Никита Владимирович Чирков
Вектор: Послесловие
24
Не сразу первые мысли догнали вспыхнувшую смесь тревожных, почти неописуемых чувств. В то мгновение, как имя Харви Росса было произнесено, Света не смогла выдержать натиск того наваждения, многими именуемого навязанной судьбой. Это имя оказалось триггером, имевшим огромное значение только для нее, – не в последнюю очередь из-за той немыслимой связи с событиями на Векторе, пережив которые она вернулась уже другим человеком. А ведь она поначалу не поверила в это, переспросив аж несколько раз, дав каждому всерьез усомниться в ее компетентности. Имя «Харви Росс» не должно было звучать где-то еще, кроме ее головы, как и не должно было иметь хоть какое-то отношение к нынешнему событию, кроме как фрагмент хроник Вектора. Взвинченная Света неаккуратно сняла свой шлем и бросила Наваро в руки, после чего отошла метра на три, погрузившись в творящийся в голове немыслимый хаос. Кросс и Ханна тогда вопросительно посмотрели на Наваро: уже снявший и свой шлем, тот сам не знал причин именно такой реакции на имя, которое он видел в своем планшете еще на Улье. Но тогда его внимание лишь поверхностно изучило найденное Светой на его планшете имя, строго по истории поисков.
Но на нее все это оказало сильнейшее влияние, чуть ли не внушившее, как она важна для мира, а ее действия могут определить всю историю человечества! Ненавистное ей чувство, практически презираемое как раз из-за той огромной, упавшей ей на плечи ответственности и полной слепоты перед будущим. Причем не в последнюю очередь она хотела избавиться от этого чувства власти и предназначения из-за того, что нечто подобное она встретила у других людей, там, на Векторе… Закончилось тогда все грустно, слишком грустно. Человек, считающий свои действия судьбоносными и основополагающими, опасен готовностью принести любую цену ради великого будущего.
Но ключевая причина противности затягивающих пут веры в судьбу и предназначения продолжить цепь причин и следствий, начатых еще Харви Россом, состоит в желании наконец сделать то, о чем она давно мечтала, – вернуться к нормальной жизни. И это произошло: она просто забыла обо всем в тот момент, когда смогла дозвониться до бывшего мужа. Пусть и недолгий, но на удивление позитивный разговор закончился тем, что он сообщил ей свои координаты и сказал, что будет ждать ее, потому что скучал не меньше, чем она, вопреки случившейся трагедии. Потом, после звонка, ее вновь затянул Вектор, где чуть позже погибли Клим и Хью. Легко было бы взять на себя ответственность в тот момент, ведь ее знания и опыт могли бы что-то… могли бы, думала она, но все уже было иначе, чем раньше. Благодаря любви и заботе, благодаря отсутствию чувства одиночества, у нее получилось притупить паранойю. Даже согласившись отправиться сюда, она уже просто делала работу, почти как раньше, ибо ей вновь стало ради кого и ради чего жить. Казалось, все позади: лишь выполнить последний приказ – и все.
И вот она слышит имя, которое не должна слышать там, где его не должно быть… или же должно? Все вновь пробудилось, да еще с такой силой, что она влегкую начинает подозревать Октавию в том, что та каким-то образом знала о Харви, как и знала о нем здесь, поэтому и отправила Свету… Нет, нет-нет, не может быть, думала про себя Света, цепляясь за реальность. Итак: Октавия запретила ей посещать Вектор, иначе та бы погибла, так-так-так… все нити связываются, думала в бешеном темпе Света, а значит, помри она на Векторе с Хью и Климом, не оказалась бы здесь, и тело Харви так и не было бы никем замечено. Но если Октавия знала про Харви, то почему так прессовала ее из-за принесенной крови? Хотя нет – про него, того, чье имя глубоко спрятано, Октавия никак не могла знать! Единственные, кто знали, кроме Светы, мертвы, а значит – что же это все значит?.. Может быть Харви как-то связана с Октавией? Нет, невозможно. Хотя именно его руки уничтожили последнюю научную группу на Векторе, результатом чего стало решение оставить станцию на произвол судьбы! И если бы тогда не Харви, то сейчас все было бы иначе… или же нет? Как же она все это ненавидит, даже презирает саму себя за слабость и недальновидность, как же мечтает избавиться от этой истории! Но разве простит она себя за безалаберность? Конечно же, нет. Забавно, думает Света чуть поутихнув: долгие годы она спокойно могла попытаться вернуть свою старую жизнь, попытать счастья вновь завести семью, идти навстречу будущему… И вот, когда у нее наконец-то получилось, все вокруг мешает. А ведь именно благодаря выживанию на Векторе она и смогла по-настоящему отпустить прошлое ради создания нового будущего для себя! Несправедливо, гневается с болью и сожалением она про себя, несправедливо! Голова болела, ориентация в пространстве давала сбой, пот и скрип зубов были незаметны для нее за раздражением всего ее сознания, вызывающим редкие слезы, которые она сразу убирала рукой. Наваро сделал всего пару шагов, как Света резко обернулась:
– Мы должны забрать тело Харви Росса! Вы же ставили маяки?
Весь ее вид кричал о силе и непоколебимости – даже Наваро, знавший ее довольно хорошо, был удивлен, впервые видя такой образ Светы. Если они все трое всерьез испытывали переживания и даже осторожность, то Света скрывала в себе страх.
Кросс молча проверил работоспособность маяка, который установил Алден на криокамеру. Просматривая все частоты на мониторе справа, он вдруг остановился, после чего резко закрыл окно, но Ханна все же заметила то, что он сам боялся увидеть.
– Я видела!
– О чем ты? – Света собралась подойти, но Ханна подоспела к нему первой.
– Маяк на костюме Алдена… он ведь еще работает?!
Наваро переглянулся со Светой.
– Да, – не сразу ответил Кросс Ханне, повернув голову вправо, взглянул на нее с сочувствующим видом. – Но это не значит, что он жив. Возможно, будет лучше не трогать его, оставить как есть. На такое будет больно смотреть, потому что если он и пережил падение, мы не сможем ему помочь. Мне жаль, я бы хотел, но…
Ханна же подняла взгляд, молча перебив его. Вновь ему не сразу стало ясно ее выражение лица, но кричало оно о необузданном желании идти до конца.
– Они близко друг от друга? – с особым интересом спросил Наваро.
Кросс посмотрел на Наваро, потом на все тот же непоколебимый взгляд Ханны, после чего ему ничего и не осталось, кроме как поддаться на развитие темы.
– Они примерно в ста километрах друг от друга. Судя по всему, звездолет влетел в гору или типа того, и его разорвало, раскидав части по сторонам. Местность там спокойная, гравитация есть, но кислорода нет.
– Если Алден жив, то я хотя бы облегчу его страдания, – быстро проговорила Ханна, не сводя взгляда с Кросса, на что он не сразу одобрительно кивнул.
– Дайте нам минуту.
Наваро грубо взял за предплечье Свету и отвел в сторону.
– Рассказывай!
– Ты и так знаешь, что Росс с Вектора, я через твой планшет…
– Дуру не строй! – сквозь зубы проговорил он, глядя на нее тем самым холодным и расчетливым взглядом. – Мне хватает проблем с Октавией – или за тобой еще приглядывать? Этот человек как-то связан с тем, что с тобой произошло на Векторе? – Света молчала. – Если ты собираешься тут мстить или ведешь какую-то свою игру…
– Чего?! – оборвала она его в недоумении. – Меня даже оскорбляет то, как легко ты списал мое поведение на это! Я все расскажу, обещаю! Но сначала надо найти тело Росса, если он жив, то ты мне спасибо скажешь!
– Откуда ты его знаешь?
– Тебя только сейчас этот вопрос взволновал? – Наваро непреклонно ждал ответа. – Помнишь наушник, который я притащила со станции, сломанный! В нем была аудиозапись, там говорилось про Росса.
Света увидела по лицу Наваро желание спросить о владельце наушника, и на опережение она отрезала:
– По вопросу за раз.
Резко развернувшись, она подошла к Кроссу и Ханне, все это время стоявшим у мостика, что-то обсуждающим и поглядывающим на них.
– Перешлите нам координаты криокамеры Росса.
– Незачем, я полечу с тобой, – отозвался Кросс, обговорив с Ханной всю сложившуюся ситуацию, – я врач, если там что-то не так, то пригожусь.
– Нет! – не сразу произнесла Света, показывая всем видом недоверие. – Летите дальше, у вас еще есть работа, а здесь все оставьте нам.
– Нет, – холодно сказала Ханна, словив ожидаемо недовольный взгляд Светы, после чего продолжила: – Мы поможем. Нас это тоже касается. Да и не хочется потом вас же и спасать в случае чего.
– Давайте будем честны, – взял слово Кросс. – Слетаем, сделаем дело, потом к третьей точке и на базу. Всяко лучше подстраховать друг друга.
– Они правы. – Наваро подошел к Свете, всем своим видом показывая, что последнее слово за ним. – Мы должны и будем действовать сообща.
– Ты нам не доверяешь! – вновь заговорила Ханна, изучая Свету. – Это понятно, как и у нас нет больших поводов доверять вам. Но мы потеряли нашего друга из-за того, что было найдено на звездолете, координаты к которому дала Октавия. Пока вы с Кроссом будете забирать криокамеру, я полечу к Алдену.
– Ханна…
– Мне все равно! Кросс, хватит, ты редко мог меня в чем-то переубедить, даже не начинай сейчас. Да и разве вся эта инопланетная хрень не опасна? Опасна! А значит, стоит убедиться в том, чтобы уничтожить любые ее проявления, верно?!
Ханна посмотрела на Свету и Наваро в попытке закрепить эту идею, которую она, признаваясь себе, скорее использует как предлог, пусть и не безосновательно, но все же предлог. Кросс так же понял это, как и понял, что ее и правда не переубедить.
– Время уходит – мы работаем или нет? Летите на вашем корабле к капсуле, я же…
– Я полечу с тобой, – заявил Наваро, – прикрою спину, если там что-то выжило. Это не обсуждается.
25
Ранее так громко кричать не приходилось, да и как такового противника толком не было – но это не единственное, что было совершенно впервые с момента пробуждения. Ранения в предплечья и корпус тела показались сначала чем-то непонятным, даже и не страшным вовсе – ну, кроме болевых ощущений, правда, нехило заглушенных адреналином и надобностью продолжить борьбу. Крови было немного, но сам ее факт отвлек внимание, пошатнув концентрацию достаточно, чтобы существо вцепилось зубами в шею, пытаясь уже не пробить тело, а обхватить, дабы объятия продолжили возможность монстра сделать то, что вызвало пробуждение истинного страха от своей неизвестности. Вдруг рождаются будто бы уже давно известные, но попросту забытые мысли: это создание хочет так отложить яйца внутри тела – или же, используя яд, превратить противника в обездвиженный кусок мяса для любого и беспроблемного использования в будущем? А что если все куда страшнее – и так оно создает себе подобных, превращая то или иное тело в некую, может и блеклую, но все же копию себя? Все эти мысли просачивались и переплетались под страшный вопль существа, определить воодушевление перед победой которого было не так уж и сложно. А вот избавиться от него – куда сложнее. Но то ли, опять же, непонятные всплески перед глазами намекнули на единственный инструмент спасения, то ли побуждение спасти свою жизнь любым способом, но оказалось, что само существо не такое уж и прочное. На руках ногти были крепкие, пробить туловище твари получилось даже проще ожидаемого, а как только оно оторвалось от шеи в бешеном вопле боли, упираясь ногой в стену, получилось оттолкнуться и побежать вперед, прямо к утробе этого создания. Оттягивая на вытянутых руках небольшое тело твари, чьи длинные лапы цеплялись за кожу рук и ног из последних сил, получилось сначала швырнуть его в стену позади с разворота, потом пнуть ногами как следует, а когда вопль вновь сменился, словно она сама только изучает свои возможности, пришлось успеть поймать тело в воздухе и швырнуть в сторону смолы. Но случилось неожиданное для обоих участников конфликта: смола пробилась насквозь, прямо в новую область для исследования, где даже сама тварь не сразу сориентировалась. Видимо, она спала там же, где ранее были створки двери, где смола смогла затвердеть, создав опору, – и получается, что это новое помещение соседствует с местом пробуждения. Внутри было темно, освещение совершенно не проникало из данного места, а значит, неизвестно, есть ли там еще монстры, как и то, чем ныне занимается уже известный и озлобленный. Но, стоя прямо напротив входа, вглядываясь в чернящий мрак, секунды идут одна за другой, а оттуда все никто не выпрыгивает. Более того, прислушавшись, можно было почти визуализировать сокрытое от глаз – существо тихо скулило. Он шагал вглубь голыми ступнями, его глаза вдруг стали чуть-чуть различать силуэты, словно ощущать расстояние до стен, видя углы и даже некие образы содержимого вокруг. Но главное – монстр оказался по центру, позвоночник был переломан после падения об острый угол металлического стола, чьи ножки зачем-то вкручены в пол. Создание не могло двигать конечностями – лишь всхлипывало и стонало. Избавить его от страданий пришлось из-за многих причин, но главная – это то, что пока неизвестно, но у людей именуется сочувствием. Это каким-то образом запустило очередные вспышки образов в голове, твердо пройдясь по восприятию себя в этом месте, обернувшись в итоге тем, как грустно стало после того, как шея монстра была свернута, а в глазах его читалась благодарность. Первое убийство первого встреченного осознанного организма, как и первый вопрос после пробуждения: справедливо ли все это? Может быть, это место – наказание, где присутствуют в доступности лишь боль, холод, голод и одиночество? Но разве в таком случае не проще лечь снова в утробу и просто забыться в том сне, где есть хоть какая-то надежда? Мысли путаются, голова болит, а тело начинает ныть, не в последнюю очередь из-за опять-таки проклятого холода! Подойдя к миске с водой, пришлось выпить все, что накапало, а этого было немного, и поставить миску на место: пусть вода набирается вновь, ибо жажда не утолена. А вот тело неожиданно перестало болеть, даже раны почти затягиваются, пусть и медленно. Пока глаза осматривали все вокруг в поисках возможной новой угрозы, ноги подошли к куче вещей в углу, а руки инстинктивно взяли то, что ранее считалось непонятным тряпьем, а сейчас оказалось пусть воняющей и грязной, но вполне сносной одеждой для этого мрачного места. Видимо, мозг медленно, но все же возвращает понимание прошлой жизни, где кроются все ответы.
26
«Лом» летел на автопилоте по заданным координатам. Кросс сидел на месте пилота, Света была на месте второго пилота слева. Если бы не рабочие прожекторы на внешней обшивке звездолета, чьи яркие белые лучи направлены в разные стороны, то они бы точно ощущали, как погружаются в саму бездонную черноту.
– Я так полагаю, мне ты не расскажешь, чем так важен Харви Росс?
– Правильно полагаешь.
– Повезло же мне вытянуть не ту соломинку, – немного неловко вырвалось из него, на что вопросительно отреагировала Света. – У каждого свой способ справляться с ситуацией, подобной нашей: у тебя гнев, у меня чувство юмора, – вполне спокойно взглянул он на нее, после чего добавил: – Чувство плохого юмора.
Света никак не среагировала.
– Этот Харви Росс – он представляет опасность?
– Не беспокойся, я тебя защищу.
– Ха, так ты все же юмористка! Но, вообще-то, я имел в виду иную опасность и думаю, ты отлично меня понимаешь, – сделав акцент на последнем, он все же привлек ее внимание.
– Разбираешься в вирусологии?
– Иначе меня бы тут не было. А я отлично видел, чем был населен его звездолет. Эта зараза выпустила свои споры, желая размножиться и заселить все, что только возможно. – Света молча наблюдала за тем, как испаряется все чувство юмора Кросса. – Алден поэтому и решил пожертвовать собой – весь его костюм подвергся распылению, а как это безопасно уничтожить, мы не знали. Не говоря уже о том, что вряд ли его система фильтрации могла бы противостоять тому, о чем нам даже неизвестно. Отсюда вопрос: Харви Росс заражен или нет?
– Почему ты считаешь, что у меня есть ответ?
– Потому что ты знаешь больше нашего. Мы встряли в этот конфликт с пришельцами, и было бы очень круто, если бы я обладал хоть каким-то пониманием того, что это вообще такое.
– Ты слишком много думаешь.
– И это для тебя проблема.
– Наконец-то мы стали понимать друг друга! – Кросс ожидал, и Света продолжила: – Если Росс все еще там и спит, то так его и заберем, большего пока не требуется. У тебя должны быть вакуумные пакеты, упакуем всю криокамеру – и на карантин. Дальше вы летите по своим делам, мы – по своим.
– А что если нет? – Света заинтересованно ожидала продолжения. – Если он не спит, или же, как вариант, мы увидим внешние проявления заражения?
– Тогда в твоем трюме будет на одно тело больше.
Света сказала так, как обычно закрывают довольно уже надоевшую тему. Кросс же, чуть подумав, решил не сбавлять обороты.
– Я понимаю, должностью не доросли, да и допуск не получили – но мы были на Улье, видели Сферу, и уж не нужно много ума понять, насколько важно и опасно находящееся там. Как минимум я могу судить об этом потому, что нам пришлось подписать дополнительные договоры о неразглашении, хотя это и так входит в нашу работу. – Кросс чуть приблизился. – Я не хочу оставаться в стороне, когда есть что-то настолько опасное, насколько можно только представить.
– Это забавно.
– Ну давай, удиви, что уж томить!
– Я вот, наоборот, хотела бы оказаться подальше отсюда.
– Почему? – не сразу удивленно спросил Кросс.
– Забавно знаешь что? – словно и не слышала она этого вопроса, что подметил он для себя. – Не мне решать, что вам делать дальше. Октавия там начальник всех начальников, и уж поверь, если идти ей наперекор или же тупо игнорировать ее приказы… ну ты понял, она никого не пощадит.
– У тебя с ней терки, да? – выдавив улыбку, произнес Кросс.
– И не представляешь какие.
«Лом» немного тряхнуло.
– Я знаю, о чем ты думаешь. – Света не среагировала. – С чего я такой бодрый и адекватный, хотя совсем недавно на моих глазах погиб мой лучший друг. При том, что Ханна себя еле в руках держит. Отчасти из-за нее. Ей это принять куда труднее, чем мне. Она впервые видит смерть близкого человека – они были очень близки. А мне не впервой брать на себя роль родителя в подобные моменты. Думаю, это ты понимаешь.
– Зачем ты мне это говоришь?
– А кому еще? Выговориться порой полезно. Я думаю, это поможет нам немного сдружиться, все же в одной лодке. К тому же меня не покидает чувство, что у тебя шансов выжить куда больше, чем у меня, так что ты уж…
– Даже не смей! – строго отсекла она. – Сейчас у нас есть работа, сделать которую необходимо, а значит, мы должны быть собранны и трезвы. Ты правильно понял, там, на Улье, далеко все не просто так, и у нас с Наваро также есть по кому скорбеть. Именно поэтому я согласилась лететь с тобой, а то Ханна слишком эмоциональна. Соберись, все личное может только мешать.
В целом она была права, думал Кросс, поглядывая на ее собранность и нежелание топить между ними лед, – хотя, опять отметил он про себя, по ней видно невооруженным взглядом, насколько жизнь ее потрепала. Ему довелось довольно неплохо ее узнать, чтобы чуть больше начать доверять, чему он был отчасти рад. Хотя на самом деле Кросс пытался просто выговориться, без подоплек или манипуляций – самое естественное человеческое чувство выпустить из себя все сдерживаемое внутри, поскольку иначе не мог. Давно уже у него не было чувства одиночества, того самого, когда потерян, а ведь, даже вычитая Ханну, ему есть куда вернуться, есть о ком заботиться, есть ради кого жить. Правда, к единственной сестре будет не просто вернуться, уж слишком редко они общались последние годы, а последняя их встреча вообще была на похоронах мамы, куда он умудрился прийти пьяным, испортив и без того трагичный день. Как будто и без этого вины было мало.
«Лом» подал сигнал о скорой посадке, вырвав его из глубоких размышлений. Криокамера должна была находиться в тридцати метрах от них, если верить точке маяка. Ближе подлететь было нельзя из-за неровной поверхности, обвал которой спрогнозировал компьютер при сканировании. Глянув в иллюминатор, оба увидели лишь кромешную, совершенно непроглядную темноту, будто бы вокруг более ничего и нет, а сам их корабль просто парит в темноте. К счастью, автопилот сканирует всю местность и выдает картинку через мониторы перед ними. Они подключили оба костюма к общей системе, чтобы каждый мог отправить сигнал о помощи, а их нахождение было отмечено на радаре и записано в журнале корабля. Света и так была облачена в бронированный скафандр, Кроссу же пришлось надеть свой, не военного назначения, как у нее. Но подобные вылазки он уже делал ранее – так что, отчитавшись перед временной напарницей о приличном опыте посещения подобных этому мест, Кросс предложил:
– Давай ты сходишь проверить, как он, – если надо что подлатать, я возьму инструмент и все сделаю.
Света восприняла это именно так, как он и ожидал, – выдав недвижимый холодный взгляд, она толкнула его в шлюз, чему он, разумеется, поддался, прихватив ремонтный ящик первого класса: инструменты, мелкие детали, набор первой помощи пострадавшему.
Шлюз открылся, оба вышли на поверхность экзопланеты. Они оставили на «Ломе» включенные внешние фонари по периметру, те, словно шипы, протыкали тьму вокруг себя, устремляясь на десяток метров вдаль во все стороны. Также на самих костюмах было по две лампы на плечах. Света и Кросс зашагали вперед, в спину им бил яркий прожектор с «Лома», открывая ровную поверхность белого цвета, – с нее от каждого их шага поднималась небольшая пыль, редкие части которой доходили до их шлемов. Кросс держал в одной руке ящик, в другой, правой, сигнальный маяк на метровой палке. Пройдя полпути, он воткнул ее в плато под ногами, после чего нажал на нем кнопку, и сверло в наконечнике вкрутилось в плотную каменистую поверхность на тридцать сантиметров. Сверху работала круговая светодиодная лампочка, а прямо под ней было три кольца, которые по удаленной команде начнут закручиваться вокруг оси, наматывая вокруг себя трос. Кросс и Света прицепились на всякий случай, после чего она пошла уже первой. И вот ровная горизонтальная поверхность плавно стала опускаться вниз, превращаясь в набор камней. Градус наклона был небольшим, но все же ощутимым, отчего было решено воткнуть еще один шпиль. Если верить сигналу с маяка криокамеры, то она находится уже в метрах десяти от них. Пришлось ориентироваться на прибор ночного видения, ибо освещение с «Лома» перестало доходить сюда из-за наклона вниз всего плато. Света и Кросс отключили фонари и, ориентируясь лишь по прибору, неспешно и аккуратно дошли до цели прибытия. Она просто лежала на каменистой неровности, на правом боку. Вокруг нее они также заметили на разном расстоянии части корабля. Света хотела развернуть ее на правильное местоположение, но Кросс запретил:
– Надо проверить сначала, цела ли она, а то вдруг там снизу пробоина.
На первый же взгляд в основном все вроде бы цело – они оба даже удивились тому, что на такой старой модели уже ставили угловые подушки смягчения. Правда, тут две были лопнутые, скорее всего, из-за старости. Освещение внутри камеры не работало. Как вскоре подметил Кросс, изучая результаты диагностики, – если бы они опоздали на час, два максимум, то внутреннее питание забрало бы с собой Росса. Им повезло: жизнеобеспечение еще работает, пусть и на последнем издыхании. Они развернули капсулу, прикрепили к ней трос и запустили обратную смотку с первого штыка.
– Похоже, обошлось-то все без казусов, – бодро высказался Кросс, поглядывая вокруг себя, – знаешь, подобные виды все равно цепляют, как и в первый раз.
Света слегка осмотрелась и спросила с некоторым сарказмом:
– Ты про кромешную темноту?
– И да, и нет. Пусть эта экзопланета и лишена солнца, но это не значит, что она мертва, не нужна или плоха. Если бы тебе сказали, что подобное место нормально, то разве это удивило бы? Нет. Ну вот и я, каждый раз, когда попадал в нечто подобное, по-настоящему ловил удовольствие от того, какой покой, какую тишину и своего рода, наверное, единение – да, именно единение с самим космосом – дарит эта темнота.
Света неоднозначно, даже с некоторой осторожностью посмотрела на Кросса, увидев его легкую улыбку и довольный взгляд. Ее правая рука аккуратно легла на пистолет, чего он, как она надеется, не увидел.
– Да ладно тебе, неужели нельзя хоть что-то приятное ощутить, в нашей-то ситуации особенно! – чуть серьезнее включился он. – Надо уметь радоваться мелочам. Посмотри на звезды, посмотри вокруг – разве это не помогает малька отпустить все тяготы нашей жизни? Люди веками были рады покинуть центр цивилизации ради спокойствия и тишины, где-нибудь в деревне, или поселке, ну или на отшибе мира, чтобы домик стоял в лесу и все. Чем тебе это не вариант? Идеальное место, чтобы переосмыслить себя и свою жизнь.
– Ты лучше не об этом думай, а узнай, как дела у Наваро и Ханны! – сказала Света с небольшим укором Кроссу.
Пока он занимался задачей, Света не могла не думать о его размышлениях, но не в ключе интересности темы или же некоего личного аналога – нет: все как раз наоборот. Его слова провоцировали нечто близкое к тревоге, почти сигнальному маяку, кричащему ей о том, что приглядывать за ним стоит вдвойне внимательно.
– Наваро ответил, что у них все хорошо, – немного задумчиво произнес Кросс.
– Что? – ждала уточнения Света.
– Не знаю, он как-то без особого энтузиазма среагировал на нашу находку, а Ханна вообще не захотела мне отвечать.
Они уже почти добрались до «Лома». И, поглядывая на Кросса, Света уже с куда большим подозрением относилась к временному напарнику, нежели к причинам, по которым Ханна и Наваро не выходили на связь. Она уже сталкивалась с людьми, которые и без заражения иноземной Жизнью представляли опасность не меньшую, чем любой психопат или безумец на Векторе.
