Наталья Киндулкина
Тайное место на берегу безымянного озера
– Что же это мы все про окно да про окно. Будете кофе? Хотя уже поздно. Вы замерзли, и ваша обувь совсем не предназначена для прогулок.
– С удовольствием.
Ситуация вышла из-под контроля. В голове крутились готовые фразы, Миллер запросто мог бросить любую из них ей в ответ, но все они не вязались с ощущениями внутри. Яркие эмоции он переводил в сухие слова.
– Если вы настаиваете, я пройду.
Вечером перед чтением они сидели на кухне и ели печенье. Сегодня время посиделок сдвинулось, а чтение и вовсе пришлось отложить. Черный кофе был его любимым. У них имелся для этого дорогой кофейный сервиз, его привез старый друг Миллера в один из своих приездов. Такого в городе не было ни у кого.
– Присаживайтесь.
Люси села на диван молочного цвета, он был хорошо ей знаком, сколько раз она сводила с него пятна от вчерашнего ужина и следов краски. Она любила порядок и не упускала возможности его навести, если это ей удавалось. Стоило Миллеру отлучиться, как Люси брала в руки швабру и начинала делать уборку. Она знала, его мысли всегда заняты чем-то другим, и за два года ей так и не удалось разгадать эту тайну. Женщина не надеялась на что-то большее, смирение пришло на смену волнам из ожидания. Желание дарить заботу победило в неравной схватке. Но ей так только казалось.
Сегодня я заметил, как странно отец смотрит на Люси. Обычно он выглядит так, если ему удается выручить хорошие деньги. Это бывает нечасто, и я уже стал забывать этот взгляд. Когда я вырасту, то надену плащ, черные очки и куплю у него все работы, он обрадуется и еще долго сможет не работать. Мы станем вместе ничего не делать, и у нас будет идеальный день, как у Лео с его отцом. Я все еще не разгадал, почему мой отец всегда грустный. Однажды я спросил, как его развеселить, но он сказал, что ему весело и так. Я хорошо запомнил его лицо, оно было спокойным и без эмоций, так оно выглядит всегда. Может, он всегда веселый. Я не знаю, что и думать. Мы посидим на кухне, и я пойду спать.
ГЛАВА 7
Прошло две недели, как он отправил Ребекке письмо. Чарли все еще не получил ответа, но продолжал надеяться, что это работник почты случайно закинул письмо в дальний угол и оно лежит там и ждет, пока другой его обнаружит.
В запасе было множество фантастических историй, парень им не верил, но всякий раз, впадая в отчаяние, переключался на одну из них. Он знал – надеяться не на что. Ожидание было подобно разжиганию сигнальных огней в месте, где не летают самолеты спасателей.
Чарли не мог этого избежать и все равно стал бы ей одержим, кем бы она ни была. Будь она фруктом – он бы с жадностью выпивал из него все соки; будь книгой – читал бы без остановки и, доходя до последней страницы, начинал бы сначала; будь она песней – он бы слушал ее на повторе, и она никогда не могла бы ему надоесть.
Был обычный, ничем не примечательный день, когда Чарли вернулся с прогулки, и на входе в дом соседка с белоснежной улыбкой протянула ему конверт. Он не был похож на письмо от Ребекки, сверху висела знакомая марка, такие клеил его отец. Он так часто видел их в детстве, что с легкостью мог узнать даже издалека.
Пробурчав тихое «спасибо», разочарованный в собственной глупости, парень поднялся наверх в свою комнату. Ему не приходило в голову, что могло бы понадобиться отцу – они нечасто обменивались письмами. В последнем Чарли оставил свой адрес и договорился с белокурой девушкой с нижнего этажа откладывать его письма, если вдруг он внезапно отсюда уедет.
У отца был красивый почерк. Он вспомнил, как в детстве мать упрекала его в безобразном правописании и в том, что он не похож на отца. Заперев воспоминания на замок, Чарли прочитал письмо вслух:
Здравствуй, сынок. Пишу письмо с надеждой хоть раз стать для тебя полезным. Помнишь моего друга Жана? Он приходил к нам, когда ты был совсем крохой, от его сына тебе досталась пара детских сапог и зеленый свитер. Ты любил носить его в детстве. Жан заходил к нам с матерью, спрашивал про тебя. Я сказал, что тебя нет дома и ты временно в отъезде. Не стал говорить, что ты не вернешься, вдруг еще передумаешь. Мой друг хотел сделать тебе предложение. Его сын – вы учились по одной специальности – нашел хорошую работу на судне. Проработав совсем немного, он вынужден был уволиться – его невеста ждет ребенка, и он выбрал семью. Парень ищет себе замену и вспомнил про тебя, эта работа тебе по плечу, я уверен. Ты хотел стать самостоятельным, мне кажется, сейчас подходящее время. Надеюсь, письмо дойдет быстро, я буду ждать ответа. Подпись – отец. И дата.
Чарли посмотрел на число – письмо доставили точно в срок. Он перечитал его два раза и так разозлился, что смял листок и выкинул в другой конец комнаты. Парень был уверен – отец снова пытается его контролировать и придумал для этого очередную небылицу. Когда он в первый раз покинул родительский дом, мать тяжело переживала его отъезд – он читал это в каждой строчке ее писем. Во время редких приездов женщина упивалась слезами. Она была хорошей актрисой.
За всю свою жизнь Чарли ни разу не позволил себе высказать родителям все в лицо, и они не могли представить, как сильно он нервничал при виде знакомого почерка. Парень ходил из угла в угол с такой силой, что с верхней полки шкафа начали сыпаться книги – это привело его в чувства.
Ему захотелось рискнуть – оставаться здесь не было больше сил. Нужно менять что-то в жизни, чтобы было о чем рассказать Ребекке при встрече, которая никогда не случится.
Свой новый адрес Чарли решил отправить ей в очередном письме или даже послать два сразу, чтобы одно из них точно дошло. Это было его первое серьезное решение, не считая побега из дома.
*****
Люк придерживал входную дверь, пока остальные платили по счету.
– Предлагаю пройтись, времени еще мало, а погода стоит хорошая!
– Согласен, но насчет погоды я бы с тобой поспорил. Хотя с твоим весом замерзнуть – задачка та еще! Давно хотел спросить – зачем ты таскаешь с собой столько одежды? – подколол приятеля Джастин. – Самая теплая уже на тебе!
– Это удар ниже пояса. Советую тебе не забывать, что адрес все еще у меня, так что придержи язык за зубами!
– Откуда это в ваших головах? – удивился Чарли.
– Пусть развлекается, ему все равно больше ничего не светит.
– Разве что еще пара бутылок пива.
Дорога была близкой, но непригодной для пешеходов. Первая половина пути проходила посередине проезжей части, и, несмотря на короткое расстояние, казалось, что они идут целую вечность.
– Может, он нарочно дал нам несуществующий адрес? – Чарли был озадачен.
– Если только из-за идиотских вопросов Люка.
Люк устал и начал запыхаться.
– Наконец-то! Ровная дорога! Как долго я тебя ждал!
– Я уже начал думать, что нам придется нести тебя на руках, – усмехнулся Джастин. – Мне бы этого не хотелось.
Стоило только расслабиться и вдохнуть свежий воздух, как путь преградила машина. В одну минуту из нее выскочило два человека, похожих друг на друга как две капли воды, но выглядели они совершенно по-разному. Один был высоким и коренастым, а второй – низким и тощим. Лицом они походили на близнецов, рожденных от разных матерей.
– Куда направляетесь? – спросил тот, что повыше.
В ответ – тишина.
– Вы что, оглохли? Куда вы идете, я вас спрашиваю?
В разговор вступил Джастин, как самый сдержанный и бесстрашный. Внешне он был похож на одного из новых знакомых. Рядом с ним другие чувствовали себя в безопасности.
– Не надо злиться – мы здесь по работе.
– Не знаю ни одной работы, ради которой нужно переться в такую дыру. Сразу предупреждаю – я должен знать обо всем, что здесь происходит!
– Всего лишь? Здесь совершенно ничего не происходит, кроме того, что Люк чуть не навалил в штаны, но вам это знать необязательно.
– Я никогда не повторяю дважды свои вопросы! У вас остался последний шанс, чтобы разойтись по-хорошему.
– Серьезно? А я думал, вы расправитесь с нами прямо на этом месте! Зачем далеко ходить? – вмешался Люк.
– Что это за клоун? – пробубнил второй.
– Мне самому интересно.
В любой конфликтной ситуации Люк первым проявлял упрямство, делая все наперекор собеседнику, но ему всегда удавалось избежать неприятностей. Никто не решался его ударить, этим он не раз выручал друзей. Мужчина считал, что пользуется авторитетом, но на самом деле никто не хотел заканчивать свою жизнь за решеткой – чтобы стереть его с лица земли, хватило бы одного неосторожного удара.
– Мы отдыхали в баре, а сейчас идем по этому адресу, – Чарли вырвал листок из рук Люка и протянул незнакомцу.
– Кто дал вам этот адрес?
– Бармен в синей рубашке. Бар находится там, где заканчивается хорошая дорога. Между прочим, нам там очень понравилось.
Длинный еще раз проверил, что написано на бумажке.
– Советую вам туда не соваться, ничего интересного вам там не светит – зря потеряете время. У меня есть вариант интереснее, смотрите сюда.
Незнакомец достал из кармана стопку листков, на которых уже был написан адрес. Разобрать почерк было тяжело и, по всей видимости, мужчина знал об этом, поэтому не дожидаясь ответа, повторил вслух.
– Это ровно через четыре дома, на другой стороне улицы. Скажите, что вы от меня, и вас обслужат самым лучшим образом.
– С чего вы решили, что нам это интересно?
– Таких, как вы, видно издалека – бегают глазами, ищут, за что бы зацепиться. Неуверенные в себе, но жаждущие приключений, в надежде завтра об этом забыть и никогда больше не вспоминать. Но пройдет время, и вы с большим удовольствием будете рассказывать историю об этом путешествии, бесконечно гордясь собой.
– Вы что, провидец? Я читал об этом в газете. – Чарли почесал затылок.
– Нет, но я давно здесь живу и знаю о таких, как вы, все.
Его напарник стоял возле машины и стряхивал пепел от сигареты на землю. Когда он дошел до фильтра, то сразу завел мотор, намекая на то, что пора отсюда валить и нет никакого смысла тратить время на этих неудачников. Как только длинный забрался на сиденье, машина тут же рванула и повернула в другую сторону.
Люк поймал себя на мысли, что они правы. Он давно не совершал поступков, при одном упоминании о которых ладошки потели так, словно на них вылили бутылку воды. Жалеть было не о чем и гордиться нечем.
– И что нам теперь делать? – растерялся Чарли.
– Придется нам разделиться!
– Нас трое, а адреса только два.
– Мы с тобой пойдем, а Люк останется здесь – будет следить за обстановкой.
– Нет уж! Я здесь один не останусь, – недовольно фыркнул Люк. – Скоро начнет темнеть, а мне тут совсем не нравится.
– Тогда все вместе идем вперед! – Джастин вытянул руку, обозначая дорогу.
– Вот уж не думал, что буду плутать по грязному району в свой выходной.
– Ты же бывал тут раньше, это мы с Чарли здесь в первый раз.
– Вот именно, и с каждым разом он становится все грязнее, – Люк не мог заставить себя замолчать.
*****
Сегодня мы с отцом идем в мое тайное место. Но если мы идем туда вдвоем, значит, это уже не мое тайное место, а наше. Я отцу доверяю и знаю – он точно никому про него не расскажет. Утром я сходил в мастерскую и взял нож с толстой коричневой ручкой. Если вы не забыли, сегодня я хочу оставить на большом дереве послание. Так я узнаю, бывает ли там еще кто-то, кроме нас. Еще я взял ленточку – я обвяжу ее вокруг дерева, она поднимет ему настроение. Ведь никому не понравится, когда по нему водят острым ножом.
– Даниэль, одевайся теплее, на улице холодно. Куда подевался твой шарф? Никак не могу найти.
Ненужные вещи Миллер складывал в шкаф, о чем тотчас же забывал. Память возвращалась к нему только после того, как Даниэль приносил с кухни обеденный стул и доставал с верхней полки коробку с вещами. Он был еще слишком мал, чтобы дотянуться с пола.
– Скоро достанешь до верха и без него, – заметил отец.
Миллер поймал себя на мысли, что раньше раздражающая забота стала ему приятной. Грудь обжигало не то от простуды, не то от нового ранее неизвестного чувства. Оно так хотело, чтобы его заметили, что из головы переключилось на тело. Он вспотел, и виной тому была не толстая шапка, которую он держал в руках.
– Смотри, сколько ниток торчит! Нужно купить тебе новую.
Миллер не любил ходить по магазинам, даже когда были деньги. Продавцы по-приятельски жадно хватали его за руки и норовили продать свой товар. Он был осмотрительным в принятии решений и на покупки не соглашался, чрезмерное внимание выводило его из себя. Внешне оставаясь спокойным, он сжимал кулаки и опускал глаза.
Даниэль прибежал из комнаты и принес рисунок, на нем был нарисован все тот же «пежо», только красного цвета.
– Красную? Ты хочешь шапку красного цвета? – удивился отец.
Миллер старался не спорить с сыном и поддерживать его выбор. Еще ни разу он не заставил его в себе усомниться.
Люси бы тут же сказала, что Даниэль всего лишь ребенок, а это – всего лишь шапка. Потом бы непременно добавила, что нужно проще относиться к воспитанию детей и принимать решения самому, вместо того чтобы давать столько ненужной свободы. На самом деле она бы ни за что не позволила себе произнести это вслух, но подумала бы – точно, и Миллер это знал.
Осень была красива. Врываясь в душу, она обжигала лицо горячим ветром и уносила мысли прочь, оставляя за собой пепел из желтых листьев. Рваными узорами тень ложилась на плечи – сентябрь расширял границы сознания. Миллер не мог представить, сколько времени для этого понадобится и через что придется пройти.
Дорогу до секретного места они знали настолько хорошо, что могли дойти до туда с завязанными глазами. Даниэль сам нес свой рюкзак, сегодня в нем было слишком много секретов. Миллер не знал, что он взял из мастерской нож, и сильно удивился, когда это заметил.
– Даниэль, зачем тебе нож? И где ты его нашел? Хотя, постой, этот нож очень похож на тот, что лежит без дела в моей мастерской. Уж не он ли это?
Даниэль кивнул в знак согласия, он правда взял нож в мастерской отца, когда тот отлучился до дома. Он хотел попросить разрешения, но не нашел верного способа объяснить и принял решение сам.
– Я понял, но для чего он тебе? Что ты собираешься делать? – Миллер все еще был озадачен.
Мальчик взял нож и подошел к дереву. Оно было таким большим и широким, что пока Даниэль его рассматривал, внутри проснулось сочувствие, и ему стало жалко причинять дереву боль. Даже ленточка была не в силах помочь.
Удивительно, но за все время общения с Даниэлем Миллер научился читать его мысли, и еще ни разу не ошибся. Он достал блокнот с карандашом и, оторвав листок, написал короткую фразу: «Есть здесь кто-то еще?» Внутри дерева было небольшое отверстие, похожее на дупло, он положил записку внутрь, а сверху завязал синий бант.
– А ты думал, что не пригодится! Смотри, как здорово вышло. Теперь остается только ждать. Нам всем нужно учиться быть терпеливыми.
Он повторил эти слова несколько раз, как мантру, чтобы отвлечь Даниэля. От своего терпения он бы избавился не раздумывая, появись такая возможность.
– Давай почитаем?
Они раскинули старый плед, достали из рюкзака яблоки, вкушая сладкий аромат ожидания.
*****
Чарли дал себе сутки на размышления, но уже к утру принял окончательное решение. Вчера он и представить себе не мог, как просто это окажется.
Его рассуждения были понятны: Ребекка уехала, и парень был уверен – она ни за что не вернется обратно. У него оставалось два варианта – остаться здесь или вернуться домой. Оставаться здесь не хотелось – этот город был слишком мал, все друг друга, если не знали, то видели, а ему хотелось затеряться среди толпы. Воспоминания о девушке не давали покоя, и единственное, на что он был способен, находясь здесь – это ждать, но и это успело вымотать и наскучить. Возвращаться домой не хотелось. А если уезжать, то куда? В голове не было ни одной подходящей идеи. Чарли не умел бегать, поэтому выбрал вариант плыть. Держать связь с Ребеккой можно и оттуда.
Вещей было немного – одежда и несколько книг, он быстро собрал рюкзак и захлопнул дверь комнаты, так и не ставшей домом. За небольшое вознаграждение соседка напротив согласилась пересылать ему письма, если те будут приходить. Письма для Ребекки и Софи он отправит с нового адреса. Парень не хотел терять время и решился поехать первым автобусом.
Не пугала даже грядущая встреча с матерью, Чарли был готов вытерпеть череду истерик, сохраняя спокойствие. У него была цель – получить как можно больше информации и исчезнуть так быстро, как это будет возможно. Ждать было некогда, он уже чувствовал себя частью большей команды.
*****
Джастин и Люк курили в сторонке. Чарли, прячась от сигаретного дыма, сидел на лавочке и смотрел на звезды. Среди людей он не ощущал одиночества, но стоило ему остаться одному, как его тут же охватывали злость и обида. Злость – на себя, а обида – на Ребекку. Мог ли он представить, что она поступит с ним таким образом?
Мог. Представлял не один раз и даже пробовал смириться с этой мыслью, но всегда было то, что его останавливало, и это была сама Ребекка. Она появлялась неожиданно, когда Чарли переставал о ней думать. Девушка врывалась в его жизнь и сбивала с ног, как ветер сбивает ребенка, бегущего навстречу. Он был этим ребенком и шел к ней, чтобы намеренно упасть. Тоска по ней была невыносимой, парень хотел разорвать эту связь, но единственное, на что был способен – порвать письмо, которое хранил все это время. Перед этим он прочитал его еще раз:
Дорогой Чарли. Наконец-то все сложилось так, как я мечтала. Прости меня, я писала тебе нечасто. Хочу, чтобы ты знал – я благодарна тебе за твою доброту и преданность, с тобой я смогла раскрыться и поверить в себя. Каждый раз, когда я думаю о тебе, мои глаза наполняются светом, а сердце – любовью. Сейчас я ощущаю себя на своем месте, хотя мне еще многому предстоит научиться. Не хочу тебя расстраивать, но ты должен знать – у меня даже появился личный телохранитель. Он высокий и смешно шутит. Его зовут Артур. Не знаю, зачем я тебе об этом пишу, но из моих глаз капают слезы. Обещай, что не будешь пытаться меня искать, а я обещаю, что мы еще встретимся. Увидишь меня на обложках газет и журналов. Пока, мой милый Чарли.
ГЛАВА 8
Месяц висел словно игрушка над кроватью младенца – тихо, чтобы не навредить. Его свет освещал безлюдную улицу. Он сидел на лавочке и, поглощенный собственной глупостью, комкал в руках письмо, не найдя сил от него избавиться.
– Чарли, дружище! Заканчивай сидеть там один, иди к нам,
– Да, вид у тебя неважный. Что случилось? – встревоженно спросил Джастин.
– Готов поспорить, ему набили морду, пока нас не было рядом.
– А ну-ка, выйди на свет! – в приказном тоне сказал товарищ.
– Нормально у меня все! – хмуро отмахнулся Чарли. – Прощался со своим прошлым.
– От нас ты просто так не отделаешься! – попробовал, как обычно, пошутить Люк. – Встретимся через несколько месяцев, не стоит так переживать!
– Люк, не хочу тебя огорчать, но, мне кажется, он говорит не о нас, – заметил Джастин.
– С возрастом я начинаю хуже соображать!
– Может, ты плохо соображаешь от количества выпитого, и возраст здесь ни при чем?
– Ты знаешь мою норму, я до нее еще не дошел.
– Пошлите быстрее! Я замерз, – обратился к друзьям Чарли.
– Ты бы еще дольше сидел. Мы только тебя и ждали!
Это был худший район для прогулок, и что происходит здесь ночью, никто и представить не мог. Они шли вперед, и каждый знал – разлука всякий раз становится испытанием. Они дополняли друг друга, за время знакомства их судьбы переплелись и запутались.
Люку не хватало стойкости. Свои слабости он прятал за шутками и ехидством, серьезные разговоры давались ему тяжело. Смех был барьером от внешнего мира. Его все устраивало, но он постоянно боялся случайно обнажить свои чувства, и это мешало полностью раскрыться и быть искренним.
Мужеству и стойкости Джастина завидовал каждый, кто был обделен этими качествами. За искусно созданной маской скрывался опыт всей прошлой жизни. Однажды заперев чувства на замок, он так и не смог найти ключ.
Только подражать Чарли никто не хотел, зато каждый пытался убедить его в том, что нельзя быть таким открытым и честным. Он слушал и делал вид, что согласен.
Через дорогу вихрем промчалась крыса и спряталась за мусорным баком. Жизнь здесь останавливалась вместе с заходом солнца – краски теряли свет, не оставалось ничего, за что можно было зацепиться взглядом. Свет от единственного столба рассеивался и ослеплял, глаза откликались ленивым прищуром.
Оставшуюся часть пути они шли молча. Каждый размышлял о своей жизни и чувствовал себя в безопасности, это был трюк с подстраховкой. Друзья не позволят дурным мыслям тобой овладеть, но если вдруг попадешь в петлю – вытащат и помогут.
*****
Сегодня не было одного урока, я пришел из школы пораньше. Хотел встретиться с друзьями, но отец Лео приехал, и мы не смогли поиграть в мяч. Мой отец был дома, а не в мастерской, он чистил свои ботинки. Наверное, это очень серьезное занятие – чистить ботинки. Я и не заметил, как быстро пролетело время с прошлого раза, а я все еще не догадался, куда он в них ходит. Может, однажды он мне об этом расскажет. Один раз я хотел за ним проследить, но мне стало стыдно, и я передумал. Я бы не хотел, чтобы за мной кто-то следил. Его губка совсем испортилась. Вот бы подарить ему новую! Вчера мы оставили послание в тайном месте. Я очень взволнован и жду субботу.
– Ты сегодня рано. Снова не было последнего урока?
Даниэль кивнул головой. В последнее время в школе часто отменяли уроки, Миллер это заметил, но не предавал большого значения. Ему и голову не могла прийти мысль, что Даниэль обманывает и прогуливает школу. Вспоминая себя в детстве, он не понимал, какой ребенок будет прогуливать уроки в собственном доме, когда специально для этого придумали другие места – парки, детские площадки или витрины магазинов, где собираются дети, чтобы поглазеть на вещи, которые никогда не купят.
В своем детстве Миллер успел вкусить романтику тайных прогулок и прелесть запретных желаний. Он сравнивал себя с Даниэлем и удивлялся, насколько непохожи они друг на друга. Отец винил себя в излишней серьезности, которую так жадно перенимал этот мальчик. В его глазах он видел отражение себя самого, и они не имели ничего общего с глазами одиннадцатилетнего ребенка.
Миллер был холоден и осторожен. Однажды затянув ремень потуже, он все еще боялся его ослабить. Тогда жизнь разойдется по швам, и он не сможет ее контролировать. Исчезнут все рамки и ориентиры – не будет границ, понятий добра и зла. Чтобы уверенно стоять на земле, ему нужна была опора. Он нашел ее в куче условностей и, когда понял, что это работает, начал штамповать их по каждому поводу. Он не подпустит к себе никого – однажды он уже сделал такую ошибку.
– Не теряй меня, я скоро буду!
Миллер вышел из дома в до блеска отполированных ботинках. В окно смотрела лучезарная Люси, улыбка с ее лица не сходила уже несколько дней. Она не мыла окна и даже не меняла занавески, впервые позволив себе наблюдать за ним так открыто. Сегодня ей казалось, что она имеет на это право.
– Добрый день! – крикнула женщина, высовываясь из окошка сильнее.
Казалось, вот-вот она выпадет и окажется прямо перед его лицом, полная желаний и оптимизма.
– Здравствуйте, Люси! Хорошая погода, не правда ли?
– Да что вы говорите? Отсюда мне чудится дикий ветер!
– Но ваши занавески даже не колыхнулись!
– Все-то вы замечаете! Вам с той стороны должно быть виднее, сегодня я еще не выходила на улицу.
– Неужели, вы снова занимались уборкой?
– Какой вы догадливый! И мне, между тем, это весьма наскучило.
– Вам? Я ни за что в это не поверю. Что же случится с вашими новыми занавесками от невидимой пыли и едва уловимых порывов ветра?
– Вы составите мне компанию?
От ее вчерашней скромности не осталось и следа: из робкой женщины она превратилась в хищницу, тотчас готовую растерзать добычу, за которой так долго охотилась.
– К сожалению, мне пора. До скорого!
Он завернул за угол дома и увеличил темп, не оставляя шанса себя догнать. Ветра было не слышно, и стук маленьких каблучков на ботинках сливался со стуком сердца. Стоило замедлить шаг, как оно тут же замирало. Заметив это, он поймал себя на мысли, что начал останавливаться специально, чтобы отточить этот механизм.
Дорога проходила сквозь лес. В светлое время суток здесь было много народу, но это не мешало ему сосредоточиться на своих мыслях, закрываясь от внешнего мира. Чем глубже он заходил, тем меньше людей встречалось ему по пути. Родители запрещали детям заходить далеко и сами предпочитали не появляться в этих местах.
*****
Дойдя до конца улицы, друзья уперлись в небольшое двухэтажное здание, с виду похожее на высокий барак. На крыше висела старая выгоревшая вывеска с надписью «Мотель», в каждом из немногочисленных окон горел свет. Все, что им оставалось – постучать в дверь.
– Джастин, давай ты! – Люк подтолкнул друга в бок.
– Я и не надеялся, что вы будете меня уговаривать.
– Ну же, смелее!
– Вот так сразу? – Джастин продолжал стоять неподвижно.
Люк не выдержал и пнул дверь ногой. Дурная привычка появилась, как только он начал работать на судне. С юности он врывался в чужие каюты и открывал дверь ногой, это придавало ему уверенности. Работать он начал еще мальчишкой, тогда было тяжело отстаивать свою позицию перед старшими. Он боялся дать слабину и придумал свой способ нападения. За годы он помог ему не один раз. Но никто и не мог представить, какие чувства он испытывал, впервые воплощая задуманное в жизнь.
– Вы совсем обнаглели?
Дверь открыл старик, сигарета в его зубах едва держала равновесие, вот-вот – и она упадет на пол, оставляя въедливый след.
– Это вышло случайно! – пробубнил Люк.
Впервые за долгое время ему действительно стало стыдно.
– А это ты видел? – Старик показал пальцем на отпечаток ноги, оставшийся на двери.
Черное пятно неряшливо украшало светлое дерево.
– Смотрится неплохо, – неуверенно произнес Люк.
– Вы что, издеваетесь?
– Чем не искусство? – Люк продолжал.
– Какое еще искусство? – старик разозлился, и казалось, вот-вот набросится на одного из друзей.
– Произведение искусства. Сейчас все про это только и говорят. Хотите поспорить?
– Поспорить на что? Что мне с вас взять? Что мне взять с вас всех вместе взятых! Стирайте грязь и проваливайте отсюда.
– Нам не о чем волноваться, – у нас есть еще один адрес, найдем чем заняться. Пойдемте отсюда! – вмешался Чарли.
Парень комкал в руках бумажку с шифром, который невозможно было прочесть. Улицу и номер дома он запомнил с первого раза.
– Подождите, мы еще не закончили. Вы что, так просто возьмете и отпустите нас? – спросил Джастин.
– Я слишком стар, чтобы бегать за вами.
– Не знаю, сколько вам лет, но вы в отличной форме!
Джастин старался разговорить незнакомца. В нем он разглядел себя самого и пытался удержать этот образ, цепляясь к каждой фразе, которой старик пытался закончить разговор. Ему хотелось остаться и провести здесь как можно больше времени. Не зря же они пришли сюда.
– Мы остаемся, – решительно произнес Джастин.
– Здесь?
Чарли смотрел на Люка в надежде найти поддержку, но не находил ничего, на что можно было опереться.
– Решайте сами, а я пойду присяду, в моем возрасте становится тяжело долго стоять, – Люк приоткрыл рукой дверь.
– Но мы стоим всего пару минут!
– Тем более это становится невыносимым.
– Решено – мы остаемся. Нам нужно три номера, – сказал Джастин еще раз.
– Остался только один большой, но места в нем хватит всем. Да и кроватей там предостаточно, можете прихватить с собой кого-то еще. Только я вас прошу – не шумите.
– Кого-нибудь с этого адреса? – Чарли протянул старику листок.
– Неужели вас встретил Филипп? Я нисколько не удивлен. Он наблюдает за приезжими.
– И вы не против?
– А я здесь при чем? Он умеет быть убедительным, сначала люди ему доверяют, а потом попадают в его сети, сложно им приходится. У меня здесь все – дело добровольное и без обмана. Мне лишние деньги не нужны, я сам выбираю клиентов, но никак не наоборот. А вот Филипп любит легкие деньги и готов пойти на что угодно ради наживы, таков он негодяй.
– И нет на него управы?
– О чем вы говорите? Его отец работал тут многие годы, у него все схвачено. Да и порядок здесь сейчас есть – никаких конфликтов, живем мирно, а чем он там занимается, никого не волнует.
– Хорошо, что мы сюда первым делом зашли, ведь кто знает, чем бы это могло закончиться! – выдохнул Чарли.
– Я уверяю, вы бы ничего не заметили, но вам лучше держать язык за зубами и лишний раз не трепаться.
– Мы и не собирались. Нам некому здесь что-то рассказывать, совсем скоро мы уезжаем.
– Вот только не надо нам угрожать! – Люк перечил назло.
– Вы здесь всего ничего, а я уже устал от этой болтовни. Вот ключи. Кто у вас за главного?
– Мы все – главные.
– С кого я спрашивать буду, если вы вздумаете чего натворить? – недовольно произнес старик.
– Если все настолько серьезно, то он, – Люк показал пальцем на Джастина.
– Не повезло же тебе с друзьями, но ты, молодец, держишься. Поднимайтесь по лестнице, дальше налево. Дверь под номером 22.
– А что там? – сказал Чарли и повернул голову в сторону узкого коридора, откуда мигали разноцветные огни. Их свет ослеплял.
В темноте они переливались и создавали атмосферу праздника, не вписывавшуюся в это странное место.
– Там барная стойка. Попробуйте только опустошить ее без моего ведома.
*****
Люси взглядом провожала его в окне, широкая улыбка постепенно сужалась. Она удивлялась, как снова попалась в свои же сети, и что нужно сделать, чтобы вернуться во вчерашний день. Она почувствовала ценность мгновения и корила себя за то, что у нее не получалось ощутить это раньше.
Даниэль наблюдал в окно. Поведение Люси было ему непонятным, но он догадывался о ее истинных намерениях. Он прощал ей многое и не обращал внимания на ее выходки, но сейчас заметил, как яркие огни в ее глазах быстро потухли, словно кто-то залил их водой. На ее глазах появились слезы.
Мальчик задумался – он уже видел однажды, как Люси плачет. Тогда он застал ее в комнате отца, но так и не смог понять, что случилось. Даниэль запомнил лишь слезы и коробку, которую она держала в руках. Мысли быстро сменили ход, и он забыл посмотреть, что же лежит внутри. Должно быть, это что-то важное, раз способно заставить плакать даже такую серьезную женщину, как Люси.
Разглядев Даниэля в окне, она ничуть не смутилась, помахала платком и кивнула в знак приветствия, а после скрылась за шторами цвета бордо.
Даниэль вспомнил, как они сюда переехали. Было начало лета, впереди месяцы, свободные от учебы и ранних подъемов. Этот дом отец нашел по объявлению. Он не понимал, как это удалось ему так быстро. Стоило только сказать о переезде, как через несколько дней все вещи были собраны, а новое жилье найдено.