полная версия

Павел Гусев
Малые Врата

И Мишка его метнул, метнул как умел он это делать своей длинной жилистой рукой, мощно скручивая корпус и вкладывая в этот бросок не только всю свою силу, но и ненависть к врагу. Хазарин уже было бросился и почти добежал к стене частокола, чтоб укрыться под ней от стрел, но Мишкина сулица остановила его ударом на встречу, степняк видел летящее прямо в него копьё и даже попытался поймать его на свой круглый щит, но копьё летело очень быстро, и он не успел это сделать. Сулица прошла грудь ворога вместе с защитой, сжитой из бычьей шкуры насквозь. Недруг упал ничком, словно соломенная кукла, поваленная порывом ветра, на истоптанную траву, пуская ртом кровь. В то же время недалеко от Мишки защитник Малых Врат, из числа охотников швырял в хазар булыжники, а те, несмотря ни на что поднимали штурмовую лестницу, защищаясь от летящих в них камней. Мишка краем глаза заметил, как охотник рескуя высунулся меж тёсаных зубьев в очередной раз, чтоб точнее метнуть свой снаряд, но тут хазарская стрела ударила его в лицо. Мужик не вскрикнул, не охнул, пытаясь выдохнуть свою боль, а просто прикрыл руками залитое кровью лицо, как бы силясь, зажать страшную рану и осел, скатываясь спиной по частоколу, после чего замер сидя на лесах. Парень мимоходом подумал тоже, кидая камень в толпящегося под стеной врагов. Вот и ещё на одного нашего меньше стало, и ведь может и спасти его ещё можно, да некому, все бьются.

 А ворог тем временем на месте не стоял вот и лестницу к частоколу уже приставил, и вторую, и третью за ней. Тут же степняки, словно по команде, под прикрытием всадников, мечущих стрелы, приладив к спинам щиты, проворно полезли по перекладинам лестниц. И атаман хазарский тоже подъехал поближе на своём высоком скакуне, кричит, плёткой машет, орёт что-то по-своему. «Эх…, – думает Мишка, – подстрелить бы его из лука, если б не на смерть так хоть ранить, сразу бы пыл у отряда его поубавился». Но не просто это, охраняет его телохранитель, который стрелы все видит и щитом ловит.

Внезапно один из конных степняков раскрутил над головой аркан и ловко набросил его на сына Вита Сашку. Плетёная, волосяная верёвка моментально натянулась и крепко стянула парню грудь, обездвижив руки. Тот поджал ноги и прижался к бревенчатой изгороди, чтоб его труднее было сдёрнуть со стены и заорал не своим голосом.

– Генка, выручай!!!

Но Генка и без того уже всё видел и несся на помощь брату с острым ножом в руке. А хазарин уже бросил своего жеребца, вскачь заранее привязав конец аркана к седлу, чтоб на скаку сдёрнуть молодого защитника с частокола, а если это не выйдет, то переломать его кости крепкой бечевой. Но Генка подоспел вовремя, он перехватил своим остро отточенным ножом туго натянутую, словно струна бечеву и освободил брата. Но пока Генка с Сашкой не вернулись к бойницам, где они держали оборону, из толпы степняков на стену взмыли два хазарских война, держась за концы жердей, которые были подняты несколькими крепкими степняками с земли. Ловкие воины, оказавшись на частоколе, не стали вступать в драку с защитниками селения, а с кошачьей проворностью, пренебрегая лестницами, спрыгнули уже в само селение, прямо на землю и припустили бегом к воротам. Видно, чтоб открыть их. Мишка метнул со всего маха сулицу в последнего воина быстро, бегущего на лёгких ногах. Тот, не замедляя бега, просто отбил копьё щитом и последовал дальше. Миха в ужасе подумал: «Если им удастся отворить ворота и в селение ворвутся конные степняки, то Малые Врата точно будут взяты. А ворота охраняет мой батя да его пёс, ой, не выстоять им против этих двоих, уж больно прытки они да сноровисты». Парень, не теряя времени, сунул в опустевший колчан запас стрел, подхватил сулицу. И помчал на выручку отцу, мысленно проверяя снаряжение, чтоб унять волнение.

– Щит с луком на спине, копьё в руке, топор и нож на поясе.

Боец, несмотря на свою молодость, рассудил здраво. В ближнем бою он, скорее всего, хазарам, что одному, то и другому не соперник, а издали, из-под тяжка метнуть копьё или стрелу это было б неплохо. Поэтому он побежал к врагам не напрямик, а на искоса, чтоб выйти на удобное для стрельбы расстояние. А у ворот тем временем уже началась схватка. Один хазарин прижал Кузьму к самым воротам, и сабля его мелькала в воздухе словно молния, нанося разящие удары кузницу, а тот неизвестно как, но всё же защищался, в основном щитом, видно прошлое опытного ратника помогало ему в этом. Второй степняк, у которого ладный, кожаный шлем был украшен рыжим конским хвостом, вытаскивал из своего сыромятного щита сулицу и тут же пытался отбиться от налетавшего на него Полакана. Видать Кузьма крепко метнул своё копьё в начале схватки, да и пёс его не подвёл. «Не то бы зарубили уже батю, если б в раз на него напали», – промелькнула мысль в голове у Мишки. Парень быстро и бесшумно подобрался к тому месту от куда стрелять из лука было бы удобней всего. К тому времени степняк уже выдернул крепко засаженное копьё из щита и хотел было тоже бросится на Кузьму, как в его голень вцепился Полакан. Пёс яростно терзал ногу воина, норовя свалить его на землю, но тот на ногах стоял твёрдо и пытался рубануть собаку своим кривым мечом. Видно сапоги у степняка были крепкими, впрочем, как и всё снаряжение. Для того, чтоб выстрелить сейчас из лука, был прекрасный момент, и Мишка не преминул им воспользоваться. Парень воткнул рядом с собой в землю копьё и вынул из колчана стрелу, тяжёлую, с гранёным узким наконечником, для пробивания доспехов. Быстро наложив хвостовик стрелы на тетиву и натянув её до боли в пальцах, прицелился посередь его спины, защищённой надёжным кожаным доспехам и отпустил тетиву, на выдохе, как учил его дядька Василь. Стрела ушла в цель, но видно из-за волнения молодого война она попала не туда, куда метел парень, а чуть выше, как раз в правую лопатку, её острый наконечник пробил доспех, и впился плоть ворога. Хазарин подпрыгнул на месте, будто его ужалила пчела, и тут же крутнулся вокруг своей оси, огрев по хребту Полакана щитом. Пёс чуть взвизгнул и отскочил в сторону, опасаясь острого меча. Всё это произошло так быстро, что Мишка хоть и успел наложить вторую стрелу на излучину лука, но пустить её не сумел. Теперь вражеский воин стоял к Мишке лицом, держа чёрный щит с изображенным на нём ярко-красным полумесяцам и изогнутый, отточенный меч наготове. Тёмное опалённое степным солнцем и жаркими кострами его лицо было перекошено злобой и узкие щёлки глаз хищно смотрели на молодого парня. Стрела ранила хазарина серьёзно, но он был опытным воином и умел сдерживать боль. Прикрывшись щитом, он медленно пошёл к Мишке, не давая псу опять вцепится в его ноги. Парень попытался метнуть стрелу во второго степняка, что рубился с его отцом, он и это у него не вышло, расстояние было велико, а тщательно приметется времени не было. А хазарин всё надвигался и надвигался на Мишку, тот же отходил назад и судорожно думал, что предпринять в такой ситуации, пуская в недруга стрелу за стрелой, которые степной воин без труда отбивал щитом. Сейчас пара хазар была сильнее, чем Мишка с отцом и даже псом. Из лука степняка было уже не подстрелить, уж больно ловко тот защищался, а если сойтись с ним в ближнем бою, тогда он Мишку за два удара одолеет, несмотря на свою рану, потому как он боец бывалый. А как разберётся он с Мишкой, так и Кузьме, прижатому к воротам, уже не выстоять. Он и от одного-то на силу отбивался, того и гляди зарубит его хазарин. А коли уж ворота селения отворятся, то всё, Малые Врата падут.

Вдруг на верху, там, где был настил над воротами, Мишка увидел бородатую седую голову в волчьей шапке, это был дед Матвей. Глаза его были зло прищурены, лоб оцарапан, а в руках он держал увесистый булыжник. Дед кивнул парню, и Мишка понял всё без слов. Он, не глядя на деда, сделал пару шагов назад, картинно отбросил лук в сторону, после чего поманил печенега пальцем, снимая со спины щит и беря с пояса топорик, как бы приглашая хазарина на бой. Враг, наверное, даже не поверил своему счастью, для него расправится с безусым пареньком, который перестал пятится, было легче простого. Ну, а после они вдвоём уже без труда одолеют хромого охранника с собакой и отворят ворота. И тогда победа будет ихней, победа, которая одарит его трофеями, скотом и рабами. Хазарин плотоядно улыбнулся своим мечтам и решительно пошёл на парня. Но только когда он поравнялся с дедом, ждавшим своего момента на верху, как камень, выпущенный из его рук, точно огрел степняка прямо по голове. Крепкий шлем защитил его голову, и хазарин даже не упал наземь. Но на несколько секунд ноги его подкосились, заплелись, а руки опустились. Мишка молнией бросился на врага замахиваясь топором, пока тот не пришёл в себя, но не успел…

Полакан, старый и верный защитник Мишкиной семьи, словно бестия пронёсся мимо печенега, ударив его в ноги и хватанув уже не за сапог, а под колена, вонзив свои всё ещё острые зубы прямо в сустав. Печенег охнул и, неловко взмахнув руками, повалился на землю, а щит и меч его отлетели в сторону. Несмотря на то, что пёс жадно рвал его тело, степняк начал приходить в себя. Быстрым движением он вынул нож из поясных ножен и уже замахнулся, чтоб вонзить его в широкую грудь могучего, свирепо рычащего животного, подбирающегося к горлу степняка. И воткнул бы, если б Полакан не перехватил его руку за запястья и не начал его терзать, разрывая сухожилья, с треском ломая кости мощными челюстями пока остро отточенная железка не выпала из изувеченной руки хазарского бойца. После чего, видно осознав приход неминуемой смерти, степной воин закричал так громко, что даже оглушил сам себя, и в этом крике порой срывающимся на визг было столько боли и страха, что Мишка даже поёжился. А Полакан тем временем добрался так и до горла жертвы, и без всякой жалости вонзил в её живую, податливую мякоть свои смертоносные клыки, не обращая на удары голых, изувеченных рук по его сильному телу. Крик хазарина быстро перешёл в утробное бульканье и через несколько мгновений стих. Всё было кончено. Некогда крепкое жилистое тело степного воина безвольно лежало на мгновение назад пыльной, сейчас же пропитанной кровью, земле, слегка подёргивая ногами. А Полакан, жадно дыша, высунув перемазанный кровью врага язык, лишь мимоходом глянул на Мишку, таким взглядом который парень, наверное, не забудет никогда. Потому как от пса, любившего в мирной жизни лениво дремать на пороге дома, который и гавкнуть лишний раз не желал, а охотой и вообще не интересовался, от этого пса не осталась и следа. Полакан преобразился, теперь это был истинный воин, видевший своё счастье только в битве рядом со своим другом и хозяином. Почувствовав вкус крови недруга, боевой пёс выл от азарта, не в силах стоять на месте и рвался дальше в бой. Мышцы зверя напряглись и чётче прорисовались под шкурой, уши стояли торчком, а из зубастой пасти свешивался алый язык, с которого стекала слюна в пересмешку с кровью. Но самое главное – глаза пса были переполнены неистовой радостью, такой, какую Мишка у Полакана никогда не видел. Парень подумал украдкой, когда он подбирал свой лук с земли: «Вот кому сегодня веселье, да раздолье». Ну, а пёс уже мчался рыча, подвывая, взрывая землю когтями, на выручку Кузьме, который не давал хазарину отворить засов и открыть ворота селения.

Степняк, оставшийся один, видя, что к нему приближается пёс, быстро развернулся к воротам спиной, чтоб не получить удар сзади и продолжил сражаться с Мишкиным отцом, не теряя надежды на победу. А кузнец уже изрядно устал, да и спина, повреждённая когда-то в бою, не давала ему рубится, как в минувшие времена. Но человекам Кузьма был настойчивым и трепливым, как и все Вятичи по природе и поэтому хазарину он несколько не уступал, и был уверен в своей победе, не меньше, а может и больше чем недруг. Мишка быстрым движением забросил свой щит снова на спину, топор сунул в кожаное кольцо на поясе, схватил сулицу и бросился было помочь отцу, но его остановил дед Матвей, тоже сжимающий тяжёлое копьё с крюком на наконечники.

– Тут мы, Миша, сами уже с ним сладим, а ты беги на частокол, ноги-та у тебя покрепче наших и себя береги. Понял?

Мишка только кивнул головой и побежал со всех ног на стену. А позади послышались редкие, но довольно звонкие удары. Парень улыбнулся сам себе, потому как наверняка знал, что это его отец прикладывается к хазарину крепким боевым топором и тому хазарину сейчас приходится ох как не сладко.

Молодой боец быстро взбежал по крутой лестнице на стену и увидел, что за время его отсутствия дела защитников Малых Врат ухудшились. Камни, запасённые впрок, коими было так удобно сбивать наступающих с приставленных к стене лестниц, почти закончились, а хазары всё взбирались на невысокий частокол, срывались с него и лезли опять, боясь своего атамана и чувствуя, что защитники уже выдыхаются. Мишка заметил, что один из юных защитников Малых Врат сложил свою голову. Меткая стрела степняка поразила одного из пастушков точно в сердце, пробив лёгкий доспех. Но горевать по погибшим было некогда.

Парень занял своё прежнее место у бойницы. Рядом с ним держали оборону сыновья Вита, они бились уже рядом друг с другом. Преграждая путь взбирающимся по лестницы хазарам. Генка надёжно зацепил крючковатым копьём руку недруга, лезшего на частокол, а Сашка методично дубасил по этой руке двуручным цепом. Правда у Генки из плеча торчал обломок стрелы, но он даже, вроде, и не замечал этого в горячке сражения. А налётчик, беспомощно повисший на стене, оглушительно орал, мешая в этом рёве мольбы и проклятия и хоть рука его уже была переломана неизвестно на сколько раз, Генка с Сашкой отпускать его не торопились. Мишка считал это правильным. Во-первых, чтоб другим сюда лезть не повадно было, сам то степняк уже вряд ли когда на грабёж пойдёт, конечно, а его товарищам глядя на такое штурмовать частокол вряд ли захочется. Во-вторых, воин, застрявший рукой в бойнице, блокировал лесину, приставленную к стене, чего защитникам и было нужно, потому лестниц у хазар было не так уж и много. Ну, а, в-третьих, нечего было сюда соваться, коли не звали. Так, что скорей всего этому бедолаге либо руку отрубят его же соратники, либо просто лестницу переставят на другое место, а его так и оставят весить там же.

Мишка метнул пару стрел во врагов, аккуратно выглянув из бойницы и глянул по другую сторону, где бился его друг Егор, к его позиции лестница приставлена не была, но вражескими стрелами она была утыкана изрядно. А парень то высовываясь, то опять прячась пытался выбивать наступающих, лезших на ограду. Дальше на мостках частокола хазар Мишка тоже пока не видел, но это только пока, потому как уже чувствовалась, что если враг выведет из боя ещё хотя бы одного защитника, то тогда он уже точно ворвётся на стену после чего конечно нужно будет отступать.

Мишка выглянул меж тёсанных зубьев собираясь метнуть в кого-нибудь из недругов сулицу. И в этот самый момент через бревенчатый забор перескочил хазарин. Видно его тоже забросили на стену при помощи длиной жерди. Степняк с ходу напал на Мишку и выбил у него из рук копьё. Парень едва уклонился от следующего выпада недруга, но сумел вынуть топор из кольца на поясе, отразив ещё одну атаку врага уже им. И после натренированным движением сдёрнул щит со спины в боевое положение. Хазарин и Вятич закружили в недобром хороводе слева направо. Степняк наносил удар за ударом, но Мишка ловко защищался своим круглым щитом то ли выжидая удачного момента для атаки, то ли просто не решаясь рубануть, ведь с врагом так близко, глаза в глаза парень сошёлся в первый раз в своей жизни. Мишка оценивающе глядел на противника. Вооружён хазарин был шитом, с криво намалёванным на нём всё тем же красным полумесяцем, и изогнутым изрядно источенным и поеденным ржой мечом, с обломанным острием. «Видать, нашёл он его где-то или с трупа снял», – подумал Мишка. Да и одет татарчонок был не лучше. Безрукавка с чужого плеча сшитая из шкур, поеденных молью, и широкие штаны из такой же шкуры только с дырами из которых выглядывали худые колени. Головной убор у него был из войлока, какой обычно подкладывают под седло лошади. Под глазом у налётчика виднелся синяк то ли полученный в бою, то ли выхваченный от своих же соратников. И лет этому хазарину скорее всего было примерно, как самому Мишке.

Молодой кочевник двигался легко, уверенно и быстро, пытаясь подловить соперника обманными движениями. Но и Мишка уже более-менее на-умелся как работать в ближнем бою и довольно легко отбивал его удары, смотря своему врагу прямо в глаза и при этом думая: «Но зачем ты пришёл сюда, ведь смерть ты тут только найдёшь и больше нечего. Жил бы у себя в степи трудился, скотину бы растил, коня б доброго купил». А хазарин всё яростнее и яростнее наносил удары, наверное, думая, что Славянин испугался его и остолбенел от страха. Мишка пока терпел, хоть и злость, перемешиваясь с ненавистью, уже начала поднимется к его груди. «Землю бы пахал, хлеб растил, как человек. Не уж то тебе жизнь мирная нелюба? – Продолжал мысленно увещевать недруга Мишка. – К нам бы приезжал с миром, чтоб поторговать, или хоть так в гости. Жену б себе под стать встретил, детей родил, да и жил бы в радости». Наскок, удар и на этот раз хазарин всё же достал Мишку своим обломком меча по шлему. Шлем, конечно, выдержал, но в голове у парня загудело. Но Мишка всё как же продолжал смотреть в узкие, раскосые глаза молодого степняка, в которых сверкала хищная ярость и продолжал думать: «А ты с мечом сюда пожаловал, да с мыслями чтоб родню мою в рабы угнать. А всё по тому, что жить ты богато хочешь, а трудится не желаешь». Теперь злость Мишку переполнила, она поднялась к самому темени как бы усилилась там от гула после пропущенного удара, сдавила виски и выплеснулась наружу праведным гневом вместе со словами. Да такими громкими и гулкими, что Мишка и сам не узнал своего голоса.

– Не видать поживы ни тебе, ни лиходеям, что с тобой пришли, на земле нашей. А будит вам здесь только смерть лютая, потому как такие звери как вы, жить и горе по земле разносить не должны! Молодой хазарин на мгновение опешил от интонации тех слов, что произнёс Мишка, хоть даже и не понимал их смысла. И всё же бросился на Славянина, стоящего невозмутимо до этого словно скала широко расставив ноги в боевой стойке. Бросился последний раз в своей короткой и пустой жизни, рубя с размаха на искось обломкам старого меча. Мишка взял этот удар, на щит саданув им жёстко навстречу, толкнувшись от земли всем корпусом. Железяка степняка как-то беспомощно и жалобно звякнула, а сам хазарин слегка потерял равновесие, отклонившись назад. И тут же Мишка рубанул топором даже не думая, как и куда, натренированное тело на множестве занятий сделало всё за него. Выпад, который он отрабатывал, наверно, много тысяч раз получился сам собой, и кованый, подогнанный под руку своего хозяина, топор пришёлся точно в голову басурманину. Частично прорубив, а частично вмяв войлочную шапку в череп недруга. От мощного удара, загнавшего лезвие топора на всю глубину в голову степняка, обильно брызнула густая, кровавая масса, оросив деревянный настил. Мишка же, не, чуть не жалея о садненным, даже не взглянул на труп своего первого поверженного врага в ближнем бою, быстро побежал к бойнице между зубьями по путно подбирая сулицу оброненную им ранее.

За частоколом печенеги чуяли, что силы защитников и без того не великие истощаются и рвались на штурм с удвоенной силой, отвратно крича и улюлюкая, подбадривая друг друга. Имея численный перевес, степняки разделились и контролировали все бойницы Малых Врат, не давая их защитникам даже высунутся, чтоб прицельно метнуть стрелу или копьё. Но обороняющиеся продолжали вести бой, время от времени они всё же выныривали из укрытий и стреляли из луков, но выстрелы получались неприцельными и урону от них врагу было немного. Порой некоторые защитники селенья, взяв в руки двуручные цепы и копя с крючьями, подстерегали врага у тех мест, где он пытался забраться при помощи лестниц, жердей и верёвок, и гвоздили их оглушительными ударами, лишь только тем удавалось подобраться повыше. Штурмующие валились с приставных лестниц, или же сами спрыгивали с них, избегая тяжёлых ударов, но лезли снова, ведь высота частокола была не слишком высокой, всего два с половиной роста человека не выше и, если спрыгнуть с такой стены сгруппировавшись, увечий можно вполне избежать. Хазарский предводитель довольно прохаживался за спинами своих вассалов, зычным голосом раздавая приказы. Он снова отправил несколько воинов в лес, чтоб те сделали ещё пару лестниц, и теперь дожидался, когда его люди вернуться. Ещё две лестницы, преставление к стене в разных местах, должны были на нет свести все усилия защитников непокорного селения, атаман это знал на вирника и от того был очень доволен.

Мишка выглянул из укрытия и метнул сулицу в одного из степняков, которые целили в обороняющихся то тут, то там выглядывающих из-за зубьев частокола, пытаясь поразить врага своим оружием. Хазарин ловко увернулся от копья и тут же, где только что была голова Мишки, просвистели несколько стрел, чудом не задев парня. «Да высовывается нужно по аккуратней». – Подумал парень, снова взяв свой лук в руки и начал навесам пускать из него стрелы, пытаясь хоть кого-нибудь из врагов ранить, благо, что стрел было пока в достатке. А тем временем из лесу степняки уже тащили ещё две наскоро сделанные лестницы. Предводитель хазар от того ещё сильней оживился и замахав плёткой, громко крича на своём языке, он бросил в бой все свои силы, даже толмача, и своего телохранителя, неотступно ходившего до этого за ним. Теперь у защитников Малых Врат физически не было возможности сдерживать неприятеля. «Ну, где же подмога из крепости? Ведь пора бы уже подойти», – вновь и вновь Мишка задавал себе этот вопрос, прислушиваясь, не зазвучит ли боевой рог ратников из Белого Камня. Но вместо его лишь слышал яростные, неприятные для слуха воинствующие вопли степных воинов.

Вот уже ещё одна штурмовая лестница опёрлась о толстые брёвна изгороди, а за ней и следующая. Хазары, даже те, которые были ранены, все приготовились к последнему решающему штурму, только перед ним они решили дать несколько залпов, не скупясь на стрелы, чтоб выбить кого-нибудь из защитников, а если не выбить, то лишить их смелости. Чтобы те, кто пытался стрелять по штурмующим, укрылись под навесами, не желая получить раны острым, беспощадным железом и не мешали подниматься на стену наступающим.

Наверное, чёрный отряд хазар так бы и захлестнул стену селения, словно быстрая и высокая волна низкий борт лодки, не дав защитникам организовано отойти со своих позиций и дать последний бой рядом со своими родными избами. Но был один человек, который смог хотя бы отвлечь неприятеля, задержать его на короткое, но всё же спасительное, время. Это был Данила, молодой рослый парень из дозора, который присоединился к защитникам перед самым началом боя. Этот парень тихонько спустился с частокола, в том месте, где его было не видно неприятелю, и пробрался до жиденьких кустов. Если б кто увидел Данилу, когда он крался, пригнувшись по редкому кустарнику, то непременно бы подумал, что парень, сообразив, что селенью не выстоять решил спастись бегством. Но этот ратник был не трусливой крови, да и не было в те времена среди славянских воинов таких людей, что тихонько сбегали за спинами товарищей, пока те рубились, не щадя себя. Ибо проверяли каждого человека в воинстве не единожды, а постоянно. Вот и этот боец только из-за того и решил покинуть своё место, где он держал оборону, зная наверняка, что выжить после этого ему не удастся, тому как увидел, что атаман кочевников остался без охраны и решил напасть на того внезапно со спины. Только внезапно-то не вышло, заметили его хазары, когда он подбирался для верного выстрела из тугого лука. И тут же пару конных воинов бросились к нему наперерез, оттесняя его от своего предводителя. Забилось сердце молодого ратника, нет, не от страха, ведь знал он заранее, что головы ему уже не сносить, а от того, что придётся ему погибнуть за зря, не выполнив задуманного. Но командир хазарского отряда видно был тоже не из робкого десятка и сам любил с кем-нибудь померится своей удалью. Отогнав от ратника воинов, громким крикам он позвал Данилу к себе, перехватывая двуручную увесистую секиру поудобней. Как бы приглашая Вятича порубится один на один. Наш парень понял своего врага без слов. Настоящие воины могут понимать друг друга молча и даже без жестов, порой им для этого достаточно одного взгляда, брошенного украдкой, а тем более этим бойцам, которые сойдутся через минуту другую в беспощадной схватке. Предводитель отряда кочевников, по всему было видно был бывалым воякой, потому как глаза выдавали его не малую воинскую хитрость, а движения тела такую же силу и уверенность в себе. Из себя он был не высок ростом, широкоплеч и даже полноват. Но сила в нём чувствовалась как физическая, так и внутренняя, даже когда он просто прохаживался на своих кривых ногах уверенно и как-то по-особенному пружинисто. Руки его были гораздо толще, чем у обычного человека, но совсем не жирными, а с чётко прорисовывающимися жгутами мышц, лишь только степняк слегка напряжёт их. Голова его выглядела довольно крупной, а шея по толщине и вовсе как у годовалого бычка. Лицо степняка было широким и полным с плоским носом, узкими щёлками хищных, злых глаз и шрамом, проходящем по щеке с верху вниз, не старым, но уже успевшим затянуться, розоватой кожей. Одет предводитель хазар был в добротный, лёгкий комплект доспехов, состоящий из кольчуги с коротким рукавом, шлема и наручней. Броня его была, скорее всего, взята как трофей, но не была ни Славянской, ни Хазарской. Всё было сделано из хорошо обработанной кожи и нашитых на неё блестящих металлических чешуек. На зерцале у степняка был намалёван всё тот же красный месяц, но уже более искусно, чем у воинов его отряда среднего звена.

Хазарин пристально смотрел на подходящего к нему ратника. Данила остановился чуть поодаль, вытер со лба пот, тыльной стороной кожаной краги. Тяжело выдохнул, как бы снимая с себя усталость и напряжения предыдущего боя, и настраивая себя, видно по всему, на последний в своей жизни поединок. После он взял в правую руку топор с узким лезвием, ударил его обухом пару раз о свой щит, который он держал в другой руке и пошёл на недруга, приближаясь к нему наискось, не желая попадать под удобную для удара секиры руку хазарина. Степняк хищно улыбался, не сводя взора с нашего ратника, но пока не двигался с места, видно изучая Данилу. Парень тоже пристально смотрел на недруга, как бы пытаясь высмотреть его слабые стороны в боевом умении и доспехах, не останавливаясь и аккуратно ставя ноги, одетые в лапти. Вдруг ратник внезапно бросился на своего супротивника, намереваясь зацепить его топором. Но кочевник, несмотря на свою тучность, крутнулся на месте, отбил удар древком секиры и тут же изловчился с силой впечатать крепкий носок своего сапога, подбитого железом под колено ратнику. Парень легко отскочил в сторону, едва заметно припадая на одну ногу. Но хазарин, не давая роздыху ни себе не нашему ратнику бросился в атаку. Движения его были быстры и от того отточенная секира раз за разом, взрезая воздух с гулким грохотом, ударяла по каплевидному щиту славянского воина, неведома как, не зацепив его самого. Степняк бил, не стращая, не желая показать свои навыки, а просто, чтоб убить молодого бойца, быстро и не теряя времени. Ну, и наш парень был совсем не прост, едва успевая защищается щитом он всё же успел огрызнуться и чуть было не саданул хазарина, обухам топора по шлему.

Штурм Малых Врат временно прекратился. Потому как все степняки впялились своими глазами в двух дерущихся. Воины хазарского отряда хорошо знали своего атамана, видев его не в одной схватках, и думали, что славянского ратника ему хватит на один жевок. Но после обмена первыми ударами Славянин не только оставался почти невредимым на своих ногах, да ещё и не терял надежду на свою победу. Теперь степным войнам было интересно, как сложится этот поединок и выйдет ли из него их атаман победителем. Да и защитники селения следили за схваткой тоже, сжимая своё оружие в руках в безмолвной злобе, попутно переводя дух, перевязывая раны, меняя тетивы на луках и набивая колчаны, запасам стрел.

Сейчас бы, самое время защитникам Малых Врат отойти на другую линию обороны, к избам подготовить её мало-мало и там уже дать последний бой. Но никто, даже Катька и Машка, не желали уходить с частокола, не досмотрев поединка Хазарского и Славянского война. Не из-за любопытства, конечно, а потому как каждый из защитников знал, пока они смотрят, то нашему ратнику сила с отвагой прибавляется.

Ну, а два непримиримых врага продолжали беспощадный бой, будто исход именно их схватки и решит судьбу Малых Врат, будет ли это селение дальше стоять на земле этой, или же сгинет в пылу пожара и лишь ветер развеет золу по округе оставшуюся от него.

Славянин и Хазарин кружились без устали, то и дело осыпали друг друга беспощадными ударами острого оружия. Удары степняка были мощнее, да и побыстрее, хоть и был он гораздо старше и тучнее, чем Данила. В один из моментов наш ратник принял очередной удар секиры хазарина на щит, мгновенно сблизился с врагом и рубанул с разворота. Мощно, сильно, со всего маха. Опытный степняк предугадал выпад Вятского бойца и увернулся. Но ратник почувствовал, как его острый топор, скользнув по наручни недруга, и взрезал своим отточенным носком предплечье ворога, пусть не так глубоко, как хотелось, но всё же, достаточно чтоб через такую рану начала вытекать кровь вместе силой. Ратник ещё не успел полностью развернутся к врагу и вернуть щит в боевое положение после удачной атаки, как хитрый хазарин сработал на опережение и метнул Даниле в лицо швырковый нож. Славянский боец успел среагировать на эту опасность, чуть пригнув голову, чтоб брошенный нож ударил в крепкий железный шлем. Шлем Данилы, конечно, удар выдержал. Но ратник не заметил, второй точно такой же кинжал, брошенный коварным степняком, скрытно мгновением позже. Второй нож ударил парня в ногу выше калена и вошёл в мякоть тела на всю длину лезвия. Острие его, пройдя плоть, сильно ткнуло Данилу в кость, спровоцировав резкую вспышку боли, затмевающую все другие ощущения. У ратника резко померкло в глазах, а во рту пересохло. Но и сейчас он не растерялся и знал, что нужно делать, ведь наставники не зря крепко обучали его не один год ратным наукам. Парень прикусил кончик своего языка, так что кровь брызнула, распространяя солоновато сладкий вкус во рту. Боль в ноге от этого стала чуть менее ощутимей. Но остриё метательного ножа мешало и словно просило вынуть его, при каждом движении.