Илья Алексеевич Видманов
С.нежное сердце. Книга первая из четырёх
Хороший совет
– Красота какая… – Роман протянул руку, но дотронуться не посмел. – Это что всё, настоящее?.. Не бутафорское?..
– Обижаешь! – Понятовский подошёл к стеллажу, его рука ухватила саблю, потянула – к капитану обратилось полированное навершие. – Возьми. Взмахни.
Начальник отступил. Преодолевая вдруг напавшую, как из-за угла, робость Роман поднял руку… и с глухим выдохом махнул! Полоска стали свистом рассекла воздух и сердце тут же восхищённо зачастило, словно играешь лучшей на свете игрушкой! Капитан сжал эфес удобней, расслабил запястье и поводил клинком вправо-влево, парируя воображаемые выпады.
– Нравится? – Понятовский самодовольно улыбнулся. – Ручная работа! Эту я с Кубани привёз, есть там у них такой известный кузнец, Рыбников фамилия… У меня ещё его кинжал имеется. Вон там, в углу висит…
Бережно, как драгоценность, Роман поднял саблю на ладони. Клинок последний раз сверкнул в свете ламп и повис на законном месте.
– Да-а-а… Красиво, конечно… – Отойдя от стеллажа, Роман ещё раз оглядел стальное многоцветье. – В первый раз вижу человека, коллекционирующего оружие…
Понятовский поднял указательный палец, поправил:
– Холодное оружие!.. Но будет, товарищ капитан… Присаживайтесь. В ногах правды нет.
Он указал на стул и Роман уселся возле начальственного стола, задрав ногу на ногу.
– Это ты молодец, что так рано пришёл. – Полковник вернулся в кресло. Его ладони, как у школьника, скрестились на столе, словно на парте. – Лично я в отделение позже, чем в половину седьмого не являюсь. Считаю это признаком профессионализма.
Стараясь держать лицо умным и внимательным взглядом Роман фиксировал нового руководителя в анфас: опрятный, причёсанный, форма выглажена идеально – ниточка не торчит. Седина прокралась в виски, но Понятовский явно не стар. И усы. Небольшие, немного комичные усы. Хотя ему идёт.
Роман оглянулся на окно – на улице темень теменью, даже можно, если поискать за облаками, угадать ещё не скрывшуюся луну.
– Да я не специально. Просто я же здесь ещё не был. Вот решил, чтобы наверняка успеть, выйти пораньше.
Понятовский прищурился:
– А где ты поселился?..
– На Советской, семьдесят четыре. – Роман кивнул через плечо. – Тут, оказывается, и недалеко…
– Да тут, приятель, совсем близко! – Понятовский покачал головой, его брови удивлённо вспорхнули. – Эх, дружок! Повезло тебе! А я чуть-ли не с другого конца города езжу…
Роман пожал плечами и вроде как виновато улыбнулся. Как раз в этот момент ему захотелось зевнуть, да так, что удержался он еле-еле, рот чуть не перекосило в страшной судороге. Эту ночь, как и прошлую, сон предательски не шёл.
– Ну, повезло – это как посмотреть… – Он глянул на начальника по-особому. – Всё-таки там тётка моя жила… Квартира мне от неё в наследство осталась…
– Мир праху. – Григорий Евгеньевич сделал лицо постным и перекрестился. – Извини, не подумал…
– Да ладно…
Понятовский опустил взгляд, помусолил губы. Его усы при этом смешно походили туда-сюда. Поглядев по сторонам и хмыкнув, начальник вдруг выпрямился, его ладонь с шумом хлопнула по столу.
– Ладно! Про самих себя мы поговорить ещё успеем! Капитан Птачек… Давайте про службу.
Роман охотно кивнул.
– Давайте. Я так понимаю мне сейчас к кадровикам?..
Понятовский пренебрежительно отмахнулся.
– К ним успеется! Чай не с улицы вас берём… Вот что, Роман Павлович… Я, когда насчёт тебя с Преображеновым созванивался…
В дверь постучали.
– Григорий Евгеньевич!..
Понятовский застыл на полуслове. Губы его сжались в тонкую сердитую линию, полковник с шумом выдохнул и произнёс:
– Да?.. Войдите!
Дверь распахнулась и на пороге возник разрумянившийся парнишка. Ну точно только что вернувшийся со срочки солдат. Или недавний курсант… На погонах полоса и две звёздочки.
– Григорий Евгеньевич… – Зацепив взглядом Романа парень кивнул главному. – Вы просили подойти к без десяти семь…
– Ах! – Понятовский прикрыл глаза; его ладонь поднялась и хлопнула полковника по лбу. – Совсем забыл! На пенсию, наверное, тоже пора. Вслед за Анисиным…
Мельком глянув на новенького ещё раз парень закрыл дверь и прошёл дальше, к стульям. На стенд с оружием даже не взглянул.
– Вот. – Понятовский указал на вошедшего. – Знакомься, Рома – это твой новый коллега. Конев Денис Васильевич. Перспективный в будущем оперативник… Денис, ты тоже знакомься – это новый следователь, капитан Птачек. Роман Павлович. Теперь с вами работать будет он.
Слушая главного и будто всем видом обращённый к нему, парень тем временем выбирал из оставшихся стульев лучший. Взяв, он поставил его напротив новенького, уселся и протянул руку.
– Товарищ капитан…
Роман сжал молодую ладонь – холодную и бледную, будто её хозяин только что вылез из прорубя.
– Ну и холодрыга же сегодня! – Парень отстранился, его юное лицо обратилось к полковнику. – Представляете, Григорий Евгеньевич – у меня в машине антифриз замёрз!
– По телевидению минус тридцать четыре передавали. – Полковник откинулся в кресле. – Хотя ещё неизвестно, где ты тот антифриз брал…
– Так то по городу, а у нас на районе, наверное, вообще все минус пятьдесят! – Денис всплеснул руками. – Хотя может и вы правы и это антифриз фуфло… Я когда по Карлухе ехал…
В дверь постучали. И Роман и Денис с Понятовским оглянулись.
– По Карлухе ехал, говорю, когда… – Денис замялся, поглядел на начальника, снова на дверь. – Григорий Евгеньевич, это, наверное, Кирилл.
– А кто ж, как не он?.. – Понятовский смерил юношу пристальным, но не слишком строгим взглядом. – Так что там, говоришь, на Карлухе-то?..
– Григорий Евгеньевич…
– Э-х-х-х… – Полковник скривился. – Болтун ты, Денис… Войдите!
Дверь распахнулась стремительно, словно с той стороны держали пальцы на ручке, как на кобуре во время дуэли. Порог переступил мужчина лет тридцати. Форма чистая, но слегка заметно, что неглаженная. Среднего роста, с худощавой и, можно угадать по шее, явно жилистой фигурой. Глаза строгие. Губы строгие. Лицо вообще не улыбчивое и даже, если всмотреться, сердитое. На щеках морозный румянец.
Прошагав он остановился, провёл неторопливым взглядом по присутствующим и лишь тогда произнёс:
– Григорий Евгеньевич…
Понятовский ответил на поклон.
– Кирилл, привет…
Парень потянулся и пожал протянутую ладонь.
– Вот, знакомьтесь. – Полковник развёл руки, одна указала на Романа, вторая на новенького. – Роман, это наш старлей, Спиридонов Кирилл. Аркадьевич. О-о-очень толковый парень. Можешь обращаться к нему даже с самым тяжёлым вопросом. Гарантирую, он не подведёт.
Несмотря на прямую лесть лицо вошедшего осталось бесстрастно-серьёзным.
– Кирилл… Это капитан Птачек. Роман Павлович… Новый следователь. Он теперь работает с вами, так что вы организовывайтесь, налаживайте сотрудничество…
Строгие, проницательные глаза прощупали Романа насквозь. Вошедший наклонил голову, к капитану потянулась жилистая пятерня. Голос, поначалу слышавшийся спокойно-монотонным, лязгнул теперь, как молотом по наковальне!
– Будем знакомы!
Роман ухватил ладонь – её тут же сжало, как гидравлическими тисками: аж кости затрещали! Он постарался ответить сильнее, но, наверное, с такой хваткой справился бы только цирковой силач. Скрывая напряжение Птачек кивнул.
– Будем…
Поручкавшись с новым следователем Кирилл прошёл и уселся рядом с Денисом. Роман положил ладонь на колено и тихонечко пару раз сжал-разжал, прогоняя боль.
– На Крала Маркса караул, что творится… – Денис поёрзал на стуле, встал, отодвинул его от стенки и уселся заново. – Пробка километра на полтора. И всё из-за светофора.
Кирилл повернулся к нему, возразил:
– Не из-за светофора. Там грузовик не перекрёстке в светофор вписался. Ну ещё бы! Такая наледь… До сих пор там стоит. Его даже вытянуть не могут – за ночь засыпало.
– Ну, в каком-то смысле я всё-таки прав… – Денис стрельнул в новенького краем глаза. – Жаль только, что пока до Комсомольской добрался – столько набуксовал… А кстати! Я ведь когда мимо светофора ехал, там никакого грузовика не было…
– Не было?.. – Кирилл округлил глаза. – Ну, значит оттащили… А со светофором что?
– А что с ним случится?.. Гнутый он, как коряга… На днях, думаю, заменят…
Громко, подчёркнуто громко Понятовский прочистил горло. Опера разом притихли и оглянулись на начальника, как борзые на охотника.
– Ребята… – Полковник положил локти на стол, его ухоженные пальцы сплелись воедино. – У нас в отделе новый человек, а вы про какую-то… хрень, прости господи… Нам надо товарища в курс вводить, а не про пустое балаболить…
Молодой оглянулся на Романа: взгляд такой, будто ждёт, что капитан сейчас тоже что-то этакое выскажет. Кирилл пожал плечами и откинулся на спинку: как скажете, мол, так и будет…
В дверь вновь постучали. Не успел Понятовский кашлянуть, как она открылась и в кабинет зашёл ещё один. В чёрной кожаной, явно недешёвой меховой куртке. На запястье золотые «котлы». Ростом чуть ниже Кирилла и возрастом, как и он, лет под тридцать. Ну может чуть-чуть помладше… Лицо круглое и как бы мягкое, в жизни не знавшее драки. Посаженные близко глаза смотрят с ленцой, сверху вниз.
– Григорий Евгеньевич… – Вошедший встал на пороге и оглядел комнату; по Роману мазнул вскользь, будто и не заметил.
– А, Миша! Проходи… – Понятовский мотнул головой. – Как раз с новым сотрудником познакомишься!
– Это с кем?.. – Мужчина взглянул на Романа снова, уже пристальней.
– У нас теперь новый следователь. – Понятовский сделал жест. – Вот, поздоровайтесь… Это капитан Птачек…
– Роман Павлович. – Не вставая, Роман подался вперёд и протянул ладонь.
Специально или нет, но мужчина не спешил. Мгновение, показавшееся долгим, он новенького рассматривал. Взгляд его коснулся капитанской причёски, прощупал одежду, оценил обувь… Пробежал по лицу. Кольнул в глаза… И остановился на протянутой руке.
– Кривкин. – Мужчина поднял свою и сжал поданную пятерню. – Михаил Андреевич. Старший оперуполномоченный.
– Будем знакомы! – Роман стиснул пальцы, встряхнул рукой и поспешно её отдёрнул. Почему-то касаться этого человека оказалось неприятно.
Не заметив этой эмоции – или не придав ей значения – мужчина сунул руки в карманы и оглянулся на оперов.
– Денис?.. Кирилл?.. А вы чего так рано?..
Денис аж выпрямился, как выдернувший голову из песка страус:
– Так товарищ полковник приказал!
У Понятовского лицо вдруг стало такое, словно он вот прямо сейчас додумался до чего-то очень важного.
– Миша! А ты чего, собственно говоря, тоже так спозаранку приехал?.. – Полковник приподнял бровь. – Ты ж говорил сегодня раньше одиннадцати не появишься?..
Кривкин сморщил губы, его пальцы расчесали идеально выбритый подбородок. Проведя ладонью по волосам он ответил так тяжело и лениво, словно на языке у него пудовая гиря:
– Да вот, понимаете… Григорий Евгеньевич… Отец из прокуратуры звонил… Просил, чтобы мы ему дело Таганрогафа… Тьфу… Таганрогого отправили.
– А-а-а-а… – Полковник прищурился, закивал. – Понимаю… А разве ты его на прошлой неделе не отвозил?..
Кривкин сморщился ещё хлеще, точно понюхал тухлых яиц.
– Да я должен был… – Он отвёл глаза. – Да вот, понимаете, по другим делам забегался… Ладно, сейчас отвезу…
Не глядя на окружающих Кривкин подошёл к шкафу со стеклянными дверками. Рука с золотыми часами отворила створку, вторая прошлась пальцем по папкам, остановилась на последней. Ухватив её он шкаф закрыл и пошёл на выход. Остановившись же в дверях через плечо бросил:
– Я сейчас съезжу, но потом всё равно по другим делам поеду. Наверное буду ближе к двенадцати…
И ушёл.
Сказать, что от увиденного у Романа челюсть чуть не отвисла – это не сказать ничего. Стараясь держать лицо самым бесстрастнейшим из бесстрастных капитан медленно, очень-очень осторожно посмотрел на нового начальника: полковник глядит на оставленную, кстати, открытой дверь с таким выражением, с каким люди смотрят на безнадёжно больного, но не родного человека. Очень многозначительный взгляд…
– Так, орлы! – Заметив интерес Романа он кашлянул и авторитетно воззрился на оперов. – Вот вам архиважная задача! Берёте товарища капитана и водите по управлению, всё везде показываете! Последним пунктом зарулите к кадровикам. Ша-а-агом-ма-а-арш!
***
Кабинет, оставшийся от старого следователя – какого-то Анисина – и комнатой-то не назовёшь: так, конура собачья. Узкая коробка в семь шагов от двери до подоконника. Серые обои, крашеный белый потолок. Компьютер с прошлого десятилетия и столик, какие младшеклассникам покупают. Старый, дспшный шкаф и окно за коваными прутами. А ведь прошлый свой кабинет Роман считал не ахти… Но отсюда он вспоминается хоромами!
Хмыкнув, капитан ботинком отодвинул табуретку и уселся – в воздух взлетело облачко пыли.
– Да чтоб тебя!
Он рассерженно вскочил! его ладони засуетились, завыбивали грязь из запачканных штанов!
В дверь постучали. Без ожидания стучавший опустил ручку и вошёл: порог переступил Понятовский.
– Рома, ну как ты тут? – Он бодро качнул головой. – Осваиваешься?
Прекратив суетиться Роман выпрямился, расправил плечи и встал этак невозмутимо, даже кулак в бок упёр.
– Да потихоньку да… – Он покрутил взглядом, пожал плечами. – В принципе, Григорий Евгеньевич – ну что тут у вас может быть мне незнакомо?.. Всё, как и у нас. Лица только другие…
Понятовский понимающе кивнул, его взгляд опустился, коснулся пола… и вернулся. Голос прозвучал твёрдо:
– Присядьте, товарищ капитан. Мы должны поговорить с вами о кое-чём очень важном.
Чего-то такого и ждавший Роман уселся обратно, только сделал это мягко-мягко. Потом отряхнётся… Полковник шагнул в сторону, взял стоящий у стены стул и устроился прямо напротив. Их взгляды вновь встретились.
Понятовский помолчал, глаза его сощурились, опустились… поднялись и впились в нового следователя, как иглы. Заговорил он с хрипотцой, словно долго молчал:
– Я… эм-м-м… Рома… Я разговаривал с Преображеновым… Он рекомендовал тебя, как хорошего специалиста. Сказал… Эм-м-м… Он сказал, что ты неплохой следователь. Это так?..
Роман не удержался, скривил уста: такие похвалы всегда раздражают; чем больше от тебя ждут, тем быстрее разочаровываются.
– Ну… Всё-таки Владимир Викторович немного преувеличивает… – И взгляд, и вообще весь свой вид Роман постарался сделать показательно простеньким, без даже крохотнейшего намёка на высокое самомнение. – Да, к любому расследованию я стараюсь подходить ответственно. Ещё иногда, быть может, мне везёт… Но я не Пуаро, это уж точно…
Понятовский смотрит пристально, глаз не отводит. При последних словах он сморщил губы; его усы, как и утром, смешно походили туда-сюда.
– Хм-м-м… – Как бы соглашаясь полковник покачал головой, хотя его глаза всё ещё будто стараются в чём-то уличить. – Ты, я так погляжу, ещё и скромный… По крайней мере на первый взгляд…
Роман пожал плечами. Понятовский нахмурился, его пальцы вдумчиво потёрли подбородок.
– Ладно, будет тебе стесняться! Преображенову я доверяю: не первый год с ним знаком. Если Вова говорит, что ты человек толковый, значит это так.
Роман откинулся на спинку, глубоко вздохнул.
– К чему ведёте, Григорий Евгеньевич?.. Выкладывайте. Простите, но уж слишком заметно. Ходите, ищите подступы…
Глаза полковника заискрились! И тут же погасли. Он облизал губы и его усы, и так приковывающие внимание, опять заходили туда-сюда. Заговорил он тихо, с прищуром.
– Никаких подступов вовсе я и не ищу… Но ты прав, кое-что у меня есть. Только вот… Видишь ли… Тут потребуется человек очень незаурядный. Особо смышлёный. Или удачливый… Ты смышлёный, Ром?..
Одна его бровь изогнулась, а глаза стали, как у профессора, влепившего студенту не предусмотренный экзаменом вопрос. Роман помолчал. Странно, но ничего в голову не лезет. Ни мыслишки, пусто. Ощутив даже какую-то комичность капитан вопросительно качнул головой.
– Простите… Что?..
Наверно Понятовский планировал повести разговор иначе. Как приговорённый грешник он тяжко вздохнул, губы его собрались в хмурый изгиб. Полковник выпрямил спину и откинулся, насколько позволяет стул. На подчинённого взглянули глаза уже не требовательного офицера, а уставшего, придавленного жизнью человека.
– Что, всё ещё не знаешь?.. А я-то думал ты уже в курсе… Ром – а ты слышал о тольяттинском маньяке, который на убитых стихи оставляет?
Роман честно задумался, стал рыться в памяти. Понятовский терпеливо ждал, а капитан упёр взгляд в одну точку и сидел, напряжённо распаковывая мозговые «архивы». Ответил он со всей уверенностью:
– Нет. Не слышал ничего.
Сказал – как выстрелил: у полковника аж глаза округлились; он даже ухом повернулся, словно не расслышал.
– Не-е-ет?..
– Нет.
– Хм-м-м… Значит я слишком плохо думал о своих ребятах. – Главный ухмыльнулся самыми краешками губ. – Или сарафанное радио до вас в Самаре не добралось…
Роман сдвинул брови и вопрошающе поднял ладонь.
– Какая-то сплетня?..
– К сожалению не сплетня… – Понятовский помотал головой, с его губ снова слетел всякий намёк на улыбку. – К сожалению нет… Слушай, Рома, внимательно. То, что я скажу, теперь и тебя касается. – Он причмокнул, отвёл глаза и вздохнул. – В общем… Это началось что-то около шести лет назад. Примерно. Может и раньше, и мы просто чего-то не знаем…. Но если обращаться к тому, что мы имеем подтверждённого, то первое убийство произошло шесть лет назад. Шесть с половиной, если быть точным.
Романа прямо жгло перебить: что и почему касается, да ещё именно его?.. Однако он скрестил руки на груди и приказал себе погрузится в слух.
– У нас в городе резвится маньяк. Я слышал, что ребята меж собой прозвали его поэтом… Лично я не хочу его так называть, так как это значит плеснуть грязью на поэтов настоящих… – Понятовский помолчал, задумчиво поглядел на свои скрещённые на столе ладони. – На протяжении, как я уже сказал, вот уже шести лет каждые месяц – два у нас происходит убийство. Жертвы у него самые разные, но всех он убивает только ножами, а при мёртвых оставляет посвящённые им стихи… – Чуть помолчав полковник вдруг глянул на Романа строго: слушает ли? Капитан внимает с каменным лицом. – Нет однозначных доказательств, что действует именно один человек. Может и больше… Но сталкивавшиеся с этим делом ребята говорили, что больше всего смахивает на одиночку. В общем – маньяк, как он есть. Рафинированный, так сказать… – Понятовский прикрыл рот кулаком, громко прокашлялся. – Мда… Так вот, Рома… Самое поганое в этом деле, ты, наверное, уже понял, что?..
Капитан Птачек поднял руку к подбородку, пальцы растёрли трёхдневную щетину.
– То, что его не могут поймать?..
– Именно! – Полковник ткнул в него указательным. – Именно, Рома! За все эти годы у нас ничего. Совсем! Только бесчисленные тома в хранилище и тень с ножом, прячущаяся за углом. Вот, кстати… – Он потянулся к нагрудному карману – на стол лёг ключик. – Это от архива. Я уже поговорил с ответственными, тебя будут пускать без всяких промедлений.
Понятовский уставился на нового подчинённого по-особому, с настоящей, не напускной важностью. Так болельщик следит за своей командой в надежде, что та победит. Готов кричать от радости, если это произойдёт!.. И возненавидит, если она проиграет…
– Рома! Я освобождаю тебя от всех потоковых дел! – От значительности полковник не заметил, как задрал подбородок. – Ты не будешь отвлекаться ни на что, кроме единственной этой сверхважной задачи – поимки этого душегуба! Пора уже нам с ним покончить, и сделать это немедленно!
Начальник застыл, как фотография. Кивнув сам себе, словно выполнил поставленную задачу, он хлопнул по коленям и встал.
– Остальные следователи и оперативники будут заниматься, конечно же, основной работой, но я попросил их оказывать вам любую помощь. – Понятовский выпятил грудь и воззрился на Романа сверху вниз, как орёл на зайца. – Не подведите, капитан!.. Преображенов отзывался о вас очень хорошо и мне не хотелось бы портить создавшееся впечатление!
Не дожидаясь, скажут ли ему что в ответ, он повернулся и в четыре шага вышел из комнаты. Когда дверь со стуком закрылась у Романа опустились руки… но тут же поднялись! Ладони закрыли глаза и с нажимом сползли до самой шеи. Капитан цыкнул, его пальцы скрестились за затылком, а взгляд упёрся в потолок.
– Ну ахренеть теперь не встать…
***
За обустройством день пробежал незаметно. Вот на улице темень утренняя, а вот уже и вечерняя… Ближе к пяти Роман сбегал в магазин рядом с управлением, а в семь уже сидел в своём новом кабинете-конуре, обмывал с новыми сотрудниками.
– А я вот считаю, что так и надо! – Денис треснул кулаком по коленке. – Надоело человеку на старом месте – он должен на новое уходить. Он же не дерево!
Кирилл пожал плечами, потянулся за селёдкой.
– Это ты так говоришь, потому что молодой ещё. У тебя ни жены, ни детей. Конечно легко рассуждать, когда лёгок на подъём…
Роман разлил по новой. Выпили. Закусили.
– Да я, в принципе, и не переезжал бы… – Жуя, капитан остановил взгляд на одной точке. – Меня и на старом месте всё устраивало… Почти.
Кирилл мотнул головой:
– А чё ж не остался?..
Брови Птачека задумчиво поднялись. Он опустил взгляд и внутренне задал себе тот же вопрос.
– Домой захотел. Я ж тут вырос! А в Самаре, ну… просто надолго задержался. Жена, ребёнок появились…
– Да-а-а… Судьба такая штука… – Денис важно кивнул. – Сегодня думаешь, что будет всё в твоей жизни так, а завтра р-раз! – и по-другому…
Роман заметил, как Кирилл незлобно улыбнулся. Ну, это понятно: слышать такое от мальчишки… Говорить дальше о себе не хочется, а значит надо свернуть.
– Кстати, ребят… – Он взглянул на каждого по очереди. – У меня тут с Понятовским кое-какой разговор случился. Он сказал, что я делом какого-то маньячилы займусь. Вы, наверное, уже в курсе…
Лица собутыльников посерели. Румянец схлынул с щёк, челюсти перестали жевать. Глаза лейтенантов синхронно обратились к Роману и в них не смог бы найти ничего хорошего даже самый оптимистичный на Земле человек.
Денис отвернулся. Кирилл смотрел на мгновение дольше, но и он отвёл глаза, как от стыда.
– Дохлое дело… – буркнул он, глядя в пол. – Мёртвое.
Капитан уже хотел опрокинуть новую, но рюмку отставил. Глаза его прищурились, в них вспыхнула искра.
– Это почему же?..
Денис молча потянулся и прикончил свежие пятьдесят, зажевал. Кирилл руки от посуды убрал. Тяжело вздохнув он снова поднял взгляд.
– Рома… Я ж могу тебя Ромой звать, ага?.. Если говорить по-чесноку, то я не знаю, кто из наших сам бы подписался на этот головняк. Только если будут увольнением страшить, да и то… наверное, некоторые бы предпочли того… – Он мотнул головой. – Дело, говорю, дохлое. Абсолютно бесперспективное.
Роман наклонился, опёрся локтями о колени.
– Почему так говоришь?..
– Потому что маньячила этот, как ты выразился – гад в самом деле неуловимый. – Кирилл посмотрел свежему сослуживцу прямо в глаза. – Он в городе страх уже шесть лет наводит, и до сих пор не оставил ни единой улики. Никто его не видел, никто не слышал. Он как дух! – Старлей сделал пасс ладонями. – Вшух! Нет его нигде! И всё-таки где-то он есть…
– Неужели ни одной улики? – Роман скептически повернулся одним глазом. – Совсем никакой?..
Кирилл ответил, как отвечают «дважды два – четыре»:
– Ни намёка! Ничего. Пусто… Только время от времени мы нового зарезанного находим, и так полная стабильность…
Тихо, с какой-то даже застенчивостью подал голос Денис:
– Да, капитан, не повезло тебе… Ты извини, что так говорю, но в самом деле ведь не повезло…
– Ребята… – Роман выпрямил спину и сел поудобнее. – Что за негатив?.. Мы команда или как?.. Да найдём мы вашего любителя ножей – куда ж он от нас денется?.. А меня страшить не надо…
Денис мнётся, хочет что-то сказать, но не решается. Видя его мучения заговорил Кирилл:
– Да мы не страшим, Ром, ты не думай. Если ты даже не поймаешь его, а хотя бы просто какой-то… ну, не знаю… какой-то намёк, какую-то зацепочку, сведение какое-то найдёшь… Да тебя здесь на руках носить будут! Денис просто имеет ввиду, что… ну, как бы тебе сказать… – Он облизал губы, собрался с духом: – В общем: все следователи, работавшие по делу Поэта, уволились.
Денис возразил:
– Кроме Анисина.
С неудовольствием оглянувшись на друга Кирилл кивнул.
– Хорошо, кроме Анисина. Но Анисин на пенсию ушёл, и ты прекрасно знаешь, Денис, что он мог бы и ещё поработать. Мог бы…
– Но у него сердце…
– А где он это сердце посадил?..
– Тише, мужики, тише! – Роман вскинул ладони. – Сейчас всё отделение сбежится!
Посидели, помолчали. Выпили. Закусили.
– Кстати… А знаешь что… – Кирилл вгляделся в капитана пристально-пристально. – Тебе, Ром, было бы не дурно с Анисиным-то и пообщаться. Он знаешь, какой мужик головастый?.. Очень умный. И он однажды сказал, что углядел у этого гада какую-то систему. Только нам не рассказал. Отговорился, что пока в чём-то там сомневается…
Денис просиял лицом.
– А ведь верно! Товарищ капитан!
Роман недовольно скривился.
– Да зови просто Ромой…
– Товарищ капитан… – Денис покрылся застенчивым румянцем. – Кирилл дело говорит. Ты с Анисиным-то в самом деле свяжись! Филип Петрович его зовут. Я тебе номер его сейчас на бумажке напишу. И где живёт тоже… Он мужик очень толковый! Он столько дел в прокуратуру отправил, на которые другие уже рукой махнули… Не пожалеешь!
Оба лейтенанта смотрят выжидающе, чуть ли не в рот заглядывают. Роман аж замялся с ответом, настолько лучатся требовательностью их глаза. Прочистив горло он произнёс как можно дипломатичней:
– Ну, отчего ж с хорошим человеком не познакомиться?.. Кирилл! Не давай пустовать посуде. Разливай!
