полная версия

Кристина Грицик
Я буду любить тебя всю зиму, посыпанную вечностью

Глава 71

Залитые светом ярких прожекторов, мы с Джуд, стараясь запомнить каждую деталь этого волнительного момента, радостно улыбаемся и машем зрителям, усыпавшим сцену восторженными криками, свистами и аплодисментами.

– Спасибо, – на сцену поднимается ведущий, – нашей прекрасной вокалистке группы "The Eternit" и обаятельной…

– Джуд Миллер, – тихо подсказываю я.

– И обаятельной Джуд Миллер! – торжественно объявляет он в микрофон и, повернувшись к нам, показывает большой палец. – А дальше музыканты группы исполнят потрясающую песню. Так что, парни, можете приглашать прекрасных девушек на медленный танец. – Пока ведущий делает объявление, мы спускаемся со сцены через боковую лестницу.

– Это было очень круто! – ликующе хвалят нас поджидающие под сценой Том со Стивом.

– Спасибо, – улыбаюсь я и умилённо наблюдаю за тем, как Том целует свою девушку и приглашает на танец.

– Ну, что ж… – Стив протягивает руку, как только мы остаёмся одни. – Независимая и непредсказуемая девушка, не составите ли вы мне честь потанцевать со мной?

– Пожалуй, я соглашусь, – улыбаюсь я и беру его руку.

– Это из-за смокинга или моей харизмы?

– Думаю, дело в смокинге, – киваю я, когда мы выходим в центр зала.

Знакомая мелодия, именно та, под которую мы впервые танцевали на благотворительном балу, накрывает тёплой волной воспоминаний. – Это же?.. – обескураженно спрашиваю я.

– Да, я попросил, чтоб они её сыграли. Подумал, что тебе понравится, – признаётся Стив, обняв мне одной рукой за талию.

– Спасибо, – улыбаюсь я, опустив руку ему на плечо.

– Я хотел сказать, – начинает он, – что очень горжусь тобой.

– Правда?

– Да, я переживал, что ты…

– Не справлюсь? – спрашиваю я, чтобы ему не пришлось долго подбирать слова.

– Ты считала этих людей своими друзьями, поэтому я боялся, что тебе будет сложно говорить с ними после всего, что они сделали.

– Пока на моей стороне есть человек, который верит в меня так, как это делаешь ты, я могу справиться с вещами и похуже.

– Я сделаю всё, чтобы всегда быть возле тебя, но ты должна знать, что даже, если меня не окажется рядом, ты храбрее, чем подозреваешь, сильнее, чем кажешься, и умнее, чем ты думаешь. Этими качествами ты и очаровала меня, Скайлер Кларк. И я всегда буду тобой восхищаться за это.

Это именно те слова, которые мне нужно было услышать, чтобы почувствовать неподдельную уверенность в себе и своих действиях и бесконечную благодарность Стиву. За то, что он выслушал мою историю и с твердой уверенностью заявил, что я никакая не "наивная дура", а самый сильный человек из всех, кого он встречал; за то, что он терпеливо помогал справиться со страхом доверять, любить и быть счастливой, преодолеть мучительное чувство вины, несмотря на все те ужасные слова, которые я швыряла ему в лицо; за то, что убедил меня, что пережитое мной – не тяжкий груз, который обязательно должен тянуть на дно, а бесценный опыт, сформировавший мои суждения и взгляды, и показал, что отрекаться от этого опыта столь же глупо, сколь и отрекаться от самой себя; за то, что своим присутствием позволял испытать чувство защищённости и безопасности; за то, что он крепко держал мою руку, когда я больше всего в этом нуждалась; за то, что всегда уважал мой выбор, даже если он противоречил его желаниям; за то, что показал какой в действительности должна быть истинная любовь, лишённая внутренних сомнений; за то, что научил прислушиваться к интуиции, и почитать её не меньше осознанных мыслей; за то, что научил различать навязчивый страх ошибиться от интуитивного предчувствия угрозы; за то, что он одним только взглядом заставляет почувствовать себя красивой и любимой; за то, что готов слушать меня часами, понимать, вникая в каждую деталь, и просто быть рядом, всегда напоминая о том, что я заслуживаю счастье и любовь, которые он и дарит.

– Спасибо, – еле сдерживая слёзы, произношу я. – Но вряд ли это конец всех наших проблем.

– Знаю, – соглашается Стив и, опустив руку с моей талии, прокручивает меня. – Но в списке вещей, о которых я хотел бы с тобой сейчас говорить, гадание о потенциальных проблемах занимает одно из последних мест. Где-то между внутренней политикой Черчилля и местом обитания косаток.

– Ладно, – смеюсь я. – О чём бы ты тогда хотел поговорить?

– Ну, мы могли бы обсудить, насколько обворожительна ты в этом платье, – предлагает он, бросив на меня горячий взгляд. Заметив мой смущённый румянец, Стив наклоняется и, замерев в нескольких сантиметрах от моего лица, добавляет. – А ещё я мог бы поцеловать тебя…

Поддавшись пылкому порыву, я целую его, обвив двумя руками за шею. Чувствовать его пьянящий запах, наслаждаться мягким прикосновением горячих губ, слышать ускоренное биение его сердца – словно вернуться домой после долгого отъезда. В момент, когда он заправляет мой выпавший локон за ухо и крепче обнимает, для меня исчезает всё, кроме пронзающего чувства любви и мира.

– Я люблю тебя, – тихо произносит он, и по всему телу пробегают мурашки. Не знаю, сколько раз я ещё должна услышать эти слова, чтобы перестать на них так реагировать.

– И я тебя люблю, – отвечаю я, наблюдая за тем, как от улыбки на его щеках появляются ямочки. – Стив… – еле слышно зову его я спустя несколько минут абсолютного молчания в тёплых объятьях, за которыми я так скучала.

– Да? – Он наклоняет голову набок и заглядывает мне в глаза.

– Как думаешь, если сейчас выехать, мы успеем к родителям до полуночи?

– В принципе, – задумчиво взглянув на часы, говорит он, – должны успеть. А ты разве не хотела праздновать Новый год здесь?

– Здесь справятся и без меня, а я бы с большим удовольствием провела эту ночь в узком кругу.

– Если собрать наши семьи вместе, узким кругом это точно не назовёшь, – смеётся Стив. – Но я тоже хотел бы отпраздновать с ними. Тем более я, кажется, понравился твоим родителям.

– Ты что, был в смокинге? – нахмурившись, интересуюсь я.

– Очень смешно, – закатывает глаза Стив, но всё равно улыбается.

– Джуд! Том! – машу я друзьям, которые выглядывают нас в толпе.

– Вот вы где! – говорит Том, подойдя к нам.

– Мы со Стивом подумали, что можно поехать к родителям, – говорю я, и в ответ на мои слова Том безмолвно поднимает большую сумку.

– Мы тоже так подумали, и я быстро собрала нам вещей, – смеётся Джуд, пока я заглядываю в сумку с нашими косметичками, пижамами и тёплыми свитерами. Даже не знаю, как бы я справилась без такого предусмотрительного человека, как Джуд.

– Ну, раз все готовы, предлагаю ехать, – говорит Стив.

– Подождите нас здесь! – взяв за руку Джуд, я обращаюсь к Стиву и Тому. – Мы быстро!

У длинного фуршета мы подходим к группе весело смеющихся девочек из комитета, чтобы поблагодарить за оперативную помощь, а также выразить отдельную благодарность Синди за её восхитительные платья. Обняв подругу на прощание и ещё раз поздравив всех с наступающим, мы, не теряя ни минуты, вышли на парковку.

Глава 72

– Поехали? – заведя машину, спрашивает Стив, пока Джуд включает песни Шона Мендеса, на концерт которого мы ходили.

– Поехали! – киваю я, натянув тёплый пиджак парня на плечи. Умирая с голоду, я предложила по пути заехать в Макдональдс, что мы и сделали, естественно, выслушав перед этим лекцию Стива о вреде фаст-фуда. К счастью, он быстро успокоился, когда Том занял его разговорами о Риме.

– Пообещай, что как-нибудь согласишься поехать со мной туда, – просит меня Стив, снова воруя мою картошку. – Ты обязана увидеть этот город!

– За что ты его так любишь?

– Когда гуляешь по улицам Рима, у тебя появляется ощущение, словно ты дышишь самой историей, понимаешь? – с энтузиазмом рассказывает он. – Это нельзя описать словами, но атмосфера Рима не похожа ни на одну в мире!

– Слушайте, а полетели в Италию! – внезапно предлагает Джуд, и мы смеёмся с её решимости. – Нет, я серьёзно! Почему бы нам не поехать?

– Знаешь, это хорошая идея! – подхватывает Том.

– Да! Поехали! – говорит Стив и смотрит на меня. – Скай?

– Я за! – наконец-то отвечаю я.

– Ура! – радостно хлопает в ладоши подруга. – Мы едем в Италию!

– Мы едем в Италию! – не веря своим словам, повторяю я.

Занятые последовавшим оживлённым обсуждением предстоящей поездки, мы даже не заметили, как добрались к дому, в окнах которого виднеется разожжённый камин и обвешанная гирляндой ёлка.

– До боя курантов осталось десять минут! – поторапливаю я всех и быстро выпрыгиваю из машины.

– Скай, постой! – Ко мне подбегает Стив и накидывает на плечи свой пиджак.

– Только посмотри, как красиво! – говорю я, зачарованно наблюдая за тем, как белоснежные хлопья снега падают мне на ладонь.

– Очень, но разве можно любить холод? – спрашивает он, обнимая меня за плечи, чтобы я не замерзла.

– Нужно, – уверенно отвечаю я, прижавшись спиной к его груди. – Холод учит ценить тепло.

– Звучит как тост, а мы до сих пор не пьём! – верно замечает Джуд, и, рассмеявшись, мы заходим в дом.

– Скай?! – Пробегающий по коридору Чарли замирает на месте, когда видит меня.

– Иди ко мне! – Присев на колени, я протягиваю руки, и когда брат, по которому я безумно скучала, подбегает, я заключаю его в крепкие объятия.

– Ты такая красивая! – говорит он, взяв моё лицо в свои маленькие ладошки.

– Спасибо, – смеюсь я и целую его в лоб.

– Чарли! – Раздаётся мамин голос с кухни. – Иди сюда!

– Пойдём скорее! – машет нам он.

Громкий смех, потрескивание дров в камине и приятный запах запечённой индейки наполняют весь дом уютным теплом. Быстро скинув верхнюю одежду и обувь, я пробегаю по коридору на кухню, где во всю идёт подготовка к самой ответственной части праздника – бою курантов.

– Папа! – На моём лице вспыхивает счастливая улыбка, когда я замечаю его у барной стойки с отцом Стива и Джуд.

– Скай?! – широко раскрывает глаза он. Подбежав к нему, я обнимаю самого главного наставника в своей жизни. Человека, который поддерживал меня во всех начинаниях и верил в мои самые смелые мечты.

– Здравствуйте, – опустив голову на плечо папы, шепчу я мистеру Миллеру и Халберу, и они приветственно кивают в ответ.

– Только посмотри, кто приехал! – говорит папа.

– Скай! – восторженно зовёт меня мама. – Родная, ты здесь?!

Широко улыбнувшись, я подхожу к маме, которая нежно прижимает меня к груди. Родной запах её парфюма мысленно возвращает меня в день отъезда, когда я прощалась с семьёй в аэропорту. Удивительно, как изменилась моя жизнь в период между этими двумя объятиями.

– Скай, дорогая! – улыбается мне Кортни. – Больше я тебя никуда не отпущу! – строго замечает она, напоминая о рождественском вечере, когда я поехала с Меган и Энди в общежитие, вместо того чтобы остаться у них. Но, на самом деле, я не жалею о том, что уехала тогда. Конечно, ни мне, ни Стиву, ни Джуд не пришлось бы чувствовать ни капли боли, но ведь именно благодаря происшедшему я освободилась от ложных представлений об искренности и чистоты намерений своих бывших "друзей". И вопреки моим минувшим любви и доверию к этим людям, узнать об их предательстве для меня было невероятным облегчениям, поскольку только их предательство смогло доказать невиновность куда более важных для меня людей.

– А я больше никуда не уезжаю! – смеюсь я и обнимаю женщину, которая своей искренней любовью и заботой смогла воссоздать для меня домашний уют вдали от дома.

– Рейчел! Здравствуйте! – здороваюсь я с мамой Джуд.

– Привет, солнышко! – улыбается она.

– Скай! – В комнату влетает Оскар с большой плюшевой косаткой в руках. – Смотри, что я тебе привёз из римского океанариума!

– Вау! Спасибо огромное! – благодарю я, приняв этот трогательный подарок.

– Тебе нравится?

– Очень! Эта самая красивая косатка из всех, что я видела! – признаюсь я и целую в щёчку маленького джентельмена.

– Я принесу вам приборы и тарелки, – говорит Кортни, когда мы со Стивом садимся за стол.

– Достань, пожалуйста, индейку! – просит мама.

– А где мой стул? – интересуется Оскар.

– Кто и зачем забрал штопор? – спрашивает Рейчел и суетливо смотрит по сторонам. – Чарли… – протянуто говорит она.

– Я не брал никакой штопор, – мотает головой он.

– Эй! А кто включит музыку? – тыкая на все кнопки колонки, спрашивает Джуд.

– Я сейчас включу, – отвечает ей Стив.

– А куда делись брускетты? – спрашивает мама.

– Я уже поставила всё на стол! – отвечает ей Кортни.

– Чарли, просто признайся, что ты украл мой стул! – требует Оскар.

– Я тебе ещё раз говорю: я не брал никакой стул! И штопор ваш я тоже не брал!

– Оскар, вот твой стул. – Рейчел показывает на стул в углу.

– Я же говорил! – восклицает Чарли.

С улыбкой наблюдая за домашней, суетливой атмосферой, я осознаю, как сильно по этому скучала. Этот день на контрасте с проведённым в полном одиночестве и чувстве безнадёжности времени кажется самым прекрасным, что могло произойти.

– Осталась одна минута! – громко объявляет папа, и весь дом погружается в такую спешку, что голова идёт кругом.

– А вот и штопор! – восклицает Рейчел.

– А вот и музыка! – поставив пластинку в проигрыватель, говорит Стив. Близкая сердцу мелодия заполняет кухню, и мне требуется несколько секунд, чтобы, отстранившись от нахлынувших воспоминаний о дяде, хотя бы частично вернуть свои мысли в реальность. С тех пор как Ли умер, я берегла его пластинку как самую святую память о нём, но ни разу не проигрывала её из-за страха потонуть в воспоминаниях о человеке, который, как мне казалось, умер исключительно по моей вине.

К собственному удивлению, меня больше не тянут на дно прежние душераздирающие чувства. Единственное, что я действительно чувствую – присутствие дяди. Джазовая мелодия его любимой песни "Beggin'" создаёт ощущение, словно он находится вместе с нами. И на секунду я отчётливо вижу, как он стоит возле барной стойки и с улыбкой наблюдает за нами, искренне радуясь нашему счастью.

– Ну, что ж, – произношу я, разрушая повисшее безмолвие. Все встревоженные взгляды переводятся на меня, а выступившие на лице слёзы стираются счастливой улыбкой. – Теперь вся семья в сборе.

После моих слов на дом снова опускается оживлённая суетливость. Я смотрю на Стива: он одобрительно кивает, и своим спокойным и заботливые взглядом окончательно возвращает меня к реальности.

– Тридцать секунд! – объявляет мистер Миллер, и все молниеносно усаживаются за стол.

– Стив, телевизор! – Кортни бросает сыну пульт, и спустя несколько секунд мы, подскочив на ноги, хватаем бокалы с шампанским и присоединяемся к отсчёту.

– Двенадцать. Одиннадцать. – Я беру за руку Стива. – Десять. Девять. Восемь. – Яркий блеск в глазах самых близких мне людей добавляет этому моменту особую магию.

– С Новым годом! – радостно кричит Чарли.

– Подожди ещё! – останавливает его Оскар, показав пальцем на цифры на экране телевизора.

– Семь. Шесть, – сквозь смех продолжаем считать мы. – Пять. Четыре. – Каждую следующую цифру мы кричим всё громче и громче. – Три! Два! Один!

– Можно! – даёт команду Оскар.

– С Новым годом! – размахивая руками, кричит Чарли.

– С Новым годом! – смеясь, отвечаем мы и чокаемся бокалами.

– С Новым годом, любимая, – целует меня Стив.

– И тебя, – отвечаю я, крепко обняв его.

Сев за стол, Стив придвинул мой стул к себе, и мы принялись за вкуснейшую еду, которую приготовили моя мама, Кортни и Рейчел. А когда я в третий раз положила мамину индейку, и Стив пошутил о том, что мой организм не выдержит столько еды, одного моего взгляда хватило, чтобы он вспомнил о святости еды для меня, и закрыл эту тему.

– Это сюда! – Спустя несколько часов после шумных бесед, заразительного смеха и кучи невероятных историй, мы с Чарли сидим на диване в гостиной и собираем пазлы. – Это, думаю, сюда… Да? – спрашивает он меня.

– Да, молодец! – целую я его в макушку и придвигаю ближе к себе.

– Эй, вы тут! – К нам подходит Стив. – А ты чего не спишь? – спрашивает он у Чарли.

– Не хочется…

– Дома у него сейчас была бы утренняя зарядка в садике, – объясняю я.

– Всё, ясно!

– Чарли! – К нам подбегает Оскар с двумя книгами. – Выбирай!

– Я же сказал, что мне не нравятся эти твои энциклопедии, – повторяет Чарли. – Я хочу нормальную книгу со сказками.

– Но ведь это же намного интереснее, – эмоционально машет руками Оскар, который уже пятый раз приносит книги Чарли на выбор.

– Поищи кого-то другого, кто согласится читать книги без картинок, – твёрдо отвечает Чарли.

– Ты хочешь картинки? – уточняет Оскар, призадумавшись. – Я сейчас! – Он убегает в свою комнату и возвращается с детской энциклопедией с большими изображениями морских обитателей.

– Ого! – Глаза Чарли широко открываются от удивления.

– Хочешь я расскажу тебе про косаток?

– Да, только если ты будешь понятно разговаривать, – соглашается Чарли.

– Договорились, тогда немного почитаем и пойдём спать. – Оскар протягивает ему руку, и они вместе уходят наверх.

– Смотри, какими друзьями они стали, – любуясь, говорю я Стиву, который подкидывает дрова в камин.

– И не говори, – смеётся он и, стряхнув руки, перепрыгивает через спинку дивана и садится возле меня. – В аэропорту ты сказала что-то про мой дневник. – Он протягивает красный блокнот, который я видела в его комнате на Рождество.

– Стив, не стоит, – уверяю его я. – Я верю тебе, и мне не нужны никакие доказательства.

– Я знаю. – Он кладёт дневник мне в руки. – Но я всё равно хочу, чтобы ты его прочла.

– Хорошо, – улыбаюсь я и открываю блокнот, из которого тут же выпадает исписанный лист, аккуратно склеенный скотчем.

– Хорошо, что ты порвала его только на две части, – шутит Стив, пока я перечитываю самые прекрасные слова в своей жизни. Заметив слёзы на моих глазах, он протягивает руку, и я кладу голову ему на плечо.

– Спасибо, – шепчу я.

– Не за что. – он целует меня в макушку.

– Родители уже пошли спать, – войдя в гостиную, сообщает Том.

– Оскар и Чарли тоже уснули, – через несколько секунд входит Джуд.

– Может, посмотрим Гарри Поттера? – предлагает Стив, когда друзья уже собрались идти наверх.

– Прекрасный план! – хвалит его Джуд, и спустя пять минут мы выключаем свет, накрываемся теплыми пледами и включаем наш любимый зимний фильм. Правда, сразу после титров я, вымотанная насыщенностью дня, засыпаю на груди Стива, впервые за долгое время с ощущением не пустоты и безнадёжности, а искренной любви и счастья.

Эпилог

Я делаю глубокий вдох, и, сев на подоконник, открываю дневник Стива:

"Здравствуй, моя любимая.

Держи посланье честное:

Я буду любить тебе всю зиму,

Посыпанную вечностью…

Здесь ты прочитаешь незаконченную историю самых сильных и искренних чувств моей жизни. И будешь знать всё. Всё, о чём думал, переживал, чего ожидал и во что верил. Надеюсь, прочитанное сможет принести истину туда, где были заблуждения, и веру туда, где были сомнения", – читаю я написанное на развороте блокнота, а затем, немного пролистав, останавливаюсь на дате нашей первой встречи.

"23.10

… Сегодня Том привёл к нам свою подругу. Сперва я подумал, что это его новая девушка, но она оказалась лучшей подругой его бывшей, которую он никак не может забыть. В принципе, присутствие этой Скайлер меня бы никак не волновало, если бы у неё не было необычайно раздражающей привычки делиться своим мнением, когда об этом не просят.

24.10

…Раньше я думал, что самый раздражающий человек на планете – Том, но сегодня я наконец осознал, как глубоко заблуждался. Нет никого более раздражающего, чем девушка по имени Скайлер. Неужели ей так сложно было ответить на мой вопрос?

14.11

Калеб познакомил меня со своей подругой по имени… Чёрт, я даже не запомнил, как её зовут. В общем, завтра друг позовёт свою девушку, и мы вчетвером пойдём на двойное свидание. Главное не выдать, что я не запомнил имя своей спутницы.

15.11

Состоялось свидание, а точнее два часа абсолютного разочарования в представительницах прекрасного пола. Не знаю, что Калеба привлекает в таких девушках, как… Опять забыл, как их зовут… Та это и не важно. Они абсолютно ничем не отличаются от миллиона таких же лишённых принципов и понимания жизни, вечно поддакивающих в стремлении завоевать чужое одобрение. О чём вообще с ними говорить? О последних новостях из мира селебрити? Или о их сделанных губах? Весь их мир строится на сплетнях, склеенных силиконом.

20.11

…В ресторане на дне рождении Тома у нас со Скайлер произошла очередная стычка, но, в отличие от всех предыдущих, в этот раз, сражённый наповал её сдержанностью, умом и уверенностью, я оставил последнее слово за ней. На её холодное замечание о моей невоспитанности я в очередной раз убедился в сложности и неоднозначности её характера и впервые обратил внимание на факт его присутствия. Удивительно, но у неё есть собственное мнение и принципы на ряду с мозгом и чувством самоуважения.

21.11

Вспоминая вчерашний вечер, не могу не подметить две новости. Хорошая – осведомлённость и ум девушки, с которой я официально снимаю статус "самого раздражающего человека в мире", достаточно широки, чтобы распознать ироничность цитирования Шекспира в комментариях к рассказам Меган. Плохая – моим любимым издевательским шуткам над Меган пришёл конец, раз я больше не хочу усугублять своё положение в глазах Скайлер.

26.11

…Думаю, сегодняшний день можно было бы ознаменовать успехом, если бы не этот Энди. Серьёзно, в своей жизни человека глупее я не встречал, но стоило предугадать, что милосердия и снисходительности в Скайлер достаточно, чтобы называть такого, как Энди, своим другом. Весь вечер я держался на удивление хорошо и, кажется, даже уловил на себе несколько раз её взгляд. Но из-за моего непреодолимого желания смеяться после каждого произнесённого Энди слова, Скайлер разозлилась и упрекала меня в эмоциональной несдержанности.

P.S. На ужине, стремясь наладить с ней отношения, я даже не сел возле неё за столом, демонстрируя уважения к её очевидному нежеланию видеть меня по соседству. Правда, поразмыслив над тем, как это выглядело со стороны: зайти на кухню, пройти мимо свободного стула возле неё и сесть с другой стороны, я пришёл к очевидному выводу. "Я – дурак", – это если кратко. Наверняка теперь она убеждена в моём равнодушии к ней.

02.12

…Вернулась Джуд, и после их с Томом продолжительной встречи я наконец-то могу поздравить брата с возвращением в жизнь смысла. Наблюдая за тем, как он светится от счастья, я решил начать действовать. К чёрту всю эту сдержанность. Благосклонней от бездействия она не станет. Том сказал, что у него есть свободный билет на концерт, на который он позвал Джуд и Скайлер, а значит, у меня появилась возможность снова её увидеть, и на этот раз я сделаю всё правильно.

05.12

…Прорывом года это не назовёшь, но сегодня, признавшись Скайлер в своих намерениях добиваться её расположения, я не заметил в ней ожидаемого отторжения. Конечно, она удивилась и, возможно, даже возмутилась моей настойчивостью, но в её взгляде было что-то тёплое… Даже её "Пока, Стив" звучало не как "прощай", а скорее, как "до встречи". Ну, или это у меня уже проблемы…

P.S. Никогда раньше не слушал песни Шона Мендеса, но хочу отметить, что концерт мне понравился куда больше, чем я ожидал, хоть и единственная причина, по которой я туда пошёл, сидела в двух метрах от меня.

08.12

…Встретился с Калебом. Он признался, что таким вдохновлённым меня не видел, даже когда я получил письмо из Римской школы права. Даже не знаю, как к этому относиться…

P.S. Завтра пообещал наконец-то пойти с Калебом и остальными ребятами в клуб, чтобы наверстать упущенные встречи.

09.12

Наверное, это один из самых паршивых дней в моей жизни. Я знаю, что с ней всё в порядке, и что эти придурки из клуба её не тронули, но увидеть весь тот ужас в её глазах было так, словно я сам пережил его. А при одной только мысли о том, что могло бы произойти, не приди я вовремя, у меня стынет кровь.

Я очень зол. На администрацию клуба за то, что не поставили охрану на запасном выходе и оставили дверь открытой; на Скайлер за то, что сама вышла в этот стрёмный переулок: на себя за то, что пришёл достаточно поздно для того, чтобы этот день навсегда отпечатался в её памяти, как ужасный кошмар. Но больше всего я злюсь на придурка Энди, который стоял как вкопанный, хотя видел, что Скайлер в опасности. Как он вообще мог не прийти на помощь в такой ситуации и после всего претендовать на звание её друга?

P.S. При всей моей ненависти к Энди думаю, пока будет лучше не давать Скайлер повод для очередного потрясения и вообще не напоминать о сегодняшнем вечере лишний раз. Надеюсь, что поступаю правильно.

12.12

Наконец-то состоялся благотворительный бал, на который я пригласил Скай. Господи, до чего же она красивая! И почему я никогда не писал о том, как восхищаюсь её внешностью?

Будучи весьма высокой, она более склонна надевать женственную одежду, подчёркивающую идеальные изгибы её стройного тела. Полные губы символизируют юность и неутолимую энергию, а мягкая, горячая кожа всегда о них напоминает. Лёгкий румянец на щеках дополняет блеск изумрудных глаз, глубина которых украшена широким вырезом. Весь этот возвышенный образ окутан расплывчатым запахом ванили, которым пропитаны её роскошные золотистые локоны. Утончённые жесты рук, мягкая скользящая походка, гордая посадка головы, движения, полные достоинства и одновременно женственной мягкости, с первого мгновения убеждают каждого, что прямо перед ним стоит истинная леди. Её благородные манеры и уверенный, иногда даже гордый голос добавляют должной загадочности и изысканности её природной харизме. Несмотря на свою статичность и недоступность, ей удаётся оставаться лёгкой и воздушной, как весенний одуванчик. Вот кто она в моих глазах. Извечный пример отстранённой сдержанности и искренней сентиментальности. Та, кто обжигает сначала холодом, а затем огнём. Та, с которой мне даже нравится хранить молчание.

13.12

Не знаю, чем я заслужил её доверие и как это повлияет на наши дальнейшие отношения, но я в жизни ни с кем не был так близок, как с ней этим вечером. Я не могу и не хочу писать здесь о вещах, о которых сегодня узнал… Которые она мне доверила…

Я признался ей, что не знаю человека сильнее, чем она – и это чистая правда. Вынести этот удар и остаться такой хрупкой снаружи и сильной внутри. Не знаю человека, который сделал бы это, не огрубев нравом и не очерствев душой. К острому чувству влюблённости прибавились глубочайшее восхищение и уважение.

P.S. За ней столько боли… впрочем, как и за всем прекрасным.

14.12

…Вчера я провёл её до общежития. Гуляли мы минут двадцать – не больше, но этого времени хватило, чтобы я без устали прокручивал в голове её заразительный смех и отражение уличных фонарей в её изумрудных глазах. Не хочу забегать наперёд, но в её вчерашнем "Пока, Стив" звучало больше веры в следующую встречу, чем она когда-либо проявляла.

P.S. Кажется, она начинает верить в нас не меньше, чем я сам.

21.12

Гости сегодняшней вечеринки, которую я устроил, поведясь на уговоры Калеба, уже разошлись. Единственный человек, которого я, действительно, хотел здесь видеть, – испачканная шоколадной пастой девушка, мирно спящая в соседней комнате.

P.S. Сегодня она познакомила меня с ещё одной удивительной гранью её души. Самой чистой, непосредственной и спокойной, лишённой каких-либо предубеждений и стремлений найти подвох.

23.12

Да, знаю, говорить до утра – не лучший способ завоевать расположение человека, столь сильно любящего сон, но я ничего не мог поделать с желанием узнавать её ближе. К тому же безопаснее для собственной жизни – заинтересовать её разговорами до самого утра, чем разбудить в шесть часов, чтобы показать самый красивый рассвет в мире.

С детства я обожал зимние поездки в этот дом, потому что из моей комнаты открывается сумасшедший вид на утренний, засыпанный снегом лес, и до сегодняшнего дня я никому не показывал причину своих ранних подъёмов в этом доме.

P.S. Не могу не заметить, что её явно притворное раздражение ко мне растворяется с каждым часом, проведённым вместе. Холодная гордость её вида растворяется, когда она говорит о таких захватывающих вещах, как история или литература. Нет, в ней нет ни капли гордости. Во всяком случае, того, что называют гордостью, имея в виду высокомерие.

…

Пока мы помогали Оскару с написанием сочинения о доверии, я впервые увидел всю глубину её хорошо упрятанной раны. Не знаю, как убедить её оставить попытки найти подвох в собственных чувствах и отпустить этот якорь страхов и сомнений, но, убеждён, что, если она этого не сделает, у нас ничего не получится. Ей никогда не впустить любовь в своё сердце, если она не наберётся мужества его открыть…

24.12

Сегодня я осознал завораживающую и одновременно пугающую безграничность своей любви к Скайлер. Словно это чувство жило во мне всегда, тщательно упрятанное в глубине моей природы, а когда я встретил её, всё наконец-то стало на свои места. Теперь я понимаю, зачем нужны были все препятствия, выпавшие на моём пути: всё это было для того, чтобы, пройдя сквозь отчаяние, я научился видеть надежду. И я всегда буду благодарен ей за то, что она принесла в мою жизнь единство и гармонию с самим собой.

…

Уверенно назвав своё доверие мне минутной слабостью и признавшись, что больше бы этой ошибки не повторила, она ясно дала понять тщетность моих попыток завоёвывать её любовь и надежду на взаимность.

Наверное, если бы и я постоянно ставил её в один ряд с самым ненавистным мне человеком, как она мне с Чаком, и воспринимал проявление всего хорошего в ней как попытку обмануть, я бы тоже сомневался в нашем будущем. Как может она говорить, что я на него похож? Ни одна секунда времени с ней не была фальшивой, ни одна улыбка, которую она вызывала у меня, не была натянутой, ни одно признание не было лживым. Что я ещё должен сделать, чтобы доказать ей это? Что должен сказать, чтобы она смогла поверить в мои слова?

Я невероятно злюсь, и мне больно от всего услышанного, но сейчас, оставив её, я сижу в машине и чувствую глубокую вину. Мне не стоило давить на неё нетерпеливостью и желанием добиться прояснения и однозначности в наших отношениях. Возможно, дай я ей ещё немного времени, она сама бы пришла к тому, что я пытался до неё донести. Возможно, она бы осознала, что не здравый смысл она ставит выше чувств, а страх быть уязвимой, ведь именно такими нас делает любовь. Возможно, когда-то она перестанет держаться за историю с Чаком и сможет избавиться от всепоглощающего страха повторить ошибку, но пока что я должен уважать её выбор и отпустить, если она этого хочет.

25.12

Вчера я до поздней ночи говорил обо всём подряд с девушкой, которая полностью овладела моим сознанием и душой. Раньше я не принимал так близко к сердцу чужую боль, но с ней всё иначе. И мне нравится то, что любовь к ней проявляет мои скрытые для остальных глаз качества. Это выражение заботы и отзывчивости, умения сострадать и покорно ждать обнажает мою душу перед ней, но меня это нисколько не пугает. Я позволяю ей видеть самые глубинные черты моего нрава, даже не задумываясь о последствиях. Всё, что я испытываю, породила в моём сердце именно она, а значит, теперь именно она – обладатель абсолютного права распоряжаться этим.