Воль
Хранитель ключей
Глава 16. «Красивое лицо»
Вспышки. Крики. Любовь.
– Посмотри на меня!
– Как ты красивая!
– У неё просто идеальные пропорции!
– Посмотри на её кожу. Такая белая.
– Она же нереальная!
Крики. Любовь. Зависть. Красота.
Молодость.
Она – актриса. И этим предложением всё уже сказано. Она перспективная, известная актриса, похожая на дикого ангела. Она была прекрасна, фотогенична, с неплохой памятью, её просто обожает камера, да и голос её был неплох. Как-то записала саундтрек к одной драме.
Она зарабатывала так много, что ей не приходилось обслуживать старых бизнесменов с бездонными карманами денег. Всё это отлетало от неё, потому что была красива, стройна, успешна, с отточенной, безукоризненной репутацией.
– Хван Чжи-вон! Хван Чжи-вон! – кличут имя фанаты актрисы, столпившиеся по обе стороны от её трейлера. В ярком костюме в стиле модерн она вышла с яркой и уверенной улыбкой. И была охвачена любовью.
К ней тянули руки. Она благодарила фанатов за самоотдачу, махала ручками и шла по красной ковровой дорожке на высоких каблуках, развевая пиджак на два размера больше. Ангельская дьяволица.
Она была не в дорогих платьях в пол, не подчёркивала свою излишнюю невинность. В последнем фильме она играла жестокого, но красивого персонажа-манипулятора, что и принесло ей бесконечную популярность. Красота, помноженная на харизму, умение играть, вызывая правильные, будоражащие эмоции, а потому она могла позволить себе выйти не такой как все. Быть слегка нагловатой.
Она была уверенна, что сегодня получит признание ещё больше – получит место среди победителей Korea Drama Awards4. За неё голосовали – точно. О ней создавали новости. Её даже преследовали. Гудели. Да и проделанная работа была потрясающая, а то ранее играла или стерв на пару минут за серию, или наивных и туповатых героинь, но вот – вышла из амплуа! Теперь движется к Олимпу.
Фото. Фото. Ещё одно. И ещё парочку с коллегами по цеху.
– Какой у тебя интересный кулон! – заметила Ким Соль-а, актриса тридцати лет, играющую её соперницу на экране в новом проекте. Она указала на украшение в виде белого вычурного ключа с зелёной выемкой, выгодно выделявшийся от костюма и ещё больше привлекавший внимание.
– Да, фанат подарил, – они прошли в зал, где должна была состояться церемония награждения.
– И ты перед камерами надела подарок? Может, вы с этим фанатом очень близки? – по-дружески боднула Чжи-вон Ким Соль-а.
– Нет, что ты! Просто подвеска подошла под образ, – улыбнулась девушка и принялась здороваться с репортёрами, фотографироваться и не волноваться, что что-то пойдёт не так.
***
– Чжи-вон, ты потрясающая! Ты в топе, – менеджер ворвался в её квартиру. – Директор ликует. Ты знаешь, сколько предложений рекламы посыпались на нас?
– Я устала, – протянула актриса, зевая. Она сидела на своём пушистом бежевом диване и отдыхала. На столике стояла долгожданная статуэтка.
– Директор хочет отпраздновать твою победу. Он снял клуб на всю ночь.
– Там так шумно, – всё ещё тянула гласные Чжи-вон. – Что у нас по расписанию?
Голова кружилась от ночных оваций и криков. Чжи-вон страдала в машине, на фотосессии, продолжая улыбаться, позировать. И так до вечера. А там и вечеринка.
Огромное грохочущее помещение убивало актрису. Она в ужасе отказывалась от выпивки, но пила с директором, слушая его хвалебный оды: «Появилась эта звёздочка, и осветила нам дорогу к Олимпу» или «Кто бы мог подумать, что наша милая дьяволица так скоро придёт к успеху?». Она не желала танцевать, но её упрашивали.
К ещё большему несчастью, перед глазами всё плыло и ходило ходуном, но девушка продолжала стоять на ногах и улыбаться. В почти обморочном состоянии дошла до туалетов, влезла в кабинку и наклонилась к унитазу, рвало. Бледными ручками дотянулась до смартфона и вызвала менеджера. Стоило только выйти, как кошмарный вечер дошёл до кульминации.
– Ты, дрянная девчонка, где ключ? – когти впивались в шею до крови. Она глядела замыленными глазами в мужское, но нечеловеческое от безумств и неоновых огней, лицо. Она хваталась, дёргалась, ныла, а её встряхивали, сжимали. – Где ключ? – хрипел человек удерживая; руки потянулись к его лицу. Щёлк. И несколько полос украсило его от щеки до лба. – Сука!
Всего мгновение. Она высвободилась и побежала на выход, но была сбита. Её откинули с размаху в зеркало. Последнее, что помнила Чжи-вон, так это трещины, по зеркалу и по себе.
Менеджер застал актрису изодранной, избитой и почти не дышащей. Она была почти полуголой, ткань с кровью – повсюду, что привело мужчину в бешенство. Она заорал «на помощь», подлетел к обезображенной девушке, подхватил её и со слезами на глазах выскочил из туалета. Минута. Клуб стих. Поднялась паника.
Люди из агентства потребовали закрыть помещение, они чуть ни накинулись на охрану, не уследившей за безопасностью. Директор компании развлечения схватился за сердце, увидев ужас, а не девушку. От её красоты почти ничего не осталось: одни гематомы, шрамы, синяки. И в больший страх вызывала рассечённая бровь и струйка крови со лба.
Актрису в срочном порядке увезли в больницу, а оттуда прямиком на операционный стол. Директор отдал приказ всем молчать, а сам отправился в комнаты охраны смотреть записи с камер наблюдения.
Ночь была испорчена зверством, которого его не знали в Южной Корее.
Вскоре, уже в полицейском участке, директор узнал, что была повёрнута вверх днём квартира Чжи-вон, что вызвало лютый шок. Дела были связаны, актриса находилась в больнице, а у них не было ни намёка на напавшего.
– Заткните журналистов! – орал в трубку директор, а сам видел, как поднимался гул в участке. Начали доставать и их. Как чума, по всей Корее, началась паника, переживания, ненависть и зависть к актрисе Хван Чжи-вон. Тысячи жестоких комментариев, смешанными со словами поддержки, полились на менеджеров, актрису, компанию.
Менеджер вместе с матерью актрисой дежурили у операционной почти всю ночь, падали, пили выпадающий из рук кофе.
– Мы её спасли. Есть вероятность, что она не сможет ходить, – сказал врач и ушёл. Переживающие осели на пол и завыли.
– Что теперь с нами буде-ет? – причитали они, ожидая иски на миллионы.
На странице Хва Чжи-вон появился миллион новых комментариев. У клуба собирался народ с плакатами, как и у больницы. Всё, как всегда, как при любом скандале.
***
Хва Чжи-вон приходила в себя медленно и мучительно. Она не хотела просыпаться, помня случай в клубе предельно чётко. Она не пыталась даже открыть глаза. Она была морально раздавлена и физически уничтожена.
Когда после недель уговоров, менеджер с пропеллером вместо ног дал ей зеркало, актриса потянулась к проводам, вырвала их и захотела убить себя.
– Всё кончено! Моё лицо! Моё лицо! – орала она, а её крик слышали медсёстры и другие больные.
– Ты хотя бы жива. И даже ноги двигаются. Чжи-вон, – звал её менеджер, а после мама, но она кидалась на них, просила бога повернуть время вспять. После дозы успокоительного, ей стало легче. Она продолжала ненавидеть, но уже не хотелось ни рук поднимать, ни себя душить. Психологи долго с ней говорили, направляли жизнь в новое русло. Заживали раны.
В Интернете до сих пор появлялись с комментариями, где фанаты просили ей поскорее выздоравливать и снова радовать их с экранов. К сожалению, подобные сообщения оставляли куда больше шрамов, чем удары насильника, лица которого никто не видел. Его не засняли камеры. Совсем. И дома тоже. Он был. Это был темноволосый мужчина. Не чисто европейской наружности. И всё. Это всё, что узнала полиция, и то благодаря хорошей памяти Чжи-вон.
Органы правопорядка, сотрясавшиеся общественным мнением, проверяли всех приезжих и улетевших за последние две недели после рокового события, но это ничего не дало. Никто. Никто не подходил под параметры. А если подходил, то у того имелось железобетонное алиби.
После двухмесячного лежания в больнице Джи-вон оказалась в собственной квартире и не узнала её.
– Мы собрали в коробки всё, что было разбито, – сказала мать, показывая на десяток синих коробок. – Осмотри их и скажи, что исчезло.
– Где статуэтка? – почти в безумии Джи-вон дошла до полки, куда поставила, когда уходила, драгоценную вещь. Она прикоснулась к звёздным выступам и заплакала. Девушка продолжала быть уродливой. Она только-только смирилась, что наступил конец её карьеры, но эта звезда напомнила о самых счастливых моментах в её жизни, а её мечтах и планах.
Актриса столкнула звезду на пол. Она раскололась на две части – на белое прозрачное основание и на синюю звезду.
Мать не знала, как успокоить дочь. Стояла рядом с ней, переживала, кусала ногти.
– И всё ради этого? – рассмеялась Чжи-вон, найдя в секретном кармане пиджака проклятую подвеску, из-за которой её чуть ли ни убили. Она вытянула ключ и взглянула на него злыми глазами. – Смешно. Смешно-о-о!
Она долго сидела на кровати и думала, что дальше делать с жизнью. Все контракты разорваны. Все рекламные площади сняты, ролики перестали крутиться по каналам. Она теперь уродлива. Ещё немного, и её прогонят из компании. Пластические хирурги сказали, что не смогут убрать все шрамы. Ещё немного, и она лишиться работы. Смысла жизни. Всего. Возможно, даже мать, которая начала гордиться ею только тогда, как увидела в телевизоре.
Мало кто навещал её. Мало кто вспоминал о ней как о друге.
Всё пыль.
Чжи-вон сжала в кулаке ключ.
***
Отчаянные велосипедисты. Ночь.
Редкие прохожие.
– Смотрите, кто это? Срочно нужно зафотать…
– Слушай, а это не Чжи-вон? Точно. Хва Чжи-вон. Хва Чжи-вон!
Крики. Остатки лживой любви.
Её сначала не узнали, потому что её лицо больше не красиво. Им было нужно её лишь её прекрасное лицо, а не она, как личность, нет… хотя бы как живой человек, которого подняли и кинули в зеркало…
– Река Хан, я иду к тебе! – прохрипели бледные губы уничтоженной актрисы. Осколок звезды выпал из рук и покатился в сторону дороги.
Она стояла утончённая и забитая стандартами за ограждением, которые даже при всём желании не смогут спасти всех. Ни слова поддержки, на фотографии на мосту Хан 5не пробудили жизнь в Хва Чжи-вон. Слёзы продолжали стекать по щекам.
– Держите её! – кричали люди позади, шли к ней, тянули руки, умоляли спуститься. Автомобилисты. Обычные пешеходы. – Нет!
Девушка полетела вниз, сжимая в кулаке ключ, уничтоживший её жизнь.
Глава 17. «Первая кровь»
– Обладатель ключа покончил с собой. Теперь ещё хочешь оставаться наивной? – закрыла крышку ноутбука Анастасия, взглянув на Алёну, отказавшеюся продолжать заниматься теннисом. Июльский зной был ужасен для работы. Даже Анастасия не желала оставаться дома. Впервые она призналась, что ей не хватает солнца, а потому работала удалённо пару раз в день, в перерывах между тренировками боксом, теннисом, плаваньем и уроками вождения. Два месяца они следили за судьбой Хва Чжи-вон, даже писали слова поддержки, даже взламывали телефон и отправляли подбадривающий спам, но всё оказалось тщетно.
Алёна прекратила ныть и замолчала.
– Может, тот ублюдок снова до неё добрался?
– Возможно. Шутки давно кончились. Сегодня же выдам ключи.
– Что, правда? – Алёна воодушевилась. Со времён встречи с Ярой Анастасия забрала её ключ и не отдавала. – Но если нападёт?
– Биться насмерть. Я создала много отслеживающих устройств, также встроила функции отслеживания здоровья в браслеты и остальное. Всё будет зависит от случая и умений, ты же хорошо тренировалась?
– Конечно! – закивала Алёна и представила, что неплохо бы примерить костюм. Уже без надзора хмурой девушки, не пришедшей даже получения аттестата и серебряной медали. Об этом узнала также от Павла, пришедшего с поздравлениями.
***
– Держи! – она вложила водяной ключ в ладонь женщины. – Мы тренировали всё, что могли, в том числе и логику. Так что работай и мозгами, и силой, – наставляла Анастасия.
– Обязательно. Я не подведу тебя!
Зелёный мир шелестел. В гармонии шли и грозы, и дожди. Цветы тянулись к солнцу. Хабаровск был прекрасен в жаркий июль. Словно на него навесили яркие фильтры, через которые обычно смотрятся комедии.
Настрой был приподнятый. Девушка спокойно ждала, пока приготовят пиццу с толстым начинкой и сделают роллы. Смотрела на поваров, покусывала от голода ногти и всё думала, чтобы сделать с изобретениями дальше. И она никак не ожидала, что заработает сигнализация в экспериментариуме. Часы, которые она теперь носила, были подключены к системе «умный дом».
– Девушка! – закричали повара, когда их клиентка, бросив взгляд на странный экран, чуть ни поседев, побежала прочь. Она рванула через всю улицу, даже через проезжую часть перелетела, ничего не замечая, будучи на пределе.
***
– Прости меня!
– Держись! Мать твою, не закрывай глаза! Не закрывай! – нечеловечески кричала Анастасия, проверяя состояние избитой до полусмерти женщины. – Скорая уже едет! Держись! – у женщины были сломана грудная клетка, ноги и руки. Даже ключица. Текли реки крови, а та смотрела на неё с виноватым взглядом, словно говоря «прости, я не смогла».
Все комнаты были разрушены. Многие сундуки рассыпаны в пыль. А один даже похищен. Тот, где находились ключи.
Анастасия смотрела безумными глазами на женщину, и также на врачей, пришедших в последний момент. Кусала губы до крови.
Их нашли. На них напали.
О них прознали.
– Чёрт! – ругалась она, рвя на себе волосы, а после ринулась прятать все многозначительные вещи, чтобы, если и придет полиция, ничего не сделала с ними.
***
– Прости меня, я виновата.
– О чём ты? – шептала осипшим голосом Анастасия, сидя у кровати пострадавшей, изрядно измотанная и желавшая поскорее лечь спать.
– Я была так наивна, – однако вид женщины был гораздо хуже. Выбитые зубы, вся перевязанная, надломанная, еле как живая. И жалкая.
– Как это произошло?
– Он… появился из воздуха.
– Что? – воскликнула Анастасия и закрыла лицо ладонями, как дела всегда, находясь на грани адекватности и сумасшествия. Такого поворота событий она не ожидала. Приказала говорить Алёна дальше, со всеми подробностями.
***
Женщина не знала, почему всё так обернулось. Всего за пару минут её жизнь оказалась на грани смерти. Она уже подступала к Аду, и только крики Анастасии вытащили её с того света.
Она была так наивна: последние месяцы пропускала все предостережения мимо ушей, прогуливала занятия и больше общалась с друзьями, которых почти и не осталось в её взрослой, закрытой жизни. Даже начала встречаться с симпатичным мужчиной. И была счастлива, так как налаживалась личная жизнь, а также тем, что у неё стабильное финансовое положение, и оставалось всего пару месяцев, и станет хозяйкой квартиры. Строила планы. Встречалась. Работала. И снимала браслет, который был всегда чёрный, не модный и делал её правую руку шире и не красивей.
Она была дурой, и это признала, оказавшись на больничной койке. Ослепительная жизнь, тайны затмили ей чувство сохранения, а когда в руки попал ключ, который даже ей стал сниться, она на мгновение забыла Джеймса, Хва Чжи-вон. Она не сдержалась. И даже воспользовалась им, чтобы осуществить давнишнюю мечту – пройтись по воде как делали типичные американские Боги.
Выбрала далёкое место, вышла на набережную в глухую ночь и повернула ключ. Это всего было на пару минут. Она прошлась. Поплавала. Попускала водяные шары. Прокатилась по глади как по льду на коньяках. Оценила удобство брони, повышенные физические навыки. И была просто счастлива. Всё напряжение спало.
Одно фото явлений, вызванных ею.
И единственная ложь – сокрытие фотографии, тиражирующая по просторам Интернета.
Всего пару дней.
Анастасия вышла за едой. Она не хотела готовить, мечтала о клейком рисе, поэтому решила прогуляться до мини-кафешке, находившаяся всего в двести метров от офиса.
Женщина в это время решила прибраться: собрала немытые кружки, полила кактусы, которым также была нужна вода, протёрла полы в пару комнат, подправила фотографии на доске и уже была готова идти ставить чай, как всё внезапно вокруг неё начало электровизироваться. Зашипели провода.
– Это ты? – спросила она и обернулась назад. Однако посреди зала стоял неизвестный в чернейшей броне, внимательно рассматривающий доску, на которой чёрному по белому было вывешено четыре фотографии. Алёна побледнела. Выгнулась и в два прыжка перекрыла доску, опрокидывая её, чтобы никому она не досталась, однако человек уже всё понял. Он повернул свою голову и заговорил на английском: «Где ключи?». – Не знаю! Уходи!
Ей было всё равно на ушибы руки. Она тянулась к драгоценному ключу, находившийся в кармане брюк, но на этот раз это поползновение враг заметил. Без промедлений сократил расстояние, поднял в воздух Алёну и кинул со всего размаху в стеклянный стол. От сокрушительного удара тот раскололся. Женщина была уже без сил. Выплёвывала кровь. И корчилась в болевых спазмах, не силах добраться до ключа. А браслета не было. Ничего не было.
– А-а! – орала она, чтобы крик расслышали хотя бы соседи слева. Но её ждал пинок и лишение ключа.
– Где ключи? Их четыре.
– Пропади пропадом! – и снова тело поднялось и рухнуло. На неё напустили ток. Текла кровь. Она ползла к выходу. Рассыпались стеклянные и прочные стеклянные перегородки. Человек всё поднимал на воздух, выносил двери, смотрел на изобретения, злобно поглядывал на женскую тушу, которая вероятно была таким же собирателем.
Он видел эти полки, видел сундуки, видел экраны слежения, проходил из комнаты в комнату.
– Где ключи? – не унимался.
– Пропади пропадом! – выплюнула женщина ещё раз и снова получила разряд. Тогда ему пришлось крошить мебель, и всё остальное.
Алёна в холодеющем ужасе смотрела, как он стремительно пробирается к дивану, под которым находился сундук Анастасии. Её волосы вздыбились. Зрачки расширились. И увидев реакцию женщины на это, человек безжалостно испепелил диван, снёс замки сундука и достал оттуда три футляра. Он даже их осмотрел. Под харканье Алёны. И затем он исчез электрической вспышкой.
Женщина затряслась и откинулась на спину.
Всё произошло молниеносно. И также незамедлительно она падала в пропасть от боли. Пыль падала на неё будто бы вечность, с обожжёнными страницами из учебников по физики, информатики.
– Прости меня! – шептала она взволнованной и опустошённой Анастасии, пришедшей как можно быстрей. Она звала её по имени. Звала.
***
– Нужно было слушаться тебя, – признавалась во всех ошибках Алёна, глядя на почти бесцветную Анастасию.
– Знаешь, почему я не говорю? – спросила она, выдохнув, как можно более сдержанно. Женщина видела, как ей это тяжело удавалось. Будь её воля прибила бы, испепелила.
Алёна слегка помотала головой.
– Прошло всего сутки с твоей реанимации. Мне просто тебя жалко. И как ты теперь понимаешь, ты подставила под удар всех нас.
– Он украл все ключи. Ему уже всё равно.
– Он ещё придёт за нами, – и Анастасия подняла рукав. Перемотанная женщина заходила всем телом, застонала.
– Но как?
– Потому что нужно быть умней. Я смогла спрятать всего один ключ. И теперь начнётся охота, потому что фотографий было четыре!
– Зачем ты их хранила?
– А зачем ты использовала силы? – и тут она не сдержалась и гаркнула. – Надеюсь, к твоей выписке, никто не умрёт. Я пошла.
– Настя! – жалобно протянула женщина девушке, что резко встала и пошла на выход из одиночной палаты. – Я правда не хотела.
Но она не обернулась. Ушла, хлопнув дверью.
Как и просила Анастасия, она мастерски врала полиции. Запись с камер нет. Подозревали арендатора помещения, но Алёна была упорной. Отбеливала, делала образ работодательницы святой. Офис походил на квартиру, при чём очень странную, женщина объясняла это тем, что это место, где работал и ночевал программист. И ему было так комфортно жить и существовать. Девушка же боялась расспросов. Она была бледная и такой же бледной была и на допросе, и во время переезда. Поспешно собирала вещи и перевозила на новое место. Сбегала. Старалась ни с кем не пересекаться.
До боли в руках начинала всё заново.
Была на пределе. И не снимала ключ нигде, боясь очередного нападения.
Но как бы они ни старалась, правда всегда выходит наружу. Обладатели ключей достаточно наследили в магнитном поле Земли.
***
Она всегда старалась приходить в подземелье, куда перебралась на этот раз, до заката, но на этот раз задержалась в участке. Она шла, осторожно, в полностью чёрной одежде, пыталась слиться со всем на свете. Но как на зло её существование уже перешло кому-то дорогу.
Почти красные глаза смотрели на неё со всей внимательностью. Это был не человек, это она поняла по росту, неестественным чертам лица, а также просто по чутью. Она предполагала, что Земля – не единственная планета, и когда-нибудь о пропаже ключей спохватиться, но девушка не думала, что придут сначала за ней.
Свет фонарей падал на них, раскаляя обстановку. Людей почти не было, зато повсюду их окружали пятиэтажки, в которых из окон лился жёлтый свет, и закрытый рынок.
– У тебя есть шанс: отдать ключ, оставшись в живых, или умереть, проверив исключительные способности. Советую выбрать первый вариант, – вытянул руку мужчина другой расы, также одетый в чёрное. – Даже не думай его активировать.
– Мне нужны гарантии.
– Гарантии? – он был так высокомерен. И был ошеломлён дерзостью Анастасии, пошедшей прямо на него. Оттенок его кожи на самом деле был зеленоватый, это стало лучше видно при приближении. – Ты на слово не поверишь?
– Сначала разберись с другим обладателем ключей. Он более опасный чем я.
– Другим?
– Я даже не пользовалась им три месяца, но ты пришёл ко мне. Следил? В сговоре? – тот щурился, хмурился, и высказывал своё недовольство. – Если нет, разберись с ним на моих глазах, забирай ключ и проваливай.
– Многого хочешь.
– Моих людей покалечили. Если бы твоего товарища кто-нибудь до полусмерти избил, добил бы, отомстил? Добил, – усмехнулась Анастасия, разглядев в его пустых от чувств матовых глазах ответ. – Докажи, что именно ты должен получить этот ключ.
– Уже не хочешь мести?
– Как сделаны эти ключи? Из чего? И почему они попали на Землю?
– Не боишься умереть, узнав? – их перепалка затягивалась, электризовалась. Они не доверяли друг другу. Присматривались. Ходили вокруг да около и не желали битву.
На самом деле инопланетный воин даже побаивался низкорослую и некрасивую женщину, пробивающая его броню проницательным взглядом. Она будто бы читала его; ему это не нравилось.
– Ты скрываешь что-то. Ключи так просто бы не оказались разбросанными по Земле. Причина.
– Я не обязан объяснять.
– Вот именно! – и она сверкнула серыми глазищами. – Где гарантия, что после тебя другой такой же зеленолицый не придёт? Вдруг испепелит, если узнает, что отдала вещь другому? Ваши звёздные воины зашли слишком далеко.
– Как ты?..
– Это не трудно домыслить, когда перед тобой есть высоклассное оружие и охотник на него, лишённый всякого достоинства, увиливающий от ответа, несправедливый, мелочный, это точно твоя вещь? – тот злился, искрил и уже хотел задушить умную землянку. Щелчок. И он принял обмундирование. Щелчок. И это действие повторила Анастасия. – Это не твоё! Поэтому хочешь поскорее забрать вещь?
– Ты бы могла просто отдать, не устраивая проблем! – и завязалась битва. Шепчущий мужчина столкнулась лицом к лицу со слабой женщиной, которая только и могла убегать от него. Она выпрыгивала за город, к набережной, уворачивалась от искр, пугая людей. От страха они замирали, сбегали.
Она семенила внизу, пока тот пролетал над городом, ожидая быструю битву без всяких потерь.
