Леонид Резников
2120. Ловушка для AI
Глава 2
– Ну вот, пожалуйста! – я с весьма гордым видом передал планшет Степану.
Тот не без колебаний принял планшет и уставился в экран. Долго читал, несколько раз пробежал глазами по строчкам. Потом вдруг разулыбался – и хвать рюмку.
– Неплохо придумано! Нет, серьезно, ты – голова, Федя!
– Да будет тебе. Сам бы мог догадаться.
– Когда начнем?
– Хоть сейчас. Хряк в машине?
– Ну а где ж ему, болезному, еще быть? – развел руками Степа. – Небось, исхрюкался уже весь. Да и не лето, в грузовике торчать.
– Тогда и вправду тянуть не стоит, а то еще скопытится от холода.
Идти мне, если честно, вовсе никуда не хотелось. Сами понимаете: коньяк, застолье, разговор, тепло и домашний уют. Но надо, и я заставил себя подняться из-за стола.
– Я с вами! – вскочила следом за мной Софья.
– А тебе-то зачем? – воспротивился было я. – Займись лучше статьей.
– Больше ничего не придумал? Такое дело освещать в прессе надо.
– М-м, – заколебался я. – Ты уверена, что?..
– Конечно! Подождите меня, я быстренько, – и она упорхнула в спальню.
– Ну, вздрогнем на дорожку, – заговорщицки зашептал Степан, разливая коньяк в две рюмки. – Пока суд да дело, – и подмигнул мне.
– Вздрогнем, – согласился я.
Выпили, закусили. Помолчали. Две минуты затягивались. Виданное ли дело, чтобы женщина, даже самая неприхотливая, собиралась за пару минут! Софье хватило пяти…
Остатки коньяка мы незаметно прихватили с собой – не бросать же все ради какого-то хряка. Разумеется, мы так думали, что незаметно. От женской наблюдательности что-либо скрыть довольно трудно, и если она молчит, то это вовсе не означает, будто не в курсе происходящего, в я уже не раз убеждался за время недолгой супружеской жизни. Но скрытность всегда теребит нервы и тешит мужское самолюбие – тоже факт. В общем, коньяк мы допили втроем по дороге до фермы, пока автонавигатор вез нас в указанную Интеллектом точку.
Прибыв через час с небольшим на место, мы выбрались из машины и огляделись. Деревня не деревня – пять домов, три сарая, бескрайнее поле и длинный-предлинный свинарник, источающий соответствующее случаю амбре.
– Ну что, приступим? – спросил Степан, обходя машину.
– Приступим, – кивнул я, а Софья принялась что-то строчить авторучкой в небольшом блокноте. Посмотрит по сторонам – запишет, опять глянет – еще строчка на лист ляжет.
Степан уже отворил задние дверцы видавшего виды фургона, и из него вывалился еще более разжиревший Самсон.
– Хр-р, – довольно прогудел он и вперевалочку затопал ко мне – старого знакомого признал. Дышал он с большим трудом, и меня взяло здоровое сомнение: а потянет ли он возложенную на него миссию? Но отступать было поздно.
Между тем хряк неторопливо напирал на меня.
– Не, не, Самсон, – попятился я. – Лучше не подходи. Эк тебя разнесло-то на казенных харчах!
– Уи-и! – закачал головой Самсон. Похоже, своей внешностью он был вполне доволен. Или просто так приветствовал меня. Впрочем, какое мне, собственно, до того дело.
На шее свина был широкий ошейник из кожи – толстый и крепкий, с железным кольцом. Не лишено смысла, подумалось мне. Ведь если он в своем десятипудовом прошлом умудрялся шутя рушить заборы, то в теперешнем состоянии он их просто не заметит, пройдя насквозь, будто раскаленный нож сквозь кусок масла.
– Видал? – кивнул на хряка Степан. – Во харю-то отожрал! Скоро по швам шкура расползется.
– Давай лучше поторопимся. Холодно что-то, – зябко поежился я. Ледяной ветер швырял в лицо снежную крупу и все норовил забраться под куртку.
– Да, быстрее начнем, быстрее закончим, – с весьма философским видом изрек Степан и, взявшись тремя пальцами за кольцо, поволок упирающегося Самсона к свиноферме, попутно выговаривая ему: – Ты, Самсоныч, дурень лопоухий. Тебя ж не на убой ведут, а на святое, можно сказать, дело. Ты бежать должен вприпрыжку, на крыльях лететь.
– Ага, он еще тот Икар! – хмыкнул я, а Самсон замотал головой. Захлопали уши, затряслось желейное пузо – хряку было холодно и неуютно, но Степан продолжал его тянуть за собой, обливаясь потом. И это на морозе!
А между тем к нам от свинофермы уже спешил какой-то невысокий дядька в белом халате поверх тулупа и шапке-ушанке, чуть сбитой набекрень.
– Ну, наконец-то! Мы уж заждались вас, – обрадовался он и всплеснул ручками, разглядывая Самсона. – Красавец! Богатырь!
– Да, да, он самый, – растерянно пробормотал я. Это ж как нужно любить свиней, чтобы разглядеть в неимоверно жирной образине прекрасного богатыря!
– Семен, – представился мужик.
– Степан, – кивнул в ответ красный от натуги Степан, тягая упертого хряка. – Давай помогай!
– Ага! – Семен схватился за ошейник, и они вдвоем наконец сдвинули Самсона с места. Дело пошло.
Самсон наконец осознал, что упираться бессмысленно, и медленно затрусил, оставляя за собой широкую дорожку в снегу. А когда до его пятачка донесся дух теплого жилья, пропитанный родными ароматами, то хряк и вовсе повеселел и едва ли не вприпрыжку понесся к приоткрытой створке ворот.
– Гляди-ка, учуял! – обрадовался Степан, выпуская кольцо из пальцев, и тут хряк рванул с места.
Удивительно и даже невероятно, но прыти в Самсоне с прошлых времен почти не убавилось. Опрокинув Семена лицом в снег и утопая по тройной подбородок в снегу, громадный свин скачками приближался к свинарнику. Степан, размахивая руками, припустил следом за ним. Семен поспешно вскочил и со всех ног понесся за Степаном. Мне спешить было некуда, поэтому я галантно взял жену под ручку, и мы чинно проследовали с ней к дверям свинарника, из которого уже доносилось жизнерадостное хрюканье Самсона.
– Может, поторопимся? – спросила Софья. Она почему-то нервничала. Вероятно, в ней зудело репортерское начало, но мне не больно хотелось входить в пропахшее свиными ароматами помещение и, тем более, наблюдать за тем, что неминуемо должно было случиться дальше.
– А куда торопиться? Не думаю, что все произойдет мгновенно. Самсону необходимо освоиться.
– Ты так уверен? – засомневалась в моих словах Софья, прислушиваясь ко все нарастающему переполоху в свинарнике. – Знаешь, мне почему-то кажется, он уже освоился.
– М-м. Тогда действительно придется поспешить.
И мы ускорили шаг, насколько позволяли сугробы.
Но все-таки опоздали. Когда мы, раскрасневшиеся и распаренные от спешки, ввалились в двери свинарника, счастливый Самсон уже сползал с пеструшки скромных размеров. Уши у хряка стояли торчком, складки судорожно вздрагивали от возбуждения, а пятачок вожделенно подергивался, ища следующую жертву.
– Ну вот, говорила же! – расстроилась Софья, доставая блокнот и планшет. Последний она передала мне. – На, снимай.
– Стоит ли? – выразил я здоровое сомнение. Ну кому может быть в самом деле интересно подобное зрелище?
– Стоит! Снимай, – судорожно строча в блокноте, сказала Софья тоном, не терпящим возражения, и я стал снимать.
Перепуганные свиньи метались по свинарнику, отчаянно визжа и пытаясь укрыться в уютных загончиках. Жизнерадостный Самсон носился, взмахивая ушами и вдохновенно похрюкивая. Он выискивал новую жертву. Ему помогали Степан с Семеном, делая тщетные попытки отловить «туропольевских дам». «Дамы» брыкались и норовили вырваться. Нет, Самсона я, конечно, чисто по-мужски понимал – почитай, с самого рождения не видел женской ласки, а тут сразу столько ее привалило, одним махом! Но картина все же была какой-то варварской, пропитанной животной дикостью и необузданностью.
Наконец, с помощью двух своих ярых пособников, Самсону удалось взгромоздиться на упитанную черно-белую свинку «сочного» возраста. Я продолжал снимать, но отвернулся. Моя Софья, напротив, с распахнутым ротиком наблюдала за происходящим. Ручка замерла в ее руке, в нерешительности подрагивая кончиком. Похоже, моя жена пыталась сообразить, как можно ярко живописать происходящее, внедрив в него творческое начало. Судя по всему, ничего путного ей в голову не приходило.
Но вдруг что-то пошло не так. Вскрикнула Софья, Степан с Семеном выпустили вырывающуюся свиноматку, и та пробкой вынеслась из-под заваливающегося вбок Самсона. Хряк хрюкнул, прянул ушами, дернулся и… затих!
– Ах! – воскликнул впечатлительный Семен, хватаясь за сердце.
– М-мда! – протянул более сдержанный в чувствах Степан и поскреб пятерней макушку.
Софья стояла, прикрыв рот ладошкой.
– Чего это с ним? – Видимо, я был единственным, кто ничего не понял. – Уснул, что ли?
– Помер, – хрипло отозвался Степан, а Семен стянул ушанку и прижал ее к груди. Всхлипнул.
– Это шутка? – уточнил я.
– Какие уж тут шутки! – проворчал Степан, присаживаясь на корточки рядом с Самсоном. Он осторожно ткнул его в бок пальцем, но Самсон не пошевелился. – Да-а.
Степан вновь выпрямился. Повисла напряженная тишина. Даже свиньи скорбно примолкли, замерев в своих углах. То ли осознали, что опасность миновала, то ли им тоже было жаль старого Самсона. Впрочем, кто их, свиней, разберет.
– Чего делать будем? – нарушил молчание Степан.
– А… – поднял я палец, но в голове царила удивительная пустота. И еще в душу закрался страх. И ведь было отчего: угробили яркого представителя «редкого» вида свиней.
– Вот именно, – вздохнул Степан. – Бедный Самсон. Не выдержало сердце.
– Напряжение чувств зашкалило, – добавил Семен, вертя шапку в руках.
Я прочистил горло.
– Степа, ты погоди страхи-то нагонять. Если все так, то мы тут каким боком?
– Но это же твоя идея была!
– А ты поддержал! – огрызнулся я. – Но вопрос в другом: кто утвердил. Кто, я спрашиваю? – Я воздел палец к потолку. – Интеллект! Вот пусть он и отвечает.
– Но делать-то что? – потряс руками Степан.
– Что, что? – проворчал я, выдавив вздох. – Полицию нужно вызывать. Дело-то нешуточное: «краснокнижная» животина накрылась медным тазом, то бишь, копыта откинула.
– Вызывай, – повесил плечи Степан, отошел в сторонку и тяжело опустился на перевернутое вверх дном ведро.
– Не имею права. Свинья на твоем попечении.
Степан метнул в меня полный ненависти взгляд, потом сплюнул под ноги и достал смартфон.
– Продолжение рода! Увеличение поголовья! Чтоб я еще раз повелся на твои идеи, – на одном дыхании выпалил он и приложил смартфон к уху.
Мне стало обидно. В чем я, собственно, виноват? Идея-то стоящая была: на ферме имелись пять свиноматок и ни одного мужика – у нас был мужик… Но как бы там ни было, свое обещание я выполнил: Степан был свободен!
Глава 3
Опергруппу встречал я – Степан ни в какую не соглашался покинуть безвременно почившего Самсона, будто боялся, что хряка в его отсутствие разделают на отбивные и колбасу. Честно говоря, чувствительному Семену и я ни на грош не доверял. Хотя жалость к хряку и лежала печатью на его лице, но в глазах сверкали алчные огоньки, а самого его прямо-таки распирало, что было заметно даже сквозь тулуп с халатом, от желания уволочь куда-нибудь с глаз долой такую гору мяса и жира и разобраться с ней, как и подобает заводчику свиней.
Следователь с криминалистом и сопровождавший их полицейский выбрались из машины и, ежась от мороза, проследовали за мной, утопая в снегу по колено. Были они крайне возбуждены: еще бы, совершено убийство! Вероятно, их не совсем корректно уведомили о причине вызова или они неправильно восприняли поступившую информацию, потому как, войдя в двери свинарника, оба замерли на его пороге и внимательно, с изрядной долей недоумения оглядели помещение. Затем следователь обернулся ко мне.
– Ничего не понимаю, – признался он. – Где труп?
– Вот! – указал я на тело Самсона.
– Где?
– Да вот же! Вы что, слепой?
– Попр-рошу без намеков! – раскатисто пробасил следователь. – И без шуточек!
Он сделал несколько шагов вперед и навис над бездыханным телом Самсона, засунув руки в карманы. Смотрел он долго, вдумчиво морща лоб, и зачем-то все время поправлял шапку. К нему приблизился криминалист с чемоданчиком и, встав рядом, тоже взялся разглядывать хряка. Полицейский в бронежилете и с автоматом на груди остался стоять у дверей.
– Это же свинья! – наконец пришел в себя следователь, указав на хряка обеими руками. – Обычная свинья. Вы что, издеваетесь?
– И в мыслях не было, – уныло отозвался Степан, вздохнул и подпер подбородок кулаком. – Но это, как вы очень верно заметили, действительно свинья.
– Вы это мне прекратите, господин!.. – затряс пальцем следователь. – Господин…
– Фролов, – подсказал Степан. – Я вас вызвал.
– А вы знаете, что бывает за ложный вызов?
– Ложный? Почему ложный? – встрепенулся Степан. – Я вас вызвал потому как помер «краснокнижный» хряк.
– Постойте минутку, – взволнованно произнес следователь. – Мне доложили, что здесь умер какой-то чернокнижник по фамилии Самсон.
– Самсон – вот он, – указал я на хряка. – Только он никакой не чернокнижник. Он занесен в Красную книгу.
– Кто? – похлопал длинными, еще не совсем оттаявшими с жуткого мороза ресницами следователь.
– Самсон, – ответил я за Степана, а Семен переступил с ноги на ногу и вновь завертел в руках шапку.
– Что вы мне голову морочите? – начал выходить из себя следователь. – Это же обычная свинья!
– Да, – поддакнул криминалист и переложил вместительный чемоданчик из левой руки в правую.
– Никто этого факта и не отрицает. Только он занесен в Красную книгу, – продолжал я гнуть свое.
– Кто вам сказал? – Следователь все еще никак не мог поверить в странность происходящего.
– Интеллект. И поверьте, мы были удивлены не меньше вашего. Данный хряк находился на попечении у Степана.
– Да-да, он находился на моем попечении, – грустно подтвердил Степан.
– А полтора часа назад от Интеллекта поступило распоряжение скрестить Самсона для увеличения, так сказать, популяции свиней породы турополье.
– И? – потребовал продолжения следователь, кусая нижнюю губу.
– И вот результат. Сердце несчастного престарелого хряка не выдержало.
Криминалист хихикнул.
– Что вам показалось таким смешным? – Степан грозно свел брови, медленно поднимаясь с ведра и расправляя плечи. – Вас так рассмешила смерть редкого животного?
– Но это же свинья! – снова хихикнул криминалист, но уже не так уверенно.
– Какая наблюдательность! Что заканчивали?
Криминалист надул щеки и ничего не ответил.
– Но я все равно не понимаю, почему вызвали нас? – развел руками следователь.
– Засвидетельствовать смерть моего подопечного и установить факт отсутствия злого умысла, – процедил сквозь зубы Степан, едва сдерживаясь. С моей точки зрения, он явно переигрывал, но полицейским было не до того.
– Хорошо, – сдался следователь, – Карапетян, – обернулся он к криминалисту, – осмотрите свинью и вынесите заключение.
Карапетян что-то проворчал себе под нос, опустился на колени рядом со свиньей, открыл чемодан, набитый всякой всячиной под заглушку, и принялся осматривать и ощупывать хряка. Периодически он прерывал осмотр и что-то заносил в планшет.
«Ага, дело пошло», – решил я, и вдруг мне в голову пришла гениальная идея: а что если…
Она показалась мне настолько захватывающей и действенной, при том, что была совершенна в своей простоте, что я не решился даже додумать ее про себя, чтобы не спугнуть удачу. Нужно было только дождаться нужного момента. И я стал ждать. Ну, теперь держись паршивый Ай!
Между тем следователь приступил к опросу. Делал это он четко, быстро, заученно, осыпая Степана вопросами: «кто?», «где?», «когда?», «почему?», «зачем?» И вот наконец очередь дошла до меня.
Назвав, как полагается, себя и место проживания, я перешел к сути своего плана:
– Знаете, товарищ следователь, Степан сказал уже все, что здесь можно было сказать, и мне добавить больше нечего: все именно так и было.
– Хорошо, – обрадованно кивнул следователь, делая пометку в планшете, – очень хорошо!
Похоже, ему вовсе не улыбалось долго затягивать с совершенно бесперспективным «свиным» делом.
– Но у меня имеются собственные соображения.
– Какие же? – разочарованно уставился на меня следователь.
– Давайте сначала дождемся результатов экспертизы.
– А здесь и ждать нечего, – буркнул в ответ криминалист, поднимаясь с колен и брезгливо отряхивая новенькие джинсы. – Можно, разумеется, произвести вскрытие, но, скорее всего, не выдержало сердце: стресс, ожирение, нагрузка, возраст – сами понимаете.
– Значит?..
– Острая сердечная недостаточность, – немного поколебавшись, заключил эксперт. Видно, ему также не улыбалось тратить слишком много своего драгоценного времени на обычную свинью. – Смерть наступила во время полового акта.
– Вы уверены?
– Взгляните сами, – указал пальцем криминалист.
– Мда! – только и сказал следователь, проследив направление, указанное пальцем его коллеги. – Похоже, вы правы.
– Вот мое заключение, – криминалист передал вердикт со своего планшета и склонился над раскрытым чемоданом, укладывая в него инструмент.
Следователь кивнул и повернул голову в мою сторону.
– Я внимательно слушаю вас.
– Я вот о чем подумал: Самсон был стар, можно сказать, преклонного возраста, и ему категорически противопоказаны всякие нагрузки. Я вас правильно понял? – обратился я к криминалисту.
– Совершенно верно. Еще можно добавить предшествующее этому охлаждение организма и, как следствие, сужение сосудов.
– Это, я думаю, тоже важно. Следовательно, смерти предшествовал ряд причин, не будь которых, животное редкой породы все еще жило.
– Что вы конкретно имеете в виду? – следователь весь напрягся, будто нашкодивший кот, собиравшийся задать деру.
– Конкретно я имею в виду рекомендацию Интеллекта везти хряка на случку. Даже не на случку, а на случки – предполагалось, что Самсон может… м-м… обработать сразу нескольких самок зараз. На деле же его с горем пополам хватило лишь на одну.
– Что вы говорите! – не поверил криминалист, выпрямляясь. – Вы хотите сказать?..
– Да, я именно это и хочу сказать: хряк успел окучить одну свинессу, но на этом, согласно рекомендациям Интеллекта, решил не останавливаться.
– Но ведь вы же могли его остановить! – ухватился за неловкий поворот моей мысли следователь. – Я так понимаю, вы предполагали, что все может закончиться очень плохо.
– Помилуйте! Кто я такой, чтобы спорить с мудрейшим Глобальным Интеллектом, – я сделал страшные глаза.
– М-м, – засомневался в своих суждениях следователь. Нет, на самом деле, вовсе неплохо, что авторитет Искусственного Интеллекта непререкаем и даже отдает идолопоклонничеством. – Возможно, вы и правы.
– Позвольте, что значит «возможно»? Вы допускаете саму возможность подобного?
– Ну что вы! Глупости. И знаете, что я думаю? Это не более чем нелепое стечение обстоятельств.
– Вы уверены, товарищ следователь? – я прищурился. Вот она ловушка для твоего обожаемого Ая – сам себе выкопал яму, можно сказать!
– А вы разве нет?
– Прошу занести в протокол! – ткнул я пальцем в планшет, но следователь испуганно прижал его к груди, воззрившись на меня словно на буйнопомешанного.
– Занести что? – пролепетал он заплетающимся языком. Кажется, он начинал догадываться, куда я гну.
– Мои подозрения относительно личности виновного в гибели хряка Самсона, – выпалил я и принял надменный вид.
– Вы уверены, что хотите сделать подобное заявление?
– Абсолютно!
– Невзирая на возможные последствия?
– Простите, вы меня запугиваете?
– Ни в коей мере! – запротестовал следователь, замахав на меня руками.
– В таком случае пишите.
– Как вам будет угодно, – сдался тот и приготовился набирать.
Ко мне подскочил Степан и вцепился в рукав моей куртки.
– Федя, одумайся! Ты соображаешь, что творишь? – он-то уж точно понял, что я собираюсь сделать.
– Спокойно, Степа! – я высвободил рукав из его крепких пальцев. – Я обвиняю Глобальный Интеллект в смерти хряка Самсона – редкого животного, занесенного в Красную книгу. Именно его, и никого другого.
Следователь вздохнул и начал писать. Если у меня еще был шанс одуматься, то теперь уж точно было слишком поздно отступать, и я продолжил:
– Именно его необдуманное решение привело к летальному исходу живого организма и…
– Но позвольте! – воскликнул следователь. – Исходя из показаний господина Фролова, именно вы настаивали на оплодотворении хряком Самсоном свиней женского пола!
– Все именно так. Но ведь я не настаивал на том, чтобы несчастный хряк – да будет земля ему пухом! – занимался этим благородным делом без передыху, а перед тем его тащили по морозу и сужали ему сосуды.
– Э-э… Хорошо, – устало выдохнул следователь. Ему наскучил пустой спор. В конце концов, какое ему, собственно, до всего этого дело. Его задача собрать улики, произвести опрос и передать материал на суд Интеллекта Юстиции, а уж тот пускай сам решает, кто и в чем виноват. – Значит, вы обвиняете Глобальный Интеллект в смерти существа по кличке Самсон, наступившей в результате отданного вам распоряжения проследовать с хряком на данную свиноферму с целью оплодотворения самок свиней той же, что и Самсон, породы для увеличения ее поголовья?
– Вы ухватили самую суть, товарищ следователь, – победно кивнул я. – Интеллект, руководствуясь благими побуждениями (в чем у меня, разумеется, не возникает ни малейших сомнений), допустил грубые просчеты, не учтя особенностей организма Самсона, хотя у него на руках были последние данные обследования хряка.
– А они действительно были? – перебил меня криминалист.
– Я ехал с очередного обследования, когда все и случилось, – подтвердил Степан. – Сердце у Самсона действительно было слабовато и могло не вынести большой нагрузки.
– Что уже не просто попустительство! – воздел я указательный палец к потолку. – Это попахивает преступным разгильдяйством.
– Знаете, я бы попросил вас держаться в рамках… – заметил мне следователь, все больше хмурясь.
– А я попросил бы вас записать мои размышления слово в слово.
– Будь по-вашему, – только и пожал плечами следователь. – У вас все?
– Нет, осталось самое главное.
– Вы меня пугаете.
– Порой я и сам себя побаиваюсь. Но все же… Хочу заметить, что в свете всего вышесказанного мной, в деятельности Интеллекта прослеживается пренебрежение к живым существам. А что если подобное отношение распространяется и на человека?
– Ну уж вы лишку хватили! – задохнулся следователь.
– Ничуть. Вполне логичное предположение. Поэтому я на правах живого существа, подчиненного Глобальному Интеллекту, вправе требовать ревизии его принципов работы в отношении не только людей, но и братьев наших меньших. Мы должны быть уверены на все сто, что завтра не окажемся на месте вот этого несчастного существа! – я резким, обвиняющим взмахом руки указал на Самсона. Прости, дружище Самсон, но твоя смерть послужила огромному по своей значимости и важности делу избавления человека от власти бездушной машины. По крайней мере я на это надеялся…
