Юлия Александровна Бочарова
Любовь на американских горках
Глава 25. Крушение на американских горках. Пожар и болезнь Алёны
Вы видели когда-нибудь поломку на американских горках? Слава богу, если нет. Страшное дело. А ещё страшнее – оказаться в это время в движении и лететь прямо в очаг катастрофы. Или быть статичным, но видеть, как в тебя вот-вот врежется другой поезд, с которым вы оба пострадаете из-за вашей поломки.
Такое в истории случалось не раз. Например, в 2015 году в Британии авария произошла в парке развлечений в графстве Стаффордшир. В стоящий вагончик врезался другой, и четыре человека получили тяжёлые ранения (а это четверть всех, кто там был). Люди оказались заблокированными на своих местах и ждали спасателей, которые их потом «вырезали».
А чуть раньше случилась беда в США, в парке развлечений Six Flags Magic Mountain (калифорнийский город Санта-Кларита) – там вспыхнул пожар на деревянных горках Colossus, открытых в 1978 году. Алёна как-то читала новости и смотрела в ленте картинки на эту тему: огромное сооружение с изящными резными опорами, а сверху полыхает огонь и валит чёрный дымище. После пожара наверху образовалась огромная дыра – не только из-за огня, но и от напора воды, которой его тушили. Казалось бы, дерево не очень подходящий материал для столь сложной конструкции, и надо было бы добавить надёжности в конструкцию и укрепить её, чтобы избежать таких случаев. Но в том-то и ирония судьбы, что аттракцион закрыли на реконструкцию, желая сделать его более безопасным, в том числе и с помощью добавления новых стальных секций. И пожар образовался из-за действий сварщиков! Улетела искра. Хотели как лучше, ожидали, что всё починят за пару недель – а вместо этого сами же и разрушили.
Автору, которая заинтересовалась историей Алёны и вместе с ней внимательно изучала всё, что казалось девушке важным, эта история с поломкой показалась очень знакомой. Не так ли делаем и мы в своих отношениях, пытаясь их починить? Не так ли делала и Алёна в своей семье? Только американских горок много очень разных. Сгорят эти – пойдём на другие. А жизнь у нас одна. И как бы хотелось избежать в ней таких пожаров…
Дачный дом Маргариты Ивановны полыхал, несмотря на ливень, который не прекращался всю ночь. Соседи прильнули к окнам и смотрели на огонь, а некоторые вышли на крыльцо, мансарды или в огород поближе к забору, накинув брезентовые плащи с капюшоном. Иногда над домом взлетали искры, как в салюте на Новый год. Что-то взрывалось внутри.
Маргарита Ивановна и Виталий Евгеньич срочно эвакуировали ценные вещи и газовый баллон. Больная Алёна пыталась им помочь, но мама спровадила её в машину, которая осталась за забором.
– Мама, пусти, я всё равно помогу, – говорила девушка.
– А ну-ка не спорь со старшими, – ответила Маргарита Ивановна и захлопнула за ней снаружи дверцу машины.
В критической ситуации эта пожилая, но до сих пор энергичная женщина умела возглавить коллектив, и все её слушались, даже если формально начальник был другой.
Виталий Евгеньич был в крайней растерянности и ходил за женой, как новорожденный утёнок за своей мамой, уточняя, где вырубать электричество, что куда класть из эвакуированных вещей и весь ли сервант вытаскивать на улицу, или достаточно вынуть из него деньги и документы.
Соседи вызвали пожарных, и где-то за перелеском было слышно сирену, однако по «поплывшей» грунтовой дороге кое-где проехать было непросто. Тяжёлая спецтехника справлялась с грязью, пока не упёрлась в две легковые машины, надёжно застрявшие посреди дороги и перекрывшие проезд. Пока легковушки цепляли тросом и вытаскивали, пока они освобождали место на дороге, ушло время. С обеих сторон был лес, почти вплотную к дороге, и объехать их не получалось.
Трое соседей: бабка, которая разбиралась в соцсетях, и её двое внуков-подростков, – поспешили на помощь к погорельцам, но от них толку было мало. Двое мужиков прибежали из дальних дворов на выручку, но что делать, было не понятно. Крыльцо и подступ к окнам уже горели, а водой поливало и так с неба.
Видеоролик с пожаром почти тут же попал в сеть, а на следующее утро – даже в местные сериево-посадские новости. Среди комментаторов было много тех, кто осуждал снимавших пожар на телефоны и никак не помогавших хозяевам дома. Писали что-то вроде: «Вообще, люди молодцы. Зачем тушить, если можно всё заснять и лайки ждать», «Да уж, у нас такой народ пошёл нынче, вместо того чтоб помогать, будем снимать ролики, как горит дом», «Стыд и позор!», «У нас щас даже у павшему прохожему человеку не помогут, люди будут считать что ты пьяный или ещё хуже и пройдут мимо не помогут несколько такой нынче у нас народ даже если станет плохо будут тебя осуждать, и все остальное будет», – и всё в таком роде.
Но Маргарита Ивановна не обижалась на соседей за отсутствие помощи. Она выросла в деревне и знала, что если огонь показался снаружи деревянного дома, то затушить его уже не получится. Поливать надо по краям и вокруг, чтобы пожар не перекинулся на соседние дома и участки. Но дача не деревня: тут строения стоят не вплотную друг к другу, трава на участке уже и без полива мокрая, – огонь так просто не перекинется, и делать, в сущности, было нечего.
Остаток ночи семейство провело у соседки-старушки, потеснив её внуков. Алёна сначала отказывалась выходить из машины, чтобы никого не заразить. Но Виталий Евгеньич по распоряжению жены отжал книзу приоткрытое стекло в задней двери и открыл ручку. Ему было стыдно действовать, как гопник в девяностые, взламывая машину. Но что поделать: против жены не выступишь. Вернее, выступить-то можно, но потом пожалеешь. У него самого детей не было (первая жена сначала не хотела рожать в таёжном военном городке, ждала перевода в Центральную Россию, а потом уже и не получилось), и поэтому он особо трепетно относился к тревоге Маргариты Ивановны за дочь.
Володя, который не знал об этих событиях, спокойно спал на матрасе в квартире друга, в обнимку с Юлей. От неё было тепло, а Володя давно уже никого не обнимал. Он залез рукой к ней под кофту, приняв спросонья за Алёну, и прижал к себе.
Глава 26. На грани роковой ошибки
Вытащив пятнадцатилетнюю девчонку с крыши, Костик повёл её к себе домой: тут уж не до деликатности по отношению к свиданию приятеля. Володю он будить не стал и даже в комнату не заглянул, а повёл Алису (так звали несостоявшуюся самоубийцу) на кухню. Он напоил её чаем и накормил пончиками, которые они с Володей купили в «Глобусе». У девочки оказался очень хороший аппетит, и она съела сразу всё, безо всякого стеснения. Потом Алиса увидела в холодильнике пиво и хотела взять его, но Костик не разрешил. То ли от того, он спас девчонку, то ли из-за её трогательной и смешной внешности (пухлое детское лицо, тонкие мокрые волосы, и при этом гордое выражение лица, идущее вразрез со всем остальным), у него появилось к ней отеческое чувство, желание её опекать.
– Ну чё, давай, рассказывай, – сказал он ей.
– Что рассказывать? – ответила она с набитым ртом, облизывая пальцы после пончиков.
– Зачем ты на крышу попёрлась. Парень бросил?
– Неа.
– С родителями поругалась?
– Не.
– Дима Билан тебя не любит?
– Вы дурак?!
– Ты бы не хамила.
– А чё? Я просто спросила. Мало ли. Всякие случаи бывают.
– Ох, – сказал Костик, выбрасывая в мусорку пластиковый контейнер из-под пончиков. – И где ж тебя такую взяли, борзую? Я тебе разве что-то сделал плохое?
Вместо ответа Алиса как-то скуксилась, у неё задрожали губы, и она заплакала.
Костик растерялся. Отношения с женщинами он не привык выяснять и не знал, как себя вести в такой ситуации. От своих девушек он уходил, стоило ему хоть чуть-чуть ощутить, что его «загружают». Но тут была иная ситуация.
Он подвёл Алису к раковине и умыл, а затем достал бумажные полотенца, оторвал мягкий лист и вытер девочке лицо. Отдельно высушил ей нос.
– Сморкайся, – сказал он, и девочка «затрубила» носом в салфетку. – А теперь садись вот сюда и рассказывай.
Девочка села, помолчала и вздохнула. И тут на неё напала икота – то ли от того, что Алиса так сразу набросилась на пончики, то ли от пережитого нервного потрясения.
– Набери воздуха и не дыши, – сказал ей Костик.
Алиса послушалась. Хозяин квартиры помог, схватив одновременно её нос и губы в одну «горсть». Она выпучила глаза и икнула ещё раз, в таком «безвоздушном» состоянии. Но через пару раз икота успокоилась, Костик напоил её водой, чтобы закрепить успех, и сел напротив.
Они помолчали.
– Его зовут Сергей Петрович, и ему пятьдесят лет, – начала Алиса не сразу свой рассказ, то и дело опуская глаза и вздыхая.
– Кому?
– Человеку, которого я люблю.
– Он тебе что-то сделал?! – Костик испугался за Алису. Мало ли кто может соблазнить почти ещё ребёнка.
– Нет. Он даже не знает про это. Он женат, и у него трое детей, и одна из них – моя школьная подруга. Я к ней ходила в гости, мы вместе играли и уроки делали. А жена Сергея Петровича его не любит, это подругина мама. Она тупая и орёт всё время на них, и на него больше всех.
– И ты хочешь его увести из семьи?
– Вот и вы тоже. Насмотрелись «Тик-Тока».
– Я не смотрю «Тик-Ток».
– Ну фильмов про идиотов-тинейджеров. Нет, конечно! Я же не дура. Мне его жалко просто. Я хочу ему что-то хорошее сделать.
– Например?
– Ну я не знаю. Что может человек пятнадцати лет сделать человеку пятидесяти лет? Они под нами живут. Я музыку не включаю громко, сижу в наушниках и не топаю. А если отец телек по ночам смотрит, прошу его потише сделать, чтобы ЕМУ не мешать. Что я ещё могу? Пирожное безе испекла – знаете такое, из белков и сахара, – только оно дурацкое получилось, кондитерская бумага прилипла, и я её отодрать не смогла. Принесла им, как будто подружке, но на самом деле – для него. Я знаю, он такое любит. Они чай пили и из зубов выковыривали этот пергамент с пирожных. И мне стыдно было. А Сергей Петрович так смотрел на меня – с благодарностью. Для него никто ничего не делает, а он для всех всё. О нём, наверное, впервые позаботились.
– А с крыши зачем прыгать?
– Я пишу ему письма под замком и не показываю никому. И ему, канеш, тоже. Мать увидела. Решила, что он меня совратил, и стала наезжать на него, и меня за волосы таскала. Я их отрезала сама после этого.
– А, я думал, это причёска модная рваная.
Костик хотел пошутить, чтобы расслабить и развеселить гостью, но она даже не улыбнулась, а посмотрела на него серьёзно, как на дурака. Он смутился – пожалуй, первый раз в жизни от взгляда девушки.
– Мать сказала, что принесу в подоле от женатого – она меня выгонит. Идиотизм.
– У тебя не было парней?
– Вам-то что?! – вспылила Алиса и покраснела, но тут же смягчилась. Костик не хотел её задевать и не осуждал. – Нет, конечно. Я разве дура?
– Алис, ты извини, но я всё равно логику не улавливаю. При чём тут крыша и зачем прыгать?
– Мать обещала его засудить за педофилию. А это ему позор на всю жизнь, его отовсюду уволят, он же в универе преподаёт и семинары ведёт для повышения квалификации, и ещё у него своя кафедра в НИИ. Его со света сживут, если моя мать на него наедет. А она сделает это публично. Вы же знаете, что сейчас бывает из-за обвинений. Их даже не проверяют. И я буду виновата, получается. А потом его жена узнала. Я не знаю, откуда. Может, слышала через пол, как на меня мать орала. Пришла вечером и стала…
Девочка не смогла закончить фразу и показала синяки на руке.
– И ты решила, что будет лучше без тебя?
Алиса вновь скуксилась и заплакала. Костик её обнял.
– Вы тоже не понимаете! – говорила она сквозь слёзы. – Я записку матери написала, чтоб когда я умру, она бы не смела на Сергея Петровича наезжать. Это моё предсмертное желание было бы, и она бы не посмела его нарушить!
– Да как раз тогда бы она его и засудила, за доведение до самоубийства, – отозвался Костик, пытаясь утешить Алису. – Тем более ты его имя указала в записке. Дурочка ты маленькая.
Он гладил гостью по волосам, которые топорщились, а она плакала в его рубашку, пачкая её слюнями и выпуская на волю накопленное напряжение, которое не под силу вынести даже некоторым взрослым – не то что девочке в пятнадцать лет.
Костик считал всех девушек пустыми, много о себе воображающими и глупыми, мечтающими, как бы поудобнее усесться на шею мужику и тянуть из него деньги, подарки и внимание. Может, он просто сам таких выбирал? Костик об этом не задумывался. Но Алиса не казалась ему ни пустой, ни глупой. Она была мужественной девочкой, попавшей в непростые обстоятельства, которые с честью пыталась вынести.
– Ничего, всё будет хорошо, всё образуется, я тебя не дам в обиду, – говорил он и похлопывал её по спине.
– Ой. Я вам рубашку испачкала, – сказала она, чуть отстранившись и пытаясь успокоиться. На неё опять напала икота.
– Да и фиг с ней. Стоп. Вот я дурак! – воскликнул вдруг Костик.
– Почему?
– У меня ж одежда есть сухая, надо давно уже тебя переодеть. Сиди, сейчас всё будет. Дам футболку и штаны – тебе велики будут, но подвяжешь ремнём. Или верёвку найдём.
Костик пошёл в комнату и обнаружил, что Володя с Юлей почти уже занимаются сексом. Во всяком случае, на Володе нет рубашки и джинсов, Юля раздета до белья, а в воздухе пахнет феромонами от их разгорячённой кожи.
Костик сам настаивал на свидании и убеждал друга трахнуть девчонку, но сейчас это показалось ему не уместным и даже оскорбительным. Он пнул Володю:
– Э, чувак. Ты женат вообще-то. Забыл?
Юля отпрянула от Володи и закрыла лицо рукой.
– Девушка, ничего личного, но я в анкете писал, что я ещё не развёлся. В смысле, он.
Юля вскочила, взяла свои вещи и убежала в прихожую, одеваться и обуваться.
– Я тебя не понимаю, Костян, – сказал Володя. – Юля, подожди! Куда ты ночью? Стой, я сейчас такси вызову.
Володя убедился, что Юля его ждёт у двери, и вернулся к другу, говоря с ним так, чтобы девушка не слышала:
– Ты же сам говорил, что это мне поможет излечиться. Что я дебил. Что все бабы стервы и манипулируют нами. Что я зря убиваюсь по Алёне, и надо жить проще, не оглядываясь.
– Она тебе нравится? – спросил Костик, кивнув в сторону Юли.
– Нет. Не особо. Хотел попробовать, вдруг ты прав. Вдруг я смогу.
– Что?
– Ничего. Айболит, блин. Проехали.
Володя хотел сказать, что у него в груди печёт до сих пор от разрыва с Алёной, и он ни на чём сосредоточиться не может из-за этого. Что он болен. Что так нельзя. Что он думал, будет легче, если совсем уйти из дома от жены, а стало только хуже. Что он впервые в жизни столько думает о прошлом, рассматривая ситуации с разных сторон и пытаясь понять, где он был прав, а где мог поступить иначе и спасти их отношения. Ему завтра выходить на работу – и не хватало ещё раз там ошибиться и «подставить» банк из-за личных неурядиц.
Но это всё было слишком пафосно, и он промолчал. К тому же, Володя не любил ныть. И так всё «в заднице», не хватало ещё выглядеть слабаком.
Он вышел к Юле в прихожую и стал обуваться.
– Да ладно, я бы и сама доехала, – сказала девушка тихо, стыдясь того, что чуть не переспала с мужем подруги.
– Не надо в ночь убегать никогда одной. Мало ли что, – сказал Володя, взял её под локоть, и они вышли.
Алиса всё это время сидела на кухне, удивляясь происходящему. Ей казалось, что Костик живёт один. Происходящее в комнате они не слышали из-за шума дождя и грозы. Алиса решила не высовываться и не вмешиваться в чужие дела.
– Кто это был? – спросила девочка, выйдя из кухни, когда Володя с Юлей ушли.
– Друг, – ответил Костик и чуть помолчал. – Надеюсь, что не бывший.
Глава 27. Наводнение
Рекламный таргетинг устроен таким образом, что мы посещаем веб-страницы, переходим по ссылкам, забиваем слова в поисковике, покупаем онлайн – и всё это учитывается «умной» системой для подбора тех товаров или брендов, которые рекламодатели хотят показать именно нам. А если телефон «зацепился» где-то за знакомую сеть или скаченные приложения опознали посещение известного магазина или ещё какой-то знаковой точки на карте – это тоже может использоваться для таргетирования. Телефон запоминает, где мы были, и рисует линии наших перемещений на своей карте. Говорят, что данные из наших переписок, и даже сказанное вслух при работающем телефоне используется для подбора новостей и рекламы.
В своё время Алёна была удивлена, когда на Таиланде зашла в магазин местной эко-косметики и через 5 минут увидела в телефоне рекламу их продукции со спецпредложениями (в электронной почте был баннер).
Если вдуматься, это всё жутковато. Но в ту ночь, когда разыгралась гроза, слежка телефона за человеком сыграла свою положительную роль в истории Володи и Алёны.
Володя довёз Юлю на такси до её дома, проводил до квартиры и убедился, что с ней всё в порядке. Зайти он отказался и на такси поехал сразу на работу, хотя ещё было темно. В кабинете у Володи был запасной комплект одежды и бритва, поскольку иногда (в последнее время всё чаще) IT-директор засиживался допоздна и оставался спать на диване, чтобы не отрывать от сна лишние пару часов на дорогу.
Город затопило: на Варшавском шоссе залило подземные переходы почти доверху, машины стояли по крышу в воде.
– Ну всё, хана электрике, – сказал таксист, присвистывая и глядя на утопшие автомобили, вниз по дороге.
Таксист выбирал маршруты объезда, сверяясь с навигатором, но они всё-таки застряли в пробке: впереди образовался пруд посреди шоссе, сзади встали другие автомобилисты, и уже было не разъехаться.
Вода поднималась. Там, где стояло такси с Володей, она добралась до середины колеса. В новостях сказали, что в наводнении виновата листва, забившая систему ливневой канализации.
Ситуация была столь сюрреалистичной, что библейская история о Всемирном потопе стала казаться вполне возможной.
Мимо такси проплыли выспавшиеся за ночь утки, удивлённые столь неожиданному расширению своих владений. Был уже четвёртый час утра, и начинало светать.
Володя пытался подремать в машине, раз уж ничего нельзя было сделать, но ему не удавалось. Он стал листать новостную ленту в телефоне. И вот тут-то и сыграли роль его частое посещение магазина «Леруа Мерлен» на Ярославке и отметки местоположения в «МакДоналдсе» в Сергиево-посадском районе – телефон их делал самостоятельно – и онлайн-покупки с доставкой по адресу тёщиной дачи. Телефон предложил ему рекламу строительного рынка на Ярославке, а внизу страницы размещались ссылки на местные новости, среди которых было и видео горящего дома Маргариты Ивановны. В темноте было не очень понятно, точно ли это их дача. Название посёлка совпадало, а конкретный адрес указан не был.
Володя хотел позвонить тёще, но подумал, что зря её разбудит, если это чужой дом, а она спокойно спит и ничего не знает. Он хотел позвонить Алёне, но решил, что она восприняла бы это как плохо замаскированную попытку помириться, шаг ей навстречу. После её измены делать этого не хотелось.
Тьфу, что ж за чёрт!
Володя разозлился на себя, что сидит и переливает из пустого в порожнее вместо того, чтобы действовать. Лучше быть идиотом и позвонить зря, чем не помочь, если это реально требуется. Но телефоны Маргариты Ивановны и Алёны не отвечали: они оба остались в доме и сгорели.
Володя посидел ещё минут пять, размышляя, как быть. А потом он оставил таксисту наличные, снял ботинки и носки, подвернул брюки, открыл дверь машины и вышел. Он отправился вверх по шоссе, туда, где было относительно сухо.
Утки на свежеобразованном озере посреди шоссе закрякали: они дрались за кусочки печенья, которые им кидали из окна одной из застрявших в воде машин. Под водой Володю кто-то укусил за ногу.
Через несколько кварталов Володя вышел к соседней улице – там движение не было парализовано. Он вызывал другое такси и доехал до Ярославского вокзала, откуда с первой же электричкой отправился на дачу к почти уже бывшим родственникам.
Глава 28. Электричка и коричневый гном
В электричке было почти пусто: в столь раннее время дачники спали, а работяги после ночных смен ещё не освободились, чтобы возвращаться домой – из тех, кто жил в Подмосковье.
На одном из сидений лежал гном – вернее, так в первый момент показалось Володе. Старичок был низенький и заросший, голову укрывал от света широкополой соломенной шляпой. Шляпа была женская, с цветочками – видимо, она слетела на вокзале с какой-то пассажирки или была забыта на сиденье, «гном» нашёл её и оставил себе. В руках у старичка был потёртый брезентовый рюкзак, который ему явно мешал, но с которым тот не хотел расставаться. Наверное, там были ценные вещи – а может, и всё его имущество.
«Гном» храпел на весь вагон, и звук был гораздо более внушительный, чем сам мужичок. Володя ожидал увидеть великана. Запах от «гнома» тоже был очень крепкий, довольно быстро заполнявший собой вагон. Володя хотел перейти в другой, но старичок его окликнул.
– Куда идёшь? – сказал «гном» и приподнялся.
– Туда, – ответил Володя и показал рукой вперёд.
– Логично, – сказал «гном» басовито и протянул Володе руку. – Василий. Будем знакомы.
– Володя, – ответил Володя и не сразу, но всё-таки пожал руку мужичка. Он уже понял, что это бомж, и от него можно подцепить туберкулёз или ещё что похуже. Но отказывать старому добродушному человеку с протянутой рукой и обижать его проявлением брезгливости ему не хотелось. Руку потом можно и помыть санитайзером.
– Вижу, ты хороший человек. Садись, – сказал «гном» и кивнул на сиденье напротив.
– Да не, уважаемый, спасибо. Мне дальше.
– Садись-садись. Следует мужьям воспитывать жен своих с любовью примерным наставлением.
– Что?
– А редьку знаешь, как готовить? Надо истолочь или натереть на тёрке, – важно сказал «гном», поднимая жёлтый сухой палец, – обвялить да замочить на три дня, отжимая в трех водах, да положить в неё патоки с пряностями.
– Понятно. Что ж непонятного.
Володе стало ясно, что этот человек – сумасшедший.
– Думаешь, я сумасшедший? – угадал «гном».
Володя вспомнил, как Алёна ему показывала вКонтакте паблик с цитатами известных людей. Один из них сказал что-то типа: «Если человек ведёт себя странно, улыбайся и кивай, во всём соглашайся». Володя считал подобные цитаты глупостями.
– Думаешь, надо со мной соглашаться и улыбаться? – опять угадал «гном» и хитро прищурился, а потом закашлялся в кулачок, на котором кожа была жёлтой и потрескалась, а ногти неприлично отросли. – Сейчас многие считают древнюю мудрость глупостью. Всё перевернулось в мире. А ведь это я тебе говорил цитаты из «Домостроя», по которому наши предки строили весь уклад, и славно жили веками. Сейчас, погоди-ка, что покажу.
Мужичок сел как следует и расстегнул рюкзак, стал копаться в нём, выкладывая вынутое рядом на сиденье. Вещи в рюкзаке были на удивление чистые и выглаженные. Володя остался посмотреть, что будет дальше: новый собеседник показался ему странным, но любопытным.
Наконец, «гном» нашёл старую истрёпанную книгу, обклеенную по углам прозрачным скотчем. Страницы в ней были разного размера, некоторые торчали и размохрились там, где выступали за пределы обложки. Видимо, изнутри они тоже были «посажены» на скотч, и не очень удачно. Мужичок открыл книгу и прочёл:
– Если подарит кому-то Бог жену хорошую – дороже это камня многоценного. Такой жены и при пущей выгоде грех лишиться. Доброй женою блажен и муж, и число дней его жизни удвоится. А вы ссоритесь, разводитесь – куда это годится? Вот ты зачем с женой поругался?
– Вы про меня что-то знаете?
– Ты не поверишь. Всё.
– Мы знакомы?
Старичок улыбнулся, как будто знал его сто лет.
– Я твой отец, – сказал он, наконец.
– Что?!
Володя вскочил и покрылся испариной. Его отец умер, когда мальчику было три года. Первое воспоминание Володи из детства – это как мать плачет на кладбище и лезет в яму, укутать гроб синтепоновым одеялом, которое она сама сшила (чтобы мужу на его последнем ложе не было холодно и одиноко), а её удерживают родственники. Потом они долго сидели в маленьком душном кафе с тюлевыми занавесками, и все гости говорили шёпотом, а после водки и закусок разгорячились. Кажется, была даже драка. В плохо вымытое окно билась муха, а с потолка свисали жёлтые липкие ленты-ловушки. Володя не понимал, что происходит, но видел, что маме плохо, и старался выглядеть весёлым, чтобы утешить её. Он ждал, когда уже вернётся папа, и можно будет отсюда уйти.
– Да ты не понял. В том смысле я вам всем отец, что я духовный пастырь, а вы, молодёжь неопытная и зелёная – дети мои.
Володя еле сдержался, чтобы не двинуть «гному» кулаком в челюсть. Он стукнул по сиденью так, что отбил костяшки, и пошёл в другой вагон. «Гном» соскочил с сиденья и побежал за Володей, не оставляя надежды вернуть его на путь истинный.
– Я был женат пять раз, я знаю, о чём говорю! Пять раз! И это только официально. У меня опыт богатейший, я всех вижу насквозь, у кого проблемы в семье. Да погоди ж ты! Ноги-то вырастил! Я ж не успеваю за тобой. Старость надо уважать. Мой путь – ходить по свету и сохранять от ошибок других, которые ещё не успели их сделать. Я же вижу, что у тебя несчастье, и знаю, как помочь…
Володя перешёл через тамбур и захлопнул дверь. Старичку не хватило сил её открыть – так он и остался стоять за стеклом, беззвучно увещевая Володю и грозя ему в спину маленьким коричневым кулачком.