Павел Гусев
Малые Врата
– Молодец, Мишка, всё правильно сказал и меня уел. – Смеялся Василь. – Учись Егор, у брата своего, сколько он не ходил, туда-сюда, а всё ведь запомнил с первого раза.
Но потом уже серьёзно сказал Мишки.
– Вы как спать ляжете, после ужина, ты Егорки разъясни как все направления запомнить.
– От чего ж не разъяснить, дядька Василь, разъясню, конечно, и завтра в пути спрашивать его буду, чтоб запомнилось лучше.
– Вот это мужской разговор. – Одобрительно покачав головой сказал Василь. – Ну, а теперь есть давайте, не то мясо остынет.
И охотники дружно приступили к ужину. Только Дружок лежал поодаль, тихо дремля с прищуренными глазами, он был уже сыт, после того как сел свою добычу. Но несмотря на то, что он отдыхал в полудрёме, уши его всё ровно стояли стойком и немного поворачивались то туда, то сюда, вслушиваясь в звуки леса. В свете огня, Мишка смотрел на довольные лица Егорки и дядьки Василя слышал, как ниже к ручью пасутся Буян со Звёздочкой, жадно пережёвывая душистую, лесную траву, громко фыркая. И стало казаться парню, что поляна, на которой они устроили ночлег и которую он видел в первый раз в своей жизни, наполнилось каким-то теплом и уютом. Будто сам лес, в который пришли молодые охотники только сегодня, встретил их добром. Василь ел мясо, запивая его отваром из туеска и улыбался чему-то своему. Наверное, он вспоминал то время, когда сам пришёл первый раз в эти места, совсем ещё зелёным пацаном, тогда всё для него было в новинку и от этого сердце его приятно гнало кровь по жилам, в предчувствии охотничьих приключений. Как и сейчас у Егора с Мишкой. Василь был опытным охотником и заметил искры азарта, горящие в глазах у парней, когда они распутывали следы зверей, или, когда видели добычу на расстоянии полёта стрелы. Это значило, что толк из парней в охоте должен быть. Наевшись до сыто, охотники ещё долго сидели, не спешно общаясь, то глядя в костёр, то на звёздное небо, а то прислушиваясь к звукам леса. А когда парни начали зевать всё чаще и чаще Василь отправил их спать в балаган, но прежде сказал.
– Завтра встанем рано, ещё до зорьки, на утреннею охоту пойдём. Тут место не далеко есть, туда изюбры на рассвете пастись выходят. Там мы зверя и возьмём, если всё удачно сложится. И по холодку, чтоб мясо свежим осталось до селения его, доставим. А теперь спать идите, да не шепчитесь там долго.
– А ты, бать, спать не будешь, что ли? – Поинтересовался Егор.
– Спите, спите, я позже лягу, только ножи и луки как я учил под руку положите. Егор с Мишкой завалились на ароматную хвойную подстилку, хорошо прогретую жарким костром и буквально провалились в глубокий сон. Василь же посидел ещё немного у костра, думая о чём-то, пока не услышал, как засопели ребята. После сходил к пасущемся лошадям поглядеть всё ли в порядке, привязал своего Буяна на верёвку, поближе к костру, на всякий случай, чтоб чего доброго не ушёл, а Звёздочка и так не куда от табора одна не отойдёт. И только после этого подошёл к балагану, поглядеть на спящих парней, к Василю подошёл его пёс, он потрепал его по холке и тихонько шепнул: «Охраняй». Но в шалаше Василь спать не стал, а вернулся к костру, загрёб жаркие угли золой, чтоб те не угасли до утра, и только тогда лёг спать, в стороне от костра, на потник, а седло положил под голову. И спал конечно охотник в пол глаза, постоянно слушая окружающий его лес. Такая уж у него была привычка, тем более, что он как старший чувствовал ответственность, за молодых ребят.
Ночь пролетела быстро… Когда небо на востоке только начинало светлеть утренней зарёй, а мгла ещё полностью окутывала лес, Василь разбудил Егора с Мишкой, щёлкнув натянутой тетивой своего лука, эмитируя выстрел. Парни быстро соскочили, отбросив сон и у обоих в руках блеснули ножи. Но когда они поняли, что тревога ложная, то сунули оружие в ножны и бодро пошли умывается, к ручью. Василь, конечно, поднялся пораньше, он заранее подкинул дров в костёр и уже заварил лесной чай. Пацаны подошли к огню и лениво начали завтрак. Василь строго сказал: «Ешьте по-быстрому и поплотнее, обедать, если всё нормально сложится, будем уже дома». Мишка не довольно проворчал.
– Куда спешить, ведь ночь ещё?
– Какая тебе ночь, – возмутился наставник. – Сейчас самое время для охоты, зверь ведь ждать не будет, пока мы выспимся.
Мишка примолк. Хорошо перекусив холодным мясом, оставшимся со вчера, запив его горячим, бодрящим завром, охотники были готовы к выходу. Василь скомандовал: «Коней оставляем тут, берём только собаку, здесь не далеко и запоминайте дорогу». Не теряя времени, похватав оружие, парни во главе с наставником, лёгким, почти не слышным, бегом направились в ещё совсем тёмную чащу. До места куда решил идти старший охотник, было около часа быстрой ходьбы. В лесу ещё во всю властвовала ночь и только, лёгкий туман выдавал скорый приход солнца. Первым быстро и бесшумно двигался Василь. За ним след в след, широкими шагами продвигался его сын Егор, ну а последним словно тень, бежал Мишка, пытаясь высмотреть в утренней мгле ориентиры, по которым ему возможно уже одному придётся возвращается за лошадями. Вдруг откуда-то с верху, раздался то ли рык, то ли рёв неизвестного существа. Охотники разом остановились. Егорку и Мишку тут же прошиб пот, им сразу вспомнились страшные, полу изгнившие трупы с болота, которые в своё время гонялись за Василем. Парни разом вложили стрелы в свои луки и приготовились к стрельбе.
– Спокойно, – остепенил их Василь. – Это всего лишь Рысь, то ли нас почуяла, то ли собаку, двигаем дальше, не останавливаемся.
Через некоторое время, они подошли к обширной поляне, на которой почти не росло, не деревьев не кустарников. Наставник остановился у самого её края и долго слушал лес, затаив дыхание. Пёс Василя тоже проявлял беспокойство, он втягивал в себя воздух, видимо пытаясь вычленить из многообразия запахов, только тот который был нужен ему сейчас. Уши Дружка стояли торчком, а шерсть на загривки поднялась дыбом. Было видно, что собака чует добычу. Старший охотник дал знак, чтоб парни двигались за ним, и сам пригнувшись начал обходить поляну по кругу. Вдруг Василь напрягся словно натянутая тетива и подался всем телом в перёд, пёс его сделал тоже самое.
Тут Мишка тоже заметил, как не далеко от них, в невысокой траве пасётся несколько Изюбров. Из стада выделялся вожак, он был самым крупным с большими ветвистыми рогами. Большой олень почти не ел он, с беспокойством всматривался в чащу леса, принюхивался и прислушивался.
Около вожака держались три самки, они паслись, спокойно не чувствуя не какой опасности. Чуть в стороне ел траву самец по меньше, видно ещё молодой, он тоже был спокоен и почти не поднимал головы. Василь молча указал своим ученикам на молодого самца. Парни быстро сообразили, как нужно обойти добычу, чтоб после того как они его подстрелят она пошла, мимо Василя и он смог добить её если, та ещё будет в состоянии бежать. Но чтобы правильно обойти Изюбра, нужно было учесть направления ветра. Мишка повертел головой пытаясь определить куда движется воздух. Но это было не просто, движение воздуха, конечно, было, но оно было на столько ничтожно, что направление было так просто определить. Воздух казалось совсем недвижим, он будто был закупорен в каком-то сосуде, ни один листок, ни одна травинка даже не шевелилась. Но и малейшего дуновение воздуха от человека к чуткому зверю было достаточно чтоб тот ушёл с поляны. Мишка подумал про себя, замерев на секунду: «Наугад иди нельзя». Рядом с Мишкой стоял Егор и тоже пытался определить направление ветерка крутя во все стороны головой. Сам Василь конечно знал с какой стороны обойти стадо Изюбров не выдав себя, но сохранял безмолвие. Мол, решайте сами как идти, не зря же я вас по тайге вчера целый день таскал и ещё и объяснял всё подробно. Мишка начал вспоминать, что говорил Василь в таких ситуациях. Да и вспомнил. Ночью ровно, как и ранним утром воздух, если ветра нет, должен двигается с верху вниз. Всё теперь ясно. Мишка махнул Егору, зовя его за собой, и они не слышно двинулась в обход по нижнему краю поляны. А когда Мишка двинулся, увлекая за собой Егора, он всё же увидел боковым зрением, как Василь почти незаметно моргнул глазами, как бы одобряя выбор учеников. Мишка это заметил, только виду не подал, а про себя отметил. Значит и Василь поэтому же пути бы пошёл. Теперь подойти поближе грамотно нужно, а то ведь пока крадёшься запросто можно зверя спугнуть, один не верный шаг и всё, а слишком медленно идти тоже нельзя, вожак вон какой внимательный, бережёт своё стадо. Как пить дать на одной поляне всё утро не даст своим самкам пастись. Протянешь время, а он возьмёт, да и угонит зверьё в другое место. Ну, вроде, подойти неслышно получилось нормально, ни ветка под ногой не хрустнула, ни листва не зашелестела, ни ветерок направление не сменил и не унёс запах человека по направлению к зверям. Вожак всё же беспокоится, будто чуя что-то, но стадо своё не большое пока не погнал прочь от сюда. Вот Егор с Мишкой на дистанции выстрела уже, не совсем близко конечно, но ближе уже подойти нельзя, не кустов, не деревьев дальше нет, укрыться негде. А если попробовать подползти, трава не маленькая, но лёжа опять же не выстрелишь как следует, а пока поднимется будешь, даже если на колено только, зверь сразу опасность заметит и уйдёт.
Вдруг молодой изюбр словно по желанию охотников удобно встал прямо под стрелу, мордой в том направлении, где должен таился дядька Василь, со своим псом. Как раз так, что после выстрела зверь должен на него ломанутся. Парни в раз натянули свои луки, медленно и аккуратно, чтоб звука никакого не случилось. В луки у молодых охотников вложены стрелы с широкими наконечниками, лучше бы конечно срез чтоб уж наверняка свалить оленя, но для среза дистанция больно велика. У Мишки, от волнения, в висках забилась кровь отсчитывая мгновения. Слух и зрение обострились, став как бы звериными, а время замедлилось. Вот Мишка видит, как стрела Егора пошла в цель и тут же дал волю своей. Оба сухих и хлёстких щелчка тетивы слились в один звук. И две стрелы моментально впились как раз под лопатку молодого зверя, примерно на длину ладони друг от друга. Изюбр вздрогнул всем телом, высоко поднял голову и с места понёсся туда где ждал своего момента старший охотник. Егор с Мишкой побежали следом сломя голову, но как стрелял Василь они увидеть, всё же не успели. Наставник вышел на встречу парням с абсолютно спокойным видом. Пса рядом с Василем не было.
– Куда вы бежите? Да ещё и шумно так. – улыбаясь спросил Василь. Егора буквально захлестнул азарт. Выпучив глаза, заикаясь он пытался объяснить, отцу.
– Батя, чего ты стоишь? Догонять подранка надо. Мы хорошо попали. Уйдёт ведь. Надо было лошадей брать, мы бы его сейчас…
«– Успокойтесь…» – Не громким голосом сказал Василь. – Если добро попали, то не уйдёт. А сейчас лучше остыньте, ведь игрун в охоте плохой помощник. И давайте след посмотрим. Незачем сейчас зверя гнать, ему сейчас покой нужен, чтоб осмыслить, что срок его пришёл, тогда и жизнь, и силы его быстрей покинут. А пугни его, так страх, силы его питать начнёт, тогда он бежать будет пока из его дух вовсе не выедет. Такая уж у живых существ природа. Вот лучше на землю гляньте, следы охотнику могут многое рассказать, если он конечно их читать может. Видите, след кровавый, много крови значит и впрямь вы хорошо попали. Молодцы, знаете своё дело. А вот крови чуть больше стало, только по другую сторону следа и темней она гораздо.
Мишка вопросительно хмыкнул.
– Странно, зверь один, а кровь разная из него течёт, от чего так дядька Василь?
– Пока не знаю, Миша, может от того что в сердце я ему попал.
– Ну, да скоро узнаем.
Охотники продвигались дальше по следу, крови на земле становилось только больше. Вдруг недалеко от них в чаще послышался лай Дружка звонкий, азартный, заливистый.
«– Ну, вот, вроде, и всё, отошёл наш олень». – Сказал Василь. – Примерно через сотню шагов лежал Изюбр. Большой и могучий зверь покоился недвижимым на сухой подстилке из прошлогодней листвы. Мишки даже было немного жаль, то что и он приложил руку к умерщвлению такой красоты. Но нечего не поделаешь, чтобы выжить нужно охотится. По положению тела зверя было видно, что зверь не упал на бегу, замертво, а сам лёг, видимо перевести дух и больше уже не встал.
– Видите, – сказал Василь, – зверь доброй смертью умер, уснул и больше не проснулся, значит, ни ярость, ни страх его сердце перед смертью не терзали. Это хорошо. А теперь, ребята, нужно по-быстрому коней сюда привести, чтоб тушу оленя к месту где мы его свежевать будем оттащить.
– А чем это место плохо? – спросил Мишка у наставника.
– Это место звери, что травой питаются, для пастбища облюбовали, если мы тут изюбра потрошить будим, то останки, что мы с собой не возьмём тут лежать будут, значит, запах пойдёт, а на запах хищники заявятся и тогда Изюбрам, Лосям да козам диким делать тут уже нечего будет. А так мы вывезем зверя не далеко отсюда, а останки на приваду пустим и зимой сюда пушного зверя бить ходить будим. В лесу ведь, как и в доме своём, порядок нужно поддерживать и законы лесные, тогда и лес тебя без добычи не оставит, не зимой не летом. Василь поднял указательный палец к верху. И движение это был похож, на жест деда Матвея. А теперь за конями дуйте, только быстро. Не заблудитесь чай?
– Не заблудимся. – прокричали парни, уже убегая в лесную чащу.
– Вот и хорошо, а я пока из жердей волокушу срублю. Уже видно сам себе проговорил бывалый зверолов.
Прошло совсем немного времени, а Мишка с Егором уже опять, стояли перед Василем, но уже верхом на конях. Парни под руководством Василя, погрузили добычу на волокушу, сделанную наскоро из жердей и отвезли прочь, с этого луга, вниз по течению ручья, а после ещё и Егорка вернулся засыпать землёй, обильную лужу крови, оставшуюся на том месте где лежал зверь, чтоб даже и запаха той крови не осталась.
Доставив тушу зверя до места, охотники развели небольшой костерок и споро взялись за работу. Острые ножи только сверкали в сильных и умелых руках охотников. Снимать шкуру, разделывать тушу парни умели с раннего детства. Так, что работа шла в тишине, и прерывались охотники только для того, чтоб поправить о точильный камень свои ножи, если те начинали тупится. Василь ловким движением сделал глубокий надрез, вскрыв грудину и живот оленю.
– А, ну-ка поглядим куда чья стрела угадила. Вот Миша ты куда попал видишь остриё рядом с сердцем прошло. Рана хорошая, но с одной твоей стрелой за зверем бы ещё побегать пришлось. Твоя, Егор, стрела тоже сердце не залепила, но всё же сосуд кровяной ты отсёк от него, с такой раной зверь бы далеко не ушёл. А вот моя стрела ишь куда ударила.
Василь кончикам ножа указал на отверстие прямо по середине сердца. Егор почесал затылок.
– Да, батя, ловко ты в него попал.
Мишка, внимательно смотря на рану добавил.
– Ещё и на бегу.
Василь улыбнулся.
– И вы так научитесь если раз другой за подранком по всему лесу побегаете. Ну посмотрели, а теперь за дело. И охотники словно по команде споро принялись за дело. Ещё не полностью Мишка с Егором сняли шкуру с изюбра, а Василь уже начал обрезать мякоть и раскладывая его тут же на внутреннею часть шкуры, чтоб то остыло в прохладном утреннем воздухе и немного обдалось дымом. Свежие, тёплые куски мясо нельзя укладывать один к одному, тем более в мешки, там они вскоре пропадут. Прежде мясу нужно остыть, тогда оно останется свежим до самого погреба в селении, а дымок от костра отгонит насекомых, благо, что сейчас только начало лета и их не так уж и много. Парни сняли шкуру, Егор стал помогать отцу обрезать мякоть, а Мишка отмахнул три добрых куска насадил их на ветку, а ветку приладил над тлеющим костром, чтоб мясо поджарилось пока охотники заняты делом. Вот уже от туши зверя осталась одни крупные тяжёлые кости, голова да внутренности. Василь быстро объяснил в какие места следует утащить остатки добычи, для прикормки пушного зверя и вот на месте разделки осталось только шкура, заложенная мясом. Охотники перекусили свежей олениной, к тому времени хорошо поджаренной на жарких углях. После быстро собрали уже остывшее мясо, плотно упаковывая его, по кожаным мешкам складывая их в чересседельные сумы на коней, да и себе на спину в берестяные короба пришлось, положить, чтоб лошадям было по легче.
Шкуру Мишка тоже забрал, тщательно скрутив её и просыпав внутреннею часть залой. «Нечего такой продукт как шкура бросать», – думал парень. Пусть кожа из неё хоть и не бычья выйдет, но всё же кожа, а кожа всегда в хозяйстве сгодится. Рога тоже можно было взять на рукояти ножей штука добрая, но уж веса и на мне, и на Звёздочке и так больно много. Василь поглядел на молодого охотника и посоветовал.
– Мишка, ты выруби рога да подвесь их на ветку дерева по выше, чтоб звери не достали, а в другой раз может не так загружен будешь так и прихватишь их, раз они тебе так глянулись.
Парень так и сделал. Не хотелось Мишке, чтобы от того красивого зверя хоть что-то даром пропадало, не по-хозяйски это как-то. Было бы по ближе к дому Мишка бы и кости кое-какие забрал, для пищи и в кузню конечно, из прочной кости и рукояти можно тоже прочные делать, что к ножу, что к мечу, да и наконечники к стрелам, на мелкую дичь совсем не дурные из кости выходят.
Солнце ещё не выглянуло из-за вершин деревьев, а охотники уже отправились в сторону дома, загруженные под завязку, мясом. Лошадей приходилось вести в поводу, груз лежавший на их спинах был и так довольно тяжёл. Таким образом, быстрым шагом, по самой короткой дороге, нигде не останавливаясь. К обеду охотники все же добрались до Малых Врат.
Гружёных коней и людей, идущих рядом, охранник, стоявший на привратной башенке, заметил издалека, как только охотники появились в пределах видимости. И сразу ворота селения отворились и навстречу Василю, Егору и Мишки двинулась телега. Как только телега поравнялась с ними, охотники сложили на неё заплечные короба, чтоб освободить свои плечи, изрядно надавленные тяжёлой ношей. После этого Мишка почуял как будто какая-то сила, начала толкать его в спину, ощущение было непривычным. А за воротами уже собрался народ, поглядеть на удачливых охотников. Дед Матвей громко крикнул Василю.
– Ну, как выйдет из этих двух молодцов толк на охоте?
– Из этих двух, – Василь кивнул на Мишку с Егором, – толк, конечно, выйдет, у нас ведь в роду все мужики к охоте способны, и эти не исключения. Они б и без меня, что-нибудь да добыли, с пустыми руками никак не пришли, это точно. Я ведь им только немного подсказывал как старший, а так они всё сами. Дед со значением, как бы отмечая в первую очередь себя, громко сказал, помогая Мишкиному отцу снимать суму, наполненную свежим мясом с лошади. – На то мы и нужны, старшие наставники в любом деле, чтоб дело то ладно спорилось.
Для Славян той минувшей в лету эпохи, охота считалось одним из самых важных занятий, ведь она давала и пищу, и одежду в виде шкур, которые шли на мех либо на изготовление кожи. Но добыча дикого зверя была ещё и очень тяжёлым и опасным ремеслом. Поэтому если охотник возвращался, из леса живым-здоровым, да ещё и с хорошим трофеем, то это для рода был большой праздник. Но праздник будет вечером, а сейчас нужно было перетаскать мясо в погреб, предварительно прополоскав его в студёной колодезной воде. В погребе оно замёрзнет от лежащего там круглый год льда и ещё долго сможет хранится. Также нужно тщательно отмыть и высушить перемётные сумы, мешки, короба в которых везли добычу, чтоб в любое время охотники могли отправится с нова в лес и наполнить их свежим мясом, не беспокоясь, что оно может, выпачкается или вообще пропасть. Накормить и напоить коней, которые всё же устали после длительного перехода. И заняться шкурой, которую Мишка не захотел бросать в лесу, её тоже нужно было выделать, как можно быстрее, не иначе она просто сгниёт. Самим охотникам нужно было, помыться, поесть и отдохнуть до вечера, а вечером уже всех ждал праздничный стол.
Но Мишку с Егором праздник несколько не прельщал. Удачная охота разожгла азарт в сердцах молодых парней, и они уже грезили новой вылазкой в дремучие леса. Только не под присмотром Василя, а уже самостоятельно. Больно уж им хотелось, а особенно Мишки, словить на тропе кабана и доказать тем самым, что охота на ловушки не хуже, а может ещё и полезней, чем стрелковая. А главное, ребятам хотелось, чтоб все в селении и особенно дядька Василь поняли, что Мишка с Егором не дети, а вполне взрослые самостоятельные мужики.
Вечером, когда все Мишкины и Егоровы родичи собрались за большим столом, Василь подробно и красочно рассказал, как проходила охота, собравшиеся внимательно слушали, а старейшины рода кивали головами в знак одобрения и лишь иногда вставляли фазы или задавали вопросы самому Василю либо Егорки с Мишкой для того, чтоб уточнить тот иле иной момент в рассказе. После длинного, но интересного рассказа. А Василь, чего там говорить умел, как метать стрелы из лука, так и распалить интерес своих слушателей, красочными описаниями, охоты в которой он учувствовал. После того, как он закончил своё захватывающие повествование, тут же на перебой полились рассказы сначала из уст сидевших за столом мужчин, а после уже и от стариков, которые неспешно, как бы с тоской об ушедшем времени вспоминали дела давно минувшие. Когда сами старики крепко держали копья в своих руках и острые стрелы из их тугих луков били точно в цель, а сердца стучали громко и гулко, словно боевые барабаны, гоня густую и горячею кровь по венам. Тогда старики были ещё молодыми и сами привозили в селение богатую добычу, а иной раз и боевые трофеи, захваченные у нежелающих мирно жить соседей. Порой старцы вспоминали своих предков, как те охотились, да сколько дичи тогда в окрестных лесах водилось. Частенько рассказы об охоте, переплетались с историями о ратных подвигах, о крови пролитой своей да виражей, за землю родную, да за народ живущий на ней. И тянулись, и тянулись рассказы бесконечно, словно шелест густой листвы в вековых деревах. Хоть и были истории эти всем известны с малых лет, а слушали их все очень внимательно, аж тая в самых интересных местах дыхание. Потому как сказания эти уже небыли простыми историями, а за много лет, перетекая из уст в уста, как бы отшлифовались друг о друга и стали великим богатством. Ведь история народа, сложенная из былин и есть самое большое богатство, особенно та история которой можно гордится, а сказаниями Вятичей, звучавшими у костров, да у люлек детских и не только в этом селении, гордится было не только можно, но и нужно. Жаль, только что былины те почти не дошли до нас, а видимо затерялись где-то в повествованиях других племён и народов. А в то время, по тому и слушали с неподдельным интересом и помнили долго, тот или иной рассказ, потому как был он, не о ком-то там им не известным человеке, кого люди Малых Врат и в глаза не видели, а о вполне знакомых людях, которых хоть не все, но многие знали лично и знали в какой избе кто жил, кем был из себя и к какому роду принадлежал, да чем прославился, или просто запомнился, землякам, что жили с ним рядом.
Плотно поужинав, поговорив, попев и потанцевав, люди постепенно начали расходится по домам и отходить сну. Но долго ещё уже у костра слышалась то неспешная речь, то громкий смех, то мелодии песен, тщательно выводимые под немудрёные аккомпанементы, гуслей и рожков, которые трогали за душу, умелым перебором струн, унося молодых парней в их мечты. Мишка совсем не хотел спать, он сидел у костра до поздней ночи, пока сон не начал одолевать его и лишь только тогда пошёл отдыхать…
Глава V
На следующий день к обеду, как и было договорено заранее, приехал воевода с несколькими ратниками из крепости Белый Камень, стоявшей ближе всех к селению за изготовленным Мишкиным отцом на заказ оружием. Он всегда приезжал по таким делам лично, чтоб проверить всё самому то, что он и заказывал. Славился воевода Белого Камня не только тем что умел грамотно бить ворога как в обороне, так и в походе, но и тем, что всё войско этой крепости было вооружено и одето довольно-таки неплохо по тогдашним меркам. Воевода сам чётко следил, чтоб его войны были полностью экипированы, но и глядел, чтоб снаряжение своё как подобает доброму ратнику они берегли и содержали исправным. И горе было бойцу, если тот попал на глаза начальству в ненадлежащем виде или с оружием хотя бы не точеным или одеждой грязной да не чиненой.
Воевода был крепким мужиком, не высокого роста, мощного телосложения, с широкими плечами и немного кривоватыми ногами. Со спины он казался воином средних лет, не сколько не сутулым, в доброй тяжёлой кольчуге и шлеме, с крепкой палицей на поясе. И только когда взглянешь ему в лицо, то становится ясно, что воин этот хоть и довольно крепок и силён телом, но уже совсем не молод. Из-под островерхого, железного шлема, добротной работы виднелись седые волосы и теперь не было понятно каким именно цветам они были в его молодости, примерно такого же только ещё более серебристого оттенка была и его борода. Лицо воеводы было украшено несколькими глубокими, но уже давно затянувшимися и покрытыми мелкой сеткой морщин, шрамами. Взгляд воеводы казался суровым и цепким. Карие глаза, немного выцветшие как у всех пожилых людей, увенчанные, густыми бровями, придавали лицу суровое выражение.
По состоянию снаряжения воеводы было видно, что несмотря на свой возраст он и сейчас не прочь схватится с врагом лицом к лицу. Потому как палица его была, хоть и не старой, но изрядно побитой, а рукоять из какой-то по-видимому крепкой древесины, была аж белой и блестящей от того, что хозяин часто держит её в руках, а не на поясе. На шлеме воеводы тоже виднелась свежая ещё не затёртая зарубка, очевидно от неприятельского кленка. И на зерцале кольчуги виднелась глубокая царапина, скорей всего от вражьей стрелы. Если б эти повреждения, снаряжение воеводы получило давно или они были редкостью, то он уже давно бы дал задание кузнецу, чтоб тот устранил их. Из того следовало, что воевода бился частенько и довольно серьёзно.
Сопровождающие воеводу четверо воинов приехали верхом на лошадях с длинными копями, с каплевидными щитами с изображением на них символа солнца. На поясах у ратников, по мимо ножей были прилажены, у кого топорики, а у некоторых мечи. Помимо верховых бойцов воеводу сопровождали ещё два война, сидевшие на телеге, в которую было запряжено две лошади. У возницы этой телеги, мужика, что был постарше остальных, на поясе весело два меча, а у парня по моложе, сидящего рядом свесив ноги, из-за спины виделся длинный лук и колчан туго набитый стрелами, а на его поясе в расшитых ножнах кривой хазарский клинок. Кольчуги воинов были гораздо проще, чем у воеводы, у лучника совсем простоя из толстой кожи, но, тем не менее, было видно, что вся защита, включая щиты, была изготовлена со знанием дела и чётко подогнана по каждому ратнику. Так, что сопровождение воеводы смотрелось довольно внушительно.
Подъехавшим к селению войнам открыли ворота и те сразу направились к Мишкиному дому. На встречу воеводе от дома вышел дед Матвей и Кузьма, Мишкин отец. Мишка же с Егором во всю глазели на ратников, которые остановились поодаль возле телеги и наблюдали за действом со стороны. Воевода, спешившись, пошёл навстречу деду и на лицах обоих заиграла дружеская улыбка. Воевода и дед Матвей обнялись как старые друзья, которые искренне рады встречи. А Кузьме воевода крепко пожал руку. Дед стал звать ратников в дом.
– Давайте к столу гости, дорога-то не близкая ведь.
Но Фрол, так звали воеводу, сразу отказался от обеда.
– Сначала поработаем, а после за столом посидим, ты ведь меня знаешь, пока дела меня ждут я ведь ни есть, ни спать смогу.
Дед Матвей засмеялся.
– Знаю, знаю. Ну, тогда времени терять не будем, пойдём смотреть то, что у нас получилось.
Воевода с дедом направились к кузне, рядом с ней уже с утра стояли столы, на которых под мешковиной лежало совсем недавно выкованное оружие. Кузьма незаметно указал Егору с Мишкой на столы, а те уже знали, что нужно делать. Они бегом обогнали воеводу с дедом Матвеем и откинули серую мешковину со столов, на которых в ярком солнце заблестело новенькое оружие. У Фрола сразу загорелся глаз от вида боевого железа. Да и в впрямь было чему подивится, добротно сделанное оружие смотрелось довольно красиво, играя заточенными и ошлифованными граням оно словно само просилось в руки. По цепкому и внимательному взгляду воеводы было видно, что оружия за свою жизнь он повидал немало, но не надоела ему эта холодная и беспощадная красота. Войны, приехавшие с воеводой, тоже начали посматривать на столы с разложенным на них боевым железом, только в полглаза не подовая виду.
Кузьма, наблюдавший за воеводой, тихонько сказал Мишке принести из кузни пару побитых щитов и драную кольчугу. Оба щита Мишкин отец привесил на стену кузни, а кольчугу натянул на толстую чурку. И громко уже для воеводы сказал:
– Можете проверять наши изделия, если захотите, у нас всё готово и древки для копий со стрелами, и топорища на топоры. Указывайте какое оружие поверить хотите, и я быстро приведу его в готовность.
– Проверим, хоть и подвоха от вас я, конечно, не жду, ведь вы всегда оружие доброе изготавливаете, но проверять всё ровно буду. Потому как уж больно мне это дело нравится. – Деловито пробормотал воевода. И без размаха поставленным ударом, загнал острие клевца, который уже держал в руках, по самый обух в шит висевший на стене кузни, на высоте груди. А ударил специально в самый центр щита где крепилась металлическая наклёпка. Раздался сухой и звонкий щелчок, шит надломился. Острие клевца, словно не встречая сопротивления, прошло сквозь него и воткнулось в подложку, сколоченную из плах, предусмотрительно прилаженную под щитами, чтоб не было опасности портить оружие о каменную стену кузни. Фрол лёгким движением выдернул боевое железо из щита, и дерева под ним. Это было не маловажно, что чекан, что клевец должны иметь такую форму, чтоб легко проходить, сквозь защиту такую как щит, но и вынимается после этого они должны тоже легко, без усилий, дабы в бою ратник не остался безоружным. Фрол это прекрасно знал, как и Мишкин отец. Вынув клевец, воевода тщательно осмотрел кончик острия, поднеся его к самому носу в добавок ощупав пальцами. И наконец заключил. Добро сработано.
После этого началась скрупулёзная проверка всех изделий. Не одно оружие не прошло мимо рук воеводы. Каждый наконечник копя или стрелы, каждый топор или нож воевода брал в руки, внимательно осматривал, чуть ли не обнюхивая. Некоторые образцы оружия он забивал в чурку, пробуя их на изгиб или излом. Также он проверял некоторые изделия на звон сравнивая их друг с другом, а с кое-какими образцами Фрол ходил к кузне, проверяя их на точильных станках, стоявших под её навесом. Такой проверкой воевода отобрал пару топоров, которые велел насадить на топорище и штук двадцать наконечников стрел, которые тоже велел приладить к древкам. Пока шла работа Фрол кликнул двух воинов, которые приехали на телеге. Лучнику он дал задания ещё раз осмотреть наконечники стрел, а ратнику, что был вооружён двумя мечами, он поручил отобрать вострее копей, которые вызовут, по его мнению, подозрения. Сам воевода этим временем занялся проверкой двух отобранных им топоров. Сначала он разбил ими уже надломленный щит, а после начал метать их в деревянный столб, при каждом броске Фрол как-то интересно покряхтывал, Мишки это показалась даже смешным, но показывать этого было нельзя. Вынув топоры из столба, воевода указал Мишкиному деду, на маленькие зазубрины появившиеся на рубящей кромки оружия. Но дед Матвей не растерялся. – Ты Фрол с какой силой по щиту колотил, что аж топорища трещали и всё по железным оковкам норовил попасть, конечно после этого и на булатном оружие зарубки останутся, ты главное смотри, что толщена жала у топора узкая, чтоб кольчугу лучше рассекать, что железную, что из кожи сделанную, и то, что не погнуло и не повело его после таких ударов, а зарубки конечно будут оставаться, это нормально. Так, что зря не говори железо это хорошее и не подведёт, ежили конечно умелому войну в руки достанется. Воевода в свою очередь ответил Матвею.