полная версия

Иван Андреянович Филатов
Метафизика возникновения новизны

Так вот, вопрос заключается в следующем: что является причиной самого зарождения-созревания Необходимости в новизне того или иного рода? Для того чтобы проникнуть в саму лабораторию этого зарождения, скорее всего, нам надо сначала продумать, что происходит в окрестности точки 1 со стороны События-111. А как мы уже знаем, здесь, во-первых, производится новая Продукция для социума, во-вторых, сюда же поступает вся та новизна, которая образуется в процессе События-11, – а это и идея, и искомое сущее, и подручное средство – и в-третьих, здесь же эта новизна адаптируется в структурах самого социума и, (самое главное!), она, эта новизна, вступает во взаимодействие со всем тем, что уже имеется в наличии. Как мы уже намекали ранее, вот это взаимодействие внове прибывающей новизны со «стариной», то есть с тем, что уже адаптировано в социуме (а проще говоря, взаимодействие с Ничто-Хаосом) является главным фактором в зарождении той новизны, которая становится самой Необходимостью в ней.

Так в чем же скрывается механизм взаимодействия новизны со «стариной» и что является его результатом? Для того чтобы в какой-то степени приблизиться к разрешению этого вопроса представим себе, что Бытие, Бытие как процесс есть прорастание семян, брошенных в почву Ничто. Так что для того чтобы Бытие как процесс возникновения новизны могло проявить себя, произрасти, необходима почва в виде Хаоса и необходимы семена, то есть то, из чего могло произойти само прорастание, (то есть само Бытие). И если Бытие, как мы полагаем, есть возникновение новизны, то можно предположить, что зародыши этой новизны должны присутствовать либо в почве, либо в семенах. Как мы уже установили ранее, в Хаосе не может быть никакой новизны, потому что оно в своем целостном виде состоит из того, что уже давно известно. Значит, какие-то зародыши новизны должны в каком-либо виде содержаться в семенах.

Итак, мы подошли к вопросу о том, что собой представляет вторая компонента, на основе которой происходит зарождение процесса Бытия как возникновения новизны в виде Необходимости в ней. И нам ничего другого не приходит в голову как предположить, что такими в зародыше содержащими новизну семенами является та новизна, которая была продуцирована нами во всем предыдущем процессе бытийствования и социума и человека. А это есть в первую очередь и те идеи, и те искомые сущие, и те подручные средства, и та новая Продукция для социума, которая производится с помощью этих подручных средств. Так что в зародыше содержащими новизну семенами является все то, что еще не утеряли блеск своей новизны. Так, положим, и идеи Эйнштейна, и идея Большого Взрыва, и идея «темной» материи и энергии, и идея генотипа и многое другое все еще являются теми центрами концентрации, вокруг которых зарождаются и созревают все новые и новые Необходимости в новизне того или иного рода. Вот это и является той «затравкой», которая, взаимодействуя с тем, что уже наличествует (Ничто) в данном социуме, «производит» само зарождение этих Необходимостей в процессе самоорганизации «ткани» социальной «материи».

При этом следует иметь в виду, что процесс не идет таким образом, что из зародыша определенного вида возникает новизна того же вида, как, положим, из семени яблока вырастает дерево яблони, а из семени пшеницы – растение с колосом пшеницы. Скорее всего, постоянно генерируемая новизна в различных ее видах, попав в почву Хаоса, служит всего лишь «затравкой» для возникновения не чего-то вполне определенного, а того, вид чего будет определяться множеством случайных (хаотичных) обстоятельств, как это происходит в физических процессах, нами уже рассмотренных в предыдущей Главе 13. (Как видим, в сфере Ничто находится не только все то сущее, которое присутствует в социуме, но и те хаотические обстоятельства, которые в нем складываются под воздействием постоянно происходящих в нем процессов). В этой главе, напомним, мы рассмотрели неравновесные процессы флуктуаций и бифуркаций, приводящих к образованию совершенно новых относительно устойчивых «диссипативных структур». И одними из таких образований, как нами показано в Разделе 13.3, являются нейрофизиологические структуры, предоставляемые из бессознательного в сознание в виде сгустков смыслов, развертываемых нами далее в смыслы самих идей. Причем, данный процесс представления носит характер инсайта и сопровождается чувством удовольствия-удивления.

Вот здесь нам следует обратиться за помощью опять же к теории И. Пригожина об образовании комплексных «диссипативных структур» в системах далеких от равновесия. И мы уже сделали попытку объяснить, как происходит образование идеи в структурах нашего мозга. При этом мы привели пять признаков, которые, как нам представляется, свидетельствуют об образовании относительно устойчивых – на какое-то короткое время – структур нейрообразований, «преобразуемых» нами далее в вполне конкретные идеи. Но Пригожин распространял действие своей неравновесной динамики не только на физические системы, но и на системы социальные.

В дополнение к этому мы можем привести мнение немецкого социолога и классика философской антропологии А. Гелена.

«Очень многие события нашего столетия построены так, что кажется, будто бы они имеют какой-то смысл, и тем не менее, по всей вероятности, они возникли лишь в результате случайного смешения цепочек причинно-следственных связей»²⁹.

Так что мы можем предположить, что характер зарождения новизны в соци-уме может быть подобен характеру зарождения идеи в нашем, человеческом уме, то есть характер, основанный на случайных флуктуациях – в состояниях неравновесности, – ведущих к бифуркациям и образованию достаточно устойчивых комплексных «диссипативных структур». И таковыми являются возникновения Необходимостей социума в новизне того или иного вида. А эти флуктуации возникают на почве взаимодействия внове создаваемой (на этапах Событий-11 и -111) новизны с Ничто, то есть с тем Хаосом, (в виде хранилища исходных сущих), что уже имеется в наличии у социума.

(У социума же, напомним, кроме Ничто, в наличии есть только одна проблема – проблема притока новизны в ее структуры. Как течение реки возможно только в том случае, если осуществляется постоянный приток воды в ее русло (от истока и от притоков), так и течение жизни может быть осуществлено только в том случае, если происходит постоянный приток новизны в структуры самого социума).

Приведем примеры такого взаимодействия из двух совершенно разных сфер человеческой деятельности.

1. Не будь взаимодействия внове созданной Эйнштейном формулы Е=мс² с тем, что уже было создано к тому времени в науке, вряд ли можно было бы рассчитывать на какие-то прорывы в атомной энергетике, в космологии и исследовании структуры атомного ядра.

2. Точно так же, если бы в далекие времена становления человечности в социуме не было уже сложившихся проблем (Необходимостей в новшествах) во взаимоотношениях между людьми, то внове явленные идеи нравственности и справедливости вряд ли бы удачно легли на почву того, что уже имелось и вряд ли бы мы имели сейчас какой-никакой «худой мир», который «лучше доброй ссоры». Мы бы просто не дожили до сегодняшних времен, если бы эти новые идеи в свое время не пришли во взаимодействие с тем Ничто, которое оказалось основой существования человеческого сообщества. Бытие как возникновение новизны никоим образом не может обойтись без подобного стихийно осуществляемого взаимодействия внове прибывающей новизны со «стариной» (Ничто). Только взаимодействие того и другого является истоком зарождения Необходимостей в новине, то есть Бытия «сигетичного» (молчаливого) социума в процессе События-1.

Но, как это ни странно, человек никогда не может «угадать», что нужно самой жизни, поскольку она – стихийное явление. И эта стихийность осуществляется в процессе тайного, от нас сокрытого, а потому нам не подвластного и нами не постижимого взаимодействия внове производимой новизны с тем Хаосом, что уже имеется в социуме. Флуктуации и бифуркации, возникающие в процессе такого взаимодействия – это природные явления, и человеку не дано быть ни свидетелем этих явлений, ни участником, ни, тем более, их создателем. Он не настолько умен, чтобы постичь всю констелляцию обстоятельств жизни и всех ее вещей. Он не может угадать, в каком направлении ей, жизни, надо идти. Наш ум бесконечно далек от постижения путей развития самой жизни. Так что Бытие в своей основе, в своем истоке от нас скрыто, а потому и непостижимо.

Именно потому, что у Бытия самого по себе (Seyn) имеется исток (основание) в виде указанного взаимодействия, именно поэтому оно является первичным. Оно предшествует и «бытию» сущего (Sein), то есть Бытию человека, создающего новизну в виде сущего, и существованию, то есть всему тому, что мы можем себе представить и в сущность чего можем проникнуть (Dasein). Исходя из своей первичности, Бытие само по себе, то есть Бытие как возникновение новизны является определяющим исторический ход развития цивилизации. В каком направлении будет показывать «вектор» возникновения новизны, в том же направлении будет осуществляться наше существование. Оно, существование, само по себе не способно изменить приданное ему «вектором» возникновения направление. Иначе говоря, «внутри» существования, обделенного фактором возникновения новизны, не может появиться какой-либо новизны. Но импульс к этому может быть получен только в результате взаимодействия того, что уже существует (Ничто) с тем, что только что возникло.

Более того, если мы опять же вспомним суть неравновесной динамики И. Пригожина, то вполне определенно можно сказать, что в нашем случае «управляющим параметром», приводящим к возникновению флуктуаций и бифуркаций, а вслед за тем и комплексных «диссипативных структур», является возникновение новизны – под воздействием интеллектуального усилия (или «исконного сосредоточения») – и ее взаимодействие с Ничто. Точно также подведение тепла («управляющий параметр») к системе, состоящей из двух пластин, между которыми находится слой жидкости, приводит к возникновению ячеек Бенара, то есть структурированных потоков этой жидкости. Отсюда можно сделать предположение: чем более интенсивным будет приток новизны в структуры социума, тем выше вероятность того, что в нем более интенсивно будут зарождаться Необходимости в новизне. Но характер этой новизны должен исходить не из эгоистических потребностей человека, а из запросов социума, зарожденных в нем самом и разрешенных человеком в совместном Бытии. Об этом же далее.

В. Совместность Бытия социума и человека

Вот и получается: и социум «трудится» над созданием новизны и человек, улавливая запросы социума, разрешает задачи, поставленные перед ним. Так что не может быть отдельного Бытия у социума и у человека. Оно у них совместное. Но «совместное» не означает, что у них Бытие одно и то же; совсем наоборот: оно у них принципиально разное, но взаимодополнительное друг другу. С одной стороны Бытие социума (Seyn), само озадачиваясь созревающими в его недрах проблемами, озабочивает продуктивно мыслящего человека с той целью, чтобы тот создавал механизмы разрешения этих проблем. С другой же стороны, человек, создавая эти механизмы (идеи), а вместе с ними и новизну, делает, если можно так сказать, «инъекции» этой новизны в почву того, что уже имеется у социума. А имеется у него не растрачиваемый, да к тому же постоянно пополняемый океан Хаоса. Делая эти «инъекции», человек оплодотворяет эту почву все новыми и новыми семенами новизны и тем самым создает условия для зарождения все новых и новых Необходимостей в новизне.

Но отмеченная нами совместность Бытия социума и человека никоим образом не исключает раздельности их совместной деятельности, а вместе с этим и конечности каждого из них. В чем это заключается? С бытийственной точки зрения ни человек не «сует свой нос» – он просто не может этого сделать – в то, что зарождается в социуме и как в нем созревает Необходимость в новизне (Событие-1), ни социум уже не касается того, что создает продуктивно мыслящий человек (Событие-11) после того как последний обнаружил уже созревшую Необходимость в чем-либо новом (конец События-1 и начало События-11).

Более того, совместная раздельность Бытия социума (Seyn) и Бытия человека (Sein) позволяет нам с несколько иной точки зрения посмотреть на «забвение бытия» Хайдеггера. «Забвение бытия» – это не столько забвение Бытия самого по себе человеком, всецело увлеченным сущим, сколько забвение потребностей своего социума, того Соци-ума – с большой буквы, – благодаря которому состоялся человек как разумное существо. Это забвение не только своей – чувственно ощущаемой и глубоко осознаваемой уже со времен Античной Греции – принадлежности к социуму, но и своих обязанностей перед тем, что тебя породило. А ведь породила не какая-то прихоть, а сама Необходимость возникновения такого нового видообразования Природы как Соци-ум. Состоятельность же последнего может быть обеспечена только с помощью такого Подручного Средства как продуктивно мыслящий человек, то есть человек, генерирующий идеи. Не будь у него этой способности, он был бы не нужен социуму. А потому был бы не соци-ум, а прайд, стая, стадо, во что мы иногда превращаемся, собираясь в толпу и теряя свой индивидуальный ум. Поступая таким образом, нам кажется, что мы выполняем волю социума. Ничего подобного: волю социума может уловить и исполнить только продуктивно мыслящий индивид. Толпа не может мыслить, она может только действовать, причем, действовать без ума.

Так что человек за свою принадлежность к социуму должен платить постоянной приверженностью быть Подручным Средством у социума и ни в коем случае не увиливать от своей обязанности. Чего-либо другого и быть не может. Потому что Природа соединила нерасторжимыми узами два ума: ум соци-ума и ум человека. И соединила она их узами совместного Бытия: Бытия социума, генерирующего из недр своих разного рода Необходимости в новизне и Бытия человека, делающего сущее сущим и тем самым создающим эту новизну, удобоприменимую в самом социуме. Рас-соединение этих двух половинок равносильно катастрофе. Но об этом в следующем пункте.

Г. Раз-соединение Бытия социума и Бытия человека

Сначала в более подробном виде напомним, каким образом может возникнуть раз-соединение, раз-согласованность Бытия социума с Бытием продуктивно мыслящего человека.

Будем исходить из основополагающей для метафизики, – но должным образом так и не оцененной – идеи А. Шопенгауэра о воле как внутренней сущности той силы, которая действует и во Вселенной (тяготение), и в растении (рост и плодоношение), и в микромире (силы взаимодействия между частицами). Точно так же и в социуме такой внутренней силой является постоянно действующая (как «управляющий параметр») сила взаимодействия того, что внове создается с тем, что уже имеется в социуме (то есть с Ничто). И эта сила, являясь основанием Бытия социума приводит к зарождению и последующему созреванию Необходимостей в новизне того или иного вида.

Но поскольку сам социум, во-первых, принципиально не способен произвести для себя эту, им затребованную новизну, да к тому же – и это уже, во-вторых, – он по своей природе «сигетичен» (молчалив), то он обращается к продуктивно мыслящему человеку как своему Подручному Средству. И языком такого обращения является уже созревшая (в конце События-1) Необходимость в той новизне, отсутствие которой ощущается этим человеком в виде какого-либо негативного фактора: недостаточности чего-то, лишенности в чем-то – как для социума, так и для человека. Именно эта лишенность является

– во-первых, языком, на котором социум «говорит» с человеком;

– во-вторых, «предметом», который обнаруживается человеком (как обнаруживается дырка от бублика);

– и в-третьих, той «эстафетой», которая передается из «рук» социума в руки человека, то есть из конца События-1 к началу События-11.

Вот эту недостаточность в чем-либо должен обнаружить человек достаточно чуткий к проявлениям какой-либо лишенности, а по сути дела чуткий к той новизне, недостача которой ощущается уже на уровне наших чувств. Так, например, недостаточность в орудиях труда и охоты, в огне и колесе, в языке (речи) и в искусстве, в моральных принципах и в справедливости, в государственности и в письменности, в телескопе и в кусочке мела и т. д. и т. п. сначала была обнаружена в форме какой-либо недостаточности, а, следовательно, и неудовлетворенности уже существующим положением в самом социуме. И лишь затем она была обнаружена и удовлетворена созданием соответствующих идей, формированием искомых сущих, изготовлением подручных средств и производством новой Продукции для самого социума.

Так что как обнаружителем недостаточности в чем-либо, так и создателем недостающего является не кто иной, как человек, поскольку он – как продуктивно мыслящее существо – находится в услужении у социума в качестве его Подручного Средства в соответствии с самой (природной) идеей социума. (См. P. S. 1). Это ему от социума была передана «эстафета» (конец События-1) в виде лишенности в чем-либо и Необходимости его создания. И эту «эстафету», но уже в преобразованном виде, в виде подручного средства (конец События-11) он должен передать опять же социуму (начало События-111), в котором, – но уже без его участия, – с помощью этого подручного средства будет производиться новая Продукция. Но без его участия не только будет производиться эта Продукция, но и – самое главное, в тайне от него – будет осуществляться взаимодействие внове созданной новизны с тем Ничто, которое имеется в изобилии у этого социума.

Как видим, с передачей «эстафеты» (в виде лишенности, неудовлетворенности, неудобства и т. д.) от социума к человеку миссия социума (его Бытия) до поры до времени заканчивается и возобновится она вновь тогда, когда внове созданная новизна начнет взаимодействовать с тем Ничто, что уже имеется в наличии у социума, и результатом этого взаимодействия явится зарождение и созревание все новых и новых Необходимостей в новизне. Этим зарождением Онтологический Круг завершается, и социум заходит на новую спираль своего бытийствования.

Вот здесь в наиболее отчетливом виде проступает то, что основания у Ничто и у Бытия (Seyn) уже не требуют своего обоснования, потому что они, эти основания, сами взаимодействуя между собой, «вышли» на цикл своего постоянного обновления. Новизна, внове производимая, только подпитывает и само состояние Ничто в виде не «гранулированной» массы сущего в целом и само Бытие социума в виде зарождения и возникновения Необходимостей в новизне (Событие-1). Причем, подпитка последнего происходит в результате взаимодействия того, что было внове создано с тем, что уже имеется в социуме (то есть Событие-111 в окрестностях точки 1 Онтологического Круга).

Спрашивается, для чего мы, сейчас снова изложили в целостном виде нашу методологию возникновения новизны? Для того чтобы увидеть, где происходит расстыковка единой цепи Бытия и к каким последствиям она может привести. А именно: она происходит на границе между концом События-1 и началом События-11, то есть в месте передачи «эстафеты» от социума к продуктивно мыслящему человеку. К чему это может привести? Если такой передачи не происходит, – если человек не способен обнаружить созревшую в социуме проблему, или если у него по какой-либо причине нет желания заниматься ею, – то получается так, что социум остается без притока затребываемой им новизны, что равносильно последующей постепенной деградации его вследствие отсутствия развития. Вопрос заключается в том, будет ли подхвачен человеком и продолжен процесс Бытия социума (Seyn), то есть будет ли осуществлено так называемое «бытие» сущего (Sein), которое является ничем иным как Бытием человека, создающего новизну в процессе События-11, ту новизну, посредством которой в процессе События-111 будет произведена новая Продукция, затребованная социумом на этапе События-1.

Все дело в том, что отсутствие науки и техники как таковых вплоть до конца Средневековья еще не давало человеку возможности оторваться от Бытия социума. Оно у них было совместное (обыденная жизнь, сооружение соборов, крестовые походы, инквизиция и т. д.). С развитием же науки и техники в Новые и, особенно, в Новейшие времена человек, обнаружив в себе способность удовлетворять свои личные запросы посредством покорения самой Природы, вознамерился оставить в небрежении запросы социума и, отпочковавшись от него, пуститься в самостоятельное плавание. Но посмотрим, к каким последствиям это приводит? Опять же обратимся к А. Шопенгауэру. Примерно в середине позапрошлого века он удивительно точно подметил подчиненность (подручность) жизни человека воле самой жизни, осуществляющей саму себя в системе социума и самой Природы.

«Только кажется, что людей тянет нечто находящееся впереди них, в сущности их толкает нечто сзади: не жизнь их привлекает, а нужда толкает вперед»³⁰.

Но возникает вопрос: не поменялась ли ориентация человека с тех времен? Да, действительно, нужда как воля самой Природы толкала нас вперед во все времена вплоть до Новейших. Человек же Новейших времен пытается «бежать» впереди нужды, предупреждать ее. И не нужда уже толкает его «сзади», а маячащая «впереди» чрезмерность потребления прельщает теперь всю его деятельность. Что это значит? А значит это то, что наиболее продуктивно мыслящие люди – и, к сожалению, не только они! – получили возможность оторваться от запросов социума, то есть решать свои индивидуальные (в том числе и эгоистические) задачи, а не заморачивать себе голову проблемами социума. Другая часть интеллектуально настроенной элиты – наиболее ответственная – осталась при социуме, при его нуждах и проблемах.

Основная же масса социума оказалась на обочине активной социальной жизни либо в силу своей бедности, либо в силу невозможности быть причастными жизни общества. Это та инертная масса (лекторат) – отчасти ресентиментно настроенная, – которая не в состоянии оказать какое-либо влияние на жизнь общества, даже если она в курсе тех проблем, которые выдвигаются самим социумом. У них нет доступа ни к власти, ни к средствам массовой информации в силу того, что у власти люди, мало озабоченные проблемами общества в целом. А мало они озабочены этим только потому, что, не понимая всей серьезности данной проблемы, не способны организовать жизнь так, чтобы можно было улавливать запросы самого социума, а не идти на поводу ни собственных интересов, ни интересов, навязываемых им определенными группами лиц (олигархия, криминалитет, корпорации и т. д.).

Так вот, если не принимать во внимание бытийственное влияние последней категории людей, то Бытие социума в целом будет зависеть от соотношения сил, представленных, во-первых, теми, кто озабочен только своими собственными интересами, кому безразлична судьба социума, кто, стремясь бежать от нужды, устремляется за чрезмерностью потребления, а во-вторых, теми, кто всегда готов исполнить свою роль Подручного Средства, ту роль, к которой он, человек, предназначен самой Природой.

Представим себе хотя бы на минуту, что перевес оказался не на стороне последних. Но сначала попытаемся посмотреть на жизнь изнутри самой жизни. Что мы видим в самой Природе? Все живое в Природе выживает, а не процветает. Процветание живой Природы – всего лишь видимость, за которой скрывается преследующая все живое нужда, проявлением которой является нескончаемая борьба за жизнь. (Но Природа сама по себе настолько прекрасна, что она не кажет лица своего выживания: оно у нее всегда скрыто за прекрасной маской процветания). Мы же – в лице тех, единственной целью кого является стремление к чрезмерному потреблению – стремимся процветать, не прилагая каких-либо усилий к тому, чтобы прийти к этому процветанию через постоянное, нескончаемое выживание. Выживание есть форма и смысл самой жизни. Как только мы обеспечиваем себе процветание, мы выпадаем из самой жизни и начинаем деградировать и духом и телом.

Так что стремление к власти над Природой, а не прислушивание, не уловление природных запросов (социума) – это уже выпадение из самой жизни социума, это уже деградация нас самих. А деградированные существа уже не имеют права быть Подручным Средством Природы социума. Роль Подручного Средства настолько ответственна, что с его деградацией деградирует общество в целом. Ведь человек как Подручное Средство, несмотря на свою подручность, является главным действующим лицом на сцене жизни социума. Забвение своей роли ведет не только к потере интеллектуального профессионализма, но и к порче всего спектакля, к нивелированию его ценности, к ничтожению самого действа жизни. А профессионализм человека как Подручного Средства социума заключается в развитой способности уловлять те его запросы, которые возникают в нем самом, и разрешать их, то есть создавать механизмы их разрешения (Событие-11), чтобы посредством последних удовлетворять запросы социума.

Все остальное: получение новой Продукции, взаимодействие всего внове созданного с тем, что уже имеется (Ничто) и зарождение-созревание (на почве этого взаимодействия) все новых и новых Необходимостей в новизне – все это социум осуществит сам, то есть без какого-либо сознательного участия человека-творца. Человек и те обстоятельства, которые складываются в обществе – это материал, которым социум владеет и осуществляет указанное взаимодействие. Как видим, Истиной его бытия является осуществление взаимодействия внутри собственных структур, и как результат – зарождение и созревание тех Необходимостей в новизне, без которых он не способен существовать и нормально функционировать, что и является его Бытием. А разрешить их может только одно сущее, причем, сущее продуктивно мыслящее, то есть способное генерировать идеи как механизмы создания (здесь и сейчас) именно той новизны, потребность в которой уже созрела на данное время. Вот в этом и заключается Подручность человека.

Более того, здесь должна соблюдаться синхроничность: интеллектуальное созревание продуктивно мыслящего человека должно быть синхронизировано с созреванием Необходимости в новизне того или иного вида в самом социуме. Диссонанс подобного рода иногда наблюдается в истории развития общества. Достаточно вспомнить преждевременные изобретения (Герон, Леонардо), которые, как правило, ждут того времени, когда в социуме созреет Необходимость в них, а вернее, в той Продукции, которая ему необходима. И социум сам решает, созрел ли он для восприятия того, что им затребовано. Конечно же, ни идея паровой машины, ни идея летательного аппарата не могли состояться в своем техническом исполнении подручного средства в виде паровой машины или самолета во времена Герона и Леонардо. Необходимость в них должна была, во-первых, созреть, а во-вторых, проявить себя в форме соответствующей лишенности или неудобства передвижения ранее существующими средствами: гребное или парусное судно, бричка, дилижанс, конка и т. д. Именно в этом смысл шопенгауэровской «нужды», которая толкает нас вперед.

Нам надо понять одно: не Бытие является разным на разных этапах развития цивилизации, разным является понимание Бытия. Цивилизация идет в тупиковом направлении не потому, что у нас было какое-то не такое Бытие – в частности, бытие всецело направленное на сущее, – а потому, что мы до сих пор не имеем представления, что такое Бытие: как оно «работает» с сущим, каков механизм его функционирования и т. д. На поверку оказалось: «чтойность» сущего нам в общем-то известна – и то в достаточно малой степени, – а вот «чтойность» самого Бытия, то есть того, благодаря чему возникает «чтойность» сущего, для нас оказалась тайной за семью печатями. И если Бытие это механизм исправного функционирования социума и в этот механизм встроен человек, то этот человек как-то должен соответствовать работе этого механизма. Тем более, не вставлять палки в его колеса, а наоборот, соответствовать тому назначению (Подручности), исполнять которое он призван Природой самого социума.

Вот в этом и заключается вся проблема: человек, проявляя своеволие, оказался преградой на пути осуществления Бытия социума (Seyn). Он даже не бунтарь социума, а предатель его интересов. Поскольку вместо того, чтобы улавливать то, что необходимо социуму и беспрекословно исполнять его волю в своих же интересах, он вознамерился отстаивать только свои интересы и притом, в ущерб интересам социума. Наверное, это случилось потому, что он запамятовал один фундаментальный факт: человек является в первую очередь Подручным Средством социума: в таком виде его задумала Природа, создавая новое живое видообразование – соци-ум.

(В этом и есть корень «забвения бытия», а попросту, незнание того, что есть социум и при каких условиях он может существовать и функционировать – это, во-первых, а во-вторых, незнание того, для какой цели предназначен человек со своей как будто бы павшей ему с неба фундаментальной способностью генерировать идеи. Проблема «забвения бытия» не стояла ни перед античным человеком, ни перед средневековым, ни даже перед человеком Возрождения. Потому что человек составлял единое целое с обществом и не было диссонанса в их бытийствовании. Именно поэтому мудрая Античность не поставила вопроса, что такое Бытие само по себе. У нее не было необходимости отделять Бытие социума (Seyn) от Бытия человека (Sein)).

При этом она, Природа, наделила социум способностью творить новизну, ту новизну, которая необходима социуму для поддержания его деятельного состояния, то есть состояния творчества в виде постоянного генерирования Необходимостей в новизне. В этом отношении, в отношении творческом, и социум и человек находятся в одной упряжке: один генерирует новизну в виде Необходимостей в ней, другой – создает механизм (идею, искомое сущее, подручное средство), разрешающий запросы самого социума. Представим себе с одной стороны бричку с седоком и кучером, а с другой стороны запряженного в нее коня. И нам становится понятным: первое дает импульс к движению и задает направление этого движения, а второе – осуществляет движение к заданной цели.

А теперь представим себе коня, который освободился от своей упряжи. Первое что он сделает, так это пойдет на пастбище щипать травку, то есть удовлетворять свои собственные запросы, и вряд ли у него появится желание снова влезть в сбрую, от которой он совсем недавно освободился. Вот примерно в таком положении оказался социум: бричка, оставленная на дороге и конь, пасущийся где-то неподалеку. Ясно одно: в таком раз-соединенном состоянии мы далеко не уедем. Но надолго ли хватит травки на случайно подвернувшемся пастбище? Вот в чем вопрос. Но ясно и другое: социум как природное образование со временем деградирует и перестанет существовать.