Мария Викторовна Доронина
Осколки камня
– Храм?
– Можно и так сказать.
И, не раскрыв секрета, потянул за собой. Когда мы вошли и поднялись по лестнице (мимо чудесных фресок, украшающих стены), у меня перехватило дыхание. Ряды шкафов с ящичками, помеченными буквами алфавита, не оставляли никакого сомнения в том, что это за место. Каталог!
– Библиотека! – выдохнула я.
Дима рассмеялся.
– Ну, разве не храм? Для тебя-то уж точно. Идем. Дальше будет интереснее.
Миновав каталог, мы поднялись на несколько пролетов лестницы и оказались в длинном гулком зале. Вдоль стен тянулись полки с книгами, а посредине, освещаемые лампами с широким абажуром, выстроились столы. Около двери за конторкой сидела женщина. Дима на ходу показал ей какую-то бумажку, вытащив из кармана, и она молча кивнула.
В зале было несколько человек, настолько поглощенных чтением, что нас они даже не заметили. Дима провел меня к дальнему столу, на котором лежало несколько стопок книг.
– Сюрприз, конечно, не в самом посещении, – негромко сказал он. – Я заранее попросил отложить несколько книг. Уверен, тебе понравится.
Сев на мягкий стул, я завороженно провела рукой по корешкам томов.
– Но начать нужно с этого, – Дима открыл толстую тетрадь, странно затесавшуюся среди книг. – Когда-то по ней я учил язык Мунунда. С твоими способностями быстро справишься.
Я пробежала глазами по строчкам знакомого почерка. Конспект был кратким и логичным: в духе Димы. Тетрадка, действительно, не отняла много времени, и я с большим удовольствием перешла к книгам. Подборка была изумительная: Дима знал что делал. Труды по истории, сборники древних легенд, сонеты и сказки, филологические исследования, а главное – словарь, куда я то и дело ныряла.
Неохотно оторвавшись от страниц, когда Дима дотронулся до руки, я подняла голову и увидела, как он улыбается. А еще заметила, что в зале больше никого нет, и за окнами густая тьма.
– Освежись, – Дима поставил рядом чашку с ароматным сиордом.
– Уже поздно? – растерянно поморгала я, словно просыпаясь.
– Да.
– Как обидно! На самом интересном месте. А можно их отложить до завтра?
– Зачем откладывать? Продолжай наслаждаться. Я ненадолго отлучусь.
– Но разве библиотека не закрывается?
– Круг-ло-суточная, – подчеркнул по складам Дима.
– Это сказка! – воскликнула я.
И вновь окунулась в переплетение слов и образов. Чем дальше продвигалась, тем более интересная картина разворачивалась передо мной, и не было сил остановить это путешествие. Похожее на голод чувство влекло меня в глубину. Крайне смутно могу припомнить, что пару раз пила сиорд, но как он оказывался рядом – неизвестно. Момент, когда открывшийся мир слился со сновидениями, я и вовсе не заметила.
6
Словно вынырнув из глубокого омута, открыла глаза, и первое, что увидела – свет. Кровать была мягкой, и комната знакомой, но оглядеться не получалось – никогда еще я не чувствовала такой слабости. С трудом удавалось держать глаза открытыми. Послышались легкие шаги, и надо мной склонилась милая рыженькая девушка в форменном белом платье. Ее вздернутый носик покрывали веснушки.
– Где я? – горло пересохло, и голос звучал глухо; в глазах девушки плеснулась растерянность, я повторила на местном языке. – Где я?
Она вздохнула с облегчением:
– Вы в Трэдо Дэм, госпожа. В своей комнате. Что-нибудь желаете?
– Воды.
Она тут же поднесла к моим губам бокал с водой и нажала кнопку около кровати. Изголовье плавно поднялось. Не было сил протянуть руку, так что я позволила себя напоить, а после спросила:
– Почему ты называешь меня госпожой?
Девушка изумленно подняла брови:
– Но ведь вы Дитя Неба. Пастырь нашего народа.
Этот короткий разговор отнял последние силы и, утомленно закрыв глаза, я прошептала:
– Устала…
Девушка тут же поднесла мне чашку с теплым питьем.
– Это лекарство. Выпейте, вам надо уснуть.
Я и так засыпала, но лекарство приняла. Уже не мрачный омут, а воды спокойной реки приняли меня в свои объятья.
Проснувшись во второй раз, я почувствовала себя достаточно сильной, чтобы сесть и осмотреться. Комнату освещал мягкий свет ночников. В кресле около кровати сидела темноволосая сухощавая девушка, тут же вскочившая.
– Сколько я уже здесь?
– Третий день, госпожа, – она почтительно поклонилась.
– Что со мной?
– Не могу знать, госпожа. Врач сказал, что у вас полная потеря сил: нужно пить лекарство и как можно больше спать.
Голова закружилась, я откинулась на подушки. С какой стати мне вообще стало плохо?
– Я хочу видеть Диму.
– Хорошо, госпожа. Я сейчас пошлю лакея. Выпейте, пожалуйста, лекарство.
Я послушно опустошила чашку. Девушка вышла из комнаты, но у меня не получилось дождаться ее возвращения: волны сна опять подхватили ставшее вдруг легким тело.
На это раз я спала, очевидно, не так долго, а, проснувшись, почувствовала, что здорова. Увидев рыженькую девушку, обрадовалась – у нее было удивительно милое личико. Девушка просияла улыбкой на мое приветствие.
– Как вы себя чувствуете, госпожа?
– Прекрасно. Как тебя зовут?
– Эфил.
– Это означает «яблоня». Красиво. Ты и похожа на цветущую яблоню.
Девушка порозовела от радости.
– Благодарю, госпожа. Вы хотите пить?
– Нет. Я приму ванну, а ты передай, пожалуйста, Диме… Дмитрию, что я пришла в себя.
Закончив с водными процедурами, я почувствовала, что проголодалась. Заботами Эфил уже через пару минут стол был накрыт. Еда оказалась очень вкусной, но, утолив первый голод, я отодвинула тарелку и задумалась.
Нахлынувшая лавина информации после длительного сна превратилась в глубокое спокойное озеро, где мысли мои чувствовали себя легко и свободно, как рыбы, все больше стягиваясь к одному месту в глубине: там затаилась какая-то загадка. Таинственная жемчужина, которую мне необходимо обнаружить. Все остальное отошло на второй план, отодвинулось. Я даже вздрогнула, когда в дверь постучали: совсем забыла, что просила прийти Диму. Но это оказался Отец. Пожалуй, я удивилась, но не расстроилась.
– Нет-нет, не вставай, – остановил он мой порыв. – Тебе еще нужно отдыхать.
– Слушаю и повинуюсь. Но что со мной?
Отец покачал головой, садясь напротив.
– Вполне ожидаемое. Геласер раскрывает твои способности и дает возможность мозгу работать эффективнее. Думаю, ты уже почувствовала. И, естественно, получив такую обильную пищу, он заработал на полную. А поскольку это было в новинку, ты не смогла вовремя остановиться. Так увлеклась, что не заметила переутомления. Дима хотел тебя порадовать, а вышло наоборот: его внезапно вызвали из города, и этот обалдуй забыл отдать нужные распоряжения.
– Не сердитесь. Дима хотел сделать подарок, и у него получилось.
– Не вижу радости, – прищурился Полоцкий.
– Мне не дает покоя одно соображение. Среди других была любопытная книга: «Морфологический обзор легенд о Хаале». Хаал, или Хейл, или Хург – герой преданий разных народов. На всех языках имя его означает крупного зверя, вроде нашего медведя, как я поняла. Бродячий сюжет. Так вот автор выдвигает теорию о первичном появлении этого персонажа в легендах народа, где имя его созвучно слову «правитель», и утверждает, что прототипом Хаала был один из Ревеллиров. Но самое интересное не в этом. По крайне мере, для меня. Я просмотрела несколько легенд: везде Хаал предстает как воин-маг, умеющий разговаривать со стихиями: водой, ветром, камнями. Конечно, это мифологическая интерпретация. Но что если Ревеллиры действительно могли говорить с геласером? Я нигде не нашла упоминаний об этом (впрочем, и просмотрела-то немного), но думаю, у Правителей был свой язык. Вам что-нибудь известно об этом?
Отец внимательно посмотрел на меня.
– Забудем сейчас о временной разнице между мирами. В любом случае, я гораздо старше тебя, но до сих пор не перестал удивляться жизни: тому, как парадоксально порой переплетаются ее нити. Совпадение ли, что именно к твоему появлению произошло это открытие?
– О чем вы?
– Мы не знаем, какая катастрофа положила конец династии Ревеллиров. Почему не осталось никаких свидетельств? Отчего все упоминания о них относятся к более поздним временам? Около года назад в отдаленной провинции при исследовании территории для строительства были обнаружены любопытные развалины. Сооружение представляет собой лабиринт и построено не менее тысячи лет назад. С какой целью – неизвестно. И главное – все стены лабиринта покрыты надписями на неведомом языке. Местами камень сильно пострадал, но материала для изучения более чем достаточно.
– Наверняка, это язык Ревеллиров!
– Возможно.
– Это ведь очень важно! А вдруг мы, наконец, сможем узнать, как отправиться обратно?
– Не торопись с радужными планами. Даже если это язык Правителей, твоя гипотеза кажется мне слишком фантастичной. Ну, хорошо, – поправился он, – смелой. Язык как ключ к геласеру… Хм. Многое будет зависеть от того, какую информацию мы получим при дешифровке.
– Неужели нигде больше в Виире не осталось следов этого языка?
– Более хрупкие носители, очевидно не уцелели. Однако лет сто назад в горах Мейн, что на землях Тиира, обнаружили сооружение, стены которого покрывали фрески и неизвестные письмена. Но это теократическое государство: и наука, и искусство подчинены официальной религии, все, что ей противоречит, объявляется ересью. Поэтому открытие – предположительно храм – было уничтожено.
– Какой ужас!
– Не исключено, что следы письменности Ревеллиров (если это действительно их язык) можно найти и на территории других стран. Уже восемь лет работает международная исследовательская комиссия, вся деятельность которой направлена именно на их обнаружение. Но, увы, и она не свободна от влияния политики. Взаимопонимания достичь не так просто.
– А мне можно побывать на раскопках?
– Конечно. Даже думаю, ты могла бы активно помочь при дешифровке надписей.
– Тогда мне нужно вернуться в библиотеку.
Отец рассмеялся.
– Незачем. Все необходимые книги тебе доставят сюда. Как и сведения из архивов о Ревеллирах. Правда, небогатые, но – что есть.
– Когда я могу ехать?
– Уже не терпится? Через четыре дня к лабиринту отправляется группа геологов, ты как раз восстановишь силы. Но… у меня тоже есть к тебе просьба.
Я насторожилась. Увлекшись лингвистическими рассуждениями, я совсем забыла о сложившейся непростой ситуации. Заметив мое замешательство, Полоцкий поспешил уточнить:
– Это будет не трудно. Уверен, перед отъездом, ты захочешь заглянуть к друзьям.
– Разумеется.
– Так вот, я просил бы тебя передать, что мы ждем их возвращения.
Я была поражена.
– Думаю, они успели осознать свои ошибки. И если только гордость, а, может быть, и страх мешают им сделать первый шаг, я сам пойду навстречу, – его глаза были так печальны. – Вика, они мои дети. Да, блудные дети, запутавшиеся, ошибавшиеся. Не передать, какую боль приносит их изгнание в первую очередь мне – осудившему их на это. Я хочу, чтобы они знали… Ты выполнишь мою просьбу?
– Да. И с удовольствием!
Он грустно улыбнулся.
– Надеюсь, я не ошибся, и твое появление примирит два враждующих лагеря.
– Я постараюсь.
– И раз ты так добра, могу я просить еще об одном одолжении? Уже лично для меня… Послезавтра ежегодный праздник – День единения и независимости. Очень важный для всего народа. Они привыкли в этот день чествовать свое освобождение от императорской власти. Я прошу тебя присоединиться к нам и быть рядом во время парада.
Я растерялась и с неудовольствием почувствовала себя пойманной на удочку. Заговори Полоцкий об этом сразу, можно было отказаться. Но теперь, как-то неловко.
– Хорошо. Думаю, мне будет интересно.
– Спасибо, дитя мое.
Хотя это прозвучало слащаво, мне было приятно. Теперь я понимала, почему Дети Неба называли его Отцом: так хотелось еще немного почувствовать помощь кого-то старше и мудрее тебя.
– А Дима будет там?
– Он как раз приедет к празднику. Что ж, составь список книг, которые хочешь увидеть, и отдыхай. Впереди много работы.
Разговор и вправду утомил меня, но, в целом, я на удивление быстро восстанавливалась после приступа: на следующее утро чувствовала себя бодрой и активной и с нетерпением набросилась на книги и хроники, ждущие в маленьком кабинете.
В первую очередь, вместо полумифических древних царей, упоминаемых в общедоступных официальных источниках, передо мной предстало целое племя могущественных воинов и ученых, появление которых скрывалось в пелене веков. Неизвестно, когда они пришли к власти, но это были не правители отдельной страны. Мунунд, как и все ныне существующие государства, был частью огромной империи, под управлением одной династии Ревеллиров, практически боготворимых своими подданными – настолько велики были их мудрость и могущество. То были «золотые» времена. Виир процветал: никаких войн и переворотов. Медицина и техника – на невероятном уровне, а «полеты меж звезд», очевидно, обозначали освоение космоса.
И вдруг все пропало. Огромное белое пятно отделяло реальные заметки хронографа от времен древних правителей. Что случилось? Куда пропала династия? Почему стремительно деградирует уровень жизни? Никаких сведений – только гипотезы, более или менее обоснованные. От «золотых» времен остались лишь таинственные развалины колоссальных строений по всему миру, да утешительные легенды о Детях Неба, которые однажды появятся и принесут с собой мир и благоденствие.
Таким образом, два дня до праздника я провела за столом и, если бы не Эфил, опять забыла и сон, и еду. Никогда прежде ни одно дело не занимало меня так безраздельно. Я не думала ни о доме, ни о наших. Даже Дима не мелькал в моих мыслях.
7
В день праздника я проснулась поздно. Комнату заливал яркий солнечный свет – с погодой повезло. Или здесь уже тоже научились разгонять облака? Последнюю книгу я закрыла в середине ночи, так что хотелось еще понежиться. Сладко потянувшись, вдруг услышала по-русски:
– Нет, нет! Пора вставать, соня.
Так и подскочив на постели, увидела в кресле смеющегося Димку.
– И давно ты здесь?
– Минут десять. Хотел сразу разбудить, но не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться спящей.
Я фыркнула и протянула к нему руки. Нежно обняв, Дима прошептал:
– Нам нужно торопиться.
– Сколько времени?
– Остался час до начала парада. Так что я загляну к Отцу, а ты собирайся. Сейчас позову слуг.
Он встал, и я увидела на манекене приготовленный наряд – костюм Пастыря. Дима проследил мой взгляд:
– Это необходимо, ты ведь будешь с нами.
– С вами?
Он ответил мягко:
– Пожалуйста. Зачем ссориться из-за пустяков? Сегодня праздник, и костюм – всего лишь символ, люди привыкли видеть нас такими.
– А они не заметили, что Детей Неба стало меньше?
Дима нахмурился, и я почувствовала себя виноватой. В самом деле, раз уж согласилась участвовать, к чему эти капризы.
– Хорошо. Через полчаса буду готова.
Кивнув, он вышел, и, ждавшая, верно, за дверью, впорхнула Эфил. Ее личико сияло.
– Доброе утро!
– Доброе. Рада тебя видеть.
Не рассчитала реакции. Эфил порозовела от смущения, глаза заблестели, боясь, как бы она что-нибудь не выкинула, я выпалила:
– Надо спешить!
Сработало. Девушка принялась суетиться, а я воспользовалась этим, чтобы собраться с мыслями. Итак, сегодня я не просто буду на празднике, а предстану Пастырем. За мозгоштурмом последних дней как-то и забылось – я между молотом и наковальней. И сейчас по-прежнему непонятно – кто врет. Кому я могу верить? А может быть – никому? Не сошли ли они с ума тут все вместе? Бредосумасшествие Виира! Нет, это уже утренний психоз.
Под освежающим душем я решила соблюдать нейтралитет. Смотреть, слушать, думать, но ничего пока не решать. Через два дня отбывает экспедиция. Я должна быть там! Если расшифровка языка Ревеллиров поможет понять, как вернуться домой, это сразу решит все проблемы.
Эфил уложила волосы и помогла одеться. Да уж, Полина постаралась на славу! Ткань была очень приятной, а костюм смотрелся необыкновенно эффектно. Даже с крыльями алого плаща я как будто бы сразу сроднилась. Только кнут с острым наконечником решительно отложила в сторону. Всему есть пределы.
До начала оставалось пятнадцать минут, а Дима все не возвращался. Как бы то ни было, задерживаться нехорошо.
– Ты ведь знаешь, куда нужно идти?
– Конечно. Если вы не будете ждать господина Дмитрия, я провожу.
«Господина Дмитрия!» Мне ко многому еще предстояло привыкнуть.
Пока шли по длинным коридорам, Эфил рассказала, что парад проходит по «Дороге звезд» – главному шоссе, проходящему под триумфальной аркой, рядом с Трэдо Дэмом. С балкона этой арки Пастыри и приветствуют свой народ.
Сама бы я непременно заблудилась в лабиринте дворца, но Эфил вскоре вывела в просторный холл, где уже собирались Дети Неба. Похоже, многим пришлось отложить дела. А некоторые спешили доделать их в буквальном смысле на ходу. Максим около огромного окна торопливо просматривал бумаги, нетерпеливо переворачивая листы так, что некоторые падали, и их на лету подхватывала прехорошенькая девушка-помощник.
Одновременно со мной из коридора напротив вышла Инга, продолжая диктовать стенографисту и попутно объясняя что-то высокому мужчине, которому приходилось почтительно наклоняться к ее миниатюрному «сиятельству».
Мое появление тут же заметили. Все повернули головы. И я вдруг растерялась, словно вошла не в ту дверь и случайно оказалась в школьной учительской или на совещании. Не знаю, как пошло бы дело, но за спиной послышались торопливые шаги, и Дима, подхватив меня за локоть, потянул за собой.
– Хорошо, что ты уже здесь, я надеялся на Эфил. Нам пора! – это уже для всех.
Прозвучало не как приказ, а «по-прежнему» задорно, словно мы собирались прогулять урок. Вот только это не школа. Собранные и серьезные все двинулись к выходу на открытую террасу. Солнечный свет заставил меня на секунду зажмуриться, а потом Дима потянул наверх, и мы взлетели.
Костюм был отлично приспособлен для воздуха: скользить в нем намного проще. Я посмотрела вниз: делая широкий плавный крюк, Дети Неба с двух сторон огибали триумфальную арку, чтобы приземлиться на ступеньках, ведущих к широкому балкону. По ним уже спускался Отец, приветственно вскинув руку. Дорога звезд была заполнена людьми. Их радостные возгласы, аплодисменты сливались в единый гул и поднимались к нам в небо.
Балкон имел небольшой уклон, чтобы людям внизу было лучше видно Детей Неба, вставших полукругом. Пастыри улыбались, ветер то и дело всплескивал чей-нибудь алый плащ языком пламени, бликующая серебристая ткань окутывала фигуры сиянием – боги спустились к своему народу. Но в ту минуту я чувствовала единение с ними. Волны восторга так сладко омывали утес триумфальной арки. И Дима был рядом, и Максим взял за руку, смеясь моей взволнованной растерянности. И я заметила, с какой нежностью взглянул на меня Отец.
Наше появление стало сигналом к началу парада. Он двигался по улице, минуя арку, так что с двух сторон была оптимальная возможность насладиться зрелищем. Как я потом узнала, в первые годы это было просто шествие, но со временем оно преобразилось в красочное действо. Вытянувшиеся колонны людей представляли различные предприятия, цеха, факультеты. Вместе с родителями шли дети, самых маленьких несли на плечах. Каждая колонна старалась как-то выделиться. Развевались флаги, плыли гирлянды цветов, на двигавшихся платформах замирали «живые картины».
Так же, между колоннами, через определенные промежутки, шли группы музыкантов. Веселая маршевая музыка звенела над толпой. Ее ритм диктовал скорость движения, но все равно, достигая подножия арки, когда можно было увидеть Пастырей, люди старались замедлить шаг, чтобы насладиться этим моментом. Я видела их сияющие лица и невольно заражалась праздничным настроением.
Дима негромко объяснял мне, что обозначают «живые картины», какая колонна кого представляет, и не забывал приветствовать их. Я тоже махала рукой, улыбалась и чувствовала себя, пожалуй, счастливой.
Длился парад около двух часов, так что прохладительные напитки и легкая закуска, ждавшие нас по возвращении, пришлись очень кстати. Расположившись в небольшой круглой комнате (все, кроме Отца) мы пользовались возможностью подкрепиться.
– Первая часть спектакля прошла отлично, – «отсалютовал» бокалом Михаил в сторону Инги и Максима.
– Первая?
– Как любая хорошая пьеса, сегодняшний праздник состоит из трех частей, – с улыбкой пояснил мне Максим.
– А вы отвечаете за проведение?
– Приходится.
– Было очень красиво, – похвалила я и отпила из бокала, не зная, что еще сказать.
Повисла пауза. Как ни странно, первой не выдержала Юля. Она встала со своего места, как будто для того, чтобы поставить тарелку, и вдруг, повернувшись ко мне, тихо спросила:
– Как там?..
Я почувствовала, что все смотрят на меня. Ждут.
– Нормально… В смысле: все живы, здоровы. Хотя, конечно, ваше исчезновение…это было ужасно. Начали расследование, полиция пыталась что-нибудь выяснить. Строили разные теории. Я не все знаю. Родители отправили меня на юг, как только смогли. Чтобы… чтобы я оправилась, – Дима незаметно пожал мою ладонь. – Но я вас видела.
– В смысле? – удивилась Карина.
– Во сне. И Диму, и вас тоже. Иногда казалось, что схожу с ума… Это не давало мне забыть.
Юля, отвернувшись, вытерла глаза, Лена тихо плакала. Они уже свыклись с невозможностью возвращения. Но мое появление выбило из колеи. Воскресило воспоминания. У меня же все еще было впереди – осознать, переболеть и смириться.
Однако праздник продолжался, и нам пора было на сцену. С поклоном слуга распахнул двери.
Спустившись на пару этажей, мы оказались в огромном, торжественно украшенном зале. Всю дорогу Дима тактично молчал, давая мне время успокоиться. Но в дверях пояснил:
– Теперь будет церемония награждения.
– Кого?
– Людей, отличившихся в течение года. Так сказать, за заслуги перед отечеством.
Зал уже был полон: поднимавшиеся амфитеатром ряды вмещали несколько сотен гостей. Внизу, в партере – места для награждаемых и зрителе й. Кресла Пастырей располагались напротив. Как и в первый раз, наше появление вызвало овации. Дети Неба поднялись на возвышение, последним – Отец, успевший догнать нас. Но он не сел, а вышел вперед и, выждав несколько секунд, поднял руки, призывая к тишине.
– Рады приветствовать вас друзья! По традиции в эти праздничные дни мы оглядываемся назад, чтобы окинуть взглядом пройденный путь, преодоленные препятствия и полученные уроки. В этом мы черпаем силу для будущих дел и новых побед! И каждый раз я испытываю гордость и благодарность за вашу веру в нас, за вашу любовь.
История Мунунда насчитывает не одну тысячу лет – это наши корни, позволившие подняться дереву и обрести силу. Но нынешнее поколение может с уверенностью говорить, что является свидетелем уникального развития страны. Нет, не свидетелем. Работником, творцом! Когда корни достигают подземного источника, дерево широко раскидывает свою крону. Когда народ показывает себя достойным, само небо помогает ему!
Никогда еще мы не были так сильны и уверены в своей миссии. Никогда еще путеводная звезда не сияла ярче! Будем же смотреть вперед, вдаль. Там ждет нас новый день!
Едва Полоцкий замолчал, зал вновь захлебнулся аплодисментами. Улыбнувшись, он чуть склонил голову и занял свое место на возвышении.
Сама церемония награждения была пафосной, но довольно скучной. Распорядитель вызывал людей из партера и рассказывал вкратце об их достижениях. А затем один из Детей Неба вручал орденский знак, прикалывая его на грудь счастливца. Вскоре я поняла, что награды вручают по отраслям. Следовательно, каждый из Пастырей выходил и «одаривал» своих.
Так я примерно смогла разобраться, кто в какой области работает. Максим отвечал за искусство: ордена одному писателю, актерам и театральному режиссеру вручал он. Это было ожидаемо, как и то, что Рома займется медициной. Но не у всех в нашем мире были определенные планы насчет будущей профессии. Карина вручила награду за генетические исследования. Наталья занималась экономикой, и, похоже, вместе с Абрамец: они переглянулись, и Юля – не улыбнувшаяся с тех пор, как мы вышли из комнаты отдыха – жестом попросила ее.
В то же время, награды вручали не все. Оставались на месте Инга и Миша. Дима тоже. Правда в какой-то момент он дернулся, словно хотел встать, и тут Отец вышел награждать военных.
Пользуясь тем, что сидим рядом, и плащ Олега Ивановича заслонял нас от зала, я спросила шепотом:
– Почему не все награждают?
– Не в каждой области ежегодно происходят крупные достижения. И потом, не забывай о секретности. Есть люди, о которых должны знать очень немногие. Вот Михаил, например, возглавляет дипломатический корпус, и он же работает с разведчиками и агентами.
– Шпионами.
– Это не одно и то же, – мягко возразил он.
Церемония длилась долго, и я устала. Украдкой посмотрела на наших, но их лица были благожелательны и сосредоточены. Привычка.
Голод тоже давал о себе знать: во время отдыха я едва притронулась к еде – как-то не до того было. Но всему приходит конец. Я с удовольствием заметила, что церемония заканчивается: на столе распорядителя не осталось ни одной коробочки с орденом. Его помощники – молодые люди в белой униформе – суетились, убирая бумаги.
Вот, воцарилась тишина, а потом из динамиков полилась торжественная и величавая музыка.
«Наверное, гимн», – подумала я, но никто и не думал вставать.
Зато из боковых дверей выпорхнули две стайки девочек. Из-за светло-розовых и фиолетовых платьиц, обшитых лентами, они походили на птичек. Покружившись, малышки замерли по краям широкого прохода между возвышением Пастырей и первыми рядами партера, а их место заняли пары юношей и девушек в костюмах того же цвета. В руках у них были необычные флаги – узкие и длинные полотнища. Невероятное искусство танцоров заключалось в том, что флаги все время развевались, как воздушные змеи. Танец завораживал: движения точно вторили музыке, будто танцоры и были музыкантами.
В какой-то момент, глядя на мелькание флагов и легких фигур, я почувствовала себя странно: закружилась голова, перед глазами поплыли видения – слишком мимолетные, чтобы можно было распознать. Я судорожно глотнула воздуха, а танцоры в этот миг замерли в красивых позах. Музыка смолкла.
Еще как в тумане, я вместе со всеми покинула зал и машинально ухватилась за руку Димы. Пока мы шли, а затем поднимались на светлом просторном лифте, я попыталась ухватить мелькнувшие видения, но они расплывались клочьями тумана.
– О чем ты задумалась? – заставил меня очнуться Дима.
– Так, пустяки. Куда мы теперь?
– Самое время подкрепиться. Не находишь? – вмешалась Карина.
– Уже давно об этом мечтаю! – вырвалось так эмоционально, что все рассмеялись.
Наконец-то настоящий обед, а не легкая закуска! Большой стол был изящно сервирован, и на этот раз к нам присоединился Отец. Слуги в белом разносили блюда и наливали в бокалы сильно разбавленное вино – если нас ждал третий акт «пьесы», расслабляться не стоило.
– Каковы впечатления? – спросил у меня Отец, когда был утолен первый голод.
– Праздник отличный. Ребята постарались на славу, – Инга кивнула в ответ со слащавой улыбкой. – Только немного устаешь. Хотя по вам не скажешь.
– Для нас этот праздник, в первую очередь, – работа, – заметил Алексей.
– Когда смотришь не со стороны, все выглядит немного иначе. Верно? – кольнула Наташа.
– Да. Начинаешь замечать некоторые мелочи, – многозначительно брякнула я, не сдержавшись.
– Например? – тихо спросил Максим.
Я улыбнулась и сменила тему:
– Особенно хорош был танец! Идеально совпадал с музыкой. Как будто она следовала за ним, а не наоборот. Это гимн?
– Да. И ты практически угадала, – кивнул Отец. – Раньше танец был ритуальным и исполнялся без музыкального сопровождения. После свержения императорской власти, Совет решил изменить гимн Мунунда. Мы посовещались, и решили использовать ритм древнего танца как первооснову для музыки. Разумеется, не всегда есть возможность исполнять танец во время гимна. Лишь на торжественных церемониях и праздниках.
– А музыку написал кто-то из вас?
– Нет, – откликнулась Лена. – Автор местный. Его звали Торус.
– Звали?
– Умер несколько лет назад, – поспешно ответил Отец. – Он был уже не молод.
– Кстати, я практически не нашла сведений о религии Мунунда. Ритуальный танец исполнялся в храмах?
– Как таковых храмов практически нет, – поморщилась Марина.
– Дуа – религия Мунунда – анимистична, – я даже вздрогнула: Оля сидела рядом со мной, но она человек неразговорчивый. – Люди не поклоняются Творцу, а обожествляют природу. По их представлениям, у каждого ручья, дерева, камня есть душа. Человек стоит наравне с ними, как часть единого целого, и должен жить в гармонии с окружающим миром.
– Это красивая теория, – вдруг вмешался Отец. – А на практике все оборачивается суеверием и идолопоклонством. Помимо множества мелких духов и божеств, у каждой деревни и семьи был культ предков, которых просили о помощи и защите.
– То есть сейчас Дуа уже не существует?
– Ее постигла общая участь религиозных культов во времена прогресса, – усмехнулся Павел.
– Мунунд – светское государство. Большинство населения, особенно молодежь, атеисты. Хотя, конечно, старики и жители отдаленных деревень, скорее в силу привычки, продолжают молиться у священных деревьев и рек и задабривают духов, – презрительно молвила Инга.
– Не забывай о Танн Нэ Га, – напомнил Миша.
Инга отмахнулась:
– Фанатики-сектанты – больше ничего! Их осталось так мало.
– Кто это?
– Огнепоклонники, – ответил Отец. – Называют себя Детьми Танн – Огня. Это народность. Вроде наших цыган. Так же кочуют. Разводят лошадей. Иногда гадают, иногда воруют. В давние времена приносили Танну кровавые жертвы, но нынешние только кремируют покойников. Для Детей Танн нет хуже – оставить труп гнить в земле: тогда душа не сможет переродиться и умрет вместе с телом.
На лице у Инги было написано такое отвращение, что я не сдержалась:
– А по-моему, это очень романтично. Огонь костров, вольная жизнь. Да и гармония Дуа представляется весьма разумной. Хотя бы со стороны экологии. Если человек понимает себя частью мира, он будет заботиться о нем, чтобы не причинить вред себе. И потом, это так таинственно и здорово: духи, живущие бок о бок с людьми.
Моя шутка явно разозлила Ингу. Она нахмурилась и хотела что-то ответить, но Дима прервал наш разговор:
– Мы заболтались, а уже пора.
– В самом деле! – воскликнул Отец. – Забыли о празднике. Отправляйтесь!
Все послушно встали из-за стола.
– Третья часть? – спросила я у Димы.
– Самая интересная.
Мы вышли на балкон и взлетели. Я увидела, что Дети Неба последовали за нами, но затем разделились поодиночке.
Луиллир раскинулся внизу: сияющий, оживленный. Как много людей на улицах! Постепенно я заметила, что они стягиваются к нескольким центрам.
