Якоб Лорбер
Домоводительство Господне. Том 1
Глава 83. Речь Еноха о заблуждении Сифа
12 мая 1841 года
1. Сиф же, который понял речь Еноха о безмолвии детей Вечерней местности и повинные слова Адама, сказал:
2. «О отец, о Енох, теперь мне все ясно. Вы оба, – ты, возлюбленный отец, и ты, дорогой сын, – наверное, простите мне мое заблуждение, вызванное мнительностью. Но простит ли мне Господь, по отношению к пресвятому слову Которого я в буквальном смысле проявил излишнее рвение? Как же мне получить Его прощение?
3. Едва в моей душе наступило просветление, и новая, истинная жизнь, возникающая в моем сердце, зримо предстала передо мной, как теперь я снова совершенно отчетливо вижу внутри себя ночь и смерть!
4. Воистину, дети Вечерней и Полуночной местности заговорят так, будто произошли из центра солнца. Я же стану безмолвнее камня в морской глубине, ибо я использовал свой язык, чтобы прекословить там, где его надлежало использовать для вечного благодарения! И теперь уже не возлюбленный Енох, – но лишь Асмаил направляет ко мне слова жизни из выси! О великий Бог, сколь огромен и ужасен, должно быть, мой грех перед Тобой, если Ты как Господь всей жизни из-за моего упрямства повелел говорить передо мной не Еноху, но только Асмаилу, чтобы тот вразумил меня во всех моих заблуждениях!
5. О горе мне, если Господь больше не призрит на меня в Своем милосердии! Кто же тогда вызволит меня из ночи смерти?
6. О Господь, но пусть хотя бы Твой Асмаил обратит слова, насыщенные молодой силой во всей полноте жизни к нам, полным скудоумия и мертвых помыслов, и главным образом – ко мне. Но все же не дай из-за этого умолкнуть перед нами столь высокоблагословенному языку Еноха, в особенности – передо мной, чтобы никто из-за меня ничего не лишился.
7. О Господь, Бог и Отец, прояви милосердие и снисхождение ко мне, бедному и неспособному ничего видеть глупцу! Аминь».
8. Тогда по Моему повелению Енох немедленно поднялся и обратился к Сифу, а также ко всем остальным, со следующими словами силы из Меня, говоря:
9. «О дорогой отец Сиф, смотри, разве найдется где-нибудь человек, способный самостоятельно выбраться из пленившего его заблуждения?! Когда он говорит, то говорит, будто во сне. Когда он действует, то действует, как незрячий. Когда он идет, то идет, словно в его ногах нет костей. Когда он хочет стоять, то падает, как охваченный вихрем головокружения, и, желая снова подняться, не может совладать со своими ногами. А желая видеть и слышать, он видит лишь тень вместо вещи и слышит пустой звук вместо живого слова.
10. Смотри, вот что случилось с тобой, и продолжается до сих пор! В Полуденной стране ты ощутил в себе лишь тень жизни и истинной любви. Обрадованный этим, ты, вероятно, пожелал сделать шаг навстречу вечной любви, поскольку втайне подумал, что теперь, должно быть, каждое твое слово, приходит из выси. И посему Господь позволил тебе пасть, чтобы ты постиг, что овладеть наивысшим благом вечной любви труднее, чем за три раза по семь дней высушить все плоды земли!
11. Смотри, ты заблуждался, когда выговаривал мне за слово Господа! Но почему ты заблуждался? Потому что полагал, что и притязания твоего сердца уже приходят исключительно свыше и дают тебе неоспоримое право посягать и напускаться на мудрость Самого Бога, ибо та просто не пожелала стать понятной твоему сердцу, закрытому от света жизни, и потому показалась неправильной и смертоносной.
12. Теперь же ты снова ошибся, во-первых, предположив в Адаме и во мне больше миролюбия, чем в самой вечной Любви Иеговы, подлинными детьми Которой мы ведь все без исключения являемся вне зависимости от того, хороши мы или полны непослушания, и, во-вторых, в том, что полагаешь, будто лишь мое слово является важным, забывая, что слово Господа, даже произнесенное камнем, является самым святым и живым.
13. И потому проси не моих речей, но живого слова. Чти не инструмент, но милость, приходящую от Господа, будь то через Еноха, или Асмаила, и тогда ты сохранишь праведность перед вечной Любовью Иеговы, Которая всегда наилучшим образом знает и видит, какой инструмент более всего пригоден для того или иного. Если же Господу угодно говорить также и через Асмаила, скажите, перестанут ли от этого слова Господа быть словами Господа?!
14. О отец Сиф, смотри, ведь Божья воля состоит в том, что каждый должен неуклонно стремиться к вечной жизни души и духа в собственном сердце. Но при этом никому не следует впадать в заблуждение, полагая, будто он уже всего достиг за один поворот тени!
15. И если уж человек удостоился получить что-либо от Господа, пусть распорядится этим, подобно детям, которые, найдя тайное сокровище, прячут его даже от взора своих старших, опасаясь, что те его отнимут!
16. И да не возжаждет никто чрезмерно этой радости – стать орудием Божьим, но пусть каждый ожидает этого в глубокой святой тишине, великом смирении и сокровенной любви! Ибо никакой благодарности и совершенно никакой заслуги нет в том, что Господь призывает кого-либо послужить инструментом, ибо Господь способен вершить Свои великие дела и без помощи инструментов. Важно не искать некоего господа, дабы навязать ему свое суетное и тем самым показать, будто и мы из себя что-то представляем и на что-то способны, – но всем нам следует искать единого святого Отца, дабы Он милостивейшим и преисполненным любви пробуждением нашего спящего духа и просвещением нашей по-мирски темной души благосклонно принял нас в число сынов вечной жизни.
17. Те же, кого Господь призвал свидетельствовать перед братьями о Его бескрайней любви, пусть свидетельствуют, но всегда в наивысшем смирении собственного сердца, всегда помня, что человек – это всего лишь никчемный слуга, без которого Господь может с легкостью обойтись!
18. Горе тому, кто, будучи избран инструментом, возомнит себя более великим, чем его братья, или что Господь нуждается в нем! Воистину, такому грешнику не избежать суда!
19. Когда же мы служим, мы служим друг другу со всей любовью как братья и дети единого Отца, и любить этого святого Отца превыше всего – да будет нашей наивысшей мудростью. Пусть никто не навязывает другому наставления, как если бы это было его призванием, как лай у собаки или кукареканье у петуха! Если же Отец призовет кого-то, пусть тот исполняет все, – но в величайшей любви и смирении; ибо только так он сможет показать, что воистину черпает свои наставления из Бога как вечного Первоисточника всей любви и жизни.
20. И тот, кто проповедует, пусть будет наименьшим из всех своих братьев и тем самым свидетельствует, что он воистину служит любви!
21. А всякий, кто слышит слово Господа из уст брата, да возблагодарит Бога за эту несказанную милость! Проповедники же пусть никогда не забывают, что являются самыми недостойными, и каждого своего брата считают лучше себя, и тогда они уберегут свое сердце от высокомерия – родителя смерти, и да будут они Господу тихой обителью, единственно Ему угодной!
22. О отец Сиф, смотри, вот чего желает и требует от нас Отец! Так давайте же стремиться во всей любви и смирении угодить Ему, и тогда мы будем жить, и никогда не допустим, чтобы тень жизни ввела нас в заблуждение! Аминь».
Глава 84. Мудрое слово Адама, обращенное к Сифу
1. Тогда Сиф, выслушав со всеми остальными речь Еноха, снова поднялся и сказал следующее:
2. «О истинно, премного истинно все, что Господь возвестил через тебя, дорогой Енох, – главным образом мне, ибо такое замечание необходимо мне более всех!
3. О отец Адам, и вы, все дети, возблагодарите же Господа вместо меня, ибо я недостоин и слишком плох, чтобы дерзнуть принести нечистую хвалу Господу всей жизни и всей любви своим языком, который только что оклеветал Его святое слово!
4. Пусть теперь Асмаил проповедует мне, ибо я больше недостоин внимать речам Еноха!
5. Да и слово Асмаила слишком свято для мертвого! Пусть мне проповедует зверь, чтобы его ужасный голос пробудил меня от смерти к жизни!
6. О отец Адам, больше никогда не называй меня своим сыном, ибо ты – из Бога, я же – из полноты всей непокорности! Смотри, я хочу быть лишь твоим слугой, да, я хочу быть слугой всем вам, и служить вам, как раб из низины, и быть немым, подобно камню, чтобы тем самым воздать Господу за свою вину, ибо я вверг себя во тьму, в то время как Господь словом и деянием изливал вокруг меня столько света!
7. Вы, достойные, возблагодарите Господа вместо меня, несчастного, слабого и мертвого Сифа! Аминь».
8. Тогда Адам встал и обратился к Сифу с короткой мудрой речью, слова которой исцелили больного, и тот снова исполнился любовью и доверием ко Мне, и премного восхвалил Мое имя.
9. И эти слова Адама были таковы: «Сиф, Сиф, ты берешься за слишком многое, чего Господь тебе не повелевает! Смотри, когда Господь искушает тебя, и ты становишься еще слабее, чем сейчас, а затем падаешь в своей слабости, – скажи, кто тогда поможет тебе подняться?
10. Разве не Бог, Которому ты по недомыслию хотел угодить, тогда как Он бесконечен и пресвят, – а ты конечен, и перед Ним ты – всего лишь прах земли?!
11. Кто может совершать угодное Богу?! Кто станет утверждать, что по-настоящему безупречно молится Ему и благодарит Его, и хвалит, и без греха превозносит Его, и без изъяна в душе взывает к Нему как дитя к Отцу?!
12. Имеем ли мы хоть что-нибудь, чего прежде не получили от Него?! Что можем мы дать Ему, чего перед тем Он Сам не дал бы нам?! Что мы способны сделать, чего уже задолго до этого Он не сделал для нас?!
13. Посему не давай себе ненужных заповедей, но соблюдай только одну: в глубочайшем смирении своего духа все больше и больше люби Его, а всех братьев и меня – в десять раз больше, чем себя! Все остальное предоставь Господу, ибо Он лучше всех ведает, какое бремя ты способен вынести!
14. Но если тебе трудно по-настоящему выполнять эту единственную заповедь, как же ты тогда хочешь справиться со столь многими?!
15. Разве ты не знаешь, что любой закон неизбежно влечет за собой проклятие, грех, суд и смерть?!
16. И потому страшись любого зарока, – если хочешь жить! Давать обеты легче, чем их исполнять.
17. Что же лучше: быть свободным в любви через любовь или же под суровым игом послушания тосковать по свободе любви, которой всегда трудно достичь там, где тщетно жаждущему ее сердцу придется долго истекать кровью под суровыми ударами искушения?
18. Посмотри, как детей вечерней местности погубила одна единственная легкая заповедь! Как трудно будет помочь им, если их сердце отвердело по причине столь долго угнетавшего их бремени!
19. Будем же беспрестанно благодарить Господа и восхвалять Его имя, ибо Он дал нам свободное сердце для свободной любви, и станем всегда просить Его, чтобы Он удержал нас от любого зарока, дабы мы как свободные дети жили только Его вечной любовью.
20. О Сиф, однажды настанут времена, когда наши далекие потомки будут жить под целыми горами законов и тщетно жаждать свободы, подобно раскаленным камням в земных глубинах! А своих непокорных братьев они заточат в каменные ямы и полностью лишат свободы. Тогда грехов будет, как песка в море и травы на земле!
21. Посему отступись от своего легкомыслия и делай то, что можешь и что угодно Господу! Все же остальное предоставь Ему, и тогда ты будешь жить! Аминь.
22. Прими мое благословение и снова ходи свободно и праведно перед Богом, передо мной и перед всеми нашими детьми! Аминь».
Глава 85. Речь Асмаила о законе
1. Выслушав речь Адама, Сиф сразу осознал неразумность своего замысла и, снова став свободным человеком, безмерно восхвалил и восславил Меня в своем вновь оживленном сердце, и весьма радовался предстоящим словам Асмаила, который по повелению Еноха сразу же начал говорить о безмолвии детей Вечерней местности. И все, что он говорил, произносилось из Меня через дух Авеля. Речь его была плавной и текла, подобно ручейку, с тихим журчанием струящемуся по мелкой гальке и песчаным отмелям, а затем радостно вливающемся в поток, который с распростертыми объятиями принимает своего любимца и несет его на своих широких плечах в море покоя.
2. Эта речь Асмаила, ставшая широко известной, звучала так:
3 «О отцы отцов земли сей!
Глаз мой плача видит многих
из детей отцов земли сей,
что, прекрасные, томятся
и лежат подобно мертвым
и немым камням морского
дна во глубине великой
вод земли и океана.
4. О суровые зароки
и строжайшие законы!
О жестокие и злые
люди, что любви лишились,
ну, куда вы приведете
ваших братьев, и во что вы
превратите чад невинных
вашей заповедью тщетной,
тем законом, что не нужен,
5. но рождает неизбежно
сонмы новых повелений?!
6. О, себя спросите строго,
вы, отцы отцов земли сей,
сколько заповедей вечный
вам Господь для соблюденья
мудро дал и милосердно?!
7. Знаю я, и должен это
вам сказать без промедленья:
никакой – одну лишь только
заповедь познанья вечной
бесконечнейшей свободы
в глубине любви бескрайней
вечного Отца святого!
8. Разве созданы мы, чтобы
груз законов этих тяжкий,
словно мир, взвалить на плечи?!
Разве Бог настолько слабый,
что иначе не способен
удержать людей в порядке,
кроме как уздой запретов?!
9. О отцы, сколь неразумно
думать так о Всемогущем,
вечном, бесконечном Боге,
пресвятом, – легчайшим вздохом
Он способен уничтожить
все миры в бескрайних далях
и бесчисленные сонмы
духов сильных и могучих!
10. И такой необычайно
всемогущий Бог был должен
задавить людей несносным
грузом заповедей мертвых
и твердейших, будто камень,
неживых постановлений,
тех, что Сам в конце концов Он
не сумел бы всею силой
размягчить Своею, равно
как и не имел бы права
Он на это? Ибо если б
растворил Он дверь однажды
всех темниц духовных жизни,
разве был бы Он уверен,
что в итоге Сам не будет
пойман в эти же темницы
сотворенными Своими,
а затем не испытает
на Себе Самом, что значит –
быть рабом у сотворенных,
тех, которые все вместе
не составят и пылинки
по сравненью с Ним, Всевышним!
11. О отцы отцов земли сей,
большей глупости измыслить
разве можно?! Неужели
Бог, Отец святой и вечный,
преисполненный любовью,
всемогущий и свободный,
бесконечный и всесильный,
создал всех существ, чтоб после
жесточайше убивать их
гнетом заповедей строгих,
тех, что мира тяжелее?!
12. О воистину, намного
было б легче мне представить,
что и я, и мой свирепый
тигр-носильщик составляем
существо одно, что тьмою
ночи полнится и светом
дня в одно и то же время
посреди земли широкой,
чем подумать, что всевышний
и могущественный, вечный,
пресвятой, свободный Бог наш
дал возникнуть сотворенным,
чтоб затем давить законом,
принуждая их к свободе!
Нет, такое невозможно,
и скорее наш Создатель
и святой Отец сковал бы
Самого Себя цепями,
и рабом рабов низины
Ламеха предстал, чем начал
Он лишать детей свободы!
13. О отцы отцов земли сей,
как случилось это с вами:
дети вечного, святого,
дети любящего Бога,
что забыли вы о мудром,
о свободном и прекрасном
Богом созданном порядке?
Проповедуя друг другу
о любви к Отцу святому,
вы не знаете про этот
вечный и святой Фундамент,
и как вижу ныне ясно:
Он известен вам не больше,
чем настолько, чтоб осталось
это вам пустым лишь словом!
14. О, послушайте: святая
и всесильная любовь ведь,
что Всевышнему присуща
и Отцу, – и есть тот вечный
и свободнейший порядок
в Боге нашем всемогущем!
И все воинство святое
духов и миров, и сами
вы, Его родные чада,
вышли из Него в свободе,
полностью, как Он, свободны,
в соответствии с извечным
и Святым Своим порядком
и ему лишь сообразно.
15. Научить же вас желая
чувствовать свою свободу,
столь же полную, как Божья,
Он, Отец ваш, дал как детям
вам из всей любви глубокой –
нет, не заповедь, но только
в высшей степени прекрасный,
мудрый, добрый и великий
Свой совет: не опираться
ни на что и не касаться
ничего, что вам могло бы
помешать в свободе вашей.
Вы же, в полном осознанье
всей божественной свободы
и исполненные силы,
воспринять не пожелали
сей совет Отца святого
и хватались неразумно
вы за все, что неизбежно
воспрепятствовать свободе
и еще непрочной жизни
в вас могло. И это было
вопреки любви порядку.
Потому Отец всевышний
должен был Свое творенье
бесконечное подвергнуть
изменению, чтоб снова
поместить в свободу жизни
вас, детей Своих любимых.
16. И теперь как дети Божьи
вы находитесь в прекрасном,
преисполненном любовью
положении, и снова
вы свободны, как и прежде,
и полны всецело жизни
в высшей милости Господней.
Как же вы тогда столь слепо
и без видимой причины
Божьих чад других способны
изгонять в другие страны
принуждением приказа
мрачного, что не сумеет
дать им радости и жизни,
но убьет их дух и тело?!
17. Посему скорей снимите
с ног измученных их узы,
цепи ржавые закона,
что уж мертв давно, и дайте
им возделывать их землю
в удовольствие, – но только
пусть обходят стороною
тьмою полные низины, –
и тогда они воспрянут,
будут жить и благодарно
восхвалять святого Бога,
и любить Его, и славить,
вас же – признавать отцами
справедливо и по чести
и Господними сынами,
вам аминь, аминь, аминь вам!»
Глава 86. Патриархи размышляют о речи Асмаила
15 мая 1841 года
1. Когда Асмаил завершил свою речь, среди отцов воцарилось глубокое молчание. Даже Енох забылся в долгом исчислении любви и про себя размышлял, возможно ли вообще в ней ошибаться?
2. «Ибо, – говорил он самому себе, – Асмаил более чем прав во всем сказанном! Ведь могущественная, обуревающая человека любовь, которая со сладостной непреодолимой силой влечет сердце вверх к вечному святому Отцу так, что никто из полностью охваченных ею больше не способен и не желает освобождаться от нее, разве не должна она – нет, нет, мне невозможно почувствовать и помыслить такое! – разве не должна эта всемогущая любовь в Самом Господе быть вечным законом, из которого, по которому и посредством которого Он все создает, упорядочивает и непрерывно сохраняет?!
3. И все же Асмаил столь убедительно говорил о том, что именно любовь есть наивысшая свобода, как в Боге, так и во всех Его детях!
4. Впрочем, в любом случае истинно и верно, что всякая жизнь обусловлена соответствующей степенью свободы, и что эта свобода всегда согласуется с любовью. Следовательно, там, где царит высшая Любовь, пребывает и высшая Жизнь и, таким образом, также и высшая Свобода!
5. Но как же тогда обстоит с установлением порядка, в силу которого каждое существо должно сохранять данную ему форму и не может изменить ее по своему свободному произволу? Так устроил все это Творец, наш святой Бог и Отец, – и это есть и пребудет истинным вовеки! Но разве то, что обуславливает неизменную форму всех существ и детей, не должно быть у Господа Им Самим установленным законом, который Он Сам вплоть до бесконечно малой мелочи должен соблюдать так долго, пока этим существам надлежит оставаться для Его бесконечной любви таковыми, каковыми Он им назначил быть из Своего вечного порядка?
6. Это закон! Кто же может оспаривать такое и утверждать, будто это не закон, но напротив – самая раскрепощенная и вольная свобода?
7. О Асмаил, Асмаил! Способен ли кто-нибудь постичь твою речь и сохранить жизнь?
8. О отцы, бедные отцы, вы избрали меня в учителя! И я был способен говорить благодаря непостижимой милости Господа, пока мог любить. Но речь Асмаила предельно ясно показала мне, что я вообще никогда ничего понимал из тех слов, предназначенных для меня и отцов, которые Любовь вдыхала в меня. Свободная, блаженная Любовь стала ныне двойственной. Она одновременно и высочайшая свобода, и непреложный и самый что ни на есть несокрушимый закон всех законов, который порождает всякую жизнь. В свободе я могу любить и жить, в законе же вынужден либо любить, – либо умереть вечной смертью! Как же могут ужиться под одной крышей и самая полная, вольная свобода, и никогда вовеки не подлежащий изменению закон?!
9. Кто теперь сможет с уверенностью сказать мне, свободой или законом является моя любовь? Поскольку я люблю и живу, она – свобода. Поскольку же любовь влечет и дарует неописуемое блаженство, она есть вечно правящий закон, в силу которого я, не могущий не любить по причине непреодолимого влечения к Богу в моем сердце, – мертв, да, вовеки мертв и неизбежно таковым пребуду!
10. О святой Отец, вот, лежу я сокрушенный речью Асмаила, и уже не смогу себе помочь! Если Ты не поможешь мне и отцам и не поднимешь нас снова, все мы потеряны навечно!
11. Только теперь я понимаю, что человек из самого себя совершенно ни на что не способен. И если Ты, о святой Отец, не будешь вести его постоянно, он, исполненный вечного уничтожения, перестанет существовать, будто его никогда и не было! О Отец! О любимый святой Отец, спаси нас от этой погибели, в которую нас всех ввергла поистине непостижимая речь Асмаила! Аминь».
12. Сиф же, придя в себя от величайшего изумления, вызванного речью Асмаила, поднялся и обратился с вопросом к отцу Адаму, говоря: «Послушай, возлюбленный отец, только что прозвучавшая речь Еноха ясно осветила стези многих моих заблуждений! Однако на этом пути я заснул в духе. Ты же пробудил меня от такого противоестественного сна, и это пошло мне на пользу, ибо ты благословил меня. Но что же теперь будет с нами?
13. Асмаил произнес речь, смысл которой вовеки непостижим для простых смертных! Если же земные люди не постигнут его всецело, тогда они подобны камням, исполненным смерти и тьмы.
14. Едва ли я осмелюсь спросить об этом Еноха! Но если у тебя все обстоит не так, как у меня, и эта речь тебе ясна, поведай мне все в точности, чтобы небо и земля не погибли от моего великого непонимания, прежде чем мы ступим на родную землю! Аминь».
15. Адам же взглянул на Сифа в полной растерянности, не зная, что он как отец должен ответить на это сыну для спасения своей чести. Поразмыслив немного, он смог сказать ему лишь, чтобы тот подождал до более подходящего времени, ибо сейчас, мол, ему, Адаму, необходимо обдумать нечто иное.
16. Енос же потормошил Иареда и не вставая сказал ему на ухо: «Послушай, Иаред, ты – мудрый учитель своего сына и, вероятно, наставлял его любить Бога в сердце, чтобы любовь к Богу была равна любви человека к человеку, и сильнее любви мужа к его жене и детям. Смотри, почему же сейчас, видя нашу полную растерянность, он нас оставил?
17. Мне кажется, что Асмаил полностью лишил его присутствия духа! Подойди к нему и скажи, чтобы он не покидал нас. Ибо ведь нам, его отцам, сейчас крайне необходимо, чтобы он своими благословенными устами вывел всех из этого величайшего замешательства. Иди и призови его к этому, если будет на то твоя воля! Аминь».
18. Иаред же почесал затылок и заметил: «Смотри, отец Енос, когда луч солнца жжет меня, я ухожу и прячусь в прохладной тени. И пусть тогда этот сильный луч хоть дыру в земле прожжет! Воистину, меня это мало заботит, ибо я нашел хорошую тень, и буду полным глупцом, если покину эту тень, прежде чем не зайдет солнце!
19. Посему предоставим им разобраться во всем самостоятельно и развернуть шатер шириной в небо, если солнце покажется им слишком жарким. Учитель наверняка сумеет совладать со своим учеником, если он настоящий учитель. Да и может ли ученик быть выше своего наставника?
20. Если же ученик говорит то, что сердце учителя не способно постигнуть, значит, неразумно определять в ученики того, кто во внутренней мудрости превосходит и наставника и всех отцов столь значительно, что те не могут сказать ему в ответ ни словечка! Посему я преспокойно останусь в своей тени и удовольствуюсь теми бликами света, которые пробиваются сквозь шелестящие листья, а солнцу предоставлю светить прямо в лицо тому, кто жаждет полностью ослепнуть!
21. Вот почему, отец Енос, я и не хочу того, чего желаешь ты, поскольку мои глаза мне дороже, чем понимание в вещах, которые ведь, в сущности, никогда не возможно понять полностью, и потому – несолоно хлебавши – от имени всех я говорю аминь».
22. Между Каинаном и Малелеилом также завязался тихий разговор, и вот о чем они говорили.
23. Малелеил: «Как ты полагаешь, Каинан, доберемся ли мы сегодня до дома? Дети Вечерней местности лежат безмолвно, как камни на матушке-земле, да и нам после поистине невероятной речи Асмаила приходится ничуть не лучше. Даже дорогой добрый Енох, как мне кажется, тоже немало смущен!»
24. Каинан: «Если тебе что-то ведомо, скажи, если же нет, поступай подобно мне, также ничего не ведающему. Совершенно очевидно, что Асмаил знает больше, чем мы с тобой! Но что проку проповедовать глухим и показывать слепым?! Ты ведь помнишь мой сон. Он был весьма необычным, и я добросовестно пересказал со всей точностью все, что видел. Но ни Сиф, ни все остальные не смогли после этого сказать мне ровным счетом ничего, равно как и я сам ничего не мог сказать самому себе! Тогда я подумал: до этого я не знал ничего, и сейчас я тоже ничего не знаю, и впредь не буду знать ничего. И смотри, меня это вполне устраивает!»
25. Малелеил: «Если уж ты, прекрасный оратор, речи которого не отличить от речей Асмаила, говоришь о себе такое, что же тогда скажу о себе я, чей язык неповоротлив, о чем тебе лучше всех известно?! Однако сейчас, посреди этого всеобщего безмолвия моя безучастность начинает меня понемногу покидать. Ведь если в скором времени не придет решение свыше, о отец, я говорю тебе, тогда здесь, в Западной местности, мы уж точно встретим вечер, а то и полночь, которая, – по крайней мере, духовно, – кажется, не так уж и далека от нас!»
26. Каинан: «Оставим это! Если действительно придется здесь заночевать, то земля из-за этого не зачервивеет, и твердь не станет водой. Господь лучше всех знает, почему Он уготовил нашим хлопотливым языкам небольшую передышку! Я же всегда говорю: лучше действовать, чем постоянно говорить и давать наставления. И хотя очень люблю слушать прекрасные речи и наставления, – но поистине верно: в нашем путешествии их было предостаточно, так что усвоить все это уже невозможно, а речь Асмаила вообще подобна камню: чтобы его переварить непременно потребуется еще немного покоя! Посему давай оставим все это и помолчим! Аминь».
