Екатерина Индикова
Мои персонажи
Глава 31. Эксперимент
– Дамы и господа! Спешите видеть! Только сегодня вечером непроходимый тупица и сердцеед! Да, да вы не ослышались! Хотите знать кто он? Я скажу вам! Чье лицо прячется под маской? Ах, вы бы видели его глаза! Ну, давай, малыш Ал, пора пускать слюююни….
– А, а нет! – Альберт машинально вытер рот ладонью, тут же ощутив прикосновение к руке. Испугавшись, он было хотел отбросить эту чужую руку, которая, вне всякого сомнения, собиралась причинить боль. Они только на это и способны. Бить и насмехаться над его беспомощностью. Но незнакомая ладонь и не думала о столь варварском поведении. Погладив предплечье, она легла ему на грудь, заставив лечь обратно. Альберт недоверчиво вглядывался в темноту, пока та не заговорила.
– Прямо сейчас я включу свет. Неяркий, чтобы Ваши глаза могли привыкнуть, а заодно проверю зрительную реакцию.
– Вы… Вы доктор?
– Да. Не бойтесь.
– Я подумал… Цирк, опять это все… И крики.
– Никогда не позволяйте никому кричать на Вас. Вам это вредно.
– Откуда Вы знаете?
– Ох, в отделе К на кого только не насмотришься.
– Какое у Вас имя?
– Странный вопрос.
– Почему?
– Обычно люди спрашивают «как Вас зовут?»
– А, да. Извините. Я… не очень умный.
– Самокритично для человека, который только что вышел из комы.
– Правда? То есть, это был сон?
– Довольно длинный и неприятный. К тому же очень опасный. Если бы не один человек, все закончилось бы очень печально для вас.
– И что же случилось?
– Вас спас мой пациент. Писатель Алекс. И Ваша… хм… партнерша, полагаю.
– Лиз! Лиз здесь?
– Я заставила ее лечь спать.
– Спасибо!
– Вам очень повезло. Ваша бабушка тоже участвовала.
– О, и ба! А я все пропустил.
– Ничего, наверстаете. Ах, да. Мое имя – София. Доктор София.
– Альберт.
– Я знаю.
– Ах, да точно. Извините. Я что-то сам не свой. – София зажгла неяркую лампу.
– Так. Ну-ка посмотрите на свет? Зрительная реакция в норме. У Вас болит что-нибудь?
– Нет. Ужасно хочется есть.
– Вам принесут. Мы скоро увидимся.
– Могу я поговорить с Лиз, с Ба? Еще… Еще я бы хотел видеть этого писателя, Алекса. Я о нем очень плохо думал и теперь…
– Вы всех увидите. А теперь выпейте вот это. Для радужных снов.
– Хорошо.
София вышла, дав указание служащему привязать Альберта покрепче, проронив лишь одно слово.
– Стимуляторы.
Человек в сером халате кивнул и направился к постели пациента.
* * *
– Знаешь, что интересно? Как Психея передала способности сыну? Едва ли такому можно научить кого угодно.
– Мы имеем дело с аномалией. А значит, искать объяснения бесполезно. Судя по ее письмам, она не желала бы ему такой судьбы.
– Думаешь, это передается по наследству? – Вэл внимательно смотрела своими черными глазами на Лолу. Та испытывала некую неловкость, как только разговор заходил об Алексе, что случалось довольно часто.
– Я не разбираюсь в генетике. Но лучше помалкивать о наших догадках. Мы можем сделать только хуже.
– Ты про лысого психопата в сером? – Лола вздохнула.
– Да. И эта доктор София. Не совсем ясно, можно ли ей доверять.
– А, может быть, ты ревнуешь? – Валерия шутливо толкнула Лолу локтем в бок.
– Я? Как ты могла подумать! Твоя кандидатура мне кажется более достойной! – Обе рассмеялись, смутно осознавая, что причины для радости у них появятся не скоро.
– Посмотрим. – Сказала Валерия. Мы тоже подкинем им задачку.
– Да, давай еще раз обсудим план, – шепотом ответила Лола.
* * *
В довольно просторном подвальном помещении отдела К по приказу Ограничителя был оборудован специальный зал на манер цирковой арены. Только вместо верхних зрительских рядов, уходящих к потолку-куполу, было зеркало. Весьма прочное и совершенно защищенное от всяких воздействий. Внизу в центре стояли стол и стул. Вокруг разместили оборудование с различными датчиками. Недалеко в углу за перегородкой была приспособлена маленькая операционная. На возвышении находились кресла с красноватыми спинками. Человек в сером не собирался делиться спектаклем, который ставил годами, но немного уступил собственной склонности к драматизму.
– Да – проговорил он в пустоту зала. – Пора начинать.
Поднявшись наверх за зеркальную стену в свой наблюдательный пункт, он нажал клавишу на большом пульте, устроенном перед рабочим столом, и скомандовал: «Введите участника номер один». Филипп был в прекрасном настроении. Обычно ничего не выражавший ледяной взгляд, теперь горел огнем.
* * *
– Анна, я так хочу его увидеть!
– Скоро, профессор, скоро.
– Мы ведь не можем уйти отсюда?
– Даже, если бы это было возможно, имеем ли мы право теперь?
– Прости. Я всегда был трусом.
– Нет. Это просто слабость.
– К тому же я всего лишь старик.
– Герман…
– Старик, жалостливо выпрашивающий утешение у женщины, которой разбил сердце. Я тебя не достоин. Никогда не был.
– Уж позволь мне решать. Знаешь, в чем твоя беда, профессор? – Герман вопросительно кивнул.
– Ты ищешь жизни, совершенно забывая жить.
– Ты права. Хотя, возможно, не так уж долго и осталось искать. Но я обещаю тебе, что каждым часом, каждой минутой искуплю хотя бы малую часть того, что натворил. И все же. Это ужасно. Мы совершенно не можем помочь мальчикам.
– Мы будем с ними.
О Ветре, Мраке и Снеге
Одним погожим днем, еще задолго до того, как Человек потерял Надежду, он в сопровождении троих спутников подошел к городским воротам. По главной мощеной дороге купец вел лошадь и у самых ворот столкнулся с человеком.
– Смотри, купец! – Весело воскликнул Ветер.
– Он наверняка кучу историй знает! – Поддакнул Снег.
– Но нам точно не расскажет – протянул Мрак. – Все трое в ожидании уставились на Человека.
– Ну ладно! Но только без ваших шуточек.
– Обещаем! – Воскликнули трое.
– Здравствуй, добрый купец! – Обратился Человек к прохожему.
– И тебе не хворать путник! – Ответил улыбаясь, словоохотливый торговец.
– Что везешь?
– Соль, перец и душицу в соседний городок. Там будет большая ярмарка. Я выторговал специи у моряков. А те уж, не знаю, откуда взяли.
– Сильно ли спешишь?
– К вечеру, надеюсь, добраться. А ты, что же, хочешь остаться в городе?
– Если это Бран, то да.
– Ах, добрый человек, ты, верно, сбился с пути. Я, как раз направляюсь в Бран. А это Сибиу.
– Ох, вот же растяпа.
– Не печалься. Если не устал, пойдем со мной, вместе веселее. – Человек подмигнул своим спутникам, которые старались держаться поближе, чтобы слышать разговор. Человек не стал томить их, и как только отошли от ворот, спросил: – Скажи, купец, ты ведь много всякого повидал. А, знаешь ли, что-нибудь такое, от чего бы ветер взвыл, снег зимой идти перестал, а мрак забыл в назначенный час явиться на свиданье с зарей. – Стихии переглянулись, плутовски улыбаясь и будто приговаривая – Ну-ну, посмотрим же.
– От чего не знать, добрый человек. Я много всякого слыхивал. Вот говорят, в давние времена жил на этой земле один господин с каменным сердцем…
– Так как же такое возможно? – Перебил человек.
– Ох, всякое в наших краях случалось. А про того, господина сказывали, что злее и несчастнее его не было на всем белом свете до одного дня. Пока в город, где жил этот господин с каменным сердцем, не пришла семья бедняков, гонимая голодом с родной разоренной земли. Младшая дочь бедняка была так красива, что даже очень скромное платье, не портило ее прелести.
– Сейчас начнется… – ухмыльнулся Ветер, – злодей влюбился в красотку, камень рассыпался, и жили они, пока Мрак не разлучил их… – Человек укоризненно покачал головой. Ветер притих.
– Так вот. Дом господина с каменным сердцем первым попался на пути голодных путников. Постучал отец семейства один раз в дубовую дверь. Хозяин услышал, но не предал значения назойливым визитерам. Попробовал второй раз. Господин с каменным сердцем закашлял от злости. Мать и дети радостно переглянулись, но улыбка их угасла, ведь не было слышно шагов. Отец виновато улыбнулся и постучал в третий раз. Тем временем, господин с каменным сердцем пришел в такую ярость, что стремительно подскочил к двери и дернул, что есть сил, намереваясь отбить всякую охоту впредь нарушать его покой. – Что вам надо? – Громыхнул он, с ненавистью глядя на бедных путников.
– Простите, добрый господин, мы с семьей из далеких краев. Пришли в город в поисках работы. Не найдется ли у вас немного хлеба. Мои дети и жена очень устали и голодны, не откажите…
– Убирайтесь!
– Но…
– Отец, – младшая дочь взяла отца за руку, пойдем, видишь, этот человек страдает еще больше нас.
– Да, ты права, милая. Простите нас, господин…
– Что ты такое говоришь, девчонка? – Человек с каменным сердцем впервые с интересом посмотрел на пришедших. – Как могу я страдать больше вашего? Это просто смешно! Я сыт, одет, я богат! – Он с вызовом посмотрел на младшую дочь бедняка.
– Ох, господин, мне жаль тебя. Еда, красивая одежда и золото согревают тебя лишь ненадолго. Под изысканной тканью холод. Я даже отсюда чувствую его. И тебе… Тебе больно?
– Человек с каменным сердцем изменился в лице. – Как ты смеешь так разговаривать со мной, маленькая ведьма? – Он сам удивился, до чего не соответствовали обидные слова удивлению, сквозившему в его речи. Девушка лишь храбро взглянула в его глаза.
– Что ж, я заинтригован. Позволь узнать, что же меня, по-твоему, тревожит?
– Всему свое время. Коль хочешь узнать, позволь нам войти и хотя бы выпить воды.
– Твоя воля, маленькая нахалка. Эй, Игорь! Игорь! – окликнул он слугу, – принеси воды! И… И хлеба. А еще сыра и вина. – Все это время хозяин дома не отрывал пытливого взгляда от девушки.
Когда семья подкрепилась, человек с каменным сердцем снова задал прежний вопрос.
– Всему свое время, господин. Сначала дай моему отцу работу, и только после отвечу тебе.
– Если бы меня не забавляла эта странная ситуация, вытолкал бы взашей всю вашу компанию проходимцев. – Отец, было, открыл рот, но дочь снова мягко коснулась его руки.
– Так и быть! Игорь! Игорь! – Слуга вбежал в столовую. – Завтра дай инструмент этому человеку. И отправь в поле вместе с остальными.
– Да, господин.
– Ну что, довольна? Когда же я узнаю, что меня тревожит? Только не говори, что всему свое время…
– Ты сам сказал это. Сначала позволь моей матери заниматься хозяйством в твоем доме.
– Ну, это уж слишком! Хотя, ладно. Будь по-твоему, девчонка! Игорь! Выдай этой женщине амбарную книгу. Пускай записывает счета.
Так продолжалось несколько дней. Человеку с каменным сердцем пришлось сговориться с приходским священником, чтобы взял на обучение детей бедняка.
– Позволь спросить тебя, – проговорил человек с каменным сердцем без привычной злости, – почему ты не просишь ничего для себя?
– Всему свое время.
Странники успели обжиться в городке, а младшая дочь все не стремилась рассказать человеку с каменным сердцем, что его тревожит, но однажды она сама явилась к нему.
– Последнее условие. – Человек с каменным сердцем вопросительно поднял бровь?
– Возьми меня замуж.
– Чего? Зачем мне жена?
– Время пришло.
Свадьбу сыграли на следующий день. Настал вечер. Дочь бедняка попросила у кузнеца молот и большой гвоздь, а после отправилась к мужу.
– Ну, здравствуй, женушка! Я выполнил все твои условия. Так в чем же секрет, почему такие жалкие люди, как ты и твое семейство счастливее меня?
– Я покажу тебе. Сними рубашку. – Человек послушался. Девушка приложила гвоздь к груди человека и занесла молоток.
– Нет! Что ты творишь? – Девушка оказалась неожиданно сильной, а господин с каменным сердцем не отказывал себе в вине на свадьбе.
– Не бойся. – Как только она ударила, раздался глухой треск.
– Мое сердце! Что ты наделала! Ты разбила его!
– Это наказание за всю жестокость, которую ты совершил.
– Но я был добр к тебе! К твоей семье!
– Тебе лишь было любопытно.
– Но я полюбил тебя!
– Как человек с каменным сердцем может полюбить?
– А как такая красивая и чуткая девушка может оказаться чудовищем?
– А чего ты ждал? Что явиться Она и спасет тебя? И вы будете жить, как в сказке?
– Вообще-то да.
– А сам-то ты, что сделал для этого?
– Я впустил тебя. И зря, видимо. Хотя, впрочем, уже все равно. Ох, как больно. – Девушка поцеловала мужа в остывающие губы. На следующее утро всем объявили, что каменное сердце человека не выдержало. Семья бедняка стала жить в его доме в окружении слуг. И никогда не знала голода. Конец.
– Какая отвратительная история – вздохнул Ветер.
– Да уж, – добавил Мрак.
– И какая же в ней может быть мораль? – Вслух подумал Снег…
– А мораль такая: никогда не связывайся с бабами – весело подмигнул старик-купец. – Снег смутился и плотнее укутался в белый плащ.
* * *
Алекс шумно выдохнул и оторвал голову от сложенных рук. Он спал, сидя за столом в какой-то неизвестной огромной комнате. Началось – только успел подумать, как знакомый неприятный стальной голос огласил пространство:
– Эксперимент № 1. Отдел К. Уровень доступа 5. Подопытный мужчина. Возраст – 32–33 года. Официально не трудоустроен. Уровень пользы Социуму – ноль. Взгляды – антисоциальные. И тут Алекс будто почувствовал, что голос сгущается на нем.
– Я все верно отметил?
– Вам виднее. Вы же у нас главный соглядатай.
– Начать медицинское обследование. – В помещение вошли трое в белых масках. Алекс узнал доктора Софию. Она шепнула – Не сопротивляйтесь, – введя ему что-то в вену.
– Подопытный, вы чувствуете эйфорию?
– Нет. – На самом деле Алекс уже начал ощущать некую легкость и вместе с тем нереальность происходящего. Он начал вспоминать все, что знал из книг о наркотиках и их влиянии на психику человека.
– Кто-нибудь все же узнает о ваших милых опытах – Алекс неестественно улыбнулся в сторону зеркальных стекол, где, как ему казалось, должен был находиться главный его враг.
– Обязательно. – Протянул ограничитель. – Вы напишите об этом повесть, а может, и целый роман.
– И не надейтесь. Вы не достойны роли книжного злодея.
– Как жаль.
Книжный злодей. А что, если… Алекс отчаянно цеплялся за мысль, но препараты, похоже, уже начали действовать.
– Что мне ввели? – Бросил он в пустоту, не надеясь на ответ, но вопреки, вкрадчивый голос отозвался.
– Кое-что для стимуляции вашей памяти. Видите ли, господин писатель, то, чем, Вы обладаете сейчас, лишь малая часть способностей. Остальная заперта вместе с воспоминаниями. Я подумал, стоит их восстановить, и вся мощь 24уникального дара литературного гипноза вернется к вам. Надеюсь, Вы даже переплюнете свою матушку и поможете мне превратить Социум в совершенное место.
– Совершенное место для безвольных рабов?
– Как банально. Совершенное место для идеальных людей.
– Вам-то это зачем? Тщеславие?
– Допустим, мне надоело быть серым кардиналом, пока другие веселятся за мой счет. Но что-то мы разболтались. Итак, первый этап нашего долгожданного эксперимента. Возвращение.
Глава 32. Passé composé
Перед Алексом на столе появился лист бумаги и карандаш.
– Итак, записывайте. Заголовок: моя биография.
– Что за бред?
– Пишите, Алекс, неужели Вам не хочется, вернуть воспоминания?
– Мне хочется, чтобы Вы отправились на прогулку в ад.
– Ад Данте?
– Вам будут рады в любом круге.
– Знаете, стимуляторы – отличная штука. Могут воздействовать точечно лишь на нужные нервные центры. Заметьте, ваша ирония не пострадала, чего не скажешь о воле… – Алекс, вдруг, почувствовал ужасную слабость от попыток сопротивляться приказам Ограничителя.
– Вот видите. Пишите. – Алекс послушался.
О Ветре, Мраке и Снеге
– Ветер, скорей сюда! Кажется, он умирает!
– Клади, клади его на землю, Снег!
– Ну что ты стоишь, Мрак?!
– Как, как тебе помочь? Скажи! Человек, пожалуйста, скажи, как?
– Он не слышит!
– Не правда! Он не может так поступить! Мы ведь почти нашли ее!
– Ох, тихо! Кажется, он сейчас очнется…
– Где…
– Все хорошо! Ты с нами! Лежи!
– А она…
– Мы найдем ее, обещаем! – Бледный Человек указывал куда-то за спину Мрака.
– Кто там?
– Обернись, сынок. Она пришла. Слишком поздно. – Ветер, Мрак и Снег разом оглянулись туда, куда указывал человек своей ослабевшей рукой.
– Кто вы, госпожа? – с несвойственной почтительностью спросил Ветер, робевший под пристальным тяжелым взглядом незнакомки.
– Твое счастье, Ветер, что не знаешь меня. А вот спутнику Вашему нечего делать в такой странной компании. Тебе пора, человек, я заждалась.
– Смерть! – Воскликнул Мрак.
– Но почему он? – Разозлился Снег.
– А почему нет? – Смерть картинно развела руками. – Разве он лучше остальных? Разве ему уготована какая-то особая доля? И что вам, братья, от него нужно?
– Мы не родня тебе. Мы любим жизнь и дорожим каждым.
– Вот как? Но разве не ты, раздув грудь, сеешь несчастье, уничтожаешь урожай, опрокидываешь деревья, губишь невинных? – Ветер поник. – И не ты ли, Мрак, по каплям высасываешь силы из больных душ, даря лишь черноту и становясь моим предвестником? – Мрак дернулся, будто от удара. – Ах, да, Снег. О тебе и говорить нечего, милый друг. Сколько погибло в твоих ледяных объятиях? И вы трое еще вздумали судить меня?
– Постой, Смерть, не забирай его! – Воскликнул Снег. Он еще не выполнил предназначение.
– Что за глупости? Вы начитались детских сказок?
– Ты не можешь знать всего на свете, сестрица, – подхватил Ветер, – человек обещан нам. Он знает то, что тебе не доступно.
– Не обманывай, братец, нет на земле вещей, не доступных для моего понимания.
– Ты зарываешься, Смерть! – ухмыльнулся Мрак. Если бы ты была и впрямь всезнающа, то сказала бы нам, от чего страдает этот человек.
– Ох, вот уж легка загадка. Этот глупец проворонил Душу и теперь совершенно не желает жить, с чем я ему охотно помогу.
– Но где его Душа?
– Что мне за дело?
– Ты же всезнающа, не так ли? – Уязвленная Смерть призадумалась. – Дайте-ка мне минуту. И не думайте бежать.
Пока Смерть думала, Ветер тихонько подул человеку в лоб, тот застонал.
– Он хочет пить, Снег, дай ему воды. – Человек с жадностью проглотил горсть замерзшей влаги и закашлял.
– Что вы задумали? Оставьте меня, вы же видите, она не сдастся.
– Мы кое-что знаем о характере нашей родственницы. Она не признает поражений. На том и сыграем – тихо прошептал Мрак. Он лишь поднял голову, как Смерть тут же злобно воззрилась на него.
– Итак. Как бы вы ни старались меня перехитрить, ничего не выйдет. Довольно сказочек про человека с каменным сердцем, спаленную почерневшую церковь и прочих морочащих голову историй. Я знаю, где его Душа. И помогу отыскать ее. И тогда мы услышим правду. И вы сами решите, достоин ли он жизни. – Смерть презрительно взглянула на человека.
– Вставай. Небольшая отсрочка. Я подчеркиваю – лишь незначительная.
– Еще посмотрим – упрямо произнес Ветер.
– Веди нас, Смерть! – Снег подхватил человека и помог опереться на его плечо.
* * *
– Мама, а я умру?
– Данко, мой мальчик, ты не умрешь. Не сейчас. Ты можешь не думать об этом еще сто лет.
– Так много?
– Да.
– А ты? Ты тоже не умрешь целых сто лет, мама?
– И я, сынок.
– И папа?
– Конечно, папа тоже всегда будет с тобой.
– А с тобой?
– Сынок, послушай, отношения взрослых не всегда длятся вечность. Но мы оба очень сильно любим тебя и не позволим, чтобы ты страдал из-за этого.
– Но ведь тогда будет больно вам. Я не хочу так.
– Ах, Данко, ты самый великодушный мальчик из всех, кого я знаю.
– Не льсти мне мама. Расскажи, что значит мое имя.
– Ты слышал эту сказку миллион раз.
– Но она ужасно мне нравится.
– Хорошо. Если ты настаиваешь. Только ты должен помочь мне.
– Договорились.
– Нет, ты не знаешь. Не так, как раньше. Сегодня мы с тобой придумаем нашей сказке другой финал.
– Но разве так можно? Она же уже написана, зачем что-то менять?
– А тебе не жалко бедного Данко? Ведь он лишился сердца.
– Он же осветил путь людям, он герой!
– А они были этого достойны?
– Я не знаю, мама.
* * *
– Ученый? Вы только посмотрите на этого клоуна! Сыграем в твои дурацкие слова? Ученый–моченый! Вот что я тебе скажу, недоумок! – Не по возрасту рослый и тучный мальчишка с размаху толкнул кудрявого паренька не столь солидной комплекции, от чего тот, не удержавшись на ногах, упал и больно ударился о стену. Альберт тут же поднялся, потирая ушибленный затылок.
– Больно? – садистски промычал здоровяк. – А нечего задаваться, умник! Продолжишь, вообще без башки останешься!
– Без башки? Откуда в Вашем словарном запасе такое?
– Уж простите, доктор, я писатель, но не знаток подростковой лексики, хотя, все же полагаю, что толстый четвероклассник не будет отвешивать поклоны, бросать перчатки и читать мадригалы…
– И все же башка… Как интересно…
– Доктор, София! Вы мне мешаете! Позовите лучше Лиз!
– Простите, простите, господин писатель. Делайте, что считаете нужным.
Альберт принялся подбирать рассыпавшиеся из школьной сумки книжки. Одну из них толстяк успел прихватить. – Что это, умник?? «Как ра–бо–та–ет э–лек–три–че–че–…»
– Алекс, извините, но в четвертом классе дети умеют читать.
– Я же просил…
– Все, все, простите!
– Электричество! – выкрикнул Альберт!
– Так вот что ты читаешь, умник, ну-ка посмотрим, нравится ли тебе?? – И со всего размаху врезал кудрявому пареньку книгой. В этот раз он с трудом удержался на ногах. – Электричество! Думаешь, я не знаю, что это?
– Думаю, не знаешь! Иначе бы не злился и не избивал меня!
– Да ты умник! – Альберт не стал дожидаться очередной затрещины, книжку, конечно, было жаль, но еще одного удара он мог бы и не вынести. Альберт всерьез опасался, что из-за тумаков толстого Бориса не сможет нормально учиться. А ему это было очень нужно. Очень. Так, как только может быть маленькому полу брошенному мальчишке, воспитанному двумя женщинами, никогда особенно не знавшими достатка. Альберту, как и всякому в его возрасте, гораздо больше, чем знать, как работает электричество, хотелось запрыгнуть на велосипед и лететь по мостовой, задыхаясь от восторга, наперегонки с ветром. Он даже вздохнул от такой заманчивой перспективы. Нет. Он пообещал Ба, что сегодня подготовиться к тестам по точным предметам. Еще одним отвлекающим фактором были слова. Слова возникали в голове Альберта постоянно, куда бы он ни шел и чем бы не занимался. С завидной периодичностью слова складывались в причудливые стишки и считалки. Ба думает, у него способности к литературе, а мама не верит, считая, что он просто хулиганит.
– Алекс??
– Добрый день, Лиз. Не удивляйся, что я здесь, не удивляйся, что ты здесь. Я знаю, ты очень переживаешь. Нам нужна твоя помощь. Я же о нем почти ничего не знаю. К тому же мы думаем, что он нас не слышит.
– Нет, Алекс, нет! Он слышит! Я точно тебе говорю. Слышит! Он всегда был таким чутким!
– Так, не плачь!
– Алекс!
– Что?
– Друзья!
– Друзья?
– У него их никогда не было, Альберт мне рассказывал.
– Хорошо. Друзья, так друзья.
Хотя, тесты подождут. Альберт вдруг вспомнил, что договорился о встрече с Александром. И хотя гнев матери представлялся субстанцией весьма неприятной, Александр был его лучшим другом, поэтому Альберт просто не мог его подвести. Альберт оседлал велосипед и направился к пристани. Там, не боясь воров – цена и состояние личного транспорта – лучшая защита для маленького бедняка, он бросил велосипед, и карабкаясь по камням, стал спускаться к реке. Александр уже ждал в их секретном месте.
– Ал, привет! Смотри-ка! Я раздобыл сборник поэтов–англичан. За такое нам может здорово попасть!
– Алекс! Как тебе удается доставать такие опасные книги? Не думаешь же ты ее себе оставить?
– Конечно, нет. Мать убьет, если увидит. Мы спрячем ее здесь.
– Мы?
– Да, о месте будем знать только мы двое. Ты же в курсе, у меня плохо с запоминанием местности, а тебе я полностью доверяю.
– Спасибо, друг!
– Хочешь? Это гораздо лучше, чем «Как работает электричество».
– Я… Ты же в курсе, я не знаю английского.
– А точно, я и забыл. Вот видишь. Я ужасно рассеянный.
– Ты просто… Творческий.
– Давай я тебе почитаю!
Tir`d with all these, for restful death I cry,
As, to behold desert a beggar born,
And needy nothing trimmi`d in jollity,
And purest faith unhappily forsworn…25
– Ничего не понимаю! – Алекс рассмеялся. – О чем оно?
– О том, что в жизни полно мерзости, но дружба, настоящая дружба стоит того, чтобы жить.
– Это хороший стих.
– Сонет. Правильно, сонет. Только своим не рассказывай.
– Что ты. Я помню, что в нашем Городе никто не любит сонетов.
– А я постоянно забываю об этом, хорошо, что у меня есть ты, друг!
* * *
– Тебя что-то тревожит, Ал?
– Нет, друг. Я просто мечтал вчера ночью, вот бы стать персонажем какой-нибудь крутой книги или хотя бы этого твоего сонета.
– Ох, не стоит, героям «англичанина» не очень-то сладко приходилось.
– Да не важно! Представь только! Мама бы смогла бросить работу, Ба никогда бы плакала из-за меня. Возможно, мы могли бы найти моего отца…
А еще мы бы гуляли каждый день, не таясь, и все время впутывались бы в приключения.
– Это можно устроить и без книги.
– Обещай, Александр, что когда-нибудь напишешь о двух бесстрашных друзьях, великих путешественниках и каскадерах, кавалерах какого-нибудь ордена смелых…
– И как же их будут звать?
– Алекс и Альберт. Можно сделать красивый вензель из двух «А».
– А хотел бы ты друг познакомиться с самой красивой девушкой на свете? А? – Александр подмигнул Альберту и, видя его смущение, ощутимо ткнул в бок локтем.
– Прекрати! Они никогда не посмотрят на малявок вроде нас… Я видел сегодня двух на площади…
– О, я не об обычных прохожих. Хотел бы ты встретить ту единственную, которая сделает тебя самым счастливым мужчиной на свете?
– Ты похоже перечитал этого своего «англичанина».
– Прости, я выражаюсь не как подросток, что не делает мне чести.
– Конечно, я бы хотел встретить такую девушку, только ведь у меня нет ничего, что бы я мог ей дать.
– Ты можешь отдать ей свое сердце, поверь, друг этого вполне достаточно. И просыпайся скорее. Я тебя жду.
* * *
Я не знаю, что говорить. Я не знаю, слышишь ли ты меня. Алекс думает, что слышишь. Хорошо, если так. Я ведь… Во мне нет ничего особенного. Нет его способностей. Хотя, этот дурак Андреас Валис, помнишь его? Конечно, помнишь, так вот, он считал меня необыкновенной. Не думай только, что подобный тип испытывал ко мне какие-то чувства. Нет же, глупый, не сердись! Он так говорил лишь потому, что никак не мог подобрать мне партнера и все вздыхал, глядя на результаты тестов. Ведь понимаешь, по всем параметрам этих математических расчетов выходило все так, как я и предполагала. Я самая обыкновенная. Только, наверное, невезучая. Так я считала, пока не встретила тебя. Будто мне выдали премию за все горы неудач. Ты помог мне поверить, будто существует во мне некое зерно, способное прорасти во что-то большее, чем я есть. Мне нужно было лишь немного подождать и терпеливо ухаживать за нашим дивным ростком, но я все испортила. Мне не стоило меняться, ведь ты увидел во мне нечто, что делало меня не такой как все, делало меня собой. Я постараюсь вспомнить. Ты только очнись, пожалуйста, ведь без тебя ничего не выйдет. Я навсегда потеряю себя. Глядя на Алекса, я вижу, как это больно. Просто он не говорит об этом. Не дает жалеть себя. Я тоже не дам, ведь он сделал меня сильнее. Но я по-прежнему люблю тебя. В твоей жизни уже есть одна идеальная женщина. Мне никогда не придет в голову конкурировать с ней. То, что она сделала, невероятно. Я приписывала твою необычность всего лишь странностям и среде воспитания. Тише. Я хочу, чтобы ты знал – мне все равно, что думают доктора. Все это глупые ярлыки. У Анны получилось, получится и у нас. Ты только просыпайся. Мы тебя очень ждем. Ты никогда не будешь один.
* * *
– Милый Данко, большинство людей, к моему сожалению, не являются образцами добродетели, хотя предпочитают скрывать от других свои пороки.
– Пороки?
– Плохие поступки, дурные мысли…
– Я должен тебе признаться кое в чем, мама.
– Да сынок?
– У меня были дурные мысли. По поводу учителя танцев. Я ненавижу его уроки.
– Зато прекрасно танцуешь.
– Я бы с радостью забыл это.
– Ты, правда, хочешь забыть? Но ведь придется учиться снова. Никогда не знаешь, что пригодится.
– Только не вальс!
– Зря ты. Но почему бы не попробовать, заодно проверим, получится ли у тебя помочь мне переписать сказку.
* * *
Ладонь Алекса замерла над листком бумаги. Вены на запястье вздулись. Жилка у виска сильно пульсировала. Он прижал руку к голове и зажмурился.
– Вам больно, господин писатель? Ничего, не все детские воспоминания отдают липовым цветом. Доктор, пройдите к пациенту. – Вошла София. Лицо ее скрывала медицинская маска.
– Зрительные реакции в норме. Сильное переутомление. Пульс учащен.
– Он может продолжать? – Спросил усиленный селектором голос.
– Я бы не рекомендовала.
– Значит, может. Вы свободны доктор.
– Но господин Ограничитель…
– Доктор София, Вы свободны. – Алекс ободряюще сжал ее руку, так, чтобы человек наверху не заметил. Филипп продолжал.
– Итак. Психея Кей. Кто она? Монстр или талантливый психолог? Этим вопросом задавались газеты, когда она отправила Вашего папочку в дурдом. А Вы ни о чем не подозревали. Бедный маленький Данко. Слишком благородный. И совершенно не умеет танцевать вальс. Но не теперь. – Ограничитель усмехнулся. – Чувствуете, давно забытая мелодия звучит у вас в голове. Я не учитель танцев, Данко, я не буду бить по спине. – Алекс дернулся, будто бы и вправду получил тычок в поясницу.
– Доктор Константин, приведите участницу № 3. Женщина. 36 лет. Иностранка.
В комнату вошла Валерия. Алекс, шокированный агрессивным потоком воспоминаний, не сразу понял, кто перед ним.
– Ну что же, вы, господин писатель, пригласите даму, иначе вам помогут сильные и молчаливые санитары.
– Подонок… – Алекс, стиснув зубы, пошатываясь встал из-за стола и побрел к Валерии.
– Вэл…
– Алекс… – Они встали в позицию. Валерия быстро зашептала ему в ухо. – Я понимаю, ты не в себе. Но, пожалуйста, держись. Все будет хорошо. У нас есть план.
– Разговоры! – Прогремел голос в селекторе! Мадам Повереску, я наслышан о ваших танцевальных способностях от мистера Джеймса, так продемонстрируйте же их. Говорить будете, когда я разрешу. – Вэл злобно уставилась в стену, через которую, по ее мнению, проникал четкий, несколько обезличенный голос. Заиграла музыка. Алекс повел партнершу по круглому залу, стараясь не задеть по-прежнему стоявший посередине стол.
– Восхитительно! Ваша матушка бы гордилась нашей медицинской лабораторией. Я ее бы тоже попотчевал стимуляторами, если бы она была жива. – Алекс непроизвольно сжал руку Валерии.
– Не слушай его. Не надо.
– Ах, эта госпожа Повереску. Она-то знает, как некрасиво погибла Психея Кей. И как близко вы забирались к старинному румынскому кладбищу и руинам клиники для психических больных. Какая ирония! Ваша мать, Алекс была душевно больной. – Алекс только сильнее стиснул руку Валерии.
– Об этом вы не можете помнить. Но я с удовольствием восполню пробелы. Я потратил столько лет, собирая по кусочкам Вашу биографию.