Герман Фальк
Третий Шанс
Эта книга не о том, как делать в жизни сложный выбор. Она о том, как жить, чтобы выбор состоялся, чтобы было из чего выбирать.
Поначалу я задумывал «Третий шанс» как роман психологический, для медленного чтения. А в итоге получился «экшн», и чем дальше, тем динамичнее. Всё как в реальной жизни, по себе знаю. Когда человек развивается, мир вокруг неизбежно приходит в движение. Именно так: работаешь над собой, а меняется мир вокруг. И препятствия, которые кажутся незыблемыми («да куда мне», «вот если бы мне дали возможность»), вдруг сначала ставятся под сомнение, а потом просто превращаются в дым. Невозможное становится простым.
Моему герою в некотором смысле повезло: в его судьбе произошел фантастический перелом. Теперь он вынужден «вытаскивать из пассива» и развивать те качества, которых, как ему показалось бы, задумайся он о том, у него нет. Прежняя обыденная жизнь героя требовала от него немного, а он и не хотел от себя большего. Не нужны были ему тогда ни интеллект, ни благородство, ни смелость, ни способность глубоко чувствовать. Но ситуации, одна другой серьезнее, заставили бывшего простого автослесаря читать книги, заниматься спортом, а потом и совершить подвиг, потому что по-другому было никак нельзя.
Героя моей книги ожидает много испытаний и потерь, но главное его приобретение – острый интерес к жизни.
В рутинной повседневности, без внешнего толчка, выбрать не диван и сериал, а ежедневное развитие собственной личности – такое под силу не каждому. Но, поверьте, оно того стоит. Нужно просто становиться лучше каждый день. И не упускать шансы.
Часть первая
Он даже не заметил, что это была за тачка. Просто окатила из лужи и исчезла за автобусом. Окатила конкретно – моментально промокли и штаны, и кофта, а под ней даже футболка немного. А ещё обиднее, что промокла сигарета, которую только что достал. Коля, не стесняясь, громко ругнулся вслед машине и швырнул дряблую сигарету на тротуар. Достал другую. Зажигалке от лужи не досталось, она была в правом кармане, поэтому раскурилось легко. Короче, в автосервис, где работал, Коля явился злой.
А ещё вот чего. Когда он уже подходил к воротам, прямо перед ним лихо притормозила ярко-красная «четвёрка» «Ауди». Ну, допустим, «пятилетка», определил Коля на глаз, но всё равно тачила конкретная. А главное – такая девица из неё вышла! Не сказать, что высокая, но фигурка точёная, мини-юбочка, ботфорты… М-м-м… А буфера! Точно не отказался бы. Вон и мужики, кто уже пришёл, все вывалили посмотреть. Мастер Андрюха, само собой, первый подкатил. Разговаривает сразу так типа конкретно, по делу, а сам на жопу всё равно поглядывает. Кобель тоже ещё тот…
Тут мужики заметили и Колю. И заржали, уроды. Коля, мол, говорили тебе, не становись против ветра. Гы-гы, как смешно!
Коля докурил сигарету, попялился на цацу, которая уже что-то вместе с Андрюхой разглядывала под передним крылом (а зачётно нагнулась), и пошёл в раздевалку. В мокрой одежде становилось уже зябко.
Пока переодевался, в раздевалку ввалился Петька в обнимку с термосом.
– Держи, Колька, – Петька, улыбаясь, протянул Коле кружку. – Галка готовит, супер-вещь! Зелёный чай с имбирём, лимоном и мёдом. А то простудишься ещё. И там, это… У «Ауди» этой красной подвеска постукивает, Андрюха её уже на подъёмник загоняет, так что давай, минут через пять подходи, твоя же тема.
И вот так Коля проваландался с «аудюхой» полдня, потом ещё, пока за запчастями ездили, «Фокус» был, тоже подвеска, ещё какой-то ерундой занимался, даже телек в развдевалке посмотреть почти не получилось. Зато у Андрюхи как раз днюха была, и он на обед всех угостил пиццей и тортом. Пиво, правда, зажал, но сказал, что в конце дня можно будет, и убрал в холодильник.
Ну, в общем, вот так день и прошёл.
Зато, правда, закончился день шикарно! Во-первых, за «Фокусом» приехал один очкарик… Ладно, про очкарика отдельно. Главное, Андрюхе надо было уходить в шесть, а деваха за «аудюхой» очень просила сегодня ей машину отдать, но приехать могла только после семи, и Андрюха подпряг Колю, чтобы тот отдал машину клиенту. А по факту получилось, что обоим.
Деваха приехала без десяти семь. И как-то так Коля ей мастерски машину на подъёмнике сначала показал, потом так хорошо вместе проехались, что Лариса (так её звали) предложила подвезти Колю до дома, поскольку он и так уже из-за нее задержался. Ну, вообще-то, он, бывает, и до десяти работает, но сегодня как раз график был до шести. Попёрло, короче.
Лариска оказалась классной! Работает каким-то там где-то маркетологом, на «аудюху» сама заработала, в кредит, правда. Весёлая такая. До Кузьминок ехали час, и она всю дорогу чего-то щебетала, Коля не успевал слово вставить. А чего? Он на себя в зеркало перед выездом посмотрел – очень даже. Рост метр восемьдесят, волосы зачёсаны назад, плечи широкие… Живот, правда, уже приходится втягивать, но в кофте навыпуск почти незаметно. И вообще, девушки Коле часто улыбаются, с некоторыми даже можно замутить, если место найти. Не совсем за так, конечно, получается, им же всё равно цветочки-шампусик надо, а то как-то нехорошо. Телефон Лариса, правда, не оставила, но зато Колин записала.
А пока он её ждал, как раз приехал очкарик за «Фокусом». Коля сидел на скамейке у сервиса и пил пиво. Достал пачку, но сигареты, как оказалось, закончились. Тут и материализовался этот ботан. Неожиданно как-то возник. Сел рядом, протянул пачку. Коля взял сигарету, потом очкарик вытащил себе. Закурили.
– Пива хочешь? – спросил Коля.
– За рулём, – очкарик вздохнул. – А так-то коньячку бы с удовольствием. У нашего профессора на кафедре целый шкаф коньяка. Пациенты тащат.
– Может, чаю?
– Угу, – кивнул очкарик, – это можно, спасибо.
Коля быстро сбегал в подсобку, слава богу, чайник только вскипел, получилось быстро.
Закурили ещё по одной.
– Тяжёлый день был? – спросил Коля.
Очкарик кивнул.
– Чем занимаешься-то?
– Да, – очкарик махнул рукой, – в НИИ одном. Проблемами мозга занимаемся. Сложная это, Николай, штука.
Коля вздрогнул: он же вроде имени своего ботану не говорил. Очкарик усмехнулся и жестом указал на бейджик на Колиной робе.
– Кеша, – весело представился он и протянул Коле руку.
Ну, вот так и познакомились. Вообще-то к интеллигентам Колю не тянуло, нудные они. Но Кеша вроде как ничего был. Молодой ещё, лет двадцать с небольшим, не испорченный. И ездит вон на старом «Фокусе», не избалованный. Не то, что эти, бывают, которые типа из «золотой молодёжи». Конечно, дети олигархов в их сервис не заезжают, зато у тех, кому папы купили подержанные «Мерсы», понтов на сотню олигархов хватит.
– Ну да… Замудрёная штука мозг, – согласился Коля. – И что, ваш профессор сильно вас гоняет?
– Да нет, – Кеша пожал плечами, – сами себя гоняем. Трое суток не спал, а пролетели как час, – он чуть наклонился к Коле и тихо произнёс: – Готовим эксперимент по полному сканированию мозга.
Коля хотел спросить: «Это как?». Но произнес другое:
– Зачем?
– Представь: содержание мозга можно записать в компьютер, а потом полностью восстановить, например, в другом теле! Допустим, человек смертельно болен, а его сознание переносится в тело здоровое…
– Типа как в компьютерной игре «сохраниться»?
Кеша внимательно посмотрел на собеседника.
– А вот такая аналогия мне в голову не приходила… Хотя, да! Например, солдат при выполнении смертельно опасной миссии… или разведчик, раздобывший ценную информацию…
О-о-о… Да его сейчас понесёт! Фанатик, что тут скажешь. Ботаник-фанатик.
– И чё, кому-то так мозг пересадили уже?
Кеша, который уже было воодушевился своими фантазиями, как-то ошалело посмотрел на Колю и отрицательно покачал головой.
– Нет пока. Сегодня только ещё аппарат для сканирования настроили. Потом ещё сканировать, исследовать результаты… Да и до технологий переноса ещё как до Луны. В компьютере бы для начала мыслеобразы распознать. – И вдруг он посмотрел на Колю, будто бы первый раз увидел: – Не хочешь поучаствовать в эксперименте?
– Чё? – Коля сначала немного опешил, но сразу же сообразил: – А-а, типа в моих мозгах покопаться?
– Как хочешь, – Кеша пожал плечами и усмехнулся. – В принципе, найдём мозги для эксперимента. Даже забесплатно.
– В смысле, а вы…
– Ну да, – Кеша наклонился к Коле почти вплотную и тихо, со значением, проговорил: – Бюджет на исследования выделили просто шикарный! Ты за сканирование тысяч десять мог бы получить.
Вот тут Коля офонарел. Половину месячной зарплаты за…
– Так, Кеша, давай ещё раз. Вы там электроды в мозги совать будете?
Кеша рассмеялся.
– Да ну, что ты, нет, конечно! Просто такой шлем с проводами на голову наденут, и минуту сидеть неподвижно надо будет. И всё.
И Коля согласился. Договорились на утро завтрашнего дня, чтоб не передумали, хотя Коля всё равно боялся, что за такие бабосы своих подгонят, а ему откажут. Кеша оставил адрес, где сканировать будут, написал свой телефон и укатил.
Потом приехала Лариса за тачкой своей, ну так, в общем, и день к концу подошёл. А с Лариской было классно! Весёлая, лёгкая! И ножки, конечно, супер, и всё остальное. Жаль даже, что доехали всего за час, так бы и катался с ней. Пошутил ещё в конце: «Ну что, ещё кружок?». Но она там с какой-то подругой встречалась, короче, оставил ей свой телефон и пригласил в кафе. Вот, кстати, Кешина десяточка и пригодится. Гульнуть можно так, что потом приятное продолжение вечера практически в кармане!
Когда пришёл домой, «Поле чудес» уже закончилось, да и хрен с ним. На кухне по телеку уже шла программа «Время», или как там она теперь называется. Аня, жена, была домашнем халате, ну, такой не длинный, но и не сильно короткий, так, коленки чуть прикрывает. Она чмокнула Колю в губы, а он ущипнул жену за попу. «А ничего у меня Анька-то! Ещё даже очень! Но, как говорят, жена – это хлеб, но иногда можно и булочками побаловаться».
Машка сидела в большой комнате и смотрела мультик по видику. Жили они в «двушке», поэтому большая комната была и их с Анькой спальней, и гостей в ней принимали, ну и так, когда все вместе, в ней тусили.
– Эй! – весело прикрикнул он. – А ну марш отца встречать!
– Папа! – закричала Машка, не отрываясь от телевизора. – А мне три годика!
О как! «Р» научилась выговаривать. Аня улыбнулась, заглядевшись на дочку, а Коля пошёл переодеваться.
– Есть будешь? Фу-у… Опять пиво пил?
– Да я чуть-чуть, Аньк! – Коля выпалил это машинально, но, если по-чесноку, то без зазрения совести. – У Андрюхи днюха сегодня, ну мы, короче, после смены… Но только пива!
– Да ладно, – Анька махнула рукой, – всё ясно с тобой.
Но видно было, что не сердится. Ну, а чего, не пьяный же пришёл. Анька отправилась на кухню собирать на стол, бросив на ходу: «Хоть с дочкой посиди». А чего с ней сидеть-то? Вон она, в телек уставилась, хоть хлопушки над ухом хлопай, даже не заметит. А всякие там поиграть или «позаниматься с ребёнком» Коля даже не знал, как. Да и вообще, в садике они и играют, и занимаются, а тут пусть хоть дома мультики свои посмотрит. И вообще спать ей пора.
Коля вошёл на кухню и уселся на табуретку. На сковородке шкворчала жареная картошка, Анька помешивала в кастрюле суп, который сварила на завтра и послезавтра. По телевизору начинались новости. Коля взял было пульт, чтобы сделать погромче, но Анька вдруг сказала:
– Сегодня на Машку отличные резиновые сапоги видела, – она вздохнула. – Три тыщи.
– И чё, не купила?
– Ну… – Аня замялась. – Если ничего больше не найду, то эти… Дорого, конечно, но они правда суперские.
– Я принесу завтра пять тыщ, – вдруг неожиданно для себя самого выпалил Коля. – Так что иди и покупай.
– Халтуру, что ли, нашёл? – спросила Аня, не поворачиваясь. – Совсем поздно завтра придёшь?
Вот кто его за язык тянул? Мог бы… Да, хотя, чего, с Лариской и на пять штук в рестик затусить можно, ну, и потом, она же пока ещё не позвонила, может, вообще не позвонит, а тут семья, сапоги для ребёнка, всё такое… И тут Коля опять сам себя удивил.
– Вообще-то они там десятку обещали, если всё хорошо пройдёт, – бросил он небрежно.
Аня обернулась, лицо её стало испуганным.
– Ко-оль… – протянула она. – Это кто такие «они»?
– Ну, там, один очкарик сегодня приезжал, они, в общем, мозги исследуют. Ну, короче, и предложили мой мозг сфотографировать за десятку. Говорит, бабла им немеряно на эксперимент дали, ну вот…
– Десять тысяч?!
Коля небрежно кивнул.
– Коля! – воскликнула Аня. – Ты понимаешь, что такие деньги за просто так не предлагают?! Что ж очкарик сам себе мозги за такие деньги не сфотографирует?! Коль, это разводка какая-то. Мы сапожки-то так как-нибудь справим…
Ну, и там больше пошёл прогон, что, мол, если бы всем такие деньги раздавали за тупо «сфотографироваться», то они бы давно своих родственников натащили, что это точно либо разводка, либо там что-то опасное, про рак мозга и всё такое. И никакие там уверения, что, мол, я сначала всё проверю, – ну никак. Ни в какую.
* * *
А утром Коля отправился в НИИ.
Было страшно. Всю ночь он не спал, ворочался. Анькины слова про рак мозга не шли из головы, ну, и нафантазировал разного. Но как представлял, что они на десятку покупают сапоги Машке, а потом Аньке… Не, на эти деньги приличные сапоги можно взять, ещё на погулять останется. А что потом ещё от рестика останется, Коля Аньке отдаст. Типа в семейный бюджет. Ну, и вот с этими фантазиями страшилки про рак мозга как-то на второй план задвигались. В общем, до полшестого Коля промаялся без сна, потом встал, побрился и поехал. Даже есть не хотелось.
Аня только просыпалась, когда он уходил. А Машка дрыхла, высунув из-под одеяла ногу… И так смешно волосы по подушке раскидались, Коля аж умилился. Подошёл, поцеловал дочку в щёку, тихо сказал Ане: «Пока». И быстро ушёл.
Нет, волновался всё-таки. Попытался про Ларису подумать, но не думалось. И про рак мозга не думалось, и вообще ни про что. Только страшно стало, аж накрыло.
Ну, а дальше приехал в этот НИИ, набрал внутренний номер Кеши. Тот через пять минут спустился. Покурил, пока Кешу ждал, два раза. Потом ещё вместе покурили.
А потом потащил его Кеша к одному врачу, к другому врачу, то-сё, ухо-горло-нос, присядьте-прилягте, достаньте нос кончиком пальца, короче, как в военкомате. Так закрутили, Коля даже отпотел немного. А потом обрили. Реально, наголо. Типа, чтобы электроды плотно прилегали.
Как врачи закончились, Кеша привёл его в комнату, там были ещё двое таких же очкариков и лысенький мужичок в белом халате. Профессор, наверное, тот самый. В общем, у Коли опять сердце в пятки, уже ничего не соображал, лишь бы быстрее. Видеокамеру ещё поставили! Да ну, жалко, что ли, наоборот, свидетельства останутся, если что, надо только под каким-нибудь предлогом копию потом попросить плёночки-то.
А они, как назло, чего-то ещё тянули. И между собой что-то там перетирали, с Колей не разговаривали совсем. Даже как-то момента не было, чтобы спросить про рак мозга. Ну, там, ручки крутили, на приборах что-то настраивали, на компьютерах таблицы гоняли. Пока то да сё, один очкарик попросил Колин паспорт, переписал данные в какой-то бланк, потом велел расписаться и (вот оно круто!) сказал, что сразу потом проводит его в кассу, где Коле дадут десять тысяч. Ну как же, всё официально, не шарашкина контора! В бланке, правда, Коля увидел сумму чуть больше, но очкарик что-то там пробухтел про подоходный, а потом Кеша потащил Колю к приборам, и Коля напрочь забыл про ведомость и про налог. Быстрей бы всё закончилось, чтобы получить свою десятку и валить отсюда. Завтра у Коли выходной, поведёт семью покупать сапоги.
За мыслями о сапогах он даже не заметил, как его усадили в кресло, бритую башку намазали каким-то гелем, налепили присосок, потом сверху стала опускаться… Ну вот откуда в голове это слово вдруг всплыло! – полусфера.
И… как бы сказать, не засыпал… Хотя, нет… В последний момент Коля поймал на себе взгляд Кеши. Пронзительный и… добрый что ли… А потом как будто этот взгляд замутнился на секунду. Хотя до этого, вроде, тряхануло, как от удара током, но больно не было. Наоборот, лёгкость какая-то в теле появилась, захотелось вскочить и попрыгать, размяться. Коля поворочался в кресле. Волосы на голове? Обрили же, вроде… Или в мозгах всё же покопались? И вот тут как бы должно стать страшно, но мысли просто путались. Ну, не в коме же он… Хотя чёрт знает, что у этих медиков-экспериментаторов… А страшно так и не делалось.
Коля сфокусировал зрение.
Перед ним стоял… дедушка Кеши? Те же черты лица, тот же взгляд, что и секунду назад. Только стал старенький, как будто ему сто лет, не меньше. Очки в оправе такой толстой, сейчас, вроде, уже не носят такие. Из-за его спины выглядывала девушка. Очень красивая! Высокая, черты лица такие хорошие, русские… А, вот правильное слово: утончённые. Тёмные волосы и стрижка каре такая аккуратненькая. Чуть поодаль внутри висящих в воздухе графиков топтался высокий парень типа очкарик, только без очков. И все в белых халатах. Стоп, Коля. Какие ещё «висящие графики»?
Но графики просто высвечивались прямо в воздухе. А в комнате изменилось… всё! Другая мебель, другое… всё! И были-то они в НИИ на восьмом, кажется, этаже, а здесь прямо за стеклянными стенами начиналась лужайка, а за ней блестела широченная река.
– Это что за перестановочки? – пробормотал Коля.
– Ну, здравствуй, – сказал дедок, чётко выговаривая каждое слово. – Сто лет не виделись.
– Профессор, – подала голос девушка, – ему, может, поспать? Или, может, наоборот, взбодрить?
«Ох, щас встану и всех тут взбодрю!» – подумал Коля, но сказать ничего не успел, потому что стоящее у стола кресло бесшумно подъехало точно под задницу деду, и тот, даже не оглянувшись, присел.
– Добро пожаловать в будущее, Коля, – проговорил дед-профессор.
– Куда?! – Коля ошалело блуждал взглядом по комнате. – А где Кеша? – спросил он уже дрожащим голосом.
Дед усмехнулся.
– Эх… давно меня так не называли. Нынче-то всё больше Иннокентием Аристарховичем. Сейчас две тысячи девяносто восьмой год, Коля, и мне уже сто пятнадцать.
Кресло с дедушкой подъехало вплотную. Профессор посмотрел на Колю, как тогда в НИИ, пронзительно и по-доброму, только теперь в его глазах была ещё и… как же правильно сказать… Столетняя усталость.
– Предвосхищаю твой вопрос: мы не перенесли тебя в будущее. Мы отсканировали твой мозг, взяли образцы тканей и сохранили данные. А сейчас, под конец века, когда появились технологии, мы восстановили тебя здесь. Тот Коля, из две тысячи шестого, получил свои десять тысяч и отправился домой. И на следующий день купил дочке и жене сапоги.
«Ой, откуда они про сапоги знают…»
– Нет, – дедушка Кеша засмеялся, – не копались мы в твоих мозгах. Просто созванивались и много раз виделись после сканирования. Я у тебя ещё лет десять потом свои машины ремонтировал. Хотя, чтобы нагляднее было…
Вдруг окна плавно затемнились (вот просто так стёкла почернели), и посреди комнаты появилось кино. Так же, как графики, – из ниоткуда, трёхмерное. Вот Коля с бритой башкой садится в кресло… молодой Кеша прикрепляет на голову присоски… на голову опускается полусфера… и дальше минуты две никто не шевелится… А потом полусфера поднимается, все пожимают Коле руку, и он вместе с Кешей выходит из поля зрения камеры.
Следующий кадр, уже со звуком. Та же комната в НИИ. Тот же Коля, только на голове уже «ёжик». Тот же молодой Кеша.
– Здравствуй, Коля! – Кеша радостно улыбается. – Как дела?
Коля равнодушно пожимает плечами:
– Да нормально всё.
– Когда мы делали сканирование мозга, помнишь?
– Ну да, – кивает Коля, – на той неделе в пятницу.
– Как себя чувствуешь?
– Да, Кеш, нормально я себя чувствую! – видно было, что Коле эти разговоры очень скучны. Ну, а чего там спрашивать – сфотографировали мозги, честно заработанное выдали, всё нормально, разошлись.
Кино исчезло, а стёкла опять стали прозрачными.
– Ну вот так, Коля. Этой записи девяносто два года. Мы её обработали, конечно… Ой, прости, не представил моих ассистентов. Милена и Ли Сы.
Коля, засмотревшийся было на девушку, сделавшую лёгкий реверанс, повернул голову к парню, затерявшемуся среди графиков.
– Ли кто?! Типа китаец?
Парень улыбнулся и спокойно пояснил:
– Так звали папиного боевого товарища. И когда я родился, ещё не сошла на нет мода китайские имена давать.
– Мода давать китайские имена? – ошарашенно переспросил Коля.
Ли Сы открыл было рот, чтобы, наверное, пояснить что-то про моду, но дедушка Кеша быстро его перебил:
– Вот что, Коля, давай-ка ты тут немного обживёшься, привыкнешь к новому для тебя миру, а дальше посмотрим, что да как. Миленочка, можно вас попросить: покажите молодому человеку, во что мир превратился за время его вынужденного отсутствия. А я, с вашего позволения, вернусь через пару дней, ну и дальше, как говаривали в наше время «будем посмотреть».
Дедок бодро вскочил с кресла, пожал ошалевшему Коле руку и вышел из комнаты, а кресло откатилось обратно к столу.
Коля тоже поднялся на ноги.
Милена стояла, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, смотрела на Колю и улыбалась. А халатик-то не сильно длинный, наконец, заметил Коля, и ножки… Да что там, идеальные! Ну, и всё остальное тоже супер. А Ли Сы продолжал бродить среди графиков. Ну чего ему тут упёрлось? Дедушка же сказал чёрным по белому – Милена покажет, а ты гуляй, очкарик без очков. Или это типа уже ревность?
– Николай, – подала голос Милена, не меняя позы, – прогуляемся?
– Давай, – откликнулся Коля, – веди.
Милена кивнула и, не говоря ни слова, направилась к выходу. Коля попёрся за ней, не отрывая взгляда от её попы. Реально зачётная девочка! Спасибо, дедушка!
Они прошли по коридору, по лестнице поднялись на второй этаж, Коля даже немного запыхался.
– Иннокентий Аристархович здесь всё обустроил, как он говорит, по-старому. Поэтому лестница обычная.
– А бывает необычная?
– Вообще-то везде… как это в ваше время называлось… что-то похожее на… а, вот! Эскалаторы. И перестаньте заглядывать мне под халат!
– Да я это… – Коля смутился. – А у вас в будущем что, глаза на затылке?
Милена вздохнула.
– Не смотрела я. А что, угадала? Вы просто в точности такой, как описал Иннокентий Аристархович, – и она засмеялась.
Они подошли к двери, Милена легко ее толкнула, и та открылась… Кстати, тут совсем не было дверных ручек.
– Проходите, Николай, это на ближайшее время ваша комната.
Коля вошёл, огляделся. Ну… комната как комната… Круглый стол, несколько кресел на колёсиках, дверь поуже, наверное, в ванную. Деревянное всё… Ну, ничего так…
– А где телек и кровать?
– Простите?
– Ну… телевизор. Кино смотреть там, новости… А кровать…
– А-а, – Милена опять засмеялась, – простите. Телевизор есть, просто никогда не слышала слова «телек». Смешно. Можно, тоже буду использовать? А кровать трансформируется из кресел, когда понадобится.
– И это, – спросил Коля, осмелев, – как сделать, чтобы стул под жопу подъезжал, как у дедушки Кеши?
И осёкся. Всё-таки с ним приличная девушка, а он – «жопа». Фильтровать базар надо. Но не извинился.
– Провода в мозги придется вставить, – спокойно, но с явной иронией ответила Милена, и, видя Колино замешательство, добавила: – Позже объясню.
Она сделала паузу, а потом задумчиво проговорила:
– Значит, кино хотите посмотреть? Может, так и лучше будет… Клин клином, а стресс стрессом… – И, повернувшись в угол комнаты, скомандовала: – Последний фильм о Джеймсе Бонде, пси-уровень два.
– Может, нашатыря принести? Или просто по щекам нашлёпать?
Фильм уже закончился минут пять как, а Коля всё ещё сидел в кресле, вцепившись в подлокотники побелевшими от напряжения пальцами. Это было… охрененно. Он затруднялся подобрать правильное определение того, что он только что видел… И дело было не только в незнакомых ему типах транспорта или оружия. Гляделось-то как банальная фантастика от больного умом сценариста. И не в скорости, с которой герои думали, принимали решения, говорили и просто двигались. Он не смотрел на экран, он был внутри действия! События происходили перед ним, за ним, над и под, граната взорвалась у самых его ног, он падал с огромной высоты, его выбрасывало в открытый космос, и тогда у него перехватывало дыхание… Ему было страшно и смешно, интересно и скучно, он чувствовал то возбуждение, то усталость так, как будто это были его собственные переживания!
– Впечатлило? – с улыбкой поинтересовалась Милена. – Ну, давайте, уже приходите в себя. А то правда нашатыря понюхать дам, – произнесла она с шутливой угрозой. – Просто это технологии, которых в ваше время не было. Это не только объемное изображение, главное – воздействие на мозг. Правильно модулированные электромагнитные и акустические волны заставляют вас испытывать эмоции, ярче воспринимать звуки и даже чувствовать запахи, а еще они воздействуют на вестибулярный аппарат. Отсюда реалистичность переживаний. Поэтому современные фильмы обычно длятся от сорока минут до часа, иначе будет слишком большая нагрузка на психику и вообще на организм, – Милена сделала паузу и вздохнула. – Иннокентий Аристархович говорит, что в наше время всё происходит на высокой скорости, а в ваше время всё спокойнее было.
Коля пожал плечами.
– Да у кого как насчёт спокойствия. У кого карманы от денег не закрываются, им, наверное, спокойно… Хотя, к нам на сервис, бывает, такие приезжают, вот вроде думаешь – ну, мужик, ну, у тебя ж всё вообще зашибись, тачка крутая, девка рядом нормальная, без закидонов, работа, все дела… А он всё чё-то дёргается. Да и Кеша сам, я его всего пару раз видел, но он впечатление спокойного не производил.
Милена ничего не ответила, просто покачала головой.
Опаньки! Коля вдруг сообразил: он про сервис рассказывает так, будто все еще там работает. Будто у него вроде как экскурсия в будущее. «Я чё, старый сейчас?» – вдруг пронеслось у него в голове. Но артрита и подагры вроде не ощущается, руки-ноги – все нормально. «Коля не тормоз, просто Коля в шоке», – сказал он сам себе, может быть, и вслух.
Милена теперь была одета в нежно-желтое платье с рукавами по локоть и свободной юбкой чуть ниже колена, и в лёгкие сандалии. Охренеть сексуально! Коля прямо-таки почувствовал, насколько.
– Может быть, прогуляемся? – прервала его размышления Милена, наверняка, правильно расценив его блуждающий взгляд. – И поужинаем.
Коля хотел было посмотреть на часы, но часов на запястье не оказалось.
– Ваш хронометр мы не стали восстанавливать, – пояснила Милена. – По правде сказать, и с одеждой-то не так просто получилось. Но Иннокентий Аристархович попытался подобрать что-то близкое к тому, в чём вы были во время сканирования. Задолго готовился – когда я пришла сюда работать пять лет назад, весь гардероб для вас уже была пошит.
Лишь сейчас Коля обратил внимание на то, во что был одет. Кофта, джинсы, куртка – всё выглядело как тогда, когда он пришёл в НИИ к Кеше. Но только теперь он вдруг заметил, что всё какое-то… удобное, что ли. Даже кроссовки были как по мерке сшиты.
И ещё он понял, что, наконец, начинает верить в то, что всё по-настоящему.
Они спустились по лестнице и вышли наружу. Здание при взгляде извне оказалось трёхэтажным кирпичным особняком, стоявшим неподалёку от широкой реки. Первый этаж был полностью застеклён, а на втором была огромная веранда, тоже с окнами от пола до потолка. Каких-либо серьёзных строений вокруг не наблюдалось, только лужайка, лес и река. И людей почти не было, лишь Ли Сы и ещё один мужик лет пятидесяти беседовали за столиком, накрытым прямо у реки, да возился лодочник у небольшого причала, к которому были пришвартованы две небольшие яхты и три вёсельные лодки.
Река была очень широкой. Очень. По ней, немного покачиваясь, шла красивая белая яхта с поднятыми парусами.
Откуда-то из леса поднялся необычный серебристо-голубой вертолёт. Коля уже догадался, что будет дальше. Это же пинг! В жизни он был похож на каплевидный микроавтобус с короткими крылышками на крыше, на каждом крылышке вращался небольшой винт. Пинг поднялся практически бесшумно, слышался лишь тихий шелест лопастей. Потом крылышки стали шире и вытянулись, винты поменяли угол наклона так, что вертолёт превратился в самолёт, а потом он поднялся ещё выше, винты совсем спрятались, крылья вытянулись ещё, и аппарат заскользил по небу, как планер. Коля провожал его взглядом, пока тот не скрылся за деревьями.
Конечно, в фильме он увидел много таких штуковин, а привычных ему машин и автобусов там не было совсем. Но теперь он наблюдал пинг вживую и испытывал уже не шок, а… как бы сказать… Коле было красиво.
– На лодке грести умеете? – вдруг спросила Милена.
Коля неуверенно кивнул.
– Мил, давай на «ты», а? Ладно? А на лодке… ну-у… можно попробовать. А она что, вообще без мотора? Ой! – вдруг спохватился Коля. – А мы вообще где? Это ж не Москва!
– Уже заметили? То есть, – Милена рассмеялась, – заметил. Вообще-то у нас так быстро на «ты» переходить не принято… Но Иннокентий Аристархович предупреждал…
– Что он ещё предупреждал? – буркнул Коля, немного даже обидевшись, рассердившись.
– Предупреждал, что культурный…
– Стой. Я чё, бескультурный, что ли, по-вашему?
– Николай… Коля… – Милена взяла его за локоть. – Позволь договорить. Культура вашего времени и нашего разная. Сейчас, в конце двадцать первого века, обращения на «ты» не так распространены, как девяносто лет назад. Но – давай попробуем, – и она мягко улыбнулась.
Вообще, заметил Коля, она часто улыбалась, и каждый раз это было без рисовок, в тему. Тут Коля немного напрягся. Как-то не вписывались слова «типа», «чё», «охренеть» и что там он ещё нёс, в идиллическую картинку счастливого будущего с продвинутой культурой. Ладно, разберёмся.
Тем временем они достигли причала. Милена прошла чуть вперёд, приветливо кивнула лодочнику.
– Ну что, молодой человек, – она остановилась у одной лодки и обернулась к Коле, – прокатите девушку?
– А что, они сами не ездят? – усмехнулся Коля. Хотел, чтобы получилось ненапряжно, но вышло немного нервно. – Обязательно гребсти надо?
– Да! – Милена уверенна кивнула, тряхнув своим каре. – Надо грести. Здесь всё по-старому, как в твоё время и тысячу лет до того.
И Милена, не дожидаясь, когда Коля поможет, легко, почти невесомо вскочила в лодку и пристроилась на банке1 на корме. Коля уже даже не помнил, когда садился на вёсла, и потому, пока забирался, пока устраивался, пока укреплял вёсла в уключинах, несколько раз чуть было не перевернул лодку. Милена только улыбалась, лишь один раз весело взвизгнула, прикрыв ладошкой рот.
Кое-как Коля догрёб, ну, конечно, не до середины реки, но уже на какое-то более или менее прилично расстояние от берега. Пока он разобрался, что и как делать с вёслами («ща, момент, я просто давно на лодке не катался, надо вспомнить, чё тут к чему»), пока приноровился не бить бессмысленно по воде и не шарахать брызгами, пока понял, как разворачивать и направлять лодку, прошло, наверное, полчаса.