Иван Андреянович Филатов
Метафизика возникновения новизны
Иначе говоря, отвлечение нашего внимания от самого «сгустка» смысла и процесса раскрытия его содержания сразу же ослабляет или даже перенаправляет энергию «управляющего параметра», то есть умственного усилия на другой объект. А если нет такой энергии, направленной на удержание смысла идеи в сфере нашего сознания-внимания, то недавно образовавшаяся структура тут же распадается, как тут же распалась бы структура Солнечной системы, не воздействуй на нее гравитационная сила (как «управляющий параметр»), в первую очередь, самого Солнца. Как видим, Солнечная система – есть комплексная «диссипативная структура», образовавшаяся под физическим воздействием сил тяготения, в то время как любая идея есть комплексная «диссипативная структура», образующаяся под «ментальным», умственным воздействием энергии (в джоулях) нейронов нашего мозга.
Итак, наша слабая способность удерживать в сознании еще не зафиксированный в тех или иных знаках внове явленный смысл – это не есть приобретаемое нами (положим, в результате тренировки) свойство, наоборот, это свойство самой Природы нашего продуктивного мышления. Новизна (идея), еще не обретшая своего словесно-знакового одеяния – дитя недолговечное. Именно в этом смысл ранее цитированной нами строки Алена: «она (новизна) живет лишь мгновение». И длительность этого «мгновения» определяется тем временем, в продолжении которого мы способны своим «исконным сосредоточением» удерживать в сознании вид явившейся нам – всего лишь на миг – «топографической карты» когерентно настроенных нейронов (или их ансамблей).
Вот здесь, через Хайдеггера, через, можно сказать, проницательный перевод 50-го фрагмента (см. Раздел 10.2), идея «исконного сосредоточения» Гераклита самым неожиданным образом перекликается с идеей Пригожина о самоорганизации (в данном случае) живой материи (нейронов), материи, генерирующей ментальную «материю», то есть мысль. Можно даже сказать, что идея Гераклита не столько перекликается, сколько находит нейрофизиологическое подтверждение в когерентном поведении нейронов, самоорганизующихся в комплексы (структуры-идеи), ощущаемые как смыслы, требующие, особенно на первых порах, «исконного сосредоточения».
Понадобилось 2,5 тысячелетия для того чтобы в очередной раз убедиться в том, насколько был прозорлив Гераклит, – а вместе с ним и древнегреческая мысль – в своем проникновении в саму сущность Бытия. Ведь только «исконное сосредоточение» является той плацентой, в лоне которой можно взрастить – раскрыть и оформить, то есть «спасти», по Аристотелю-Хайдеггеру, – новую мысль. Отсутствие сосредоточения данного типа не дает возможности пробиться ростку нового смысла сквозь асфальт обыденного и рассеянного тут и там существования. А самим зародышем, как оказалось, являются те образования нейронной живой материи, которые способны спонтанно самоорганизовываться в макроструктуры, дающие о себе знать последовательностью феноменов:
– во-первых, инсайта (интуиции) и спонтанного возникновения чувства удовольствия-удивления;
– во-вторых, понимания смысла внове образованной структуры (идеи);
– в-третьих, раскрытия содержания этого смысла;
– и, в-четвертых, фиксации этого содержания в терминах, (символах) какой-либо знакомой нам системы (текст, формула, таблица и т. д.).
Итак, мы попытались ответить на вопрос, за счет какой энергии мы можем удержать в нашем сознании еще не зафиксированный нами смысл спонтанно явленной нам новой идеи. И, как оказалось, такой энергией является энергия «исконного сосредоточения», того умственного сосредоточения, которое является бергсоновской длительностью в ее творческой ипостаси, отождествляемой с Бытием. Ведь длительность как непрерывный поток сознания, раскрывающего смысл явившегося «сгустка» идеи, это и есть «исконное сосредоточение» Гераклита или созерцание уже упомянутого нами платоновского Сократа (см. речь Алкивиада из диалога «Пир»), простоявшего сутки напролет в состоянии сосредоточения на смысле (если не на потоке смыслов или потоке бифуркаций) идеи, внезапно пришедшей ему на ум.
А вот ответить на второй вопрос, какой энергией обусловлено спонтанное возникновение самих когерентных («диссипативных») структур нашего мозга, выступающих в качестве нейрофизиологических образований, проявлением которых является инсайтное (интуитивное) ощущение рождения нового смысла – так вот, ответить на него мы не можем. Здесь тайна самой Природы нашего продуктивного мышления. Мы лишь можем предположить, что «движущей силой» является все те же наши интеллектуальные усилия, которые мы проявляем в процессе многочисленных попыток разрешить интересующую нас проблему. И чем интенсивнее наши усилия, чем глубже мы проникаем в саму суть проблемы, и чем в более неравновесное состояние мы ввергаем отдельные структуры нашего мозга, тем вероятнее возникновение бифуркаций и комплексных когерентных образований на нейрофизиологическом уровне, идентифицируемых (образований) нами как инсайтное возникновение идеи. Но каков механизм процессов образования самих комплексных и достаточно устойчивых структур нашего мозга – устойчивых на весьма короткое время – этого нам неизвестно.
Правда, нам теперь стало ясным одно положение. И заключается оно в том, что образование диссипативных структур сопровождается интенсификацией того параметра, который является управляющим. Как мы уже знаем, в процессе продуктивного мышления «управляющим параметром» является энергия умственного усилия на этапе рефлексии-1 или «исконного сосредоточения» на этапе рефлексии-11.
И если мы правы в том, что причиной образования идеи является возникновение в структурах нашего мозга когерентно настроенных нейронов, то нам ничего другого не остается как предположить, что целью возникновения последних является интенсификация нашего умственного усилия. (Как и целью образования ячеек Бенара является интенсификация теплообмена между нижней и верхней пластинами, ограничивающими слой расположения этих ячеек. Но об этом более подробно в следующем абзаце). И эта интенсификация, во-первых, происходит на бессознательном уровне, а во-вторых, не проходит бесследно: результатом ее является возникновение того, что мы назвали идеей.
Для подтверждения аналогии между возникновением идеи и образованием физических диссипативных структур вернемся к пригожинским ячейкам Бенара. Если управляющим параметром в процессе образования ячеек Бенара является подводимое тепло, то при достижении того состояния, когда они (ячейки) возникают, интенсифицируется, именно, процесс теплообмена между нижней и верхней пластинами (за счет возникновения упорядоченных конвективных потоков). То есть, «целью» образования когерентных макроструктур является, как можно полагать, не образование самих геометрически оформленных в шестиугольники потоков, а интенсификация теплообмена посредством этих потоков. (Поясним: при постоянном потоке тепла, подводимого снизу, интенсификация проявляется в том, что уменьшается разность температур между нижней и верхней пластинами). Проще говоря, образование упорядоченных структур служит трансформатором перевода потока тепла (как управляющего параметра) с одного уровня интенсивности на другой, более высокий. И этот перевод осуществляется за счет подключения внове возникшей кинетической энергии движения упорядоченных потоков. И у нас нет никаких сомнений в том, что эта последняя (энергия) образовалась за счет когерентного поведения макромассивов микроскопических частиц.
Возникновение когерентного поведения микрочастиц подобно фазовому переходу пара в жидкость, то есть конденсации. Если парообразование, то есть переход из более упорядоченного состояния (жидкости) в менее упорядоченнное (пар) осуществляется с поглощением тепла жидкостью, то конденсация, то есть переход из менее упорядоченного состояния (пара) в более упорядоченное (жидкость) происходит с выделением тепла. Вот точно также переход от менее упорядоченного состояния жидкости в более упорядоченное (то есть в состояние, в котором возникают когерентно настроенные ячейки Бенара), происходит с интенсификацией процесса передачи тепла как управляющего параметра. Вот только не лишним было бы знать: интенсификация ли энергии управляющего параметра является целью Природы или образование самих диссипативных структур. Что касается процесса продуктивного мышления, то знание того, что в нашем мозге образуются какие-то структуры нам как бы ни к чему, а вот возникновение идей посредством этих структур для нас имеет большое значение.
Итак, мы указали уже на четыре признака, которые могли бы состыковать – иначе говоря, поставить в причинно-следственную взаимосвязь – образование комплексной, когерентной структуры нейронов нашего мозга с возникновением иррациональной (инсайтной, интуитивной) идеи. Но, оказывается, есть еще один, пятый признак о котором мы чуть не забыли, но который может свидетельствовать не только об образовании когерентных структур нейронов, но и о возникновении последовательности (каскада) бифуркаций в структурах мозга с образованием соответствующих комплексов на каждой из ветвей, исходящих из точек бифуркации. И каждый из этих комплексов – на феноменальном уровне – представляет собой идею, достаточно близкую – по тематике – с исходной идеей. Далее мы постараемся прояснить, о чем у нас пойдет речь.
Но сначала напомним, что Пригожин в своих работах – в том числе и нами цитированных – часто пишет о том, что бифуркации могут являться в виде последовательности разветвлений, на каждом из которых возможно возникновение собственной диссипативной структуры. И в то же время, когда мы затрагивали вопрос мистического мышления и потока сознания мы говорили о том, что иногда возникают моменты, когда вслед за приходом в сознание одной идеи, – в процессе развертывания и оформления ее смысла, – у нас возникает серия следующих одна за другой идей. Но при попытке, в свою очередь, понять смысл (содержание) каждой из них (и зафиксировать их), мы забываем смысл (было бы правильным сказать: он от нас ускользает) недавно явившихся смыслов. Все дело кончается тем, что, в лучшем случае, мы «помним» смысл первой идеи и очень редко, когда запоминаем смысл одной или двух из всех в последующем явившихся идей. И то, запоминаем на очень короткое время. При малейшем отвлечении мы забываем и их содержание. Не является ли это следствием проявления самоорганизации нейронных структур в виде последовательности (серии) бифуркаций с образованием на каждом из разветвлений своих собственных комплексных структур-идей?
Мы «видим» эти идеи в форме мгновенных, достаточно четких смыслов. Но поскольку мы не можем также мгновенно, ни зафиксировать их в каких-либо знакомых нашему сознанию знаках, ни поместить в какую-либо из ячеек нашей памяти, то они бесследно исчезают из поля нашего сознания. И происходит это только потому, что аппарат нашего рационального мышления настолько медлителен и нерасторопен, что он временами (в особых случаях) не способен поспеть за продуктивной деятельность бессознательного, то есть не способен хотя бы зафиксировать каждую из идей, для того чтобы в последующем попытаться раскрыть смысл этих «сгустков» мысли в виде последовательности (потока) идей. Вот это, как мне представляется, служит подтверждением того, что на микроуровне нейронов нашего мозга возможно не только возникновение макроструктур («топографических карт») в виде инсайтно ощущаемых и оформляемых идей, но и возникновение каскада бифуркаций с последующим образованием на каждой из ветвей комплексных структур-идей. И оформление таких образований было бы возможным в том случае, если наше рацио имело бы способность поспевать за последовательным рядом инсайтов (интуиций), то есть успевать фиксировать в каких-либо знакомых нашему сознанию знаках, символах, словах и т. д. вдруг (спонтанно) являющиеся «сгустки» смыслов.
Итак, мы изложили пять признаков, которые могли бы, хотя и косвенным образом, свидетельствовать о том, что такие иррациональные феномены нашего продуктивного мышления как инсайт, озарение, интуиция, вдохновение и т. д. являются следствием самоорганизации нейронных структур нашего мозга в когерентно настроенные образования. Тем самым мы попытались подвести нейрофизиологическое основание под указанные выше моменты нашего продуктивного иррационального мышления.
Осталось за не многим – найти экспериментальное подтверждение причинно-следственной связи между образованием когерентно настроенных структур нейронов нашего мозга и инсайтно-интуитивным явлением идеи в наше сознание. (И мы нашли такое подтверждение, о чем было заявлено в рукописи Статьи «Что такое идея и как она работает», Раздел 9).
И в заключении: как мы теперь понимаем, вопрос, заданный в заглавии данной главы, имеет все основания на положительное решение. Неравновесная динамика процесса Бытия, то есть возникновения новизны, вполне возможна, потому что она имеет все необходимые элементы данного процесса:
– это и «движущая сила» (или «управляющий параметр», по Пригожину) в виде осуществления воли «молчаливого» Бытия соци-ума вместе с энергией (волей) продуктивно мыслящего человека, способного на концентрацию умственного усилия и «исконного сосредоточения»;
– это и флуктуации, как разного рода отклонения от малопродуктивного обыденного («бездумного», равновесного) мышления и вглубь, и вширь, то есть в саму суть интересующей нас проблемы;
– это и бифуркации, как выбор направления, в котором система способна себя осуществить, соответственно, как на уровне Бытия социума, так и Бытия человека, а именно:
– какого рода новизна, а вернее, какого рода Необходимость в новизне, нужна социуму на данном этапе его развития (Событие-1).
– каким «инструментом» эта новизна может быть «изготовлена» (Событие-11);
– это и «диссипативные структуры» в виде замкнутых комплексов-идей (рекурсивных петель обратной связи, по Э. Морену);
– это и разного рода элементы Хаоса как способствующие процессу продуктивного мышления, так и препятствующие ему, то есть способствующие диссипации, положим, интеллектуальной энергии, что является аналогом диссипации тепловой энергии в процессах теплообмена термодинамических циклов;
– и это, наконец, – что совсем не исключено – когерентное поведение нейронов (или их ансамблей) нашего мозга, следствием чего является возникновение такого когнитивно-психофизиологического феномена, как инсайт (озарение, интуиция и т. д.), сопровождаемого чувством удовольствия-удивления.
Р. S. 1. Правда, иногда создается такое впечатление, что бессознательное, действительно, нам диктует, но это только потому, что то, что нам предоставлено бессознательным настолько четко изображено, что нашему сознанию не составляет особого труда сразу же оформить в какой-либо знаковой системе то, что ему «выложило» бессознательное. Кроме того, в данном случае столь успешному восприятию и оформлению этой внове явленной новизны способствует достаточно высокая степень предварительной проработки данного вопроса нашим сознанием еще на этапе рефлексии-1, то есть на этапе собирания материала, анализа и построения возможных гипотез решения поставленной задачи.
И не лишним было бы здесь заметить, что наше следование виду «топографической карты» в процессе раскрытия смысла идеи в наибольшей степени заметно в том случае, если наша идея относится к области технического изобретения. Эта «наглядность», скорее всего, обусловлена тем, что и свойства, и взаимосвязи в комплексе сущих, входящих в эту идею, нам достаточно хорошо известны и у нас нет каких-либо трудностей в раскрытии ее смысла.
13.4. Как возникло человеческое сознание. (Версия идеи сознания)
Коль скоро в разделе выше (13.3) мы уже коснулись вопроса сознания, хотелось бы продолжить эту тему, так как она имеет самое непосредственное отношение и к Бытию, и к продуктивному мышлению, и к идее, и ко многому другому. Это, во-первых. А во-вторых, как мы теперь понимаем, возникновение человеческого сознания в мире живой Природы оказалось самой главной Новизной (так и хочется сказать: новостью), которая позволила человеку стать разумным существом и посредством этого сформировать соци-ум. В тексте данного раздела мы попытаемся подойти к самой идее сознания как Природно-человеческого образования, созданного совместными усилиями Природы и человека. И сделаем мы это в контексте уже изложенного содержания книги.
1. Сначала отметим, что сознание относится к числу тех понятий, ареал использования которых достаточно широк (медицина, психология, этика, философия, восточные практики и т. д.), в то время как определить, что такое сознание в конкретной области применения представляется задачей чрезвычайно трудной. Но мы и не собираемся давать развернутое понятие сознания, положим, в философии; мы лишь попытаемся, хотя бы в общих чертах представить тот путь, по которому шло формирование самого сознания. Вот из этого пути нам станут более понятными те компоненты, которые оказались причастными как к его возникновению, так и достаточно успешному функционированию. А большего нам и не нужно.
2. Итак, рассмотрение этого пути начнем со следующего. Если размышление есть либо выбор пути следования мысли, либо продвижение мысли на выбранном пути, то сознание есть освещенность той дороги, которой мы шли и того места, куда мы прибыли. И не «светлость» сознания позволяла нам двигаться на путях развития мышления; наоборот, способность продуктивно мыслить, то есть выбирать новые пути и продвигаться на них, создавала саму «светлость», названную в последующем сознанием, то есть знанием того, куда мы собираемся заглянуть своей мыслью, своим логосом.
Животное тем и отличается от человека, что его сознание ограничено в основном теми инстинктами, которые руководят его действиями. Сознание же человека обладает способностью расширяться (иначе говоря, «просветляться») каждый раз теми новыми размышлениями, способностью к которым, в конечном счете, его наделила Природа. Не будь мы способны к творению (созданию, обнаружению) интеллектуальной новизны, наше сознание оставалось бы на уровне животного состояния. И если инстинкт – это ум животного, то ограниченность его ума есть ограниченность самих его инстинктов, обеспокоенных жизнью своего хозяина-тела и его потомства. Животному не дано выйти из колеи своих инстинктов.
Можно сказать, что сознание животного «затуманено» постоянной озабоченностью осуществлять те действия, к которым принуждают его инстинкты. У животного, конечно же, есть зачатки логического мышления (в структуре самих инстинктов), судя хотя бы по тому, что оно способно устраивать засады при охоте на свою добычу. Но у него нет способности находить принципиально новые пути действования в окружающей его обстановке. (Зададимся вопросом, что значит «принципиально новые пути»? А значит это то, что эти пути различаются по той идее, которая разрешает сам механизм действования. Так, например, человек в процессе своей эволюции изобрел следующие способы охоты: посредством дубины, копья, лука, западни (ямы), капкана и т. д. Лев же освоил всего лишь один способ – посредством засады). Иначе говоря, животное руководствуется ограниченным кругом идей (инстинктов), заложенных в него самой природой. И выйти за пределы этого круга оно не в состоянии.
3. Человек же преодолел этот барьер, благодаря своей способности странствовать по новым путям размышлений. Он в буквальном смысле вырвался за кольцо ограничивающих его мышление инстинктов. Но он вырвался не только на столбовую дорогу логического мышления, то есть мышления, оперирующего известными ему фактами и объектами; как оказалось, он вырвался на простор непредсказуемых результатов мышления, то есть мышления в разных направлениях от столбовой дороги.
4. И логика необходима для того, чтобы помочь нам выйти на орбиту непредсказуемости. Она нужна точно так же, как нужна ракета для того, чтобы вывести космонавта из зоны земного притяжения на орбиту свободного плавания в условиях невесомости. Но логика дает нам возможность мышления только в одном направлении, где мы можем оперировать материалом нам хорошо знакомым. (И чем лучше мы знаем этот материал, тем больше мы можем продвинуться в ранее выбранном направлении). Но в то же время способность логического мышления не позволяет нам ни на шаг отклониться от столбовой дороги. И лишь иррациональное мышление может столкнуть нас с этой дороги и поместить в ту колею, оказаться в которой было совсем неожиданным даже для нас самих. Так что способность к иррациональным актам мышления – это и есть способность к непредсказуемым направлениям мышления, а, следовательно, и получению (созданию, обнаружению) нового знания.
5. Следуем далее. Чтобы внове добытое знание сразу же не улетучивалось из нашего сознания (интеллекта, мозга) и могло быть нами использовано в будущем, необходимо было развитие памяти, то есть того хранилища, куда мы могли бы помещать это знание и откуда могли бы его извлекать в нужные нам моменты. Как видим, у сознания, кроме способности мыслить логически имеются еще две компоненты: продуктивное (иррациональное) мышление и память. Продуктивное мышление завоевывает новые области познания, память – удерживает рубежи внове завоеванного.
И можно все-таки предположить, что, если свою память и свою способность логически мыслить человек в процессе своей эволюции развивал в себе сам, то способностью мыслить иррационально, то есть мыслить посредством инсайтов и интуиций, его, скорее всего, наградила сама Природа. Вот здесь, как нельзя кстати, могла бы нам помочь теория самоорганизации материи И. Пригожина и других ученых, о чем речь у нас уже шла в предыдущем разделе, когда мы говорили о когерентном поведении «ментальной» материи. Проявлением такого поведения является возникновение нейронных структур нашего мозга, идентифицируемых нами как идеи в случае выхода смысла идеи на уровень сознания.
6. А сейчас мы приближаемся к самой идее сознания. Если человек развил в себе – до определенной степени – способность логически мыслить и запоминать, то ему не хватало лишь одного: того объекта, который, во-первых, нуждался бы в запоминании (и сохранении), а во-вторых, являлся если и не результатом логического мышления, то хотя бы следствием последнего. А таковым объектом, как мы уже знаем, является возникшая в нашем интеллекте идея, та идея, которая и нуждается в запоминании-сохранении, – особенно на первых порах своего явления в наше сознание, – и не может быть нам явлена без предварительного этапа рефлексии-1.
7. Вот здесь-то мы и подошли к природно-человеческой идее сознания. Внедрив на уровне мозга способность к интуициям и инсайтам, Природа дала человеку возможность формировать само сознание за счет расширения сферы того, что возникает (идеи) в интеллекте человека и что нуждается в запоминании. Как видим, в идее сознания исходными сущими в первую очередь (кроме условий окружающей среды и генома самого человека) стали логика и память, обладающие сущностным свойством (сущностью), соответственно: продвигать мысль в определенном направлении и запечатлевать новые смыслы (идеи). А искомым сущим оказалась сама иррациональная способность творить идеи, сущностным свойством которых была Новизна. Именно на основании (на пьедестале, по-нашему) логики, памяти и условий существования Природа воздвигла искомое сущее, каковым оказалось иррациональное мышление способное генерировать идеи. А вот практическое осуществление функционирования данного искомого сущего стало тем подручным средством, с помощью которого по сей день приумножается много и-разнообразие нашего мира.
Более того, мы видим, что и идея сознания, и идея бытия, и идея сущего, и идея социума, и идея События-11, и идея самой Идеи, некогда зародившаяся в голове Платона – все они группируются вокруг одного и того же объекта, а именно, вокруг Новизны. И это совсем не случайно, потому что Новизна является тем единственным сущим, возникновение которого формирует сам мир с момента его зарождения. И не важно, мир ли это Вселенной, живой природы, социума или мир самого человека. Все это – детище Новизны, то есть Времени, являющегося самим процессом возникновения чего бы то ни было нового. И величие Бергсона, Хайдеггера и Пригожина в том, что они первыми в ХХ веке попытались отпереть замок Бытия ключом Времени.
