Илья Алексеевич Видманов
С.нежное сердце. Книга первая из четырёх
Перо, которое сокрушает скалу
После Анисина Роман сразу поехал на Садовую пятьдесят семь. Когда старенький «форд» припарковался возле отделения на часах стукнуло уже половина пятого. Выйдя из машины капитан встал на месте, его неторопливый взгляд прошёлся по двухэтажному зданию полиции; остановился на особенном, приметном для понимающих контуре – окне Понятовского. На улице от холода уши в трубочку сворачиваются да и темень уже наступает, однако стёкла начальника темны, а форточка при этом открыта…
Хмыкнув, Роман поправил одежду так, будто наряжен не в гражданку, а в самый настоящий мундир. Его ладони даже прошлись по плечам, словно там погоны. Если полковника нет, то и ладно, потом с ним поговорит… но если он просто не у себя, то с такими новостями надо появится максимально уверенно, и даже речь как следует отрепетировать. Кто его знает – может и откажет со слежкой, завернёт…
Войдя в здание Роман поздоровался с дежурным и уже хотел было идти дальше, как этот самый дежурный его окликнул:
– Товарищ капитан! Роман Павлович!
Застыв от неожиданности, как пойманный на сметане кот, Птачек повернул голову – его подбородок завис над плечом.
– Да?..
– Велено вам сказать, что если у вас к Григорию Евгеньевичу что-то срочное, то звоните Спиридонову. Они впятером уехали в Самару. На какое-то там служебное мероприятие…
Роман развернулся уже всем корпусом, его брови удивлённо вскочили.
– Какое-то мероприятие?..
– Извините, мне не сообщили, какое. Потому и говорю, что какое-то.
Опустив взгляд и пару мгновений подумав, Роман спросил:
– А впятером – это кто?
– Ну Понятовский со Спиридоновым, понятное дело. – Дежурный поднял руку, стал загибать пальцы; его глаза картинно закатилась под потолок. – Дальше Кривкин и… и Сарычев. Ну и Конев за рулём, конечно же.
Значит все – Понятовский, Кирилл с Денисом и даже Миша с неким Сарычевым (вот бы вспомнить, вроде бы должен быть с ним уже знаком) зачем-то укатили в Самару. Причины неважны – их может быть тысяча, а важно то, что сегодня они прибудут уже вряд ли. Хотя…
Роман поднял взгляд, его глаза поймали дежурного в фокус.
– А во сколько приедут – не сказали?..
– Сказали, что очень поздно. Раньше девяти точно нет.
Капитан Птачек кивнул, его взгляд снова упал под ноги, на этот раз уже откровенно угрюмо. В такую поздноту они наверняка поедут сразу по домам, в отделение никто заезжать не станет. С предложением о слежке пока придётся подождать…
Поблагодарив дежурного Роман пошёл к себе на второй. Пока мерил ботинками ступеньки его посетила мысль, что вообще-то и ему теперь на службе находиться незачем, лучше ехать домой и отдыхать… Эту мысль грубо, как пинком тут же вышвырнула другая – а ну как среди прошлых убийств уже были жертвы из театралов?! А вдруг?!
Роман как шёл, так на сто восемьдесят и развернулся! Быстренько прогулявшись в архив и не на шутку удивив смотрящего там телевизор архивиста он нагрузился всеми томами за прошедший два года. Еле удерживая эту стопень протиснулся в свой кабинет, чуть не ободрав локти. Папки рухнули на стол, как уже не удержавшаяся Пизанская Башня! Небрежно поскидав верхнее на спинку стула Роман нырнул в эти записи, словно в омут с головой.
Так, вот убийство, на котором, он слышал, у Анисина стало плохо с сердцем… Угу… Ага… Нет, этот явно не из театральных. Разве только мог бы что-то у них украсть… Та-а-ак, а вот здесь убит двадцатилетний парнишка. Хм… Нет, тоже вряд ли как-то с театром связан – в подшивке отмечено, что два года отбыл в колонии для несовершеннолетних за разбой, и больше ничего. О том, что где-то участвовал в театральных выступлениях – ни слова. Так, двигаемся дальше… Вот женщина, вся из себя наряженная… судя по внешнему виду проститутка, хотя ошибиться тут легко. Так-так… Убита острым предметом в шею… Работала в гимназии гардеробщицей… Имеется запись, что при убитой найдено десять грамм героина, пять грамм кокаина а также баночка из-под кофе, содержащая сто восемнадцать пилюль неизвестно (далее приписано, что опиатосодержащего) вещества. Хм… Уж не торговала ли она с учениками той самой гимназии?.. Ладно, идём дальше…
Часы накручивали минуты, за окном становилось всё темнее и темнее а Роман погружался в дела всё глубже и глубже и даже те из них, что уже видел, читал как в первый раз в азарте найти хоть что-то, хоть самую крохотную зацепку, которая бы указала на театр Яблочкиной. Или уж хотя бы на какой-нибудь театр – авось чего и выплывет. Совершенно в работе забывшись капитан не заметил, что вечер уже давно наступил и в окно, если хорошо приглядеться, видны первые звёзды.
– Та-а-ак… – Роман провёл пальцев вдоль строчки, его рука опустилась ниже, к фотографии. – Ага… Хорошо…
Пятерня зависла над страницей уже в готовности её перевернуть, когда рядом с томом на глаза попался телефон. Лишь по чистой привычке, совершенно случайному наитию Роман нажал на кнопку, чтобы проверить время… и остолбенел: половина восьмого! А занятия дочери заканчиваются в десять минут!
Так быстро Роман не собирался, наверное, и в молодости по тревоге, когда был курсантом! Пнув попавшийся по дороге стул и чуть не опрокинув стол с монитором он одной рукой ухватил куртку, второй сунул в зубы шапку, в три секунды запер кабинет прямо с горящим в нём светом и понёсся по коридору молясь, чтобы никого по дороге не встретилось – зашибёт!
***
Понедельник и так оказался тяжёлым: математика, английский и химия подряд – не продохнёшь! Но мало того! На последнем уроке, Истории, классный объявил тест по пройдённому материалу. С этой Историей и так лень возиться, а уж тесты по ней делать – увольте! Как получила задание Настя просто наугад проставила галочки в понравившихся ответах и тайком залезла в телефон.
– Не верю своим глазам, Анастасия Романовна! – Учитель оказался рядом неожиданно, хотя вроде бы секунду назад сидел за столом. – Вы уже всё сделали?!
Обратил внимание весь класс. Настя растерялась и чуть не выронила зажатый меж коленями гаджет. Сделав волнительный, но тихий вздох она посмотрела на учителя честнейшими глазами и заверила:
– Да, Артур Каримович. Вот только что закончила.
– Ну-ка позволь-ка… – Историк нагнулся, его закатанное в рукав белой рубашки запястье протянулось к листку. Бумага прыгнула на его ладонь, его внимательный взгляд забегал вдоль чернильных столбцов. – Как интересно…
Уже словно не замечая ученицы Артур направился к своему столу. С наклонённой над работой головой, сфокусированный только на ней он, однако, прошёл мимо парт идеально, как по нитке.
Незаметно для себя Настя, как иногда и её отец, прикусила губу. В её голове стали носится мысли, что она попалась совершенно глупо и что теперь её работу проверят первой. Причём прямо сейчас!
То ли так совпало, то ли Артур каким-то мистическим образом угадал, но когда Настя додумала последнюю мысль – в ту же секунду он оторвал от листка взгляд, посмотрел на неё и произнёс:
– Я проверю прямо сейчас, если ты не против.
Сердце скукожилось и рухнуло в пятки: сейчас начнёт щипать перья…
– Я тоже закончила, Артур Каримович! – На передней Даша образцово подняла руку. – Можно сдать и мне?..
Артур расслышал будто не сразу, задержался взглядом на Настиной работе. Наконец оторвавшись он глянул на Дашу мельком, быстро кивнул и снова принялся за проверку. Вставать, однако, Даша сразу не стала; сначала она прямо-таки показательно выпрямила спину, от чего её осанке позавидовал бы и парадный оркестрант. Её тонкая кисть прошлась, еле коснувшись, по волосам, а потом ещё и поправила белый воротничок на самом настоящем – Настя не поверила, когда сегодня увидела его на ней! – школьном платье. Теперь, взяв листок обеими ладонями, Даша выставила ногу из-за парты, элегантно поднялась и с точно таким же изяществом, как и всё до этого, донесла работу до учителя.
Когда она шла к классу боком всем было отлично видно, насколько тонка её талия. Тёмное и такое вроде бы строгое, каким-то магическим образом школьное платье подчеркнуло все достоинства Дашиной фигуры, всю красоту её стройного тела, её зрелых округлостей и длинных ног. Один только пояс чего стоит: вроде бы пустяк, мелочь… но вот она идёт, ты смотришь на эту обвивающуюся вокруг её стана белую на чёрном полосу и думаешь: «Вот это да-а-а»…
Настя поймал себя на том, что смотрит на подругу, как под гипнозом. Опомнившись она кинула взгляд по сторонам: не видел ли кто, как она глазеет… и обнаружила, как глазеют остальные! Саня Потапов, Женя Клименко – эти вообще пялятся открыто, чуть ли не слюни роняют. А вон Нюра, сама далеко не уродина, но и она следит за Дашей безотрывно, и в её страстном взоре жгучая зависть густо перемешана с искренним восхищением!
Даша положила работу на край учительского стола и вернулась. Артур на неё и не взглянул – весь в проверке.
Это крошечное событие минуло и время потихонечку поползло дальше.
В тихом перешёптывании, в поглядывании на часы и смотрении в окно урок постепенно свёлся к концу. Когда до звонка осталось всего минуты две Артур перестал черкать и взгляд поднял. Поймав Настю он с ничуть не изменившимся, абсолютно спокойным лицом произнёс:
– Анастасия Романовна – вам кол. Работу вы сделали, должен вам сказать, просто отвратительно. Невежество как оно есть. – И тут же, не прерываясь, повернул голову к Даше. – А тебе, Кравец, три с плюсом. В следующий раз не спеши и старайся лучше.
Когда учитель сказал: «кол» – не обратил внимания никто. Ну да, Настя по Истории не блещет… Но когда он огласил приговор Даше – половина класса вздохнула в изумлении! Искренне удивилась и сама Настя: для себя хорошего не ждала, но Даша… Она ведь по Истории круглая отличница! Даже четвёрок не хватает!
Роман обвёл класс строгим, но не совсем уж металлическим взором. С наставительной ноткой он произнёс:
– И не́чего так удивляться. Так всегда бывает, когда слишком в себе уверен, когда чересчур спешишь. – Пробегая по классу, учительский взор остановился на Насте. – Или когда вовсе не готовишься.
Часы тикают, время течёт. Каждый в кабинете прямо-таки кожей чувствует, что звонок скоро будет; вот уже сейчас, через миг. И пусть только что у всех на глазах отличнице влепили тройку, пусть другой ученице поставили кол, хотя обычно ниже двойки никто не ставит – всё это неважно! Скоро звонок и поскольку этот урок последний, значит – домой!
Ребята уже настраиваются, уже кто незаметно, а кто и в открытую собираются, прячут ручки, застёгивают ранцы. Готовые к отправке листки застыли в молодых руках, как дуэльные револьверы картинных ковбоев. Поглядывая на детей и снисходительно, и серьёзно Артур и сам точно превратился в того самого ковбоя, стоящего напротив толпы. Вот они – тридцать только и ждущих сигнала человек. А напротив он. И он не должен дрогнуть, как бы ни было их много, какими бы они ни были шумными и дикими.
Пробуждается… оживает поток…
– Кравец и Птачек после урока остаются. – Учитель на мгновение взглянул на телефон, проверил часы. – Остальные свободны.
Словно по точнейшему расчёту звонок зазвенел в туже секунду! Даша осталась неподвижной: она никуда и не собиралась. У Насти же от удивления челюсть отвисла! Как один одноклассники повыскакивали и нестройной, гомонящей толпой хлынули на выход! Слова классного прозвучали в полной тишине и все их слышали – но плевать! Не им оставаться, не им отвечать, не им тухнуть! Край учительского стола в несколько мгновений оказался завален как попало набросанными листками. Откинувшись в кресле Артур сидел и смотрел, как лавина тел проносится мимо и исчезает где-то снаружи. Когда последний выбежал, не закрыв за собой, он встал и неспешной, прогулочной походкой прошёлся к выходу. Настя обалдело следила, как историк с совершенно спокойным, и даже – или это кажется? – чем-то довольным лицом дверь закрыл, скрестил руки на груди и опёрся спиной о створки.
– А с вами, молодёжь, нужно мно-о-ого терпения. – Минуя взглядом Дашу Артур посмотрел Насте прямо в глаза. – Какие же вы ужасно шумные…
Капитанская дочь не выдержала и слова, уже вертящиеся в её голове, сорвались с языка:
– Артур Каримович – зачем вы меня оставляете?! Нам ведь тоже надо домой!
Лицо историка стало очень вдумчивым и как бы немного сомневающимся. Он возразил:
– Не тебя, Настя, а ВАС. Но конечно, – он с готовностью кинул, – ты права и домой идти надо, причём всем. Мне, кстати, тоже.
– Так зачем вы это делаете?! – Настя хотела хлопнуть по парте, даже руку почти занесла, но сдержалась.
– Да всё за тем же, моя дорогая, что учиться надо хорошо и на оценки свои не забивать. – Историк нахмурился. Чуть помолчав он от двери отошёл. – Ты выполнила работу ну просто рекордно плохо. Ни одного, – глаза Артура стали шире, – ни одного правильного ответа. Как это называется, а?.. А я говорю – невежество.
Под прямым, словно игла пронзающим взглядом учителя Настя не хотела, но всё-таки слабину дала. Её также подкосило, что Даша спереди не подаёт ни звука, просто смотрит на историка и молчит. Неужели её такой произвол устраивает?..
– Вот что, девочки… – Артур снова поглядел на Настю, затем его взор метнулся к нагруженному макулатурой учительскому столу. – Я вам сейчас новые тесты дам, неисписанные. Их выдали на каждого по одному, но в девятом А, я знаю, двое заболели и завтра на уроки не пойдут. Вы используете их, а с Ашниками я потом как-нибудь решу. Договорились?..
Взгляд классного в очередной раз остановился на Насте, но сейчас в нём не оказалось той твёрдой, нетерпящей возражения воли, а только в самом деле… доброжелательный вопрос. Дочку капитана вдруг посетила странная, немного нелепая мысль, что Артур, хоть и употребляет «вы», «вас», «вам», но разговаривает на самом деле только с ней, словно в кабинете никого другого и нет…
В её размышления, как палка в колесо, ворвался мелодичный голос Даши:
– Артур Каримович, а эта оценка куда пойдёт – в журнал?..
– Само собой! – Историк усмехнулся, будто услышал какую-то глупость. – Разумеется! Так что лучше не спорьте. Пройдите тест заново, с умом, и я поставлю вам оценки, будто вы сдали его впервые.
Несколько секунд Даша глядела на учителя… и развернулась. К Насте обратились её глубокие серо-голубые глаза.
– Насть… Давай в самом деле быстренько тест переделаем, а? Ну пожа-а-алуйста… – Её лицо стало таким милым, что растрогался бы и бессердечный. – Тебя ведь всё равно отец из школы забирает. Ты ничего не теряешь…
Настя сперва удивилась: что за вопрос?.. От неё ведь тут не зависит, это учитель распоряжается. Разве нет?.. Но когда подруга упомянула о забирающим её из школы папаше она забыла про всё на свете и залилась краской до корней волос!
Ну зачем она об этом так открыто?! Да, это не такая уж и тайна, но ведь это не то, чем можно гордится! Глупая Даша! Разве она не понимает?!
Чувствуя, как уже и щёки её горят, Настя сжала губы и взглянула на одноклассницу со скрытым осуждением.
– Артур Каримович, мы согласны! – Даша вновь повернулась к учителю, её мелодичный голос стал ещё живее. – А вы сами что – тоже здесь останетесь?..
Ощущая себя корабликом, который сам никуда не плывёт а его только мечет меж волнами, Настя решила, что станет просто наблюдать. Последний вопрос подруги, однако, показался ей глупым: ну конечно учитель останется, зачем ему уходить?.. Но через секунду и она подумала: «А зачем ему оставаться?..»
Артур оглядел девчонок простыми, совершенно бесхитростными, за целый день на самом деле уже уставшими глазами. Вздохнув, он окончательно от двери отошёл и его подошвы утомлённо зашаркали к учительскому столу. Даже голос его прозвучал менее энергично:
– Ну конечно останусь, девочки. Кто же будет за вами следить, чтобы не подглядывали?..
Сказано это было просто, вовсе недвусмысленно… но, хотя Артур и снова употребил «вы», Настя вновь поймала взгляд, устремлённый только на неё.
***
Никогда ещё с таким нетерпением Настя не ждала отцовского сигнала. Ну когда уже он приедет?! Когда в конце уроков в своё обычное время он не написал, как привычно делает перед прибытием, она даже обрадовалась: а вдруг забыл и сегодня обойдётся без этой дурацкой заботы?! Ура! Но сейчас, сидя в кабинете Истории с даже и наполовину не заполненным листком перед ней, усталая, и на себя и на других озлобленная дочь капитана начала переживать, кусать губы и нервозно подёргивать ступнёй.
Артур Каримович велел делать работу медленно и вдумчиво, но спустя уже минут пятнадцать давящей тишины Насте захотелось просто всё крест на крест перечеркать и уйти уже наконец-то домой, пусть даже и в одиночку! Пусть даже и с «колом»! На очередной строке ручка в её пальцах чиркнула так резко, что чуть не порвала бумагу: ох уж эти дурацкие вопросы с развёрнутыми ответами…
С шумным вздохом надув щёки Настя отняла глаза от листка и огляделась.
В отличие от неё Даша сидит впереди, будто её ничего не беспокоит совершенно. Да она, видимо, и не пишет ничего! Сидит вон, читает что-то в тесте… Или она сперва продумает ответы и только потом начнёт писать? Чёрт её разберёт…
Историк у себя за столом молчит, на учениц не смотрит. Его глаза опущены, а внизу, возле его немного испачканных мелом пальцев раскрыта какая-то книга. Вся такая старая, потрёпанная, как из общественной библиотеки. На обложке Настя успела заметить фамилию автора: «Окуджава». Наверное какой-то японский автор…
Снова громко и заунывно вздохнув дочь капитана Птачека опять принялась за работу… как вдруг за дверью послышался топот, словно бежит откормленный носорог! Чьи-то шаги пробахали вплотную к двери и внезапно остановились! В повисшей тишине Настя отложила ручку и невольно задержала дыхание…
***
Если бы не вечер, когда машин на дорогах поменьше, Роман обязательно бы вляпался в какую-нибудь историю – настолько он спешил. Нарушив правила раза четыре уж точно капитан Птачек наконец добрался до Ставропольской девятнадцать. Машину припарковал как попало, лишь бы быстрее. С волнением и барабанящим сердцем Роман выбрался наружу, где перед возбуждённым взглядом предстало двухэтажное здание школы: окна горят редко, потушенных заметно больше и вокруг ни души, зато полно расходящихся в разные стороны следов…
Глядя на всё это Роман сильно сжал зубы: он почувствовал себя полным идиотом. Ну как он мог забыть?! Дочь это запомнит, обязательно запомнит…
Выдохнув пар и мысленно подстегнув себя Птачек сосредоточился на центральном входе. Пошёл к нему он с устремлённостью человека, намеревающегося нахрапом взять неприступный замок!
Доводчик держит туго, но Роман дёрнул за ручку так, что механика чуть не задымилась! В лицо дыхнуло теплом, за порогом открылся выход в главный коридор. Там посередине столик с человеком, одетым в тёмное.
В секунду оказавшись с ним рядом Птачек узнал того самого старичка, которого встретил в первый день. Чуть не задыхаясь от волнения он выплюнул, позабыв даже поздороваться:
– Все уже ушли?! В школе кто-нибудь есть?!
Старческие, подслеповато щурящиеся глаза взглянули на посетителя сквозь лупы очков. Сторож, если он в самом деле сторож, не успел удивиться. Прежде, чем самому что-то спросить или хотя бы об этом подумать он выдал:
– В кабинете Истории что-то засиделись. Уж и не знаю, чего они там…
В следующую секунду до «стража» дошло, что вести себя он должен вовсе не так. Когда, однако, его указательный поднялся, чтобы ткнуть в посетителя и, возможно, в чём-то его упрекнуть или спросить, того уже не было. Только доносящийся откуда-то сбоку топот и тяжёлое, задыхающееся сопение.
Где кабинет Истории?! Где же он?! Какой у него номер?! Думай, Рома, думай… А-а-а! Пятнадцатый!
Никого больше по пути не встретив Роман добежал до нужной двери и с облегчением прочёл висящую на ней табличку: «Кабинет Истории».
Пока спешил он шумел, как колонна военной техники, а вспотеть за короткое время успел так, будто уже час мучается в спортзале! На лбу испарина, дыхание сбилось, сердце бахает, точно стремится из груди выпрыгнуть. Стянув шапку Роман заломил её и сглотнул – за дверью контур света, там точно кто-то есть. Если там Настя, то что он должен ей сказать?.. Как объясниться?..
Осознав, что позволяет трусливым мыслишкам сковывать себя, Роман сжал шапку сильнее и уверенно шагнул вперёд: перед дочерью ещё успеет обсказаться, найдёт слова; а не найдёт – так и плевать! Он виноват и нечего тут выдумывать! Надо сперва выяснить, здесь ли она вообще.
В отличие от парадной двери эта поддалась легко, позволила открыть себя без усилий. Спустя мгновение Роман уже стоял на пороге, а его взгляд столкнулся с чужими, нацеленными на него.
С того раза, когда капитан впервые его увидел, кабинет Истории ничуть не изменился… правда, сейчас здесь немного иная сцена: в заставленной партами комнате трое. Артур согнулся над учительским столом, перед его глазами какая-то замызганная книжка. На передней парте – сердце Птачека стукнуло сильнее – Даша с идеально прямой спиной и правильно, по-ученически сложенными одна на другую руками. Она читает что-то в лежащем перед её запястьями листке. Позади неё, на две парты глубже в класс… Настя!
Роман появился в кабинете с шумом, с каким, наверное, «СОБР» залетает к преступникам! Ну или ему так показалось… Все сразу подняли глаза и обратили внимание.
Артур, вот странность – прежде, чем взглянуть на так бесцеремонно вошедшего, секунду или две не мог оторваться от чтения; когда же его глаза Романа всё-таки в фокус поймали, в них особого удивления не отразилось.
У Насти совершенно комично открылся рот, а глаза стали такими, будто их увеличили в фотошопе.
Даша подняла лицо неспешно, без даже намёка на испуг. Её очи поймали вошедшего на уровне пояса и, неторопливо поднимаясь, достигли его лица, а там наконец и глаз. Долгое мгновение, на которое Роману показалось, что его бешено колотящееся сердце кто-то сжал во властном, но бесконечно нежном кулаке, они смотрели друг на друга. Хотя, наверное, это мгновение лишь показалось долгим, а на самом деле длилось лишь миг…
Так же неспешно, словно во сне, розовато-красные Дашины губы растянулись в улыбке. Это почему-то вызвало ассоциацию с бутоном розы, который засняли, как он расцветает и распускается в замедленной сьёмке. В повисшей после громкого появления тишине голос девушки пропел, как прекрасная песня после ужасного взрыва:
– Роман Павлович… здравствуйте…
Птачек понял, что он опять, как и тогда, когда увидел её впервые, деревенеет; что он дуреет и уже забыл, зачем вообще зашёл! Что он смотрит на Дашу и очаровывается ей, как попавший в розарий очаровывается видом и запахом прекраснейших цветов. Мысленно дав себе пощёчину капитан заставил себя выглядеть серьёзным, строгим, даже чёрствым. Принудил себя стать глухим к сердцу, оставить лишь холодный рассудок, который прямо-таки вопит: не показывай, что она тебя волнует! Не показывай!
– Привет, Даш! – Роман поднял в салюте ладонь, его взгляд перескочил с девушки на дочь, а потом и на Артура. – Всем здравствуйте…
– Па-ап! – Настя не удержалась и вскочила, чуть не опрокинув стул. – Ну наконец-то!
Хотя чего-то такого ждать и стоило, но то, как резво дочь подпрыгнула, как звонко и обрадованно прозвучал её вопль, какой надеждой загорелись её глаза – всё это заставило Романа растрогаться. И хотя он уже настроился в присутствии Даши чувств не показывать, но и сам не удержался от сдержанной улыбки.
– Доченька… – Роман взглянул на своего ребёнка виновато. – Прости, я опоздал. На службе задержался …
Выражение Насти быстро поменялось: секунду она лучилась радостью… но вот уже на лице её маска сдерживаемого возмущения. Она открыла рот и хотела что-то сказать, когда по кабинету прокатился властный и уверенный голос Артура:
– Будьте, Анастасия Романовна, пожалуйста, спокойнее! И нечего так шатать мебель – новую школа ещё не скоро купит.
Настин взгляд метнулся от отца к учителю, а тот, степенно поднявшись, пошёл к негаданному гостю.
– Здравствуйте, Роман Павлович. – Артур остановился в шаге, к капитану протянулась его сильная, немного жилистая ладонь. – Добрый вечер.
– Добрый… – Роман тоже протянул руку и они обменялись рукопожатием. На мгновение отвлёкшись Птачек снова мазнул взглядом по дочери и её однокласснице, а затем опять сосредоточился на историке. – Я вас не напугал, надеюсь?.. Нёсся сюда, как угорелый
– Это зам-е-етно… – Артур с задорной улыбкой оглядел его с ног до головы. – Вон как от вас пар идёт… Вы от самого отделения неслись?..
В голове заметались варианты, как половчее ответить, но посмотрев на вовсе не злобно ухмыляющегося историка Роман решил просто улыбнуться и кивнуть.
– Ну почти… Что-то в этом духе. – Его взгляд снова прыгнул на девочек, на этот раз на листки у их рук. – Тружусь вот над одним делом, голову ломаю; совсем о главном-то и забыл… А вы здесь, собственно, чем занимаетесь?..
Роман посмотрел на Артура внимательнее, меж его бровей пролегла борозда.
– Тест перепроходим. – С умным, но усталым лицом историк кивнул на учениц. – Сегодня была контрольная, но ваша дочь и вон, Кравец Даша – обе её провалили. Я решил, что лучше девочкам работу перевыполнить, чем сразу в журнал плохие оценки ставить.
Ещё несколько мгновений поглядев Артуру в глаза Роман снова метнул взор на дочь, сейчас с неким двояким чувством: вроде бы она не должна задерживаться, тем более под вечер, и тут этот расхваленный учитель творит произвол… с другой же стороны он заботится об успеваемости и, если честно, сам Роман наверняка был бы гораздо строже.
Когда родительский взгляд коснулся Насти та почувствовала, как к её негодованию примешивается ещё и смущение: отец не мама, та могла накричать – и всё, но перед ним портачить как-то более стрёмно. А если классный расскажет про «кол»? Это ведь даже не тройка с плюсом…
Всё это отразилось на её лице и Роман вместе с Артуром стали свидетелями, как Настя покраснела и отвернулась.
Глаза, только что смотревшие на дочь, не удержались и снова скакнули к Даше: забавно, но Роман только что заметил, во что эта девушка одета – в самое настоящее школьное платье! Строгое, с белым воротником и белым поясом, и с юбкой, должно быть, до колен – из-за парты, к сожалению, видно плохо…
Глаза поднялись и наткнулись на милую улыбку… Воспарив ещё чуть выше они нашли серо-голубые околдовывающие глаза…
Притворившись, что просто рассматривает всё, что на вид попадётся – ну вроде как от лени – Роман девушке слегка улыбнулся и снова вернул лицо к Артуру.
– Значит вы решили устроить здесь что-то типа допсмены? – Капитан почти искренне растянул губы. – А я-то думал, что это только я на службе допоздна задерживаюсь…
– Не принимайте за правило. – Артур помотал головой. – Это исключение. Просто оценки, на которые девочки наработали… – Его взгляд скакнул на учениц и обратно. – Мне не хотелось бы портить им историю. Историю оценок, я имею ввиду. Такой каламбур.
Оба, и Роман и Артур тихо, но совершенно честно ухмыльнулись.
– А вообще, конечно, уже поздно. – Неожиданно Артур стал серьёзным, даже руки за спиной сцепил. – И мне, как и всем, тоже хочется домой. А что, если… – Глаза учителя прищурились, взглянули на гостя как бы с вопросом. – Что если я, скажем, девочек отпущу, а вы, Роман Павлович, пообещаете проследить, как они задачу выполнят?.. Как вам?.. Я вам верю, вы человек вроде бы честный… Пусть они доделают тест дома а завтра с утра принесут его мне и никто ничего лишнего не узнает. Хороша идея?..
Такое заявление заставило Роман удивлённо поморгать. Понятно конечно, что это выбор без выбора, что он и так уедет отсюда с дочерью и что он не будет ждать, когда она доделает какой-то там тест… Да и самому Артуру, наверное, всё-таки в тягость следить за двумя марающими бумагу ученицами, когда в это же самое время он мог бы быть дома, где у него, возможно, есть любящая женщина и дети, а также свои, отдельные от школьных дела. Обдумывая всё это Птачек, старясь не задеть взглядом Дашу, вновь посмотрел на дочь… и увидел обращённый к себе взор, изливающийся красноречивостью! Настя молчит, губы сжаты, но в её глазах столько выразительности, столько тяги, столько невысказанной просьбы поскорее её забрать и уехать, что капитан повернулся к Артуру раньше, чем успел додумать, и ответил с полной решительностью:
– Ну разумеется! Не вопрос!
Историк приподнял уголки губ, в его глазах проступила тёплая благодарность.
– Вот и договорились! – Обеими ладонями он взял гостя за руку и бодро потряс. – Только, чур, не сачковать! В самом деле – уделите, Роман Павлович, этому время. Мне нужно, чтобы девочки выполнили работу сегодня, и чтобы завтра с утра она уже у меня лежала, а то у меня будут проблемы.
Полусерьёзно, полудурачливо Роман ответил:
– Кто слово дал, тот его держит! – Его взгляд опять невольно скакнул на… уже, оказывается, начавшую собираться дочь! Настя, похоже, с самого начала догадалась, чем кончится, и активно готовится на выход; её руки быстренько собирают вещи и треплют рюкзак. И, кажется, они начали это делать ещё до того, как родитель принял решение… – Ну ладно, наверное… Будем прощаться.
Кивнув историку Роман уже всем корпусом развернулся к своему ребёнку, хотел что-то ей сказать… но мысль вылетела из его головы, как только перед взором вновь оказалась Даша.
Немного странно и непонятно видеть это, но эта девушка, этот оплот обаяния сидит сейчас с опущенной головой, а её взгляд упёрся в тот самый листок с тестом. Тонкие пальцы чуть заметно мнут друг друга, точно в неком волнении, а на щеках расцвёл румянец, словно девушка вот только с мороза, где растирала лицо снегом.
Необычная, но удивительным образом завораживающая картина…
– Даш! – Настя закинула уже готовый рюкзак за плечо и оказалась рядом с отцом, да так, что тот и не заметил. – Ты чего там – ногти свои рассматриваешь?! Пойдём скорее! Домой охота!
Щёки девушки раскраснелись ещё пуще. Подняв глаза на подругу и будто избегая её отца он быстро кивнула и стала собираться тоже.
– Да, Насть, прости. Что-то я задумалась…
***
Пока девочки собирались, одевались, пока проверяли друг друга и вертелись перед зеркалом в коридоре успело пройти ещё минут пять. Попрощавшись с Артуром Роман сперва решил подождать рядом с ними, но когда понял, что в верхней одежде жарко и он всё ещё потеет, то бросил за спину: «Догоните!» и неспешной походкой побрёл на выход.
Забавно, но только сейчас, спустя столько времени до него дошло, что сторож его так и не догнал. Вообще-то это плохо… А вдруг какой псих вот так же сюда ворвётся?.. Псих… На ум невольно пришло сравнение себя с сумасшедшим, который врывается в школу и невесть что там творит. Представляя себя со стороны, как бежал, как в самом деле сюда ломился, как ускользнул от старичка и как пыхтел, выискивая нужный кабинет, Роман искренне, от всей души ухмыльнулся.
