Наталья Киндулкина
Тайное место на берегу безымянного озера
– Налить тебе лимонад? – мужчина достал бутылку из холодильника.
Даниэль любил лимонад, но Миллер знал, что дети не должны пить его слишком часто, в их семье он был гарантом хорошего дня. Отец покупал его на праздники или в дни, когда настроение было совсем на нуле. Сам он предпочитал пиво или коньяк, но их невозможно было найти в холодильнике. Одна бутылка стояла в гостиной, несерьезно прикрытая шторкой, она ждала своего часа.
Идти до тайного места было не так далеко, как показалось в самый первый раз. Тогда Миллер запутался и пошел в противоположную сторону. Они продолжали называть это озеро неизвестным, хотя знали его название наизусть. Таким способом они пытались сохранить мир, в котором не было места никому другому.
Одевшись потеплее, они вышли из дома, стараясь не смотреть на соседские окна.
*****
– А что это вы здесь сидите в такую рань? – неуклюже спускаясь по лестнице, спросил Люк.
– Посмотрите, кто к нам идет! – воскликнул Чарли. – Не хочешь ничего нам сказать?
– Есть-то как хочется! Где здесь можно перекусить?
– Ты можешь думать о чем-то еще, кроме еды? Или твой мозг находится в плену живота?
– Не нужно ругаться, Чарли, – остановил парня старик. – Пускай сходит поесть. Выйдешь из дома и сразу направо, увидишь здание с темной крышей, на нем надпись – «У Луи». Это неплохая закусочная в этом районе.
– Спасибо, старина, – бросил Люк и содрал с вешалки куртку.
– У вас здесь нет кухни? – удивился Чарли. – Как же вы питаетесь?
– Есть, но я ей не пользуюсь. Мне много не надо, сюда постоянно приходят люди и что-то приносят. Есть тут кое-какие запасы, но вам их предложить я не могу. Стыдно.
– Да что вы! Я только спросил. Я думал, вы готовите для гостей, точнее – не вы, а ваш персонал, которого здесь не оказалось.
– Кухня здесь есть, ты прав, но столько суеты вокруг нее, что я решил отказаться от постоянной готовки, и помощницу свою не прошу, хоть она и порывается вечно что-нибудь приготовить. Для всех остальных остался бар и закуски из магазина, вот их у меня вдоволь всяких разных.
Послышался скрип половицы, кто-то из постояльцев сверху проснулся, но вниз не спускался.
Джастин сидел на стуле и прокручивал в голове вчерашние слова Люка. Глаза, красные от усталости, смотрели в одну точку. Он был похож на ледяную скульптуру, про которую все забыли, и она вот-вот и растает. Мятая рубашка напоминала волны бегущей реки.
Чарли похлопал товарища по плечу.
– Джастин! С тобой все в порядке? Сидишь как статуя, я уже начал переживать.
– Я все пропустил. Люк спустился?
– Он собирается перекусить. – Чарли повернулся в сторону выхода. – Как спалось на новом-то месте?
Люк по-прежнему стоял в дверях. Джастин укоризненно посмотрел на него, а потом подошел и отвесил щелбан.
– Ай! Скоро буду. – Люк вышел, захлопнув дверь.
– Предлагаю пойти прогуляться, а завтра утром отправиться сразу на место.
– Я не против. У меня нет планов, если только ты не захочешь побыть в одиночестве. Люк тоже пойдет – я уверен.
– Для прогулок в одиночестве у меня будет достаточно времени.
– А Люк? – еще раз переспросил Чарли.
– Дождемся его и пойдем, – успокоил товарища Джастин.
– Я рад, что вы простили друг другу обиды и готовы двигаться дальше, каждый имеет право на ошибку, – заметил старик.
– Главное – это понять. Если же, совершив ошибку, все еще считаешь себя правым, что тогда? – полюбопытствовал Чарли.
– Нужно принять человека таким, какой он есть, или разойтись с миром.
– Но с ошибкой-то что делать?
– Зачем же тебе что-то с ней делать? Это ведь не твоя ошибка.
– Он всегда думает, что виновен в чужих выходках, – тяжело вздохнул Джастин. – Придумывает оправдания для других, чтобы искать проблемы внутри себя.
Спустя четверть часа появился Люк, в его руках был пакет с выпечкой. На лице сверкала лучезарная улыбка, из-под расстегнутой куртки небрежно торчала вчерашняя футболка.
– Я вернулся. Взял на всех, а если откажитесь – съем все сам.
– Быстро ты! – заметил Чарли.
– Не ждали? – одернул Люк, поправляя выпавшую из штанов футболку.
Они расселись по барным стульям, чтобы перекусить. Блеск зеленых ламп уже казался привычным.
– Какие планы? – спросил мужчина.
– Мы решили пройтись по городу, потом вернемся сюда и устроим что-то вроде прощального ужина. Ты с нами?
– А ты уверен, что нам здесь рады? – Люк посмотрел на хозяина дома.
– Оставайтесь столько, сколько потребуется, – успокоил друзей старик. – Меня вы не потревожите. Я не говорил, но даже рад нашему знакомству. Честно признаться, когда я впервые вас увидел, составил в корне неверное впечатление.
– Это все из-за Люка, нужно избавляться от привычки входить в чужой дом с ноги, однажды это плохо закончится.
– Ты что не знаешь Люка? Ему лишь бы покрасоваться.
– Если что – я здесь, так что заткните свои рты!
– Пошлите уже!
– Подождите! – перебил старик. – Давайте я вас запечатлею.
Мужчина попросил друзей встать и сделал несколько смешных фотографий. Люк расположился на полу, Чарли присел и смеялся, а Джастин всерьез смотрел вдаль.
– На память! – Старик протянул фотографии.
– Спасибо! – хором сказали друзья. Они не ожидали, что новый знакомый умеет обращаться с техникой, но не стали спрашивать, откуда у него такая ценная вещь.
Чарли подошел к двери и уставился на забитое досками окно.
– Для чего здесь эти доски?
– Чтобы никто не догадался, что здесь кто-то живет.
– Точно, чтобы кто-то вроде тебя не ломился посередине дня или того хуже – ночи, – напомнил Джастин.
– Тогда и двери надо заколачивать!
– В прошлом году зима была очень холодной, приезжали ко мне одни – замерзли, а я внимания не обращаю уже на погоду, живу как живется. Они и говорят мне: «Давай заколотим тебе окна, старик, окочуришься же!». Тут я подумал и согласился. Вот не станет меня, сколько людей без крыши над головой останется.
– О себе думать тоже полезно.
– Джастин дело говорит! Замерзли – заколотили окна, стало жарко – разобрали и можете снова мерзнуть! Чего раздумывать? Нужно действовать!
– Кто-нибудь угомоните его, иначе я за себя не ручаюсь.
– Вы вообще видели, сколько времени?
ГЛАВА 11
Отец взял Даниэля за руку и вспомнил, как сделал это впервые и с каким трудом это ему удалось. Решившись тогда, Миллер был уверен, что наступит время, когда он сможет его обнять, но оно все еще не наступило. Он чувствовал сожаление и отвращение к самому себе, к горлу подступал ком размером с мяч от пинг-понга. Мысли преследовали, как призраки, они догоняли, свирепствовали и шептали в спину о его беспечности, хотя знали, как тяжело ехать в одном вагоне и сохранять молчание, когда напряжение возрастает с каждым стуком колес.
К полудню отец с сыном были у парка, идти оставалось недолго. О времени кричала бегущая впереди девочка, она кидалась в брата охапкой листьев и то и дело смотрела на новые часы, повторяя цифры каждый раз, как стрелка меняла свое положение. Миллер обратил на нее внимание из-за пристального взгляда Даниэля – ему казалось, девчонка следит за ними, но на развилке они с братом свернули в другую сторону. Выражение лица Даниэля осталось неизменным.
– Не переживай, они пошли в другую сторону, – успокоил отец.
Миллер понимал – вероятность найти записку с ответом ничтожна мала. Скорее всего, письмо сдуло ветром или его обнаружил случайный прохожий. Это место было сложно найти, но отец был уверен – по ошибке люди сюда заходят. С другой стороны озера был парк, и чтобы туда добраться, не нужно продираться сквозь толстые ветки деревьев, расчищая свой путь руками. Если бы дорога досюда была также проста, это место тут же бы заняли влюбленные парочки, ищущие укрытия от посторонних глаз. Застать их здесь меньше всего хотелось, придя туда с Даниэлем.
Запнувшись о камень размером с сухопутную черепаху, пробираясь под сухими ветками, они вышли на место и замели следы. Эта привычка появилась у Даниэля с их первой сознательной встречи. Солнце освещало участок так сильно, что от яркого света слезились глаза. Протерев лицо рукавом, Даниэль подошел к дереву. Сердце Миллера сжалось, но он заставил себя смотреть, не отводя глаз, он чувствовал – мальчик нуждался в поддержке. Даниэль, как радар, улавливал каждый сигнал и понимал больше любого другого ребенка. Миллер не знал, есть ли польза от этой чувствительности.
Он задумался и не заметил, как Даниэль сел на песок, смешанный с землей, и уставился на воду. В руках он держал записку, похожую на ту, что они оставили здесь несколько дней назад.
– Я так и думал, – прошептал Миллер себе под нос.
Ему казалось, что Даниэль будет счастлив, но лицо сына не выражало никаких эмоций. Отец подошел ближе и сел рядом.
– Ты не рад? Это место останется только нашим. Мы никогда никому о нем не расскажем, если только ты этого не захочешь.
Я расстроился. Вчера я еще не знал, хочу кого-то здесь увидеть или нет, а сегодня понял – хочу. Мне хочется поделиться и рассказать об этом месте кому-то еще, кому-то, с кем можно сидеть здесь целыми днями, не говоря ни слова. Я не хочу, чтобы отец узнал об этом, ведь он старается для меня и хочет как лучше. У меня хорошие друзья, но они разрушат это место, а я хочу его сохранить таким же чистым и защищенным. Теперь я буду ждать. Отец говорит – не нужно ничего ждать, это отнимает много времени и сил, в это время я мог бы заниматься другими делами. Но я могу ждать и заниматься еще чем-то – делать уроки или гулять с друзьями. Они мне нравятся, и я их люблю, но они сильно шумят, и мне сложно их контролировать. Еще они бывают непредсказуемыми, а мне это не нравится. Я буду читать книгу, и никаких яблок сегодня, я так решил.
*****
Приятели вышли на улицу, так и не решив, куда пойти – бары наскучили, а время скоротать было нужно. Каждый из них хотел, чтобы этот день поскорее закончился. Из головы Джастина не выходили слова Люка, Чарли не переставал думать о Ребекке, а Люк был готов делать даже уроки. Остался один день, после которого можно будет собирать камни.
– Опять он? – удивленно воскликнул Чарли.
На встречу шел длинный из той самой машины, что перегородила им путь в прошлый раз. Его походка была уверенной, и, надо сказать, при дневном свете он был хорош. Неудивительно, что люди ему доверяли.
– Вы оказались не такими идиотам, как я предполагал. Понравилось у старика Тео?
– Еще бы! Мы отлично провели время, – без доли иронии сказал Чарли.
– Что вы мне врете? Мне ли не знать, что у него нет ничего интересного.
– Мы не разочаровались в выборе, – поддержал товарища Джастин.
– Я вижу, но вам это надоело. Решили поискать местечко получше?
– Нам с вами не по пути, – пробурчал Чарли, отводя глаза в сторону.
– Это ты зря. Я к вам с деловым предложением.
Он распахнул куртку и достал из внутреннего кармана несколько фотографий девушек в нижнем белье. Все они были между собой похожи, отличался лишь цвет волос. Худые, как будто не ели несколько дней, с потерянным взглядом, они были в одних и тех же позах, как на обложках модных журналов. Он вложил фотографии в руки Чарли, но тот был явно к этому не готов.
– Зачем мне это, что это вообще за девушки?
– Они работают у меня и очень дорого стоят, но вас трое, и я думаю, что вы сможете позволить себе одну из них. Посмотрите на эту – работает здесь недавно. Я сам ее выбирал, за качество отвечаю, – сказал Филипп, поглаживая фотографию.
– А это вообще законно?
– Такой большой мальчик, а задаешь по-детски глупые вопросы. Конечно, законно. Законно и очень приятно. Понимаешь, о чем я?
– Извини, друг, нам правда пора идти.
– Я разговаривал с Тео и знаю, что вы останетесь до утра. Больше всего не люблю, когда меня держат за идиота. Посмотрите по сторонам, здесь вам нечего делать.
– Воздух здесь отрезвляет.
– Так вдыхай глубже!
Люк заскучал и уставился в стену напротив, она была вся исписана, как будто кто-то оставлял послание каждый раз, проходя мимо. Он щурил глаза, чем привлекал внимание.
– А ты чего туда уставился? Вам здесь так интересно, что приходится рассматривать стены? Трогать эту я бы тебе не советовал, ночью там справляют нужду все проходящие мимо.
– Надеюсь, я этого не увижу.
– Этого я не обещаю. Если мое предложение кажется вам непристойным, у меня есть другой вариант – пойдемте к моему другу Джо, это совсем близко. Сыграем несколько партий.
– Сыграем? Во что? – на ходу засыпая, спросил Люк. Разговор об игре пробудил интерес.
– А разве это имеет значение? Сыграем в карты, друг мой. Или тебе слабо?
– Ты еще не знаешь, с кем связался, – Люк оскорбился.
– Знаю и уверен, что не ошибся.
– Говори, куда нужно идти.
Джастин подошел к Люку и потянул его за рукав.
– Ты что делаешь? Знаешь, чем это может закончиться?
– Ты бы только знал, как я устал. Вы высосали из меня все соки, ты и он – вы меня утомили. Я устал от ваших разговоров, мне надоело слушать их по третьему и четвертому кругу. Ты можешь это понять? Вчера я не выдержал, но не стал извиняться и сделал это специально! Я не считаю, что должен. Я слишком устал. Я устал, Джастин! Позволь мне хоть раз поступить так, как мне хочется!
– Мы все устали, Люк. Давай вернемся в номер.
– Скоро мы и так в нем окажемся. Когда мы вернемся, я целыми днями буду торчать дома. Еще не начавшись, это все уже стоит мне поперек горла! Я хочу расслабиться! Никто мне этого не запретит!
Джастин не верил своим ушам. Он был удивлен и разочарован. Еще пару дней назад ему казалось, что у Люка есть все, чтобы быть счастливым. Он даже решил на него ровняться и «списать» рабочий сценарий, но счастье оказалось несчастьем, а счастливая жизнь – несчастливой.
– Я не отпущу тебя одного, – Джастин не мог оставить товарища, несмотря на свое недовольство.
– Почему я все время должен делать то, что ты хочешь, и выслушивать твои советы?
– Мы пойдем с тобой.
– Не знаю, получится ли. У вас был шанс согласиться, а теперь я не знаю, как поступить, – вмешался в разговор длинный.
– Пусть идут.
– Будут мешаться – я выкину их в ту же минуту. Мне не нужны проблемы.
– Придется тебе поднапрячься, – доставая из кармана сигарету, сказал Джастин.
– Закрой рот!
– Куда нам идти? – поинтересовался Люк.
– Видите дом с желтыми окнами? Нам туда. Это на случай, если ваш дружок решит задержаться.
– Мы вернемся все вместе, – с полной уверенностью сказал Джастин.
– Мне хватит и получаса, чтобы сорвать куш и продолжить нашу прогулку!
– Запомни одно: мой друг не любит проигрывать – порадуй его своим проигрышем, и ты сможешь заработать гораздо больше. Поверь мне.
– Это исключено. Я люблю играть по-крупному.
– Присматривай за ним, – прошептал длинный на ухо Джастину.
Ему хотелось знать, куда они движутся и что ждет впереди. Люк нарочно устроил протест и был от себя в восторге. Вчера Джастин понял, что знает его только с одной стороны и не имеет даже малейшего представления, что скрывается за другими гранями. Но заглянув за одну из них, он был разочарован.
Несмотря на присущий азарт, Люк не хотел играть, он хотел отстоять позицию и доказать всем, что он тут главный. Каждый день мужчина убеждал себя, что счастлив и доволен своей жизнью, сомневаясь в этом так же сильно, как в собственном шарме.
Чарли шел молча, ему хотелось побыть одному, вместо того чтобы идти на поводу у Люка. Он был спокоен, но мечтал вырваться из-под колпака и пойти в противоположную сторону, эта роскошь была ему недоступна. Напряжение возрастало.
– Стоять! Мы пришли. Вы посмотрите, дети снова разрисовали стены! Представляю, как будут гореть их задницы.
– Хоть одно яркое пятно среди всей этой серости.
– Что ты несешь? Что бы там ни было – это плохо. Джо не выносит, когда трогают его вещи, а этот дом он считает своим. Улавливаешь суть?
– Улавливаю, но рассказчик из тебя так себе.
На улице было пасмурно, внутри на окнах висели темные шторы. Казалось, будто находишься под землей или в подвале с выключенным рубильником.
– Эй, Джо, я людей к тебе привел, им заняться нечем – шатались по городу без всякого дела. Хотят поиграть.
Послышался щелчок – зажглась настольная лампа. Свет был такой яркий, что ослепил глаза. В кресле спиной к двери сидел человек, его ноги едва доставали до пола.
– Здравствуй, мой друг. Дай огонька, не могу больше ждать, – едва слышно сказал незнакомец.
Длинный достал пачку с сигаретами и подбежал к человеку в кресле.
– Что бы я без тебя делал. Ты рассказал им все, о чем они должны знать?
– Мне сказали, вы любите выигрывать, а я люблю играть, – осторожно произнес Люк.
– Проходите. Я и не надеялся, что сегодня кто-нибудь меня посетит.
Они подошли к креслу, на котором сидел Джо. Длинный принес стулья, стоявшие по периметру, и воткнул рядом.
– Присаживайтесь.
– С кем я буду играть? – переспросил хозяин.
– Со мной, – сказал Люк, по-прежнему оставаясь в сторонке.
Его лицо горело, словно зажженный факел, на щеках появился румянец. Никто этого не заметил, свет освещал только широкое кресло. Люк не любил темноту, становилось трудно дышать и хотелось скорее вырваться наружу, но думать о побеге было ниже его достоинства.
– Мы будем играть до трех? Трех побед будет достаточно, чтобы убедиться в мастерстве победителя, – уверенно сказал Люк
– Как часто в своей жизни ты получал второй шанс? А третий? Здесь все так же, как в жизни: ты – либо победитель, либо – проигравший, других вариантов не будет.
– Должен быть промежуточный вариант.
Джо громко захохотал.
– Победа один раз может говорить лишь о везении, но никак не о профессионализме победителя, – уточнил Люк.
– Мне все равно. Сегодня мы играем по моим правилам. Один из нас будет победителем, а другой – проигравшим.
Джастин слушал человека в кресле и находил в его словах что-то близкое и понятное.
– Раздавайте карты.
*****
Даниэль сидел у озера и читал книгу, помпон на красной шапке непослушно болтался на ветру. Мальчик любил читать и делал это с большим удовольствием, каждый раз ища новые книги на полке в шкафу, но эту он нашел в комнате у отца. Она была самой интересной из всех, что ему приходилось читать.
Миллер уделял Даниэлю все свободное время, но все равно не понимал, как нужно правильно себя вести. Вспоминая свое детство, он знал: главное – это любовь и свобода. Он не ограничивал сына в желаниях и каждый раз удивлялся, почему их так мало. Миллер любил его, но эта любовь была заперта внутри башни, и он не знал, как ее освободить. Когда отец не мог найти нужных слов, чтобы выразить чувства, ему хотелось кричать: «Вот, смотри, это моя любовь, она здесь, и она жива. Однажды мне удастся ее освободить, и она будет порхать, как самая красивая птица».
Его пугало, что Даниэль так быстро растет и может стать уже поздно. Одиннадцать лет – возраст познания и протеста, но ничего из этого Миллер не замечал в поведении сына. Он не держал его – Даниэль держался сам.
Они могли сидеть так целый день. На улице рано темнело, и к вечеру все небо было украшено звездами, которые рассыпались, как конфеты из пачки. Отец и сын читали книжки по астрономии и даже завели специальный блокнот для созвездий. В нем Даниэль рисовал те, что ему больше всего понравились, а ночью они вместе искали их на небе. Некоторые найти так и не удалось, значит – все еще впереди.
Небо манило своей бесконечностью, на фоне него дом казался спичечной коробкой, из которой хотелось выбраться и сбежать. Важную вещь Миллер услышал от своего школьного учителя много лет назад: «Если ты знаешь, куда идти – это выбор, а если не знаешь – бегство». Теперь каждый раз, как только хотелось сменить обстановку, Миллер задавал себе этот вопрос и, если не находил ответа, курил и откладывал решение на потом. Это уберегло их от лишних переездов, которых за короткую жизнь Даниэля было уже три.
Чем дольше они сидели, тем сильнее поднимался ветер. На воде появились волны, и на берег начало вымывать ветки и мусор. Когда начинался ветер, Даниэль подходил к воде и ждал, что оттуда вынесет что-нибудь ценное. Но что было ценным для этого мальчика, не знал никто, кроме него самого. Он рассматривал каждую бутылку и лепесток, перебирая глину и песок в поисках заветного.
– Что ты там ищешь? – с любопытством спросил отец.
Миллер подошел ближе и сел рядом. Он смотрел на Даниэля и не заметил, как его руки тут же оказались в песке. Он понимал, почему Даниэлю нравится это место – каждый мальчишка мечтает о собственном острове.
Любой другой ребенок на его месте уже давно рассказал бы о своей находке друзьям и грелся в лучах популярности. Даниэль же, напротив, заряжался здесь тишиной и спокойствием. Он хотел разделить покой и свободу, не разрушая ее. Он нуждался в ком-то, подобном ему, и смог это осознать.
День подходил к концу, от сумерек слепило глаза, и зрение притуплялось. Они ждали заката. Отсюда открывается красивый вид – солнце садилось прямо по центру, рассеивая лучи вокруг.
– На часах половина седьмого. Осталось всего несколько минут.
Миллер положил книги и яблоки в рюкзак, свернул плед в несколько раз и кинул его на землю.
– Начинается!
Даниэль достал из реки палку длиной в собственный рост и, очистив ее от тины, нацарапал на черном, как грязь, песке крупными буквами: «Солнце».
– Солнце, – повторил Миллер и положил руку на плечо сыну.