Воль
Хранитель ключей
Глава 37. «ЮАР»
Были две причины отправиться в эту страну. Первая – забрать ключ, вторая – взбодрить Анастасию, вытащить из шокового состояния и утолить её голод. Он также выбрал этот ресторан по особой причине, выбрал из тысяч уникальных, которых посетить даже при желании не сможет. Майор Йорс был точен в составлении планов и старался от них не отступать, лишь только при серьёзной необходимости.
Ключ он забрал, переместившись в пространстве, выбив его у племени, не знавших, что с ним делать. Вторая задача была сложней – где и как накормить человеческую женщину, выглядевшей как травинка на севере. Такая же бледная. Только тронешь – треснет, поломается, но на удивление она оставалась стойкой даже после операции. Накинув на неё пиджак, чтобы та не выделялась своим внешним видом, сам остался в рубашке. И как джентльмен привёл в ресторан, который представлял особый интересен для землянки, должен был, если, конечно, что-то не пойдёт не так.
Эмоциональное состояние женщины было нестабильным и непредсказуемым. Когда она резко рассмеялась и также резко вытянула сложенную пополам вилку, в этом подтвердил предположение, успел забрать мысль, что ей найдётся место среди военных его государства. Но было не до предположений, когда, ловко перескакивая с темы на тему, дошла до щепетильного разговора, имеющего очень много переменных, который могли непредсказуемо повлиять на спутницу вечера.
В этом состоянии она оставалась серьёзной, точной и верной принципам. Она будто стала его предохранителем от глупостей, которые могли совершиться по неосторожности, во время потери бдительности в другой среде. Его надзирателем, командиром. В ней было даже несколько схожих черт с погибшим генералом, перевозившим ценный груз. Как бы он ни был уставшим, злым, весёлым, пьяным – не забывал о деле и главных принципах существования, что быть уверенным в себе и не потерять уважение среди товарищей. Это был тот редкий тип женщин, что был не редок на военных кораблях и на поле боя, но исключен, потому как такое существо будет говорить по делу, требовать и думать тоже, но при этом живя свободно и без ограничений. Эти грани были несовместимы, но, когда встречаешь таких представителей разумных в реальности, можно за пару минут знакомства это осознать.
И он не мог врать этой женщине, увиливать. Говорил честно, предвидя бурю на её лице и движениях, а также холодное понимание. Он был виноват в том, что не сопоставил факты и повёлся на мнение первого землянина, оказавшего неоценимую помощь. Забыл, что все имеют собственные интересы и цели в жизни. Это привело к трагедии в какой-то крохотной стране, но значимой на этой планете. Он был виноват в смерти жизни, мирно существующей и не подозревающей о его существовании, чьё естество нарушил. Он был виноват в том, что разрушил жизнь землянки, крохотной, незначительной для огромнейшей Республики, чьи корабли проносились миллионы километров сверхбыстро, что пролетали огромнейшие расстояния за считанные годы вместо тысячелетий. Однако для этой планеты Анастасия сыграла ключевую роль в удержании нейтралитета. Открытой войны не случилось среди обладателей ключей, потому что существовало два равных полюса. Только, когда появился он, ему поручили избавиться от неё как от врага, что открыло бы дорогу к преимуществу одной стороны. Да даже если бы ключи не упали на Землю, она бы сыграла роль в её развитии, с её-то способностями и имением выкручиваться из разных ситуаций, даже без суперсил.
Не мог майор игнорировать эти факты и предположения. Не мог поэтому оставить её на лугах, в её стране, даже здесь, в меру наглую, злую, растревоженную старыми ранами и незаживающими обидами.
Он попросил приготовить что-нибудь на заказ, оплатил часть счёта и попросил девушку следовать за ним. Даже на его родных краях заинтересованная сторона задабривала менее заинтересованную, чтобы склонить на свою сторону. Майор Йорс вёл слабую, шатающуюся даже после плотного ужина, наверх. У неё кружилась голова, ещё сильнее заболела, когда увидела огромнейший телескоп – визитную карточку ресторана. Тогда её брови от удивления выгнулись, но она немного смягчилась. Майор выдохнул.
– Лучше бы показал свой корабль.
– Нет.
– Почему?
– Это не положено по уставу.
– А сопровождать меня сюда ведь тоже?
– Это необходимость, – отвечал также сухо и подвёл к смотровой площадке.
– Корабль – тоже необходимость. Мне нужно знать, как он построен.
– Чтобы ты своровала макет и отдала учёным?
– Да, – ответила она также честно, как и всегда, зажимая правый глаз, смотря в лупу. – Может, смягчат приговор. А неплохо…
– Почему ты так уверенна в этом?
– За список преступлений, которые озвучивала ранее, вас жизни не лишают?
– Да.
– У нас есть смертная казнь, но моя страна подписала мораторий – теперь она заменяется пожизненным. Даже не знаю, где лучше сдаваться. В США – чтобы не знать, в какой день и год исполнят? В Китае или в Корее, чтобы сразу? Или в России, чтобы влачить жалкое существование в четырёх стенах? Они не дадут мне ничего кроме букинистических книг…
– Они так строги?
– Я могу взломать их системы в два счёта. К чему разговор? Показывай мою звезду призрачного счастья… Отвратительно, – тихо выругалась и снова стала смотреть в ночное звёздное небо.
И они оказались так близко, чуть ни касаясь друг друга. Мужчина слегка отодвинул женщину, взглянул в примитивный телескоп и принялся искать самую интересную звезду, вокруг которой начиналась жизнь, а, найдя, попросил на синюю точку посмотреть Анастасию.
– Наверно, тяжело уворачиваться от метеоритов?
– Терпимо.
– Долго учился управлять космическим кораблём?
– Три года, но только на мелкие и средние классы, для остального нужен более квалифицированный капитан.
– Сколько тебе лет?
– Я не могу ответить, чтобы соотнести с возрастом по Земным традициям.
– Тридцать-тридцать пять. Ты ещё молод, недостаточен опытен, но амбициозен, – они вновь столкнулись взглядами. Он сгибался, чтобы быть ближе к низкой Анастасии, ещё больше согнувшаяся, чтобы заглянуть на небо через линзы.
– Вероятно. Мы живём дольше. Наши технологии далеко продвинулись.
– Есть бессмертная жизнь?
– Есть отложенная жизнь, смерть; раздробленная жизнь, долгая жизнь, короткая, средняя. Бессмертной нет.
– А стремитесь?
– Мы запретили поиск вечной жизни. Это не разумно и нарушает права живого организма на смерть.
– Даже так?
– Долго жить хорошо, когда имеются ресурсы, когда их нет – мука, долго происходят смены поколения, что влечёт ещё больший кризис.
– Значит, у вас тоже борьба за ресурсы и демографические кризисы? А что насчёт отложенной жизни?
– Ты можешь отложить жизнь своих детей, например, на время войны, но, если ты умрёшь и не будет родственников, твой ребёнок будет жить и воспитываться на общественных правилах. Ты продолжаешь род, но не факт, что дети захотят продолжать традиции.
– У вас существует индивидуальность? Родовые отличия? Сохранения традиций? Что насчёт тебя? – и вновь она была заинтересована. Снова был этот искрящийся взгляд. Они находились так близко, ощущая тепло друг друга, всеми фибрами души и тела.
– Я из семьи военных, моя жизнь была отложена.
– Ты сирота?
– По-вашему, да.
– Я также. Мы схожи. Почему решил стать военным? Не говори, что ты был обязан им стать.
– Частично. Я не желал этого, но шла война. Чтобы не быть призванным, я сам подал заявление и пошёл по этому пути, – ещё один общий признак. Они были одни с самого начала. Ещё один контакт, запускающий связь между ними. – Если тебе больше не интересны звёзды, мы должны идти.
– Куда?
– Я должен тебя вернуть.
– Куда? – прошептала после тяжёлой минуты молчания, облокачиваясь о телескоп, чтобы ни рухнуть.
– Я ещё должен обдумать твои просьбы и передать руководству, однако держать при себе не могу. Куда хочешь, чтобы я тебя перенёс?
Связь, которая строилась стремительно, резко оборвалась. Девушка сжала трубу, сглотнула и попросила карту.
– Хочу туда, где всегда лето, тёплая вода, есть много чистых источников с питьевой водой, где есть плодородная почва, много съедобных растений, животных. Где мало штормов и ураганов, – выпалила она, почти не глядя на мужчину. – А ещё хочу набор путешественника: от игл, карт, точильных камней, компаса, до ножей с палатками, раскидными столиками, стульями, специями, шезлонгами, фильтрами и верёвками. И главное – нужна лопата.
– Ты не хочешь к людям?
– Зачем мне становиться преступницей? – она была натянута как струнка, держась из последних сил. – Не спрашивай больше ничего. Найди это место, собери вещи и перенеси меня туда. И можем больше не встречаться.
– Хорошо, – кивнул он и отвёл в отель, чтобы выполнить просьбу Анастасию. Последнюю.
– Наверно, поэтому и книгу не попросила, – горько усмехнулась она, сидя на мягкой кровати. Инопланетянин всё же был глуп, а не умён. Неповоротливый военный. – Ублюдок. Социопат, – и схватилась за голову. Целый клок волос был выдран без каких-либо усилий. – Прекрасно. Замечательно.
***
Они прощались, стоя друг от друга на приличном состоянии. Оба были в странном смятении от чувств, но не подавали вида. Всё было исполнено в кротчайшие сроки. Как по списку.
– Когда буду улетать – приду к тебе.
– Нет.
– Что насчёт убийства того человека?
– Я разберусь сама. Сохраняй нейтралитет. Прощай. Выиграть войну не желаю, потому что считаю это бесполезным занятием. Однако она приводит частенько к технологическим прорывам, но и они порой губительны, а губительное разрушает внутренним мир и оставляет только бездушную оболочку из обычных фраз и однобоких фраз, лишая размышлений и свободы мыслей, – она думала, что он поймёт это обращение, а он…
– Спасибо за наставления. Я учту. Прощай, – соврал, что не вернётся. Должен был, но только после завершения основной миссии.
***
– То есть, ничего не получилось? – спросила Яра, с грустью смотрящая на представителя военного министерства. – Она забыла меня?
– Получается, так, – кивнул человек от государства.
– Она была всегда жестокой, но не думала, что настолько. Прошло больше полутора лет. А ей стало всё равно на весь этот бардак, – и девушка завыла, чувствуя огорчение и разочарование.
Глава 38. «Звёздный свет»
Адриано разглядывал интересные снимки, гуляющие по Интернету, усмехался и смеялся про себя: «Эта женщина… Она пленила даже этого инопланетного идиота. Такой кадр пропадает!».
– Вернулся? – спросил Адриано, поднимая глаза, отрываясь от ноутбука. Перед ним стоял майор, после десятка дней отсутствия. – Ты неплохо провёл время.
– Даже очень, – настороженно ответил мужчина и попросил ключи.
– А разве все уже собраны? Моя помощь не нужна?
– Я хочу их пересчитать, – инопланетянин требовательно вытянул руку и постучал пальцем по стеклянному столу дизайнерской работы. – Не хватает ещё тридцать.
– Тридцать?
– Верно.
– На карте всего пять отметен осталось.
– Такой медиатор не способен найти деактивированный ключ. Мне нужно будет слетать на базу.
– И сколько тебя не будет?
– От пары месяцев до двух лет.
– Большой срок.
– По вашему времени, – уточнил майор и, собрав больше, чем доставал, ушёл к себе, оставив человек в амбициозных раздумьях, вертящего пять ключей.
***
Анастасия собрала тряпку, сунула в рот и, разгорячённый нож поднесла к отмытому животу. Она давно страдала от инородного предмета под кожей, мешавшего дышать, сжиматься и жить, являвшего последним остатком могущественной силой, которой только могла обладать и которой не воспользовалась на полную мощность. Она не жалела об этом, скорее, была разочарована исходом события. Чтобы не быть заточённой людьми, решила заточить себя сама, в большой темнице, без общения, без которого могла обойтись долгое время, без информации, на которую уже стало как-то всё равно с её ответственностью и прошлым волнением – устала от всего. От шума. Теперь она была в свободной несвободе, ещё более жуткой и опасной, чем думалось на первый взгляд.
От неё итак больше нет прока. Всё тело дрожит, не слушается.
– Чёрт! – простонала Анастасия, слишком сильно вогнав в себя нож, совсем немного задевшего ключ, уже вжившийся не только в кожу, но и мышцу.
Она кричала, не скрывая свою боль, наплевав на выдержку, терпение и высокий болевой порог.
– Гори всё пропадом! – и с рыком выдирает ключ. И падает на ствол дерева от болевого шока.
В её руке кровавый ключ.
В её безумном поступке попытка сделать всё простым и добровольным. И даже не понадобилась лопата.
***
Когда он искал последний мигающий ключ, то сразу не поверил своим глазам. Острова в Индийском океане, место, куда отправил Анастасию. И тут же переместился туда, позабыв обо всём на свете.
Ничего не разобрано, хотя прошло больше недели по календарю Земли. Всё как лежало, так и лежало, хотя нет… В земле заметил лопату, встрявшую в почву. Рядом с ней начиналась неглубокая яма. Мужчина повернул голову и увидел следы от костерка, уже давно догоревшего и за ним, в тени тропических деревьев она. Не бежит. Не смотрит. Не встречает. Сидит, не шевелится.
Майор направился туда быстрым шагом и увидел картину, которая бы выглядела на войне неприятно, но в такой мирной благодатной обстановке чудовищно.
– Анастасия! – впервые позвал по имени, но она не откликнулась. Майор поспешно достал кольцо и вдел в левую руку, рядом с которой лежал окроплённый молодой кровью нож. Всё внутри мужчины ухнуло, перевернулось. Он осматривал раны в животе и вспоминал состояние после уничтожения армады космических кораблей Республики. Пальцы угодили в кровавый карман, пальцы нащупали выемку от ключа. Больше ужаса и отвращения.
Заражение крови. Открытая рана. Первоначально худое здоровье.
Она была бледна. Обескровлена ещё с операции.
Она не могла управлять нормально правой рукой.
Женщина, которых ещё никогда не встречал, держала в раскрытой ладони ключ. Для него. Всё понимая. Ждущая одинокого конца и не желавшего, чтобы кто-либо скучал по ней. Готовившая себя к смерти среди природы, никому неизвестная и незамеченная.
Всё ради ключа. Для ключа. Чтобы он поскорее оставил её планету.
– Работай. Реанимируй, – говорил бездушному камню, пытающего совладать с человеком. Мужчина устал ждать и отправил координаты своему шаттлу, в котором находилась аптечка на всякий случай. Он приземлился через пару секунд, готовый к выполнению команд.
Майор забежал в него, достал аптечку и стал распаковывать. Уколы. Лекарства. Что-то менее сильное. Что заставит работать омертвевшие клетки мозга и забиться кровь вновь. Мозг ещё жив, браслет качал кровь. Шанс есть.
Он ввёл ей резкую заморозку и ринулся обустраивать место, куда было бы её положить и проделать следующие операции.
– Не таких выхаживали, – говорил себе, обольщая, внушая надежду. Ключ был небрежно спрятан в кармане.
Слабая, как тростинка, сухая, безжизненная, с гнойными ранами; к кровавым участкам присосалось слишком много мошек и мух – разносчиков болезней, из-за которых и ускорилось заражение. Он не верил во всесилие земной медицины, доверился проверенной аптечке: следовал инструкциям, вкалывал, обрабатывал, срезал, пропускал через фильтры кровь, чтобы после браслет смог заштопать рану.
Её волосы падали как листья, показывая её настоящее состояние, гораздо более правдиво, чем если бы могла сейчас говорить и управлять подвижной мимикой.
– Для землян это слишком сложно. Они не готовы абсолютно, – говорил он, находясь подле.
***
Мужчина сидел неподвижным, пока ни заметил на себе взгляд очнувшейся женщины, разглядывавшей его с любопытством.
– Что ты здесь делаешь?
– Решил прийти ещё раз, несмотря на твой запрет. Посмотреть, как ты устроилась, – произнёс хмуро, показывая несвойственное ему разочарование.
– Что, разочарован? – вновь читала чужие мысли по лицу. Она была обездвижена на ещё много часов из-за мощных лекарств и могла лишь язвить, чем раздражала. Всё это происходили моментально. Обида, злость, разочарование, раздражение. Только в смешении этих чувств он разглядел, то, чего не ожидал от себя. Принял это спокойно, но с настороженностью.
– Восхищён.
– Чем же? – удивил её ответ. Она хотела поднять голову, но смогла только ещё сильней повернуться в сторону, где сидел говоривший.
– Те бесстрашна и ничего не боишься.
– Просто не признаюсь.
– Это ценные качества.
– Просто нет чувства самосохранения, – и снова они препирались, стояли на своём, оба гордецы.
– Не хочешь в мои ряды? Я могу забрать тебя в Республику, там ты сможешь начать жизнь заново и по достоинству будешь оценена, – произнёс наконец после долгих раздумий. Женщина была ещё более обескуражена, но ответила вновь в собственном стиле, удивляя военного. Она умела быть слабой, но сильной одновременно. Ей не нужно было объяснять, что произошло, она стремилась двигаться дальше и при таком обездвиженном раскладе.
– Лучше бы в симпатии признался.
– Что? – вымолвил он. Маска спокойствия треснула под напором серых глаз. Она была некрасива. Больна. Седа. Теряла от нервов волосы. И вообще не в его вкусах, одни кости. Но сердце… сердце.
– На кой чёрт мне ваши капитаны и звёздные войны? Здесь бы за вами мусор убрать, – и она отвернулась и стала глядеть в потолок палатки. – Из всех потребностей осталась одна. Ладно, забудь.
– Я слышал.
– Забудь, говорю же.
– Но это неправильно.
– Лилигры, лигры, волы, тигоны, яглионы. Это ещё неправильно?
Майор улыбнулся и в лёгком смущении отвернулся от бредившей.
– Почему ты захотела оказаться здесь? Ты ведь давно планировала вытащить ключ… Я бы сделал это безболезненно.
– Я потеряла цель в жизни. У меня она разрушена, поэтому не хочу её восстанавливать, чувствуя большую невозможность, чем как переходила горы. Мне не нужны звёздные войны. Чтобы жить – нужна цель, хотя бы стимул. Я уже не справляюсь. Мне нужны были стимуляторы, но последний выкинул меня, – и она захохотала, снова входя в состояние безумия, сотрясаясь телом от накрывшей волны тупой боли по всему телу. – Забавно, да? Вся моя личность рассыпалась в прах.
– Ты болела долго и никогда не лечилась до конца.
– А ты социопат… ублюдок, – и смех сменился слезами. Также внезапно, как тропический дождь, прошедший пару дней назад. Она улыбалась сквозь слёзы, чувствуя бессилие, панику, не ощущая половины тела. Она закрывала глаза, хватала ртом воздух, задыхаясь, чуть ли ни с мольбой глядя на пришельца.
***
Они оба были одиноки во всём Мирозданье, лишённые родительского тепла, седые, пережившие потерю родных, близких. Это была одна из причин, чтобы беспорядочные касания сводили их с ума. Между ними нагревалась связь, поделённая на пространство, которое их соединяло. Представители двух разумных цивилизаций, сдержанные в своих желаниях и эмоциях по разным причинам, были слишком близки и свободны от предрассудков, чтобы целовать, тянуться и прогорать от чувств, появившееся во взглядах, разговорах и историях. В ощущение предрешённости и неизбежности расставания.
Они не могли любить, но предавались страсти, посылая всех в межзвёздное пространство. Они были прямыми натурами, не скрывавшиеся помыслы.
Их всего двое. Под звёздным небом, находившиеся у настоящего космического корабля, ощущая тепло от костра и разницу температур их тела, в шуме океана. Забыв обо всём, перекраивали жизни.
Нечто было завораживающее в таких отношениях, признавался майор Йорс сам себе. Без обещаний, клятв, контрактов. Свободны на небольшом клочке земли. Счастливы, насколько позволяла жизнь.
Она часто и долго спала. Часто дышала с надрывов, просыпалась в ужасе и мокрой, видя в снах отвратительные картины. Она действовала похлеще стимулятора. Живая, противоречивая, та, которую невозможно досконально изучить…
Часто роняла слёзы во время сна.
Она…
Надевала на себя маску непроницаемости, собирая личность по растёртым осколкам. Исцеление проходило намного приятней, чем сотни прожитых дней среди душащих и преследующих людей. Весь мир превратился в точку, которую Анастасия всё разминала, всё делала новые фигуры, слепляя нечто, похожее на прежнее «я».
Кто бы мог подумать, что это будут не обещания, не слова, не цели, а касания, виды на вольно раскинутый океан и эмоции, проходящие как миг? Под звёздным и солнечным небом. Под бесконечностью.
Глава 39. «Япония. Часть первая»
– Здесь также появился ключ?
– Да. Совсем недавно, – произнёс майор, перенеся их в самый центр Токио – столицу самой технологической страны. – Здесь слишком высокая плотность для нормального формирования психики, – непривычно жаловался он.
– У вас ниже плотность населения?
– Триста пятьдесят на квадратный километр в среднем. Города выше и поделены на уровни в некоторый районах, на квартиры давно есть государственный стандарт. К тому же война, население гибнет. Места хватает.
– Ясно. С кем воюете?
– С Империей.
– Зачем?
– У нас конфликты длятся уже шестое поколение.
– Много, – шли они по чуйке майора, чётко определявшего нахождение ключей через людей, привлекая их внимание необычностью внешности. – Когда планируете завершать? Всё-таки война не должна длиться вечно. Тяжело выходить из этого состояния?
– Не знаю, я родился во время войны, – сжимал небольшую ручку, чтобы женщину не оттянули назад потоки человеческих масс. Они шли, ощущая электричество от соприкосновения пальцев, и часто выдыхали от непривычки. Всё было как всегда – так спокойно. Они даже ничего не обсудили с того дня, просто майор Йорс спросил: «Взять тебя на поиски ключей?». Она положительно ответила и покинула злосчастный остров, в котором прочувствовала ещё более жалкую смерть, чем в ущелье.
За такой спиной было не страшно. Он пробивался как танк, почти наполовину выше обычных японцев, а она была выше в среднем на голову.
Вообще, они сильно контрастировали друг с другом, привлекали внимание, а потому девушка пряталась в бесформенных вещах и маске, что изрядно повеселило майора Йорса, назвав её одежду «камуфляжем», но Анастасии не было смешно.
А вокруг них возвышаются небоскрёбы, идущие к застланным смогом небесам. Очень тесно. Душно. Между хаосом человеческих переживаний и страхов расцветает повсюду японская вишня, наивно и трепетно. Её нежно розовые лепестки впечатляя искусностью, виражами то падают на голову людей, то застывают в воздухе стеной, закручиваясь в ветре, но главная их задача – возвращение заблудших овец космоса к естественной красоте, заменявшаяся электронной, бездушной, но при этом неопасной – не отвергнут, не заявят, будет нежной или пожёстче, только настрой, и ни одного плохого слова не услышишь, если намеренно не вобьёшь программу – истинный бог человека, господин, но никак не товарищ-любовник с простым обыкновенным тёплым телом и подвижной речью.
Помешанность – один из пороков человечества. Помешанность – это фанатизм, когда одна программа заменяет все остальные. Преодолеют рубеж? Или останемся одинокими, зато нетронутыми чувствами с обстоятельствами? Анастасия не понимала агентств, раскинувшихся на небольшой улочке, готовых помочь с поиском виртуальной жены или мужа, даже родителей.
– Вопрос в гармоничном развитии у нас стоит остро. Когда половина из нашего правительства, угодили в лапы виртуальных спутников, боясь живых и разочарований, канцлер единогласно принял поставленные об ослаблении межличностных законов, а также сформировал отдел по работе с жителями, намеренно стал разочаровывать граждан, – майор улыбался, глядя на подобные агентства для наивных разумных существ и отвечал на вопросы Анастасии, с любопытством выпытывающая о его родине. – И вывел из закона о браке статью о виртуальных супругах.
– И много покончило с собой? – поинтересовалась с едкой усмешкой, предчувствуя ответ заранее.
– Довольно, – на этом его ответ не закончился. Майор почесал голову и начал жуткий рассказ после шумного вздоха. – Всех покончивших собой он приказал сложить в капсулы, их должны были кремировать, – пояснил и продолжил, – и положить пирамидой, достигшей смотровой башни, к каждой капсуле были прикреплён код, показывающий причину смерти. Не лишение жизни от любви, а неумение жить в реальности. Трупы всегда отрезвляют тех, кто желает совершать глупости на показ общественности. Те, кто был заморожен, лишились государственной страховки. Из-за отсутствия финансов на счётах родственников и нежелания питать мёртвое тело наивные были также умерщвлены, – сказал всё это спокойно. Было видно, что его не особо волновали незнакомцы, не справившиеся с потерей партнёра, которого просто обесточили. На застрелили, не задушили, а обесточили, стёрли программу, запустили вирус.
– Поразительно! А как же свобода выбора? Свобода чувств?
– Они нарушали общественный покой. Узнав о новых постановлениях, громили кварталы. Сенаторы даже чуть переворот не совершили.
– Почему не смогли?
– Они слишком разжирели и привыкли к технологиям, которых лишил канцлер при поддержке нескольких транс-компаний. Лишив их искусственного интерпеллянта, канцлер смог выровнять ситуацию и обратить в свою пользу. Очень умён, – поделился майор, а Анастасия видела, как скрытно обожал военный незнакомого ей правителя.
– Это довольно жёстко. Очень противоречивые методы борьбы с излишней виртуальностью. Надеюсь, вы не считаете, что живёте правильно, – они вновь начинали словесно-идеологическую перепалку, состоящих из колкостей, понимании ценности и полезности жизни и здравого смысла в мнении друг друга.
– Формулы по правильности жизни не выведены. Это неразрешимая задача.
– Социопат.
– Ты оскорбляешь, когда не находишь иных слов. Я разгадал твоё поведение.
– Не нужно меня разгадывать, – Анастасия закатила глаза и пошла вперёд, вновь хмурая и видевшая перед собой пирамиды трупов. Бесчеловечно. Гармонично? Угробить столько народу. Но… ей по большему счёту было всё равно. – Выживают сильнейшие и приспособленные, а разочарование…, – пускай люди разочаровываются. Это полезно. Она тоже много раза разочаровывалась.
Вряд ли бы виртуальный друг и искусственный друг выходил бы целых два раза и был близко, играя мимикой, интонацией. Однобокий, да. Помог преодолеть разочарованность. Живой. И по венам его течёт кровь, пульсирует и бьётся горячее сердце. Существо, которое повышает её пульс и заставляет краснеть.
Падают лепестки сакуры в урбанизированном городе, дома которого не захватить одним взглядом, в котором одиночество ощущается гораздо острее, чем в душной и пыльной Индии. Здесь также есть бедность и богатство, одиночество и страсти, свои пороки и достоинства. Всё, как везде. Только более автоматизировано.
– Почему ты не мог появиться прямо перед ключом? – когда они обошли ещё одну улицу.
– Разница в масштабе. Ключ слишком маленький для планеты.
Они были уже на достаточном расстоянии от центра. В обычном жилом квартале со зданиями, с натыканными квартирками, в которых крутились и не тужили люди семьями. Они поднялись под удивлённые взгляды японцев на нужный этаж, оказались у небольшой квартирки.
– А случайно это не подстава?
– Почему?
– Ты говорил, здесь концентрация энергии.
– Стоит проверить, – и после слов мужчины Анастасия нажала на звонок. Скрежет. Тишина. Трое напряглись. Замерли в ожидающей стойке.
