Александр Шельфский
Поезд жизни на колее судьбы
А что прижимать и чего не хотелось отпускать хватало и без прекрасных темно—синих глаза Елизаветы. В тот день они после Эрмитажа гуляли по Ленинграду до самого вечера, а расстались уже у дома, где она жила, договорившись встретиться снова завтра. И в тот вечер Александр если и думал, то только в последнюю очередь, что сейчас ему ехать в другую часть города на метро, которое скоро уже закроется.
Через год после знакомства они поженились.
– Добрый вечер, Лиз, – как сняли трубку, через несколько гудков, сказал Александр.
– Привет, Сашуль. А я тут ужин себе делаю. Скучаю по тебе уже, – он знал, что все это она говорит искренне. Она его очень сильно любила и не хотела терять, как и он ее.
– Ну как ты там?
– Да все нормально. Особо дома то только вечерами, а так работаю как и ты, работаю. Благо скоро уже летние каникулы, отпуск.
– Ну да…, – он сделал короткую паузу, – ну мы же не о работе разговариваем, а он нас, – он улыбнулся.
– Да, согласна, – она тоже чуть повеселела, – очень жду твоего возвращения.
– Да вернусь уже скоро, – он услышал из комнаты – «привет передай!», – хорошо, – сказал он «в коридор» и вернулся к телефонному разговору, – от родителей привет тебе.
– О, и ты им предай от меня, – она воодушевилась.
– Вам привет! – крикнул он, чуть повернувшись.
– Спасибо! – ответили родители в унисон.
– Главное что все у тебя хорошо, – вернулся он к диалогу с женой.
– У тебя то все хорошо?
– Да, никаких проблем. Только вот Катюха снова, похоже, с кем-то снюхалась. На этот раз из Франции. Не имётся ей.
– Саш, ты не горячись сразу. Ты же не знаешь кто он, может и отличный парень будет. Я вот тоже снюхалась с каким-то ленинградцем! – она сказала последнее предложение громче и смеясь.
– Есть такое, – он посмеялся, – ну вот через несколько дней и встречу его.
– В каком смысле?
– А он вместе с Катькой едет в Москву из Париже.
– Вот это да, – она удивилась, – может действительно все серьезно? – толи спрашивая, толи утверждая сказала она.
– Посмотрим, – сказал он и на секунду замолчал, – ладно, если что звони, а так позвоню послезавтра вечером, хорошо, милая?
– Конечно. Доброй ночи тебе. Я с тобой рядом.
– А тебе приятного аппетита. Я тоже с тобой, моя дорогая.
– Спасибо. Пока.
– Пока.
Они оба положили трубки одновременно, чтобы не слышать гудки, которые разделяют их. Александр еще постоял перед телефоном, постукивая указательным и средним пальцами по трубке.
«Да—а, так вот мы и живем».
Развернулся и пошел обратно в комнату.
Родители уже собирались ложиться спать, поэтому когда он вернулся в комнату, они уже уходили из комнаты, оставив включенный телевизор, зная, что Александр вернется.
– Вы уже ложиться? – спросил он, когда родители выходили ему навстречу.
– Да, – ответила мама и поцеловала сына в щеку, – доброй тебе ночи, – она улыбнулась и погладила сына по спине.
– Доброй ночи, – ответил он маме, а потом сказал проходящему отцу, – пока. До завтра, – и махнул ему рукой.
– Спокойной ночи, сынок, – слово «сынок» он сказала намеренно растягивая его и делая на него ударение, – я уж тебя целовать не буду, – а потом хлопнул по спине и прошел дальше.
– Да я тоже не собирался! – бросил отцу в спину Александр и они оба посмеялись.
Он жил у родителей уже третьи сутки, поэтому знал что и как работает и где что находится. Да и до этого он провел здесь все детство и юность.
Александр лег на диван, где до этого сидел отец, и направил свой взгляд в телевизор, думая совершенно о другом. А там, по телевизору, шла очередная глупая, по его мнению, передача.
«Катюха, Катюха, ну что же ты все…какие-то авантюры (он положил тыльную сторону ладони правой руки на лоб, а левую руку положил за голову). Это, конечно, не моя жизнь, но, черт, задницей чувствую, что этот француз не окажется таким уж хорошим парнем. Возможно, я ошибаюсь, но…но пусть все же я лучше ошибаюсь. Пора бы ей уже обзавестись семьей, мужем, детьми (он приложил указательный и большой палец к закрытым глазам и свел их на переносице). Детьми… Надеюсь, что в отличии от нас с Лизой, дети у нее будут. Ладно, Катя, отдыхай там. Да и мне уже пора ложиться».
Он встал, выключил телевизор и пошел в ванную чистить зубы. Когда он проходил мимо комнаты родителей, то шел «на цыпочках», стараясь не шуметь. «Почистившись», зашел в свою комнату, снял штаны и футболку, лег на кровать, не накрываясь даже простыней, потому что было очень тепло дома, и уже через несколько минут уснул, перевернувшись до этого со спины на живот.
Обычно, сны Александру не снились, но сегодня он видел сон. Необычный и неприятный сон. Ему снилось то, чего не происходило на самом деле в жизни, но могло произойти. Он видел во сне, который был черно—белым и немного мутным вначале, себя еще подростком, который шел, держа за руку, маленькую девочку в платье – Екатерину. Они шли по парку, Парку Победы, который находится в Ленинграде и где они не могли еще гулять в таком возрасте. Рядом с аллеей был большой пруд, где плавали утки и селезни. Светило солнце, а легкий ветер чуть развивал его волосы. Маленькая, жизнерадостная девочка держала брата за руку и прыгала рядом, улыбаясь и смеясь. Он остановился и поднял девочку на руки, а затем стал крутиться сам, держа сестру над собой. Она радовалась этому и кричала, хихикала. Потом он опустил ее на землю, она схватила его за руку и сказала:
– Пойдем, уточек посмотрим! – и стала тянуть брата за собой.
– Иду, иду, – смеясь, ответил он и специально не сопротивлялся, чтобы сестра сама его за собой вела.
Они подошли к берегу, где ходили несколько уток, а большенство было в воде. Когда они буквально подбежали, утки сами быстро разошлись в стороны или же вернулись в воду. Маленькая Катя стала тянуться ручками к воде, а Александр придерживал ее руками за бока и приговаривал:
– Аккуратно, Катя, аккуратно.
Она плескала своими пальчиками воду и смеялась, Александр же был сконцентрирован, но улыбался, когда сестренка поворачивала голову и смотрела на него.
– Саша, подержи меня, я хочу дальше.
Александр взял ее за кисть, а она тянулась дальше, ближе к уткам, которые от нее уплывали и только селезни подплывали к ней. Один из них подплыл очень близко к ее руке и цапнул ее за палец. Катя быстро отдернула руку, вытащила ее и обняла брата. Он взял ее руку и посмотрел на раненый палец, из которого шла кровь. Катя заплакала. В этот момент поднялся сильный ветер, небо заволокло облаками и пошел сильный дождь. Вода в пруду стала волноваться и волны выплескивали воду на берег, где Александр обнимал Катю.
– Идем отсюда.
Он взял сестру на руки и хотел унести ее подальше, но не смог этого сделать. Когда он уже развернулся спиной к пруду, ударила такая сильная волна, что снесла его с ног, а Катя выскользнула у него из рук. Он встал, сразу повернутся к пруду и увидел, как его сестру уносит в самую середину водоема. Он бросился в воду, волны били ему в лицо, но он продолжал с ними бороться, иногда специально подныривая под них. Он видел как ее ручки еще били об воду, но кроме рук сестры, он больше не видел никакие части ее тела. Он был слишком далеко, приближался он к ней медленнее, чем она удалялась от него. И вот уже под водой скрылись и ее руки. Александр стал еще быстрее плыть и кричать, отшвыривая воду в стороны. Когда руки сестры пропали из вида, волны прекратились, облака разошлись и открыли солнце, а ветер стал таким же легким, как был ранее. Он остановился и увидел, что отплыл от берега максимум на семь метров. Он смотрел на небо, деревья, людей вокруг не было, ни одного человека. Перед ним проплывала пара – утка и селезень, причем селезень был еще молодой, в то время как утка была уже стара. Они плыли рядом, как влюбленная пара. Он смотрел на них и не мог ничего понять. Он опомнился лишь тогда, когда увидел, что из под воды что-то поднимается. Это что-то поднялось наверх прямо под уткой и селезнем. И это что-то была его младшая сестра. Ее тело плавало на поверхности воды и старая утка с молодым селезнем уже не плыли, а ходили по телу сестры. Александр быстро подплыл к ней, согнал «пару», и посмотрел на сестру. Точнее на ее тело, которое стало бледным, но глаза были открыты и оставались они такими же жизнерадостными, а улыбка не сошла с ее губ.
Именно на этом моменте Александр проснулся, резко открыв глаза и громко выдохнув. Он поднялся и сел на кровати не слезая с нее. Солнце из окна светило прямо ему в лицо.
«Фу—у. Присниться же такое (он повернул голову к окну и солнце стало светить ему прямо в глаза). Вот она жизнь».
Он «упал» головой обратно на подушку, поднял руки перед собой, теперь солнце освещало их, и посмотрел на часы, что весели на стене.
«Еще только шесть утра. Серый туман и дождь. Светает. Шесть утра. Вот и наступило то самое завтра. О котором я что-то слышал вчера».
Прочитал он грустно, стихотворением песню, написанную Майком Науменко и исполненную группой «Зоопарк», которая называется «6 утра».
Дождя и тумана в это утро не было на улице, но туман был в сознании Александра, а дождь был в его душе.
Он боковым зрением заметил движение. Повернув голову, он увидел кота, который жил у родителей уже лет десять и который в это утро пришел к нему.
– А это ты, ушастый, – он повернулся на бок и оперся на предплечье, – ну иди сюда, раз хочешь, – он чуть побил ладонью по кровати, накрыв это место заведомо простыней.
Кот постоял немного смотря на него, а когда он бил рукой по кровати – то кот смотрел на руку и медленно пошел на удары. Кот был красивого дымчатого цвета. Вальяжной походной он подошел к кровати, несколько секунд постоял и посмотрел, а затем прыгнул на место, которое указывал ему сын хозяев.
– Привет, ушастый, – начал рукой ласкать он кота, а тот тянулся, мурлыкал и подставлялся под ласки. Он от наслаждения закрыл свои серо-зеленые глаза и просто получал удовольствие, – кто бы меня вот так бы почесал. А? Не знаешь?
Но кот был в другом измерении в этот момент, поэтому даже если бы он и мог разговаривать с человеком на его языке он бы не смог этого сделать – слишком велико было наслаждение.
Александр стал осматривать комнату, порой бросая взгляд на кота.
«Да-а, вот моя деревня, вот мой дом. Столько лет прошло. Я же именно в этой комнате делал уроки в школе, играл в детстве. И уезжал в Ленинград я отсюда на учебу (он стал чесать коту шею и за ухом). Но пускай Москва на меня не обижается, но я никогда не полюблю этот город. Не для меня он. Вот город Ленина совсем другое. А Москва…не чувствую я себя в ней так, как чувствую себя в Ленинграде. Да и свое будущее счастье я нашел именно там, а не здесь. Лиза».
– А ты все наслаждаешься? – улыбаясь тихо задал Александр вопрос коту, который уже лежал на спине и подставлял свой живот под ласки, – что, хочешь чтобы и пузо я тебе почесал? Ну давай, – он начал чесать живот питомцу, а тот стал сгибать лапы и мурлыкать, порой сворачиваясь и опять разгибаясь.
«Хорошо котам! Ни работы, ни забот. Ешь, гуляй, спи. Красота, а не жизнь! Вот бы и нам также как им. Конечно, не всем котам так везет…есть и те, которые живут совершенно в других условиях. Но родительский то! Уже под семьдесят лет, если не больше, по человеческим, а он все хочет чесаний и наслаждается ими. И носится по хате как угорелый порой. Молодец, что еще тут можно сказать».
Александр аккуратно слез с кровати, чтобы не спугнуть кота.
– Сиди здесь, скоро вернусь, – посоветовал он и вышел по потребности.
Выйдя из туалета и помыв руки, он еще сходил на кухню, выпить воды, и только потом вернулся в комнату. Кот сидел на кровати и смотрел на вошедшего.
– Смотри, так и сидит. Послушал мой совет, – он помахал указательным пальцем на уровне груди и улыбнулся.
Он уже не стал ложиться в кровать, а решил посмотреть, какие книги остались стоять в его комнате, в большом стеллаже. в основном, всю литературу, которую он любил больше, он перевез к себе. Среди этих книг были произведения Станислава Лема, Ивана Ефремова, Айзека Азимова, Ярослава Гашека, Карела Чапека, Генриха Сенкевича, Александра Чаковского, Алеся Адамовича, Владимира Богомолова, Александра Беляева, Алексея Толстого, Виктора Гюго, Эриха Марии Ремарка, Франца Кафки, и многих других авторов. Но и дома у родителей осталось еще много различной литературы. Он стал просматривать полки, где стояли книги, на корешках которых были фамилии авторов: Маяковский, Есенин, Пушкин на верхней полке, ниже – Драйзер, Дойл, Хемингуэй, Мелвилл, а еще ниже французские авторы, такие как Стендаль, Флобер, Рабле. И это только малая часть авторов, представленных в домашней библиотеке. Александр вытащил сразу три книги со второй полки сверху и положил их на пол, сам, опустившись, сел.
– Теодор Драйзер, – сказал он вслух, – замечательная трилогия, – он взял первую книгу из трех, – «Финансист», – отложил и взял следующую, – «Титан», – положил ее на предыдущую и взял последнюю, – и «Стоик».
«Когда-то давно я это все прочитал. Но то было еще в юности. Пора бы снова вспомнить (он взял все три книги в правую руку, а левой погладил корешки). Да и «Американскую трагедию» было бы неплохо прочитать. Все, конечно, охватить невозможно, что в литературе, что в музыке, что и в фильмах. И так большой охват. А так…конечно, очень много достойных есть вещей, которые я еще не читал, да и возможно не прочитаю никогда. Не услышу никогда многие красивые мелодии и композиции. И не посмотрю множество достойный фильмов, потому что это просто невозможно. Но (он встал с пола и стал ставить книги обратно) буду стараться охватить как можно больше и все это осмыслить. Сколько там уже? (он бросил взгляд от книг на часы). Без двадцати семь. Пора уже вставать, а то еще тащиться в Коломну сегодня. Этих партнеров, конечно…ну что поделать – работа».
Он вышел из комнаты, пошел на кухню, чтобы сделать себе кофе, а из холодильника достать ацидофилин. Этого хватало ему для завтрака.
В семь часов тридцать минут Александр вышел из парадной или, как говорили в Москве, подъезда. Уже утром, особенно на солнце, было очень тепло и день обещал быть жарким. Он подошел к своей машине темно-зеленого цвета и отрыл ее. Сев в машину, он завел ее, не закрывая двери, и вышел осмотреть ее, пока та прогревалась.
«Колеса нормально, зеркала нормально, фары работают. Ладно, можно ехать».
Он снял пиджак и положил его на заднее сиденье, где еще раньше он оставил портфель с документами, а сам вернулся за руль, вставил первую передачу и тронулся, но прежде включил поворотник, перед тем как отъехать с места.
«Нужно выехать из города, а там движуха будет уже не такой активной в сторону области».
Когда он уже выезжал из города, то поток автомобилей, едущих в город был в разы больше нежели потом автомобилей, едущих из города. На встречной стороне были пробки и заторы, в том время как Александр спокойно ехал по довольно пустому шоссе. По радио играла знакомая и любимая музыка.
«О, Машина».
В динамиках только пошли первые секунды песни, которую Александр узнал сразу – песня «Спускаясь к великой реке» группы «Машина Времени». Он стал чуть подпевать, не отвлекаясь от управления и дороги.
– Крестики, нолики, фантики Стали теперь солдатики, Стали теперь служивые, Каждому вышел срок. С вечера спорили, ссорились, А поутру построились, А поутру прицелились, Каждый нажал курок. Спускаясь к великой реке Мы все оставляем следы на песке, И лодка скользит в темноте, А нам остаются круги на воде. Сабельки, пулечки, пушечки, Выбритые макушечки. Цепкие лапы Родины, Да письмецо семье. Холмики, крестики, нолики, Где вы теперь, соколики, Где вы теперь служивые, спите в какой земле? – на этих словах он не стал повторять припев, а задумался и уже слушал песню, которая вошла в альбом под названием «Картонные крылья любви», вышедший в тысяча девятьсот девяносто шестом году, фоном.
«Да, с солдатиками так всегда. Расходный материал, да если еще в неумелых руках командования. Пускай их пушечным мясом вперед и победишь. Или нет. Тут уже как повезет. А вообще…кучка использует сотни тысяч человек преследуя свои цели, «защищая», как они говорят свои интересы. Разве справедливо? Ой, война такое дело…армия такое дело. Зачем все это? Кто это выдумал? Войны, конфликты…все же из-за денег, ну в редком случае за стремление к власти и господству. Сколько миллионеров появилось в Штатах пока шла Вторая Мировая? Десятки, сотни, если не тысячи. Да и сама Война та…черт знает что там было. Не исключаю, если Гитлер сначала договорился с Рузвельтом и Черчиллем, а уже потом, когда Советский Союз дал серьезный отпор и стало ясно, что война затягивается, а Советские люди не собираются сдаваться, эти два деятеля решили переключить свою внимание с Гитлера на Сталина и вести диалог о совместном противостоянии нацистам. Кто знает, кто знает. В любом случае факт остается фактов – граждани Советского Союза сделали все, что бы защитить свое государство, своих родных и близких, и себя. И они сделали это….и этим мы должны Гордиться. Гордиться тем, как люди пережили Блокаду Ленинграда находясь в таких ужасных условиях и все равно оставаясь людьми, делая свое дело на благо обороны города, как они боролись за свой город, когда нечего было есть, пить, а про водопровод я вообще промолчу…о быте во время Блокады хорошо показал момент Виктор Конецкий в своем произведении «Кто смотрит на облака» (он не мог вспоминать эту и другие книги о Великой Отечественной Войне без слез. Вот и сейчас несколько капель покатились по его щекам. Он стер их рукой и протер глаза, чтобы следить за дорогой). Да и «Блокадная Книга» Гранина и Адамовича, конечно,…такие произведения просто необходимо изучать, читать, знать. Гордиться оборонцами Брестской Крепости, которую держали больше(!) (он крикнул в душе) месяца, когда ее хотели взять противники за самый короткий срок. Да плюс ко всему огромные проблемы с водой…когда река осталась единственным средством откуда можно было взять воду, и ту днем обстреливали, а ночью освещали ракетами. Сколько потом было найдено на берегу реки фляг, кружек, касок, которы были прострелены…и человеческие тела. Помнить о Смоленской битве, танковом Курском сражении, Сталинграде, обороне Москвы и контрнаступлении, не забывать о кровавых морских сражениях на севере и юге. Ни о чем нельзя забывать. И пока память об этом жива в наших головах, в наших сердцах, во всем нашем теле, пока наши бабушки и дедушки, мамы и папы рассказывают нам о тех страшных годах, о той жизни – мы должны чтить это, жить с этим, и никогда этого не забывать, а дальше передавать своим детям, показывать им фильмы, читать им книги о том ужасном периоде истории и истории нашей страны. Чтобы они знали и помнили, что ни Западная Европа победила нацизм, ни Великобритания, и не Соединенные Штаты Америки, хотя они внесли свой вклад, а победил его Советский Союз вместе с Польшей, сильнейшим Югославским сопротивлением и другими союзниками. Нужно, чтобы они знали не только «главный действующих лиц войны» таких как Сталин, Гитлер, Жуков, Гиммлера и других, но и необходимо знать о таких «людях» как например Оскар Дирлевангер, который командовал подразделением СС, состоящим из заключенных и осужденных, и который измывался над гражданскими людьми в карательных операциях, уничтожая белорусские деревни, подавляя Варшавское восстание, да с такой жестокостью, что в тюрьме, когда в сорок пятом его взяли, его забили до смерти свои же соотечественник. Необходимо знать о таких врагах. Знать о своих героях и помнить их, тех, которые защищали страну от таких вот извергов и нелюдей как Карательный Батальон. Но, одновременно с этим, мы не должны опошлять память об этом, делая и говоря все так, будто там были звери и убийцы, а наши были сплошь положительные, крупномасштабными парадами и другим. Мне кажется, что в первую очередь это горе, это праздник о силе людей, которые боролись, а уж потом это радость от победы. И, если когда-нибудь в будущем, в нашей стране будут проводить военные парады с огромным размахом и не только в столице…значит мы забыли о том, что на самом деле пережили наши люди, наши предшественники, Ветераны(!) той самой войны, а главное уже будет пускать пыль в глаза и показать масштаб того, что мы можем. Вот чего я боюсь и за что переживаю. И как бы в будущем не было такого, что Парад Победы превратиться в тупое шоу, где будут собираться все эти «звезды» и шоумены, которые сейчас вылезают на телевидении, а не Ветераны, чьи места будут заняты. Ладно, посмотрим что будет дальше (чуть успокоившись после возбуждения продолжил рассуждать Александр)… с сегодняшним нашим положением в экономике нам точно не до масштабных парадов. Хотя все может быть – я уже ничему не удивлюсь. Так вот мы и живем».
Он сделал радио чуть громче, где сейчас играла известная песня группы «Агата Кристи» и вел машину дальше, но с уже совершенно другим настроением.
До пункта назначения оставалось еще несколько десятков километров, а Александр уже хотел быстрее приехать, сделать все дела и уехать обратно. Хотя на обратном пути ему нужно было заехать еще и в Раменское, чтобы передать документы.
«В любом случае приеду обратно не раньше шестнадцати, думаю, хотя может быть выйдет и рань…».
– … ! – он выкрикнул слово, которое в середине содержит ноту «ля», когда прямо перед его автомобилем, подрезав его, выехал джип, застав Александра резко оттормаживаться и сигналить, – куда ты выезжаешь то, твою мать!
Он резко ускорился, поравнялся с джипом и снова просигналил несколько раз, а затем поехал дальше.
«Как так вообще можно выехать прямо перед носом у машины!? Надо же на дорогу смотреть и видеть куда ты едешь».
Только через несколько минут он сбавил ход и до места встречи осталось уже около пятнадцати километров. Наручные часы на левой руке показывали ровно десять часов, а по радио начались новости. Последнии километры пути он проехал спокойно и через четверть часа уже выходил из припаркованной машины. На улице он чуть расходился, потянулся, а затем взял с заднего сиденья пиджак, который сразу же надел, и портфель. Закрыв машину, Александр пошел к проходной.
– Доброе утро, – сказал он охраннику, который сидел на пункте контроля, – мне необходимо встретиться с Юрьевым Борисом Антоновичем по вопросам сотрудничества.
– Ваш паспорт, пожалуйста, – попросил сотрудник безэмоционально.
– Пожалуйста, – передал свой паспорт Александр.
– Борис Антонович предупреждал, что вы придете, – сказал охранник просматривая страницу, где фамилия, имя, отчество, дата рождения и другие данные. Затем он переписал фамилию и инициалы, серию и номер паспорта в журнал, – распишитесь вот здесь, – он указал место пальцем, повернув журнал к Александру.
После того, как расписался и положил ручку на сгибе страниц, он услышал: «Проходите. Пройдете прямо и на втором этаже по левую руку будет его кабинет. На двери написана фамилия и инициалы», ответил: «Спасибо» и зашел на территорию предприятия.
Он пошел по асфальтированной дороге к двухэтажному небольшому, по сравнению с другими постройками рядом, зданию. Навстречу попадались сотрудники предприятия. Зайдя внутрь, он поднялся по лестнице и, как ему и посоветовали, искал кабинет по левую руку. На третьей двери от лестницы он увидел табличку с надписью:
«Юрьев Б.А.»
Он постучал в дверь и приоткрыл ее.
– Разрешите? – поинтересовался Александр, когда увидел в кресле мужчину, лет шестидесяти, в очках. Над верней губой были густые усы, а волос на голове практически уже не было. На нем был темно—коричневый костюм и рубашка кремового цвета. По нему было видно, что сидячая работа занимает большую часть его времени. В момент когда Александр открыл дверь в кабинет, его хозяин разговаривал по телефону, поэтому только махнул рукой гостю, мол: «Входи». А когда Александр зашел и закрыл за собой дверь, то указал свободной рукой на стул перед столом. Александр сел и стал доставать из портфеля различные бумаги. В этот момент Юрьев закрыл рукой трубку и сказал тихо:
– Еще буквально две -три минуты. Извините.
– Ничего, все понимаю, – также шепотом ответил Александр и поставил портфель на противоположный стул.
Он не стал слушать то, о чем по телефону разговаривает Юрьев, а принялся рассматривать, ненавязчиво, обустройство кабинета. На стене весели грамоты, аттестаты и прочие награды и знаки отличия, на столе множество бумаг, а книжный стеллаж был заполнен многотомными изданиями книг. Сам кабинет был выдержан в темных тонах и не создавал общения «тяжести», наоборот, казалось, что сюда бы не мешала еще добавить немного мебели или чего-то в этом роде.
«Меня всегда удивляло, как в профессиональных кабинетах всегда стоят книги, выдержанные в едином стиле. И всегда издания имеют множество томов, которые могу заниматься ни одну и ни две полки».
После осмотра кабинета он отпустил глаза к документам и решил еще раз их просмотреть. Сквозь шелест бумаг он услышал фразу хозяина кабинета:
– Ну все, Игорь Михайлович, договорились. Тогда через два дня созвонимся. Всего вам доброго.
Он еще несколько секунд подержал трубку у уха, а после положил.
– Здравствуйте, Александр Николаевич, – Юрьев встал и протянул гостю руку.
– Добрый день, Борис Антонович, – Александр пожал протянутую ему руку.
Они оба сели обратно на свои места.
– Что вы с собой привезли? – спросил Юрьев, указывая на портфель и лежащие на коленях Александра бумаги.
– Здесь вся документация по вопросу, который мы с вами решали по телефону, – он передал кипу документов через стол, – объемы, характеристики, количество и прочее. Последние два листка это договор о поставках. Там написаны сроки, в которые можно наладить поставку, и цена за желаемый вами объем.
Юрьев «пробежал» глазами листы и остановился на последних, читая их подробно и внимательно.
– Дороговато, конечно, выходит, – сказал он сквозь зубы.
– Ну вы же понимаете, что это от нас не зависит. Для них Россия – это новый рынок. И пока еще все налаживается и проводятся, так сказать, эксперименты. Возможно, в будущем и откроют завод у нас, если посчитают это целесообразным. А пока поставки с их заводов, поэтому и цены больше.
– И когда они смогут открыть производство у нас? И где это возможно? – с живостью спросил хозяин кабинета.
– Я же вам говорю, – Александр сел прямо и запахнул пиджак, скрестив руки на груди, – пока то неизвестно и будет ли это вообще. Они могут открыть его через три года, а могут и через десять, а могут вообще не отрывать. Вы же не хуже меня это понимаете. А уж где, – он даже задумался, – скорее всего где—нибудь ближе к Европе, не исключаю, что могут даже и здесь, в Московской области, где-нибудь в Орехово-Зуево. Ну это я как пример говорю. Кто знает, что там в головах и планах французских коллег.
Юрьев не отвечал, продолжая рассматривать бумаги. Александр тоже предпочел пока немного помолчать.
– Хорошо, – сказал Юрьев, подняв глаза от бумаг на Александра, – мы согласны на такие условия поставок, – он взял ручку, расписался в двух местах и поставил штампы.
– Договорились, – сказал Александр, забирая экземпляр себе, – могу от вас позвонить руководству? – спросил он, указав рукой на телефон.
– Конечно, пожалуйста.
Александр встал, поднял трубку и набрал нужные цифры на диске. Еще не успел закончится один гудок, трубку на другом конце сняли.
– Да, – услышал Александр знакомый голос.
– Евгений Михайлович, – он мог не представляться, потому что его голос сразу узнали, – я звоню из Коломны. Все в порядке, мы обо всем договорились и всё подписали.
– Отлично! – не скрывая радости, ответил Евгений Михайлович, – молодец. Куда теперь?
– В Раменское. Там небольшие поставки, особено по сравнению с Коломной.
– Хорошо. Давай. Потом сообщи мне о результатах.
– Хорошо. Тогда, всего доброго.
– Всего доброго, – и на другом конце повесил трубку.
Александр тоже положил трубку.
– Спасибо, – поблагодарил он Юрьева.
– Да не за что. Как вообще, часто делают заказы?
– Достаточно. Если учет и тот факт, что на российском рынке наши партнеры совсем не долго. В одной Московской области несколько желающих.
– И вы по всем мотаетесь?
– Ну а что делать, приходится. Но я только по Москве, Ленинграду и близлежащим городам. А дальше мы уже смотрим. Где-то можем все решить на расстоянии, а по крупным заказам, как ваш например, конечно, отправляем человека, чтобы не было никаких проблем.
– Понятно, понятно, – Юрьев посмотрел на наручные часы, – могу предложить вам пообедать у нас, если желаете, конечно еще рановато возможно, ну или просто кофе с чем-нибудь. Бесплатно.
Александр чуть подумал, прикинул что нормально поесть он сможет только дома и решил принять предложение Юрьева.
– Да, пообедать было бы неплохо.
– Пойдемте, я вам все покажу, ну а дальше сами.
Они вышли из кабинета, спустились на улицу и пошли в соседнее здание, на котором крупными буквами было написано —СТОЛОВАЯ. На раздаче Юрьев объяснил, что это за гость и что он будет обедать бесплатно. Александру от такого стало даже неудобно, но женщины, работающие там, видно привыкли к такого рода гостям, потому что на их лицах не было выражения возмущение, неожиданности или чего-то в этом роде.
– Ну, всего доброго вам. У меня еще много работы, – сказал Юрьев и протянул Александру свою руку, когда они, решив вопросы с обедом, стояли чуть в стороне.
– Всего вам доброго. Надеюсь, что все сложиться нормально в нашем сотрудничестве, – говорил Александр, пожимая руку.
– И я надеюсь, – они разжали руки и Юрьев пошел на выход, а Александр, взяв поднос и приборы, к раздаче.
Он выбрал все, что хотел на первое и второе, плюс взял еще кофе с пирожком и бутылку Крюшона в дорогу.
– Сколько с меня за кофе и лимонад? – обратился он к женщине, примерно его ровеснице, как ему показалось.
– Нисколько, – с улыбкой ответила она, – мы же с Борисом Антоновичем обо всем договорились.
– Ну это же договоренность на обед. А кофе и лимонад это сверх, – также с улыбкой ответил Александр.
– Да ничего страшного. Все учтено.
– Точно? Просто неудобно как-то, – чуть застенчиво сказал он.
– Бросьте. Ерунда, – махнула рукой и посмеялась женщина, – некоторые здесь гору набирают на обед, по несколько бутылок и просто проходят мимо, даже не сказав «спасибо». Поэтому не переживайте.
– Ну я не такой как те, о ком вы рассказали, – с чуть видной улыбкой ответил Александр.
– Я вижу. Поэтому желаю вам принятого аппетита!
– Спасибо вам! – он отошел от стойки, – точно ничего не должен? – спросил он, повернув голову, через плечо.
– Точно! – и женщина снова стала смеяться, а до этого подмигнула Александру.
Он сел за стол, в столовой было пусто и принялся обедать, но чувство какого-то обмана осталось в нем. Не любил он что-то делать за чужой счет, лучше бы он за свои деньги пообедал здесь.
