Герман Фальк
Третий Шанс
– Мистер Калинкин считает всё это своей ошибкой, – осторожно предположил англичанин. – Возможно, так и есть. Он же у вас в России отвечает за внутреннюю политику. Отвечал. Не сочтите за неделикатность, но движение возникло при его попустительстве.
– Наверное, так есть, – согласился Дмитрий. – Калинкин полагает, что в соответствующее время не проявил достаточной жёсткости. Только, знаете, в России есть два главных вопроса: «Кто виноват?» и «Что делать?». Мы, – Дмитрий интонацией выделил местоимение, – предпочитаем сначала отвечать на второй, а потом возвращаться к первому.
Фоли выпрямился в кресле и сделал глоток все еще горячего чая.
– А первый вопрос не так плох. Думаю, мы могли бы вам здесь помочь.
– Вы о Ходыреве? Да, мы знаем, что он организатор всего этого.
– Но не знаете его целей, потому что вся ваша разведка уже давно находится под контролем людей Ходырева, а ресурсы «Дельты» недостаточны.
Опаньки. И что, скажет? Правду?
– Позволите долить вам чаю? – с улыбкой осведомился шпион. И, не дожидаясь ответа, взял чайник, подошёл к Дмитрию и аккуратно наполнил его опустевшую чашку. Вернулся к своему креслу, налил чаю себе. – Возьмите еще бисквит, пожалуйста. Итак, Ходырев начал свой подрывной проект, насколько нам известно, не менее трёх лет назад. Суть его – создание управляемой террористической организации. Не радикальной, а такой, силу которой можно применять время от времени, и без явного центра управления. Цели две – захват власти в стране и дестабилизация. Шацкий подпал под влияние Ходырева, но не является его марионеткой. А вот Федоренко, даже если ещё не потерял самостоятельность, влиянию Ходырева подвержен в гораздо большей степени. Поэтому Шацкий скоро уйдёт в отставку, мы пока не знаем, как, а вице-президент Федоренко займёт его место. Думаю, вы этот вариант просчитали, когда ваш Президент впервые обозначил идею введения этой должности. Поэтому мы были удивлены, когда с отставкой Калинкина всё прошло так гладко. Да, мы знаем, что Калинкин обжаловал своё увольнение в Верховном Суде, но, – Фоли поморщился, – мы понимаем, что шансы на его восстановление малы, да и Ходырев, наверняка, учел и такой вариант.
Дмитрий слушал англичанина с непроницаемым лицом, но чашка в его руках еле слышно побрякивала о блюдце.
– Федоренко на посту президента Ходырева вполне устроит, – продолжил шпион. – Он сможет руководить страной в текущем режиме, правда, без особой стратегии развития. Ходырев будет провоцировать сложные ситуации, а потом помогать президенту Федоренко разрешать их, чтобы тот наращивал популярность среди народа. Как, кстати, это было организовано полгода назад на Камчатке. А потом Ходырев начнет обращаться к новому президенту с небольшими просьбами. Примется накапливать компромат, а просьбы будут становиться всё менее безобидными. Кстати, не знаю, известно ли вам, возможно, даже Федоренко об этом ещё не сказали, но у Ходырева есть доказательства того, что Федоренко сам спровоцировал неадекватное поведение тогдашнего министра, когда возник камчатский кризис, чтобы выставить себя героем. О том, что взрыв гейзеров был вызван искусственно, речи не идёт, а вот что Федоренко воспользовался ситуацией, доказательства сфабрикованы виртуозно.
– Есть ли информация по финансированию проекта? – спросил адвокат, неподвижно стоя у окна.
– Ходырев запустил этот проект сам, но тут же начал искать спонсоров, – сообщил Фоли. – К нам он, кстати, тоже обращался. Проект был воспринят Единым Арабским Государством. Они сейчас и являются основными спонсорами Ходырева. Им интересна дестабилизация в России для влияния на Китай. И, возможно, даже очень вероятно, экспорт терроризма в Европу.
Дмитрий теперь даже не пытался скрыть шок от услышанного.
– Ну и, – Фоли вдруг расплылся в широкой улыбке, обнажив белоснежные зубы, – нас всё ещё продолжает интересовать фотонный парус. И F-command второго поколения.
Дмитрий рассмеялся.
– Переходим к деловому разговору? Технологию фотонного паруса мы не обсуждаем, но, думаю, найдем случай продемонстрировать вам его в действии. То же касается F-command второго поколения – пока мы не можем об этом говорить. Мы искренне благодарны вам за то, что вы сегодня рассказали. Это бесценная информация…
– Но не такая, за которую вы отдали бы технологию? – Фоли продолжал широко улыбаться. – По правде сказать, мы и не ожидали. На всякий случай спросил. Мы рады, что вам полезны сведения, которыми я поделился. Однако, думаю, мы могли бы для вас сделать кое-что ещё. Конечно, многое будет зависеть от того, что вы мне ещё расскажете. Но вернёмся к вопросу о гостеприимстве. Британское правительство готово предоставить политическое убежище господам, указанным в этом списке, а также иным, кого нам укажете вы или господин Калинкин, – и Фоли протянул адвокату лист Флекса. Фамилии в списке шли по алфавиту, лишь первая начиналась на «К».
Дмирий быстро пробежал глазами лист.
– А десятка три «Грифонов» у вас припарковать можно будет? – проговорил он с едва сдерживаемой улыбкой.
– Дмитрий, – Фоли приблизился к нему почти вплотную, глядя прямо в глаза, – у вас в русском языке есть прекрасное выражение, – и он произнёс по-русски фразу с чудовищным, но оттого красивым, британским акцентом: – А харя не треснет?
– Это же шутка, мистер Фоли, – Дмитрий развел руками, как бы отмежёвываясь от сказанного, – на всякий случай спросил.
Фоли и эту шутку оценил своей британской улыбкой.
– Однако, мистер Смирнов, прежде, чем наше предположение станет предложением, думаю, вы понимаете, нам необходимо представлять, как вы видите дальнейшее развитие событий.
– Знаете, мистер Фоли, ресурсы «Дельты», конечно, малы по сравнению с мощью полноценной государственной разведки, но всё равно существенны. Хотите, назову вам дату отставки Шацкого? Девятое января. Через четыре с небольшим месяца.
Фоли удивлённо вскинул брови.
– Вы хотите сказать, события пойдут по сценарию тысяча девятьсот пятого года? А роль попа Гапона исполнит священник Стенька?
– Скорее всего.
– Очень интересно. А расстрел шествия правительственными войсками предполагается?
Дмитрий горестно вздохнул.
– Это уж как дело пойдёт. Однако финал в любом случае известен. Ходырев ожидает, что при любом развитии событий Шацкий в этот день уйдёт в отставку, а его место займёт Федоренко.
– А как будет на самом деле? – Фоли прищурился и напрягся.
Дмитрий ещё раз тяжело вздохнул.
– И на самом деле так и будет.
Адвокат и шпион внимательно смотрели друг другу в глаза. Что ж, настало время для оставшихся двадцати процентов правды.
* * *
Повара… простите, кока… хотя… так тут всё напутано! Половина наименований корабельные, вторая половина авиационные, третья – обычные, штатские. То ли повар, то ли кок он бы назывался, без разницы, всё равно на «Джульетте» не было ни того, ни другого. Еду изготавливали на «мимипиках» – тех самых 3D-принтерах. Рацион, надо сказать, был неплохой. Конечно, не натуральная еда и без изысков, гастрономических тонкостей не было и в помине, но всё равно вполне прилично. Разнообразно, полезно и индивидуально. Хочешь поострее или послаще, побольше или поменьше, овощи или мясо – просто выбери, что хочешь, из меню в пятьсот стандартных блюд и задай параметры. Можно и нестандартное, но это ж самому надо выдумывать… Выдумщики, надо сказать, находились. Тот же Хоанг, вьетнамец, такого, бывает, напрограммирует, что сначала не взглянешь без дрожи – ну так, чисто внешне, слизь с какашками, – а потом попробуешь, и возникает желание отобрать всё и сожрать. Он, правда, однажды попросил у мимипика просто обычные продукты, чтобы приготовить самому, но тот ему отказал. Жарить нельзя, можно заказывать жареное.
Вильгельм Забушек тоже пытался что-то изобразить, но получилось невнятно.
А вот Элли училась. У Хоанга, по книжкам, сама экспериментировала. Результат, надо сказать, оказывался таким, что его в меню не сохраняли, зато процесс был увлекательным.
Есть можно было когда угодно, расписания «завтрак-обед-ужин» не существовало, но сложившиеся коллективчики как-то старались собираться в столовой более или менее вместе.
Коля заранее заказал себе борщ и сосиски (прости, Пекиныч, это только сегодня) с картофельным пюре. И гранатовый сок. Когда он вошёл, сервировочный робот как раз установил на положенное место тарелку борща.
– Дам номер меню, сама закажи, – послышался голос Берни, который сидел за столом с Марком Розегналем, Джимом, Биллом и Энджелой.
– Жалко? – Энджела начинала злиться. – Немножко.
– Твоё «немножко» – полтарелки. Закажи себе. Могу тебе заказать. Хочешь?
Ох уж эти перепалки! Ну, обыкновенная история: у Билла, как всегда, вкусно, Энджела, как всегда, заказала ерунду. И каждый раз она просила у Билла кусочек, потом ещё, и так Билл и оставался с половиной порции. И ведь несложно же Энджеле заказать то же, что и у Билла, и готовиться это будет от силы пять минут, и заказанное ею можно просто отправить в переработку, не нужно экономить, но вот ей-то лишь попробовать! Не может же она признаться, что ошиблась с заказом. Да, не меняются люди из века в век…
В столовую вошла Элли.
– Элли! – приветливо помахал ей Энрике, который сидел за столом с Колей. – Кого из команды заказала себе на обед?
Все, кто был в столовой, рассмеялись. Даже Энджела.
И в этот момент вошёл Вильгельм Забушек.
Вильгельму было около шестидесяти, но выглядел и, видимо, чувствовал себя он отлично и делал вид, что гораздо моложе. Всё это давалось ему само собой, без труда, видимо, генетика. Выглядел он действительно по-мужски прекрасно – высокий, спортивная фигура, седые, жёсткие, слегка вьющиеся волосы и немного смуглое, и как будто слегка обветренное лицо. Мачо! А ещё и работал здесь менеджером по организации труда. Но всё портил характер.
Вот и сейчас, увидев смеющихся людей, он напрягся, а уж когда обнаружил, что все взгляды направлены на него (что было естественно, он же только что вошёл, и все посмотрели, кто вошёл), его ноздри гневно раздулись.
– Надо мной смеётесь? Да? – он обвёл присутствующих тяжелым взглядом.
Коля хотел красноречиво пожать плечами, чтобы ещё больше смутить Забушека, но решил не выделяться.
– Кстати, здесь те, кто мне нужны, – голос менеджера по организации труда подрагивал, было в нём и раздражение на ситуацию, и страх выглядеть глупо, и желание продемонстрировать превосходство, и страх, что не получится, и он опять будет выглядеть глупо. – Решил поменять порядок.
Элли уселась за стол рядом с Колей и с вызовом посмотрела на Забушека Она тоже ничего не сказала, хотя выделяться ей было можно и иногда даже нужно. Однако её прямой взгляд из-под слегка прищуренных ресниц и вздёрнутый подбородок неприкрыто говорили о том, что ничего хорошего она не ждёт. Особенно имея в виду, что Забушек пытался её соблазнить и кнутом (должность позволяла), и пряником, а она ему методично отказывала, причём об этом все узнали, как ни странно, от самого Забушека. Вот есть такой тип людей. Смотрят на себя в зеркало и каждый раз искренне удивляются, почему им девушки отказывают, а главное, не находят в этом логики.
– Пойдёте дублёрами второй вахты. На обход буёв. Физик тут вместо по зап-связи. Билл, австралиец, геолог и Энджела. И Билл. Или Билла сказал?
Коля не выдержал и поморщился. Забушек и так-то говорил не ахти, а тут ещё от волнения не только слова напутал, но и последовательность изложения оказалась совсем уж неприемлемой.
Элли мило улыбнулась и быстро захлопала ресничками.
– То есть, уважаемый менеджер по охране труда Вильгельм Забушек, вы хотите сказать, что присутствующие здесь сотрудники нашей третьей вахты, названные вами, кое-кто даже дважды, чьим должностям имеются аналоги во второй вахте, должны будут подчиняться дебильным приказам менее опытных коллег, тем самым значительно затрудняя и очевидно снижая эффективность миссии, а то и ставя её под угрозу? А нестандартные технические ситуации будет разрешать не опытный физик прямо на месте, а не видевший реальной жизни молокосос, который об Уране хорошо, если фильм посмотрел? Да ещё и дистанционно, по дебильным описаниям ситуации в исполнении менее опытных коллег из второй вахты? Ах да, чуть не забыла! У нас же два устройства зап-связи на базе, и если одно потеряется, а шансы на то большие, потому что устройств радиосвязи в подобных экспедициях было потеряно великое множество, то ничего страшного, одно же устройство зап-связи на базе ещё останется! А там, глядишь, через годик-другой с Земли новое пришлют, оттуда же рейсы приходят ещё быстрее, чем бюджеты согласовываются!
Это было неполиткорректно. Вообще. Такое на «Джульетте» могли себе позволить только Элли из-за своей природной язвительности и безбашенности и сам Забушек силу очень плохого характера и отсутствия инстинкта самосохранения. Ну, и Энджела по глупости. Хотя, нет. Позволить себе такое на базе мог каждый. Потому что за это ничего не будет.
От такого количества слов, пусть даже каждое в отдельности было ему знакомо, использованных в одном предложении с необычной для него сложносочинённой структурой, Забушек (память услужливо подбросила Коле походящее слово) опух. Он захлопал глазами и шумно задышал.
Коля бросил взгляд на Энрике, надеясь, что тот, как обычно, сейчас что-нибудь придумает, и всё само собой наладится. Ситуация действительно создалась нештатная.
Энрике был изобретателем. Такая у него была должность. По нынешним временам профессия не сказать, что заурядная, но и далеко не экзотическая. Формально она называлась «прикладной физик», по сути же его работа состояла в том, чтобы находить пути решения нестандартных технических ситуаций. Например, отремонтировать что-то, когда под рукой нет необходимых запчастей, но требуется срочно восстановить работоспособность устройства.
Например, однажды на космическом телескопе он исправил электрическую поломку механическим способом. В его распоряжении имелся тогда лишь небольшой «мимипик», а телескоп астрономам понадобился неотложно, поскольку что-то с чем-то находились под каким-то градусом на ограниченное время, за которое изготовить новую деталь привода на «Джельетте» и доставить на орбиту уже не успевали. Энрике тогда смастерил механический привод, подключавшийся к другому работающему устройству синхронно, однако с частотой в полтора раза меньшей. Несколько рычагов и шестерён, ну, и крепление. По сложности конструкцию можно было сравнить с простыми механическими часами. Но это в открытом космосе и в небольшом грузовом отсеке шаттла, за два часа от осознания проблемы до полного ее решения!
Любимой же частью его работы было практическое применение новых технологий или физических открытий. По правде сказать, перепадало такое редко. Наверное, раньше, когда он слышал о чём-то новом, у него загорались глаза. Но здесь, на «Джульетте», где обыденное спокойное состояние нормальные люди назвали бы унылым, его глаза загорались уже нечасто и лишь на мгновение.
Он продолжал мыслить, иногда даже пытался что-то новое выдумать, мог бродить часами среди чертежей, подправляя, меняя, стирая и рисуя заново, но потом всё-таки позволяя автоматике «отполировать» его новые разработки, вот только в результате ничего принципиально нового не возникало. Конечно, многие его технические решения оказались действительно оригинальными и были высоко оценены на Земле, а два даже вошли в инструкции о действиях в нестандартных ситуациях, однако Коле было отчётливо видно, что запала, интереса к жизни и к творению Энрике не достаёт. Давно и, может быть, уже безысходно.
Так вот, об Энрике и нерядовой ситуации.
На всей поверхности Урана по определённой системе были расставлены навигационные буи. Эти сложные технические устройства выполняли основную функцию – находиться строго в своей координате для навигации «Джульетты» и других транспортных средств, перемещавшихся по поверхности планеты или над ней. Буи имели связь с группировкой спутников и свои координаты определяли с точностью до пяти миллиметров. Каждый буй был оснащён двигателями, несколькими движителями (они могли перемещаться практически по любой твёрдой и жидкой поверхности), аккумуляторами, генераторами, устройствами крепления к поверхностям, радиоприёмниками и радиопередатчиками, мощными источниками света для установления оптического контакта и много чем ещё. Кроме того, каждый буй оснащался несложным физико-химическим оборудованием, способным определить силу ветра, температуру и состав поверхности и атмосферы и несколько других параметров, поэтому буи использовались ещё и в научных и метеорологических целях. На некоторых также устанавливались блоки для проведения научных экспериментов, в данном случае – биологических. И вишенка на торте: на каждом буе размещался НЗ – топливо для скутеров, автономный отопитель, способный поддерживать приемлемую температуру внутри скутера в течение недели, незамысловатый набор лекарств, три скафандра, набор для ремонта скафандров и питание на десять человеко-дней с примитивным устройством для разморозки. Буй представляли собой динамическую конструкцию, которая могла меняться в зависимости от условий и задач, в шарообразном состоянии его диаметр составлял примерно восемь метров. Первые несколько дней буи оставались красными, ну, а потом, понятное дело, становились никакими.
Буи были простыми и надёжными, однако из-за экстремальных условий эксплуатации то одно, то другое выходило из строя. Профилактику и ремонт в стандартных ситуациях обеспечивали дроны, однако и люди на буи наведывались, чтобы что-нибудь отремонтировать или просто так, в целях отработки чего-то там, что одному Забушеку было, ну, или должно было быть, достоверно известно. Обычно к бую отправлялось три-четыре человека на небольшом шестиместном скутере. Как правило, экспедиции посещали буи в том же полушарии, в котором в тот момент находилась «Джульетта», но даже при том экспедиция могла длиться до трёх недель. Это было одним из самых опасных мероприятий из всех регламентных работ, поэтому команды на буи составлялись, как правило, из опытных специалистов.
Что же предложил Вильгельм Забушек? Судя по всему, он задумал отправить в экспедицию совсем неопытных в этом деле сотрудников второй вахты, а для подстраховки снарядить с ними тех, кого он перечислил, из их, четвёртой, вахты. То есть, большой пятнадцатиместный скутер, более прожорливый и менее манёвренный, и кучка непуганых дилетантов с раздутым эго, которых, ух ты, послали на такое сложное задание, жаль только, это старичьё под ногами вертится. Основываясь на горьком опыте, не шло речи о том, чтобы более профессиональные сотрудники выполняли работу, а новички учились. Нет! Забушек обязательно настоит, чтобы молодняк реально выполнял работу, а профессионалы из четвёртой стояли за спинами и морщились, но ничего не говорили. А попробуй ослушаться – тут же из премии двадцать процентов вычтет, и обжалуй потом путём обмена электронными сообщениями с непредсказуемым результатом по радиосвязи полтора года.
Энрике обречённо вздохнул. Эх, тяжко ему. А потому что больше некому. Элли вспылит, Колю Забушек не послушает, да и выделяться нельзя, а остальные просто не смогут сформулировать. Ситуацию разруливать надо, и кроме него, Энрике, некому, даже если это и в тягость.
– Господин Забушек, – проговорил Энрике, рассматривая поверхность стола, – надеюсь, в речи Элли вы увидели суть. Не только эмоции. Сотрудники второй смены неопытны. А экспедиция опасна. По-настоящему опасна. Шанс погибнуть в ней составляет двадцать восемь процентов.
– А никто за всё время! – язвительно прошипел Забушек. – Не погиб. Ваша статистика…
– … основана на учёте опыта сотрудников. С какой вероятностью обычный человек сможет управлять организацией труда на «Джульетте»? Даже если прочитает подходящий учебник? А с какой вероятностью то же самое сделает человек с вашим опытом? Вот то-то и оно. Эффективность зависит от опыта.
Забушек замолчал и внимательно смотрел на Энрике, обдумывал услышанное. Энрике дал ему время на осмысление и продолжил:
– Мы целиком и полностью поддерживаем вашу идею о том, чтобы новые сотрудники приобрели опыт. Однако в других ситуациях, я это видел, обычно с опытной командой отправляют одного или двух воспринимателей опыта. Не больше, чтобы в критической ситуации их можно было спасти. Четырёх спасти гораздо сложнее, – Энрике сделал ещё одну паузу. – Господин Забушек, можно вас попросить? Может быть, методику шокового погружения в реальность мы отработаем в неэкстремальных условиях? Методика великолепная, но вот ответственность за человеческие жизни… Вас же потом обвинят. И ещё… про ремонт буя неопытным сотрудником по командам другого неопытного сотрудника с Земли… вы же знаете, зачем нужны буи… это же не тренажёры. Пожалуйста, простите, я непрофессионал в вашем деле, но, может быть, мои мысли будут полезны…
Энрике замолк, взял вилку и принялся лениво ковыряться в тарелке.
Забушек молча развернулся и вышел.
– Энрике, – прошептала Элли, но прошептала громко, и все услышали. – А про двадцать восемь процентов откуда? Я о таком не слышала…
Энрике горестно улыбнулся.
– Только что выдумал.
* * *
– Джентльмены, госпожа премьер-министр ожидает вас, – секретарь учтиво поклонился и жестом указал на дверь кабинета.
Кристофер Мэй, глава Секретной разведывательной службы МИ-6, и агент Ричард Фоли вошли в кабинет, ступили на бордовый ковёр, который начинался сразу от двери, и замерли в ожидании предложения пройти.
Патриция Томпсон, премьер-министр Соединённого Королевства, стоявшая до того у окна в задумчивом созерцании вороны, пьющей из лужи посреди Даунинг-стрит, развернулась к гостям и вежливо улыбнулась. Томпсон недавно сравнялось сорок девять. Она была среднего роста, и невысокие каблуки это лишь подчёркивали. От природы красивая и стройная, она выглядела так хорошо, как позволяли современные средства медицины и косметологии. Другими словами, выглядела она прекрасно, но возраст, имея в виду указанные обстоятельства, легко угадывался, как и то, что Патриция Томпсон этим обстоятельством немного обеспокоена.
Премьер-министр быстро подошла к гостям. Первым она пожала руку Мэю, и тот слегка склонил голову в вежливом поклоне.
– Мистер Мэй, рада вас видеть.
– Рад видеть вас, – быстро проговорил глава МИ-6. – Позвольте вам представить, агент Фоли.
Томпсон обратила свой взгляд на Фоли, посмотрела ему прямо в глаза и чуть шире улыбнулась.
– Рада встрече с вами, агент Фоли.
В голосе премьер-министра Мэю послышалась лёгкая ирония. Они так и продолжали стоять у самых дверей в ожидании предложения пройти, а Томпсон тем временем опять повернулась к Мэю и вежливо, но настойчиво проговорила:
– Благодарю вас, мистер Мэй.
Замешательство главы МИ-6 (премьер-министр ясно дала понять, что хотела бы продолжить беседу с агентом без него) длилось долю секунды, ровно столько, чтобы госпожа премьер-министр это заметила.
– Конечно, госпожа премьер-министр. Искренне рад был встретиться с вами. Если у вас будут ко мне какие-либо вопросы или поручения, пожалуйста, дайте знать.
Мэй, пятясь назад, потому что к премьер-министру невежливо поворачиваться спиной, вышел из кабинета. Дверь за ним закрылась, и премьер-министр и агент остались наедине.
– Располагайся, Дик, – Патриция жестом указала на уголок, где стояли невысокий столик, сервированный для чая, и два кресла. – Пожалуйста, чувствуй себя свободно, – она усмехнулась. – Можешь даже ноги на стол положить, я не скажу Мэю.
Ричард склонился к руке Патриции, взял её в свою руку и легко коснулся губами тыльной стороны её ладони, а она легко потрепала его по волосам.
Они опустились в кресла. Ричард примостился на краешке, выпрямив спину. Патриция же, напротив, уселась глубоко и закинула ногу на ногу. Юбка задралась заметно выше колена, но Патриция не стала её поправлять. Взгляд ее был весёлым и ироничным.
– Прекрасно выглядишь, Патриция, – сказал Фоли с искренней улыбкой.
– Пэт. Дик, ты же называл меня Пэт. Крошка Пэт…
– Минутку, – Ричард расплылся в улыбке, – крошкой не я тебя называл. Ты меня с кем-то путаешь.
На щеках Патриции на секунду выступила краска.
– Ой, – спохватилась она, – прости. Вечно вас путаю.
И они весело рассмеялись вдвоём.
– Это ты прекрасно выглядишь, Дик, – вдруг сказала Патриция. – А я…
– Пэт, – Ричард перегнулся через стол и взял двумя руками её ладонь, – ты очень красивая женщина. Вот что я тебе скажу. Может быть, уже прошло время комплексов? Может быть, уже достаточно ты видела в жизни свидетельств своей красоты? Поверь тем людям, которые считают тебя красавицей. Начиная с меня, надеюсь, моё мнение для тебя всё ещё значимо. И поверь миллионам избирателей-мужчин…
– А они-то при чём? – Патриция вскинула бровь в искреннем удивлении.
– Как при чём? – столь же искренне удивился Фоли. – По-твоему, они голосовали за тебя из-за твоей предвыборной программы?
И они опять рассмеялись.
Они пили чай и вспоминали колледж, юность. Они могли себе позволить на это не больше четверти часа, но наслаждались каждой минутой. И, конечно, им не хватило бы и сто раз по столько.
Наконец, вдоволь насмеявшись и сделав очередной глоток чая, Томпсон перевела разговор:
– Ну, что там с Россией опять?
Фоли моментально сменил тон на деловой, хотя ни один из них и не делал вид, что предыдущих пятнадцати минут не было.
– Думаю, тебе доложили об этом деле полно и достоверно.
– И всё-таки, пожалуйста, изложи в двух словах. Чтобы удостовериться, что мы ничего не упускаем.
– Хорошо, – Фоли взял в руки чашку с блюдцем, продолжая сидеть на краешке кресла. – Три года назад в России появилось религиозное движение «Чистота и Честь». Декларируемая цель движения – очищение церкви от греховного мирского и возвращение подлинной веры. По сути, это призыв к жизни строго по Новому Завету в самом консервативном его толковании. Однако в скором времени их предводитель, Пророк Стенька, начал призывать истинно верующих к более активным действиям, а именно к насильственному насаждению жизни по канонам. Этим движением были сформированы дружины, внешне разрозненные формирования, но жёстко координируемые кабинетом Стеньки. В качестве инструкторов дружины используют отставных военных и полицейских, которых привлекают высокой оплатой.
Должен сказать, и идеологическая машина у «Чистоты и Чести» работает эффективно. Многие присоединяются к дружинам, или просто к движению, сочувствуя идеям, проповедуемым Стенькой. Этот молодой священник тонко уловил общественный запрос – действительно, русский народ истосковался по высоконравственному. Это в природе русских – вести себя непотребно и одновременно с тоской мечтать о высоком.
По сути же, сформированы террористические ячейки, любую из них можно привести в действие в любое время. Причём эти ячейки поддерживаются уже заметной частью населения. Нам известно о нескольких фактах неповиновения полиции.
– Неповиновения? Полиции? – Патриция вскинула бровь. – Немыслимо.
– Именно так. Полиция же попустительствует.
– Как такое возможно?
– Это, Пэт, и есть самая интересная часть истории. Думаю, ты уже слышала имя: Игнат Рафаэлевич Ходырев. Один из богатейших людей мира. Нам достоверно известно, что «Чистоту и Честь» создал именно он. Стенька лишь его марионетка. Мы не знаем достоверно его главную цель. Возможно, он сам допускает вариативность. Однако определённо, что ближайшая его задача – захват власти в России. Он уже готовит марионеточного президента.
Премьер-министр медленно встала и в задумчивости подошла к окну. Агент моментально вскочил на ноги, однако остался стоять у столика.
– Дик, а разве захват власти – это не цель сама по себе?
Ричард немного прошёлся, свёл и расправил плечи, разминаясь.
– Ходырев расшатывает страну. Нам известно, что его команда прорабатывает планы уничтожения элементов систем снабжения и коммуникации, причём речь о населении. Центральный банк разрабатывает планы масштабной денежной эмиссии, которая никак экономически не обоснована, она лишь обесценит деньги. Ну, и сеяние раскола в обществе. Итогом всего этого будет ослабление страны.
– Кому выгодно?
– Госпожа премьер-министр, – агент широко улыбнулся, – думаю, это вопрос к дипломатическому ведомству. Но большую часть финансирования Ходырев получил от Объединённого Халифата.
– Да… – задумчиво проговорила премьер-министр. – Вопрос задали и ответ уже получили… Всё как сто лет назад, только наоборот. Террористы-христиане и кроткие мусульмане, спонсирующие их. И во всё это русские пытаются втянуть нас.
– А мы вынуждены втягиваться, – Ричард обречённо склонил голову. – Проповедники, подобные Стеньке, уже появились в Австро-Венгрии и Болгарии. Не настолько радикальные, однако и Стенька поначалу таким не был. Можно лишь предполагать, что будет дальше. Русские предложили план противодействия этой угрозе, впрочем, авантюрный. Хотя, кто когда-нибудь видел не авантюрный русский план?..
– Дик, а почему они предложили всё это через тебя? – неожиданно спросила Патриция и, обернувшись, посмотрела ему прямо в глаза.
– Потому что им нужен новый секретный канал коммуникации. Русский Президент ведёт себя пассивно, он не будет говорить с мировым сообществом напрямую. Даже секретно с лидерами ведущих государств. Главы Германии, Италии и Чехии уже пытались это сделать – безрезультатно. А существующим теневым каналам связи ключевые игроки, их уже можно называть оппозиционерами, не доверяют.
– Это ты уже мистера Калинкина называешь оппозиционером? – Патриция искренне улыбнулась.
– Уже да, – согласился Дик. – И госпожу Дворянцеву, и ещё некоторых людей. Пусть «оппозиция» будет условное обозначение, хорошо?
– Хорошо… и всё-таки…
– Почему я? Сложно сказать…
– … но они точно сделали правильный выбор, – закончила фразу Патриция. – Ты честен, не связан с политическими группами, но хорошо в них разбираешься, знаешь, к кому и с чем обратиться, и у тебя в юности была связь с премьер-министром, и у последней сохранилось к тебе расположение и доверие, – Патриция говорила об этом, глядя ему в глаза открыто и доброжелательно, поэтому неловкости не возникло.
– Думаешь, они знают про нас, прошло почти тридцать лет? – спросил Ричард и осёкся. Вопрос был риторическим, и Патриция не стала на него отвечать.
– Надо сказать, русская разведка хорошо поработала. Или это не разведка?
Дик пожал плечами, задумался и продолжил лишь после небольшой паузы.
– Не уверен. Ты когда-нибудь слышала об отряде «Дельта»?
– Что-то… – Патриция наморщила лоб, вспоминая, – что-то…
– Это подразделение русского ФСБ. Формально подчиняется директору ФСБ, однако, не знаю, как это оформлено официально, командование передано помощнику президента. Скорее всего, помощник президента занимает в ФСБ какую-то должность. Кстати, этот помощник, я говорю о Калинкине, и создал «Дельту». Отряд очень специфичный. Все служащие наивысшего уровня – и боевой состав, и штабной, и гражданские сотрудники. Они набирают лучших из лучших, причём не только по боевым навыкам, но и по моральным качествам, и также огромное значение придают интеллектуальным способностям. Не удивляйся, – Ричард слегка улыбнулся в ответ на немой вопрос с привычно вскинутой бровью, – у этого отряда есть одна специальная функция. «Дельта» испытывает в боевых условиях инновационные технологии. Оружие, средства защиты и так далее. Их основные боевые машины, «Грифоны», вообще сконструированы так, что на них можно легко установить практически любое оборудование, любое вооружение, а потом так же легко демонтировать. Сейчас, например, они испытывают в качестве оружия ближнего боя наши «Рэйвены». Ты знаешь, о чём я.