Воль
Хранитель ключей
Глава 33. «Охота на кузнечиков»
– И чем ты недоволен? Зарплатами, женщиной, отсутствие работы? – мужчина подсел к человеку, явному вкусившего самую из кислых жизней. Тот повернул и дыхнул на спросившего виски.
– А если всем?
– Хм, – пощупал короткую бороду человек и хитренько улыбнулся. – Слышал, ты был отъявленным бандитом на районе. Тебя только на десятом грабеже поймали. Ты ведь очень зол своими ребятками, скинувших всю вину на тебя?
– Ты! – человек в тёмном, не самой приятной наружности на лице, но довольно сильным и спортивным телом, резко встал и схватил за грудки уже смеющегося мужчину. – Завари своё хлебало, урод!
– Вся твоя жизнь поехала по наклонной. Тебе даже кредит на дают, живёшь в ночлежках, на улице, где приходится. Продолжаешь подворовывать в метро? – люди в баре напряглись, увидев напряжённых мужчин, глядящих друг на друга как на врагов. Бармен уже тянул палец к кнопке, вызывающей полицейских. – Приятель, не надо. Я просто говорю, что ему не приятно слышать, – усмехнулся самодовольный человек, увидев поползновения работника питейного заведения. – Слушай, приятель. Тебя-то мне и не хватает. Идём за мной! – боднув его в грудь, освободился и пошёл на выход. – Идём! Не ломайся, – звал на улицу разозлённого преступника, недавно вышедшего на свободу.
***
Следующий час все пожарные машины района полетели на вызов. Горел бедный район. Огонь начался с квартиры, в которой проживало десять человек, из самых беднейших слоёв населения Америки.
– Хорошо горит, – улыбается знакомый зазывала. Он закурил и дал пачку человеку, который сидел рядом, продолжал напряжённо вести, поглядывая на огонь, то на смеющегося. – Покури, отпустит. Не волнуйся. Я купил их за сотню баксов, качество отменное.
Тот неуверенно закурил.
– Значит, ты у нас супергерой, типа?
– Супергерои не поджигают дома, согласись.
– Ах-ха, ну да, – загоготал мужчина. Закатное солнце падало на тёмно-бордовые крыши, на которых сидели двое, глядящих на полыхающий огонь через несколько кварталов. – Какие условия?
***
Тот мужчина был один из немногих рабов системы, которые отчаянно хотели жить, удовлетворяя все потребности. Они были агрессивны, падки на власть, силу, лёгкие деньги. Они выбивали страх кулаками, трясли «понтами», беря на ночь очередную тёлку с сочными формами, с похмелья шли на следующую операцию, не задавая лишних вопросов. Когда они были не нужны, их можно было тихо ликвидировать и взять следующего на исполнения высоких замыслов, ведь чем дольше ты познаёшь силы, тем охотнее стараешься сместить прежнего лидера. Вербовку в свою команду Адриано Уорд называл «охотой на насекомых», ибо представлял себя хищником во всех проявлениях.
Его мать была из Мексики, отец американец в десятом поколении, так что он был своим в стране «свободных», да только был недостаточно богат, зато умён, проворен и амбициозен. В какой-то момент жизни ему повезло. Он получил стоящую работу, а после шанс изменить жизнь. Но его стимулом было не просто богатство, собственный пентхаус с бассейном, шикарная машина и пылкая жена, а нечто большее. Он с детства умел завидовать, лелеять богатства, подсматривая за чужим. С самого младенчества убивал красивое и тонкое: сначала цветы в парках, потом игрушки, картины. После – людей. Лицом не вышел, хоть делая пластическую операцию. Друзей из-за гнилых способностей также не было. Был одинок, почти не приспособлен к общению; читал криминальную хронику, завидовал супергероям, собирал комиксы. И когда, заглянув в комнату Джеймса – его босса, осознав, насколько ему повезло, не стал терять даром времени.
Ну, стоит сказать, что в тот момент им руководил не только разум, но и инстинкты посредством выпитого алкоголя. Он безжалостно убил господина, обесчестил жену, уничтожил его дом, забрав богатство, жизни обитателя поместья, и отправился строить собственную империю, поняв своё предназначение. Ведь прочитанные истории выстроили ему замечательный план по захвату всего и связь. Взращенное насилие через кино, хотя нет, через новости, военные столкновения, забастовки, противостояние гражданских с полицейскими, вечное недовольство, жалобы сначала от родителей, после от общества, после от него самого соединились с желанием изменить мир и сделать всё по правильному. Чтобы не было войн, был всего один или пару диктаторов.
Адриано не был глуп, повторяюсь. Не так начитан, но кому это мешало стать великими людьми, которые развили другие задатки, кроме любви к филологическим наукам? Не знал мировой истории. Но разве мы с вами помним, что где и как случилось во всех странах, что получилась вот такая картина мира? Его знания были обыкновенными, способности, получив возможность, стали развиваться. К тому же правило двадцать первого века «каждые десять лет – изменение рынка, параметров профессий, изменения рода деятельности» полностью оправдывалось и доказывалось. Век живи-век учись. К несчастью, Адриано не знал конец данного афоризма римского философа и государственного деятеля Луция Аннея Сенеки: «Век живи – век учись тому, как следует жить», но и кто нам, ему и всему обществу может поведать о правильной жизни? Адриано Уорд учился тому, чему считал нужным для себя. И жил так, как хотел, получив шанс.
***
– Вы новый сосед? – Уорд подошёл к своей двери и заметил, как несколько человек вытаскивали из грузового лифта вещи с коробками. У соседней квартиры стоял высокий и широкоплечий человек, руководящий грузчиками. Он был так статным, хорошо сложен, как настоящий военный, а его голос, когда обращался к работникам! Этот тон. Выправка. Тот заметил Адриано, быстро кивнул головой и фальшиво улыбнулся. Он был в тёплой одежде, только голова была видна. Уорд тут же заприметил белые острые, как ёжик, волосы. – У вас… очень оригинальная причёска.
– Да, – второй раз кивнул новоявленный сосед. – Как-нибудь встретимся, – и тот оказался в своей квартире.
– Конечно. Приятной встречи, – крикнул Уорд в пустоту и зашёл в свой пентхаус. Этот двухэтажный дом с кучей комнат, с огромнейшей террасой, выходящей на улицы Нью-Йорка, был его давней мечтой, недостижимой. И всего пару месяцев назад он приобрёл его. Купил. Оплатил всё до последнего цента.
Чувствуя себя победителем жизни, налил в стакан джин, лёг на шезлонг и стал наблюдать за вечно работающим городом, в то время как ему ничего не оставалось делать, как наслаждаться тем, что попадало в его руки.
Он ещё не знал секретов, вьющихся прямо за стенкой, в соседней квартире, и был очень удивлён, когда ему предложили выпить в одном из самых скрытых баров, куда пропускали лишь элиту.
Люди пили в закрытой комнате лучший алкоголь, обсуждали самое разное, знакомились, прощупывали почту.
– Вы правда военный? Неужели они столько получают? – удивился Уорд, узнав немного большее о говорившем.
– Да, – ответил он. Несмотря на приятную дружественную обстановку, мужчина держался немного строго и следил за каждой мелочью. Был осторожен в движениях, не был так эмоционален и почти не одаривал собеседника улыбкой. – У вас достаточно тяжёлый воздух и сильная гравитация.
– Вам лучше за город. Там воздух, как пёрышко! – не заметил подвоху икающий Адриано.
– Спасибо за совет. Расскажите мне, – и он начал вновь наливать в стаканы, – кто вы, откуда, чем занимаетесь?
– Вам так интересно?
– Вы мой новый сосед. Как говорил мой генерал, лучше иметь приличного соседа, чем друга.
– И почему же?
– Вряд ли вы живёте друзьями через стенку долгое время, – пояснил незнакомец. – Итак?
И Уорд, разгорячённый алкоголем, заговорил о своей печальной, потом счастливой жизни, немного о родителях, немного о первой любви, которая была так красива, что стала последней женой миллиардера, которого недавно убили. И было много всего. С пылом, жаром говорил Адриано, попадая во внимательно фиксирующиеся глаза соседа по этажу. В тёмной комнате его глаза сливались, превращаясь на его лице в две глубокие бездны.
– Вы говорили, что ваша семья была не так богата, тогда откуда у вас такой дом?
– Только тс-с, – умный, скрытный когда-то человек, не имевший друзей, попавший под харизму человека, положил на столик спиралевидный ключ. Незнакомец уже потянулся к нему, как Адриано, ещё понимавший ценность предмета, положил на неё большую ладонь. – Это ну о-о-очень необычная вещь. В руки не даё-о-отся.
– Не такая уж и необычная, – и тут глаза Адриано расширились. Незнакомец достал из кармана под пиджаком большой и красивый красный ключ с ещё большим зелёным камнем. – Расскажите мне об этом всё, что знаете. Вы пейте-пейте, – и подставил ему полный стакан. Уорд послушно его высушил.
– У вас тоже? – и ничего толком не сказав, уснул.
– Видно, мне тут надолго придётся задержаться, – вздохнул мужчина, расправил плечи и позвал официанток, чтобы они хоть что-нибудь сделали с уснувшим человеком. Он забрал ключ Адриано, сложил к себе, и вызвал такси, чтобы добраться до нынешней квартиры.
Адриано проснулся равно по утру. В собственной кровати, но в одежде с вечера. Тут же стал искать вещь по карману, сетуя на свою болтливость. Сломя голову побежал прямиком к сейфу в сейфе. Все ключи, что он собрал, был на месте, кроме одного.
– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – рухнул на пол и застонал. Стал бить по голове. – Если военный, не сдаст? А если убьёт? Но не убил же! Нужен я? – и застонал.
Вскоре он стоял перед дверью соседа, стучался, ждал, когда ему откроют, но всё было тщетно. Оставалось лишь дожидаться того момента, как придётся пнуть ведро7 так, что свет в конце померкнет вместе с солнечным блеском на дне бутылки с ромом. За стенкой была тишь да гладь, а тратить на пробивание стенки силу ключей не хотелось. Так и прождал, прислушиваясь к звукам, у себя несколько десятков часов, пока не задвигались дверцы лифта. Он побежал на площадку.
– Вы здесь! – крикнул Адриано, заметив соседа в ещё более строгой одежде. Пыльной и наполовину мокрой. Тот остановился и с холодом окинул человека сверху вниз.
– Я здесь. Верно. Вы очнулись, – констатировал факты. – Поговорим, когда переоденусь, – и не слыша больше слов соседа, оказался в своей квартире.
Адриано забыл, как дышать.
***
– Значит, вы с другой планеты? – человек потянулся за стаканом с чистой и холодной водой. Существо со строгими чертами лица, слегка острыми и точными, выразительными без особых усилий, теперь был понимаем. Человек успокаивался.
– Да.
– И вы пришли за ключами?
– Мне нужно их собрать.
– Я их использовал, вы знаете…. Это – преступление?
– Нет, – покачал головой иноземец. – Мы виноваты в том, что упустили ценный груз, потому меня и отправили, дабы устранить ситуацию.
– Одного?
– Да. Наше руководство посчитало, что меня одного достаточно для Земли, вы её так называете?
– Да.
– Звучное название, – он всегда говорил серьёзно, точно, по-военному. Адриано старался не шутить, считал в голове, как побольше спрятать финансов, чтобы хватило до конца жизни, если вдруг ключи заберут с силой, обдумывал, как использовать инопланетянина, который никого не знал на этой планете. Постепенно его настроение поднималось, страх уходил на дальний план. Через два часа с начала разговора мужчина даже расправил плечи и заговорил смело, походя на достойного представителя живой планеты.
– Скажите, вам случайно не нужен помощник?
– Помощник?
– Может, по вашим меркам планета у нас небольшая, космос так велик, – усмехался с нервными смешками Уорд, активно жестикулируя, – однако даже такая маленькая планета требует на работу не одно существо.
– Вы правы. Многие должны испробовать ключи, как вы.
– Да, и многие уже открыли на них охоту.
– Стоило ожидать.
– Да-да! – закивал он и начал рассказывать. – Больше всего Земле известен мститель в чёрном.
– Мститель? Это была электро-трансформация.
– Возможно, но не суть, – помахал руками Адриано и подвинулся к инопланетянину поближе. – Она столько народу угробила для того, чтобы мир захватить.
– Откуда вам знакомо?
– Ну, мы с ней пару раз встречались. Она даже своего соратника не пожалела. Тот летел доложить о её действиях правительству страны, чтобы приняли меры, а мститель разозлился и уничтожил самолёт вдребезги. Ни одного выжившего! Это произошло совсем недавно.
– Понятно. Стоило ожидать. Эта сила ещё не подвластна для разумного использования, – заключил житель космоса. Он был опечален этим действием и попросил собрать всю информацию о всех случаях и передать, так как боялся ошибиться.
Через пару дней Адриано прикоснулся к совершенной, по его мнению, карте – карте поиску активированных ключей. И с того самого момента началось настоящее противостояние его и мстительницы, уже давно орудующей в Китае.
Адриано мог поклясться всем на свете: видел собственными глазами гнев инопланетного гостя, разглядывающего снимки, просматривающего видео с происшествий. Ему удалось настроить человекоподобное существо против женщины, достаточно долго скрывавшейся от правосудия. Ею можно было восхищаться, даже в одну команду забрать, однако первоначальные шаги были не простительны. Всё-таки убил её человека. Всё-таки между ними уже состояние холодной войны, но пока она вновь наращивала силу, он мог атаковать с разных сторон. Изничтожить для всех миров и стать знаменитым, коль план с захватом Земли провалился.
Его босс, просивший называть просто «майор» на земном наречии, дал официальное позволение путешествовать по планете, собирать ключи, мирным способом, не вмешиваться в события, чтобы поскорее завершилась миссия. Майор не доверял ему, как и каждому живому существу; он ждал предательств, ослушаний, лжи, а потому ко всему относился спокойно и не возникал, будучи на чужой территории. Этим Адриано и воспользовался, когда подумал, что можно было сделать, когда тот покинет Землю. Если хотя бы один ключ останется здесь, хотя бы самый бесполезный, в качестве оплаты за преданность и его труды, станет императором. Втайне от майора собирал команду, ключи и следил за женщиной.
– Ты можешь сделать всё, что хочешь, – он сначала забрал ключ, а потом отдал его же ребёнку, испытывающий так много гнева и ненависти к сверстникам. – Это твоя жизнь. Никто не узнает. Твои обидчики узнают, какого, когда ты так слаб и беспомощен. Воспользуйся этим шансом, – китайским мальчик ухватился за ключ, надул толстые щёки и взглянул на домашнюю лампочку. – Иди! Иди! – и оказался снова в кресле США, предчувствуя оркестр из сообщений. – Смотрите, майор. Смотрите, – и открыл китайские порталы.
Майор подошёл и взглянул на монитор.
– Она не пожалела даже детей. Это нужно прекратить, – он уже сам хотел отправиться туда, но Уорд остановил военного.
– Вы же не хотите пойти прямиком в стан врага? Поверьте, это даже не во всю силу. Она уничтожила вашего собрата.
– Пирата.
– Не суть! – перебил осмелевший Уорд. Он был так убедителен в ненависти и натравливании, что его слышали, слушали и принимала точку зрения. – Она очень опасна. Я ещё не знал людей более гнилых, чем она. Лучше устройте на неё охоту и сбросьте прямиком к людям, чтобы они разорвали её на куски. Не вы должны судить человека, а человек – человека.
– Справедливо. Мы не должны вмешиваться в ваши процессы, – согласился майор и стал смотреть на космическую карту, соотнесённую с картой Земли. Уже строил план.
Глава 34. «Пустая графа»
– Вы, Павел Анатольевич? – в квартиру вломились люди в серьёзных костюмах и готовы в случаи неподчинении напасть, связать и привести хоть полумёртвых. Человек в домашней футболке, уставший после тяжёлого рассмотрения дел в суде, кивнул и попросил быть тише. Дети спали. Жена готовила на завтра. – Пройдёмте с нами.
– Основание, – кинул на них взгляд мужчина. И ему выдали несколько официальных бумаг. – Зачем я президенту?
– Мы дадим вам полчаса на сборы. Нас ждёт частный самолёт, – люди были неумолимы. Поставили на счётчик.
– Объяснитесь для начала.
– Скажите, что вы на срочную командировку. Мы позаботимся о семье и её безопасности. Быстрее! – скомандовал человек.
***
– Вам знакома Анастасия Белова? – в светлую комнату вошёл министр обороны. Она начал без промедления.
– Да, но что случилось? Она что-то натворила? – вжал в стол пальцами Павел.
– Кем вы ей являетесь? Вы же на неё оформили эту машину, хотя покупали со своей карты? – и он положил на фотографию джипа, вытащенного из Амура прошлой осенью.
– Я… я….
– Говорите.
– … её отец, – выдохнул Павел.
– Громче! Никто вас не застрелит. Просто мы должны выяснить всё самое важное.
– Её отец.
– Отец? Тогда почему вас не в свидетельстве о рождении, и вы не взяли её под опеку?
– Она ненавидит меня. Я бросил её мать, и она родила в одиночестве. Потом… её застрели на глазах у Анастасии, – ещё тише выдохнул мужчина, раскрыв свой секрет.
– Я знаю эту историю. Мне докладывали, – кивнул министр, уже давно сидя за креслом. – Нам нужна вся информация об Анастасии.
– В чём её обвиняют? Анастасия ведь покончила с собой… – он был потерян. Белый. Не знал, куда смотреть и что отвечают.
– Мы не можем раскрыть конфиденциальную информацию. Если вам сложно говорить, напишите, – и Павлу протянули лист с ручкой. – Нам очень необходима всё о Беловой, повторяем. Это дело государственной важности. Так бы я перед вами не сидел.
– Она жива? Скажите хотя бы это?
***
«Думаешь, мы одни во Вселенной? Что за тупая уверенность. Если есть человек, почему нет кривозябра? Разомкни свой тупой мозг, Анастасия, и взгляни на небо. Мы ничтожны. Бессильны. Глупы. Мы не одни. И если за нами придут, наши бомбы не спасут. Бомбы уничтожат нас, но не их. Так что не обольщайся. Терпи этот крест и неси с достоинством», сказала она в самом начале, когда стояла на набережной, сжимая ключ, принимая важное решение в своей жизни. Сказала себе и заставляла повторять это, пока не отвалился язык. Тогда, в одно из этих повторений, она определилась с жизненной целью и больше не сходила с неё. Как пуля, летящая прямиком в цель, если стрелок удержит оружие и правильно направит.
Шёл снова снег. Она утопала в нём, тело лихорадило. Она тянулась к снежинкам, но всё тело, каждая её клеточка, была так тяжела. Ей хотелось умереть.
– Анастасия, – позвали её из границы сознания знакомый мужской голос.
– Ты?
– Ты вновь работала всю ночь? Тебе не жалко в свой день рождения? Ты теперь уже девушка-девушка, – голос был относительно тихим, немного бодрым, как всегда виноватым. Анастасия разлепила веки и поднялась с дивана. Вновь была за работой. Макеты и дизайн сайтов были раскиданы по всему столу. За окном шёл снег.
Она потянулась за кружкой, где были остатки кофе. Хотела взять, но кружку отставили в сторону.
– Только без возмущений, – прочёл взгляд девушки человек и поставил пакет с контейнером. – Лера приготовила.
Та взглянула на него с подозрением.
– Не отравила. Даже не пересоленный, и без сахара, – мужчина отложил все документы на край стола. – Если так работаешь, хоть найми сотрудника.
– Мне итак нормально.
– Могу домработницу.
– Не нужно.
– Ешь и поехали.
Девушка послушно достала из пакета контейнер, достала оттуда даже ложку, открыла и стала есть ещё тёплый-тёплый куриный суп с вермишелью. Ароматы стали разноситься по залу, пропитывали его домашним запахом, которого не хватало в светлом офисе, похожей на квартиру. Мужчина обходил комнаты, заглядывал в основном на кухню и обещал после запланированной поездки отправиться за продуктами.
– Она сподобилась приготовить суп…
– На радостях…
– Ты хотя бы честен, – усмехнулась и допила жидкость. – Десять минут, – и ушла в спальню.
Отец забрал грязные кружки и контейнер со столика и уже хотел вернуться на кухню, как кинул взгляд на доску.
– Жаль, общаться не заставить. Надеюсь, в этом году у тебя появятся друзья и ты перестанешь думать о работе.
Шёл снег, а они ехали за город. На городское кладбище.
Когда они подъезжали, Анастасия попросила остановиться у киосков цветов и накупила живых, искусственных, самых красивых и дорогих. Она выбирала любимые цветы матери, бабушки и дедушки. Молча, пока с особой горестью на неё смотрели грустные глаза.
«Мне не нужен этот праздник, однако мама придавала ему большое значение», – сказала как-то Анастасия и продолжила: «Я давно имею права совершеннолетнего, так что восемнадцатилетние и следующие года бессмысленны. Однако в этот день меня родила мать, одна. И её никто не навестил после родов. И никто не встретил, и никто не сфотографировал. Её родители были на Западе… у родственников несколько месяц. Мать села на такси и доехала до крохотной квартиры. Подставила под себя табуретку, горько зарыдала. Так говорила бабушка».
– А что ещё?
– А так важно? Ты можешь вернуть прошлое? – снова повторила вопрос, заданный несколько лет назад. – Лучше спроси, почему она рыдала.
– Почему?
– Она не могла дать собственному ребёнку отчество. С того дня в графе у меня пусто, – в тот день они впервые приехали на кладбище, на могилу красивой, молодой женщины, ушедшей в самые прекрасные годы из жизни. Мужчина посмотрел на лицо матери его старшего ребёнка; до конца дня из памяти на выходили слова Анастасии. Он видел перед собой молодую девушку, талантливого свидетеля, сокрушающегося от одиночества и не знающего, что делать, взявшего в кулаки всю силу и решившего взять ответственность за жизнь, которым дали оба.
И вот, они несколько раз в год приезжали на кладбище, накрывали стол у мёртвых, расчищали могилки, меняли цветы. Собирали мусор в мешки, прощались и уходились, не оборачиваясь.
Никогда Алина не плакала о родительнице. Никогда к ней не прикасалась, холодно принимая реальность.
– Живые должны жить, – сказала, выходя за Павлом, с участка, защёлкивая ограду. – Прощайте.
– Куда теперь?
– А есть смысл?
– Нужно хотя бы вкусно поесть.
***
– Павел, что с тобой? – Лера отложила полотенце и подбежала к мужу, перебирающего какие-то вещи в железной красивой коробки из-под коллекции чаёв. – Павел… – она была взволнованна, тронута и уязвлена. К ним вышли дети, услышав голос матери.
– Пап, почему ты плачешь? – подбежали они и заглянули в коробку. Женщина потянулась, чтобы закрыть её от детей.
– Настя больше не придёт? – спросил Андрей. – Её давно у нас не было. С прошлой весны, наверное.
– Уже конец декабря… Папа! – потянула за рукав Маша. И мужчина заскулил от боли.
– Пошли отсюда! Не видите? – рыкнула Лера на них.
– Хватит! Прошу, – остановил мужчина, схватив женскую ладонь.
– Эта неблагодарная девчонка пропала. И столько месяцев её искал, и что же? Наверняка, уехала в другую страну. Она не пропадёт.
– Да откуда ты знаешь? Она ещё ребёнок.
– Ей уже исполнилось девятнадцать. Сегодня же двадцать девятое число?
– Точно, отец. Почему ты здесь сидишь? Разве этот день не проводишь с ней? Всегда брал отгул, – не останавливался сын.
– Верно, – редкие фотографии начали листаться друг за другом. И на каждом снимке девушка, с душой ребёнка, пытающая быть взрослой.
– А куда ты с ней ездил каждый год? – продолжала дочь. Мать закатила глаза и пошла на кухню с громким стоном.
***
– Почему мы здесь? Разве это не кладбище? Сегодня вроде бы не родительский день, – жаловалась Лера, выходя к мужу, покупающему цветы.
– Сегодня вы покупаете цветы, а где та девица? – заулыбалась старуха. – Её давно не было.
– Точно-точно. У неё ещё всегда было очень серьёзное лицо, – суетилась вторая, подавая живые цветы.
– Вы ездили сюда? – хмыкнула Лера. И её складки на лбу зашевелились. – Ты серьёзно?
Дети, его жена смотрели на три могилы. С разными датами рождения, но с одной датой смертью.
– Значит?.. – и впервые за много лет злости её лицо разгладилось и посветлело. Дети молча смотрели на могилки с расколотыми от холода тарелками, увядшими цветами.
– Их всех застрелили на её глазах, – мрачно произнёс Павел, вытаскивая сухие цветы.
– Почему ты не говорил? – зашевелились бледные женские губы.
– Тебе было всё равно. Я виноват, Женя, – обратился он к молодой женщине с фотографии, с лёгкой улыбкой, – я не сберёг её. Она исчезла без следа. Если она жива, присмотри за ней оттуда.
Красивая молодая женщина смотрела на осунувшееся лицо мужчины и глядела на него с нескрываемыми лучезарными глазами, необыкновенно серыми и смелыми. Она была очень сильной женщиной, никогда не смотрящей в прошлое, глядящей только вперёд и думающей наперёд – о семье, о работе, о дочери. Она была слишком смела и своенравна, прибывала первой на любое ЧП и начинала работать так, как будто от этого зависела её жизнь. Кто мог знать, что так сложиться их судьба? Кто мог подумать, что её смелость и упорство станет пороками и причинами её гибели? Нужно ли быть смелым, если тебя ждёт пуля? А женщина улыбалась… улыбалась и покрывалась хрупкими снежинками.
– Настя – копия этой женщины, – прошептала Маша, прижимаясь к матери так крепко, боясь потерять её, как Анастасия свою.
***
Шёл снег.
Тело чувствовало облегчение.
Шёл снег. Он был тёплым и пушистым как пух. То был свет в городской больнице какого-то города. Тем треском не были шумные воды горной реке, а ток в проводах и электроприборов.
***
– Скажите, чтобы уничтожили ключи, – хватала она почти без сознания кого-то, продевая пальцы через свет.
– Зачем? – вглядывался в полуоткрытые, ничего не смыслящие серые глаза.
– Они опасны. Я не справилась… – выдыхала с болью.
– С чем?..
– Иначе война. Не допустите войну. Уничтожьте… ключи! – стон боли. Человек машинально дёрнулся и рухнул в небытие, вновь.
– Опекун. Операция недавно закончилась. Она только что после наркоза. Дайте ей отдохнуть, – подбежала медсестра, оказавшись в палате. – Её недавно с того света вытащили.
Тот смотрел в красное лицо, которое почти было лишено кожи, внимательно вглядывался в черты лица, прокручивал в голове её слова.
«И кто же из вас двоих врёт?», – выдохнул мужчина военной закалки. – «Но глаза красивые. Чистые», несмотря на то, что в её глазах содержалось много оттенков серого, от самого тёмного до светлого, что делало их ещё более выразительными.
***
«Ты ведь не человек? Я права? Потому что даже у социопата имеются чувства, больной ты ублюдок. Ты не будешь властвовать на Земле, кто бы ты ни был.»
«Кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет»
Кто врёт? Необходимо решить, пока дело не вышло из-под контроля.
Майор стоял у могилы существа, помыслившего забрать чужое, но получившее достойное сопротивление. Даже от землянки. Это говорило или о наивности пирата, или о действительно сильном человеке, не позволявшего пересекать грань, стоявшего на защите спокойствия Земли.
Кто врёт из них двоих?
Он вновь вернулся в палату. Ничего не изменилось.
– Она не скоро очнётся, – сказала медсестра, вновь придя на шум. И ушла.
– Плохо, – мужчина достал из тайного кармана пиджака небольшую плоскую коробочку, открыл её и достал зелёный браслет из такого же материала, как инкрустированный камень в ключе, обмотанный специальными гранями, и нацепил на худую ладонь человеческой женщины, которая была так тонка и хрупка, почти обескровленная после падения, огнестрельных ранений и долгой операции в десяток часов. Тело медленно стало покрываться зелёной оболочкой, соединяющееся с соединительными тканями, повторять биение сердца внутри, дыхания, была очень гибкой, как живая материя. При проникании в открытые раны, оболочка запускала импульсы и принималась уничтожать вирусы, вредоносные бактерии, реанимировать омертвевшие ткани, залечивать внутренним органы током, побуждая к регенерации. Через двадцать минут кропотливой работы, тело и организм пострадавшей были реанимированы до девяносто процентов.
Майор снял браслет и сложил браслет обратно.
– Тебе придётся оплатить за жизнь, Анастасия, – мужчина достал из шкатулки свой запасной ключ и активировал его, – и заплатить штраф за порчу имущества, – и они исчезли зелёной вспышкой, как прибыли в какую-то больницу какого-то города какой-то страны с одиноко стоящей древней башней с циферблатом, вокруг которой вечно крутились красные двухэтажные автобусы.
