.
– Да, но поверьте, чувствую я себя неважно.
– Это поправимо. Сейчас я спущу тебе еще немного крови. Как только лишняя выйдет, сразу ощутишь облегчение.
– А Вы уверены, что это так и работает?
– Кто из нас лекарь, друг мой? – улыбнувшись уголками губ, произнес мужчина и достал из-за пояса церемониальный офицерский кинжал, с заточенным волнообразно лезвием.
Между тем, за дверью раздались веселые хмельные голоса, однако шумная компания быстро удалилась, оставив нас наедине со звуками поскрипывающего такелажа.
– Ну, что ж, начнем, – нетерпеливо произнес лекарь и сделал надрез в том же самом месте, где была прошлая рана. Затем плотно прижал к нему трубку, зафиксировав ее новым ремнем, а тот, что проходил у плечевого сгиба, слегка ослабил.
– Отчего же вы не с остальными офицерами? Они давно уже что-то празднуют.
Лекарь тяжело вздохнул и, распрямившись, принялся смотреть, как кровь спускается по трубке.
– Тебе известно о проклятиях Истоков, нильдхейм?
– Немного, но слышать о них доводилось.
Он отошел чуть назад и присел на край стола, рассматривая лезвие кинжала.
– Лекарские Истоки почти всегда сулят магам искажение запахов и вкусов. А я, как видишь, немолод и успел их изведать за свою жизнь достаточно. Первое время мне везло. Я не мог есть лишь птицу, рыбу и некоторые специи. Словно держал во рту раскаленные угли. Но, после очередного Истока, вся растительная пища вдруг перестала отличаться чем-либо от лошадиного дерьма, а мясо и вовсе с тех пор вызывает рвотные позывы одним лишь видом.
– А как же вина?
– Вина, как тебе известно, делают из фруктов и ягод.
– Но Вы нашли выход?
– Не сразу. Пять дней подряд пытался отыскать хоть что-то способное утолить голод, отсылал учеников на рынки снова и снова, пока в порыве безнадежной ярости не пронзил этим самым клином сердце ассистентки. Чуда не случилось. Ее кровь и плоть не стали мне приятными на вкус, однако одно то, что я смог поглотить их и не исторгнуть тут же из желудка, вселило надежду. К сожалению, приготовление на огне и все прочие способы, коих я испытал немало, лишь портят результат. Благо, я способен исцелить сам себя от побочных эффектов такого рациона.
Голова вовсю уже шла кругом, а усталость давила непосильной ношей, но я чувствовал, как заклинание, сохраняющее жизнь, упрямо тянет меня остаться на этом свете.
– Для чего же Вы мне все это говорите?
– Признаться, мне любопытно. Обычно моя будущая еда или визгливо корчится в кресле, заставляя приковывать себя еще надежнее, либо в ужасе затихает, умирая в гробовом молчании. Благородным господам же мои истории неинтересны, им куда важнее результат заклятий.
– И как, по-Вашему, залеченные чиреи на задницах герцогов и баронов, стоят такой платы?
– Потому я и отправляюсь в Суурмаран, нильдхейм, – вновь улыбнувшись, ответил лекарь. – Там можно будет приобрести пищу и вовсе за бесценок, а уж на землях Каганата и подавно.
– Знаете, – с усмешкой бросил я, тряхнув головой, чтобы не потерять сознание. – Недавно я размышлял над оттенками зла в людях, думая, что найти абсолютного, невозможно. Вот уж не ожидал понять свою ошибку именно в этом месте.
– Отчего же сразу зло? – изумился лекарь. – Я не испытываю к пище ненависти, как ты не испытываешь таковой к свиньям или курам. Мне просто на вас плевать.
– Заряженное вино где-то в этой комнате?
– Разумеется.
– Я думаю бутылка уже полна.
– Действительно, – хмыкнул он. – Однако кровь, похоже, вновь остановилась.
Он подошел ко мне и коснулся руки, занося кинжал над раной. В этот момент я так сильно, как мог, пнул его в промежность. Лекарь взвыл и схватился за ушибленный пах, однако я подсек ему ногу, заставив повалиться на пол, а после совершил захват ступнями за горло, молясь чтобы борцовские навыки Тамора не подвели и хватило сил совершить задуманное. Лекарь, однако, не желал сдаваться так просто, он несколько раз ударил меня кинжалом в голень, но я сжал зубы и зажмурился, преодолевая мучительную боль, да так и сидел, пока не почувствовал, как противник несколько раз дернулся и затих.
К сожалению, силы покидали и меня. Пожалуй, впервые за все время, с тех пор как стал Пятиликим, я измотался так страшно. С трудом осознавая, что делаю, приподнял бедра, да вынул из поясной сумки Шепот, а затем проговорил, проваливаясь в забытье:
– Авена, пришли иномирца. Я отыскал нам вина.
Маленькая каюта за одни лишь сутки успела мне полюбиться, сделавшись подобием дома. В бытность наемником, ни раз доводилось задерживаться в городах надолго, но ни одна из комнат в тавернах не вызывала прежде таких чувств. Схожими воспоминаниями отдавалось лишь Тихое место во Льхоне, да далекая хижина посреди каганатских снегов.
Авена вилась вокруг меня, точно бабочка над цветком, стараясь всячески взбодрить и утешить после процедуры принудительного кровопускания. Не стал говорить ей, что заряженное вино восстанавливает мои силы получше любого отдыха и с удовольствием купался в трепетной заботе.
Каскад же достал на камбузе еды, предназначавшейся офицерам, и теперь тарелки с сочными ломтиками мяса, сдобренного всевозможными специями, свежеиспеченные лепешки, да множество разнообразных фруктов украшали стол, источая чудесные ароматы и заставляя порадоваться тому, что не имеем лекарских проклятий. Сам иномирец, пообещав присоединиться к нам вскоре, удалился на нижнюю палубу, чем порадовал меня больше угощений. Я помнил его слова о необходимости соблюдать с лекарем осторожность и не сомневался, что Каскад знал гораздо больше того, чем решил поделиться.
– Может еще вина? – произнесла Авена, сев у кровати возле меня.
– Разве что обычного. Заряженного мне достаточно.
– Сейчас, – она поднялась и наполнила бокал из стоящей под столом бутылки. – Хорошо, что Каскад взял из лазарета с запасом. Но может он просто не знал, как отличить одно от другого?
– Да все он знал, – сказал с усмешкой, садясь на кровати и принимая напиток. – Просто решил извиниться.
– За что? – Авена расположилась рядом. – Он ведь так нам помог. Дотащил тебя до каюты, а после принес вино. Теперь у нас полторы бутылки заряженного и, – она заглянула под стол. – В общем, нам столько не выпить.
– Он помогал не нам, а тебе.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что я иномирцам уже не нужен. Отыграл свою роль еще в горах Альвази, или самое большее во Льхоне. Уверен, прикончи меня лекарь, Каскад бы просто пошел и купил у него вина.
– Думаешь, у него есть деньги?
– Не знаю. Но на что-то же он выменял нам ужин?
Авена наполнила бокал и себе, а после вернулась на место. Некоторое время сидела с задумчивым видом, глядя на закатное море.
– Мне кажется, ты слишком строг к нему. Думаю, Каскад не плохой человек. Просто… – она покачала головой, подбирая нужное слово: – Немного себе на уме.
– Я вовсе и не считаю, что он негодяй, или что я обязан нравиться их братии. Но Каскад идет собственным путем, делает здесь что-то не для нашего, а для своего мира и мы на этом пути лишь временные попутчики. Пусть будет так. Это всяко лучше, чем становиться им врагами. Но и друзьями их воспринимать не стоит.
– А как ты думаешь, если мой медальон создан ими, значит, иномирцы здесь очень давно? Или смогли незаметно наложить на него чары?
– Не обязательно то или другое. Я даже не представляю полноты их возможностей. Вполне может оказаться, что они способны проникать и сквозь время.
– И все-таки – это люди.
Я согласно кивнул.
– Верно. Со своими пороками и обычными человеческими желаниями.
– Вот только магия на них отчего-то не действует. Но, возможно, алкоголь пьянит так же, как и остальных?
– Что ты задумала?
– Хочу разговорить Каскада, – Авена пожала плечами. – Попробовать. Только боюсь, тебе будет неприятно это видеть. Если я начну с ним флиртовать.
– Ради такой цели я готов и потерпеть. Главное не занимайтесь при мне сексом, не то заряжу самим собой меч от досады.
– Брось, что ты такое говоришь?! – она взглянула на меня удивленно и покачала головой. – У тебя неприятные шутки, Рейтан.
– Это все Бернанс. Он у нас самый неловкий в общении с женщинами. А Рейтан здесь вообще ни при чем.
Она все же улыбнулась и пихнула меня локтем.
– Да уж, пару лет назад я от подобных слов приходила в смущение и краснела. Потом слова обернулась страшной реальностью, а за ней стали обыденностью. Тоже не особенно приятной.
– Я постараюсь больше не напоминать тебе об этом.
Обнял ее и Авена прильнула ко мне всем телом.
– Все нормально. Мне нужно учиться реагировать спокойнее на разговоры о плотской близости. Как и не нее саму.
– Душевная рана, как и порез на теле – не заживет, если постоянно ее касаться. Просто дай себе время.
– Мудрые слова, – она вздохнула и, чуть помедлив, произнесла шепотом у самого уха: – А знаешь, Рейтан, из всех мужчин, которых я встречала прежде, пожалуй, ты единственный, кого хочется видеть не просто…
Внезапно отворилась дверь и Каскад произнес с порога:
– Проводите лечение объятиями?
Авена отстранилась, и я заметил, что щеки девушки тронул румянец смущения. Впрочем, и у меня внутри бушевал настоящий ураган нежных чувств.
– Иди в задницу, Каскад, – бросил я, устраиваясь поудобнее на кровати.
– Думал, вы уже все съели, – он сел за стол, взял яблоко и подбросил его в ладони, прежде чем откусить.
– Как-то ты необычно весел. Узнал хорошие новости?
– Нам везет с ветром. Завтра к полудню окажемся во Льхоне.
– У тебя информатор здесь? Один из ваших?
– Рейтан, что ты к нему пристал? – с нарочитой укоризной произнесла Авена, поднимаясь и наливая новый бокал вина. – В конце концов, Каскад имеет право хранить от нас секреты. Даже если нам что-то очень интересно.
Она протянула напиток иномирцу, дав понять, что игра уже началась. Но мне отводилась в ней самая простая партия.
Около четверти часа, впрочем, мы сидели молча, расправляясь с едой да попивая вино, а после Авена непринужденно завела разговор об Алых островах. Оказалось, там действовали порядки сильно отличные от материковых государств. Так, к примеру, кровное родство накладывало множество обязательств не только в манере поведения, но и в ответственности за поступки. Преступление, совершенное одним членом семьи, как правило, приводило к суду над всеми, если только старший рода не являлся раньше с повинной или не наказывал отпрыска самостоятельно, с соразмерной содеянному строгостью.
В то же время беспричинная жестокость по отношению к близким считалась поведением недостойным, характеризуя проявляющего ее человека слабым и безнравственным. Такие традиции заставляли родителей с малых лет воспитывать в детях послушание, дисциплину, да уважение к старшим, а глав семейств быть избирательнее в связях на стороне, потому как бастарды имели равные права на наследство и считались полноправными детьми для обоих родов. Последнее, насколько удалось понять Авене из разговоров с фрейлинами, в меньшей степени соблюдалось простолюдинами, хотя бы и из-за сложности установления отцовства, оставаясь актуальным для знати. Потому главный придворный маг очень внимательно наблюдал за всеми любовницами монарха и его отпрысков, периодически заставляя девушек сделать аборт, при помощи одних зелий, или скоропостижно скончаться, при помощи других.
По слухам, у того же мага имелась даже специально зачарованная игла, начинавшая ярко светиться, если на нее попадала кровь прямых родственников.
Воспоминания, доставшиеся мне от Асхара, позволили заметить, что при помощи именно такой иглы в свое время в Суурмаране установили родство пана Ладмира с аандарийским герцогом, тогда как матерью, на тот момент еще обычного барда, являлась жена каганатского наместника, казненная вместе с супругом после Восстания Вольных городов. И хотя в Суурмаране семейные традиции соблюдались не так рьяно, это сделало Ладмира весьма опасным оппонентом действующего правителя, пришедшего к власти одной лишь силой оружия и не имеющего формальных оснований на престол, чем не преминула воспользоваться гильдия воров, взяв будущего короля под свою опеку.
Слушая наши разговоры, Каскад лишь загадочно ухмылялся, да качал головой, словно не верил словам.
– Может ты тоже что-нибудь расскажешь? – предложила ему Авена, обновляя бокалы вина. – Что-нибудь такое, что нам можно узнать.
Иномирец задумался на мгновенье, а затем согласно кивнул.
– Почему бы и нет? На самом деле существует много подобных игл, спиц, булавок и даже кинжалов. Разве что топоры с мечами пока не делают. А то воин мог бы запросто выяснить, не прикончил ли в бою родственников. Другое дело, что никому не дадут провести независимый эксперимент и ткнуть в короля своим собственным инструментом.
– Ты к тому, что Ладмир может оказаться вовсе не благородной крови? – спросил я с интересом.
– Я это к тому, что засветится иголка или нет, обычно решает тот, кто ее держит. Вернее, тот, кто ему за это платит. Выводы делайте сами.
– Ладмир был выгоден не только главам гильдии воров, но и Ормадару. Петроф оказался слишком строптивым. Неуправляемым. Из за моря ему велели копить силы, а он дважды бросал войска на Април, пожелавший воссоединиться с Каганатом. И оба раза это обернулось разгромом.
– Нет, Пятиликий, – отчего-то грустно произнес Каскад, глядя в темное, будто кровь, вино на дне бокала. – Ладмир, был выгоден всем без исключения. Гильдия воров желала получить в его лице послушную марионетку так же сильно, как и Ормадар – это верно. Но и Каганат рассчитывал с его помощью окончить многолетнюю грызню за спорный город. Между тем граждане Суурмарана в большей своей массе не то чтобы оставались дружественно настроены к Каганату, а и вовсе не видели между странами различий. Восточнее Закатных кряжей все продолжали изъясняться на языке северян, считали себя тем же народом, а что до флагов и названий, так обычному крестьянину в селе или деревеньке, видевшему господина в лучшем случае раз в год, да и то лишь издали, в общем-то, на все это было плевать.
– В городах ситуация несколько отличалась, – кивнул я согласно, – Но ненамного.
– Именно. К тому же большая часть населения в вашем мире проживает пока за пределами городских стен.
– Так кто же в итоге получил желаемое? – присоединилась к разговору Авена.
– Увидишь завтра, – усмехнулся Каскад. – Но уж точно не народ Суурмарана.
– Но я не понимаю, если все так хорошо относились к Каганату, почему вообще произошло то самое Восстание Вольных городов?
– Все очень просто. Сотня организованных человек с мечами может держать в страхе тысячи разрозненных безоружных.
– А уж на что способна сотня иномирцев, – холодно усмехнулся я. – Даже боюсь себе представить.
Повисла напряденная пауза, но Авена постаралась разрядить обстановку.
– Может, не будем больше о политике? Я, вообще-то, еще не закончила рассказывать про Алые острова, – она подлила нам вина, хотя сама старалась пить понемногу. – Так вот, мне было удивительно, как такие крепкие семейные традиции уживаются с распущенностью в постельных делах. Приходилось постоянно спать с разными мужчинами, у которых были жены. Эти женщины знали про меня и, естественно, я им не нравилась. Но отчего-то, вместо того чтобы высказывать недовольство супругам, они пытались всячески напакостить мне.
– Все оттого же, – кивнул Каскад. – Для них ты была чужой, а муж, какой бы похотливой скотиной он ни оказался, оставался частью семьи.
– А как это в вашем мире?
– Да по-разному, – чуть смутившись ответил Каскад. – Скорее даже не от страны зависит, а от конкретных людей.
– А у тебя есть жена или подруга?
– Я не женат, – уклончиво произнес он, бросая недвусмысленные взгляды на фигурку девушки.
– Это наверно тяжело, – сокрушенно покачала головой Авена. – Я так привыкла к постоянной близости, что теперь не по себе. Тело само этого просит. Надеюсь, вы не затем притащили сюда столько спиртного, чтобы напоить меня? А то я становлюсь от него легкомысленной.
Она сделала глоток вина, пролив несколько капель, скользнувших тонкими линиями по подбородку и шее. Вместе с иномирцем мы проследили за ними с таким вниманием, что чудом не проделали на Авене дыр.
Девушка же как ни в чем не бывало взглянула сперва на меня, затем на Каскада, а после тяжело вздохнула, будто поражаясь, какие еще двум тугодумам нужно сделать намеки, чтобы они не упускали соблазнительных возможностей.
Облизнув пересохшие губы, я заставил себя вспомнить, что это лишь игра. Между тем Авена забралась с ногами в кровать и задрала юбку платья, безусловно лишь оттого, что сидеть так было удобнее.
Разглядывая стройные ножки, я поражался метаморфозе подруги.
И это она называет болезненным отношением к плотской близости? Либо в Авене пропадает великая актриса, либо она серьезно преувеличила свою проблему.
– Каскад, подольешь вина? – томно произнесла девушка. – А то я весь вечер вас обслуживаю. Пора бы и вам сделать мне что-то приятное.
Кажется, иномирец разделял мои чувства, хоть и был лишен полноты воздействия проклятия. Не отрывая взгляда от девушки, он наполнил ей бокал.
– Сядешь с нами? – предложила Авена и Каскад не нашел в себе сил отказаться.
Впрочем, едва он опустился на кровать, Авена коротко подмигнула мне, чуть уняв бурлящую ревность, да поправила юбку.
– Каскад, позволь тебя спросить, – произнесла она, глядя в сторону.
– Разумеется. Что угодно.
– Видишь ли, Рейтан рассказывал мне, что ты скован всякими запретами, а потому не можешь говорить и делать всего, что пожелаешь. Это так?
– Ну… отчасти он, конечно, прав. Только этих запретов совсем немного.
– Правда?! – игриво произнесла Авена, склонив голову набок и улыбнувшись.
Не знаю как там Каскад, сил смотреть на него уже не оставалось, но я был готов наброситься на подругу прямо сейчас.
– Это хорошо. Но знай, даже если тебе придется что-то из них нарушить, мы никому не скажем. Правда ведь, Рейтан?
– Никому, – с трудом вымолвил я, медленно качая головой.
– Так, а о чем собственно речь?
– Мне не дает покоя мысль об амулете, – невинно похлопав глазками, Авена коснулась медальона на шее и принялась водить по коже золотистой створкой врат. – Если бы ты поделился секретом зачем он нужен, я была бы тебе безмерно благодарна. Даже не представляешь насколько. Хотя, может и представляешь.
– Да я ведь, честно, и сам не знаю толком, – начал было Каскад, но вдруг распахнул глаза, резким движением поднялся и встал возле противоположной стены.
– Черт возьми, вы же это специально?! – бросил он возмущенно.
– О чем ты? – спросила Авена, но я махнул ей рукой.
– Да ладно, не трудись. Он все понял.
– С ума сойти! Я же почти купился! – Каскад взъерошил волосы руками, словно пытаясь избавиться от сладкого дурмана. – Это было подло!
– Подло было использовать нас с Авеной, в своих целях, против нашей воли, – холодно произнес я.
– Использовать?! Да все, что мы сделали тогда – это спасли ей жизнь! Она ведь едва не погибла! Причем из-за сентиментальности. Глупой, тупой сентиментальности, чуть не погубила вообще все!
– Что ты имеешь в виду?
– Нет. Я и так сказал слишком много.
– Каскад, – очень серьезно произнесла Авена, глядя ему в глаза. – Скажи честно, то, что мне пришлось вынести за последний год, было не по вашей вине? Ответь, и я больше не стану задавать никаких вопросов.
Он покачал головой и развел руками.
– Отчасти и по нашей. Но со временем ты все поймешь. Со временем.
– Дай ей хотя бы подсказку.
– Я и сам не знаю для чего он нужен. Думаете обычному… как это по вашему? Стражнику. Думаете мне все известно? Это же просто небезопасно. Но скажем так, если ты, Авена, повстречаешь искушенного в теории колдовства магистра, которому сможешь доверять, расскажи ему честно о своей жизни, не скрывая деталей. В определенный момент сама поймешь механику работы амулета, по его отвисшей челюсти собеседника.
Иномирец двинулся к выходу.
– Каскад, подожди, – остановила его Авена. – Прости меня. Это я все придумала. Но, прошу, встань на мое место. Что мне еще остается, кроме как использовать оружие, полученное от Истока, надеясь себя обезопасить? Я понимаю, что не ты принимал решения как-то повлиять на нашу с Рейтаном судьбу и ни в чем тебя не виню. А если вы и впрямь спасли мне жизнь, то благодарна за это. Ведь несмотря на все, что случилось, мы втроем можем сидеть здесь, наслаждаясь вином, вкусным ужином и компанией друг друга. Думаю – это главное.
Он постоял немного, уже держась за ручку двери, а затем кивнул.
– Ладно, черт с вами. Если еще что-то хотите узнать – спрашивайте. Но об амулете больше ни слова.
Каскад опустился в кресло и пришел мой черед наполнять бокалы. Взглянул на Авену, однако ее запал окончательно иссяк.
– Хочу узнать про свой БПЛА.
– Что именно?
– Он превращает свет в Исток?
– Нет. В электричество.
– А что это такое?
– Тебе достаточно знать, что это не Исток.
– Согласен. Однако я помню, как увидел Авену через ваши окна, и она показалась мне так же мистически притягательна, как наяву. Может это электричество ничем не отличается от Истока?
– В некоторые технологии мы были вынуждены добавить элементы вашего мира. В том, что ты называешь окнами, действительно есть следы магии, но это только чтобы приспособить их под специфические условия зарядки. Тарахтящие генераторы с тянущимися от них во все стороны проводами вызвали бы у горожан лишнее любопытство.
– Я не понимаю.
– И не должен. Просто представь свой меч, работающий наоборот. Он принимает заряд от мага и хранит его в себе, а после превращает в энергию. Это позволяет значительно увеличить емкость батарей.
– И заряжать их даже там, где мало света, – закончил я за него. – А я все гадал, как вам удается поддерживать работу ламп во дворце и почему ты не попытался вытащить на солнце те, что мы видели в крепости.
– Теперь ты знаешь.
– Устройство, полученное тобой в порту Эсфахара, способно заряжаться так же?
– Камера? – Каскад достал из поясной сумки магический предмет. – Может и так, и так. Но фотоэлемент здесь совсем крошечный, от солнца заряжать придется очень долго.
– Можно взглянуть?
Иномирец вручил мне камеру, и я сразу же заметил у нее на боку стеклянную поверхность, вроде управляющего дисплея БПЛА, что прежде именовал зеркалом. Символы на корпусе показались знакомыми. Нажав на кружок, с наполовину перечеркивающей его линией, заставил зеркало засветиться изображением. В нем мы с Авеной сидели на кровати, глядя в сторону иномирца.
– Ничего себе! – удивленно произнесла девушка, заметив это. – Точная наша копия, как на картине.
Коснулся символа в виде светлого треугольника и изображение пришло в движение, дополнившись тихими звуками, от прикосновений Каскада к камере. Запись была совсем короткой, но это все равно очень впечатлило Авену.
– И так можно запечатлеть что угодно? – спросила она у Каскада. – Щебечущих птиц или падающие капли дождя?
