полная версия

Никита Владимирович Чирков
Вновь: слово свидетеля

25

Оскар и Рода уже хотели было вернуться в Палатку за неимением внушающих хотя бы минимальное доверие ориентиров в поиске выживших на Целестине, ведь с того момента, как появился Варвар, по неизвестной причине потерялась не только связь, но и сигналы со скафандров. Возможно, Оскар и Рода последние на Целестине люди… выжившие вопреки, лишь благодаря малой смекалке и огромной удаче: когда газ был выпущен, то Особи первым делом начали выгрызать себе выход наружу, исполнению чего не суждено было свершиться, так что Оскару осталось дотащить Роду до выхода и применить сохраненный заряд взрывчатки, полагаясь почти на слепую веру. Все-таки искать выход в бесконечных тоннелях, да еще с угасающим запасом кислорода вдвойне опаснее, чем попытаться выбраться через уже известный им проход, так что в нужный момент он выбрал верно. И вот, неся Роду из последних сил, Оскар наткнулся лишь на впечатанные в плиту остатки брони Пети с отсутствующим шлемом да пустую Палатку, но главное – звездолет.

Рассвет должен был произойти уже через несколько часов, показав им Кому и солнце, а всему миру – поле поражения. Было посчитано: если остальные имели столько же кислорода, сколько и они, то к этому моменту остаться в живых без дополнительных баллонов практически невозможно, что вынуждало принимать трагический итог этого долгого дня…. долгих дней, ведь вот-вот наступит вторник. Все началось в субботу, всего три дня назад… Оскар и Рода не способны осознать столь малое количество времени с момента мира и здравия Монолита из-за неисчислимого количества событий в эти несколько суток, где сменяемость причинно-следственных связей завязала столь ужасный сгусток событий, сколь невозможно отделить одно от другого. Им обоим хочется уже подвести итог и улететь отсюда просто для того, чтобы все остальные покоились с миром.

Они уже хотели было вернуться в Палатку за исполнением прощания и отлета с ненавистного спутника Целестин, но вместо того, чтобы поставить уже точку, пришлось узреть признак жизни – Лорн притащил Бэккера из черноты Вселенной. Он использовал скафандр для полета по пространству, обмотав Бэккера тросом и прицепив карабином к своему поясу, толкая его перед собой, что работало не в последнюю очередь благодаря низкой гравитации и безвоздушному пространству. Никаких признаков жизни человек в бронированном скафандре не подавал. Лорн уже хотел войти в Палатку, принялся отцеплять Бэккера, указывая Роде на помощь в этом процессе, как Оскар внезапно перегородил тому путь. Лорн быстро нажала на пару кнопок на пульте управления у себя на руке, после чего стал слышим им обоим:

– Что ты делаешь?! Он вот-вот умрет, с минуты на минуту кислородное голодание начнется, нужно срочно его внести!

Оскар лишь укрепился в задуманном, продолжая стоять недвижимо, смотря строго в глаза запутавшемуся Лорну.

– Мне плевать на ваши разборки, у меня есть приказ спасти его, не смей мне мешать! Рода, сделай что-нибудь!

Рода в свою очередь смотрела на Лорна пугающе спокойно, после чего взглянула на Оскара затяжным сомнением и, сделав выводы, преисполненная новыми силами, встала с ними рядом. Причина такого решения зародилась совсем недавно, когда Оскар поведал ей откровение столь личное, сколь он сам страдал от его влияния, – еще на Монолите, в начале бунта Наставника церкви Наставления, он был рядом с ее отцом – Андреем Дикисяном, когда тот пришел в себя после того, как чуть не погиб при взрыве в государственном блоке. Андрей распорядился привести к нему Петю, дабы тот помог ему с Осколком, и, вместо того чтобы воспротивиться этому приказу, Оскар поддался на идущие наперекор законам безопасности убеждения начальника, тем самым оставив того без личной охраны. Если бы только он тогда поступил иначе, отразив попытки Андрея воззвать к чему-то большему, нежели приказы и их исполнение, то Рода не стала бы ныне сиротой, потому что Оскар смог бы защитить ее отца от покушения бунтующих. Но Андрей хотел помощи от Пети с Осколком, который как-то был связан со странной коробкой. Только сам Бэккер уже успел завербовать Петю, вызволить его из камеры содержания и ушел с ним на Аврору для эксперимента с Осколком. Выполняя приказ Андрея, Оскар с Настей сами чуть не погибли от рук своего же народа. Все слишком затянулось, контроль был утерян, Андрей Дикисян оказался убит кем-то из толпы… только вот ко всему происходящему приложил руку Бэккер. Закручивая события во временной причинно-следственный узел, Бэккер стал провокатором для беспорядков, не говоря уже о том, что именно он помешал ему пойти на помощь Роде, когда на ту напала первая Особь, убившая ее команду. Раз все началось с Бэккера, им и должно закончиться, подвел Оскар внушительный доказательный базой итог, искренне желая уберечь ее от влияния этого человека. Он закончил краткую сводку с редкими слезами на щеках, прося у Роды прощения и констатируя свою вину. Все это откровение случилось на фоне критического состояния Роды, воззвавшего к спрятанным под натиском причинно-следственного бардака событиям травмирующего прошлого. Она же выслушала его молча, пряча любое волнение мыслей и эмоций за непробиваемыми стеклянными глазами. Оскар неспешно вышел из Палатки, дабы не мешать ей осмыслить услышанное. Он прекрасно понимал, что тем самым может остаться совсем один, ведь вопреки всему Рода любила отца.

– Я не могу его оставить, у меня приказ, да и не в моих привычках трупы ронять под ногами. Я не прошу вас – приказываю! – Лорн достал из-за спины необычного вида пистолет: ребристое квадратное короткое дуло с утолщением цилиндрической формы над рукоятью без затвора или обоймы, словно нет нужды в патронах или механизме для их снабжения.

От былого легкомыслия Лорна не осталось и следа – лишь расчетливость и стремление исполнить приказ вопреки всему и вся.

– Рода, я понимаю, у вас куча своих претензий к этому уроду, но я не оставлю его так же, как не оставил бы никого, будь у меня такой шанс.

Рода и Оскар все стояли недвижимо, молча, стойко отстаивая простую позицию расчертить линию в настоящем, дабы разорвать цепи между прошлым и будущим, создавшим за последние дни разрушительный для всех комок узлов. И как бы Лорн ни старался, слова не доходили до нужного исполнения, вынуждая его мириться с пополнением списка тех, кто лишился жизни от его рук, ибо не спасти Бэккера не может ни при каких условиях. Напряжение от безысходности мирным путем достигло апогея – выстрел достиг своей цели.

26

Люба сидела на коленях у могилы в области головы, то поднимая камни и откладывая их в сторону, поддаваясь порыву узреть своими глазами тело ее любимого, то кладя их обратно, сталкиваясь со страхом нарушить его покой. Откровение фальшивого Оцелота имело единственный положительный эффект – Любе не придется прощаться с ним по-настоящему, ведь тот, кто был ей дорог, уже давно умер, принятие чего влияет на ее отношение к роботу в негативную сторону: она ненавидит его, как оскорбление памяти хорошего человека. Люба поднялась на ноги с ярым желанием уничтожить Малого прикосновением оголенной руки, забывая про риск для здоровья, – но тут рядом встала Настя, выражая не только заботливую поддержку, но и выступая неким голосом разума.

– Мне очень жаль, но давай не будем принимать поспешных решений. – Люба поддалась вразумительному тону Насти, ощущая себя самым маленьким человеком на свете, что, разумеется, случается с ней настолько редко, что можно считать аномалией.

– Кассандра очень четко мне объяснила твою исключительную нелюбовь к подобным мне, что и послужило нашим обоюдным решением сокрыть от тебя этот факт до момента, когда ты будешь готова.

– И зачем мне знать это сейчас?!

– Потому что я и он – мы часть твоего прошлого, но еще и потому, что я так захотел, – считаю это честным. Ты должна знать правду обо мне, чтобы абстрагированно от моей личности воспринять то, ради чего все это было.

– А если мы не хотим знать твою «правду»?! – Люба относилась к нему с презрением не в последнюю очередь из-за манипуляции эмоциями и памятью настоящего Оцелота.

– Она имеет в виду, что мы уже в шаге от свободы, к которой, так-то, именно ты нас и вел. Разве не стоит оставить все как есть и просто жить?

Он долго молчал, после чего, когда злость напополам со страхом пропитали их достаточно, прозвучал неизвестный Насте, но пронзающий в самое сердце Любу женский голос: тактичный, трепетно относящийся к донесению мысли, оставляя заботу о чувствах где-то позади.

– Над формулировкой я думала не меньше содержания, все время соприкасаясь с уже известными мотивами и средой их возведения. Я горжусь этим знанием, несмотря ни на что, и благодаря этому черпала уверенность в правильной подготовке к твоему возвращению. В этот раз я готова была тебя ждать столько, сколько нужно, прошлую ошибку я повторять отказалась. Но исполнить мое обязательство и обещание невозможно на Авроре по единственной причине – фрагменты. Пока они в твоей руке и органах, ты зависима от Осколка, и раз мы не смогли извлечь их безопасно для твоего организма на Авроре, значит, надо было искать источник их происхождения и дальше. Без понимания его структуры результата не будет, и ты это знаешь. Вплоть до момента, когда на Целестине я обнаружила гробницу Первобытного, мое сообщение собиралось совсем другими формами и содержанием. Я не знаю, как долго ты отсутствовала между точек координат хронологии, как и не знаю, в каком ты состоянии слушаешь это, но я хочу передать вот что – я сдержала обязательство и обещание. И вот как это произошло. Не без помощи Оцелота мы расщепили волокна твоей проблемы, придя к единому способу устранения этой проблемы. Триединство травмировало тебя чрезмерно глубоко, создав неотслеживаемую конструкцию временных узлов, и это послужило воспитанием твоего мировоззрения. Наша ошибка была в том, что мы считали Триединство лишь неудачным этапом жизни, – на деле Триединство и есть вся твоя самостоятельная и осмысленная жизнь. Проблема не в Осколке – проблема в тебе, Люба. Ты должна была не выжить в Триединстве – пережить его, повзрослев не физически – психологически, морально, эмоционально. В эпилоге Триединства нет такой возможности по причине сокрытия тобой преимущественно большей части событий по все тем же личным травмирующим причинам. Вынудить пережить аналогичные по общим свойствам события опасно для тебя и окружающих по банальной причине – отсутствие доказанного результативного контроля следствий и причин. Риск запуска новых нитей чреват незамедлительным созданием разрушительных узлов, распутывание коих никак не способствует выздоровлению из-за отсутствия эгоизма в сюжетах с угрозой людским жизням. Чтобы восполнить минусы твоего отношения с безопасным для окружающих последствием, мне осталось прибегнуть к радикальному методу твоей терапии без твоего личного ведома. Такова моя забота, Люба, – создать то, что поможет тебе научиться отпускать знание свидетеля будущего в угоду настоящему. Слово Свидетеля несет бремя знаний, распоряжение коими согласуется никак не с внешним – лишь с внутренним состоянием исполнителя. Этакий капкан – власть знанием отнимает свободу. Я знала, велик шанс твоего прибытия сюда, осталось только создать верного наблюдателя с правильной кривой координат, чему отлично послужила тень Оцелота, почившего слишком рано. Он согласился на это, потому что любил тебя, но не мог дать тебе свободу от Триединства при жизни. Адаптивная симуляция основана на компиляции удобного для воспроизведения сюжета и стимуляции конкретных эмоций для сокрытия швов. Не знаю, какие декорации выбрал Оцелот, – это он тебе сам расскажет. Ты всегда противилась данному методу терапии, я понимаю почему. Пора взрослеть, Люба. И если ты слышишь мой голос, значит, у тебя получилось, теперь ты свободна. Я бы могла многое рассказать про Первобытного, но не буду, ибо это ныне моя история. Ты теперь вне главного сюжета, вправе исполнить мечту второстепенной роли на линии времени. При успешном твоем взрослении мое отсутствие и мои знания волновать тебя более не должны, даже наоборот – без меня ты обретешь окончательную свободу, потому что с меня и началась твоя клетка. Я признаю это, и пусть это будет маленьким примером: смогла я – уж точно сможешь и ты. Искренне надеюсь, жизнь твоя обретет новую цель, дом, семью и будущее. Пути наши должны были разойтись рано или поздно, мы обе это знали и обе это уважали. Прощай, Любовь.

Настя не могла и представить, что ощущает и о чем думает сейчас Люба, она смиренно и внимательно наблюдала за ней во время откровения с горьким сочувствием и лишь под конец обнаружила, что перед ней стоит уже другой человек. Внутри Любы что-то ломалось и собиралось, вновь и вновь, пугая Настю своим неподвижным, вросшим в камни под ногами образом. Кассандра закончила, оставив их в тишине, и Настя захотела подойти к Любе и как-то поддержать, видя и чувствуя перестройку внутри подруги слишком ярко, чтобы перенять на себя тяжелый осадок. Но стоило ей сделать шаг, как голос Оцелота начал говорить, усиливая и без того сложное откровение.

– История победы Варвара над вашими друзьями действительно была, только вас там не было. Я наблюдал за всем происходящим с того момента, как вы упали. Я забрал вас, подключил к системе жизнеобеспечения, чтобы вы отдохнули, а сам стал следить и записывать, после чего забрал шлем Пети как доказательство. Ваше пробуждение было ненастоящим – виртуальная среда позволила мне составить сценарий и воспроизвести сюжеты, система же контроля ваших эмоций и умелый диалог позволили направлять ваше внимание на событие, которое уже вы сами создадите в действии, став частью декораций. Я блокировал ваши средства связи и лгал о вашем здоровье лишь для того, чтобы создать безвыходные условия, где единственным способом перерождения послужит путь сюда, в настоящее, к этому кораблю. Не было никаких прыжков в прошлое – лишь очень умелая проигрываемая симуляция, чтобы Люба смогла пережить события, убедившись и приняв наконец верное решение своего отношения к прошлому, настоящему и будущему.

Оцелот расстегнул комбинезон и показал содержимое грудного отсека – пусто.

– У меня не было никакого Осколка. Его наличие – это хорошая провокация для решительных мер исправить историю. Люба должна была сама прийти к решению, чтобы все случилось естественным образом. Если честно, я считаю, что вы обе совершили огромный рост, можете искренне гордиться собой. Вы хотели помочь друзьям, адаптировались к условиям, но в итоге оставили их, потому что на вас нет этой выдуманной ответственности свидетеля будущего, следовательно, ваше слово не обязано быть бременем ни для вас, ни для тех, кто не просил спасения. Когда дело касается путешествий во времени, эгоизмом такое считать ошибочно, ведь при спасении одного всегда страдает другой, причем замечу, что мало когда спаситель спрашивает мнение спасенного. Возможно, мы впервые в истории инсценировали путешествия во времени как психологическую реабилитацию. Пусть самих прыжков и не было, но вы были и все совершенное вами – реально, ведь вопрос не физики воздействия, а морально-эмоциональной психологии отношения. Вы создали действенный конструкт, испытали его на себе успешно, с чем и поздравляю. Удивительно, Настя, ты столкнулась с той же проблемой, что и Люба давным-давно, – разве это не доказательства верности нашего сюжета? Я думаю, мы молодцы. Теперь вы можете вернуться к своим друзьям, помочь которым в битве с Варваром вы бы все равно не смогли. Забота Кассандры необычна, но этого требовала столь же необычная ситуация. Жаль прощаться на этой ноте, вам еще предстоит осмыслить эту правду и принять ее, но я хочу закрепить этот момент искренностью, ведь ради этого мы здесь – честно принять прошлое за основу настоящего для стремления к живому образу будущего.

Люба медленно подошла к роботу и не просто сказала – констатировала нерушимый, выкованный в агонии факт:

– Кассандра, я уверена, ты услышишь то, что я сейчас скажу со всей искренностью! Больше у меня нет матери, забудь меня навсегда, потому что я забуду тебя.

ТЕМА ПИСЬМА: Варвар – Первобытный

Оба ваших Осколка дали Первобытному возможность покинуть тюрьму, проведя в заключении срок больший обозначенного наказанием, все ожидания и ожидания, когда хоть кто-нибудь появится. В целом мы могли бы покинуть Целестин на том космическом транспорте, который привел вас сюда. Не могу не выступить оправдательным слово на его стороне – Первобытные существа созидательного характера, жаждущие объятия необъятного. Они не злые, ими не движет завоевание или доминирование с возвышением своего лика над всеми мирами. Любопытство – это их суть, довольно естественная для тех, кто обладает непомерной властью. Вновь символично, вновь знакомо. Но что будет интересовать существо высшего порядка? Обычная жизнь заперта во времени, чьим правилам мы обязаны подчиняться во славу великого порядка. Первобытные смогли договориться с этим законом. Раз больше нет преграды, то естественным путем Первобытный, тот, который с Целестина, решился бросить вызов самой великой тайне Вселенной – ее рождению. Осколки позволяют перемещаться на миллионы лет в обе стороны, оставляя за Первобытными право влияния. Тебе это знакомо, только в меньшем масштабе. Вселенная существует несколько десятков миллиардов лет. Такой срок избыточен для Осколков, неподвластен Первобытным. Рано или поздно ум захочет раздвинуть рамки, ведь в известной среде обитания уже просчитано большинство паттернов. Вот он и решил заглянуть туда, в самое-самое начало. Задача непосильная, воспринятая остальными истинным оскорблением, ибо усомнился он в самом разуме Вселенной, воздвигнувшей Предел, ограничив неограниченное в угоду самым пытливым умам своего мироздания. У меня это вызвало лишь восхищение, заслуживающее уважение аналогичного подхода существования, разве что только в неизмеримо меньшем формате. К слову, ранее некоторые изучали пределы Вселенной. Есть ли этот предел не в хронологии, а в разрезе? К сожалению, а может быть, и нет, но ответ мне неизвестен даже намеком. Лишь сведение о существовании экспедиции.

Вместе с ним я отправилась на неизвестную нам с тобой планету, изъятую из системы ИМБ задолго до людей. На ней проводились преимущественно проекты по биоинженерии для создания того, что поможет им продлить свои биологические часы без ущерба мыслительному процессу внутри скафандра. Этакое изобретение нового генома, скроенного из образцов со всех доступных уголков Вселенной в разные временные периоды. Преимущественный масштаб объема времени подвластен Первородным для изучения, взятия образцов и фиксирования влияния.

Но это рвение было лишено тщеславия или страха примитивной смерти. Мне неизвестно обстоятельство познания достоверных сведений о Пределе. С большой буквы написано, потому что это определение чего-то большего, нежели известная им наука, чье объяснение – таинство. Осколки по какой-то причине способны переносить скафандр глубоко в хронологии и далеко по координатам в целостности, но биологический носитель внутри попросту умирает, словно и есть некий Предел. Будто бы воля Вселенной создала правдивое, но недоказуемое ограничение. Загадка неподвластных человечеству масштабов и влияния. Признаюсь, я впервые ощутила себя тем самым простым человеком, столкнувшись со столь величественным созданием. Планета, куда мы прибыли после Целестина, оказалась частично разрушена. Где-то четверть попросту отсутствует, судя по всему, во время изъятия ее из ИМБа, координата была нарушена и часть ее задела другую планету, раскидав фрагменты по Вселенной. Фрагменты эти содержали те образцы жизни, само существование коих в открытом доступе равнозначно эпидемии вселенского масштаба. Эта планета без названия содержала в себе саморазвивающуюся, легко адаптирующуюся биологическую форму неразумной жизни с неестественным для Вселенной генотипом – искусственная органика, сотканная из самых дальних образцов того, что имело немыслимое свойство адаптации. Мне приходят на ум два сравнения: генетический урод или же произведение искусства. Планета была живой, там были неразумные существа немыслимой для меня формы и жизненного цикла, нечто неописуемое, с чем мне нечего сравнивать. Тут все должно было быть в строгом исполнении, спрятано от глаз Вселенной глубоко под землей. Тут должна была быть самая защищенная лаборатория во всей Вселенной. Тут мы встретили еще одного Первобытного. Миллион лет он бродил по поверхности, скафандр питался от огромного солнца, органика мутировала без намека на сдерживание. Внутри уже давным-давно мертвое тело, ставшее для скафандра целью существования. Потакая защитной системе, скафандр продолжал двигаться к безопасной территории, чьи координаты все время менялись из-за программного сбоя, вызванного неизвестным фактором. Вновь и вновь бессмертный скафандр бродил, восполняя ресурс солнечной радиацией, чей фон Первобытные давно научились перерабатывать. Бродил и бродил, вновь и вновь, неся давно законсервированный труп по одной и той же тропе по всему диаметру планеты. Чудовищное зрелище. Мне никогда не было так страшно. А потом случилось неожиданное для меня, но предсказуемое для Первобытного – скафандр мертвеца среагировал на нас с точки зрения враждебного объекта, ведь без воли хозяина механизм защиты так и остался с ориентировкой на заключенного.

Мне так и не ясно, Первобытный с Целестина – последний представитель своего рода или нет. Так уж вышло, что я выступала для него скорее чем-то средним между информатором и домашним зверьком. Последнее, к слову, меня не огорчает. Если есть кто-то или что-то, для кого я стану этаким малым другом, – значит, мне все-таки есть куда расти. Знания Вселенной, мудрость мироздания, границы законов – все это еще предстоит мне познать, как, возможно, первому протеже Первобытного. Еще на Целестине он подарил меня шанс измениться – как заслугу за созданный мною инструмент общения между нами. Примитивный, порой даже раздражающий, но их язык и способы коммуникации интригуют меня не меньше истории этого древнего вида.

Мы победили ходячий труп. Это было трудно, ведь атакующий был заряжен энергией больше нормы, воля его проистекала из упрямого следования защитному механизму. Первородный же не успел еще восстановиться после долгого пребывания в заточении на Целестине. Впереди нас ждет титанический труд по обузданию бесчинствующей формы неправильной органической жизни, вполне угрожающей всей Вселенной размножением посредством ассимиляции. Если повезет и мы справимся, то, предполагаю, начнем искать остальных Первородных. За промежуток времени между Целестином и Живой планетой мы посетили еще несколько мест, ища зацепки его племени, – но встречали лишь запустенье без намека на дальнейшие поиски. Не буду писать, как мы нашли место чудовищного генетического эксперимента, ставшего самым опасным местом Вселенной, чтобы никто не мог найти его вновь.

Первое время я жалела о лишении возможности разделять эти знания с тобой, Любовь. Как и жалела о том, что не была рядом в твой первый полет в космос без страховки в виде искусственной комы, чтобы внезапное волнение не переместило тебя куда-то в космос. Но, как и подобает хорошему родителю, ребенок должен рано или поздно идти своей дорогой. Никакой опеки, никакого надзора – ты сама по себе. Симуляция Оцелота переправила мне хронику твоей истории в момент окончания записи, и ты не представляешь, каким важным для меня был этот момент. Моя дочь, первый человек, женщина и ребенок. Самое ценное мое наследие. Если ты дочитала, значит, у тебя есть возможность проверить саму себя – повзрослела, стремясь к будущей самостоятельной жизни вне Триединства, или же ты все еще часть большого узла, в содержимом которого твои слабости существуют вне твоей воли? Этот вопрос с подвохом на самом деле. Не буду томить. Лишь ты решаешь, когда продолжать, а когда остановиться. Рамки узлов порой слишком размыты, координирование нитей – скорее симуляция контроля, нежели закон природы. Будет трудно поверить, но на момент написания этих писем, когда мы вернули власть над седьмой планетой ИМБа, я пришла к выводу – а может, меня к нему привели, – что отрицать богов Судьба и Время я больше не могу. Не единожды упомянутые тобою боги вызывали во мне лишь раздражение с закономерным на тот отрезок времени разочарованием в тебе, мое дитя. Сейчас не верю в них так, как это делаешь ты. Я верю, что они могут быть. Да, ничто не мешает им существовать в том или ином виде. Удивительно, не правда ли? Чтобы я и поверила в богов? Ну или их эквивалент. Целестин, Первобытный, даже та история, что привела вас к Оцелоту, – все это и даже большее словно закрыло пустующий фрагмент хронологии. Видишь, какой сентиментальной я стала.

Эти знания не должны влиять на твою жизнь, как минимум в негативном эффекте, ведь если мой замысел на Целестине сработал, значит, Оцелот умер не зря, подарив тебе инструмент эволюционного применения. Как видишь, я смогла измениться, значит, сможешь и ты. Этот процесс начался еще при первой встрече с Первородным – тогда мне стало ясно, как незначительны были Триединство и Аврора. При этом я еще больше стала ценить тебя, ведь во вновь открывшемся мне мире нечто маленькое и лично мое обрело еще большую ценность.

Я не знаю того, когда ты это читаешь, да и есть ли такой процесс. Я лишь верю, что ты, моя дочь, не повторяешь наших с тобой ошибок, чтобы научить следующее поколение чему-то важному и прекрасному, заложив основу лучшего будущего, чем заслуживали мы, но получат они.