Леонид Резников
2120. Ловушка для AI
И тут подоспел я.
– Безобразие! – я вцепился в Самсона, незаметно подсовывая ему под нос сразу пучок морковок, чтобы немного отвлечь его. – Почему вы избиваете наше животное?
– Уф-ф! – Полицейский тяжело поднялся с земли и одернул форменную куртку. – Да вы в своем уме? – воскликнул он. – Это он накинулся на меня.
– Не может такого быть! – наотмашь рубанул я рукой. – Самсон – само спокойствие и уравновешенность. Он бы никогда себе этого не позволил. Вы его чем-то спровоцировали, – продолжал я наступать на полицейского.
– Я? – поразился тот, невольно отступая от подобного напора. – Да вы в своем уме? Я здесь по долгу службы! Поступили жалобы…
– Вы мне баки-то не забивайте! Жалобы у него, видишь ли. Самсон очень нежное животное с крайне ранимой психикой.
– Да я…
– Попрошу ваши документы!
– Вот, – полицейский покорно вытащил из внутреннего кармана корочку, развернул и сунул мне под нос. Он все еще никак не мог сообразить, что следует предпринять. Возможно, никто ни разу за всю его карьеру не позволял себе так с ним разговаривать.
– Чего вы мне их в нос тычите? Я вам не дальтоник! То есть, не близоглазый недоумок… Короче, вы поняли.
– Я пока еще ничего не понял, – признался полицейский, убирая корочку в карман. – Ваша свинья…
– Самсон.
– Да-да, свинья…
– Самсон! – рявкнул я, отчего у полицейского фуражка сбилась набекрень. – Вам лично понравится, если вас будут называть свиньей?
– Но это же свинья! – указал на вдохновенно жующего хряка полицейский.
– Возможно! Но это не дает вам права оскорблять его.
– Постойте, какое оскорбление?!
– Нет, это вы постойте! Что за беззаконие с произволом? Нельзя уже в парке домашнее животное спокойно выгулять. Кабан паршивый, свинья.
– Я бы вас попросил…
– Не надо меня просить!
– Я…
– Вы! Именно вы! – продолжал я наседать на полицейского. – Именно на вас я напишу жалобу. Да, да. Никакого порядка в городе. Здесь черт-те что творится, а вас нет. Вас никогда нет, когда вы нужны, а вот как мусорному баку чем не потрафишь или телевизор грохнешь…
– Какой еще телевизор? – наморщил лоб полицейский.
– Никакой. Так, к слову пришлось.
Хряк сыто рыгнул и закатил глаза.
– Видите? У него шок! – указал я пальцем на разомлевшего свина, благодарно привалившегося к моей ноге. – Несчастное животное.
– Уи-и, – вяло подтвердил Самсон и помотал головой.
– Какое безобразие! Я буду жаловаться. Я вас запомнил. Я все запомнил, так и знайте! Пошли, Самсончик. – Я схватил хряка за ухо, потянул за собой и прошипел: – Да пошли же ты быстрее, пока дядя не очухался.
Самсона долго уговаривать не пришлось. В его бездонном желудке приятно ворочалась морковка, и хряка тянуло поваляться на мягком сене в родном сарае.
Мы выскочили из ворот. Мимо меня с сумкой в руке проскочил Степан, на ходу разблокируя двери грузовичка, и мы вдвоем насилу впихнули в заднюю дверь упирающегося Самсона. Хряк никак не хотел лезть в пропахший машинным маслом и бензином задок фургона.
– Стойте! – из ворот парка показался запыхавшийся полицейский. – Стоять, кому говорю!
Мы со Степаном шустро запрыгнули в кресла, и грузовичок рванулся с места, обдав полицейского удушливым выхлопом. Успел ли он запомнить номер? Кто его знает. Хотя после сельского-то бездорожья с грязевым месивом, какие к чертям номера…
Глава 2
Угрюмый Степан сидел у меня в комнате на стуле, отстраненно глядя в стену и барабаня пальцами по столу. Я развалился на кровати, подложив под голову руки, и размышлял, чем опять не потрафил «бобру». Ведь все прошло если и не совсем гладко, то уж замечательно наверняка. Однако как только мы сдали хряка с рук на руки счастливым хозяевам, Степан унесся к себе и пропадал там пару часов, а после заявился ко мне, молча уселся напротив и вот уже минут десять наводил молчаливое уныние, повышая градус нервозности.
– Результат есть, – наконец сказал он.
– Правда? – с изрядной долей наивности спросил я, не отрывая взгляда от умывающейся на потолке мухи.
– Но так дело не пойдет.
– Ты лучше с самого начала начни, – посоветовал я, резким движением усаживаясь на край кровати. – А то я никак в толк не возьму, о чем, собственно, речь.
– Все ты прекрасно понимаешь, – недовольно буркнул в ответ Степан.
– Тебе виднее, конечно. Ты ведь «барсук».
– Бобер!
– Три рубля упер, – хмыкнул я.
– Мне твои шуточки во уже где сидят, – Степан полоснул по горлу пальцами правой руки. – И даже круче.
– Да куда уж круче-то? – развеселился я, но мгновенно присмирел под тяжелым взглядом Степана. – Ладно, ладно, молчу!
– Вот и молчи. И слушай. А лучше смотри. – Степан достал из кармана смартфон, потыкал в экран пальцем и сунул мне его под нос.
Миленькая дикторша вещала с экрана об очень горячих, прямо-таки раскаленных новостях:
«Сегодняшнее происшествие в городском парке насторожило и даже напугало многих. Предположительно двое неизвестных провели в парк огромного борова, который пугал посетителей и нападал на них, чиня ущерб их имуществу. Все пострадавшие лишились коммуникаторов, в обиходе называемых эфорамками. Серьезных травм, правда, никто из потерпевших не получил, но большинству понадобилась срочная помощь психологов. В один миг лишившись привычного общения и доступа в сеть, эти люди совершенно растерялись, выглядели крайне напуганными и потерянными, что и понятно. Неясно только одно: что это – злой умысел или чья-то глупая шутка?
В данный момент следственные органы проводят проверку по факту случившегося, и скоро мы наверняка узнаем подробности странного происшествия. Однако все потерпевшие надолго выпали из полноценной жизни. Столь нужное устройство, как коммуникатор, нельзя просто купить и начать им пользоваться. Как известно, их необходимо «тренировать», чтобы они научились взаимодействовать с конкретным человеком. Но, благодаря случившемуся, фирмы-изготовители обещали устранить этот недостаток в ближайшее время. Как нас уверили, теперь данные с «тренированных» коммуникаторов будут поступать в хранилище фирмы-изготовителя и восстанавливаться из него по запросу на вновь приобретенные. Это, как вы понимаете, обезопасит их пользователей от подобных прискорбных происшествий…»
– Ну как? – спросил Степан, выключая запись и убирая смартфон.
– Мда-а, – протянул я, теребя мочку уха. – Поспособствовали прогрессу и безопасности.
– Вот именно. Плюс добавили обществу десяток-другой неврастеников. И еще за дело взялась полиция. Впрочем, с самого начала было понятно, чем все закончится. Я имею в виду полицию.
– А вот это как раз меня пугает не особо. Что они могут доказать или сделать нам? Не мы же нападали на людей.
– Наш хряк нападал, – поиграл желваками Степан.
– Да и как они нас отыщут? Номера-то были заляпаны грязью.
– А то, что номера чипованные, по-твоему, так, мелочи? Номер, правда, подставной, но, боюсь, нас могли отследить по дорожным камерам.
– Так ты ж по бездорожью ехал, да еще и вкругаля!
– Разве можно в наше время скрыться от наблюдения? Вокруг полно дронов!
– Дроны! – подскочил я на кровати.
– Ты о чем? – насторожился Степан.
– Какие же мы балбесы! – звучно хлопнул я себя по лбу ладонью.
– Да объясни ты толком!
– Объясняю: с хряком действительно была глупейшая идея. Да, он большой, толстый и проворный. Еще понятливый. Но прятать и перевозить его – одно мучение, так что в роли агента он, можно сказать, никакой.
– Предположим. И что?
– Но у нас есть дрон!
– Хм-м, – поджал губы Степан. – А ведь мы действительно о нем не подумали. Это все ты со своим Самсоном.
– А у вашего многоголового «бобра» собственные котелки не варят? – обиделся я.
– Да и идея, если честно, по сути глупейшая, – Степан оставил мой вопрос без ответа. – Что нам дает лишение людей коммуникаторов?
– Очень многое на самом деле! Если дело поставить на поток…
– Погоди, ты что, серьезно насчет дрона?
– А чего такого? Он шустрый, летает быстро. Его можно перекрасить, перепрошить ему номер. Подлетел, схватил – и корму в горсть. Через недельку-другую, глядишь, народ побоится вообще эфорамки надевать. И покупать перестанут. А там и собственными мозгами зашевелят помаленьку.
– Заманчиво, – качнул головой Степан. – Но как-то…
– Эй, есть кто дома? – донесся глубокий мужской бас с улицы, и в калитку постучали.
Я обернулся к окну. Степан чуть приподнялся, выглядывая поверх подоконника.
– Ну вот, – тяжело опустился он на стул, – а ты говорил, не отыщут…
Щуплый капитан с пышными седыми усами в сопровождении уже знакомого мне молодого сержанта, отбритого мной в парке, вошли в комнату и огляделись. Степан зачем-то поднялся им навстречу, отирая ладони о штаны. Похоже, решал, нужно ли здороваться за руку или достаточно одного слова. Я же ограничился едва заметным кивком, продолжая сидеть на кровати.
– Да, это они, – сказал сержант таким голосом, будто жаловался на нас маме.
– Разберемся, – капитан презрительно опустил левый уголок губ и пристально вгляделся в мое лицо, затем окинул взглядом ладную, внушительную фигуру Степана. Пройдя к столу, он уселся на стул и положил перед собой планшет. – Слушаю вас, – уставился он на меня.
– Нет, это мы вас слушаем, – нахально заявил я. Какой-никакой опыт общения с полицией у меня уже имелся, к тому же беглый умалишенный. Ну что мне могут сделать? Разве вернуть в родную, милую сердцу «дурку»?
В общем, меня разобрал нешуточный задор: авось и теперь получится надуть «высокоинтеллектуального» судью, облапошить, обдурить, навешать лапши на его электронные уши…
– Вам нечего сказать? – вскинул кустистые брови капитан.
– Смотря что вы хотите услышать.
– Вам знаком этот человек? – указал он на мявшегося у дверей сержанта.
– Разумеется, – не стал запираться я. – Мы сегодня столкнулись с ним в парке. Он не давал проходу нашему хряку. Пришлось его немного поставить на место.
– Хм-м, – потеребил усы капитан. Видно, он никак не ожидал, что я выложу все как на духу. – А вы в курсе, что ваш хряк нанес приличный ущерб?
– Давайте внесем некоторую ясность, – остановил я. – Вообще-то, хряк не наш – это раз. Он сбежал от хозяев, и мы с моим другом, – я указал на Степана, – оказывал посильную помощь в поимке животного – это два.
– Но вы говорили… – взвился на дыбы сержант.
– Да, я помню, – спокойно подтвердил я. – Выгуливаем хряка. Но тогда мне казалось наилучшим поскорее вернуть животное в родное стойло.
– Стойло? – переспросил капитан. – Почему стойло?
– Ну, сарай, свинарник, хлев! Разве так важно, куда?
– Значит, вы утверждаете, будто ловили животное?
– Утверждаю, – кивнул я. Степан тоже кивнул, но уверенности в его кивке не чувствовалось. – А вы записывайте, записывайте, – посоветовал я капитану. – А то получается не допрос, а пустое сотрясание воздуха. – Я рассуждал так: протокол – вещь не сама по себе. Она составляется в виде некоего подобия анкеты, в доступном искусственному интеллекту виде. Что вся информация немедленно будет проанализирована специализированным искусственным интеллектом, я нисколько не сомневался.
– Да, да, вы правы, – поспешно согласился капитан и активировал планшет. Некоторое время ему понадобилось на загрузку нужного приложение, а потом он наконец приступил к нудной процедуре тыканья на галочки и внесение пояснений. Я ждал. Мне торопиться особо было некуда. К тому же есть время спокойно обдумать стратегию «нападения». – Итак, продолжим.
– Продолжим, – с очень серьезным видом кивнул я. – Сразу хочу заметить, что мы очень сожалеем о случившемся. Но, поймите правильно, такого внушительного хряка изловить оч-чень сложно. Вы записывайте, записывайте.
– Да, да, – капитан, шевеля губами, вновь потыкал в экран пальцем.
– Врут они все, – буркнул сержант, мявшийся у неплотно прикрытой двери в коридор, за которой я различил любопытное ухо бабы Вали.
– Простите, я не совсем уловил смысл вашего замечание, – переключил я внимание на сержанта. – Вы хотите сказать, будто мы специально натравили на вас хряка?
– Нет, но… – смешался тот. – Хотя, все может быть. Я только хочу сказать, что свинья никуда и не думала убегать, а смирно стояла рядом с ним.
– Все было именно так? – уставился на меня капитан.
– Да, хряк стоял рядом со мной. Я дал ему его любимой морковки, чтобы он успокоился.
– В каком смысле успокоился?
– В самом что ни на есть прямом. Вы пробовали одновременно кушать и бегать?
– Н-нет, – не совсем уверенно протянул капитан.
– Пока хряк ел, я постарался побыстрее его увести из парка в грузовичок. Разве не так было? – обратился я с вопросом к сержанту.
– Так, но…
– А вы мне мешали это сделать. Задерживали.
– Я…
– Сержант Нефедов, помолчите, пожалуйста!
– Ну зачем же так? – я решил показать капитану свой вполне миролюбивый настрой к сержанту. – Он тоже потерпевший в каком-то смысле.
– Он прежде всего на службе!
Сержант, открывший было рот, захлопнул его и пошел розовыми пятнами.
– Продолжайте, – сурово сказал капитан, закончив вносить в протокол сведения.
– А что продолжать? Мы изловили перепуганного хряка и вернули домой.
– Почему перепуганного?
– А как бы вы себя повели на его месте, если ни разу не были в городе, не видели толчеи, не слышали шума машин?
– Простите, но ваше сравнение, господин… – капитан заглянул в протокол, – Васильев, мне кажется совершенно неуместным.
– Мне тоже оно таким кажется, – поспешно согласился я с капитаном. – Но факт остается фактом.
– Что вы имеете в виду? – капитан заметно напрягся.
– Я имею в виду испуг хряка. А вы о чем подумали? – невинно похлопал я глазами.
– Хм-м, – насупился капитан и внес показания в протокол. – Значит, вы утверждаете следующее: хряк сбежал из поселка и…
– Из деревни, прошу прощения, – поправил Степан и натянуто улыбнулся.
– Деревни, – принял замечание капитан, – и сбежал в город, где забрел в парк и там с перепугу начал нападать на людей?
– Разве он нападал на людей? – вскинул я правую бровь. – Самсон – очень миролюбивое и общительное животное, и никогда ни на кого первым не нападает.
– Простите, но это противоречит показаниям потерпевших! – категорически не согласился капитан.
– Не вижу ни малейшего противоречия, – пожал я плечами.
– То есть как?
– Очень просто. Хряк, попав в подобную неловкую ситуацию, потянулся к людям за помощью, а те своими действиями, возможно, напугали его.
– Какими еще действиями? – возмутился капитан.
– Да откуда же я знаю?! – развел я руками. – Закричали, замахали руками. Может, оттолкнули его или ударили. Пнули, наконец.
– Хорошо, – вздохнул капитан, внеся мои размышления в протокол. – Оставим это пока. Как случилось, что животное сбежало из своего загона?
– Выломало калитку.
– Все-таки выходит, он дикое, необузданное животное? – капитан мгновенно вцепился в мою фразу, будто клещ в собачью шкуру.
– Почему же дикое? Чесался о калитку.
– Как так?
– Показать? – я чуть привстал с кровати.
– Не стоит, – решительно остановил меня капитан. – Каков его вес?
– Знаете, я не измерял специально, но пудов десять-одиннадцать точно есть.
– М-мда!
– А сейчас, я вас уверяю, калитка укреплена и хряк находится в своем любимом свинарнике на подстилке. У животного шок, – я сделал акцент на словах «укреплена», «находится» и «в свинарнике», и заметил, как ухо бабы Вали исчезло из дверной щели. Сообразительная она все-таки. – И его успокаивают дети, которых он просто обожает! – крикнул я вдогонку старушке.
– На подстилке? – капитан мне явно не поверил. Сомнение прямо-таки читалось на его лице.
– Именно! Вы знаете, он ведь член семьи.
– В каком смысле?
– В прямом, конечно! В каком же еще? Самсона обожают ну просто все – от их хозяев до соседских детишек.
– А разве свиней разводят не из-за мяса?
– Да вы что! – выпучил я глаза. – Только не вздумайте сказать подобное хозяевам хряка. Они будут в шоке! Чтобы Самсона пустить на отбивные… Простите, почему вы не записываете?
– Вы, наверное, шутите? – капитан склонился над планшетом и, что-то прикинув в уме, завозил по экрану пальцем.
– И в мыслях не было. Разве позволительно шутить подобными вещами?
– Да, – коротко подтвердил Степан.
Капитан хмурился все больше.
– Объясните в таком случае, почему все пострадавшие лишились коммуникаторов?
– Э-э, – почесал я макушку. – Странный вопрос, товарищ капитан! Откуда же я знаю?
– Но все, как один, уверяют, что свинья стаскивала с них коммуникаторы и топтала их ногами.
– Знаете, вам лучше уточнить этот вопрос у Самсона лично.
– Издеваетесь?
– А вы не издеваетесь? Откуда я могу знать, с чего вдруг хряку приспичило топтать эфорамки. Может, мигание лампочек раздражает, а может, излучение какое неизученное. Кстати, очень важный вопрос: как действуют рамки на животных! Прошу внести его в протокол.
– Зачем еще? – указательный палец капитана завис над экраном.
– Ну как же? А вдруг коммуникаторы оказывают крайне негативное влияние на животных, что может иметь оч-чень серьезные последствия, потому как попахивает издевательством над братьями нашими меньшими!
– Да? – капитан все еще сомневался.
– Прошу внести в протокол! – продолжал настаивать я. – Бедные животные, – сокрушенно покачал я головой. – Может быть, излучение и стало причиной раздражения хряка?
– Ну, хорошо, – сдался капитан и сделал соответствующую запись в протоколе. – Значит, хряк по кличке… э-э… Самсон выломал калитку и убежал в город, где забрел в парк.
– Вы уже спрашивали. Да, да и да.
– Двадцать пять километров?
– Не понял.
– Хряк прошел двадцать пять километров?
– Ну да, – рассеянно пробормотал я.
– Зачем ему было идти так далеко?
– Да откуда же я знаю, товарищ капитан? Ну и вопросики у вас! Может, вышел на дорогу и ощутил ее гипнотическое влияние.
– Какое-какое?
– Гипнотическое. Желание двигаться вперед по серой ленте с белыми и желтыми полосками.
– Возможно, – буркнул капитан и сделал еще одну запись в планшете. По его виду было отлично заметно, что он не верит ни единому моему слову. – Где сейчас находится хряк?
– Я думаю, у себя, что конечно же очень легко проверить.
– Проверим, – хмуро заверил капитан. – Теперь еще один вопрос: номера.
– Вы о чем?
– Номера вашей машины.
– А что с моей машиной? Ее угнали? – привстал я с кровати.
– Нет, нет. Успокойтесь, господин Васильев. Я имею в виду фургон, принадлежащий господину Фролову, – капитан повернулся к Степану. – Где ваш фургон?
– Странный вопрос, – пожал плечами Степан. – Припаркована у моего дома.
– Можно на нее взглянуть?
– Разумеется.
– Тогда с нее и начнем, – капитан поднялся со стула и, сунув планшет подмышку, направился к дверям. Мы со Степаном, переглянувшись, последовали за ним.
Глава 3
Если расследование и без моего вмешательства выглядело достаточно туманно, судя по тому, как неуверенно себя вел капитан, то я еще постарался намешать в него разного рода неопределенности. С номером же машины все выходило как раз до наоборот. Коли уж машину удалось отследить, то и чип номера, разумеется, давно уже «пробит» по базе данных. Я судорожно соображал, как здесь можно выкрутиться, но ничего путного на ум не приходило. Потому я просто понуро плелся за капитаном, глядя в его затылок с редкими волосами, будто на нем вот-вот мог проступить ответ на мой немой вопрос.
На разбитой непогодой дороге стояла полицейская машина. У машины, прислонившись к ее боку спиной и сложив руки на груди, томился бездельем шофер. Ему было скучно, но то была профессиональная скука человека, привыкшего постоянно кого-то или что-то ждать. От скуки он наблюдал за копошащимися в пыли воробьями и то и дело зачем-то выпячивал нижнюю губу. Наше появление вызвало у него некоторое оживление, но к глубокому его разочарованию капитан с сержантом прошли мимо машины и направились прочь от нее вдоль забора.
Капитан шел неторопливой походкой, щурясь на солнце и с глуповатой улыбкой оглядывая окрестности. Было совершенно непонятно, нравится ему деревенский пейзаж или вызывает снисходительное недоумение, в смысле, как здесь вообще можно жить.
Самсона на «боевом посту» не оказалось, но из сарая, что был скрыт буйно разросшимися за забором кустарниками, доносился гомон довольной ребятни и счастливое похрюкивание хряка. Значит, баба Валя все поняла и с присущей ей энергией воплотила в жизнь. Но Самсон подождет. Сейчас главное – разобраться с проклятым номером, чтоб ему пусто было! В конце концов, это не ахти какое преступление – максимум Степан отхватит штраф. Если, конечно, поддельные номера найдут, а что они отыщутся, я сильно сомневался. Скорее всего, Степан уже припрятал их где-нибудь, заменив на действительные. А может, и машину отмыл до блеска, хотя это выглядело бы крайне подозрительно.
Я бросил косой взгляд на лицо шедшего рядом со мной Степана. Тот на удивление оставался абсолютно спокойным. По крайней мере, внешне: его скуластое лицо не выражало ни малейшего волнения.
Машина Степана действительно стояла возле его дома, зарывшись задними колесами в грязь. Передние удобно устроились на широкой травянистой кочке. Передний номер все также был заляпан грязью, как, впрочем, и вся машина.
– Она? – спросил капитан у Степана, останавливаясь.
– Угу, – буркнул Степан, дернув подбородком.
Капитан долго разглядывал передок машины, потом неторопливо обошел ее по кругу и присел у переднего номера. Вытащил какой-то прибор. Нажал кнопку под экраном. На экране мгновенно высветилась регистрационная информация по автомобилю.
– Хм-м, – нахмурил лоб капитан, сверяя полученные данные с теми, что у него имелись в планшете.
– Что-нибудь не так, капитан? – простодушно осведомился Степан.
– Совсем не так, – качнул тот головой и, обойдя машину, просканировал задний номер. Судя по кислому виду, результат сильно озадачил его.
– В чем же вы видите проблему?
– Проблема в том, что номера действительно принадлежат вам, – капитан прошел к Степану и уставился на него снизу вверх.
– Не понимаю вас. А кому, по-вашему, они должны принадлежать, если машина зарегистрирована на меня?
– Оставьте ваши шуточки! – грозно повел бровями капитан. – В деле имеется информация, что, когда машина покидала город, на ней были другие номера.
– Это, по-моему, вы шутите, – криво усмехнулся Степан. – Прямо дешевый детектив с погонями. Я кто, по-вашему? Тайный агент? Или Чикатило какой, чтобы менять номера?
– Кто-кто? – переспросил капитан.
– Неважно! Потом в своих архивах покопаетесь, если не в курсе, – отмахнулся Степан. – Вопрос в другом: когда же, по-вашему, я успел их подменить? В городе, за городом? Или уже здесь?
– В городе вы не могли их сменить, поскольку ни разу нигде не останавливались. За городом это вполне могло случиться, но мы отследили как можно более тщательно весь ваш маршрут, и – ваша правда – вы неслись все время словно угорелые. Кстати, почему вы ехали сюда окружным путем?
– Разве запрещено так ехать? – ни один мускул не дрогнул на лице Степана.
– Нет, но странно.
– Странность не есть преступление. Но мы говорили о подмененных номерах. Можете убедиться лично, что номера до сих пор заляпаны грязью, и к ним никто не прикасался. По крайней мере, в течение сегодняшнего дня.
– Вижу, что заляпаны. Но сейчас мы произведем экспресс-экспертизу. Подпишите вот здесь! – капитан с победным видом сунул Степану под нос планшет. Тот, пробежав строчки глазами, приложил палец к сенсору и пожал плечами.
– Пустая трата времени.
– А мы сейчас поглядим, – прищурился капитан. Вид у него был такой, будто он вот-вот выдернет из рукава козырного туза и отхлещет им Степана по щекам.
– Абсолютно.
– Хорошо, – нахмурился капитан и бросил в микрофон эфорамки. – Григорян, подгони машину.
Ответа, разумеется, мы не услышали, но через пару минут, переваливаясь с боку на бок на буграх и ямах, к дому Степана подполз полицейский фургон и замер рядом с капитаном. Григорян выбрался из машины и замер в ожидании очередного приказа.
Капитан между тем уже успел взять несколько проб грязи с бортов машины и номера, отколупывая пинцетом то здесь, то там крохотные кусочки и складывая их в пронумерованные пластиковые пакетики. Мы со Степаном, словно зачарованные, следили за его действиями. До меня не сразу дошло, что он собирается сделать. А ведь все просто! Анализ грязи мог выявить различия в ее составе, и таким образом, судя по всему, капитан собирался доказать нам, что грязь на номерах не соответствует грязи с бортов, лобового стекла и задка фургона, но при этом имеет исключительно тот же состав, что и грязь, в которой стояла машина. А значит, Степан сменил номера и нарочно заляпал их вновь грязью из-под собственных сапог, желая тем самым скрыть подлог.
Я оказался прав: последние три образца грязи капитан взял из месива за автомобилем.
Пройдя мимо нас к полицейскому фургону, он открыл боковую дверь и влез внутрь. Пробыл он там достаточно долго, чем-то гремя, звякая и что-то непрестанно и неразборчиво бурча. Мы со Степаном не решались приблизиться к машине и издали наблюдали за копошащимся у экспресс-лаборатории капитаном. Наконец образцы были исследованы. Мы поняли это по внезапно прекратившейся возне в фургоне, а затем из машины выбрался капитан. Судя по его вытянувшемуся, очень недовольному лицу, результаты не оправдали его надежд. Губы Степана изобразили едва приметную улыбку, но он поспешно спрятал ее в уголках поджатых губах.
– Как ваши успехи, капитан? – полюбопытствовал он не без злорадства.
– Должен с прискорбием констатировать, они отрицательны, – развел тот руками. – Грязь на номерах соответствует взятым нами образцам той местности, по которой вы двигались.
– Иначе и быть не могло.
– Но ведь у вас были другие номера! – никак не сдавался капитан. – Сержант успел снять регистрационную информацию.
– Возможно, в спешке у сержанта дрогнула рука, и он снял информацию с проезжавшей в тот момент мимо нас машины? – предположил Степан.
– Не было никаких машин! – проворчал сержант, надувая покрытые однодневной щетиной щеки, но капитан бросил на него хмурый взгляд, и тот мгновенно притих.
– Ладно, пошли к свинье, – только и махнул рукой капитан и побрел по улице в обратном направлении. Сержант нагнал его и пошел рядом, что-то жарко объясняя, капитану, но тот только дергал головой и скалился.
Мы со Степаном немного поотстали. Мне никак не терпелось узнать, как же Степану удалось провести экспресс-лабораторию. Ведь я точно знал, что в городе номер был липовый.
Степан, похоже, угадал мой вопрос.
– Балбес он, а не капитан, – тихо сказал Степан. – Я полчаса угрохал, чтобы аккуратно отодрать от номеров грязь, перекрутить их на другие, а потом снова размочить грязь и наляпать на место. Но она, зараза такая, никак не хотела сохнуть! Пришлось ее сушить феном.
– Я бы до такого ни в жизнь не додумался. Я имею в виду, заново заляпать грязью. Могу себе представить, какой у тебя был дурацкий вид, когда ты с феном скакал вокруг номеров, придерживая сползающую с них грязь, – еле слышно хохотнул я.
– Да уж, – согласился Степан. – Видок еще тот был.
– А если бы он полез проверять, откручивал ты саморезы или нет? Должны же быть у них какие-то методы для определения свежих царапин от отвертки.
– Должны. Но я шляпки саморезов на всякий случай состарил. Химически, – пояснил мне Степан, не вдаваясь в подробности. А я не стал уточнять. В химии я абсолютный профан, даже, скорее, ноль. Да и ни к чему мне это знание – голову еще всякими глупостями забивать.
– Умно, – только и сказал я. И замолчал.
Капитан в раздумье застыл у калитки дома, в котором обитал Самсон. Он долго топтался, не решаясь отворить ее и вглядываясь в скрытый кустарниками широкий двор с садом, огородом и видневшейся за деревьями в дальнем углу двора крышей сарая, вернее, хлева. То ли капитан побаивался присутствия собаки, которой не видел – почему бы в собственном доме не быть собаке? – то ли еще что ему в голову взбрело. Только колебания его походили на неуверенность и страх увериться в окончательном крахе столь многообещающего громкого дела – таковым капитан наверняка полагал простое «хряково дело», выезжая на поимку преступников. И, разумеется, ему слышались фанфары, гром литавров и мнились бурные рукоплескания и «рукопожимание» начальства. Может, еще премия за поимку опасных преступников. Но его мечты нашими со Степаном стараниями развеивались, будто утренний туман под жаркими лучами солнца. Что выходило похуже кусачей собаки…
А может, его терзали совсем иные сомнения, недоступные моему пониманию как человеку, далекому от службы в полиции.
Собравшись с духом, капитан все же тронул калитку пальцами и толкнул. Калитка приветливо распахнулась, будто приглашая войти незваных гостей. Капитан с сержантом так и поступили.
Войдя, капитан опять прислушался, но все было тихо. Теперь я был уверен, что угадал насчет собаки. Капитан между тем прикрыл калитку и присел рядом с ней на корточки, придирчиво оглядывая новые петли и еще блестящую сетку-рабицу, опутавшую дверь калитки. Сетку удерживали вбитые в доски и загнутые колечками гвозди – тоже новенькие. Ага, проверяет, была ли калитка выломана!
Мы со Степаном молча наблюдали за действиями капитана, стоя у самой калитки со стороны улицы. И когда тот, наконец, выпрямился, досадливо сводя брови на переносице, сделал несколько снимков планшетом и что-то внес в протокол осмотра, мы тоже вошли во двор.
– Где находится свинья? – хриплым голосом произнес капитан.
– Прошу за мной, – сказал я и прошел вперед, двигаясь в сторону хлева. Капитан с сержантом потянулись следом. – Во-он в том хлеву, – указал я пальцем.
– Я понял, – проворчал капитан. – А где хозяева?
– Хлева? – уточнил я.
– Дома!
– Должны быть здесь. Я их сейчас позову. – Степан припустил к крыльцу двухэтажного дома, облицованного плиткой, имитирующей кирпичную кладку.
Между тем мы приблизились к хлеву, двери которого были отворены настежь. Из его нутра доносились шум не совсем понятной возни и то ли хрюканье, то ли уханье.
– Прошу! – предложил я капитану, указывая на дверной проем, казавшийся заполненным густой чернотой из-за яркого солнечного света. – Только эфорамку снимите на всякий случай. Мало ли что.
– Лучше вы первым, – повел плечами капитан, будто почувствовал дуновение леденящего кожу ветерка, но коммуникатор все же стянул головы, выключил и сунул за пазуху от греха подальше.
– Без проблем! – я засунул руки в карманы и вошел в двери. – Здоров, Самсон!
– Хрю! – довольно отозвался боров, лежавший на правом боку в углу сарая на внушительной охапке сена. Сено было застелено чистой, в синюю и белую полоску тряпицей.
– Тут вот к тебе пришли, – ткнул я за спину большим пальцем.
Самсон повел пятачком, но разглядев заглянувших в дверь представителей правопорядка, презрительно фыркнул и закрыл глаза. Дети, окружавшие его, продолжили чесать хряку внушительное пузо, отчего тот окончательно разомлел и взялся подергивать лапами, едва слышно повизгивая.
