Леонид Резников
2120. Ловушка для AI
Глава 3
Машину я никогда не запирал, даже ключи в замке зажигания оставлял – все равно угнать не смогут. Нет, не преступность низкая, а только машина у меня старая, надежная, с нулевым интеллектом, разве что за движком следит и расход бензина контролирует. Красотища! А еще никаких современных наворотов вроде автозапусков, автонавигации, автопарковок, автостарта в гору и прочих «авто». Только представьте себе, у некоторых моделей даже руля теперь нет, потому как современным водителям руль доверять опасно! Сама машина едет, сама рулит, даже заправляется сама. Так что такое чудо, как у меня, почитай, одно на весь город и осталось, а может, и на область даже. С запчастями туговато, правда, но и ломается она не в пример реже современным.
Подхожу к машине, глядь – в ней очередной оболтус, безусый еще. Сидит на переднем сиденье, ищет вокруг себя чего-то. На меня – ноль эмоций. Ничего детки сейчас не боятся, ни за что ответственности не несут – детство у них счастливое, видишь ли!
Усмехнулся я, багажник открыл, мешок с плеча в него скинул, захлопнул крышку и к пассажирской двери подхожу. Распахнул ее, бухнулся на сиденье.
– Гони! – говорю пацану и рукой прямо указываю.
Тот на меня вытаращился, дар речи, похоже, потерял.
– Чего смотришь? Поехали!
– Ты чего, дядя? – спрашивает он. – Это тебе не такси.
– Серьезно? А я думал…
– Неправильно, – говорит, – думал. И вообще, выметайся отсюда.
Нет, каков нахал, а? Но связываться пока не стал.
– Не заводится? – спрашиваю.
– Сам не видишь? – взмахнул руками пацан и лицо прыщавое злое такое сделал. – Дурацкая машина какая-то! Педалей понатыкали, ручка зачем-то, – дернул он рычаг переключения передач. Я ей: «заводись!» А она молчит. «Поехали!» – не едет. Может, под паролем? – и на меня смотрит.
– Ага, – говорю. – Пароль: «Я дурень!»
– А ты откуда знаешь? – подозрительно уставился на меня пацан.
– Слышал, как хозяин заводил.
– Правда? – с надеждой спрашивает горе-воришка.
– Чтоб мне сдохнуть! – отвечаю и плечами дернул. – Чего мне врать?
Пацан затылок почесал, в темную приборную доску уставился и говорит:
– Я дурень!
Машина, разумеется, не завелась. Тут с пацаном не поспоришь, дурень – он и есть дурень.
Меня на смех пробило, едва сдержался, серьезный вид сохранил. А пацан лицо такое грозное сделал, на меня недобро уставил.
– Ты чего, дядя, – рычит, – шутки со мной шутить вздумал?
– И в мыслях не было! – вскинул я брови. – Может, ты невнятно сказал?
– Может, – растерялся пацан и опять к панели поворачивается. – Я дурень! – едва не по слогам отчеканил он.
Эффект, разумеется, нулевой.
Вот тут я не выдержал и засмеялся – это же цирк бесплатный! Сидит бестолковый угонщик за рулем и твердит: «Я дурень». Вдохновенно так, будто верит собственным словам.
– Ну, ладно, – говорю, – пошутили – и будет. Выметайся.
– С чего это? – возмутился пацан.
– С того, что машина моя.
– И что? – нахально так спрашивает, а сам в педальку ногой жмет.
Нет, каков наглец!
– Выметайся, говорю! Полицию вызову.
– А чего она мне сделает? Я малолетний, – кривит лицо пацан.
– Хорошо, – киваю я, наклоняюсь к рулю, протягиваю через малолетнего хама руку и открываю дверь с его стороны.
– Ты чего? – фыркает тот.
– Да так, – говорю, а сам к своей двери отклоняюсь, а потом как пихну его в зад ногой. Пацан из двери и вывалился на горячий асфальт.
Сидит на земле враскоряк, глазами на меня вращает, осмыслить пытается, что, собственно, с ним произошло.
– Вы чего? – спрашивает. – Чего вы?
Ага, уже и на «вы» перешел! Быстро же культура постигается, коли усилие к правильному месту приложить.
– Я сейчас в полицию позвоню!
– В полицию? А зачем?
Я на водительское место перебрался, дверь захлопнул и на пацана уставился.
– Потому что вы меня ударили!
– Я? Ударил тебя? – ткнул я себя пальцем в грудь и по сторонам огляделся – никого. – Да ты, парень, чего? Ходить разучился, на ровном месте падаешь, а я виноват?
– Как это? – удивился тот.
– Ну откуда же я знаю как? Шел, шел и вдруг упал. Почем я знаю, чего тебе на земле рассесться-то приспичило. Синяков у тебя нет, ушибов, вроде как, тоже, переломов – тем более. Значит, никто тебя не бил.
Смотрю, пацан окончательно растерялся, в себя ушел: сообразить пытается, как так – его пнули, а виноват он сам оказался. И не докажешь ничего.
А пока он размышлениям предавался, я ключ зажигания повернул и машину завел. Зашуршал тихонько мотор, а пацан мгновенно про все обиды свои позабыл. Вскочил с земли и на машину во все глаза уставился, рот разинув: то на капот, то на меня, на капот, на меня.
– Ух ты! Как это у вас получилось?
– Секрет фирмы, – гордо отвечаю.
– Нет, правда?
– Ну как. Просто завел, – а сам сцепление выжал, первую передачу врубил и плавно со двора двинулся.
Гляжу в левое зеркало, у пацана от удивления челюсть на грудь отвалилась, будто глазам своим поверить не может. Явно ничего не понял. Ну конечно, как ему такое осмыслить, если столько действий сразу выполнить надо, да еще синхронно. Это вам не в экран двумя пальцами тыкать да языком кофе варить!
Вырулил со двора, в бесконечный поток машин еле вписался, еду себе, насвистываю, руль тремя пальцами придерживаю, головой по сторонам верчу. Даже настроение улучшилось. Торопиться особо некуда, до выезда из города далеко, да и не протолкаешься на дороге. За другими машинами наблюдаю. В них важный народ сидит, с умным видом в гаджеты свои уставились: машины сами по себе – они сами по себе. И ведь случись что на дороге, и не поймут даже, с чего в больницу загремели. Если еще в больницу. Интеллект интеллектом, а всякое на дороге случиться может! Не знаю, я бы так не смог: сидеть в жестянке весом в тонну, несущейся на огромной скорости, и копаться в соцсети, ни о чем другом не думая! И ведь сколько аварий в последнее время, а все на интеллект полагаются, надышаться на него не могут.
И тут – вой сирен! Вздрогнул я, в зеркало заднего обзора глянул и обмер. Полицейская машина! Несется прямо на меня, мигалками сверкает, мечется и воет, будто зверюга какая загнанная. Машины все перед ней расступаются, только вот расступаться особо некуда, потому как весь правый ряд машинами припаркованными уставлен. Мне бы тоже осторожно отжаться, так я с перепугу решил, будто по мою душу. Какой тут, к чертям собачьим, разум, коли в багажнике телевизор изувеченный в мешке валяется.
Правая нога сама собой педаль газа в пол утопила. Машина взвыла движком и рванулась вперед. Боюсь, у машин впереди интеллект тут же за разум зашел, поскольку они мгновенно метаться взялись, не зная, куда от меня деться. Вправо – ряд машин, влево – сплошная и встречный поток, а затормозишь – зад в лепешку. Остается только одно. Интеллект-системы – они ведь тоже не совсем дураки, быстро сообразили, что к чему и газу наподдали, и понеслись машины, все ускоряясь, вдаль. Выходило, я навроде погонщика оказался – стадо впереди меня несется, сметая все на своем пути. А позади, надрывая глотку, на «коне» мчится разъяренный чабан. Представляю себе, как в салонах свихнувшихся машин перепуганные пассажиры гаджеты побросали, за сердце схватились. Кое-кто даже рулить, скорее всего, пытался, да куда там! В критической ситуации интеллект разве управление из рук выпустит? А ГДИ – то бишь, Главный Дорожный Интеллект? Думаете, ему сладко пришлось? Это ж сколько работы в одночасье привалило! Ведь несущаяся прорва машин – это вам не игрушки, и лучше ее пропустить, а уж потом разбираться, в чем тут дело. Вот и заиграл судорожно ГДИ светофорами, давая «зеленую» улицу. Красотища! Так быстро и свободно по городу я еще ни разу не двигался. Вот только всю радость портила, сводила на нет полицейская машина, упорно преследовавшая меня с требованиями остановиться. Тоже, небось, интеллект надрывается – будет полиция глотку драть, как же!
Так мы полгорода, почитай, проехали. Гляжу, а передо мной уже ни одной машины нет, из тех, что я припугнул. Все куда-то слинять от меня успешно умудрились, и мчусь я один-одинешенек по пустой улице вдоль рядов отжавшихся в сторонку автомобилей, а сзади все ревет сиреной полицейская машина.
Ну, думаю, пора и честь знать. Гонки эти добром не закончатся. Даже представить страшно, какой переполох в городе из-за меня поднялся. Но разве я виноват? Страх – вещь ужасная и бестолковая. Лучше остановиться, может, и обойдется еще все. Хотя, навряд ли…
Нашел я удобный правый съезд и, чуть притормозив, нырнул в него. Быстро припарковался и сижу жду, что будет. Дождался.
Сворачивает машина с мигалками за мной, за капот заехала, поперек дороги встала, а из нее два бугая в форме вылезают – и ко мне.
– Добрый день, – говорю и улыбаюсь им мило.
Опешили те от такой наглости, но остановились. Видят, бежать никуда не собираюсь.
– Лейтенант Войцюк! – первым опомнился самый плечистый. – Выйдите из машины!
– Конечно. Что за вопрос! – выхожу я и протягиваю ему заранее заготовленные документы. – А в чем дело?
Тот так подозрительно на меня покосился, книжечку у меня взял и в документы мои уставился.
– Вы не слышали требования остановиться?
– Увы, – развел я руками. – Не слышал. У меня окошко было закрыто. Да и такой шум вокруг стоял, и не разберешь ничего.
– Почему убегали?
– Да вы что! – вздернул я брови. – И в мыслях такого не было! Тут как получилось-то: гляжу, вы сзади – решил дорогу уступить, а отжаться некуда – устроили, понимаешь, стоянку из проезжей части! А тут другие машины вперед понеслись, будто стадо ошалевших мамонтов, я – за ними. Думаю, проеду немного…
– Полгорода? – сурово уточнил Войцюк.
– Так получилось, – вздохнул я и смущенно потупил глаза. – Но вы же видите, я никуда не убегал, свернул и остановился. Вас ждал!
– Да, действительно, – почесал затылок второй инспектор, заломив фуражку.
– Ничего не действительно! – одернул его Войцюк и трубочку достает. – Дыхните!
– Пожалуйста, – я покорно принял трубочку и дыхнул в нее, что было мочи. Передал обратно инспектору.
Инспектор на табло взглянул – нули. Плечами пожал.
– Трезвый вроде.
– Да я вообще не пьющий, товарищ лейтенант! Или господин?
– Наркотики? – проигнорировал тот мое уточнение.
– Ни-ни! – замахал я на него руками.
– Да, непохоже, – согласился лейтенант. – Признаки не те. – Так и не понял я, на что он намекал. – Что везете?
– Ничего.
– Можно взглянуть?
– Глядите, – безразлично отозвался я и двери приоткрыл.
Войцюк по пояс забрался в салон, внимательно огляделся, ощупал все, даже носом повел – принюхался. Выбрался обратно.
– В багажнике что?
– Ничего такого.
– Откройте!
Я прошел к багажнику и долго ковырялся в нем ключом, будто заело. Может, отцепятся?
– Ну? – нетерпеливо поторопил Войцюк.
– Сейчас, сейчас. Заедает иногда, – я повернул ключ до конца – тянуть и дальше не было никакого смысла.
Войцюк отодвинул меня богатырским плечом в сторонку и порылся в багажнике.
– Это что? – спросил он, приподнимая мешок с бывшим телевизор, будто факир вытащил за уши зайца из волшебного цилиндра.
– Мусор, – честно сказал я: лучше всегда говорить правду, так впросак меньше шансов попасть.
– Что-что?
– Мусор. Выбросить забыл, так и езжу с ним.
– Посмотрим, – Войцюк решительно полез в пакет, но тут же утерял к нему всякий интерес. – Стекляшки какие-то битые, пластик. Действительно, мусор! – бросил он пакет обратно в багажник. – Что же с вами делать, гражданин Васильев? – задумчиво поглядел он на меня.
– Может, отпустить? – осторожно предположил я, заискивающе улыбнувшись.
– Но-но! – погрозил лейтенант пальцем и полез в свою машину. Развалившись на переднем сиденье, Войцюк достал планшет и обратился с извечным вопросом «Что делать?» к всезнающему искусственному интеллекту.
Долго объяснял ему Войцюк в чем, собственно, дело, я аж измучился ждать, ногти на руках все изгрыз от волнения. Интеллект, как водится, пытался вызнать все досконально, выпытать у бедного лейтенанта все подробности – кто, что да почему. Умаялся Войцюк растолковывать ему все на пальцах, в смысле галочки пальцем ставить куда надо.
А пока любознательный интеллект донимал Войцюка, его напарник, прогнувшись вперед и заложив руки за спину, с интересом разглядывал интерьер моей машины.
– Странная у вас машина, – сказал он наконец. – Педали какие-то, рычаг вон торчит. Импортная, что ли?
– Старой модели, – ответил я.
– То-то я гляжу вроде и нет таких сейчас.
– Нету.
– Тяжело, наверное, на такой ездить, а?
– Да нет, – отвечаю. – Привык. Ногами, правда, работать приходиться.
Хотел добавить «и головой», но сдержался. Еще, чего доброго, не так поймет.
– На педальной тяге, что ли? – вскинул брови тот.
– Вроде того, – кхекнул я в кулак.
– Надо же! А жмет всю сотню, – восхищенно мотнул головой инспектор.
– Больше, – вздохнул я.
Тем временем Войцюк закончил общение со всезнающим электронным экспертом в области ПДД. Вид у него был неважный, кислый какой-то.
– Господин Васильев! – подозвал он меня.
– Да, лейтенант! – с готовностью откликнулся я, приближаясь к распахнутой двери патрульной машины.
– Подпишите протокол, – сунул он мне под нос свой планшет.
С замиранием сердца я уставился в широкий экран, и у меня прямо от сердца отлегло – едва тут же на асфальте не распластался от облегчения: «Невиновен! Принести извинения. Отпустить», – гласила надпись на экране.
– Уф-ф, – незаметно выдохнул я и приложил палец к сенсору, засвидетельствовав согласие с протоколом.
– Приношу извинения, господин Васильев, – морщась, будто нехотя, произнес Войцюк и убрал планшет. – Можете ехать. Счастливого пути! – и протянул мне мои документы.
– Спасибо, господин лейтенант, то есть, товарищ! – обрадовался я, схватил документы и быстренько забрался в свою машину.
Стараясь выглядеть совершенно спокойным, хотя давалось мне это с большим трудом, я повернул ключ. Двигатель тихонько заурчал. Машина плавно двинулась и покатилась прочь.
Я все время поглядывал в зеркало заднего обзора, не хватятся ли меня, не передумают ли. Вот сейчас бравый лейтенант Войцюк выскочит из машины и схватится за голову, а может, даже за пистолет, воскликнув: «Черт побери, у нас в руках был сам Милославский!» И опять начнется погоня. Нет, не буду я больше с ними наперегонки ездить – неблагодарное это занятие. Лучше уж сразу того, голову на плаху возложить.
Переживал я вовсе не из-за нарушения ПДД, а из-за проклятого телевизора, что сейчас валялся у меня в мешке в измельченном виде. Вдруг стиральная машинка или холодильник все-таки предали меня и настучали куда следует, и вот-вот официальная информация поступит всем нарядам. И завопят планшеты, надрывая свои крохотные динамики: «Всем, всем, всем! Задержать «Жигули» белого цвета. Преступник не вооружен, но очень опасен!»
Но нет. Текли тягучие, словно ириски, секунды, а ничего не происходило. Затем оба инспектора забрались в машину, и та тронулась с места, направляясь в совершенно противоположную сторону. Кажись, пронесло… И все же я так ничего и не понял. Столько дел натворил, и тут на тебе: невиновен! Хотя… Искусственный интеллект – штука довольно высокомерная, страдающая манией величия, то бишь всезнания и непогрешимости. Ну, сами посудите: кто управляет автомобилями? Правильно, братья его меньшие! А раз тем приспичило носиться по улицам сломя свои электронные головы, значит, на то у них причина веская была. Ладно бы одна машина с ума спятила, так ведь нет – целая колонна разом! Такого в принципе быть не может. Следовательно, во всем виноват непонятный форс-мажор. И откуда интеллекту знать, что имя форс-мажору – Федя Васильев, и он сам себе интеллект, и машина у него допотопная, мыслит не шире капота…
Ну ладно, будем считать, повезло на этот раз. Однако от мешка избавиться не мешало бы. Как говорится, нет улики – нет дела. Стал я крутиться по подворотням, раз уж сюда заехал, вдруг где бак мусорный попадется… Ага, вот они родимые кучкой плотной стоят! А большие какие, матерь божья! С меня ростом не меньше. Повезло, думаю: в такой мешок провалится, и не заметишь его там. Остановился неподалеку от баков, в бардачке порылся, очки темные нацепил – мало камера где торчит. Лицо ладонью прикрыл, чтоб уж совсем наверняка, выбрался из машины, открыл багажник, достал из него пакет и к мусорному баку побежал.
На каждом из них надпись. Один для органики, второй для текстиля разного, третий для стекла, четвертый и пятый для металлов черного и цветного соответственно, пятый для пластика. Еще есть отдельный для опасных отходов, и для химии использованной, и даже для прочего мусора! Так и написано «Для прочего». С ума сойти! Это ж сортировать замучаешься, в самом деле. Кинулся было я к тому, который для стекла, но задумался. Вроде бы стекло есть, но ведь и пластик присутствует! И еще металлы разные. Насчет черных не уверен, а вот цветные точно имеются. На один бак посмотрел, на другой, на третий – никак сообразить не могу, в какой из них мешок запихнуть. Вот же наказание на мою голову! Хоть в самом деле бери и сортируй.
Долго метался я без толку от бака к баку с мешком, пока не плюнул на все и не решил сунуть его в «прочий» – видать, именно для такого случая, как мой, поставили. Сами потом разберутся, куда что.
Откинул я тяжелую крышку рукой, поднял мешок с земли и через бортик перекинул. Все! Дело сделано. Но только решил закрыть крышку, как из бака приятный женский голос донесся.
– Простите, но я вынужден (странная женщина какая-то, чес-слово! Почему «вынужден», а не «вынуждена»?) просить вас забрать мусор.
Я так и подскочил на месте. Этого еще не хватало, чтобы баки мусорные со мной разговаривали!
– По какому праву? – гундосо спрашиваю я, все еще продолжая зажимать лицо ладонью.
– Что вы сказали? – переспросил бак. – Повторите, пожалуйста, я ничего не понял.
– Я спрашиваю, почему я должен забрать мусор?
– Это не мой мусор.
– Разумеется, не твой! Он мой.
– Вот и возьмите его себе обратно, – проворковал бак. Нет, как вам это, а?
– С чего вдруг? – спрашиваю.
– Я принимаю только прочий мусор.
– Так я тебе и дал прочий.
– Это не прочий! – уперся бак. – А вполне конкретный: стекло, пластик, цветмет… Вот керамику я могу взять.
– Ну и бери!
– Давайте!
– Я уже дал.
– Нет, так не пойдет. Забирайте! – Крышка бака начала приподниматься, внутри него что-то загудело, и мой мешок начал вылезать наружу.
– Не заберу! По какому, собственно, праву? – вспылил я, бросился к мешку и взялся запихивать его обратно. – Это произвол.
– Не пихайтесь!
– Буду пихаться! – прохрипел я, уминая мешок руками, но тот упорно вылезал обратно.
– Заберите!
– Не заберу! Если ты такой умный, то возьми свою керамику, а остальное отдай соседям.
– Не могу. Сортировка в мои функции не входит. Сейчас же заберите свой мешок! Что за хулиганство? Я буду жаловаться! – мешок преодолел мои усилия и вывалился к моим ногам.
Бак победно хлопнул крышкой и заткнулся.
– Ах, так! – упер я руки в бока, потом схватился за крышку и начал ее приподнимать, напрягая руки. Она вдруг стала неимоверно тяжелой, похоже, бак ее нарочно придерживал.
– Прекратите безобразничать, – заголосил бак, – вы, вандал!
– Ты заберешь у меня мусор! – прорычал я, толкая мешок изо всех сил в образовавшуюся щель.
– Не буду я его брать! Помогите!
И тут я наконец нашел скрытый за сеточкой динамик и угрожающе приставил к нему указательный палец.
– Ты видишь?
– Что? Что такое? – заволновался бак, прекратив выпихивать мешок.
– У тебя зрение есть?
– К сожалению, я лишен возможности видеть. Но что происходит?
Это совсем неплохо, по крайней мере никто не узнает, кто я такой. Если только по голосу?
– Тогда внимай мне! – добавил я металла и торжественности в голос, и еще хрипотцы и немного баса. – Еще одно слово, и хана твоему говорильнику!
Бак затих, потом что-то внутри него зашуршало. Видимо, шевелил «прочим» мусором, размышляя, как поступить.
– Чего молчишь?
– Думаю.
– Заберешь мусор?
– Не могу я, понимаете? У меня проблемы потом будут.
– Да какие у тебя проблемы могут быть? – удивленно воззрился я на бак.
– На профилактику отправят. Полная разборка-сборка.
– Ничего, отдохнешь месячишко-другой.
Бак опять ничего не ответил, но шуршание внутри стихло.
– Ну? – требовательно постучал я носком туфли. – Я жду. И палец у меня уже дрожит от нетерпения.
– Давайте свой мешок! – сдался бак наконец. Крышка его покорно, но медленно, словно нехотя, приоткрылась.
– То-то же, разговорчивый ты мой! А в следующий раз конкретизируй на своем прелестном боку, что есть «прочий». Кстати, это прямое нарушение прав потребителя! – победно выпалил я и закинул в бак мешок.
Вместительный бак проглотил его и зло захлопнул крышку, едва не прищемив мне пальцы. И тут мне пришло в голову, что угроза порчи городского имущества тоже может быть преступлением. Может, у бака и в самом деле не было зрения, а если было? Что мешало ему соврать мне? По идее, конечно, машина не может лгать, но здесь возникает конфликт интересов: «быть или не быть?» И в этом весь вопрос. Ложь во спасение, так сказать, инстинкт самосохранение, самозащита.
А если так… Черт!
Я бросился к машине, забрался за руль и стремительно рванул с места. Только бы все обошлось, только бы… и на выезде со двора едва не столкнулся лоб в лоб с патрульной машиной.
Взвизгнули тормоза.
Я едва не треснулся лбом о руль, а когда поднял голову, то увидел, как на меня из машины напротив пристально смотрит лейтенант Войцюк…
– Не буду я больше дуть в вашу трубку! – огрызнулся я, отворачиваясь в сторону и засовывая руки в карманы.
– Отказываетесь от освидетельствования?
– Ни отчего я не отказываюсь. Просто вы проверяли меня всего полчаса назад.
– А может, вы уже выпили?
– Не может.
– Будете дуть или нет? – настойчиво повторил вопрос Войцюк.
– Буду! – я выхватил из его пальцев трубку и зло дунул в нее. – Все?
Лейтенант внимательно посмотрел на результат – ноль.
– Все, – покорно сдался Войцюк, но не до конца. – Наркотики принимали?
– Нет, не принимал! Не те симптомы.
– Я бы попросил вас… – Войцюк свел брови на переносице.
– Лейтенант, ну чего вам от меня надо? – захныкал я. – У меня сегодня просто тяжелый, очень отвратительный день.
– Разберемся! – авторитетно заверил Войцюк и уселся в машину, потянувшись за планшетом. Я только глаза к небу воздел. Привычно соединившись с «консультантом», Войцюк принялся тыкать в экран пальцем. Я вздохнул – это надолго.
В принципе, что я нарушил? Скорость, положенную в жилой зоне, не превысил – не успел. Ремнем по привычке, слава богу, пристегнулся. Что еще? Едва в лоб патрульной машине не въехал, так та внезапно вырулила из-за угла. Но ведь затормозил! Да, согласен, подозрительно – второй раз за день на глаза попадаюсь господину Войцюку, но ведь это не преступление, согласитесь!
От нечего делать огляделся по сторонам, и тут заметил, как у крайнего мусорного бака с надписью «Прочий мусор» начала приподниматься крышка. Я затаил дыхание.
Крышка замерла на миг, потом еще приподнялась, и еще. А затем из его утробы донеслось урчание, и на землю, перевалившись через бортик, вывалился мой мешок.
Я сглотнул – этого мне еще не хватало! Ведь хотел же чем-нибудь сверху придавить на всякий случай.
– Чего это он? – раздался слева от меня голос напарника Войцюка. Оказывается, он тоже наблюдал за странным поведением проклятого ящика. – Может, сломался?
– Может, – вздохнул я и повесил плечи.
– Нужно ремонтную бригаду вызвать, пусть осмотрят на всякий случай.
– Не нужно, – быстро сказал я.
– Почему? – уставился на меня пронзительным взглядом карих глаз инспектор.
– Там мой мешок, – я решил не усугублять ситуацию.
– Ваш? То-то я смотрю, знаком он мне!
– Этот распроклятый бак не хочет его брать, – пожаловался я.
– Как так не хочет? Почему?
– Не его мусор, видишь ли! Ему керамику подавай, а пластик и стекло – не надо. А мне что, делать больше нечего, как только сортировать битое стекло, пластик и металл?
– Не понимаю, – честно признался тот. – Что у вас там вообще в мешке?
– В мешке? – растерянно поморгал я глазами. – А фоторамка электронная со стены грохнулась – и вдребезги.
– Странная какая-то рамка, – покосился инспектор на мешок. – Больно мусору от нее много.
– Девять на сто двадцать, – брякнул я. Мне вся эта эпопея с телевизором уже порядком надоела.
Инспектор долго морщил лоб, пытаясь представить себе подобную рамку, затем чело его разгладилось.
– Внушительно! Дорогая, наверное.
– Вы не представляете насколько! – что было чистейшей правда.
– Так вы бы ее в прием утиля свезли, – посоветовал мне инспектор.
– А они потребуют, чтобы я оплатил утилизацию? Ну уж дудки! – взорвался я. – Я и так за вывоз мусора сумасшедшие деньги плачу, в мусоре целыми днями роюсь, будто бомж какой: макаронину – в один мешок, бумажку – в другой, козявку из носа – в третий! Не кухня, а склад мусорных мешков, ей-богу!
– Халявщик, значит, – ухмыльнулся инспектор, понимающе покачав головой, и посуровел. – Мешок придется забрать, господин Васильев.
– Придется, – мгновенно остыл я и виновато уставился на пыльные, с царапинками носки своих туфлей. Помявшись немного для проформы, я поплелся к ненавистному мешку, подхватил его и потащил обратно в багажник.
– Спасибо, что воспользовались моими услугами, – не без ехидства в электронном голосе ляпнул вслед мне противный бак.
– Да пошел ты! – невнятно буркнул я, не оборачиваясь, дотопал до своей машины, открыл багажник и забросил в него мешок.
Тем временем Войцюк как раз закончил терзать искусственный интеллект, вернее, наоборот. Войцюк выбрался из машины хмурее тучи.
– Подпишите протокол! – грубовато бросил он мне, отворачиваясь в сторону.
Я уставился в экран.
«Невиновен! Принести извинения. Отпустить.
Наряду 102 явиться лично для служебного расследования (предвзятое отношение к гражданину, неоднократная попытка опорочить честного человека)».
У меня аж на душе потеплело. Умничка, а не интеллект! Вот ведь как за меня вступился, а я его еще грязью поливал. Ну, Войцюк, будешь знать теперь, как честных людей трогать. Да меня теперь все ДПС-ники за три версты объезжать будут. А приятно-то как: честный человек! Да по большому-то счету, в кутузке сидеть мне уже положено за одну только попытку уйти от патрульной машины, а оно вон как…
Я ткнул пальцем в сенсор, выдернул из вялых пальцев лейтенанта свою книжечку с документами, прыгнул за руль своего старенького автомобиля и, не дожидаясь положенных извинений, вырулил со двора. Войцюк проводил меня печальным взглядом. Вид у него был совершенно убитый.
Ну, бог с ним, с Войцюком, а вот что с мешком делать прикажете? Коли уж баки мусорные такие умные пошли, то просто так мешок им не всучишь. Разве что и вправду перебрать весь мусор? Нет, лень. Да и сколько на это времени уйдет – неизвестно. Остается одно: скинуть куда-нибудь в реку, предварительно булыжником каким утяжелив, чтоб не всплыл ненароком. Или в болото? Я даже не представлял, если честно, есть ли у нас поблизости болота. Лес был, это точно. Я иногда выбирался в него по грибы свежим воздухом подышать, но болота мне не попадались.
А может, проще поступить, чего я вечно мудрю? Развязать мешок да и раскидать его содержимое – пусть потом мучаются собирают, если что.
Мысль пришлась мне по душе. И я, тщательно обдумывая ее, прикидывая все «за» и «против», не заметил, как дома поредели, и город остался позади. Теперь машина неслась по широкой областной автостраде. Мимо меня пролетали редкие деревца, убогие деревушки на пять-шесть домов и луга, поросшие молодой травкой.
Машин на трассе почти не было. Ни позади меня, ни впереди – никого. Изредка с воем, перебивавшим шорох воздуха, доносившегося из приоткрытого окна, проносились мимо встречные машины. И опять никого на несколько километров. Момент осуществить мой коварный план – лучше не придумаешь! Я еще раз вгляделся в зеркала и вдаль и съехал на обочину встречной полосы. Остановился. Достать из багажника мешок было делом пяти секунд. Затем я торопливо спустился с пригорка и затрещал кустами, ломясь сквозь них. Опять огляделся. Тишина. Да и кому до меня дело есть. Мало ли по какой надобности приспичило человеку посреди дороги остановиться.
Отошел я подальше от дороги, мешок развязал и давай им во все стороны мотать, трясти. Засверкали на солнце, разлетаясь, стеклянные осколки, вспорхнуло пластиковое крошево – неплохо я все-таки постарался! Это ведь умудриться надо так огромный телевизор раздолбать, но злости и страха во мне на тот момент было, вы не представляете сколько!
Все, конец! Заглянул я в мешок – пусто, ни стеклышка, ни крупинки какой. Свернул, скомкал, в руке зажал и обратно направился. А легко-то как на душе!..
– Гражданин Васильев! – Раздалось где-то совсем рядом.
Я аж подпрыгнул от неожиданности. Никого нет, вроде бы, а голос есть.
– Что же это вы мусорите? Природу загрязняете – мать вашу!
– Попрошу без оскорблений! – взмахнул я руками. – Где ты и кто, покажись!
– Да тут я! И я вас вовсе не оскорблял. Природу беречь надо.
– Без вас знаю! – а сам все головой верчу. Кто же этот таинственный всевидящий невидимка?
– Голову поднимите, – вздохнул неведомый голос с такой интонацией, что я сразу ощутил себя непередаваемым тупицей.
Я послушно воздел глаза небу.
Надо мной бесшумно реял полуметровый квадрокоптер, уставившись на меня глазом-объективом. На его широком квадратном пузе был ярко намалеван березовый лист – символ «Природоохраны».
– Ну вот, наконец-то заметили.
– Заметил, – проворчал я.
– Будем штраф платить или как? – перешел квадрокоптер на деловой, официальный тон.
– Лучше «или как».
– Не понял, – честно признался аппарат и опустился чуть пониже. Похоже, решил, что не хватает чувствительности микрофона и фраза, произнесенная мной, воспринята не совсем корректно.
– Ты сказал «платить или как». Я и ответил: лучше «или как». То есть, второй вариант, – на всякий случай пояснил я для особо тугодумных аппаратов.
– Вы не совсем верно меня поняли, господин Васильев. Это всего лишь фигура речи, – пояснил мне квадрокоптер и воспарил на прежнюю высоту. С чувством юмора у него было совсем никак.
– Жаль.
– Понимаю вас, но нужно платить штраф.
– А если я все уберу? – с надеждой спросил я.
– Что значит, «если»? Вы должны все убрать в любом случае!
– То есть, ты хочешь сказать, если я все соберу, то все равно заплачу штраф?
– Все именно так, – блеснул объективом квадрокоптер.
– Из чего следует, что я дважды понесу наказание за одно преступление?
– Э-э… – квадрокоптер задумался. – Почему дважды?
– Ну как же? Загибай лопасти: первый раз, когда я все уберу, и второй – когда буду платить штраф.
– Постойте, я не совсем вас понял. Зачем я должен загибать лопасти?
