Наталья Киндулкина
Тайное место на берегу безымянного озера
Пришлось остановиться, когда кто-то окрикнул сзади.
– Даниэль, здравствуй! Как твоей отец? Ему понравился наш подарок?
Приятный женский голос принадлежал продавщице из лавки – той, что помогала ему с подарком. Мальчик был премного ей благодарен, но нужно было торопиться домой, времени для общения не было.
Даниэль кивнул в ответ и отошел в сторону, пытаясь дать женщине понять, что очень сильно торопится. Он действительно торопился, несмотря на то что пришлось перейти на шаг. С непривычки дыхания не хватало, и он начал задыхаться. Проблемы со здоровьем не давали возможности полюбить бег так же сильно, как прогулки под небом, усыпанном звездами.
– Передавай привет от меня своему отцу, он давно не заходил к нам. Надеюсь, у него все в порядке! – На прощание женщина помахала рукой.
Даниэль знал, как сильно Миллер не любил пустых бесед. Они вгоняли его в тоску и отнимали свободное время, которого и без того оставалось мало. Он давно не встречался со своими друзьями – у них напрочь поменялись все интересы, а новых точек соприкосновения найти так и не удалось. Губка для обуви ему точно в этом поможет, с ее помощью он будет не только умным, но и станет красивым. Красивых все любят.
Идти оставалось совсем чуть-чуть – виднелась крыша дома Люси. Даниэль старался держаться от ее дома как можно дальше и решил пойти в обход, с другой стороны. Солнце огненным шаром нависло над облаками, совсем скоро оно упадет в знакомые и родные объятия. Пока он бежал, никто, кроме продавщицы, не встретился ему по пути. Все уже были дома и проводили вечер за разговорами о сегодняшнем дне, а старшие дети читали младшим смешные и интересные книги.
Мальчик задумался, хотелось бы ему иметь брата или сестру, чтобы проводить все свободное время вместе. Они могли бы вместе радоваться и грустить, играть в мяч или бегать по парку. Но тут же Даниэль вспомнил, что это не такая большая радость: в прошлой школе дети из одной семьи часто дрались и мешали друг другу заниматься. Ему не нравилось, когда люди ссорились – это пугало и лишало способности чувствовать, он замыкался и уходил в себя.
Наконец, добежав до дома, он встал перед дверью и задержал на несколько секунд дыхание, пока не набрался смелости постучать. Отец так быстро отреагировал, как будто только этого и ждал. Он выглядел уверенным и спокойным, хоть и был несколько озадачен. Даниэль видел его таким всякий раз, когда он пытался скрыть подступившие к горлу эмоции. Он был плохим актером, и изображать что-то получалось у него совершенно бездарно. Даниэль не мог понять – неужели за всю жизнь не нашлось ни одного человека, который сумел бы ему об этом сказать.
Дома было тепло и вкусно пахло. Даниэль помнил этот запах с раннего детства – Миллер делал ароматный десерт на каждое Рождество. До счастья оставалось недолго – нужно зайти, скинуть с плеч тяжелый рюкзак, снять грязную одежду, и все снова станет как прежде, но как прежде уже не будет.
– Даниэль, я хочу, чтобы ты знал: твой подарок – лучшая для меня награда, – отец широко улыбнулся и в первый раз сказал медленным и уверенным голосом, не торопясь и не боясь, что все слова будут расслышаны. Он стал стесняться гораздо меньше.
ГЛАВА 18
Прошло три месяца.
Дуглас уверенно расхаживал по палубе, засунув руки в карманы. После перерыва стало заметно, что улыбка на его лице сделалась еще шире, а щеки увеличились в размере. Еще никому не удавалось разгадать его настоящее настроение – он сохранял стойкость и бодрость духа в любой, даже самой критической ситуации.
Джастин кивнул в ответ, зная, как важно для капитана получить обратную связь. Внешне он совсем не изменился – только взгляд стал более ясным. На нем была все та же кожаная куртка, а на рюкзаке оторвалась правая лямка. Он не пытался ее спрятать – все равно никто не обратит никакого внимания. В отличие от Люка, он не хотел казаться лучше, чем был.
Было заметно, как сильно Джастин нервничал, переминаясь с одной ноги на другую, такое поведение было для него нетипичным. Мужчина привык держаться уверенно, и это выглядело совершенно естественно, без доли игры и театральности. Он переживал за Чарли – они не общались все это время, и Джастин не знал ничего о том, что происходило в жизни парня – как он пережил эти месяцы и смог ли справиться с потерей Ребекки. Ему и в голову не могла прийти мысль, что Ребекка могла опомниться и стать примерной девушкой и верной женой. Случись так, Чарли ждал бы здесь первым и, заметив приятеля издалека, тут же бросился бы навстречу, захватив в тугие объятия своих хрупких плеч.
Люк пришел раньше по какой-то непонятной причине. Похоже, ему так и не удалось найти в себе силы смириться с проигрышем.
– Сколько можно пускать дым в облака? – по-свойски спросил Дуглас. – Люк про тебя спрашивал.
– Я думал, он еще не приехал. – Джастин выглядел удивленным.
– Еще бы! Топчется здесь с самого утра, не знаю, что так рано его принесло. Я спросил, а он молчит, как партизан, смотрит на меня и взгляда не отводит. Фантазер!
Джастин вспомнил, что они договаривались встретиться на этом месте и прежде свои обещания выполняли. Ему в голову пришли разные мысли – Люк мог забыть о договоренностях или решил нарочно обозначить свою позицию. Он не боялся испортить свою репутацию в глазах товарищей, тщеславие было для него превыше всего.
– Я дождусь Чарли. Надеюсь, хоть он-то еще не пришел?
– Он мне не попадался, но, думаю, скоро появится, не в его правилах подводить коллектив. Он же у нас обязательный, совесть его замучает! Нет, Чарли точно будет вовремя.
Джастин снова закурил в надежде, что Чарли появится до того, как он дойдет до фильтра. Его ожидания оправдались так быстро, что впору было считать себя магом или колдуном. Если бы у него имелся особенный дар, он бы выполнял желания по требованию, а не за деньги.
Как только Чарли заметил Джастина, он сразу же увеличил темп и перешел на так ненавистный бег. Он бежал как мальчишка на встречу со старым другом, широко размахивая руками.
– Джастин, это ты! Нет, это точно ты!
Чарли так резко остановился, что грязь с ботинок обсыпалась на лету. В знак приветствия он попытался ударить Джастина по плечу, но это было больше похоже на поглаживание. Он обнял его и уткнулся носом в черную кожу куртки. Парню по-настоящему его не хватало – как брата, друга и старшего товарища, который все это время находился рядом. Джастин всегда знал, что сказать, и никогда не навязывал своего мнения, требуя взамен только осознанности в принятии важных решений.
– Чарли! – только и выронил Джастин, потрепав его по щекам.
– Я соскучился. Не думал, что скажу это, но мне тебя не хватало.
Парень говорил так быстро, как будто время было ограничено, голубые глаза блестели на солнце и отливали бирюзой. Со стороны могло показаться, что сейчас происходит какой-то важный исторический момент и один из них вот-вот да пустит слезу. Момент в действительности был важным, но они делали вид, что не придают большого значения тому, что происходит. Скучать – это нормально, пусть даже немного и примитивно. Они держались уверенно, несмотря на интимность момента.
– Как ты? Чем занимался без шума моря и света полночных звезд?
– Ты удивишься, но рядом со мной соседствует огромное количество звезд. Я смотрел на них каждый вечер из окна, и мне казалось, что я плыву по течению, а волны уносят меня все дальше и дальше. Они небольшие, но я чувствую, как они убаюкивают, и солнце – было много солнца. Каждый вечер я провожал закат, а утром встречал рассвет, считая по ночам звезды и собирая в созвездия.
Он произнес вслух только часть фразы, а все остальное оставил внутри, как самое тайное и сокровенное. Им ни с кем не стоит делиться.
*****
Вчерашний день закончился хорошо, отцу понравился мой подарок. Когда я вернулся домой, то заметил, что он волновался, но старался не подавать виду. Отец не кричал, хотя он никогда не кричит. Самое главное, что с ним не было Люси и чай в ее кружке был не допит. Мне не важно, попросил ее уйти отец или она ушла сама. Он не будет специально с кем-то ругаться и делать больно, обижать Люси он бы точно не стал. Это уже не важно, главное, мы поняли, как сильно не хотим, чтобы она оставалась с нами надолго. Я бы мог дружить с Люси, но дружба ей не нужна, она не поможет ей достичь своей цели. Это неправильно и нечестно.
Было раннее утро, когда Даниэль вышел на крыльцо, Миллер еще спал, и вся улица была погружена в сон, тишина окрыляла, и он не мог поверить, что всего через пару часов здесь начнет кипеть жизнь. Их дом был в спокойном и тихом месте, но редкие передвижения людей рядом создавали непривычный шум, их шаги были слышны даже при закрытом окне.
По утрам люди шли на работу и отправлялись по делам, Даниэль любил сидеть на ступеньках и наблюдать за происходящим, но не всегда у него получалось насладиться моментом. При виде его Люси тут же выскакивала из дома и бежала навстречу, изображая заботу и внимание. Она была хорошей актрисой, но с ним это не работало – Даниэль любил быть один, и излишняя навязчивость вызывала лишь раздражение. Он не мог сказать ей, что все это напрасно и ей не стоит сюда больше ходить. Такую грубость он не мог себе позволить, Люси этого не заслужила.
С другой стороны улицы жило еще несколько семей с маленькими детьми, но рядом с ними он не видел Люси ни разу – эти дети были ей неинтересны, они не могли ничего дать взамен.
Прежде они не обсуждали с отцом отношение к Люси, и ее роль в их доме складывалась сама по себе, каждый считал, что она была нужна другому. Миллер думал, что Люси сможет заменить Даниэлю мать; а Даниэль считал, что она может стать женой для отца или хотя бы верной подругой. Вчера они поняли, что каждый из них придумал свой личный сценарий, а правда была в том, что эти отношения оказались не нужны никому. Люси могла стать хорошим другом, но такой вариант ее не устраивал.
Даниэль вздрогнул – входная дверь резко открылась.
– С добрым утром! Ты сегодня рано проснулся. Как же хорошо на улице!
Миллер сделал глубокий вздох и потянулся, расправляя зажатые от работы плечи.
– У меня есть идея – давай позавтракаем прямо на крыльце?
Даниэль кивнул, и на его лице появилась улыбка. Утро в их семье обладало особенной магией – мальчик еще ни разу не уезжал далеко от дома, но точно знал, что этого будет не хватать. В семье Миллера не было семейных традиций – каждый занимался своим делом, и даже в выходной они в спешке завтракали, перекидывались парой фраз и разбегались в разные стороны. Сколько бы раз в детстве он ни пытался исправить эту ситуацию, каждый раз все заканчивалось выяснением отношений.
– Я знал, что ты согласишься, и заранее все приготовил.
Настроение Миллера было на высоте без всякой на то причины, как будто ночью случилось что-то очень важное. Улыбка на его лице сверкала так же ярко, как сверкают ботинки после черной, как уголь, губки.
Даниэль умел считывать эмоции отца, и сам расплылся в улыбке, а после и вовсе захохотал. Они засмеялись как школьники и были собой горды.
*****
– Я думал, ты бросишь курить за это время!
– Не помню, чтобы это входило в мои планы, – буркнул Джастин.
Чарли не любил сигареты и не переносил запаха табака, поэтому каждый раз, вдыхая дым, считал своим долгом напомнить о пагубном влиянии этой вредной привычки. С другой стороны, его мучило любопытство – для чего люди курят, и почему от этого становится легче. Он не представлял, как кто-то может получать удовольствие от этого процесса.
– Давно хотел спросить: а зачем ты это делаешь? – обратился парень к Джастину.
– Мне нравится, а еще потому что в детстве отец запрещал мне курить, и это выводило меня из себя. Он грозился убить меня, а я не понимал, как какая-то сигарета может стоить чьей-то жизни.
– Но ведь сейчас ты вырос, и твоему отцу уже все равно! – воскликнул Чарли.
– Ты зачем завел этот разговор? Тебе не нужно в этом копаться: посмотри на себя, ты даже не куришь.
– Может, самое время начать!
– Найди другой способ чувствовать себя увереннее – для этого ты слишком стар.
Джастин улыбнулся. Его удивляла наивность и чистота Чарли, он удивлялся, как ему удалось сохранить это и не зачерстветь. Джастин любил проводить время в его компании, чего не скажешь о других людях, встречавшихся на пути. Он ничего не ждал от других и научился вычеркивать людей из жизни, всех – кроме одного.
– Знаешь, что я решил за время, пока мы не виделись? – сменил тему разговора Чарли.
– Дай угадаю – ты занялся спортом?
– Ты это сейчас серьезно?
Джастин ухмыльнулся. Чарли был похож на кочергу – худой и высокий, и любое изменение формы становилось тут же заметным. Кажется, ему удалось стать шире в плечах и даже начали выступать мышцы, которые прежде было сложно заметить. Мужчина сказал это, чтобы подбодрить друга, все еще не понимая, в каком настроении он находится.
– Конечно, серьезно. Разве я тебе хоть когда-то врал?
– И это еще не все – я решил начать новую жизнь. Сразу же, как вернулся, отправил письмо Ребекке, чтобы раз и навсегда убедиться, что стал ей не нужен.
– Верное решение! Пусть прошлое остается в прошлом и больше тебя не тревожит, но ты всегда можешь обратиться к нему с чувством благодарности за то, что это случилось. – Джастин похлопал Чарли по плечу. – Оно будет греть изнутри в самую лютую стужу.
– Но я все еще ощущаю легкую грусть. Думаешь, это нормально?
– Грусть, как послевкусие, говорит о том, что ты смог пережить стихию сильных эмоций. Ты больше не чувствуешь страсти к воображаемому объекту, и исчезло желание полностью им овладеть.
– Это не совсем так, но мне бы очень хотелось, чтобы так было.
– Прошло еще мало времени.
– Ты чувствовал что-то похожее? Ты никогда не рассказывал о своем прошлом, – спросил осторожно Чарли.
– Неужели ты думаешь, что все это время я цитировал классиков?
– Пусть так, мне всегда интересно тебя слушать.
Чарли нравилась открытость и откровенность Джастина, он всегда точно выражал свое мнение и делал это по-честному. Удивительно, как ловко ему удавалось отстраняться от ситуаций и не упоминать даже имен участников событий. Он, как художник, рисовал картину, но показывал ее только издалека, виднелось лишь очертание, но не были заметны детали. И невозможно понять, на какой бумаге и какими красками она нарисована, чтобы это узнать, нужно взять ее в руки. Джастин позволял смотреть, но не давал чужим рукам прикасаться, умея аккуратно отказывать.
Он не любил неожиданных и прямых вопросов о своей жизни, но мог поделиться самым сокровенным, если разговор дошел до этого сам по себе. Случалось, что он рассказывал самое важное случайным прохожими, заговорив с ними на остановке или у магазина. Есть люди, встречая которых, тут же хочется раскрыться и вывалить все наружу – громко и необъяснимо. Рассказывая истории, Джастин опустошал сосуд своего терпения и, выговорившись, начинал снова его наполнять. Для этого мог подойти любой человек, встретившийся на пути, если в его глазах были ответы на все вопросы
Чарли увидел, как капитан что-то записывает в блокнот, и вспомнил о потере Джастина. Он набрался смелости и спросил:
– Тебе так и не удалось найти свою ручку?
– Нет, и это не дает мне покоя.
*****
Даниэль успел только позавтракать, как за ним зашли друзья, они гуляли вместе по выходным – кидали мяч в парке или ходили в центр города. В гостях у него друзья бывали нечасто, в этом доме им было нечем заняться. Мальчик был рад их видеть и, быстро одевшись, выбежал на улицу. Это было на него совсем не похоже.
Пока Даниэль собирался, Миллер заметил блеск в его глазах. Он уже начал забывать, каково это – смотреть кому-то глаза в глаза и видеть отголоски радости и надежды. Он думал, что Люси удастся превратить огонек в глазах в настоящий огонь, но пламя не вспыхнуло, и горячие угли остывали с каждым днем все сильнее, как будто кто-то подливал в них больше и больше воды.
Миллер попытался вспомнить, когда в его глазах в последний раз играли сумасшедшие огоньки, но так и не сумел, как ни напрягал память. Это были времена его юности, и по сей день они занимают самое важное место в сердце. Вспоминания нахлынули с такой силой, что он решил закрепить их в памяти. Обычно выходные они проводили вместе с Даниэлем, но сейчас его не было дома, и появилась удивительная возможность сделать это прямо сейчас.
Он встал с дивана, отряхнулся и подошел к зеркалу в ванной комнате. Отражение было ему незнакомым, тогда он включил кран и влажной рукой провел по волосам, поправляя прическу. Окончательно убедившись, что она хорошо лежит, Миллер достал лезвие и аккуратно сбрил щетину, несмотря на то, что все были от нее в полном восторге и говорили, как она ему идет. Лейла не любила, когда что-то кололось, и мужчина запомнил это с первого раза на всю свою жизнь. Каждый раз, перед тем как пойти на свидание, он убирал все отросшие волоски на лице и на вопрос: «Зачем ты это делаешь?» давал железный ответ, в котором был уверен: «Чтобы не уколоть». Если же он встречал женщину, которой это нравилось, он тут же менял свой ответ на: «Мне так нравится». И больше вопросов не возникало.
Миллер еще раз посмотрел на себя и вышел из ванной. Собираясь на свидание, он непременно гладил одежду, пока не доводил ее до идеала. На ней не должно быть ни одного мятого места, даже если это мог заметить только он. Сам процесс доставлял удовольствие – медленно и мелодично, словно играя романс на фортепиано, он водил утюгом по ткани.
Миллер давно никуда не ходил и успел отвыкнуть от этих сборов, но сейчас получал истинное наслаждение от процесса подготовки. Это давало надежду на то, что скоро произойдет что-то интересное и непривычное, но такое желанное. Что-то новое, с чем он прежде не сталкивался. И это волновало его.
Оставался последний штрих. Мужчина бережно достал коробку, в которой Даниэль вручил свой подарок, аккуратно ее открыл и достал оттуда новую губку для обуви. Она была запечатана, но даже через упаковку чувствовалось, как от нее пахнет новизной. Он немного покрутил ее в руках и открыл.
Пришло время приступить к самому главному – и он достал ботинки и до блеска начистил их губкой для обуви. Они сверкали, блестели, переливались на солнце и выглядели как новые, вызывая полный восторг. Мужчина бережно надел туфли на ноги и на всякий случай посмотрел в зеркало еще раз. Образ был завершен. Таким он нравился себе – таким его хотела видеть Лейла. За все эти годы он так и не задал себе вопроса: «Почему ты не выглядишь так постоянно? У тебя все для этого есть». Не задавал, потому что знал ответ. Миллер одевался так, как любила она, и каждый раз, идя к ней навстречу, он был счастлив так сильно, что жизнь наполнялась смыслом.
Если бы Даниэль знал, что у его отца есть свое секретное место – он бы не удивился, именно поэтому он сделал такой странный подарок. Другие дети дарят отцам футбольные мячи или поделки, сделанные своими руками, но губка для обуви – поистине удивительный подарок для всех, кроме них с Даниэлем. Это было чем-то вроде секретного шифра, который знали только они и успешно им пользовались в тайне ото всех. С годами доверие между ними лишь возрастало.
Миллер уходил туда, где просыпалось солнце и рассвет был виден из каждой точки. Ветра почти не чувствовалось, лишь изредка можно заметить, как колышутся кроны деревьев, обнажая свое нутро. Сейчас облетают последние листья, ветки становятся голыми и сухими и выглядят беззащитно. Хочется их укрыть, накинуть сверху самый теплый плед, чтобы уберечь от холода. Плед, которым он укрывал ее, когда они были здесь счастливы.
ГЛАВА 19
Когда Чарли и Джастин поднялись наверх, то увидели Люка, он стоял и разговаривал с кем-то из персонала. Взгляд у него был очень сосредоточен, отчего казалось, что разговор был серьезным. За годы работы в одном и том же составе к его манере общения все успели привыкнуть, несмотря на то, что некоторым понадобилось для этого больше времени. Но здесь был другой коллектив, и как они отнесутся к юмору Люка – еще неизвестно. Удивительно, но сегодня на его лице совсем не видно улыбки. Его собеседник отвел глаза в сторону, и по взгляду стало заметно, что он выжидал момента, чтобы поскорее уйти. Когда Люк пребывает в хорошем настроении, его мимика тут же оживает, и руки активно начинают жестикуляцию, он размахивает локтями с такой силой, что кажется, будто где-то рядом находится взлетная полоса и сейчас с нее стартует самый быстрый самолет с самым неопытным пилотом.
Ему бы никто не доверил самолет – это точно. Импульсивность и нежелание видеть свои недостатки оказались не на поверхности, а глубоко внутри. Так глубоко, что потребовались годы, чтобы до них добраться. И до сих пор всех мучил вопрос: «Как это произошло, почему закрутилось как снежный ком, вылетев из колеи?».
Смотреть на Люка издалека и гадать, в каком он настроении, не было ни малейшего смысла, Джастин решил взять на себя смелость и подойти.
– Привет, Люк! Рад тебя видеть!
Он был предельно искренен. Мужчина действительно был рад его видеть и, несмотря на сложившуюся ситуацию, надеялся, что все еще можно спасти, если сделать вид, будто ничего не случилось. Совестная работа вынуждала проводить время вместе, и следовало учиться быть сдержанными.
– Джастин! Привет. И тебе здравствуй, Чарли.
– Мы только что подошли, Дуглас сказал, ты давно здесь.
– Да, обстоятельства вынудили. Вы бы знали, как долго я ждал этого дня! Я мчался сюда как ветер, что гонится за другим ветром. Не знаю, бывают ли еще другие ветра или он один, но вы поняли, что я торопился.
– Это совсем на тебя не похоже, – усмехнулся Джастин, не привыкший отпускать колкости.
– Деньги пора зарабатывать, – резко оборвал Люк.
Ситуация дома его измотала. Напряженная атмосфера заставляла лезть на стены, но по ним было невозможно уйти далеко, приходилось ползать по кругу, прячась по углам и прося пощады, чтобы не задушили. Как только автобус остановился и высадил его здесь, ему удалось отвлечься, но сейчас Джастин снова поднял волну гнева в его душе. Агрессия, которую испытывал Люк к самому себе, была для него непривычной. Он привык к вспышкам гнева и спокойно их переживал, но находиться в таком состоянии постоянно оказалось непосильной задачей, эмоции требовали выхода, но выход не был найден.
– Тебе деньги нужны, у тебя вон какая большая семья! Многие тебе завидуют! – с воодушевлением добавил Чарли.
Про счастливое семейство Люка знали все, он с гордостью показывал фотографии своих дочерей и жены. Мужчина специально тряс бумажником, чтобы кто-нибудь ненароком их там увидел, а потом восхитился тем, какой он хороший отец. Люк нуждался в признании, но не мог признаться в этом самому себе. Никогда прежде он не задумывался о своих чувствах и эмоциях, оставляя их на поверхности. Причинно-следственная связь его не заботила, он не хотел погружаться в анализ. Именно по этой причине разговоры Джастина и Чарли стали выводить его из себя – он им завидовал. Они могли позволить себе открыто выражать эмоции и говорить абсолютно обо всем, что приходило в голову, а главное – они умели превращать эмоции в слова. Им с легкостью удавалось описывать чувства и переживания, а у него не получалось. Он считал, что все разговоры о душе – это слабость, которую нужно глушить, чтобы она не могла прорваться наружу. Когда Джастин приходил к нему в каюту, они могли говорить обо всем, но сейчас он понял, что всегда был лишь слушателем.
Люк знал – нужно разобраться с Терезой, но было всего два варианта решения этой проблемы, и оба его не устраивали. Этой женщине нравилось чувствовать власть и терзать его, вселяя страх. Она была хозяйкой ситуации, а он метался, как тигр в клетке, и с каждым днем становился злее.
Люк ничего не ответил на слова Чарли, лишь отвернулся и сделал вид, что не расслышал, о чем идет речь. Он достал сигарету и закурил против ветра, получилось не с первого раза, но результатом он был доволен, не каждый может похвастаться такой ловкостью.
Вид Люка насторожил Джастина, он выглядел болезненным и уставшим, несмотря на месяцы отдыха. В последний раз, когда они виделись, румянец на его щеках был ярче на два оттенка.
Джастин понял – что-то случилось, и произошло это после их расставания. Люк не мог обижаться на глупости столько времени, а если и мог, то выражалось бы это в идиотских шутках и подколах. Сейчас не время задавать лишние вопросы, он не может позволить себе настолько бесцеремонное вмешательство в чужую жизнь. Этот нарушит все невидимые границы и вызовет раздражение. Люк все равно сделает вид, что его это не волнует, но уголки губ тут же начнут дрожать, качаясь, словно корабль на волнах.
Чарли отошел в сторону, морской воздух наполнял легкие, он впервые почувствовал, что находится на своем месте. У него появилась мечта – слиться с морем и быть полностью им поглощенным. Здесь он чувствовал себя дома и испытывал благодарность к отцу, который подарил шанс на эту жизнь. Это было не смирение – это была любовь. Он насаждался тем, что происходило сейчас.
*****
Даниэль вернулся с прогулки раньше обычного – отец Лео приехал не вовремя, но его настроение по-прежнему было на высоте. Рядом с их домом жило еще несколько семей с детьми, но они были ему неинтересны, и связываться с ними казалось опасной затеей. Все они были старше на несколько лет, и их интересы заметно отличались. Вместо подвижных игр они любили проводить время в магазинах, рассматривая товары. Еще им нравилось бегать к девчонкам в соседний район. Даниэль был счастлив, что они не хотели с ним подружиться, не нужно обманывать и обходить их компанию стороной.
С другой стороны, он все еще хотел познакомиться и подружиться с кем-то ему незнакомым. Мальчик не терял надежды встретить его в тайном месте.
Когда он пришел, отца на кухне не было. Дом был небольшим, не обнаружив его там, Даниэль быстро проверил все остальные комнаты и убедился, что находится здесь один. Его действия были похожи на ритуал: перед тем как уйти, нужно узнать – не горит ли свет, выключена ли плитка и закрыты ли окна. Главное – ничего не забыть.
В мастерской тоже никого не было.
Миллер редко выходил из дома без предупреждения, и чтобы внести хоть какую-то ясность, Даниэль решил открыть коробку с губкой, и оказался прав – совсем недавно кто-то ей пользовался. Отец снова ушел туда, где ему было важно хорошо выглядеть. Ему стало любопытно, но это чувство быстро исчезло, не нужно было прикладывать для этого никаких усилий.
Даниэль оставил в гостиной записку, что с ним все в порядке. Как и в прошлый раз, он обещал вернуться к закату и просил не беспокоиться.
Мальчик быстро собрал рюкзак и, помимо всего прочего, положил туда угощения, оставшиеся от ужина. Он знал – сегодня ему повезет и он обретет верного друга. Тот мог быть кем угодно – работником магазина, дворником или учеником из соседней школы. Главное, он придет в тайное место в то же самое время, что и Даниэль. Это означало только одно – их встреча должна состояться, и сегодня настал тот самый час.
Перед уходом мальчик посмотрел в зеркало, отряхнул куртку от воспоминаний уличных игр, по привычке взъерошил волосы и вышел из дома, громко захлопнув дверь. Боковым зрением показалось, что в окно смотрит Люси, но он не был точно уверен. Впрочем, это не сильно его волновало, больше она не посмеет вставать между ним и отцом и навязывать свои взгляды на жизнь, так сильно отличающиеся от их собственных представлений.
Солнце спряталось за облаками. Опустился туман, и воздух казался белым, как молоко. Даниэль торопился и чувствовал, как от волнения колотится сердце. Казалось, вот-вот оно выскочит из груди, а этого никак нельзя допустить, он должен дойти до тайного места как можно скорее.
Еще совсем недавно они ходили туда за спокойствием и тишиной – почитать книги или посмотреть на закат, запустить кораблики или покидать в воду камни. Мальчик не мог себе представить, что об этом месте может узнать кто-то еще, но сегодня все было по-другому – он ждал этой встречи, как никогда. Уверенно шагая вперед, Даниэль оглядывался по сторонам, наблюдая, нет ли за ним хвоста. Никто не должен узнать секретный маршрут. Как только до места остался один поворот, он нарочно остановился, чтобы выждать время.
Стоять быстро наскучило, и он начал ходить по кругу, считая до десяти – он любил считать и был лучшим в классе. Идти оставалось недолго.
*****
– Наконец-то все в сборе! Сейчас самое время ввести вас в курс дела. Так вот: завтра с утра мы забираем гостей и отправляемся в путь. Путешествие будет недолгим, но вы его надолго запомните. С гостями такого уровня вы еще не встречались, а вот я за свою жизнь успел повидать всякого – кто мне только не попадался!
Молчание.
– И да, пока я не забыл, запомните главное правило – ведите себя прилично. Я запрещаю вам пить алкоголь и общаться без надобности с гостями, мне не нужны лишние проблемы. Сделаете так, как я вас прошу – получите хорошие деньги, но если кто-то из вас меня подведет – останется ни с чем.
– Вы бы хоть сказали, с кем нам придется иметь дело!
– Какая разница? Ваша задача – оставаться на месте и не задавать лишних вопросов. Излишнее любопытство еще никого не доводило до хорошего.
Дуглас старался держать ситуацию под контролем, но чувствовал беспокойство от того, что знал больше других.
– Но ребята волнуются! – вмешался Люк.
Люк хотел узнать, что их ждет больше всех, но делал вид, что заботился о других. На самом деле он был готов забить голову какой угодно ерундой, если это позволит отвлечься от личных переживаний, которые стали изрядно надоедать.
– В общем, так, нытики, слушайте сюда: завтра здесь будет много серьезных людей, и чем они будут заниматься, вас не должно касаться. Единственное, о чем я подозреваю, может быть много шума. Готовьтесь к этому! И не высовывайте свои носы, пока я вас об этом не попрошу.
– Там точно все по закону? – еще раз спросил Люк.
– Единственный действующий здесь закон – это мои слова.
Дуглас закончил давать указания и пошел, изо всех сил стараясь не оглядываться. Ему нравилось наблюдать за реакцией на его слова, но этот случай был исключением.
Все разошлись, только Люк, Чарли и Джастин оставались на месте. Они стояли неподвижно и смотрели в разные стороны, боясь поймать взгляд друг друга.
– Мне кажется, ты подтянулся! Да, Чарли? – неожиданно для всех произнес Люк, шаря руками в кармане своих брюк.
Чарли смутился – на его лице выступил багряный оттенок, уши налились красным, а в глазах заиграли озорные огоньки. Окружающие редко замечали произошедшие в нем перемены, и каждый раз, когда это случалось, он был неподдельно смущен. Во все свои изменения он вкладывал много усилий и был счастлив, если кому-то удавалось обратить на это внимание.