Елена Райдос
Игра в Реальность. Путь
– Так у тебя есть брат,– Макс удивлённо посмотрел на приятеля. – Почему же ты к нему не обратился за помощью?
Санджей опустил глаза и промолчал, грузить своих новых друзей и благодетелей ещё и семейными проблемами ему совершенно не хотелось, и так они сделали для него столько, что иным родственникам не под силу. Брат с сестрой поняли, что эта тема для Санджея болезненная, и не стали настаивать на откровенности.
Путешествие продолжалось, и постепенно бывший монах из объекта милосердия начал превращаться в учителя, советчика и наконец в командира. Если мнения Рики и Макса по какому-то вопросу не совпадали, то они теперь беспрекословно полагались на решение Санджея. А тот вёл себя так, словно всю жизнь только и делал, что управлял людьми и процессами. В сущности, в его прошлом воплощении так оно и было, и былые навыки легко и непринуждённо начали вплетаться в его новую жизнь.
Август подходил к концу, в Лехе, столице Ладакха, всё чаще лили холодные осенние дожди, по утрам на долину опускался серый промозглый туман, приносивший сырость и слякоть. Пора было перебираться в более тёплые края, поближе к Дели. Основная масса туристов для этой цели предпочитала самолёты, но для наших путешественников по понятной причине этот вариант не годился, оставался только наземный транспорт. Из высокогорного Ладакха на юг вело не так уж много дорог, собственно говоря, всего две. Та, по которой наша троица сюда приехала, проходила через долину Спити. Дорога была крутой, узкой и порядком раздолбанной. Горный серпантин извивался по склонам гор, словно змея, машины и автобусы с натугой ползли вверх по крутым подъёмам, только вездесущие мотоциклисты сновали между остальным транспортом, норовя попасть под колёса. При приближении к перевалу Ротанг вдруг начался ливень, переходящий в мокрый снег. Движение застопорилось, на время снегопада перевал закрыли, пришлось провести три часа в пробке.
Когда машины начали понемногу пропускать, и тягостный подъём сменился крутым и опасным спуском, друзья пожалели, что не заночевали в районе перевала. Поездка по обледеневшему серпантину оказался тем ещё удовольствием, бедную Рику тошнило, даже пришлось пару раз остановиться на обзорных площадках. В целом, впечатление от переезда осталось довольно тяжёлое, возвращаться той же дорогой никому не хотелось. Поэтому все трое единогласно проголосовали за альтернативный путь, который вскоре привёл их в Кашмир, вотчину двух враждующих индийских кланов, встреча с одним из которых едва не стоила жизни Максу. Не зря Вертер беспокоился, Индия, конечно, большая страна, но если уж Игра решила вписать в свой сценарий какую-то коллизию, то не помогут никакие расстояния.
Глава 13
Аромат диких роз окутывал веранду маленького ресторанчика, словно облако, он нахально лез в ноздри и заглушал сногсшибательные запахи индийских специй. Впрочем, трое голодных путешественников на эти мелочи внимания совсем не обращали, они с удовольствием поглощали принесённые официантом яства. Для Санджея, привыкшего к монастырской тибетской кухне, кашмирская еда оказалась слишком острой и необычной. Он осторожно попробовал разные блюда из множества тарелочек, расставленных на столе, однако так толком ничего и не съел. В конце концов он придвинул к себе корзиночку с простыми лепёшками чапати и с удовольствием начал их поглощать, запивая водой прямо из бутылки. Макс бросил скептический взгляд на бывшего монаха и усмехнулся.
– Санни, а ты убеждённый вегетарианец, как я посмотрю,– ехидно заметил он. – Вам в монастыре мяса совсем не давали, что ли?
– Монахам мяса нельзя, и яиц, кстати, тоже,– спокойно ответил Санджей.
– Это чтобы не губить живые существа? – легкомысленно поинтересовалась Марика, обгладывая куриную ножку.
– Да, считается, что убивать животных грешно,– Санджей грустно улыбнулся. – Можно подумать, что растениям смерть доставляет удовольствие, они, между прочим, тоже всё чувствуют.
Макс с подозрением глянул на спелый помидор, в который как раз собирался вонзить свои зубы.
– Ты хочешь сказать, что этому помидорчику будет больно, если я его укушу? – он скептически хмыкнул, но помидор всё-таки положил обратно на тарелку.
– Растения воспринимают реальность иначе, чем мы,– пояснил самопровозглашённый гуру,– чувства помидора нельзя сравнивать с чувствами человека. Но в целом, быть съеденным вряд ли является целью помидорной жизни. Впрочем, целью жизни людей тоже не являются страдания и в конечном итоге смерть, однако именно это мы все и получаем, участвуя в Игре в Реальность.
– Бр-р-р, даже есть расхотелось,– пожаловалась Марика,– я лучше чайку попью.
– Рика, я это говорю не для того, чтобы заморить тебя голодом,– Санджей весело рассмеялся,– наоборот, можешь есть, что хочешь. С точки зрения мироздания, нет большой разницы между убийством курицы и убийством помидора. Всё, что проявлено, является носителем сознания, только в разной степени осознанности. Так что вегетарианство – это полная профанация.
– А убийство человека? – Рика вскинула голову. – Это тоже для мироздания так, ничего особенного?
– Любое убийство – это перераспределение энергии в пользу убийцы за счёт убитого,– пояснил гуру. – Возникший в результате убийства энергетический дисбаланс со временем неизбежно выровняется, Игра найдёт способ это сделать. Например, в случае с пищей, объединит сознание едока и еды. А если речь идёт об убийстве себе подобного, то ситуация сложнее, и компенсировать ущерб придётся другим способом. Увы, этот способ может нам сильно не понравиться, но таков уж алгоритм, по которому строится наша Реальность.
– Я что-то не понял,– Макс смешно наморщил лоб,– почему это всё в мире является носителем сознания? А как же стулья, ложки и прочие вещи? Они тоже?
– Ты напрасно отделяешь сознание от проявленных им образов,– Санджей сделал паузу, чтобы смысл дошёл до собеседника. – Реальность существует в сознании и никак иначе.
– В чьём сознании? – озадаченно спросила Марика.
– Мы действительно говорим «моё сознание» или «его сознание»,– покладисто согласился гуру,– но это просто оборот речи. Сознание не может кому-то принадлежать, это ткань мироздания. Когда мы говорим, что сотворяем какие-то вещи, то это вовсе не означает, что мы действительно создаём что-то, чего раньше не существовало. Мы просто проявляем определённые явления, позволяя нашему уму интерпретировать те или иные вибрации, как привычные нам понятия, вроде звуков, вкусов, образов, мыслей и так далее.
– Ты хочешь сказать, что кто-то всё уже создал заранее, и оно только того и ждёт, чтобы мы его проявили? – Макс недоверчиво покачал головой.
– Я не знаю, был ли когда-нибудь изначальный акт творения,– пожал плечами Санджей,– и боюсь, никто не знает. Всё просто есть, вот прямо сейчас. Но это вовсе не означает, что творчество стало невозможным, напротив, сотворение Реальности происходит постоянно, мы этот процесс называем жизнью. Если разобраться, акт сотворения – это на самом деле просто акт самопознания или даже лучше, самоосознания. Проявляя и интерпретируя какие-либо вибрации, Сознание таким образом осознаёт себя. В этом смысле творец и творение суть одно.
– А что это за вибрации, о которых ты говоришь? – Марика решила сместить акценты со сложной для неё темы.
– Может быть, ты замечала, что всё в нашем мире движется по кругу,– Санджей вопросительно посмотрел на девушку. – Можно сказать, что всё вибрирует, то есть совершает циклические движения. Например, утро, день, вечер, ночь. А ещё рождение, жизнь, смерть, посмертие. Такими циклами пронизано всё мироздание, а вернее, сознание.
– Хм, я бы не сказал, что мы движемся по кругу,– возразил Макс. – Одно утро никогда не похоже на другое, про жизнь я уже и не говорю.
– Правильно,– обрадовался гуру,– каждый новый круг строится с учётом информации, полученной в предыдущем круге. Таким образом, получаются не замкнутые круги, а как бы спираль или вихрь. Помнишь, я говорил, что вихри – это кирпичики нашего мироздания?
– А что конкретно движется и вибрирует? – уточнил Макс.
– Эх, если бы ты знал, сколько мудрецов пытались ответить на этот вопрос,– Санджей сочувственно улыбнулся. – Кто-то говорит, что это эфир, кто-то, что само время. Только какое бы название мы этому объекту ни дали, яснее всё равно не станет. Почему-то некоторые учёные считают, что если они как-то обозвали непонятное явление, то оно от этого станет понятным. Глупость, по-моему.
– То есть, ты тоже не знаешь? – разочарованно протянул Макс.
– Отчего же,– гуру самодовольно улыбнулся,– знаю, но ответ тебе не понравится. Дело в том, что твой вопрос сам по себе некорректный. Ничего не движется. Вибрации – это просто алгоритм самопознания. Такие уж правила у нашей Игры в Реальность. Сознание осознаёт себя, многократно проходя по кругу, только не замкнутому. А поскольку всё проявленное наделено сознанием в той или иной степени, то всё вибрирует, то есть участвует в этом круговом движении. Циклы могут длиться мгновения, могут растягиваться на века и тысячелетия.
– А какой во всём этом смысл? – Марика смешно наморщила носик. – Чистые знания – это, конечно, круто, но должен же быть какой-то практический выхлоп.
– Поверь мне, Рика, нет ничего более практичного, чем хорошая теория,– рассмеялся Санджей. – Именно эта теория лежит в основе практик, которые создают Творцов Реальности.
– А можешь всё-таки немного поподробнее,– попросил Макс.
– Хорошо, давай ещё раз. Каким образом происходит акт творения? – гуру оглядел застывшую с открытыми ртами аудиторию. – Сознание осознаёт себя, проявляясь в виде различных явлений, которые интерпретируются умом, как образы, звуки и так далее. Что это значит?
Ответом ему была тишина. Брат с сестрой переглянулись и снова уставились на Санджея.
– Это значит, что нам не нужно как-то пытаться преобразовывать саму Реальность,– пояснил тот,– достаточно работать со своим умом. Каждое проявленное сознание создаёт свой индивидуальный ум, как инструмент самопознания. Именно из-за индивидуального ума нам кажется, что мы разделены, хотя на самом деле мы суть единое сознание. Так вот, если этот инструмент полноценен и подчинён воле своего хозяина, то интерпретации ума будут точно соответствовать намерению хозяина. К сожалению, большинство людей не контролируют свой ум, не говоря уже о том, чтобы им управлять. Поэтому, прежде чем осваивать техники управления сознанием, то есть, по сути, Реальностью, нужно научиться быть осознанным постоянно, включая время сна.
– Санни, а как же чувства, эмоции,– Марика обиженно надула губки,– от них придётся избавиться?
– Ни в коем случае,– Санджей аж повысил голос,– это было бы грубейшей ошибкой. Чувства – это часть твоего инструментария для самопознания, в эмоциях нет ничего плохого, просто они тоже должны быть осознанны. Нельзя позволять чувствам тобой управлять, наоборот, это твоя воля должна управлять чувствами.
– Так вот чему учат в вашей Школе,– Макс хитро подмигнул Марике,– а я думал, из вас экстрасенсов готовят.
– Ты училась в какой-то специальной Школе? – полюбопытствовал Санджей.
– Совсем недолго,– засмущалась Марика,– меньше года, потом пришлось уехать.
– Почему пришлось? – продолжал допытываться гуру.
– Это из-за Вертера,– пояснил Макс,– влюбилась в чужого взрослого мужика, дитятко несмышлёное.
Марика опустила глаза, её лицо резко побледнело. Как ни странно, с лица Санджея тоже исчезла краска, походя произнесённое Максом имя внезапно погрузило его в глубокий транс. Перед его внутренним взором возникла фигура молодого крепкого парня с чёрными вьющимися волосами, в глазах которого читалось упрямство и вызов, а ещё боль. Парень был прикован кандалами к стене, сложенной из больших шероховатых камней, он был весь в крови и синяках, казалось, на его теле не осталось ни одного живого места. Но это обстоятельство ничуть не мешало пленнику нахально усмехаться разбитыми губами прямо в лицо своему мучителю.
– Санни, очнись,– Макс потряс его за плечо. – Тебе нехорошо? На, попей водички.
Губы Санджея ощутили холодную влагу, он судорожно глотнул и жадно опорожнил всю ёмкость.
– Спасибо,– голос его был глухим и тихим,– что-то голова закружилась.
Макс кивнул и повернулся к сестре, та по-прежнему сидела не шевелясь, и в её глазах, устремлённых куда-то за спину брата, застыл ужас. Макс и Санджей одновременно обернулись в ту сторону, куда смотрела Рика. Там за столиком расположилась компания местных байкеров, пятеро молодых парней весело трещали на хинди и с аппетитом поглощали еду и напитки, которыми был уставлен их стол. Похоже, ребята здорово проголодались в дороге. Ничего подозрительного и тем более страшного в этой картине не было и в помине.
– Рикуся, что с тобой? – Макс погладил сестру по руке,– это просто местные байкеры веселятся. Ты чего так испугалась?
– Это Давид,– бледными губами прошептала Марика, не сводя глаз с весёлой компании.
– Вот чёрт,– выругался брат и снова обернулся к соседнему столику. Один из байкеров, сидевший как раз лицом к нашей троице, хищно ухмыльнулся и отсалютовал им бокалом с пивом. – Нам нужно отсюда убираться,– скомандовал Макс,– этот парень уже наделал дел у меня дома, а тут он на своей территории. Как бы ему ни пришло в голову поквитаться за прошлую неудачу.
Пока они ждали счёт, Макс в двух словах описал Санджею события двухлетней давности, и тот сразу согласился, что задерживаться в компании такого отморозка не стоит. Через десять минут все трое уже стояли на ступеньках ресторана и оглядывались в поисках своего таксиста, который остался ждать в машине, пока пассажиры пообедают. Однако ни водителя, ни машины поблизости не оказалось, их рюкзаки одиноко ютились у дверей ресторана. Похоже, таксист сбежал, несмотря на то, что ещё не получил оплату за проезд. Для Индии это была совершенно немыслимая ситуация. Пока путешественники с подозрением оглядывали припаркованные у ресторана автомобили, откуда-то из боковой двери вынырнул тощий индус и затараторил что-то на ломанном английском.
– Объясняет, что нашему водиле позвонили из дома, и ему срочно пришлось уехать,– перевёл этот поток сознания Макс,– вот, предлагает свои услуги.
– Я бы не стал соглашаться,– задумчиво произнёс Санджей. – Если этот байкер так крут, что один его вид заставил нашего таксиста уехать без денег, то подослать к нам своего человека ему и подавно несложно. Давайте пройдём пешком до автобусной станции, а там поймаем такси.
Так они и сделали. До станции пришлось топать минут двадцать по жаре, но предосторожность оказалась явно нелишней. По дороге их раз пять нагоняли машины с навязчивыми предложениями подвезти. Выяснять, были ли их водители тоже коварными засланцами Давида, путешественникам было не с руки, они просто мрачно качали головами и гордо продолжали свой путь пешком.
– Может быть, нам лучше на автобусе поехать,– предложила Марика, когда они наконец добрались до автобусной станции.
Предложение было разумным, напасть на рейсовый автобус даже у местного мажора кишка тонка. К сожалению, ближайший рейс в нужном направлении был только завтра утром, а ночевать в городке, практически принадлежавшем семье Рикиного поклонника, было стрёмно. Пока брат с сестрой бурно обсуждали план действий, Санджей внимательно наблюдал за тремя таксистами, вальяжно расположившимися в тенёчке под навесом.
– Нам подойдёт вон тот, в синей майке,– наконец выдал он свой вердикт,– он точно ничего плохого не замышляет.
– Откуда тебе это известно? – Макс удивлённо воззрился на провидца.
– У него в ауре совсем нет тёмных цветов,– объяснил тот, как что-то само собой разумеющееся.
– Ну-ну, аура, значит,– усмехнулся Макс. – Это тебя брат научил?
– Да, он научил считывать информацию,– подтвердил Саджей,– но ауру я видел всегда, сколько себя помню. В детстве я думал, что все так могут, вроде как это естественное восприятие мира, а оказалось, что это моя особенность.
– А что ты увидел в ауре Давида? – полюбопытствовала Марика.
– Лучше тебе этого не знать,– усмехнулся экстрасенс. – Идём, пока и этот водила тоже не удрал.
Таксист оказался вполне сговорчивым парнем, хотя, когда он понял, как далеко собираются ехать его пассажиры на ночь глядя, то начал было артачиться, однако названная Максом сумма быстро примирила его с перспективой ночной езды. В целом, на переговоры ушло не больше пяти минут. Остальные таксисты с завистью смотрели на счастливчика и цокали языками. Для троих пассажиров с рюкзаками машинка у выбранного водилы оказалась, прямо скажем, не слишком вместительной, зато выглядела относительно новой. Санджея, как самого крупного члена команды, посадили на переднее сиденье, а брат с сестрой пристроились на заднем, как на насесте, поджав ноги буквально к подбородку.
Пока автомобиль крутился по узким улочкам городка, беглецы ещё нервно ёрзали на сиденьях и оглядывались, ожидая увидеть позади стаю хищных байкеров, пустившихся в погоню за ускользающей добычей. Но вот миновали последние строения, и полупустая дорога принялась петлять между горными хребтами. Машинка резво бежала вперёд, километры трассы послушно ложились под её колёса, никто не гнался за перепуганной троицей, не пытался их остановить. Через пару часов монотонной езды беглецы наконец расслабились и начали подрёмывать. На всякий случай один из них оставался на стрёме, внимательно сверяя движение автотранспорта с маршрутом на карте.
Санджею не спалось, в динамиках грохотала пискляво-слащавая индийская попса. Пытаться выключить радио или хотя бы слегка приглушить звук было бессмысленно. Ездить в тишине индусы совершенно не умели, через несколько минут громкость, как правило, возвращалась к прежнему уровню, а то и с добавкой. Впрочем, в условиях ночной езды по горному серпантину этот вокально-инструментальный кошмар следовало воспринимать как технику безопасности, заснуть водителю в этих условиях было абсолютно невозможно. Поэтому пассажирам ничего не оставалось, как постараться игнорировать шумовую помеху и переключить внимание на что-нибудь более конструктивное, чем бессмысленные жалобы на неизбежное зло. Санджею как раз было о чём подумать, например, о том, кем был тот черноволосый парень в кандалах, и чем закончилась сцена пытки. Если верить прошлому опыту, это запросто мог быть один из его попутчиков.
– Отличная у нас компания сложилась,– горько подумал бывший монах. – Одному из них по моему приказу отрубили голову, а другого тупо замучили до смерти. И что мне с этим делать? Терпеливо ждать кармического возмездия или самому попытаться компенсировать причинённый ущерб? Вот только чем можно расплатиться за насильственную смерть? Карма в этом смысле довольно прямолинейна, за отнятую жизнь придётся заплатить своей жизнью. Но нужна ли Максу и Рике моя смерть? Лучше бы мне представился случай спасти их жизни, от этого была бы хоть какая-то польза. Впрочем, для того, чтобы спасти чью-то жизнь, та сначала должна подвергнуться смертельной опасности, а пожелать такого моим благодетелям просто немыслимо.
Мысли крутились по кругу, не принося успокоения или разумного решения. Санджей и не заметил, как солнце спряталось за склоном горы, и темнота быстро начала заползать в долину, по которой вилась узкая дорога.
– Ещё два километра, и будет граница штата Джамму и Кашмир,– радостно заявил Макс, разглядывая карту. – Похоже, напрасно мы перетрухали, правильно говорят, что у страха глаза велики, дали дёру от какого-то местного мажора.
– А мне всё ещё не по себе,– Марика невольно поёжилась,– не успокоюсь, пока мы не покинем Кашмир.
Словно в ответ на её слова, из-за поворота показались огни пропускного пункта на границе штата.
– Ваше желание, леди – закон для мироздания,– хихикнул Макс. – Рикуся, а ты не могла бы ещё пожелать хорошую гостиницу, хотя бы на три индийские звезды?
– Разве мы уже проехали два километра? – Санджей удивлённо покосился в окно.
– Это же Индия,– рассмеялся Макс,– пара километров туда, пара сюда, несущественные мелочи, а если серьёзно, то пропускной пункт не обязан быть на самой границе. Расслабьтесь, мы всё-таки в условно цивилизованной стране.
Машина притормозила у полицейского поста, рядом с которым было припарковано две полицейские легковушки с мигалками и мрачного вида закрытый фургон. Полисмен вылез из будки, лениво подошёл к такси и заглянул внутрь. Махнув водителю, он что-то сказал ему на хинди. Таксист достал из бардачка документы, вылез из машины и направился к постовой будке. В тот же момент машину окружили четверо автоматчиков.
– Всем выйти из машины,– приказал давешний полисмен на вполне вменяемом английском.
– Рано мы обрадовались,– пробурчал Макс себе под нос.
– Я могу попытаться их раскидать,– задумчиво произнёс Санджей, как бы разговаривая сам с собой.
– Спятил? – вскинулся Макс. – Ты не видишь, что эти дяди держат в руках?
– Я знаю, что такое автомат,– спокойно ответил бывший монах.
– Хочешь сказать, что голыми руками сможешь уложить четырёх автоматчиков? – Макс насмешливо усмехнулся.
– Гарантий дать не могу,– сдал назад знаток боевых искусств,– шансы пятьдесят на пятьдесят, но если сдадимся, то и этого не будет. В конце концов, стрелять будут по мне, вам нужно будет просто делать ноги.
– Перестань,– голос Марики откровенно дрожал, впрочем, как и её губы,– никто из-за меня не умрёт,– не глядя на своих спутников, она открыла дверь машины и вылезла наружу. Один из полицейских тут же защёлкнул на её запястьях наручники.
– Решай,– Санджей в упор посмотрел на Макса,– ещё есть время, пока у меня руки свободны.
– Нет,– Макс потупился и тоже полез из машины.
Всех троих арестованных запихнули в закрытый фургон, водителя тоже повязали, но его посадили в одну из легковушек сопровождения. Пока ехали, Санджей старался не смотреть на Марику, девушке было откровенно страшно, все её силы уходили на то, чтобы не разреветься. Макс держался лучше, но и ему было не по себе.
– Это же полицейские,– неуверенно пробормотал он, с надеждой глядя на Санджея,– иначе, откуда бы взяться автоматам.
Его слова не нашли отклика у аудитории, Марика молчала, чтобы голос не выдал её ужаса, а Санджей досадовал на себя, что послушался доводов Макса и всё-таки не решился попробовать освободить друзей, упустил такой замечательный шанс расплатиться с ними за то, что натворил в прошлом воплощении. Он ни на секунду не поверил в то, что их арестовали настоящие полицейские. Не за что было арестовывать.
– Вот привезут нас в участок, и всё прояснится,– оптимистично заметил Макс. – Ежу понятно, что это просто ошибка.
– Навряд ли нас привезут в участок,– Санджей сочувственно посмотрел на товарищей по несчастью и грустно улыбнулся.
Марика всё-таки заплакала. Руки у неё были скованы наручниками, так что вытирать глаза было нечем. Слёзы беспрепятственно скатывались по ресницам и стекали ручейками по щекам к подбородку. Эта картинка так живо напомнила Санджею его первый вещий сон про самоубийцу, что его бросило в жар, и он поспешил отвести взгляд плачущей девушки.
Ехали недолго, буквально через двадцать минут фургон остановился, и один из автоматчиков распахнул дверь. Как ни странно, их действительно привезли в полицейский участок. Разглядев вывеску, Макс злорадно усмехнулся и подмигнул своему менее доверчивому спутнику. На входе в помещение стояли рамки для досмотра наподобие тех, что бывают в аэропорту. Как обычно, для женщин была предусмотрена закрытая кабинка с женщиной-полицейской. Марика скрылась за занавеской, а мужскую половину обшмонали прямо так, без глупых сантиментов. В процессе досмотра Макс несколько раз пытался заговорить с полицейскими, но ответом ему была тишина. Санджей даже не пытался что-то сказать, ни одного из доступных полицейским языка он попросту не знал.
Вскоре они с Максом оказались в маленькой грязной камере с зарешеченным окошком. Вместо кроватей, на полу валялись два матраца, естественно, ни о каком постельном белье речь не шла. Марику к ним в камеру не посадили, видимо, для женщин были предусмотрены отдельные помещения. Санджею хотелось надеяться, что условия содержания под стражей для прекрасной половины человечества были не столь убогими.
– Они долго собираются нас здесь держать? – возмущённо проворчал Макс, пнув матрац ногой.
– Вообще-то, сейчас ночь,– Санджей пожал плечами и улёгся на свой матрац,– нам лучше поспать, до утра всё равно ничего не случится.
– Ты действительно сможешь сейчас заснуть? – Макс навис над своим сокамерником, словно грозовая туча.
Санджей расслабленно улыбнулся и закрыл глаза. Немного побродив из угла в угол, Макс тоже пристроился на матраце, но был слишком уж на взводе, чтобы заснуть.
– Санни, поговори со мной,– попросил он,– расскажи что-нибудь, чтобы не было так тошно.
– Хорошо,– покладисто согласился Санджей,– о чём будем говорить?
– Ты правда думал, что нас отвезут куда-нибудь в тихое место и пристрелят? – спросил Макс.
– Если честно, я до сих пор никак не поверю, что мы ещё живы,– отозвался Санджей,– да к тому же находимся в настоящем полицейском участке. Похоже, у нашего мажора даже работники правопорядка прикормленные.
– Считаешь, это его рук дело,– это был даже не вопрос, а, скорее, констатация факта.
Санджей не ответил. Зачем спорить с очевидным? Несколько долгих минут стояла звенящая тишина.
– Что с нами сделают, как по-твоему? – Максу не терпелось расставить все точки над ё.
– Если сразу не убили, то, наверное, отпустят,– рассудительно заявил Санджей. – Нас с тобой отпустят,– уточнил он.
– А Рикусю? – в голосе Макса прорезалось отчаяние.
И снова Санджей промолчал. Живя в Индии, пусть даже в монастыре, он не мог не знать о местных нравах. Женщина у индусов, особенно в отдалённых районах, имела прав не больше, чем домашняя скотина, она была собственностью сильного пола, и своей собственностью мужчины распоряжались по своему усмотрению. Ожидать, что у местного мажора обнаружатся иные моральные устои, не приходилось, так что участь Рики была весьма незавидной. Постепенно невесёлая беседа сошла на нет, измученные переживаниями арестанты всё-таки заснули.
Огромный чёрный дракон поднял морду и в упор глянул на маленькую фигурку молодого черноволосого парня с мечом в руках. Жёлтым огнём полыхнули на солнце миндалевидные глаза с узкими вертикальными зрачками, радужными сполохами прокатилась волна света по матовой чёрной броне. Дракон переступил с одной лапы на другую, словно собирался куда-то идти, но, вместо этого, замер в неподвижности, похожий на чёрную скалу посередине зелёной лужайки. Парень поудобнее перехватил меч и немного сместился в сторону бронированной рептилии. Дракон сделал быстрое, почти неуловимое движение правой лапой, и в следующий момент парень уже корчился в траве, пришпиленный острым когтем, словно бабочка. Жёлтые глаза холодно и отстранённо наблюдали за ужимками неудачливого охотника за драконами.
– Подъём,– громкий крик выдернул Санджея из кошмара. Он с благодарностью посмотрел на стоявшего в дверях полицейского, досматривать этот сон до конца ему совершенно не хотелось.
Как и предсказывал умудрённый опытом жизни в Индии бывший монах, их с Максом утром отпустили и даже извинились за недоразумение. На вопрос о девушке, которую арестовали вместе с ними, полицейские только пожимали плечами. Это были уже совсем другие люди, и, когда они заступили на смену, никаких особ женского пола в отделении не наблюдалось. Макс попытался было поскандалить, но Санджей быстро его осадил и буквально силком выволок на улицу. Их рюкзаки мирно дожидались хозяев у двери в участок, никто не тронул чужую собственность, что для Индии было совсем нетипично.
– Нам нельзя отсюда уходить,– Макс ухватил за рукав своего бывшего сокамерника,– Рикуся, наверняка, где-то внутри.
– Поверь, дружище, в полицейском участке её нет,– Санджей взял готового сорваться в истерику приятеля за плечи и пристально посмотрел ему в глаза,– скорее всего, Рику даже в камеру не сажали, сразу повезли к этому Давиду.
– Что же нам делать? – Макс как-то сразу сник, только глаза его по-прежнему лихорадочно блестели.
– Найдём и освободим,– в голосе Санджея была такая железная уверенность, что не поверить в реальность этого незатейливого плана было совершенно невозможно. – Пойдём, забросим вещи в гостиницу и примемся за поиски.
Когда Макс выполз из душа, то застал своего приятеля за довольно странным занятием. Завёрнутый по пояс в полотенце Санджей медленно водил рукой над разложенной на кровати картой.
– У тебя не найдётся какого-нибудь маленького грузика,– спросил он не оборачиваясь,– лучше с острым концом, вроде кристалла? – Макс снял со своей шеи шнурок с кулончиком в виде взлетающего дракона. – То, что надо,– одобрительно кивнул Санджей,– только нитка нужна потоньше,– он достал катушку, отмотал полметра нитки, и вскоре поисковый маятник был готов.
– Ты это серьёзно? – насмешливо поинтересовался Макс. – Насмотрелся сериалов про зачарованных?
– В этой технике нет ничего волшебного,– отозвался Санджей,– она простая и весьма эффективная. Я тебе потом расскажу подробнее, как она действует, а пока помолчи немного, – через пару минут он обвёл карандашом небольшую окружность на карте.
– Но там же ничего нет,– удивился Макс,– просто лес.
– Давай не делать скоропалительных выводов,– спокойно предложил Санджей,– нам ведь всё равно нужно с чего-то начать. Почему бы не проверить это место?
Макс только пожал плечами, с логикой бывшего монаха и нынешнего колдуна трудно было не согласиться. Через час они уже мчались по шоссе на арендованном мотоцикле в сторону намеченной области. Дорога заняла часа полтора, немного поплутав по сельским проулкам, спасатели юных девиц уткнулись в высокий каменный забор, тянувшийся в обе стороны, насколько хватало взгляда.
– А ты говорил, что тут только лес,– съязвил Санджей,– не всегда стоит доверять официальным картам.
– Да уж, что называется, приплыли,– отозвался Макс, с тоской глядя на неприступную стену.
– Сейчас проверим, хорошо ли эта крепость охраняется,– оптимистично заявил провидец, он скинул на землю сумку и разбежавшись буквально взлетел на вершину стены. У Макса отвисла челюсть, таких акробатических талантов в своём приятеле он никак не подозревал. – Так я и думал,– раздалось со стены,– одна видимость. Сигнализация, конечно, имеется, метрах в пятидесяти прилеплена камера, но для такого секретного объекта это как-то несерьёзно. Ты чего там застрял? Ты Рику спасать собираешься, или будешь весь день на стену любоваться?
Макс беспомощно огляделся. Рядом со стеной не было ни единого деревца, по которому можно было бы взобраться, даже если встать на мотоцикл, до края стены было не дотянуться.
