В. Федоров и А. Зайцев
Polo, или Зеленые оковы
–Ну, так чего кипятишься? О тебе мы не забудем, лети себе в радость.– Сказал Цибуля.– Может, когда еще и увидимся.
Отец одобрительно кивнул. Ладно, Бог с вами, если меня здесь не будет, делайте что хотите, меня это не касается, только не мешайте мне убраться восвояси. А там хоть потоп.
–Ладно. Слушай, Цибуля, а почему вы мне не препятствуете с отлетом?– Спросил Отец удивленно.– Как-то не вяжется ваше гостеприимство с нежеланием меня оставить здесь?
–На это много причин. Во-первых, ты наш гость. Тебя мы не имеем права задерживать, коль ты для себя все решил. Во-вторых, ты не гражданин нашей земли. На тебя некоторые законы и предписания не распространяются. В-третьих, ты сам желаешь участвовать в рискованном эксперименте, на который мы в любом случае отправили кого-нибудь из цватпахов. Так что этот опыт нам обойдется малой кровью.– Пожал плечами Цибуля.
Да, подумал Отец, этот коллективный разум интересная штука. Для него жизнь одного цватпаха не играет ровно никакой роли. Все в этом мире взаимозаменяемо. Ну и пусть, мне это на руку.
–А как же ваш кусок льда? Вы его не будете запускать?– Спросил Отец.
–После тебя, мы уверимся, что с ним ничего не случится, тогда его и отправим.
–Очень логичное заключение. Если со мной ничего не случится, значит, с куском льда тоже будет все в порядке. Все правильно.– Немного обиделся Отец.
Цватпах уверенно кивнул, довольный своей логикой и непобедимостью фактов.
Бортовая автоматика проверила свои системы, других серьезных поломок, кроме основного и вспомогательных гравикомпенсаторов не было. Нужно было теперь вручную проверить все системы, но Отец плюнул на это правило. Ситуация была сродни русской рулетке. Или пан или пропал. Если что-то будет неисправно в установке– по нему будут играть музыка, которую Отец не услышит. Если все обойдется, значит, он вернется к себе и все будет пучком.
–Где еда?– Недовольно спросил Отец.
Цибуля выглянул из шлюпа. На приступке стоял нерешительный цватпах с котомкой в крыльях. Он вертелся, словно вошь на гребешке, не решаясь дать о себе знать.
–Здесь, вот она.– Цибуля кивнул в сторону нерешительного служки.
–Нет, я его есть не стану, очень он жирный,– замотал головой Отец.– У меня еще откроется несварение желудка.
–А ты не его ешь, а вон, то, что в сумке.– Засмеялся Цибуля.
–А, это другое дело. Пусть сюда все тащит.– Скомандовал Отец и вскочил с кресла.
Цибуля что-то пискнул. Цватпах кувырками взобрался в шлюп и поставил котомку с едой, от которой за версту несло рыбой, в сторону. Обе птицы поморщились от неприятного запаха.
–Ладно, пожиратели личинок, не воротите свои клювы. И марш отсюда оба.– Отец указал на выход.
Служка убежал, Цибуля лишь посторонился. Отец подошел к задраенному шкафу, за прозрачным стеклом которого висел тяжелый массивный монтажный скафандр. Надев его, Отец для себя отметил, что он потолстел. С кем поведешься, от того и заболеешь, подумал Отец. Не даром, муж и жена, прожившие много лет вместе, становятся похожими лицом друг на друга. Видимо, останься я здесь на пару тройку лет, я бы стал таким же жирным как и хозяева, да стал бы поедать эти водоросли с белыми червями.
–Ладно, друг сердечный, давай с тобой прощаться будем.– Сказал Отец.– Пути Господни неисповедимы. Будем живы, может еще и увидимся. Кто его знает. Знаешь, друг, мне с тобой было хорошо. Ты– классный парень, хоть на нас и не похожий.
–Та же история, Атисьсь. Ты, если что, будешь рядом, заглядывай.– Проскрипел жалобно Цибуля.
Для Отца было откровением, что эти жирные трудолюбивые техноголики могут быть сентиментальными. У инопланетника тоже что-то квакнуло в груди. Это не было похоже на расставание с другом на Плутоне, однако и с Цибулей, к которому Отец успел уже привыкнуть, расставание не приносило облегчения.
–Ладно. Ты классный парень. Я тебя люблю, да, только, ну тебя к лешему. Все, целоваться не будем. Давай, беги, что есть силы отсюда. Мне сейчас будет не до тебя. Хотя,– Отец пристально глянул на цватпаха,– ежели ты хочешь, я тебя могу взять с собой. У нас там шикарный зоопарк есть.
–Пошел ты…– Чирикнул Цибуля и укатился с винтовой площадки прочь.
–Вот и попрощались.– Пробурчал себе под нос Отец.– Вот и ладушки.
Он надел шлем, проверил герметичность скафандра, и плюхнулся в кресло.
–Борт, задраить шлюп.– Скомандовал Отец и включил двигатели.
Бесшумно закрылся люк, на приборной панели загорелась индикация готовности шлюпа.
В носовой иллюминатор Отец видел, как цватпахи отодвигали в стороны прозрачную пленку, которая как палатка, служила защитой маленькому кораблику много месяцев. Отползла широкая дверь ангара, в помещение хлынул яркий свет. Отец осторожно потянул на себя штурвал, на это легкое движение боковые двигатели отозвались синим пламенем, шлюп медленно поднялся со своей платформы. Осторожный поворот руля и шлюп, зависнув в воздухе, повернулся вокруг своей оси, нацелив свой нос на открывшуюся дверь. В стороне, защищенный толстым стеклом, стоял Цибуля в окружении своих коллег и осторожно помахивал крылом.
–Давай, Цибуля,– Отец махнул ему рукой, в ответ на этот жест в воздух взметнулось несколько крыльев стоящих рядом инженеров.– Будьте здравы, бояре.
Отец аккуратно надавил на себя штурвал и шлюп медленно двинулся к выходу. Бортовая автоматика, ни на миг не ослабляя контроля за ручным управлением машины, уменьшила подачу топлива в посадочные боковые двигатели, в ответ на это машина пригнулась к серым плитам ангара. Слишком высоко взял, подумал Отец и двинулся дальше. Метр, еще метр, еще два. Отец включил защитные светофильтры на носовом иллюминаторе, чтобы не щуриться в лучах солнца. Вот она Цватпа. Впереди необъятные зеленые леса, горный массив, который Отец собирался покорить, да все не было времени. Может в другой раз, ухмыльнулся про себя Отец. Вот невдалеке блестело ближнее холодное родниковое озеро, в котором Отец купался и из которого цватпахи ловили ему рыбу. Странная раса, думал Отец. Водоплавающие птицы и не едят рыбы. Он вспомнил все гримасы, которыми его награждали жирные пингвины, когда звездный странник поедал рыбу, обжаренную на растительном масле. Они не понимали, что можно жирную вкусную, ароматную личинку променять на кусок терпкого мяса, покрытого роговыми чешуйками, однако, снисходительно относились к чудачествам своего непрошеного гостя.
Отец взял чуть повыше. Шлюп полетел над научным городком, в котором Отец провел много приятных и неприятных минут. Он оглядел свою посудину. Нет, не забыл, с облегчением вздохнул Отец. Циновка, которую он захватил с собой в качестве сувенира, лежала на компьютере, небрежно скрывая его закругленные формы. Странник решил сделать круг почета над городком, хотя, быть может, это было не совсем оправдано, коль скоро приближался земной флот в надежде остановить его и не дать ему вернуться в прошлое. Будь что будет, подумал Отец и на бреющем полете, снизившись, медленно пролетел над низенькими серыми домами, пролетел парк с высокими лиственными деревьями, в котором он с малышней устроил игрища, пролетел над альпийской горкой, чуть в стороне от которой была устроена декоративная лужа. Отец пролетел над своим зданием, в котором находился сначала в роли узника, затем в качестве гостя, а позже распорядителя. На лужайки, залитые солнечным светом, вышли цватпахи. Они высоко подняли свои умные лица, прикрыв их от яркого солнечного цвета крылом, вторым они махали кружащему в небе Отцу.
Малыши, которым так полюбился неугомонный Атисьсь, высыпали на лужайки вслед за взрослыми и выписывали в воздухе немыслимые пируэты. Они кувыркались, делали фляги, двойные перевороты. Те, что были поменьше, просто валялись в пыли, нет-нет помахивая, с грустью в глазах, крыльями.
Отец махал маленьким цватпахам от души. Некоторые взбирались на своих родителей и жалобно, словно моля о помощи, протягивали свои маленькие черные, неспособные к полетам, крылышки. Отцу на глаза накатила слеза. О ком он будет грустить– о малышах, таких забавных и приветливых, таких беспечных и прямодушных. О них.
–Отец,– послышалось в динамике скафандра,– ты что удумал, куда ты собрался?
Декс вышел на связь. Они засекли мое движение, подумал Отец. Все, времени осталось совсем мало. Сейчас они пустятся за мной на всех парах.
–Я вас встречать лечу, погодите немного. Декс, отгадай, что такое ценный мех да тонна меди?– Спросил Отец. Нужно тянуть время, а если не получится, хотя бы усыпить бдительность.
–И что же?– В голосе Декса не было и тени интереса.
–Ты попробуй отгадать,– настаивал Отец.
–Не знаю, сдаюсь.– Проворчал Декс. Было слышно оживление рядом с микрофоном.
Такой финт со стороны Отца должен быть спрогнозирован. Они могли понимать, что если Отец пошел на крайности и каким-то неведомым образом с огромным риском для жизни оказался здесь, на Цватпе, в Богом забытом секторе, то он просто так им не сдастся. Он не скажет: «Здравствуйте, дорогие коллеги, я рад вас видеть и готов следовать с вами, куда бы вы меня ни позвали».
–Отгадай,– проворчал Отец.
–Остановись, что ты делаешь? У тебя горючего не хватит,– закричал в эфир Декс.
Отец включил изображение. На голографическом экране появился Декс во всей своей красе.
–Ух и выражение у тебя,– взмолился Отец.– Ну ладно, я тебе скажу. Это– духовой оркестр цватпахов.
–При чем здесь оркестр, Отец, ты не сможешь далеко улететь. Опомнись.– Заревел Декс.
–Оркестр, который вас будет встречать. Ты запеленговал, откуда я вылетел?– Участливо с хамской улыбкой спросил Отец.
–Да. Только ты остановись. Дождись на орбите, мы тебя подберем.
Декс утвердился в кресле, которое обняло его удивительную фигуру. Стебельки глаз, высоко поднятых над украшенной жесткими пластинами голове, непрерывно шевелились. Начищенные роговые пластины блестели. Декс серьезно подготовился к встрече с Отцом. За ящером суетились люди, одетые в служебные белые комбинезоны.
Отец посмотрел на голокарту, которая светилась здесь же. Флотилия прошла шестую планету Патлах и приближалась к пятой. Оставалось очень мало времени. С тех пор, как Отец обнаружил погоню, прошло чуть больше получаса, космическая эскадра прошла шестую планету и приближалась к пятой, остается еще пройти четвертую планету, пояс астероидов в расчет можно не брать, и вот она Цватпа. Значит, времени остается чуть менее часа или около того. Отец рванул на себя штурвал спасательного шлюпа, взревели двигатели и космический кораблик устремился прочь с этой уютной планеты, населенной жирными пингвинами– телепатами.
Небо внезапно почернело. Сгустилась темнота. Отец ослабил защитные фильтры. Активировав автопилот, странник направил машину прямым ходом к установке, сулящей ему освобождение. Вот она стала огромным шаром, окутанным синей пеленой кислородной атмосферы, кое-где покрытым нежными белыми облаками, Цватпа. Планета заметно уменьшалась на глазах. Отец смотрел одновременно на хронометр и на показатель высоты. Сто тысяч километров, пятнадцать минут полета. Отец добавил расход топлива, подаваемого в посадочные двигатели, которые работали сейчас в режиме пилотируемого полета. Включить маршевый двигатель сейчас Отец не решился. Горючего могло бы не хватить на торможение около станции и впоследствии на посадку уже на Земле. Приходилось тащиться на посадочных двигателях. Сто пятьдесят тысяч километров, восемнадцать минут полета.
Отца охватила дрожь. Симпатоадреналовая система открыла, вдруг, свои хляби и в кровь хлынул поток густого горького адреналина. Сердце учащенно забилось, зрачки сузились, руки задрожали. Только бы монтаж установки был завершен, подумал Отец, только бы цватпахи успели ее смонтировать. К этому времени они должны были бы что-нибудь сделать. Отец не мог связаться с инженерами установки, поскольку шлюп не был оборудован системами приема звукового или видеосигнала, принятого на Цватпе. Приходилось действовать вслепую. Выглядеть это будет очень странно. Здравствуйте, девки …, я вам дядя. Скажет Отец, зайдя на станцию. Я тут мимо проходил… глупо, но другого выхода не было.
Вот уже и видна установка вдали. Крошечные кольца габаритных огней станции кружили хоровод невдалеке от Цватпы. Сработала бортовая автоматика, тормозные двигатели развернулись в обратную сторону. Синие языки пламени стали лизать нос шлюпа. Время– двадцать три минуты. В лучшем случае у Отца оставалось полчаса, может чуть меньше, может чуть больше. Дело плохо. Можно не успеть.
Шлюп причалил к стыковочному модулю.
–Борт, стравить воздух. Выхожу из машины.– Железным голосом скомандовал Отец.– Люк оставить открытым до моего прихода.
Борт зашумел, стравливая кислород в резервные баллоны. Люк отполз в сторону. Отец заметил, что искусственная гравитация постепенно уменьшается, голубое свечение защитного экрана ослабляет свою интенсивность. Странник взмыл со своего кресла. Болтая руками и ногами, цепляясь за спинки кресел и поручни, он направился к шлюзу станции. Включив ранцевый двигатель, прикрепленный к спине тяжелого монтажного скафандра, Отец выплыл из шлюпа. Его ждали. Наружная переборка шлюза была открыта. Отец залетел в шлюзовую камеру и принялся колотить по внутренней переборке своими огромными в перчатках кулаками.
Цватпахи ожидали его. Войдя в узкое пространство установки, которая являлась и орбитальной космической станцией одновременно, Отец снял надоевший шлем.
–Чем дышат космические скитальцы, безупречные воины и пионеры вселенной?– Поздоровался Отец.
Этих цватпахов он прежде не видел, зато космонавты были очень хорошо осведомлены об Отце.
–Наша дышат харашо,– закивал один из пионеров.
–Молодцы!– Крикнул он и похлопал по плечу птицу, от этого сам отлетел в сторону и ударился головой о какую-то мерцающую панель.– Доложить обстановку.
Цватпахи моргали, глядя на Отца и молча.
–Ясно, будем пытать, не хотите сами говорить.– Рявкнул странник.
–Ни-и-и,– затрясли куцыми хвостами пингвины.– Наша делать.
Отец бросился со всех ног, насколько позволяла невесомость к схеме установки. Контрольная индикация свидетельствовала об окончании внешних монтажных работ. Оставалось активировать систему, протестировать ее и объединить с контроллером гиперпространственного перехода. Какая малость. Времени остается чуть более пятнадцати минут.
Отец позвал цватпахов, которые в священном ужасе плавали в невесомости главной рубки под потолком. Наскоро объяснив, что ему от них нужно, присовокупляя жесты к уже сказанному, он убедил цватпахов, что в интересах их личной безопасности они должны сделать все немедленно, в противном случае их истерзанные тела и перья еще много столетий будут напоминать потомкам, пролетающим орбиту, об их трагической и бесполезной жертве. Испуганные пингвины бросились к терминалам компьютеров и застучали крохотными коготками по клавиатурам.
Дело продвигалось медленно, зато время бежало семимильными шагами. Ожидаемое время появления космического флота истекло. Эскадра должна находиться уже где-то совсем рядом. Установка цватпахов не была оснащена радаром, или еще не приведена в действие, посему Отец не представлял, насколько он отстает от намеченного плана. Отец начал подумывать над способом умерщвления цватпахов, когда жирный пингвин отодвинулся от установки и прокряхтел:
–Кардината Зимли дай.
Отец чуть не подпрыгнул от удивления. В висках стучало, руки тряслись, мысли скакали галопом. Инопланетник продиктовал ряд цифр, заученных заранее. Цватпах отвернулся и застучал коготками по клавиатуре.
–А ты что сидишь? Быстро дуй на энергетическую установку, запускай питание.– Скомандовал Отец висевшему в пространстве рядом цватпаху.
–Но, Атисьсь, ана ключина.– Проскрипел он.
–Точно?– Рявкнул Отец. На сантименты уже не было времени.
Цватпах активно закивал головой, что Отец испугался за него, как бы не расшиб себе клюв.
Отец смотрел на активную схему установки: действительно, питание на основные узлы шло. Темпоральные характеристики полей, по настоянию Отца, на контроллере недавно привезенном на орбиту, были установлены заранее. За это Отец не переживал. Время шло. Казалось, что вот-вот скоро какой-нибудь федерал ворвется в рубку управления и схватит Отца за руку. Время один час и пять минут. В глазах плыли разноцветные круги. От нетерпения Отец заламывал руки, но ждал. Он знал по себе, если начать кого-нибудь подталкивать, заставлять его делать что-нибудь быстрее, получится обратный эффект. Достаточно того, что Отец в скверном расположении находится у цватпаха за спиной. Время один час и семь минут. Тут цватпах развернулся и молча посмотрел на Отца. Странник все понял и лишь вопросительно кивнул. Цватпах ответил ему коротким кивком. Все. Отец, хватаясь за переборки и поручни, полетел в сторону основного шлюза на стыковочном модуле и лишь крикнул через плечо:
–Включай, твою мать. Бродяги жирные…
Он уже не слышал, что цватпах пропищал в ответ, что установка готова, и нужна лишь жертва. Тем временем жертва надела на голову шлем, повернул его, восстановив герметичность. Автоматика щелкнула, проверяя герметичность контура, и отсалютовала Отцу зеленым хитрым глазком.
Забравшись в шлюп, Отец восстановил защитное поле вокруг посудины, искусственную гравитацию и рухнул в кресло. На голографической карте были видны корабли Конфедерации в какой-нибудь паре тысяч километров.
–Отец,– кричал кто-то в микрофон.– Опомнись. Установка не испытана, ты что творишь, чучело ископаемое?
–Пошел ты…– Закричал в микрофон Отец и двинул шлюп к первому порталу установки.
Развернув шлюп, он стал медленно продвигаться к центру первого круга, образованного элементами портала.
–Отец, стой, дурак.– Кто-то кричал в микрофон.– Стой, мы обещаем, тебя отправим в твое время.
–Это я уже слышал однажды. Хватит. Ваши последние тридцать третьи китайские обещания. Довольно. Я сыт ими по горло.– Сказал Отец.
–Вернись, я тебе обещаю…– Прокричал кто-то в микрофон.
Впереди, в космическом пространстве висели огромные угловатые элементы первой ступени установки. Меж ними пробежала искра. Установка активировалась. Синие всполохи участились, заметались по образующим кольцо огромным блокам, затем слились в единую синюю пелену, скрывающую за собой все.
–Отец,– услышал странник голос Декса.– Слушай, ты, бешеный. Я тебе обещаю. Не делай глупостей, мы вернем тебя в твое время. Мы собрали совет и решили тебя вернуть.
–Декс, это ты?– Спросил Отец и получив утвердительный ответ продолжал.– Ты не сможешь сосчитать сколько раз вы мне говорили, что вернете меня назад? Не можешь. И я не смогу. Потому что очень много. Я в базе нашел ответ. Вы меня никогда не отпустите.
–Совет уже дал добро на твое возвращение. Тебе сотрем память и вернем, как будто ты и не покидал свое время.
–Вот на этом очень спасибо. Еще не хватало, чтобы вы в моем мозге чинили свою революцию. Я составил очень много разных алгоритмов в базе, все хотел надеяться, что вы меня вернете. Все что я составил, все алгоритмы, всё мне говорило, что меня вы не отпустите. Эти алгоритмы проколов не дают. С Рыжей у меня тоже ничего не получилось. В базе я нашел этому подтверждение.
–Слушай, Отец, с Рыжей мы смогли бы тоже найти общий язык…– Начал было Декс.
–Что?– Взревел Отец.– Рыжую? Сволочи, вот вы кто. Теперь мне ясно, что вы не собираетесь меня отпускать. Мозги мне промоете, чтобы я не смог от вас убежать. Нет, батенька, за дурачка меня держите? Пошли вы все к … матери, в … третью. Я уже начал, было, вам верить, а вы… Рыжую.
–Не ругайся.– Спокойно проговорил Декс.
–Слушай, ты же спец по ксенокультурам? Так чего ты ко мне пристаешь? Вон там внизу целая планета. Ты там много интересного для себя найдешь. Такой цивилизации в конфедерации нет и не будет никогда. Иди к ним. Чего ты ко мне привязался? С Инвизами у вас прокол получился, но на Цватпе у тебя все получится. Пожалуйста. Отстань от меня.
Синяя пелена первой ступени установки приобрела фиолетовый цвет. Все, подумал Отец. Пора. Он потянул легонько на себя штурвал, шлюп помчался быстрее к установке. Вдруг, вспыхнули огни флагмана. Он выплыл из черноты космоса и быстро приближался к спасательному шлюпу Отца. Флагман был великолепен. Он был так огромен, что Отец не смог даже приблизительно представить его размеры. Пограничные катера не были даже различимы, хоть и шли от флагмана в нескольких километрах. Все, подумал Отец, с меня хватит треволнений.
–Нет.– Закричал кто-то в эфире.– Отец, стой полоумный!!!
Странник последний раз бросил свой усталый взгляд на уютную теплую Цватпу, на свое детище– установку, на флагман. Прощайте.
–Et ne nos inducas in tentationem. Sed libera nos a malo.– Произнес Отец и рванул, что было сил, на себя штурвал.
Лишенный основного и исправных вспомогательных гравикомпенсаторов, шлюп затрясся. Отца вдавило в кресло. Что закружилась голова и сдавило дыхание. Вот она, синяя пелена первой ступени установки.
Вспышка. Другая. Третья… Пятая… Чернота. Отец откинул штурвал. Чернота была непроницаемая. Он отключил светофильтры. На радаре исчезли и Цватпа, и солнце, и эскадра конфедерации. Исчезло все. Отец привстал со своего кресла и вгляделся в носовой иллюминатор. Ничего. Одна чернота. Ни звезд, ни пыли. Лишь слабый треск в эфире.
–Борт,– испуганно вполголоса спросил Отец.– Доложить обстановку.
–Борт не определяет своего местоположения. Внешних ориентиров нет. Радиоволн нет. Излучения нет.
Отец испугался. Что-то пошло не так. Где могла быть ошибка в расчетах? Может, его занесло в другое нерасчетное время, к примеру, задолго до Большого Взрыва? Или его занесло в другое положение в пространстве вдали от вселенной? Может, он находится сейчас где-нибудь меж вселенными, куда и солнечный свет не успел долететь? В теории все было гладко. Он вспомнил свою теорию, которую разработал в глобальной базе данных, которая объясняла, что кратчайшее расстояние между двумя точками– не есть прямая линия. Если на листке бумаги поставить две точки и соединить их прямой линией– это будет кратчайшее расстояние, объяснимое в Евклидовой геометрии. В пространстве эту модель можно себе представить так: сложить лист бумаги так, чтобы точки соприкасались друг с другом. И соединить их еще одной точкой пространства. Это в теории. На практике практически невозможно искривить большой объем глобального пространства, значит нужно искривить пространство транспортного средства, которое и будет недостающим звеном между двух отдаленно расположенных точек. Установка изменяла саму сущность шлюпа, отправляя его в другое измерение, в гиперпространство. Теоретически гиперпространственный переход должен осуществляться мгновенно, однако в действительности этого не происходило. Получается, что Отец застрял в гиперпространстве? Отца бросило в холодный пот, он зажмурился от страха, представив себе мучительную смерть от нехватки воды и еды, от удушья и холода. В полном одиночестве. Один на один с самим собой.
И тут Отец чуть не заревел от боли. Его будто серпом ударили по глазам. Раздался оглушительный взрыв и яркая вспышка света. Оглушенный он еще некоторое время сидел в своем кресле, боясь поднять глаза на носовой иллюминатор. Он протирал глаза тыльной поверхностью кисти. Глаза наполнились слезами. В ушах звенело, словно в голове бил набат. Черт знает что. Отец выключил светофильтры на носовом иллюминаторе, а теперь пожинал плоды своей рассеянности.
–Борт, включить светофильтры,– проревел Отец, по-прежнему ничего не видя.– Что же это такое, что со мной?
Носовой иллюминатор заволокло серой пеленой и в салоне стемнело. Мало-помалу Отец привыкал к новому освещению. Сначала он начал различать пальцы, которыми непрерывно тер глаза. Затем увидел мерцающие лампочки приборной панели. Затем рассмотрел и голографическую карту, на которой обозначилось светило с десятью планетами, вращающимися вокруг звезды. Третья планета от солнца была обозначена как Земля.
Земля!!! Это была Земля! Отец вскочил с кресла. Земля! Ее с детства знакомые очертания не спутать ни с одной планетой всех чертовых вселенных на свете. Вот две полярные шапки, в которые родная планета кутается, когда холодно. Вот Африка и Мадагаскар, предполагаемая родина всего человечества. Вот она Италия, словно изломанный в походах римский сапог, покрытый саваном облаков. Вон они, едва различимые с такой высоты, фьорды Норвегии, вот виден, будто голова дракона, Кольский полуостров, окруженный Белым морем. Вот она Русь. Вечная, израненная, избитая, но не побежденная Родина. Вон видны родные Уральские горы. Нужно только напрячь зрение и они будут видны. Вон, едва заметная полоска– Урал. Здравствуй Земля! Здравствуй Русь! Здравствуй Родина! Сколько вам лет?