Евгений Николаевич Курской
Логово бессмертных
– Сымпровизированное?
– Ну, довольно сложно назвать это «задуманным» или «спланированным», согласись?
Не согласиться было трудно.
– Так вот, все у нас получилось. Раздобытая тобой «липа» срабатывает, я попадаю в логово и мне разрешают взять саркофаг, а потом?
– Мы едем в Брюховецкую и забираем его.
– А если мне придется сразу его забрать?
– То есть?
– Может у них тут поблизости есть свой завод? Такой же, как в Брюховецкой.
Странное предположение. Вообще-то, Экстази говорил только про Брюховецкую. Туда съезжались курьеры со всей страны.
– Ты что-то знаешь? – спросил я, выглянув из душа.
– Откуда? – искренне удивилась Аля. – Я просто предполагаю, что такой завод может быть поблизости. Это ведь рационально? Рационально. И вот они мне дают документы на саркофаг, а я что? Не могу же я сказать, что, мол, подождите, я сейчас тачку поймаю? Да и просто безлошадный сотрудник, заходящий с улицы и просящий выдать ему саркофаг, выглядит подозрительно, и это еще мягко сказано. Поэтому у нас должна быть «скорая»!
– Чего?
– «Скорая помощь». Белый фургон с мигалками и красными крестами. Помнишь, мы видели такие на заводе в Брюховецкой? На них ведь перевозят саркофаги?
Мне понравился азарт, с которым она это рассказывала. Алена не просто раскрывала планы, а смаковала их, предвкушала неминуемый успех. Со стороны казалось, что в целом свете не существовало человека, более заинтересованного в низвержении КУБа. Если бы ненароком в том гостиничном номере оказался кто-то еще, то этот третий посчитал бы в нашей парочке Алю локомотивом расследования, имеющей к КУБу какие-то личные претензии и нанявшей меня непонятно зачем, разве что обузы ради.
– Я тут пробежалась по сайтам проката автомобилей и заказала нам «скорую». Вышло даже и не очень дорого.
– Вот так просто взяла и заказала? – недоверчиво спросил я.
– Я представилась продюсером маленькой кинокомпании. Сказала, что нам нужно для съемок. Так они даже не удивились. Оказывается, сейчас многие заказывают спецтранспорт. Чаще всего перевозят больных родственников. Можно заказать с водителем и без, с каким-нибудь медицинским оборудованием специфическим, с бригадой медиков на борту.
– Молодчина! Я бы не додумался. И какой вариант ты заказала?
– Просто машину без оборудования на три дня. Самый дешевый вариант.
– И самый нужный.
Алена возбужденно щебетала, размахивала руками, носилась по комнате, напоминая ребенка перед долгожданной поездкой в парк аттракционов. Я с легкой улыбкой наблюдал за ней и в какой-то момент понял, что не хочу избавляться от этой женщины. Во всех смыслах. Это был словно щелчок ключа, который идеально подошел и наконец открыл старый ржавый замок. В тот момент я понял, что именно появление Али упорядочило расследование, внесло в него свежую струю и дало первые реальные результаты. До этого я лишь беспорядочно метался в потемках, пытаясь наугад ухватиться хоть за что-нибудь. Я не любитель мистической романтики, но по всему выходило, что Алена вдохновляла меня, окрыляла и заряжала необузданной энергией молодости. Это перекрывало все негативное что в ней теоретически могло быть. Даже если она работала на мою бывшую жену, что было бы худшим вариантом. Все остальные я не рассматривал. Человек слаб, любого можно сломать и заставить делать что угодно. Но в этом случае люди делятся на две категории, первые легко предают и вредят с удовольствием, вторые вынужденно предают и всячески пытаются минимизировать вред. Пользы от Алены было несравнимо больше, чем вреда. В негатив я мог записать только испорченный жесткий диск с записью полета дрона. Но при этом без Алены я просто угробил бы коптер и все равно ничего не снял бы.
– О чем думаешь? – тут же спросила она.
– О тебе, – буркнул я из-под полотенца, вытирая голову.
– А ведь не врешь, – тихо сказала она, подходя. – О чем еще?
– О тебе! Только о тебе!
– А вот теперь врешь. Я же тебя насквозь вижу.
– Скажи сама, если видишь.
– Не веришь, то смогу? – в недоумении с легкими нотками возмущения воскликнула Аля. – Мне достаточно взглянуть на тебя, чтобы понять, о чем ты думаешь. Я всегда знаю, когда ты хочешь секса, когда ты голоден или когда ты чем-то озабочен. И вот сейчас я абсолютно уверена, что ты собрался без меня лезть в КУБ. Ну! Попробуй сказать, что я не права!
– Права, – со вздохом кивнул я и снова уткнулся в спасительное полотенце, хотя вытирать уже было нечего. Однако Аля не позволила спрятаться и вырвала мокрую тряпку, швырнув ее в дальний угол. Так я и стоял голый перед рассвирепевшей женщиной.
– Не делай этого! Мы же договорились!
– Не договаривались. Вчера я решил так. Сегодня передумал.
– Почему?
– Не важно, – сказал я, безуспешно пытаясь обойти ее. Аля была слабее меня, но в тот момент какая-то дикая решительность придала ей сил. Пришлось отступить.
– А ты не подумал своей дырявой головой, что это важно мне?
– Ты можешь просто не вернуться. Я не хочу этого. Хочу другого.
Алена смягчилась и даже чуть улыбнулась.
– Чего же?
– Хочу, чтобы мне было к кому возвращаться.
– Ко мне?
Ее глаза увлажнились, а потом она обняла меня, положила голову на плечо.
– Иду я, – прошептала она. – Ставлю тебя перед фактом. Или иду я, или не идет никто. Вздумаешь меня бортонуть, я тебя сдам. Понял? Позвоню в этот проклятый КУБ и все им расскажу!
Не только она меня изучила, но и я ее. Конечно, не так хорошо, чтобы точно угадывать все ее желания и мысли, но что она через мгновение будет плакать, я знал наверняка. А я не хотел, чтобы она плакала.
– Ладно, – примирительно сказал я. – Вместе так вместе. До конца.
***
Ночь перед операцией мы не спали. От зашкаливающего в крови Али адреналина даже мне чуток перепало, изгоняя сон как чеснок вампиров. Хотя я время от времени и позевывал, задумываясь о где-то там в спальне ждущей подушке, Алена же как заведенная носилась по номеру. Мы раз за разом просматривали интерактивные карты виртуальной Москвы, выискивали лучший вариант подхода к офису КУБа, спорили о лучшем месте парковки. Но самое главное, Аля репетировала роль провинциального курьера и демонстрировала моему придирчивому взгляду придуманные образы, которые я сходу браковал.
Когда над столицей забрезжил рассвет, мы покинули спящую гостиницу и с туго набитыми баулами погрузились в ждущее такси. Продолжая соответствовать легенде мелких предпринимателей из российской глуши, мы со стороны должны были напоминать обыкновенных челночников. Судя по неприязненной реакции таксиста, в образ хабалистых сумочников мы вписались. Вот только в наших потертых сумках и обильно заклеенных скотчем коробках были не китайская обувь со шмотками на продажу, а довольно дорогое оборудование для шпионажа.
Такси нас провезло чуть ли не через полгорода до промзоны с лабиринтом складов, ангаров и путаницей железнодорожных путей. Где-то в ее недрах располагалась парковка спецтранспорта с нашей арендованной «скорой». Алена в этих технологических трущобах бывала уже дважды, а потому я полностью ей доверился. Когда такси нас выгрузило возле вросшего в землю ржавого вагона, я остался стеречь вещи, а она отправилась за машиной.
– Ну ничего себе! – восторженно воскликнул я при виде белоснежного фургона с Аленой за рулем. – Чтоб я так жил!
Але понравился произведенный эффект и она сияла, как медный пятак.
– Признавайся! Ты соблазнила владельца гаража? Или пообещала его вознаградить? Ни за что не поверю, что за такие деньги можно было арендовать такую красоту!
– Ага, соблазнила, – уже без улыбки сказала она, выбираясь из машины. – Мы, как всегда, переплатили. Эта колымага только снаружи красивая. Механик предупредил, что она бензин жрет как мамонт и ходовая стучит погремушкой. Мне намекнули, что если я ее «случайно» разобью, то сделаю гаражу большое одолжение.
– Даже так?
– Вместе с договором пришлось и страховку покупать, так что их предложение совсем не похоже на шутку.
Внутри неотложка оказалась обычным фургоном – пустым, без медоборудования и даже обязательной каталки. Мы переоделись в зеленую униформу парамедиков, но если я в ней выглядел уставшим врачом со «скорой», то Алену она омолодила и сделала в разы привлекательнее.
– Тебе идет, – сказал я. – Если большинство на твоем пути будут мужиками правильной ориентации, то это сыграет нам на руку. Учти, будет кто флиртовать, то пользуйся без зазрения совести.
– Спасибо за жизненный урок, папочка, учту, – язвительно ответила она. – А то бы я сама не догадалась, что десять из десяти мужиков думают совсем не головой.
В ее нагрудном кармане на заколке крепилась немного великоватая шариковая ручка, которая на самом деле была миниатюрной видеокамерой, шнур от которой под одеждой тянулся к передатчику, закрепленному скотчем под мышкой. Тело Алены выполняло функцию антенны и при помощи усилителя сигнал мог передаваться на пару километров. Камера с передатчиком сделаны из полимерных материалов и в выключенном состоянии не должны быть засечены никакими средствами обнаружения. Питание подавалось от батареи, замаскированной под смартфон. Если Алю не разденут до гола, не будут просвечивать рентгеном и не конфискуют фальшивый телефон, то был шанс пронести это шпионское добро на территорию предполагаемого противника.
Путь наш лежал в самое сердце деловой Москвы, на Пресненскую набережную. Где-то там, в недрах одной из устремленных в небеса башен Москвы-Сити расположился офис «Центра нетрадиционной медицины «Lorica Occulta». Узнав адрес, я немного приуныл и пару дней свыкался с новыми ощущениями. Когда мне бывшая жена хвасталась масштабом своей деятельности и оборотом денег, я даже приблизительно не представлял размеров исполинского монстра. Многочисленные филиалы по всей стране, тысячи сотрудников и прочее были туманом, скорее маскирующим деятельность КУБа. Купленный этаж в деловом небоскребе одного из самых дорогих городов мира говорил уже о многом.
Найти с помощью навигатора нужную башню Москвы-Сити оказалось самым легким. Сложности начались при попытке припарковаться, это было сродни проникновению на секретный стратегический объект. Оплатив трехчасовую парковку по тарифу с возможностью выбора места стоянки, мы спотыкались о каждого охранника или парковщика, который считал своим долгом проверить нашу парковочную карту при том, что закон предусматривал беспрепятственный проезд для спецтранспорта. Хотя, быть может, их удивлял сам вид неспешно катящей по улицам делового центра неотложки.
– Точно не передумала? – на всякий случай спросил я, зная ответ.
Аля осуждающе глянула на меня, а затем просто выскользнула из машины. На плече у нее в такт движению раскачивалась сумка с документами, а руки были заняты пухлой картонной коробкой с узнаваемыми цветами известного брэнда фастфуда. Кроме соблазнительных форм, которые подчеркнула форма парамедика, в Але ничто не привлекало внимания. Она влилась в поток спешивших людей, половина которых что-то подобное несла в руках, перекусывая и запивая съеденное на ходу. Вот только вместо бургера в запятнанной соусом коробке Алена несла усилитель сигнала камеры. По идее, она должна выбросить эту коробку в первую попавшуюся мусорную корзину в здании.
Как только небоскреб поглотил Алю, я достал планшет и воткнул в ухо наушник. Сигнал от камеры шел четкий и настолько сильный, что пришлось даже снижать уровень громкости. Мне оставалось только ждать и наблюдать происходящее на экране без возможности вмешаться и помочь. Если что-то пойдет не так, мне отводилась роль трусливо бегущего неудачника. И эта мысль червем грызла меня.
Внутри здания было ожидаемо многолюдно. Однако Алю эта толкотня нисколько не смутила, она уверенно влилась в одну из людских рек и направилась к лифтам. Мы хоть и отрабатывали это накануне, но у меня были опасения, что все тренировки разобьются о ее провинциальность. Все-таки Брюховецкая даже городом не была, Аля же вела себя как бывалый горожанин. Сначала меня поразило, как уверенно она вела машину по забитым трафиком многополосным московским улицам, теперь же она в деловом небоскребе чувствовала себя как рыба в воде. Или, как бы сказал мой внутренний параноик, она и без наших тренировок и симуляций отлично знала, куда идти и как себя вести.
Изображение из лифта передавалось с большими помехами, но я все равно наблюдал, как редеют ряды его пассажиров с каждым оставленным внизу этажом. Алене предстояло выйти на пятидесятом, в одиночку.
Когда двери лифта открылись и Аля шагнула вперед, то чуть ли не уткнулась в ряд одинаковых как близнецы амбалов в костюмах, которые на них сидели так же нелепо, как и кавалеристские седла на валяющихся в лужах свиньях. Вся эта армия выстроилась боевым каре перед лифтом, заполняя практически все свободное пространство небольшого вестибюля. За их головами с трудом можно было рассмотреть просторную арку залитого ярким светом прохода.
– Добрый день, – исторглось из недр широченной грудной клетки одного. – Это частная территория. Вход только по именному приглашению от специалиста «Центра нетрадиционной медицины «Lorica Occulta».
Латинские слова детина произнес с совсем уж демоническим выговором, от которого даже у меня мурашки побежали по спине. Аля же и бровью не повела или виду не подала.
– Простите, я здесь первый раз, – задорно проворковала она. – Я из питерского филиала. Наш постоянный курьер валяется на больничном. Вот и прислали меня.
Питерского? Почему питерского? Хотя, по большому счету, конкретный город не имел значения. Однако самодеятельность Алены меня снова насторожила.
– Ваш пропуск? – потребовал амбал.
Алена протянула ему пластиковую карту, которую тут же куда-то вставили, раздался звонкий электронный сигнал срабатывания. Похоже, Экстази постарался на славу, изготовленная им копия Ленкиного пропуска прошла проверку. В подтверждение этого каменное лицо охранника треснуло кривой щелью улыбки.
– Добро пожаловать! – пробасил он с заметными нотками подобострастия. – Руководство региональных филиалов к нам не часто заглядывает.
– Да вот решила все своими глазами увидеть. Перенять опыт, так сказать. И прикоснуться к прекрасному! Ваш офис в сравнении с нашим просто космос!
– Ну так!.. – осклабился верзила, принимая заслуженный комплимент. Он отодвинулся в сторону, освобождая путь. – Следуйте за этим молодым человеком. Вас проводят к нужному специалисту.
Алена послушно двинулась за горой в деловом костюме. И тут же картинка пропала. Я погасил внезапную волну эмоций по этому поводу, вспомнив свои же инструкции, которые давал Але. Скорее всего, она сама отключила камеру из предосторожности.
Изображение появилось через полторы минуты. Алена уже сидела напротив хорошенькой девушки в просторном светлом кабинете с минималистичной офисной обстановкой. Одетая в строгий, но очень стильный деловой костюм, с подчеркнуто дорогими очками на кукольно-красивом личике с безупречным макияжем, она была идеальной демонстрацией финансового благополучия организации.
–…будет удобно. Можно ваши документы?
– Пожалуйста, – сказала Алена, протягивая бумагу из папки. – А разве это обязательно? Я думала, достаточно заявки в компьютере.
– Заявка заявкой, но без документа никак, – проворковала девица, вчитываясь в документ и параллельно что-то ища в компьютере. – Или, скажем так, с бумажным документом все происходит быстрее.
Я послал Экстази мысленный привет.
Они еще минут пять непринужденно щебетали, отпускали друг дружке комплименты, обсуждали погоду и пробки, даже успели с придыханием и появлением эротических ноток в голосах обеих поговорить о каком-то актере. Я не без содрогания представил себя на месте Али и вынужден был признать, что она справляется лучше.
– А вы давно сюда переехали? – вдруг спросила Алена. – Могу ошибаться, но у нас вроде про другое место говорили, где-то на краю.
Вопрос больше удивил меня, чем ее собеседницу. Я даже не заикался про другой адрес московского филиала и уж тем более не давал указаний прощупать почву на сей счет.
– Да с полгода, где-то. Руководство уже давно перебралось, а потом и наш отдел подтянули. Хотя, скажу вам по секрету, мне на старом месте больше нравилось, спокойнее было. Да и клиенты не жаловались, как сейчас. Вы не первая.
– И на что жалуются?
– Парковка, пробки, потраченное время и прочие издержки. Кстати, у нас есть корпоративный тариф на парковку в подземном паркинге. В следующий раз, предупредив заранее, вы можете получить возможность парковаться там. А сейчас мы можем компенсировать вам затраты на парковку. Просто предъявите в первичном отделе обслуживания клиентов вашу парковочную карту…
– Нет, спасибо, – перебила ее Алена и снова задала неуместный вопрос: – А близость начальства не мешает?
Я впервые пожалел, что у меня не было микрофона для связи, чтобы остановить этот неуместный допрос.
– Да не особо, – уже не так откровенно сказала девушка. – Разве что усиленная охрана отпугивает некоторых клиентов из провинции, так сказать.
– Уж такие мы, провинциалы, – со смехом сказала Аля, разряжая обстановку. – Склад готовой продукции вы хоть не переносили сюда?
– Нет, – улыбнулась девушка, – склад на прежнем месте, в Трехсосенке.
Вот, оказывается, к чему она подводила. Пришлось признать, сделано ловко. Немного смущали, опять же, многочисленные и очень подозрительные совпадения, однако результат все оправдывал. Алена как в воду глядела, а может быть изначально знала, что завод есть не только в Брюховецкой, но и еще в какой-то Трехсосенке.
– Вот, пожалуйста!
Потянувшись вперед и на миг закрыв рукавом камеру, она приняла протянутый скоросшиватель с кислотно-зеленой обложкой.
– Спасибо огромное, работать с вами было одним сплошным удовль…
Изображение с камеры пропало, но на сей раз это было предусмотрено сценарием. Алена выключила камеру, завершив миссию. Сама она показалась на площади перед входом в небоскреб через несколько минут – радостная, довольная и издалека машущая зеленым скоросшивателем.
За Аленой наверняка следили от офиса до парковки и в тот момент на нашу «скорую» была направлена минимум одна камера слежения, а то и несколько. Хоть я и был в гриме, но все равно закоренелая привычка заставила меня опустить противосолнечный козырек и глубже натянуть бейсболку в попытке спрятать лицо.
– Ну, как прошло? – чуть ли не закричала она, вваливаясь в машину и мгновенно заполняя все пространство наэлектризованной энергией. Когда она начала с себя срывать чуть ли не месте с кожей провода, камеру и усилитель, я схватил ее за руки.
– Все, все! Успокаивайся! – Ее руки от перевозбуждения мелко дрожали и были мокрыми. – Ты справилась. Все позади.
– Ты лучше скажи, как я? Нормально прошло?
– Отлично! Высший класс! – Я аккуратно снял с нее оборудование. – Сделала даже больше, чем мы планировали.
– Картинка была? Записал?
– Все записал. Кино получилось отличное!
– Я иногда отключала камеру, как ты учил. Там у них металлоискатели на входе, а за ними длинный туннель метров пять с прорезями на стенках, я когда мимо шла, у меня волосы начали шевелиться и зубы ныть. Точно просвечивали чем-то. Как же я испугалась! Но обошлось.
Я заставил ее пересесть на пассажирское сиденье, решив, что она слишком взбудоражена и вести машину пока не в состоянии. Аля не сопротивлялась.
– Тачку мы правильную взяли. Они тут все на «скорых» приезжают за спецгрузом. Правда, в медицинские комбинезоны никто не наряжается, это их позабавило, но не насторожило. Приняли за провинциальную дурь.
Чтобы действительно никого не настораживать, я завел машину, а после медленно выехал с парковки.
– И насчет завода я была права! – с гордостью заявила Аля. – Слышал, какая-то Трехсосенка? Сразу едем или подождем немного?
– А чего тянуть? Да и опасно это. Завод, скорее всего, уже предупредили о нас. Будет странно, если за грузом мы явимся завтра или еще позже.
Трехсосенка оказалось деревней в ближнем Подмосковье. Навигатор обещал всего лишь четырехчасовую поездку через забитый пробками город.
Пока мы выбирались из Москвы, Алена листала файлы в скоросшивателе и фотографировала их цифровой камерой.
– Что это? – спросил я, одним глазом косясь на документы.
– Да какая-то медицинская хрень. Антропометрия, томограммы, кардиограммы, осциллограмма. Сорок страниц!
– А последняя страница?
Она открыла и, довольно правдоподобно переходя на испуганный шепот, прочитала:
– Унифицированная форма N ТОРГ-1. Это что такое?!
– Товарная накладная. Там вон ниже, читай.
– Приемка товара, – послушно прочитала Аля, – грузоотправитель, поставщик. Да какой, к черту, товар… Это же о людях речь? О человеке?!
– Ага, о человеке, – глядя на дорогу, сказал я. – К которому относятся, как к товару. Насколько помню, накладные ТОРГ-1 выдают при перевозке мяса. Ты лучше адрес уточни. Это в графе «Производитель».
Москва не отпускала, вцеплялась в нас когтями пробок и останавливала муторно долгими красными сигналами бесчисленных светофоров, соблазняла свободными и озаренными зелеными светофорными огнями полосами в обратном направлении, будто намекала на что-то, предупреждала, отводила от чего-то ужасного и неведомого. Но я игнорировал все знаки и упрямо гнал «скорую» из города, пока он не остался в дымном мареве далеко позади. Четко следуя указаниям электронного голоса навигатора, мы послушно сворачивали с Ярославского шоссе на МКАД и выруливали обратно, проскочили Мытищи и Королев, зачем-то завернули в Пушкино и поплутали по деревне Кощейково. И если название этой деревеньки нас позабавило, то требование свернуть у каких-то Могильцов уже насторожило. Указатель «Трехсосенка 15 км» показался неожиданно и, если бы не Алена, я скорее всего проскочил бы мимо съезда с дороги.
– Прямо сельская идиллия, – проворчала Аля, с каким-то подозрением вдыхая чистый свежий ветер, который ворвался в салон, вытесняя хоть и приятно прохладный, но все же мертвый кондиционированный воздух. Запахло пылью и какими-то травами. – Не люблю деревню.
– Отчего? Говорят, все мы родом из деревни, – насмешливо сказал я, намекая на ее не совсем городское происхождение.
– Там все фальшиво и тупо. В городе просто никому ни до кого дела нет, а в деревне каждый норовит залезть немытыми руками тебе в душу. Не скалься! Я знаю, о чем говорю. Сама много лет прожила в такой дыре.
Словно подтверждая ее слова, мы сначала обогнали ветхий «москвичок» выпуска эдак советско-застойных времен, затем с осторожностью объехали дымящий черным выхлопом и оглушающе тарахтящий трактор с вихляющей по всей дороге телегой. Но самым удивительным была третья машина, которая уже нас обогнала, когда я максимально замедлился, пытаясь вписаться между двумя огромными ямами на дороге, которая с каждым метром выглядела все хуже и напоминала последствия бомбежки. Свежевыкрашенный, но оттого не ставший новее белый «газон» с каким-то барахлом в деревянном зеленом кузове, обдав нас сизым облаком с забытыми с детства ароматами низкооктанового бензина, со скрипом тормозов и легким заносом остановился чуть впереди. Из кабины с пассажирского места высунулся немолодой водитель в драной тельняшке и засаленной кепке и, с улыбкой подмигнув Алене, кивнул неопределенно вперед:
– Вы, никак, заблудились? Небось, в санаторий чешете?
Мы переглянулись.
– В Трехсосенку, – сказал я. – Далеко это?
– Так я и говорю! В санаторий! Я как ваш лимузин с мигалками увидел, так сразу понял. Только что ж вы в окружную поехали совхозной дорогой? Ее, чай, с Союза не ремонтировали. Ваши давно другую отгрохали! Чудо, а не дорога! Стекло, прям, а не дорога!
– Далеко отсюда?
– Дорога-то?
– Да нет. Санаторий этот далеко?
– Да сразу за поворотом. Метров пятьсот. Там указатель увидишь. Совхозное правление направо, а тебе налево. Мимо не проедешь!
– Спасибо!
Водитель исчез, перебираясь на свое место, и скоро в механическом нутре грузовика что-то заскрипело, лязгнуло переключаемой передачей, двигатель заклокотал и «газон» с натугой тронулся.
Подождав, пока рассеется копоть выхлопа, мы поехали следом.
Скоро дорога, действительно, закончилась развилкой под указателем. Направо предлагалось ехать желающим попасть в Трехсосенку по ямам и колдобинам с остатками асфальта, а налево черной гладью бежала новая дорога. Она черной рекой огибала обширную территорию, больше всего напоминавшую тюрьму. Старый кирпичный забор, беленный известью и обвитый колючей проволокой, дополняли новые металлические вышки наблюдения с застекленными будками. В них маячили силуэты охранников, которые замирали всякий раз, когда мы проезжали мимо, явно наблюдали и докладывали руководству. Пару раз мелькнуло нечто похожее на оружие. На заборе через каждый десяток метров трафаретными красными буквами было написано в две строки: «Режимный объект. Остановка запрещена! Огонь на поражение открывается без предупреждения!».
– Вот так санаторий, – проворчал я. – В Брюховецкой такого не было.
Но хуже всего, что сразу за забором и, насколько хватало глаз вглубь, вся территория была засажена старыми высокими деревьями, напрочь отрезавшими обзор. Я-то надеялся сразу увидеть и мощную антенну, и крематорий, и новенькие складские ангары, как в Брюховецкой, а видел лишь верхушки крон.
То ли мы поехали в противоположную сторону, то ли так и было задумано, но проходная обнаружилась только через пять километров унылой езды вдоль белого кирпичного забора и вышек.
– Ага, санаторий, – невесело сказала Аля, читая поблекшую синюю вывеску над металлической черной дверью: «Министерство здравоохранения Московской области. Государственное бюджетное учреждение здравоохранения Московской области. Трехсосенский психоневрологический диспансер».
Въезд на территорию не отличался от такого же в Брюховецкой – те же выдвижные блокираторы, шлагбаумы, грозди видеокамер и даже сами ворота были близнецами-братьями кубанских. Когда мы подъехали, они начали медленно открываться.
Мельком глянув на Алю, я увидел вжавшуюся в кресло незнакомую женщину с серым каменным лицом. Не верилось, что всего несколько часов назад этот же человек смело вошел в головной офис КУБа и раздобыл ценнейшие сведения. А в тот момент ей было настолько страшно, что она даже не отреагировала на мой вопрос:
– Алена! – в третий раз крикнул я и она наконец повернула голову. – Ты как? На тебе лица нет.
– Нормально, – едва прошептала она. – Что-то дурно стало.
Из ворот вышли пять крепких ребят в камуфляже, при рациях, дубинках и знакомых по Брюховецкой электрошокерах. Я всмотрелся в лицо каждого, боясь снова увидеть моего воскресшего краснодарского знакомого. Если уж мы дважды встретились, причем в самых неожиданных местах, то почему бы не случиться третьему разу? Но нет.
– Можно ваши документы? – вроде бы и вежливо, но все же с нотками угрозы попросил старший. Я протянул ему скоросшиватель, который подвергся тщательнейшему досмотру.
Тем временем, уже без спроса, двое других залезли в фургон через задние двери.
– Что в сумках? – спросил один и носком армированного ботинка пнул одну.
– Дефибриллятор, фонендоскоп, аптечка, – соврал я, не оборачиваясь и наблюдая за ним в зеркало заднего вида. – Мы же «скорая» как-никак.
– Все нормально, – прорычал старший и что-то буркнул в рацию. – Проезжайте. Следуйте по желтой линии.
– Если не секрет, – сказал я с улыбкой, – скажите, почему «санаторий»?
– Санаторий? – мрачно переспросил тот и обменялся с коллегами подозрительными взглядами.
– Мы у вас тут впервые. Раньше через Брюховецкую работали. Неделю назад сюда перебросили. В головном офисе блондинки работают, сам знаешь. Для них не существует жизни за пределами Садового кольца. Пришлось по навигатору ехать, вот и поплутали немного. Не с той стороны заехали, нечаянно с местным населением пообщались.
– Вот оно что! – облегченно выдохнул охранник. – А мы тут гадали, чего это вы круги нарезаете? Да и опоздали на час с лишним. Из центра давно уже сообщили, а вас все нет. Хотели даже машину на поиски отправить.
– Так почему «санаторий»?
– Это легенда для местных. Чтобы вопросов не задавали, почему в их дыре такая активность наблюдается.
– Понятно. Так, говорите, по желтой полосе?
Это была не полоса даже, а выкрашенная в цвет яичного желтка дорога. Заблудиться при всем желании было невозможно.
Мы ехали вдоль мрачных одноэтажных корпусов с зарешеченными окнами, некоторые были отгорожены дощатым забором. И везде росли деревья – вдоль дороги, между корпусами, ветер волновал раскидистые кроны за корпусами.
– Как много деревьев, – сказала Аля. – Точно, как в санатории.
– Знаешь, по-моему, это настоящая психушка.
– Думаешь?
– Угу. Отличное прикрытие, кстати.
Мы обогнали группку одинаково серо одетых худых мужчин, с трудом тащивших огромные кастрюли и ведра, на боках которых коряво красной краской было написано: «Пищеблок. Горячее». Процессию замыкала погруженная в свои мрачные мысли санитарка в грязно-белом халате.
– Вот и постояльцы.
– А что они тащат?
– Ужин для своего отделения.
Завернув за угол очередного корпуса, я аж притормозил от неожиданности. Впереди показалось сверкающее новизной многоэтажное здание, за ним высилась громада антенного комплекса, по обе стороны от дороги ровными кварталами раскинулись ряды складов. И нигде ни одного дерева.
– Это уже знакомо.
Желтая дорога ожидаемо привела нас к раскрытой пасти въезда в подземные уровни мрачного прямоугольного здания. Однако броситься в него, очертя голову, мы не успели. Навстречу, прижимая нас к обочине, выскочил кортеж из десятка тонированных черных автомобилей представительского класса в сопровождении машины дорожной полиции с включенными проблесковыми маяками.
– Никак постоянные клиенты, – со злостью выдавил я из себя. – Большая шишка, никак не меньше депутата.
Поездка по тоннелю ничем не отличалась от виденной на картинке с камеры дрона в Брюховецкой, разве что мы все видели в цвете и наблюдали не со стороны.
На третьем уровне дорогу перегородил человек в комбинезоне биологической защиты и начал знаками нам показывать на съезд в боковое ответвление тоннеля, куда я послушно и свернул. Впереди нас ждал знакомый круглый зал с пандусами и эстакадами перед арками секционных ворот, одни из которых были открыты. Вспоминая увиденное в Брюховецкой, когда мы с помощью дрона наблюдали за фургоном, я точно как его водитель развернул нашу «скорую» и к погрузочной эстакаде подъехал задом. Надеялся сойти за опытного.
Указывавший нам направление человек в защитном костюме показался парой минут спустя. Шел он медленно, волоча ноги в безразмерных сапогах, смотрел мимо, напоминая зомби из дешевого ужастика.
– Это вы из питерского филиала? – глухо спросил он. Голос из-за пластикового забрала отдавал каким-то шелестением, будто не человек говорил, а звучала некачественная запись на старой пленке.
