Алина Сконкина
Полуночная тень
Мальчики поникли, проникнувшись смыслом слов.
В соседней комнате послышались приближающиеся шаги.
– Если это старуха, я тебя ей не отдам! – твёрдо выпалил Реми, едва не зарычав.
– Это не старуха, у неё шаркающие шаги. – Симу улыбнулся, впервые кто-то о нём заботился, от осознания своей нужности другому его наполнило тепло. – Скорее всего, это врач из Белого Клыка. Редко они тут бывают.
И верно, спустя несколько мгновений в комнату зашла Марджи и несколько людей. Воспитательница скупым жестом показала Реми на выход, Сим кивнул другу, подтверждая намёк женщины. Оборотень ушёл. Он доверял Симу, раз мальчик кивнул, значит, ничего плохого с ним не сделают.
Дети во дворе продолжали свои игры, Реми вышел к ним и позавидовал: они беспечно смеялись и веселились, а оборотню приходилось сдерживать щенка внутри себя. К тому же кроме Сима с новеньким никто не дружил, все считали его странным, молчаливым и скрытным. Непроизвольно Реми пытался отстраниться от людей и от игр, стать взрослым.
Ему не давало покоя оцепенение во время дневной работы. Дома с ним никогда такого не происходило, а здесь каждый день, исключая банные и выходные. Завтра он вновь погрузиться в транс, из которого выйдет не раньше ужина. Все дети, они пойдут, не осознавая самих себя выполнять непонятные задания. Завтра, послезавтра и на следующий день, изо дня в день, никто не знал, когда это прекратится. Прекратится ли вообще? Реми хотелось закричать на ребят, что они делают, как могут смеяться в этом проклятом месте, но вспомнил слова Марджи «вы только мне нужны». Что если она права? Больше всего оборотень боялся, что женщина окажется права.
Мальчик ушёл с площадки и сел в углу, под забором, он думал о положении, в котором оказался и мечтал вернуться к дяде, в беззаботные летние дни. Мысли его ушли в сторону голода и блюд, которые он хотел бы съесть. Оборотень как наяву почуял запах, но вдруг всё прервал шум по другую сторону забора. Пытаясь сконцентрироваться на своей проблеме, Реми старался не обращать внимания на возню, но тут случилось что-то, из ряда вон выходящее – его окликнули.
– Эй, ты. Пс.
Реми не понял, кто его зовет, и стал оглядываться по сторонам.
– Наверху, я тут, – шепотом звал голос. Оборотень сообразил, что кто-то взобрался на забор, от того он и слышал возню.
Подняв голову, мальчик увидел девушку, на вид лет четырнадцати, которая сидела на заборе. Вся в царапинах на руках и лице, дырках в одежде, она походила на оборотня, сбежавшего из леса. Мальчик бы сказал, что это лиса, она была такая же рыжая и вся в веснушках, только он не слышал от дяди о лисьих оборотнях.
Реми не ожидал увидеть кого-то на заборе, поэтому вытаращился. Девочка была страшненькая: длинный нос, маленькие глазки и отсутствие бровей – не украшали её веснушчатое лицо.
– Ты новенький? – смекнула девушка. – Привет. Слушай, болтать мне некогда. Вот лови, – и она кинула мальчику тяжёлый мешок, – передай остальным.
– Погоди, ты залезла на забор. Значит, с другой стороны есть спуск? – загорелись глаза Реми.
– Э-э-э, – заговорщицки протянула девушка, – а ты что, сбежать планируешь? – Реми продолжал смотреть на неё, ничего не говоря. – Да, тут есть спуск, для тебя высоковат, пока, – многозначительно добавила незнакомка. – Но с этой стороны, ты не заберёшься. – Девушка сильно перегнулась через забор, Реми подумывал, как бы она не свалилась прямо на него, и тут она сказала, – есть другой путь, – и принялась спускаться.
– Постой. А ты-то кто такая? Ты здесь друг или враг? – решил сразу расставить точки над «i» мальчик.
– А ты загляни в мешок, – девушка подмигнула и добавила: – Со всеми поделись!
Реми последовал совету и обнаружил в мешке хлеб, сыр, колбаски и овощи – всего понемногу, – но у оборотня слюнки потекли, он представил, как обрадуются ребята. Мальчик поднял глаза с намерением поблагодарить незнакомку, но той и след простыл. Ухватив, как следует мешок, чтобы ничего не вывалилось, Реми осторожно направился к приюту.
Постоянно озираясь и боясь, что кто-то из взрослых его увидит, оборотень добрался до спальни. Выдохнув, но не расслабляясь, он уже стал открывать дверь, как его окликнули. Душа ушла в мизинцы на ногах. «Это конец», прозвенело в ушах.
На деревянных ногах отойдя к шкафу у двери, пряча мешок себе за спину, мальчик обернулся. Его окликнул один из пришлых людей, пахло от него травами и микстурами, как от деревенского знахаря.
– Он твой друг, – знахарь кивнул за дверь, намекая на Сима. Оборотень кое-как кивнул, не отводя глаз от человека. – Хорошо. Ему нужен свежий воздух, тепло и покой. Позаботься о нём, – сказал мужчина и ушёл.
Реми ещё какое-то время стоял как вкопанный, но заставил себя выдохнуть и быстро юркнуть в комнату.
В спальне остался только Сим. Реми рванул к нему, вместе с мешком. Мальчик альбинос спал, лицо его было умиротворённым.
Не сыскав лучшего места, оборотень сунул мешок под кровать больного. Расправившись с этим делом, Реми решил всё же подумать над словами знахаря, а также попытаться найти причину странному поведению во время работы. Мальчику не давало покоя осознание, что каждый день он выходил за пределы приюта и каждый вечер возвращался. Почему он не мог сбежать? Почему он не мог подумать о побеге, когда уходил на задания? Здесь точно замешана магия!
Вечером все вернулись и легли спать, Реми окликнул ребят и, показав мешок, рассказал, что с ним случилось. Еде все обрадовались, хотя не обошлось без потасовок и тихого выяснения отношений, но кое-как еду поделили между всеми. В ту ночь у каждого был свой маленький пир, никто не лёг спать голодным. Оборотень подумал, что мог бы спрятать что-то и съесть позже, но ему досталось всего половинка колбаски, кусочек сыра и две морковки. Он заглотил их тут же, также поступили остальные дети.
Пока все грызли яблоки, морковки и огурцы, новенькому рассказали о рыжей девушке – Сизи – она тоже росла в этом приюте, но ей удалось вырваться. С тех пор она иногда приходила и подкармливала детей. Дети задавали вопросов о Сизи больше, чем оборотень. Они хотели знать, как она жила, как выглядела, плохо ей или хорошо. Каждый в мыслях вспоминал слова Марджи, и пытался найти в облике Сизи их подтверждение или опровержение. Реми, в свою очередь, хотел выяснить, как девчонке удалось сбежать, но ответа никто не дал. Все поспешили лечь спать, продолжая с закрытыми глазами дожёвывать овощи. Но после этого дня отношение детей к новенькому улучшилось. Дети перестали видеть в нём соперника, приняв за своего.
Спустя несколько дней, Сим вскользь упомянул, что Сизи пыталась сбежать не одна, а с друзьями – двумя мальчиками. В итоге только ей удалось сбежать. Её друзей поймали и подвергли наказанию, после которого один из мальчиков скончался. Что стало со вторым, Сим не сказал.
Зима подступала к окрестностям Белого Клыка с севера, покрывалась инеем трава, завывали ледяные ветры, скрипели деревянные стены сиротского дома, дребезжали стёкла в рамах, и дети кутались в тёплую одежду, которую Марджи всем недавно раздала. Старая, потёртая, местами изъеденная насекомыми, она грела и это радовало. Ребята продолжали каждый день выходить на холод и заниматься делами, подчинённый неведомой силе, которой не могли сопротивляться. Реми с каждым днём всё реже задумывался о самой работе, потеряв надежду перебороть память. Он пытался разгадать тайну дурмана в голове и рабской подчинённости словам Марджи. Посвятив разгадке все вечера последних нескольких недель, мальчик выдумывал небывалые теории. Но вместе с тем у него появились некоторые догадки о причине туманности разума, только проверить их случая не подворачивалось. Оборотень чем угодно занимал свой разум, лишь бы не думать о голоде и заставить волка внутри молчать, особенно белыми ночами, когда кровь бурлила.
Ветер зашёлся в истовом вое на улице, доски заскрипели, словно дом стонал под натиском стихии. Реми приподнялся на локтях, прислушиваясь и немного боясь, не рухнет ли эта развалина от следующего порыва. Из щели между стеной и каменной глыбой скалы разнеслось ледяное дыхание сквозняка и обрушилось на альбиноса. Сим сжался от холода, кутаясь в старое одеяло, что его не спасло. Мальчик зашёлся тяжёлым кашлем. Реми посочувствовал другу, он отдал Симу свои тряпки-одеяла, но это не помогало.
Может поменяться с ним? Я оборотень, я смогу выдержать сквозняк. Моя горячая кровь не даст мне замёрзнуть, думал мальчик и надеялся, хоть немного помочь своему другу.
Озвучив свою идею в один из вечеров Симу, Реми увидел неожиданную реакцию, альбинос наотрез отказался и уверял оборотня, что отлично себя чувствовал, и ему не мешали сквозняки. Оборотень разозлился, мальчики поругались, каждый настаивал на своём. Реми не понимал, почему друг ему врёт, он же слышал, как задыхается в кашле Сим каждую ночь.
Дядя утверждал, что Реми упрямством пошёл в мать, та тоже могла горы свернуть, если вбивала что-то в голову. Вспомнив дядины рассказы о маме, и его способ заделывать дырки, оборотень решил не отставать, и следующим вечером нагло залез на кровать Сима и принялся затыкать щель тряпками из своего ящика.
Альбинос наблюдал за другом, выпучив глаза, мальчик хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Не один Сим наблюдал за происходящим, остальные ребята тоже уставились на новенького. Никто из детей не ожидал такого поступка. По их мнению, больной мальчик был обузой детского дома – так говорила Марджи, – бесполезным, лишним ртом.
– Не будет щели, не будет дуть, вот! – выпалил Реми, спиной чувствуя взгляд альбиноса.
Кто-то дёрнул его за штанину. Оборотень посмотрел, рядом с ним стояла Сенди и протягивала пару тряпок. Она прошептала тоненьким голоском:
– Я не хочу мёрзнуть.
Реми кивнул и принял тряпьё. С ним поделилось ещё несколько детей, тех, кто спал недалеко от щели и тоже мёрз на сквозняке. Те, кто спал ближе к печи, только ухмылялись и кутались в свои одеяла, среди них был Норн и его компания.
Оборотень не сумел заделать всю щель, под потолком осталась дырка – там могли достать лишь взрослые, а просить Марджи никто не осмелился. Лишившись всех своих одеял, Реми не жалел о своём решении, Сим стал кашлять значительно реже; а когда оборотню бывало холодно – мальчики спали в одной кровати, греясь, друг об дружку и не давая заледенеть своим конечностям. Не весь холод удавалось разогнать друзьям, оставался тот, что поселился внутри – ледяное прикосновение голода, вызванного постоянным недоеданием. Реми, как оборотню, не хватало даже порций обычных людей, а в приюте не докармливали всех детей.
Избавившись от щели и сквозняков, дети в приюте почувствовали себя лучше. Сим радовался, не теплу в доме, он с нескрываемым счастьем смотрел на Реми, который помог ему, помог просто так, потому что они друзья.
Несколько раз к ним приезжал знахарь из города и поил альбиноса лекарствами, мальчику становилось лучше, ненадолго; вскоре эффект пропадал, кашель возвращался, Сим бледнел и слабел.
Заглядывали в приют «сладко пахнущие» мужчины и женщины, о которых предупреждал альбинос. Перед ними ставили всех детей словно на показ, люди ходили, выбирали. Реми не знал, что происходит, но по наставлению Сима старался вымазаться в чём-нибудь, скривить лицо, чтобы его не выбрали. Иногда пришлые люди просили показать им только мальчиков, только девочек показывали редко.
Оборотень подумал, что возможно взрослые хотели забрать детей из сиротского дома и растить как своих. Могло ли быть такое, что Сим обманывал Реми, не желая лишаться друга, потому просил не нравиться людям. Оборотень не хотел верить этим подлым мыслям.
Ребят действительно забирали, но на следующий, или спустя пару дней возвращали обратно. Никто из детей, никогда не говорил, что с ним делали, куда отвозили и зачем. После этих поездок ребята вели себя очень странно, те, что помладше плакали и жаловались на боль, старшие молчали, на время замыкаясь в себе. Все вокруг понимали, что случалось с теми, кого забирали, но, как тайное общество, не выдавали свою тайну. Сим признался, что его никогда не выбирали, потому что он болеет, потому мальчик тоже не знал причину такого поведения ребят.
Реми хотел узнать правду, но в тоже время его настораживала реакция людей, поэтому он продолжал следовать совету Сима. Он мазал лицо и руки золой, землёй или грязью с пола. Он ерошил волосы, притворялся больным и строил кривые рожи. Его либо не замечали, либо уходили скорее прочь со словами «фуу, замарашка какой».
В полузабытье дневной работы, прерывающейся сном, прошло несколько оборотов Персефоны, давно минула праздничная ярмарка в честь Дня середины зимы. Приют замело снегом, только дорожку от ворот к входу расчистили ребята.
В редкие выходные дети играли в спальной комнате, а Реми, помня слова знахаря, помогал Симу совершать небольшие прогулки, хотя бы между кроватей и в коридоре сиротского дома.
Благодаря прогулкам, а также избавившись от холодных сквозняков, дующих точно на Сима, мальчик здоровел. Он почти перестал кашлять, и весь день оставался бодрым, не помышляя о сне. Его глаза светились жизнью, а на щеках изредка появлялся слабый румянец.
Реми обещал другу что, как только потеплеет, они будут гулять во дворе. И Сим, слушая заверения друга, совсем не боялся солнечного света, наоборот, мечтал почувствовать его тепло и дуновение ветра на щеках.
Сим очень хотел сделать что-то хорошее для Реми, но не мог придумать что. У мальчика ничего не было, оставалось делиться улыбкой и рассказывать всё, что знал о сиротском доме и его обитателях.
Одним вечером оборотень поделился с Симом своими идеями о туманном состоянии во время работы.
– Тебе никогда не было интересно, почему по утрам нас поят тыквенным соком. А теперь, когда пришла зима, наш чай тоже отдаёт тыквой? – шептал волчонок Симу, когда все затихли в своих постелях.
– Потому что у нас много тыкв, – пожал плечами альбинос. Он кашлял теперь совсем редко и мог говорить спокойно.
– Пф, – хмыкнул Реми, поражаясь не сообразительности своего умного приятеля. – Почему тогда они добавляют тыкву в чай? Есть уйма блюд из тыквы: тыквенные лепёшки, тыквенная запеканка, тыквенные булочки. Зачем добавлять тыкву в чай? – настаивал мальчик-оборотень, на что Сим только пожимал плечами. – И почему тогда, если у них так много этих дурацких тыкв, тыквенный сок нам давали только на завтрак? Почему бы ни поить нас тыквами вечером?
– Может, тыква на ночь вредна? – предположил альбинос. – Я больше морковный сок люблю.
– Да какой,… – начал было Реми, но решил смолчать. – Я бы молоко хотел на завтрак. Но не в этом дело! Что это за чай такой, с тыквой?! А из чая пасёт тыквой! – оборотень распалился так, что другие дети начали ворочаться. Заметив это, он замолк, и оба они стали с опаской поглядывать по сторонам.
– Я не чую никакой тыквы, – осторожно и очень тихо прошептал Сим.
Реми хотел сказать, что у него обоняние волка и вкус тыквы он тоже чувствует в чае, а его друг всего лишь человек, но вовремя осёкся.
– Короче я думаю, что это тыквенный сок, – многозначительно глянув на Сима своими изумрудно-зелёными глазами, прошептал Реми.
Сим удивлённо на него посмотрел, в красных очах альбиноса отразилось недоумение. Оборотень решил всё как следует объяснить другу:
– Посуди сам. Тыквенный сок только на завтрак, а вечером мы всё помним и понимаем, туман исчезает. Что же ещё может быть виной?
– Я не знаю. По-моему, всё как-то надуманно. Летом тыквенный сок, а почему бы и нет, ведь он полезный. А зимой чай. Я не чую никаких тыкв в чае, – пожимая плечами и почесывая затылок, шептал альбинос.
– А то кто-то здесь прямо думает о нашем здоровье, – констатировал факт оборотень. Его начинала злить скептическая позиция друга.
– А ведь ты прав, – тут Сим поник: кому как не ему знать, что никто в этом приюте и пальцем не пошевелит для благополучия детей, по крайней мере для него, альбиноса. – Знаешь, – припомнил мальчик, и поднял голову с напуганными глазами, – а ведь все тыквы с огорода забирает старуха.
– Кажется, мы подошли к разгадке, – заключил Реми. – Завтра я попробую не пить чай. Тогда и посмотрим, что будет. – Сим согласно закивал, ему понравилась затея друга. Если не от чая зависит пелена в голове во время работы, то какая разница, если вдруг один из детей откажется пить или есть. Наоборот, скупая Марджи должна обрадоваться экономии продуктов.
– Знаешь, я даже не помню, что мы едим на завтрак, и чем это всё пахнет, – вдруг прошептал белокурый мальчик, когда друзья уже завернулись в покрывала, готовые поймать интересные сны.
Реми ничего не ответил. Он и сам долгое время не мог вспомнить даже вставал ли он утром и настал ли другой день; но за несколько оборотов, он себя выдрессировал. Каждый день, ложась спать, мальчик давал себе зарок, следующим вечером не лениться и вспомнить хоть что-нибудь из прошедшего дня. Сперва он мучился головной болью, но потом у него стало получаться. Оборотень не сдавался и пошёл дальше, по наставлению покойного дяди, вспоминая любые мелочи, чтобы разобраться в странном гипнотическом состоянии.
На следующий день, мальчик, как и решил с вечера, попытался отказаться от завтрака, а главное от чая, сославшись на то, что не хочет горячее, а выпил бы просто водички. Марджи воды ему не дала и принялась уговаривать. Горячий чай бодрил, согревал, насыщал – она говорила всё что угодно, лишь бы мирным путём заставить мальчика выпить чай. У Реми заканчивались идеи, как ещё отвертеться от тыквенного чая, но он сражался, как мог. Придумывал, что его мутит и тошнит, что у него аллергия, внезапно началась. Пока он пытался придумать правдоподобную ложь, он заметил, как движения детей стали затормаживаться, всякое выражение сходило с лиц, а глаза наполнялись пустотой.
Мальчику стало страшно, он много запинался и в итоге замолчал, с ужасом смотря на женщину. Терпение воспитательницы подходило к концу, и мальчик это заметил. Марджи всё настойчивее совала чай ему в нос. Она тоже заметила, как он озирался и терпение её лопнуло, она позвала на выручку сторожа, тот схватил Реми и держал, пока женщина вливала напиток в глотку ребёнка. Всё это произошло на глазах остальных детей, но те уже позавтракали и покорно несли тарелки к раковине. Они стали зомби, рабами, безвольными куклами; спроси вечером любого из них об утреннем происшествии, ответ был бы один – «не помню».
Зато Реми запомнил. Его догадка подтвердилась. Тыквенный напиток на завтрак причина их подневольного труда, без какой-либо возможности вырваться на свободу. Он запомнил, главное не забыть это к вечеру, рассказать Симу. Они должны помнить!
Теперь перед мальчиком встала новая задача, требующая скорейшего решения: найти способ не пить на завтрак туманящую разум отраву и сбежать, прихватив с собой единственного друга в этом адском доме – Сима.
После случая за завтраком Докси стала проявлять интерес к Реми, она пристально следила за ним во время каждой трапезы. Мальчик ёрзал на стуле, но больше отказываться от еды и чая не собирался. Он разгадал тайну тумана в голове и смог запомнить, что случилось во время злополучного завтрака. Оборотень при первой возможности поделился своим опытом с Симом. Альбинос несколько минут пребывал в шоке от услышанного, но смог осознать новость. Вместе друзья решили пока зима и холод оставаться в сиротском дома, и как следует обдумать план будущего побега. Пока они продолжали пить чай с тыквой, работать и стараться не вызывать подозрений у взрослых.
Вскоре Марджи обрадовала детей выходным днём и принялась прихорашиваться к приезду гостей. Кого она ждала дети не знали, и не забивали себе голову – чему быть, того не миновать. Реми вышел во двор, решив насладиться морозным днём. Он гулял и наслаждался хрустом снега под ногами, вдыхал полной грудью свежий холодный воздух и мечтал о том, как скоро перестанет быть подневольной куклой в руках воспитательницы.
Взгляд его привлекли сугробы, наваленные около забора при расчистке дорожек. Снег примялся, и местами достигал верхнего края изгороди. Забравшись на снежную кучу, Реми смог бы перелезть через забор. Но насколько сугроб надёжен?
Оборотень подошёл и наступил на кучу, снег под ним просел. Мальчик решился попытать удачу и вскарабкался, но провалился внутрь сугроба, где вымок в ледяной воде и замёрз, словно в прорубь упал. Кое-как выбравшись, он скрыл следы своей неудачной эскапады, забросав дыру соседней кучей. Это всего лишь снег, подтаявший и снова подмороженный снег, покрытый ледяной коркой, не настолько толстой, чтобы выдержать ребёнка. Он не мог служить надёжной опорой.
Зима близилась к завершению, в воздухе пахло приближающейся весной. Реми бродил по двору, думая, как сбежать, но в голову приходили только глупости, завязанные на магии. Мальчики решили, что лучше всего сбежать весной, когда в кустах можно спрятаться, а в лесу не холодно ночевать; поэтому оборотень старался найти способ, придумать план.
Мальчик торопил себя, зная, что уже через неделю, может быть две, снег начнёт стремительно таять, как это бывало в надгорном крае; мгновение и начнут появляться первые листики на деревьях. Останется подождать ещё немного, когда кусты покроются листвой, и мелкие зверьки вылезут из норок. Так и Реми хотел вылезти из сиротского дома, забрать Сима, и жить с ним в лесу. Они справятся, построят себе шалаш и всё будет замечательно. Осталось лишь сбежать и времени не так много, а выходные для детей всегда непредсказуемы.
Я должен придумать план сегодня! После туманного рабочего дня, вечером, я ничего не соображаю. Что бы дядя сделал? Он бы вмиг придумал, как сбежать. Обратился бы красавцем-волком и перегрыз горло этой толстухе, и старухе, и сторожу. И Норну, если бы он влез. Дядя был такой сильный и смелый… и умный. Реми отогнал прочь ненужные мысли. Дяди больше нет, теперь мальчик должен сам научиться преодолевать трудности.
Грустные мысли сменились воодушевляющими – Сим с каждым днём становился всё сильнее. Он уже ходил по зданию приюта сам, без поддержки, а любимым его развлечением стало окно, в которое он мог часами смотреть на лежащий во дворе снег или птичек, сидевших на высоком заборе. Альбинос мечтал о весне не столько из-за планируемого побега, сколько из-за обещания друга гулять с ним на улице.
Оборотень так сильно погрузился в свои мысли, что не заметил, как солнце скрылось за высоким забором. Мальчика вывел его из задумчивости оклик Сима, вновь устроившегося у окна и жадно смотревшего на улицу.
Альбинос помахал другу из-за стекла и засмеялся. Реми взял комочек снега, подобрал пару давно засохших листиков ивы и слепил нечто, напоминающее зайца. Прошлой зимой для оборотня дядя лепил маленьких зверят и ставил их на подоконник. Казалось, это было в прошлой жизни. Реми поставил своего зайчонка на слив с внешней стороны.
Слепленный зайчик ужасно понравился Симу, лицо его озарила улыбка от уха до уха. Мальчик сиял, его глаза светились, он легонько стучал по стеклу в том месте, где по ту сторону сидел снежный зверёк. Реми и представить не мог, что в этом жутком месте, чье-то лицо может осветить такая искренняя счастливая улыбка.
Может люди не так плохи, как говорил дядя? Впервые оборотень усомнился в наставлениях родственника.
К Симу подошла Сенди, и её лицо тоже осветила улыбка, стоило ей взглянуть на снежное чудо на подоконнике. Реми спохватился, что надо бы слепить ещё пару зайчиков, но не нашёл подходящих листиков. Снова вернувшись к окну, чтобы показать, что не сможет слепить других зверят, мальчик заметил шевеление в спальне, все дети занервничали и завертелись.
Сим махал руками, пытаясь, что-то показать Реми, но тот не понимал и только хмурил брови. Оборотень едва не подпрыгнул от неожиданности, когда его за руку схватил сторож, и, не церемонясь, волоком потащил в дом. Мальчик заметил в открытых воротах, мимо которых они прошли, дорогой, украшенный лентами, паланкин и смекнул, что к ним снова пожаловал «сладко пахнущий» мужчина.
Сторож швырнул ребёнка в дом и запер дверь. Реми опрометью бросился на кухню, но в ведре не осталось мусора, кто-то недавно вынес его. Оборотень направился к очагу и измазал лицо и руки золой, чтобы походить на грязного замарашку. Не успел он подготовиться, как его схватила Марджи и ввела в спальню, где все мальчики уже стояли в ряд, а богато одетый человек их пристально рассматривал.
– Ну, моя дорогая Марджери, – пропел мужчина сладеньким голоском, – всех их я знаю. Все они изученные. Нет ли чего новенького? Не объезженного, так сказать, – широкая ухмылка расплылась на лице приезжего мужчины. – Плачу втрое больше, – шепнул он, ниже склонившись к воспитательнице. Глаза Марджи заблестели, рот расплылся в улыбке, ей слишком сильно хотелось получить деньги, чтобы заботиться о благополучии детей.
– А это у нас кто? – обратился человек к Симу, трясущемуся на своей кровати. – Молочная глазурь, сливки в чёрном чае.
– Скорее простокваша. Он весь больной, не думаю, что вас порадует, лотерон, – подобострастно пролепетала Марджи, обращаясь к мужчине по титулу. Лотеронами в Аэфисе-на-Ханаэш назывались влиятельные торговцы, владеющие несколькими крупными лавками по всему краю. Договорив, женщина осеклась и посмотрела на Реми, которого впихнула в спальню минутой раньше. – У нас появился новенький.
Глаза мужчины загорелись, он осмотрелся, пытаясь самостоятельно найти новое лицо; но не смог. Однако воодушевление не покинуло его. Взрослый мужчина выглядел как ребёнок, ищущий фей, стоило их упомянуть.
– Вот он, – Марджи предательски толкнула Реми в спину; от неожиданности мальчик не успел состроить кривую рожу.
– Просто прелесть! – восторженно заявил мужчина, от него сильно пахло цветами: лавандой и розой, – так что волчонок на несколько секунд даже потерял ориентацию в пространстве. От резкого и непривычного, одновременно горьковатого и приторно сладкого запаха разболелась голова. Мужчина протянул к Реми руки, но мальчик с яростью ударил по ним, после чего получил затрещину от Марджи. Голова заболела сильнее.
– Какой норов! Люблю таких. Берём! – подытожил мужчина и скупым жестом приказал слуге схватить мальчика.
После нескольких попыток вырваться, Реми понял, что все усилия тщетны и затих. Он хотел подождать случая, когда мужчины отвлекутся, и тогда попробовать вырваться.
Богач ещё несколько минут переговаривался с Марджи, кивал, соглашаясь, а затем пошёл к выходу. Слуга тем временем тащил мальчика к воротам. Реми бросил взгляд на оставшихся детей, они отводили глаза, и только Сим провожал его, сжав в белых ручках своё покрывало. В его красных глазах застыл страх, ещё больший, чем одолел самого оборотня.
Незнакомец вывел мальчика на улицу и повёл к паланкину. На секунду Реми поразился, что свобода так близка; он не под действием тыквенного сока и он вышел со двора сиротского дома. Если он сейчас вырвется, то обретёт свободу. Но как же Сим, словно молния, промелькнула мысль в голове оборотня, и он поник.
Рядом с паланкином отдыхали четверо крепких мужчин – носильщиков. Реми сообразил, что от всех людей ему не сбежать. Его посадили в дорогой паланкин и повезли, а точнее понесли, в неизвестном направлении. Слуга продолжал держать мальчика за рукав, он то и дело косился на Реми, готовый в любой момент помешать ребёнку сделать глупость. Богач уселся напротив и тоже принялся жадно рассматривать мальчика. Носильщики аккуратно подняли паланкин и понесли, пассажиры качались; Реми не привык передвигаться таким образом, он предпочёл идти пешком через лес.
Оборотень посмотрел сначала на одного мужчину, потом на другого, поймал на себе странный взгляд богача и потупился, уставившись в пол. Он сжимал кулачки на коленях и не знал, что делать и как себя вести, а главное, чего ждать. Ему никто не рассказывал о правилах игры с этими пахнущими цветами мужчинами. Единственное, что помнил оборотень, как все дети, которых забирали, по возвращении молчали и ничего не говорили. Младшие дети приходили в себя быстрее, а старшие несколько вечером не заговаривали ни с кем и лежали в кроватях, чаще всего на животе. Марджи не отправляла их на работу, сразу после возвращения, давала время отлежаться.
Может их закармливали до тошноты? Было бы неплохо, но вряд ли правда. Скорее их били. Но за что? Я их покусаю, пусть только тронут, всех покусаю. Реми решил, что будет бороться до самого конца, чтобы с ним не намеревались сделать.
– Такие яркие зелёные глаза, – сладким голосом промолвил богач. – Я никогда таких не видел.
Оборотень глянул на человека исподлобья, сладко пахнущий тип не внушал ребёнку доверия. Волчья интуиция подсказывала, что мужчина опасен.
– Какой сердитый, – иронично заметил богач.
Реми ещё больше насупился, страх он прятал за яростью.
Вскоре паланкин остановился, вздрогнул и водрузился на снег, стараниями носильщиков. Слуга крепко стиснул руку мальчика и повёл его ко входу в дом. Паланкин стоял у самой двери, так что Реми не смог рассмотреть сам дом. Проходя, оборотень услышал обрывок разговора богача со слугами.
– Помойте его, переоденьте, подготовьте, – говорил он совсем другим – властным – голосом. – Накормите.
Богач вошёл в дом следом за слугой и ребёнком и сладеньким голосом, обращаясь к сиротке, сообщил:
– Тебя приведут в порядок, и, если захочешь – накормят. Не бойся так, всё будет хорошо. – Мужчина протянул руку, норовя погладить мальчика по голове, но натолкнулся на взгляд полный страха, недоверия и злобы. Слуга крепче сомкнул пальцы вокруг плеча сироты, готовый удержать мальчишку от побега. Лотерон убрал руку и прошептал: «люблю непокорных».
Толпа слуг повела мальчика по коридорам в светлую душную комнату. Там его мыли, купали, оттирали въевшуюся грязь, приводили в порядок ногти, причёсывали волосы. Его тёрли, ополаскивали, кутали в полотенца. Реми терпел, но страх нарастал. С ним обращались в сотню раз лучше, чем Марджи во время банных дней, но оборотень продолжал бояться и нервничать.
Его отвели в другую комнату, где принялись наряжать, подбирая одежду. Детская одежда висела на вешалке, слуги подготовили её заранее, осталось выточками подогнать её под размер мальчика. Реми стоял, терпел, пока вокруг него суетились взрослые, то замеряя, то отрезая лишние нитки, что-то наметая и зашивая. Оборотня окружал стойкий аромат цветов и сладостей, голова болела, в живот скрутило спазмом.
Когда люди разошлись, встав в сторонке и умиляясь мальчику, Реми посмотрел на себя в зеркале и ужаснулся – так чисто и прилизано он не выглядел никогда. Сам себе оборотень напоминал чистюлю из богатой семьи, что боялся запачкаться от любой пылинки.
